Ким и Джаред....

«День выдастся на редкость удачным», — заверила саму себя Ким и, приложив усилия, открыла входную дверь школы. Действительно, разве могло быть иначе? Сегодня в резервации робко светило бледное, но всё же (!) солнце, а тучи, хоть с неба и не ушли, но не проронили ни капельки; миссис Коннвеллер смогла накормить детей вкусным завтраком, а Джаред неожиданно напомнил о себе, договорившись о совместном обеде в столовой. Больше для счастья Ким ничего не нужно было. Сдав куртку в гардеробную, Коннвеллер сверилась с расписанием и направилась к нужному кабинету. Подруга девушки уже была там, что-то эмоционально разъясняя своей соседке по парте. Эмоции были такими сильными, что Ким решила не прерывать собеседниц и, поприветствовав Грэйс, продолжила путь к своей пустой парте. Вскоре прозвенел звонок на урок, но Джаред не пришёл, что вызвало лёгкое беспокойство у девушки. Возможно, он занят делами стаи? Или с семьёй? А, может, просто решил, что литература для него не так важна? В любом случае, Ким лишь тряхнула головой, отгоняя рой мыслей и сосредоточилась на уроке. Не маленький. Посреди урока дверь в кабинет неожиданно открылась, отвлекая учеников и преподавателя от анализа поведения главного героя повести. И стоило неожиданным гостям переступить через порог, как весь немногочисленный класс тут же оживился, наполняя помещение охами, ахами и комментариями. Коннвеллер, до этого продолжавшая что-то расчерчивать на полях тетради, подняла глаза и от удивления выпустила ручку из рук. Рядом с директором стоял высокий широкоплечий парень и миниатюрная девушка с тяжёлым взглядом. И несмотря на то, что они были смуглыми и черноволосыми, что-то всё равно отличало их от остальных квилетов. Полукровки? Ким ещё раз внимательно их осмотрела. Незнакомка казалась хрупкой: низеньки рост, чересчур худые ноги и руки, отсутствие бюста и даже бёдер выдавали в ней больше подростка, чем девушку. Ким, не отличавшаяся большим ростом или явными «женскими особенностями», и то смотрелась куда старше. Однако у незнакомки была очень яркая особенность — тяжёлый и пронизывающий взгляд, заставляющий других людей опускать вниз глаза. Парень же был высоким и несмотря на широкие плечи худощавым. Джаред был куда внушительнее по сравнению с ним и это вызвало в Ким даже какую-то гордость. Непослушные кудрявые волосы прикрывали его лоб и доходили до бровей, слегка искривлённый нос и в меру пухлые губы, растянутые в шаловливой улыбке. — Познакомьтесь, наши новые ученики, — прервав образовавшуюся тишину, произнёс директор. — Точо и Уна Сахем приехали к нам из Западного Навахо*. Надеюсь, вы сможете оказать им хорошее гостеприимство. «Пума и помнящая?»** — Коннвеллер удивлённо посмотрела на новеньких. Определённо, их семья за столько лет не потеряла связи с предками и придерживалась исконно индейской культуры, что заслуживало уважения, ведь даже резервацию квилетов постигла частичная американизация (если это так можно назвать). Сказав что-то ещё, директор покинул кабинет. — Что же… — хлопнула в ладоши преподавательница, оглядывая Точо и Уну. — Вы можете присесть за парту у окна. Новенькие молча проследовали к указанной парте и принялись готовиться к уроку, игнорируя взгляды других. Урок продолжился. *** Джаред пришёл только к звонку на третий урок. Слегка помятый и взъерошенный, но безумно довольный, он пробормотал приветствие учителю и быстро прошмыгнул к парте. — Ким, я… — начал было он, но тут же замер и, несколько раз глубоко втянув воздух, начал оглядываться по сторонам. Наконец, его взгляд остановился на новеньких, и оборотень странно повёл носом, расправляя плечи. Коннвеллер с удивлением проследила за ним и буквально утонула в тёмных омутах Уны. Казалось, что