Ким и Джаред....

Джаред Кэмерон не такой как все, и Ким это понимает. Наверное, понимала всегда, потому что именно он занимал большую часть её жизни. Любовь — штука сложная и непредсказуемая. Она сродни природе, что постоянно меняет свою злость на милость и наоборот. Коннвеллер соврёт, если скажет, что всегда была довольна своими крепкими чувствами к квилету. Отнюдь нет. Вначале всего была обычная детская симпатия к милому и, что греха таить, симпатичному однокласснику. Кэмерон всегда был приятным и красивым ребёнком, со сверкающими лучистыми глазами и располагающей к себе харизмой. И красота его была, нужно отметить, естественной и такой… родной. Не было походки с подиума, идеальной осанки или белоснежных зубов из рекламы соответствующих средств гигиены. Был Джаред, милый сынишка Кэмеронов и маленький вежливый парнишка, который если и шалил, то в пределах разумного. Такого не скажешь, например, о балагуре Лэйхоте, у которого правое ухо всегда было красным и слегка лопоухим. Где-то в классе пятом или шестом к девочке пришло первое осознание, что чувства к Джареду не такие уж и эфемерные и легкомысленные, а уже в восьмом Ким Коннвеллер пожалела о них. Когда увидела, как Тори, до этого частенько составляющая Кэмерону компанию на переменах, идёт (чуть ближе, чем следовало бы) рядом с квилетом по местному пляжу. Данное открытие огрело её по голове так сильно и внезапно, что растерянная девочка на несколько дней выпала из своего привычного графика. Это было больно и неприятно — понимать, что ты сама лично упустила все возможные шансы, пока наблюдала за ним исподтишка. Коннвеллер всегда была неуверенным в себе и немного зажатым человеком, а потому подойти к Джареду — непосильная задача. Со временем она остыла, здраво рассудив, что вины Джареда в этом нет, да и она просто могла не так всё понять. А ревность — вообще плохая советчица. Окончательно всё улеглось, когда Тори в силу обстоятельств переехала в другой штат. Тогда Ким, к своему стыду, ощутила невероятную лёгкость во всём теле и уверенность. Однако так и не подошла к нему. Идти с Джаредом Кэмероном по тому же самому пляжу, где он когда-то ходил с Тори, непривычно и ужасно ново. Порой Ким даже кажется, что это всё неправильно и нереально. Оглядываясь назад, в прошлое, Коннвеллер ещё больше тушуется и сомневается, но крепкая горячая рука не позволяет отступить. Наоборот, совершенно невозмутимый квилет идёт прямо вперёд, единственное только слегка шаг короче делает, чтобы девушке было удобно. «Он так невозмутим и спокоен, что даже страшно. Неужели я опять что-то не так понимаю?» — Ким прикусывает свою губу и устремляет взгляд себе под ноги. Джаред был, есть и будет гигантским исключением из правил. Только с ним Коннвеллер чувствует себя ужасно глупой девушкой. Его очень трудно понять, и это сильно задевает умничку-отличницу-Коннвеллер. Но ведь нельзя оставлять попытки, верно? Если она хочет быть с ним (а она, несомненно, хочет), Ким придётся научиться понимать или, хотя бы, искать компромисс не только с человеком, но и с оборотнем. До этого Коннвеллер не приходилось сталкиваться со второй сущностью квилета напрямую и без каких-либо серьёзных обстоятельств, а потому и предугадать мысли, действия и желания волка кажется непосильной задачей. Да и хочет ли он этого сам? Холодный и пронизывающий до самых костей ветер слегка кусает кожу в районе ключиц, проникая сквозь слегка оттопыренный у горловины материал парки, и девушка слегка ёжится, с запозданием понимая, что от Джареда данный жест не укроется. А он просил одеться потеплее. Квилет резко замирает и с лёгким недовольством смотрит на пунцовую одноклассницу, что старательно смотрит куда угодно, но не в его сторону. Такая забавная и милая, что хочется просто сжать её и не отпускать. Джаред в очередной раз задерживает взгляд на искусанных губах и родинке, что так