Избранный богами

Huntress — Tower — Теперь никуда не денешься, тварь!       Грубые мужские руки в латных перчатках волокли Охотницу по коридору. Нос и рот закрывала повязка, пропитанная какой-то дурманящей дрянью. Еще не до конца очнувшаяся, ослабшая от жажды и пыток, она еле переставляла ноги, скованные серебряной цепью. Серебро не доставляло Охотнице какого-то особого дискомфорта, но солдаты этого не знали. Впрочем, приятнее от этого цепь не становилась.       Охотница подняла голову и резко затормозила. Только не это! Она упала на колени. Раздался гулкий стук. Солдаты дернули вперед, но Шиза уперлась всем телом. Мышцы на руках, казалось, сейчас лопнут… Она добилась только того, что еще раз проехалась по щербатым камням. И без того разодранные колени с противным шорохом поехали вперед. Саднящая боль немного прояснила сознание. — Сильна, сволочь, — буркнул кто-то из конвоиров. — Ну ничего, недолго осталось, — хохотнул другой.       Охотницу вздернули на ноги. Пару раз хорошенько дали в челюсть, с головы до ног опутали цепью. Толкнули вперед, так что Шиза чуть не упала. Она услышала лязг вонзенного в землю меча… Без рук было почти невозможно балансировать, и Охотница чуть не свалилась в пропасть. Шиза попыталась зацепиться за один из мечей. Но едва она коснулась его голой кожей, из нее словно выпили половину сил. Будто поработал другой Пожиратель… Расставив ноги как можно шире, Шиза пыталась удержаться. Цепи тянули вниз.       «Это все сон, это все сон. Просыпайся, это всего лишь кошмар…» — бормотала про себя Охотница, закрывая глаза и пробуя вдохнуть через нос.       Сработало! Помогла подсказанная Фениксом мантра. Шиза открыла глаза. Восемь мечей с пропастью исчезли, а вот лязг цепей и треп солдатни никуда не делись. «Меня куда-то несут!» Во рту кисло, какой-то металлический привкус. Охотница попыталась сомкнуть губы, но наткнулась на еще одну цепь. И как сразу не заметила, она же так врезается в кожу! Похоже, опять дурманное зелье: голова гудит, еле-еле удается собрать мысли в кучу. Но на этот раз никакой повязки, и на том спасибо!       Скованную по рукам и ногам, Охотницу с размаху швырнули в камеру. Шиза пребольно ударилась затылком. Голова отозвалась жгучей болью. Зубам тоже прилично досталось: от удара о цепь челюсти словно одеревенели. Хорошо, хоть не выпали.       Стражники с гоготом захлопнули дверь. Голоса стали удаляться. Теперь у Охотницы было полно времени для размышлений. Когда гул в голове немного поутих, Шиза попыталась восстановить в памяти предыдущий вечер. Кажется, она перебрала с семенами… Или это было позавчера? Нет, наверное, все-таки вчера. Она еще видела горы вместо стены с окном… Похоже, тогда и уснула. «Но что я делаю в темнице? За что меня схватили?»       Может, это новый виток кошмара? Шиза снова попыталась проверить, но получила только сильное головокружение. Прикрыв татуированные веки, она откинулась на сырой пол и стала ждать.       Охотница не знала, сколько она так пролежала. Наверное, долго: руки-ноги затекли, проклятая цепь во рту ужасно мешала. Несколько раз Шиза проваливалась в полудрему, урывками видя смутные сны. Зато действие дурмана начало наконец проходить, сонливость и отупение отступили.       Внезапно послышались шаги и лязг доспехов. Стражники не болтали, значит, с ними кто-то из начальства. Может, хоть теперь что-то прояснится.       «Вряд ли они идут меня освободить.»       Дверь распахнулась. От грохота и света факелов Охотница зажмурилась. Вновь вспыхнула боль в затылке. Кто-то остановился прямо перед Охотницей. Дверь закрыли, и Шиза смогла наконец-то разлепить веки. Прямо перед ее носом оказалась чья-то нога. Впрочем, как следует оглядеться Охотнице не дали. Чьи-то руки резко вздернули ее вверх. Сил держаться прямо под весом цепей не было, она чуть не повалилась назад. Кто-то за спиной выругался, чьи-то руки не дали упасть. — К стене ее. И цепь изо рта достаньте, — приказал, наверное, тот самый начальник. Цепи сняли, но свобода продлилась не больше пары секунд. Тут же Охотницу приковали к стене как лягушку на лабораторном столе. Продравшись сквозь остатки тумана в голове, она наконец узнала говорившего. — Дей… — Договорить не получилось: пересохшее горло оказалось совсем не способно на членораздельные звуки.       