Ким просто утянуло в водоворот, покинуть который удалось только благодаря Джареду. Кэмерон неосознанно отгородил собой девушку и слегка приобнял рукой, буквально прижимая к груди. Сердце Ким сделало кульбит, буквально пригоняя кровь к ушам и щекам. Давно ли границы между ними стёрлись? Почему он так поступает с ней, давая ложные надежды и будоража всё внутри? — Ты… можешь отпустить меня, — пробормотала она, стараясь запомнить последние секунды близости. — Что? — переспросил Кэмерон, не отрывая взгляда от новеньких. — Другие смотрят, — постаралась донести, — они могут не так всё понять. — А… да, — парень поспешно отстранился, с удовольствием отмечая девичий румянец. Ким даже не подняла глаз на остальных одноклассников, так как отчётливо ощущала пронизывающие, насмешливые и завистливые взгляды на себе. Девушка внезапно задумалась о том, что отношение Джареда к ней поменялось гораздо сильнее, чем можно было бы представить, и нужно быть слепой гусыней или дураком, чтобы этого не заметить. А одноклассники у неё по большей части не были глупыми. Вдруг, они догадаются о секрете Джареда? Лишь присмотрятся и поймут, что симпатичного парня и местный прототип Гермионы Грейнджер связывает нечто серьёзное и ужасно личное. Лёгкая дрожь прошла по позвоночнику. Нельзя было этого допустить. Конечно, было приятно, что она может вот так просто с ним заговорить, и люди это видели, но… Тайна парня гораздо важнее, чем возможность потешить своё самолюбие. Именно в тот момент Ким впервые подумала о том, что, возможно, их общение с Джаредом не имело перспектив, в первую очередь, для самого парня. И эта мысль буквально одним ударом вышибла почти весь кислород из организма. Весь урок Джареда не покидало напряжение: он не мог усидеть на месте, по лицу ходили желваки, а крылья носа постоянно раздувались. То и дело Коннвеллер посещало желание накрыть своей ладошкой сжатый кулак парня, лежащий на столе, но она стойко игнорировала порывы. Она бросала короткие взгляды в сторону новоприбывших, но никак не могла понять, чем они так привлекли внимание Кэмерона. Обычные ребята. Девушка уже в очередной раз бросила взгляд в сторону новеньких и неожиданно получила ответный жест со стороны Точо. Парень изогнул губы в лукавой, слегка заинтересованной улыбке и скорее показательно покрутил ручку в руках. Джаред начал ёрзать ещё активнее. Возможно, ему не нравится, что она слишком много внимания уделяет новеньким? Но Почему? Что в них может быть такого ужасного, что Джаред буквально с ума сходит? Определённо, новенькие разбавят их привычную и, главное, относительно тихую жизнь. — Грэйс, ты идёшь на астрономию? — Ким терпеливо стояла рядом с девушкой и ждала, когда та соберёт свои вещи. Брюнетка была сегодня чересчур торопливой и эмоциональной, из-за чего всё никак не могла утрамбовать свои принадлежности в небольшом рюкзаке. Какое-то время Коннвеллер с лёгкой улыбкой наблюдала за потугам подруги, сопровождаемыми громким пыхтением-сопением, а после всё же сжалилась и, посторонив Грэйс, быстро справилась с молнией. — Спасибо, сегодня всё из рук просто валится, — пожаловалась та. — Ты же знаешь, что я сейчас состою в комитете по организации нашей школьной ночёвки. — Всё настолько плохо? — улыбнулась Ким и направилась в сторону выхода. — Не то слово. Сегодня даже с этой девчонкой из музыкального кружка поссорилась. Кто виноват, что они не могут разбавить свой репертуар? Ты слышала их плейлист? Я тебе сегодня скину, это просто жуть! Учти, если ты не придёшь на ночёвку, мои страдания будут пережиты зря. — Я не вижу в ней смысла, Грэйс, — устало повторила девушка. — Смысл здесь как раз есть и ещё какой! Смотри, мы веселимся весь вечер, сплетничаем с девчонками под классную