Чтобы возродиться, надо стать пеплом; чтобы стать пеплом, надо сгореть.
Шесть дней назад Рей стояла над гробом в ритуальном зале и действительно сильно горевала. Шив Палпатин был её единственной роднёй, последней связью хоть с кем-то на этой земле, и пусть отношения у них толком никогда не ладились, всё же она по-своему его любила. Наверное, поэтому новость о завещании оказалась настолько предательской и ужасной. Что же с ней теперь будет?.. Дрожащей рукой Рей провела по лицу, стирая испарину, и прижала пальцы к зудящим от боли вискам. Выпитое ещё двадцать минут назад обезболивающее отказывалось производить хоть какой-нибудь положительный эффект. Последние трое суток глотая его чуть ли не пачками, у нее, видимо, выработался к ним иммунитет. Состояние было не просто плохим — отвратительным. Ни разу в своей жизни Рей не доводилось пребывать в таком раздрае. А самое ужасное, что рыдать теперь хотелось постоянно, словно какой-то депрессивной слабачке без силы воли. Глупые, никчёмные омежьи инстинкты с совершеннолетия сводили с ума, а сейчас, видимо, собирались добить окончательно. Сутки напролёт Рей тянуло на жалость к себе, размышления о никудышности, одиночестве и бесполезности собственного существования. Эмо-героиня дешёвых фанфиков прямиком из две тысячи седьмого — один в один. А главное, контролировать это было практически невозможно. Абсолютное чувство беспомощности перед собственным организмом. Подобное уже случалось — а как же, Омегам природой заложено иметь вот такие странные выверты — но раньше Рей всегда удавалось справляться. Самой. К тому же перед ней стоял священный долг быть собранней и выносливей большинства Омег — у неё имелся собственный, весьма популярный канал на Ютубе. Её задача была в поддержке несчастных Омег, которые по вине низменных и порой совсем неконтролируемых инстинктов впутались в сексуальные контакты с Альфами. Своеобразная психологическая помощь, место и способ поделиться опытом. Ведь Рей сама уже много лет не имела никаких отношений с Альфами и не собиралась в будущем их заводить. Это было её жизненное кредо. Но давать советы другим одно, а применять их на себе — другое. Сейчас же Рей расклеилась настолько, что мысль записать очередное видео казалась абсурдной. Это обман. Как она могла учить кого-то жить, когда сама была не в состоянии разобраться в происходящем?! Рей неимоверно бесило собственное поведение, но справиться с этим пока не получалось. Всё казалось до такой степени безнадёжным, бессмысленным и глупым, что она даже порывалась удалиться из всех соцсетей, заблокировать канал, но пока хватало рассудка этого не делать. Её гинеколог Фазма давно и настоятельно советовала устраивать перерыв от супрессантов, пройти хотя бы через одну течку в году. Найти Альфу. Тогда стало бы легче контролировать эмоции, успокоить гормоны, прекратить скачки настроения, потому что иначе самая незначительная стрессовая ситуация могла ухудшить состояние. Подсознательно Рей понимала опасность своего выбора, но менять решение не собиралась. Что же, произошло именно это. Состояние ухудшилось: повышенная возбудимость, раздражительность, бессонница и апатия снежной лавиной накрыли после похорон. Однако даже сейчас она ни о чём не жалела — цена была слишком высока. После первой течки пятилетней давности, Рей никогда в жизни не собиралась повторять подобный опыт. Ни-за-что. Она не имела ни малейшего понятия сколько спала в последние дни, которые пролетали точно в тумане. Впрочем, сон — слишком громкое слово. Это больше походило на короткую дремоту, где неизбежным кошмаром присутствовал хохочущий дед, страшный настолько, будто был самим демоном Преисподней. Дойдя до полного изнеможения, Рей начала пить снотворное. Однако за это пришлось заплатить дневными головными болями, которые то ли стали побочным эффектом, то ли последствием бесконечных слёз. А ещё не стоило забывать про супрессанты; доходило до того, что Рей ставила три напоминания в день, панически боясь пропустить время приёма. И хоть у неё никогда не случалось провалов в памяти, а таблетки пились чётко по расписанию, всё же в нынешнем состоянии можно было ожидать всякого. Последнего, чего