скромно уместилась в уголке над верхней, и сжимает свободную руку в кулак — порой сдерживать волка внутри практически невозможно. Наконец, видимо, решив, что парень своё внимание уже перевёл на что-то другое, Ким несмело поднимает глаза и слегка вздрагивает понимая, что ошиблась в своих суждениях. Последние несколько часов Джаред только и делает, что смотрит на неё. Не сказать, что это не устраивает девушку, Коннвеллер просто не понимает, почему всё так обернулось. Почему именно он и именно она? — Я же просил, — с укором бубнит Кэмерон и подходит к ней так близко, что дыхание спирает, а ноги начинает потрясывать. Пальцы парня скользят по ткани парки, стараясь хоть немного прибавить тепла. Девушка не выдерживает и с замиранием сердца начинает следить за манипуляциями квилета, едва ли не чувствуя тепло чужих рук. — Прости, мне казалось, что ветер не такой сильный, — бубнит как напроказившая девчушка. — В следующий раз постарайся меня больше слушаться, — слегка посмеивается, — у меня же, как это объяснить, локаторы настроены. — Ты и это умеешь? — подняла заинтересованный взгляд на лицо Кэмерона. — Давно? — Не могу сказать точно. Может, и раньше мог, но не знал как. А способность заметил только пару дней назад, — пожал плечами, и аккуратно повёл за руку дальше. — И каково это? Коленки ноют или поясница чешется? — к приятному удивлению Джареда Коннвеллер окончательно расслабляется и начинает даже шутить, как обычно делает это со своей подругой. — По-твоему, я старик? — деланно оскорбляется. — Нет-нет, — Ким поспешно приподнимает руки в защитном жесте, но не перестаёт смеяться. Кэмерон с немым восхищением всматривается в неё — такую живую, красивую и родную. Даже треплющий её волосы ветер, казалось, не портил всей картины, а, наоборот, гармонично сочетался с лёгким свежим румянцем и горящими искорками в глазах. — Я тебе не верю. Теперь мне хочется тебе отомстить, — с притворным коварством сказал он. — Что? Нет, не. — прежде чем она закончила говорить Джаред резко ринулся в её сторону, и девушка, взвизгнув, побежала в сторону. Песок неприятно прилипает к обуви и замедляет движения, а ветер сразу же бросает в лицо холодные брызги волн, но это не останавливает или приносит дискомфорт, а, наоборот, приносит некий азарт и даже. уют. Только она. Джаред. Океан. И свобода. О последней Ким пришлось забыть несколько лет назад, когда на плечи взвалилась непосильная ноша, но вспоминать о последнем сейчас не хочется. Хочется лишь кружить по пляжу и хохотать, разведя руки в стороны, что девушка и делает. «Прошу, просто дай мне забыться в этом, растаять или раствориться». В тот момент, когда она готова душой взлететь куда-то вверх, в мутное небо, чужие тяжёлые руки обхватывают талию, но не опускают на землю, нет. Наоборот, они словно помогают зависнуть где-то между, на самом пике. Джаред лёгким рывком поворачивает Коннвеллер к себе лицом и приподнимает, чтобы девушка была слегка выше него самого. Сначала Ким слегка приоткрывает рот в немом удивлении и замирает, сцепив руки в замок за шеей парня. Он так близко, что ещё миллиметр и можно соприкоснуться лбами. — От меня нельзя убежать, — вкрадчиво произносит Джаред. Он явно не просто так это говорит, и фразу стоит воспринимать более чем серьёзно, но это не пугает, а заставляет верить, что всё это не просто сон. Это правда. Кэмерон ещё не говорил своего «люблю», но Ким достаточно пока и этого. Признание не должно быть фальшивым и вынужденным — в этом она абсолютно уверена. И пусть придётся ждать — Ким Коннвеллер готова. — Неужели никакого спасения? — голос срывается из-за волнения. — Оно есть. Ты должна меня попросить исчезнуть, — печально произносит парень, не разрывая зрительно контакта. Девушка не находит, что сказать — все слова мигом пропадают, оставляя слабую горечь и безволие. Возможно, кто-то может сейчас их увидеть, но это