imagine with you

      Кровь оседает на кончике языка сладостью и терпким мускатом, удержаться так сложно и почти невозможно. Томас застывает в ее холодных объятьях, не смея пошевелиться и взгляд поднять из под пушистых (по-девичьи) ресниц. Такой юный и едва переступивший порог отрочества мужчина, он смотрел на окружающий его мир с придыханием, неподдельным интересом, впитывая каждую деталь в себя, пропуская сквозь кончики пальцев природу и запечатывая на подсознание картину действительности, то, как искусство творилось на его глазах. Маленький мистер Холланд касался подушечками своих пальчиков шершавой поверхности дома, запоминая, пытаясь понять, как многое уже повидал он, чем может он поделиться с потомками.       Родная, такая холодная Англия не сравнится с ласкающим кожу солнцем процветающей Флоренции, где сердце раскрывает свои стальные оковы, впуская дыхание творца, где девушки едва ведут покатыми плечами, скидывая шелк платков на теплый песок, и улыбаются так загадочно, маняще, лукаво. Она же улыбалась ласково, чуть нахмурив аккуратные бровки, юная девушка с густыми локонами, ниспадающими на открытую спину. Взгляд ее ясный и такой прозаичный, она едва наклоняла голову вбок, оголяя изгиб лебединой шеи. Том рассматривал ее жадно, неистово и покорно, а она лишь недовольно топнула на это ножкой, чувствуя, как утопает носок башмачка в песке, да манит юношу за собой, скрываясь от любопытных глаз окружающих.       Томас держится за открытые плечи, тихо стонет ей в полутьме переулка на ушко и чувствует, как клыки царапают нежно кожу. Южное солнце спряталось, уступило место прохладному месяцу, что скрывает в своей тьме любовников, а юный Холланд обмякает в руках флорентийской красавицы, напоследок слыша ее сладкий голос: — расстаться - это значит немного умереть.