не хватало в этом бесконечном хаосе, — это внезапно наступившей течки из-за пропуска препаратов. Сердце вдруг забилось сильнее, в груди что-то скрутило и заломило — неужели пришла стадия панических атак? Рей сжала руки в кулаки, отчего ногти впились в тонкую кожу ладоней. Боль вернула ясность мыслей и заставила сосредоточиться на собеседнике. Напротив неё сидел Люк и последние минут пять вёл монолог, который она… чёрт, чёрт, чёрт. Прослушала. Теперь же Скайуокер молчал, видимо, ожидая какого-то ответа. Рей лихорадочно силилась припомнить хоть что-то из его слов, но когда не удалось, выдала весьма размытый, но тяжело оспоримый в своей правдивости ответ: — Мой дед просто сумасшедший. — Не говори так о нём, — вздохнул Люк, закуривая за последние пятнадцать минут уже вторую сигарету. Хоть он и пытался сохранить спокойное выражение лица, пальцы, которые то и дело постукивали по коленке, выдавали нервозность. Они сидели в гостиной возле большого старинного камина, в котором потрескивающий огонь тянул вверх тонкие язычки пламени. Стаканы, наполненные хересом, остались нетронутыми. Вся эта обстановка, казалось, призванная успокаивать и умиротворять, не производила нужного эффекта. В комнате, что освещалась лишь светом камина и тусклыми настольными торшерами, стояла напряжённая и скорбная обстановка. — Но, так и есть, — уже тише и обречённей продолжила Рей, а затем откинулась на спинку дивана, вытягивая ноги на стоящий рядом пуфик, и на несколько секунд прикрыла глаза. Этот кошмар никогда не кончится. Мозг до сих пор не мог справиться с новостью о завещании, что ушатом холодной воды обрушилась на неё пару дней назад. Хотя, это даже вполовину не отражало истинного положения дел. Мир разделился на «до» и «после», когда нотариус — маленький ссохшийся гриб, на вид старше её почившего деда на десяток лет — огласил скрипучим голосом последнюю волю усопшего и условия получения наследства. — Шив хотел, как лучше. Он любил тебя. Омеги испокон веков нуждаются в защите, и Альфы, как никто другие, способны обеспечить это. — Чушь! — взорвалась она, и голос от возмущения зазвучал визгливо. Рей поморщилась, когда виски заныли с новой силой, глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Нет, она не будет впадать в истерику, это не в её характере. — На дворе двадцать первый век, какая защита? От кого? Если только от самих Альф с их завышенным чувством собственного достоинства и врождённой доминантностью по поводу и без. Вы не понимаете, о чём говорите. Вам, Бетам, жизнь кажется манной небесной. Омеги же чаще других становятся заложниками своих инстинктов и желаний Альф. Ни о какой защите тут и речи нет, скорее, такие случаи — счастливые исключения. Всего лишь повышенное чувство собственности Альф, не более, а защищать Омег давно незачем и не от кого. Не каменный век, и даже не Средневековье. — Рей, не стоит мыслить настолько бинарно. Это несправедливо. Хорошие и плохие люди есть везде, вне зависимости от своего биологического предназначения. — Согласна, — кивнула она. — Но среди Альф ублюдки встречаются намного чаще. Это их особенность, инстинкт вечно доказывать своё превосходство и силу. Жизнь Омег ничем не должна отличаться от других! Мы, как и все остальные, заслужили независимой жизни с возможностью делать собственный выбор. — Рей видела, что Люк внимательно слушал, но взгляд его выражал жалость. Он, как и дед, не верил в её убеждения, хотя никогда не признавался в этом. Но, в отличие от Шива, Люк не пытался так яро навязать свою точку зрения. И хотя бы за это Рей была ему благодарна. — И что в итоге? После всего я должна как ни в чём не бывало отдаться первому попавшемуся Альфе? Ради того, чтобы сохранить семейное наследство? Нет, ни за что. Пусть я останусь ни с чем, но честь и достоинство у меня никто не отнимет. — Ты должна мыслить здраво и не принимать поспешных решений, — начал Люк с мольбой во взгляде, но встретился лишь с ледяным блеском в глазах Рей. — Это твоё имущество, твоё наследство. Ты не можешь его потерять. — Я всё обдумала. Завещание деда не будет исполнено. Пусть благотворительный фонд потратит его состояние на собственные нужды, всё