совсем не важно. Пускай видят, все знают — она не отойдёт от Джареда и не станет прятать голову в песок. Ким можно пренебречь принципами или собственной гордостью, но не тогда, когда дело касается Кэмерона или её семьи. Просто попросить? Как можно так поступить? Как можно отказаться от него, такого любимого и родного? Ей хочется произнести это вслух, объяснить брюнету, но что-то останавливает. Наверное, собственный разум, крупицы которого всё ещё остались. Кэмерон просто боится, что она испугается его сущности? — И ты будешь готов это сделать? Ты. уйдёшь? — Я никогда этого не захочу, но сделаю. Ким не отвечает ровным счётом ничего, только обнимает и улыбается, когда горячие руки крепче сжимают талию. *** Ким хочется быть к нему как можно ближе, а потому она в какой-то степени даже рада, когда Джаред пролезает в её окно глубоким вечером. Это случилось спустя три недели после начала их отношений. Кэмерон не сразу решается и долго мнётся возле дома, но гонимый ощущением чужой боли забирается наверх. — Джаред? — удивлённо протягивает Коннвеллер, замерев возле кровати с подушкой в руках. Короткие шорты и довольно-таки широкая футболка, две растрёпанные косы и махровые носки — такой её Джаред ещё не видел, и это не отталкивает, а заставляет желать её ещё больше. Такую хрупкую, милую и по-домашнему тёплую. Впервые Кэмерон ловит себя на мыслях о возможной семье, центром которой будет именно Ким Коннвеллер. — Почему ты здесь? Парень смотрит на то, как она смущённо поправляет рукой свою футболку, и проводит огромной пятернёй по ёжику коротких волос — совсем недавно подстригся. — Я не мог оставаться дома, чувствуя твою боль, — тщательно подбирает слова. Действительно, он долго вертелся на кровати, пытаясь найти нужную позу и уснуть, но ничего не выходило. Тупая боль, исходившая от Ким, и беспокойство просто уничтожали его всего изнутри. И вот, сейчас он стоит перед ней и даже не знает что сказать. В идеале его вообще здесь не должно быть. Это же неприлично! — Оу, я. — она также смущённо дёргается, когда понимает, о какой боли идёт речь. Это вообще невероятно, что Джаред может чувствовать нечто подобное. — Ты уже ложишься спать, — неловкая попытка выйти из ситуации. — Да, — Ким кивает головой и крепче прижимает к себе подушку, как бы закрываясь от парня. Горит только светильник у кровати, поэтому тени и очертания слегка сглажены, и лёгкого румянца почти не видно. Что говорить? Что делать? Впервые девушка попадает в такую неловкую ситуацию. Подумать только, Ким Коннвеллер впустила парня в комнату ночью! Хорошо, что мама решила навестить подругу, а братец, не так давно вернувшийся домой, любит играть в игры в наушниках. — Тогда. можно я пока посижу рядом с тобой? Ничего лишнего, я просто подожду, пока ты уснёшь, и вернусь домой, — слишком большое искушение, поэтому, послав на секунду в далёкий полёт всё своё благоразумие, Ким откладывает подушку в сторону и идёт к шкафу. Запасное тёплое одеяло находится быстро. — Держи. — О, нет, не стоит. Я просто посижу на полу, — поспешно начинает отнекиваться. — Тогда постелишь его. Я не хочу, чтобы ты сидел на холодном, — слегка недовольно произносит она и впихивает одеяло Кэмерону в руки. — Во-первых, мне не так вредно. Во-вторых, я очень горячий, — Ким поджимает губы и направляется к кровати. — Я прошу, — и этой фразы достаточно, чтобы Джаред постелил одеяло на пол, прямо рядом с ней, и молча сел. Ким неловко поёрзала в непривычно жёсткой кровати и легла, подложив одну ладошку под щёку и повернувшись к Джареду. Не верилось, что он рядом. Что просто пришёл, потому что почувствовал её боль. Таких как он не бывает. Нежный, заботливый и добрый. Щёлкает выключатель светильника. Женская рука утопает в мужской. — Спокойной ночи, — и хотя Ким хочется не спать как можно дольше, чтобы впитать в себя этот момент, глаза закрываются сами собой.