музыку (я о ней позабочусь), бродим по ночной школе, а потом… твой спальник неожиданно оказывается рядом со спальником небезызвестного нам обеим человека, после между вами вспыхивает искра, — подруга начинает ещё активней жестикулировать. — Бам (!) буря, море страсти, первый поцелуй, свидание… — Стоп! — Коннвеллер поспешно прикрывает своей рукой рот Грэйс и взволнованно озирается по сторонам, в поисках оборотня. Его нет. — Немедленно успокойся и прекрати говорить подобное так громко — нас могут услышать. — И пусть попробуют что-либо сказать. Не понимаю, почему ты так переживаешь о мнении людей. — Меня больше напрягает, что именно он может услышать, — недовольно объясняет брюнетка. Подруга закатывает глаза и с видом вселенской скорби качает головой. — Давно пора! Сколько можно бегать? Только слепой не заметил бы, что Джаред начал общаться с тобой гораздо больше. Может, сейчас как раз тот самый момент, чтобы всё обсудить? — Вот именно, он только начал со мной общаться. Что, если после нашего разговора он только отдалится? — Ты непроходимая дура и мямля, Кимберли Коннвеллер. Что же, давай жди, когда твоего принца уведёт какая-нибудь решительная девчонка. Только потом не надо плакаться мне и рыдать на плече. Запомни, крошка, в этом мире ведётся жёсткая конкуренция за внимание, действительно, хороших парней. — Я учту, — недовольно бурчит Ким. — Ну, а пока ты там что-то учитываешь и думаешь над тем, что я сказала, я пойду займусь ещё кое-какими организационными моментами, — девушка разворачивается на каблуках и торопливой походкой уходит прочь. И что, спрашивается, привязалась? Знала бы, что между ними действительно происходит — отложила бы советы по завоеванию на потом. Как ей объяснить, что на те продвижения их отношения, что она видит, есть серьёзные причины? Да никак. Ибо гораздо важнее сохранить секрет Джареда, а подобные разговоры и потерпеть можно. Коннвеллер поправляет лямку рюкзака и направляется в сторону шкафчика — нужно, наконец, убрать лишние вещи и отнести реферат мистеру Спроусу. Однако прежде, чем она успевает хотя бы выйти в оживлённую часть коридора, тёплая массивная ладонь перехватывает её за запястье и тянет куда-то в сторону. Определённо, это её судьба — оказываться прижатой к стенке. Кимберли удивлённо рассматривает рубашку Джареда и силится понять, что вообще происходит. Конечно, приятно, что объект твоей симпатии оказывается всегда рядом, но с недавних пор всё чаще Коннвеллер задумывается о неправильности происходящего. Разве можно подпускать к себе так близко? Да, он ей нравится, но это не повод позволять Джареду зажимать себя за каждым углом. — Прости, но это единственный место, где можно поговорить с глазу на глаз, — раздаётся шёпот, и горячее дыхание буквально опаляет её макушку. Ноги едва не подкашиваются, а сердце делает нешуточный кульбит. — В подобной позиции? — хмурится Ким, всё также не поднимая глаз. Джареду подобные перемены не нравятся, но он просто игнорирует свои чувства. — Возможно, не самый лучший вариант, но менять ничего не буду. Хочу лишь попросить, чтобы ты не общалась с новенькими. — Что? Прости, Джаред, но это слишком дико звучит. Почему я не могу общаться с людьми, если они мне нравятся? — А это так? — ещё больше хмурится Джаред. — Какая разница? Я просто хочу сказать, что вольна сама выбирать, с кем мне общаться, — возмущается громким шёпотом брюнетка. — Но если ты назовёшь мне весомый аргумент, который сможет меня убедить, то я могу поменять своё мнение, — смягчилась. После слов происходит длинная пауза. — А если я скажу, что они такие как я? — тихо интересуется Кэмерон и слегка отодвигается от неё. Коннвеллер буквально к месту пригвоздило. «…такие как я»? Это какие? Невольно