к лучшему. Детишкам нужны деньги больше, чем мне. — Детишкам? — брови Люка взлетели вверх. — Считаешь, Шив завещал своё состояние в детский фонд? — А разве нет? — Рей непонимающе нахмурилась. — Ты не читала завещания? — Ну… через строчку, если честно. Мне стало плохо уже на основной части. — К Рей подкралось нехорошее предчувствие. Люк откашлялся, нервно выдохнул и провёл рукой по колену, собираясь для ответа: — Эм… Фонд, куда в случае твоего отказа найти Альфу перейдёт состояние в сорок миллионов долларов, называется «Чёрные пантеры». Рей это ни о чём не говорило, и она непонимающе пожала плечами. — Животные? Ну, это тоже вполне неплохо. — Рей… — В любом случае лучше, чем ощущать животным себя, и… — Рей, это фонд против угнетения темнокожих в Великобритании. Я думал, ты знаешь. «Чёрные пантеры» весьма известное и противоречивое движение. И пару лет назад они открыли собственный фонд, с помощью которого собирают деньги для распространения своей идеологии. Рей резко замолчала и непонимающе уставилась на Люка. — Чего? — захлопала она глазами, а одновременно пыталась протолкнуть в воспалённый мозг новую абсурдную информацию. Безуспешно. — Фонд чего? Люк вздохнул, молча разводя руками. — В то время как по всему миру угнетаются права женщин, в особенности женщин-Омег, идёт борьба со СПИДом и раком, растёт количество детей и животных, которые остро нуждаются в помощи и поддержке… мой дед решил помогать темнокожим? — Рей просто задыхалась от возмущения, но похвалила себя за то, что выразила мысль без нецензурной брани. В голове всё звучало куда менее изящно. — Но ведь в двадцать первом веке у нас их никто уже не угнетает! — … никто не угнетает, — закончил в унисон с ней Люк. — Да-да, всё верно. Но многие всё ещё так не думают. Они хотят больше прав и свобод. — Да в некоторых областях у них уже намного больше прав и свобод, чем у белых! И вы ещё будете спорить, что мой почивший родственник не был сумасшедшим?! — Рей чувствовала, как в ней поднимается настоящая истерика. Ещё немного, и она слетит с катушек, наговорив лишних и громких слов. Её дед всегда был исчадием ада, и оставался таким даже на том свете! — Он просто пытался закрыть тебе все возможные пути отхода, дорогая. — Люк снова закурил, отстукивая носком ботинка нервный такт на паркете. — Он знал, что ты будешь недовольна его выбором, совершенно не верил в твою пропаганду для Омег. И… Рей изо всех сил пыталась избежать ссоры. Люк любил её и поддерживал — один из немногочисленных близких людей в окружении. И всё же, молчать выходило плохо. Держи себя в руках, истеричка! — Чёрт возьми, конечно, не верил! — Фиаско. Рей резко вскочила с дивана и начала нервно расхаживать по комнате. Нет, она не могла держаться, спокойно сидеть, спокойно говорить, когда из-за расшатанных нервов единственным желанием было до хрипа кричать. С силой закусив губу в жалких потугах сохранить достоинство и не выставить себя перед Люком клинической психопаткой, Рей почувствовала во рту металлический привкус крови. Дыши. Вдох-выдох. — Он был Альфой до мозга костей, а ни один из них никогда не признает независимость Омег. Это просто не в их природе. Я, конечно, понимаю, что о покойных или хорошо, или никак, но, знаете ли… — Стоп, не продолжай. Наговоришь то, о чём пожалеешь, когда остынешь. — Рей понуро кивнула. — Лучше объясни-ка… Ты веришь, что при желании и упорстве Омеги способны справиться со своими инстинктами, но утверждаешь, будто Альфы этому никогда не обучатся? Тебе не кажется подобное мнение немного несправедливым? — Это другое. — Рей встала посреди комнаты и сложила руки на груди. — Омегам жизненно необходимо справляться с инстинктами, потому что это единственный путь к спокойному существованию. Зачем подобные неудобства Альфам? Они самцы, короли мира. Кто захочет терять такие привилегии? — Ты неправа, детка. — Люк покачал головой, всё ещё сохраняя спокойный тон и умиротворённое выражение лица. Как ему удавалось? Собственной нервозностью Рей раздражала даже саму себя. Сбалансированные гармоничные Беты всегда вызывали у неё зависть своей психической устойчивостью. — Альфы тоже заложники инстинктов. Пускай привилегий у