Чьи-то пальцы грубо схватили ее за волосы. Маг запрокинул голову Охотницы. Она встретилась взглядом со змеиными глазами. — Итак, еще одна предательница, — сказал Дейриш с мстительным удовлетворением. — Вздумала отнять мой шанс на мировое господство?       «Какого черта он несет?»       Воспоминания вчерашнего (или не вчерашнего?) вечера все еще не хотели складываться в четкую картинку. Охотница продолжала пристально смотреть в лицо Дейришу. Он заиграл желваками, вертикальные зрачки сузились. Внезапно он ударил ее в живот. Охотница согнулась пополам, хватая ртом воздух. Цепи оттягивали назад, к стене. — Ты поплатишься за то, что сделала. Ты навсегда запомнишь и вчерашний день, и часы в темнице, — зашипел маг. Его заостренные зубы обнажились в кровожадной улыбке.       «Значит, все-таки вчера. Что же я ему наговорила?» — Кто-нибудь скажет уже, в чем я виновна? — Охотница облизнула пересохшие губы. Будто деревяшку облизнула.       Челюсть тут же обжег удар. Шиза больно прикусила язык. Во рту стало солоно. — Не смей мне врать, шлюха! — Да я бы с тобой ни за какие деньги не стала. — Она харкнула кровью. Попало по большей части на пол, но пара капель угодила и на ботинки мага. — Чтооо?       Тут вступили в дело стражники. Лица незнакомые — местные ребята. С особым рвением они прошлись по ее ребрам латными перчатками. Ну конечно, Дейришу-то им вряд ли удастся врезать. Кипящая в стражниках магическая сила опьяняла. Больше всего Охотнице хотелось вытянуть из них все до капли. О, это бы очень взбодрило! Только сыплющиеся удары мешали хоть сколько-нибудь сосредоточиться. Сейчас она не смогла бы даже «надкусить» кого-нибудь.       Охотница не поняла, когда прекратились побои. Во рту снова скопилась кровь от прокушенного языка. Шиза сглотнула, морщась от скребущего ощущения в глотке. На вкус — та еще гадость, зато в горле теперь не так сухо.       Вдруг в мозг словно воткнули раскаленный прут. Она вспомнила слухи, что ползли по тавернам: так бывает, когда кто-то лезет тебе в сознание. — Сейчас узнаем, что ты на самом деле думаешь.       «Лучше бы рот прополоскал,» — подумала Охотница, но удержалась, чтобы не сказать вслух. Но, похоже, маг уже был у нее в голове: на этот раз ударил сам. Раздался мерзкий хруст, и Шиза почувствовала во рту что-то острое.       «Это же мои зубы!»       Дейриш продолжал ввинчиваться ей в голову. Охотница из последних сил скрывала мысли о Фениксе и Детях Пепла. Ощущения были такие, будто кто-то ножом ковырялся в открытой ране. Охотница не знала, как она еще не завопила во весь голос. А может, и завопила, просто не заметила. — Проклятье! Она и правда ничего не помнит! — Дейриш грязно выругался. — Вот что, парни, сломайте-ка ей пару пальцев. Вообще, делайте, что хотите, я посмотрю.       Первому подошедшему стражнику Охотница выплюнула в лицо накопившуюся во рту кровь с осколками зубов. От неожиданности тот заорал и отскочил. — Она… чудовище! Я не притронусь к ней… к этому больше!       «Голосок-то высокий. Совсем мальчишка.»       После того, как кто-то сломал Охотнице указательный палец, ей стало не до мыслей. По сравнению с магом, ломящимся в сознание, это были еще цветочки. Но приятного все равно мало. Кто-то стащил с пленницы сапог и теперь, похоже, собрался покромсать ее ногу на кусочки. Еще один стражник приложил Охотницу затылком о стену. В голове зазвенело, перед глазами заискрились цветные круги. Шизе показалось, или там тоже что-то хрустнуло? Или это опять палец? Вся боль, все насмешки стражников слились в сплошную какофонию. Мельком Охотница увидела Дейриша. Он стоял чуть позади, руки за спиной, на губах — все та же улыбка.       Но когда кто-то из стражников рванул тунику у нее на груди, маг поднял руку. — Не увлекайтесь, ребята. Этим мы займемся после праздника. Нельзя же сразу открыть все подарки, так не получишь никакого удовольствия. На сегодня хватит. Доставайте мечи, и уходим.       «Неужели он…»       Только сейчас Охотница заметила, что стражников ровно восемь. С суеверным ужасом она следила за тем, как они обнажают оружие и выкладывают клинки ровным полукругом. «Нет!» Охотница из последних сил забилась в цепях. Бесполезно.       Когда последний меч был уложен, стражники выстроились цепочкой и потянулись к выходу из камеры. Дейриш замыкал процессию. Он то и дело оборачивался, с улыбкой наблюдая, как пленница корчится от боли, как восемь мечей выкачивают из нее жизнь.