напрашивается единственный верный ответ, который до чёртиков пугает девушку. — Ты хочешь сказать о… — всё-таки решается она уточнить. — Верно. И будет лучше, если ты будешь держаться от них подальше. Конечно, они находятся на нашей территории с позволения старейшин, но осторожность всё равно не помешает. Я не хочу, чтобы ты подвергала себя опасности. — И на сколько сильна эта опасность? — они могут разорвать тебя на части. Подумать только. Высокий худощавый парнишка и болезненная миниатюрная девчонка могут ей кости попереломать. Данное открытие заставляет Ким почувствовать себя ужасно несчастной и беззащитной. Сколько в мире ещё монстров и всевозможных существ из мифологии? — Они немного отличаются от нас, поэтому я не могу сказать точно, чего от них ожидать. Одно я знаю точно — тебе даже подходить к ним не стоит. Поэтому я сейчас прошу тебя об этом. Я хочу, чтобы ты была в безопасности, хотя гарантировать её полностью не могу, — он напрягается ещё больше и смотрит в сторону. Девушка останавливает свой взгляд на его чётко выраженных скулах и ключицах, что не до конца скрыты рубашкой. Почему её волнует больше не тот факт, что рядом ошиваются опасные хищники, а то, что Джаред стоит так близко и, более того, переживает за неё? Почему она так глупа? Неужели любовь так опасна и коварна? Ведь ослеплённый человек автоматически становится беззащитным. — Почему ты… так заботишься обо мне? Ты помогаешь, спасаешь и всегда оказываешься рядом, когда это необходимо. Меня это даже пугает. Ты… никогда не был таким прежде. Я была для тебя… обычной одноклассницей, присутствие которой хорошо ощущалось только на контрольных. Что происходит, Джаред? — Всё не так. Точнее… поверь, для меня ты важнее, чем можешь только представить. И на то есть причины, о которых я пока не могу сказать тебе. Для тебя всё так же ново как и для меня с той единственной разницей, что у меня то выбора не было. Я родился таким, мои дети и внуки будут такими, а ты… я уже говорил, что ты свободна, — тщательно подбирая слова произносит Джаред. «Признайся, » — шепчет что-то внутри, но он лишь плотнее сжимает губы. Не здесь, в мрачном коридоре школы, и не когда рядом бродит нечто неизведанное и опасное. — Однако я не перестаю благодарить всех и вся за то, что ты до сих пор не махнула на меня рукой и продолжаешь оставаться рядом. Несмотря на то что, что я стал отвратительным чудовищем из детских сказок. И теперь я не думаю, что когда-либо смогу тебя отпустить. Прости, я ужасный эгоист. Жжение в уголках глаз появляется само по себе. Слова так растрогали девушку, что та даже не может себя контролировать. Он сказал такие прекрасные слова, что даже признание в любви становится чем-то не особо важным и необходимым. Он рад тому, что она так ворвалась в его жизнь и продолжает находится совсем рядом! — Почему ты плачешь? — с беспокойством спрашивает он, увидев блеск в глазах. — Я тебя так расстроил? Если не хочешь, я… Фраза обрывается в тот самый момент, когда невысокая Ким вытягивается на носочках и обхватывает Джареда за крепкую шею, утыкаясь носом куда-то рядом с ключицами. Квилет невообразимо горячий, и это заставляет её млеть ещё больше. По сравнению с ним девушка очень миниатюрная. Ким хочется сказать, что она всегда будет рядом, помогая всем, чем только можно, чтобы хоть как-то поддержать Кэмерона, но все слова остаются где-то внутри. Кажется, что кроме рваных вдохов и рыданий выдать ничего не удастся, поэтому Коннвеллер молчит и только сильнее сжимает руки. Впрочем, Джареду не нужно было ничего говорить. Он итак всё понял и принял. Крепко сжимая Ким Коннвеллер, некогда просто одноклассницу, в своих объятиях, Джаред впервые думает, что ген оборотня отдаёт гораздо больше, чем забирает.