них действительно больше, но они хотели бы стать хозяевами своей головы и тела, покончить с зависимостью от животного начала. Может быть, не все, однако — здравомыслящие точно. — Вам-то откуда знать? — хмуро переспросила Рей и устало опустила плечи, а затем снова плюхнулась на диван. От резкого движения виски прострелило адской болью. Рей поморщилась, стискивая зубы, чтобы не застонать в голос. Залезть бы в горячую ванну, полную ароматной пены, ни о чём не думать, и… утонуть в ней. Утопиться, а вместе с собой унести все воспоминания и мысли за последнюю неделю. — Как «откуда»? Хан и Бен, — усмехнулся Люк, — я знаю их много лет. А потому начал прекрасно понимать их поведение и мотивы даже, казалось бы, в самых спорных ситуациях. Альфы не так плохи, как тебе кажется. — Это ваша семья, — заметила Рей, не имея никакого желания спорить с Люком особенно в своём отвратительном состоянии. Скайуокер дружил с Шивом много лет. И, так случилось, что с ним отношения у Рей сложились куда ближе, чем с дедом. Она действительно старалась прислушиваться к нему. Но не сейчас. — Да, семья, но дело не только в этом. Они никогда не воспринимали свою сущность подарком судьбы, и не пользовались Омегами, как товаром. Хан женат на Омеге, матери Бена, и боготворит Лею. Ты же знаешь это. И хотя Бен ещё холост, я никогда не замечал у него хамского отношения к противоположному полу. Хоть к Омегам, хоть к другим женщинам. Считаю, тебе не стоит быть настолько категоричной. О, Бен Соло не вёл себя с женщинами по-хамски! Конечно! Сама воспитанность! Рей не сдержала возмущённого фырканья, однако, не хотела сболтнуть лишнего и расстроить Люка. А ей было что сказать по этому поводу. — Да, само собой, я знаю дядю Хана. Приятный человек, непохож на типичного Альфу. — И это правда. О Соло-старшем она не могла сказать ничего плохого. — Ну, опять клише, сравнения. Я же гово… Молчи, молчи, молчи! Мол-чи, не смей это ляпнуть, не сме… — В отличие от его сына, — перебила Рей, всё же не выдержав. В голове мгновенно возник яркий и ненавистный образ долговязого худого мальчишки — воспоминание тринадцатилетней давности — такой Соло-младший и запомнился ей в их последнюю встречу. В те годы он был уже довольно крупным, крепким и высоким, что было характерно для многих будущих Альф. Однако главное, что отложилось у четырнадцатилетней Рей о семнадцатилетнем Бене — чертовски эгоистичный и высокомерный нрав. Сплошная катастрофа, а не парень. Его характер был невыносим, такт отсутствовал в принципе, а сам он тонул в отраве собственной язвительности. Тогда она ещё не знала, что Бен — Альфа, ему оставался год до совершеннолетия, до зрелости. Но позже Рей узнала и — о боги! — конечно же, не удивилась. — Какие у тебя мерзкие веснушки, Палпатин. Ненавижу рыжих. — Бен с презрением смотрел на неё с высоты своего роста и ухмылялся. Рей стояла на веранде дома Соло, когда будто из ниоткуда возник Бен и набросился с оскорблениями. — Никогда не видел таких страшных девчонок. Не знаю с чего отец взял, что я тобой заинтересован. Чушь. Рей растерянно хлопала глазами, усиленно пытаясь понять, что происходит и чем заслужила подобное обращение. Вместе с осознанием произнесённых Беном слов, в геометрической прогрессии росла обида. За прошедшим ужином Хан, видимо, пытался пошутить: сказал, что сын засматривается на Рей, отчего тот покраснел, насупился и до конца ужина сидел мрачнее тучи. И вот, Бен решил радикальным способом опровергнуть отцовские слова. За что он так с ней? В чём её вина? Ведь не она решила, что нравится ему. Рей сжала руки в кулаки, гордо вздёрнула голову, стараясь не показывать, насколько расстроена и унижена, и смело встретилась взглядом с Соло. — А на тебе столько родинок, что… что… что будто мухи обгадили, — выдала она, раздражённо выпячивая вперёд подбородок. — И уши, как лопухи. Нашёлся тут красавчик, на себя бы посмотрел, долговязый дурак. А вот Рей врала. Её привлекал Бен, нравились его милые уши, упрямо выглядывающие из-за густых тёмно-каштановых кудрей. Она действительно была по-детски наивно и слепо им околдована… до этого момента. Подмечая за время их знакомства все его очаровательные комплексы — сутулость от слишком высокого роста, длинные волосы из-за попытки скрыть лопоухость, одежда, максимально скрывающая его тело из-за огромного количества родинок — Рей прекрасно знала, куда надо бить побольнее. Бен резко втянул воздух и побледнел. Он свирепо поджал губы и хотел, видимо, что-то сказать, но Рей перебила. Её неимоверно злило, что слова чёртова Бена Соло оказались такими обидными. Она не нравилась ему? Боже, вот потеря! С чего бы вообще волноваться, что он о ней думал? Плевать! И решила добавить: — Сама бы в жизни на тебя не посмотрела! Вряд ли ты можешь хоть кому-то понравиться! Рей замолчала, тяжело дыша в ожидании реакции. Только сейчас она поняла, что от столь высоко задранной головы начала болеть шея. Даже плюнуть у неё вышло бы только куда-то в район груди проклятого Бена. Соло был намного сильнее и мог… ударить? Наверное, мог. Сама же Рей отчаянно искрилась от злости и чувствовала, как горят щёки, пока набиралась мужества встретить ответный удар. И тот последовал. То ли Рей действительно переборщила, вызвав такую неконтролируемую ярость, то ли просто по наивности и симпатии недооценила ублюдочность Соло, но случилось то, что случилось. И к такому Рей оказалась не в силах подготовиться. — Дочка коксовой шлюхи слишком высокого о себе мнения, — медленно и чётко проговорил Соло, словно пытался вбить в её голову каждое отвратительное слово. Бен был жутко взбешён: тёмные зрачки заняли всю радужку, отчего взгляд казался совершенно безумным, а голос сочился презрением. — Ставлю десять баксов, что закончишь так же, как и она через пару лет. У тебя же на лбу написано. Ты никто и ничто. Пыль под ногами. Рей не сразу восприняла смысл до омерзения ядовитого предложения, а когда слова, наконец, дошли до воспалённого сознания — случилось подобие вспышки. Будто взрыв, который снёс из памяти все прошлые симпатии и привязанности, оставляя за собой лишь пустоту и ненависть. — Что?! Что ты несёшь? Как смеешь унижать мою маму?! — Рей побледнела и даже не услышала последних оскорблений, направленных уже лично на неё. Мысли сконцентрировались на первом предложении, нижняя губа затряслась, но она уже ничего не замечала. Покачнувшись, когда в глазах на секунду поплыло, Рей оступилась, но Бен немедленно схватил её за руку. — Эй, ты чего? В порядке? — Бен нахмурился. — Я… эм… правду сказал, вот и всё, — буркнул он сквозь зубы, явно не найдя других слов, но заметно испугался неожиданной реакции. И ярость мгновенно улетучилась с его лица. — Что? Ты бредишь? Какую правду?! — Рей вдруг резко пришла в себя. Адреналин ударил в мозг, и она кинулась на Бена, забарабанив в его грудь кулаками, но понимала, что едва ли причинит ему хоть какой-нибудь вред. Но всё же он охнул от неожиданности, попятился и перехватил тонкие запястья. — Монстр! Чудовище! Будь ты проклят! Из глаз Рей брызнули слёзы. — Ты не знала? — осенило Соло. Он сжал чуть сильнее, ведь Рей брыкалась, будто ненормальная, и дёрнулся, в очередной раз пытаясь уйти от удара. Грозящий ему пинок между ног был предсказуем. — Что я не знала? Отпусти меня немедленно! Не смей ко мне прикасаться! — Рей хотела прожечь Бена взглядом, но так заливалась слезами, что едва различала его хмурый взгляд. Она никак не могла перестать брыкаться, но его хватка была крепкая. И от осознания полной беззащитности перед ним, Рей злилась ещё больше. Силы резко покинули её, и она замерла, наконец встречаясь с Беном глазами. Раз не было превосходства в силе, Рей невербально желала передать всё, что скопилось в душе, показать насколько считала его ничтожным и гадким. Но он наклонил голову, нахмурился, на мгновение о чём-то задумался, и… Рей показалось, что в глубине тёмных глаз мелькнула горечь, а потом… сожаление? Однако раскаяние этого засранца больше не волновало, все её мысли были сконцентрированы на ненависти к нему. — Сама спроси у деда, — пробубнил Бен практически себе под нос, но Рей расслышала. А затем, так и не произнеся извинений — даже не попытавшись это сделать! — он резко отпустил её руки, развернулся и быстрым шагом направился в дом. — Ненавижу! — крикнула она ему вслед, разочарованно понимая, что он не собирается раскаиваться. Но Соло больше не остановился и даже не обернулся. Полдня она пребывала в блаженной уверенности, что слова Бена безосновательны и пусты, просто подлейшие, низкие оскорбления. Всю жизнь дед запрещал спрашивать о родителях, но Рей даже предположить не могла, что история окажется настолько ужасной. И если до этого инцидента они с Беном хоть редко, но всё же общались, то с этого дня мнение о нём повернулось на сто восемьдесят градусов — Рей его возненавидела. За то, что сказал. За то, что, вернувшись домой, набросилась на деда с требованием срочно всё опровергнуть и не услышала ожидаемого. Шив, наконец-то, озвучил всю правду. И — Боже! — не последовало никакого опровержения. Да, оказалось, мать сидела на коксе. Типичная участь избалованной богатой девчонки, что в наркотическом угаре залетела от неизвестного Альфы. Да, Шив пытался что-то сделать, даже прекратил давать дочери хоть какие-нибудь деньги, но это ничего не изменило. Всё стало только хуже и привело… ну, к тому, что есть. Маргарет Палпатин была Омегой и не нашла ничего лучшего, чем отдаваться Альфам за дурь. Невзирая на угрозы отца, не сделала аборт, а через несколько лет, окончательно наплевав на потуги материнства, бесславно умерла от передоза в каком-то грязном притоне. — Бен вырос. Как Хан, научился контролировать свои эмоции и инстинкты, — прервал Люк мрачные воспоминания Рей, возвращая к действительности. — Ты давно его не видела. — Мне с трудом верится, что Соло-младший изменился так уж кардинально. Может, он ведёт себя цивилизованно в кругу семьи, но не удивлюсь, если этот маньяк по ночам разделывает котят, а в его подвале с десяток пленённых Омег для опытов и… утех. Рей не понимала, почему до сих пор испытывала к Бену Соло такую болезненную неприязнь… и обиду. В четырнадцать, с шаткой подростковой психикой, она оказалась совершенно не готова к такой грубой и жестокой правде. Ту швырнули прямо в лицо в желании унизить, и, видимо, старая травма до сих пор стреляла болезненными отголосками. — Рей! — Тон Люка стал немного суровей и настойчивей, и она поняла, что всё же переборщила. — Это необоснованные обвинения. Особенно того, кого ты не видела более десятка лет. Бен… другой. Стал уравновешенней. К тому же, с его близким приятелем произошла какая-то неприятная история, я плохо знаю подробности… но с тех пор он сильно изменился. Бросил семейный бизнес, уехал изучать биомедицину в Вашингтонский университет в Сиэтле, и только пару лет назад вернулся. Сейчас работает в исследовательском центре в пригороде Глазго. Разрабатывает инновационные блокаторы для Альф и Омег. — Хм… интересно. Но странно, — пробормотала Рей, пытаясь абстрагироваться от предвзятого отношения. Люк прищурился и наклонил голову, явно услышав в её голосе сарказм. — Нет, я верю. Это, конечно, здорово, если он действительно занимается чем-то подобным. — Да, он работает над достойной идеей, — кивнул Люк, не скрывая гордости в голосе. — А зачем мы вообще о нём говорим? — Рей вздохнула и потёрла воспалённые глаза, которые начали ныть вслед за висками. Кажется, приближалась мигрень. Или тело отказывалось продолжать жизнедеятельность. Было бы здорово потерять сознание и больше никогда не прийти в себя. Так что последнее, о чём хотелось разглагольствовать, это о Бене. — Давайте сменим тему. — Дело в том, что как раз о нём я и хотел с тобой поговорить. — Люк откашлялся и потёр подбородок, собираясь с мыслями. Предчувствие подсказывало Рей, что на этот раз новость Люка грозила обернуться чем-то похлеще фонда темнокожих. С Беном не могло быть связано ничего хорошего. — И… и что же это? — Голос Рей звучал сипло, настороженно и тихо. По позвоночнику побежал холодок паники, когда Люк вдруг схватил стакан с хересом и, отхлебнув сразу половину, заявил: — Вы с Беном… могли бы… могли бы пожениться, — с трудом закончил он, видя, как расширяются зрачки Рей. Эм… Что?! Что он сказал?! Она точно ещё понимает по-английски? Рей молча глотала воздух, пытаясь обработать в голове произнесённую Люком фразу. — Чт… Что? — наконец-то произнесла она вслух, с трудом шевеля губами. — О чём вы? — Дорогая, выслушай меня, — поспешно добавил Люк, явно нервничая, и залпом допил остатки. Рей всё ещё ошеломлённо молча хлопала глазами, и он продолжил: — Бен идеальный вариант, чтобы сохранить семейное дело и не потерять достоинство. Возможность, не продавая себя в сексуальное рабство, выполнить условия завещания. Вы могли бы заключить договор, взаимовыгодный союз. — Какой ещё взаимовыгодный союз?! — У Рей прорезался голос, и она медленно поднялась на дрожащих ногах. — Дядя, вы сейчас предлагаете продаться на абсолютно стандартных условиях, только конкретному Альфе. Бену! Вы же в курсе наших взаимоотношений! Точнее, их отсутствия. В чём может быть моя выгода? — Сядь, пожалуйста. Прошу! — Люк в мольбе сложил руки, призывая успокоиться, и Рей снова опустилась на диван. Стоять долго она всё равно бы не смогла, колени начинали дрожать, а голова кружиться. Да, к букету её идиотских симптомов не хватало ещё и обморока. — Села. — Спасибо. Просто… выслушай. Ему не нужна Омега, — начал Люк и тут же исправился: — Не нужна ты. Рей сглотнула, почувствовав себя неожиданно оскорблённой такой формулировкой. Господи, проклятые омежьи инстинкты, да с чего бы тут оскорбляться?! В нём-то она не нуждалась тем более! — Так почему… — Ему нужны твои деньги, — закончил он. — Не поняла. — Рей отвлеклась от собственных мыслей, и даже волна возмущения утихла, сменившись удивлением. — Деньги? — Да, проект, над которым он трудится, требует инвестиций. Довольно крупных. Они ищут спонсоров, но пока тщетно. Мало людей заинтересованы в новых нано-блокаторах: кого-то устраивают старые, кто-то не верит в то, что можно создать лучше, кто-то вообще против подавления естественных инстинктов. А проект действительно перспективный. К тому же, я знаю, тебе это будет очень интересно. Бен и вся их команда уже вложили свои сбережения, но этого, к сожалению, оказалось мало. На государственную поддержку рассчитывать не приходится. Страну волнует размножение уникальных и редких Альф, и ещё более уникальных и редких Омег, так что они точно в этом не заинтересованы. — Бен Соло готов продаться за деньги? — Рей цинично усмехнулась, а потом вдруг взорвалась смехом. Она хохотала, как сумасшедшая, несколько минут, по щекам уже бежали слёзы. Но когда истерика закончилась, Рей почувствовала себя значительно лучше. Дождавшись, пока она успокоится, Люк продолжил: — Я бы не советовал говорить так при Бене, — осторожно заметил он хмурясь. — Звучит оскорбительно. Восторга у него это явно не вызовет. Ему просто нужна помощь, как и тебе. И вы можете оказать друг другу услугу. — Мне нет дела до восторгов Соло, и я не собираюсь ничего ему озвучивать, — фыркнула Рей, вытирая оставшиеся от смеха слёзы. — Это бредовая идея, простите. Но имей в перспективе предложения хоть какой-то резон, я бы всё равно не стала связываться с Беном. Никаких деловых и, тем более, личных отношений. Я не позволю ему тратить мои деньги, пусть и на предположительно достойные начинания. Наследство и удовлетворение глупых фантазий моего родственника того не стоят. — Может, качественные блокаторы этого стоят, м? — удивительно настойчиво не сдавался Люк. — И он не будет тратить твои деньги. Инвестиции уйдут в оборот, и в будущем Бен вернёт их с процентами — проект гарантированно ждёт успех. Сейчас нужен спонсор, потому что это слишком большая сумма, чтобы найти её за короткий срок. Взамен вы поженитесь, выполните условия твоего деда, и ты сохранишь всё, что полагается по праву. В словах Люка была доля правды, она не могла не признать. И всё же… Бен. И тут Рей начала понимать: всё звучало, как хорошо обговорённый план. — То есть, вы уже говорили с ним об этом? И он не против? — Даже принимая во внимание необходимость Соло в деньгах, Рей не могла представить, чтобы тот согласился на столь гнусное для Альфы предложение. Просто безумие! — Он готов пока только поговорить с тобой. Как ты понимаешь, Бен тоже не рад моей идее, но способен просчитать, насколько ему это поможет. Вы могли бы обсудить все… условия и прийти к окончательному решению. Пообщайся с ним, тебя никто не вынуждает сразу же соглашаться. — Нет, — твёрдо заключила Рей. — Никаких Альф даже для рабочих, взаимовыгодных отношений. Это моё жизненное кредо. Избегать с ними контактов — вот главный путь для Омег к мирному существованию в социуме. — Рей, это не тот случай. Ты не сможешь постоянно игнорировать Альф, они вокруг тебя. Усмири гордыню, подумай. — Люк глянул на часы, охнул и резко поднялся. — Мне пора идти, я засиделся, а ещё есть дела. Не руби сгоряча, в этой ситуации нужно мыслить здраво. На кону твоя жизнь, будущее. Упрямство может всё погубить. — Я подумаю, дядя, обязательно. — Рей натянуто улыбнулась, поднялась вслед за ним и проводила до двери, в твёрдой уверенности, что думать здесь не над чем. Бен Соло не получит от неё ни цента.***
Прошло ещё три дня, и становилось только хуже. К предыдущим симптомам прибавилась ломота в теле и странное, но лёгкое жжение в ароматических железах на шее. Она сидела на кухне и жевала безвкусный сэндвич с курицей, пока просматривала последние новости на ноутбуке. Почти во всех заголовках новостных лент красовался некролог её деда. Напротив Рей, в своей полутораметровой клетке сидел большой чёрно-красный грифовый попугай, названный дедом пафосным именем «Кайло Рен» в честь выдуманного героя из любимого космического фильма. Он с важным видом расхаживал по довольно свободному для него вольеру и повторял излюбленное словечко: — Это р-развр-рат! Разв-р-рат! Я буду жаловаться! — Согласна, дорогой, жизнь имеет меня во все дыры, — тяжело вздохнула Рей, снова ощущая неимоверную апатию. Кайло Рена подарили Палпатину на шестидесятилетие. Этот вид редко разводили в неволе, попугаи стоили баснословных денег, и по выражению лица экзотической птицы, тот, кажется, прекрасно знал себе цену. Попугай был уже немолод, его оперение потеряло прежний блеск — всё же тридцать лет для этого вида было немало — но он по-прежнему оставался бодр и говорлив. На самом деле, он оказался весьма смышлёным и имел куда более обширный словарный запас, из которого (не то из вредности, не то от лени) в основном предпочитал выдавать только одно слово. Рей понятия не имела отчего пернатому так полюбилось именно оно, но радовалась, что то хотя бы не матерное. — Кайло, иди погуляй. Ты уже третий день не вылезаешь из клетки. — Рей потянулась через стол и открыла защёлку вольера, но попугай не отреагировал. — Кай-ло в депр-рессии. — Да ну? — Рей приподняла бровь усмехнувшись. — И какие причины, позволь узнать? — Кай-ло Р-р-рену скучно, гр-р-рустно и одиноко. — О, не начинай! Я бы душу продала за такую скуку, как у тебя. Вот мне жутко весело сейчас… — Рей со вздохом засунула в рот остаток сэндвича, совершенно не ощущая вкуса. Аппетита не наблюдалось, но есть всё же было надо. — Ж-жуть, жуть. — Кайло наклонил голову, разглядывая Рей своими чёрными глазками-пуговками. — Ж-жуть и р-развр-рат. — Ты актуален, как никогда, — грустно усмехнулась Рей, подперев рукой подбородок, и снова невольно поскребла ногтями кожу на шее. Ах, как чешется. И даже слегка ноет. — Ну же, вылезай. Упрямый пернатый сделал вид, что не услышал, отвернулся и принялся чистить перья. — Ну, как хочешь. Мы скоро переедем в скромную съёмную квартирку и такого пространства для полёта у тебя уже не будет. Экран телефона загорелся, оповещая о новом сообщении от контакта «Финн». Рей вдохнула и подумала, не притвориться ли, что не видела уведомления и оставить сообщение непрочитанным, однако, потом всё же ткнула пальцем в экран разблокировки. Финн просто так в покое не оставит, будет написывать до победного.Финн: Привет, принцесса! Как ты? Рей: Не называй меня так. Плохо, очень плохо. По шкале от 0 до 10 на 12.
Финн: Да уж, тяжёлые времена. Я заскочу в гости? Хотел зайти раньше, но, думаю, с похоронами тебе было не до меня.
«И сейчас не до тебя», — мелькнуло в голове. Видеть никого не хотелось, в том числе старых друзей. Она всё ещё пыталась держаться, но мысли о нерадостных перспективах существования, конечно же, не мотивировали. А если проще выразиться — хотелось сдохнуть. В одиночестве, чтобы не позориться из-за раскисшего состояния ещё больше. Рей провела рукой по собранным в небрежный пучок сальным волосам, оглядела пижаму, из которой не вылезала уже вторые сутки, заметила пару пятен от кофе и ещё несколько неизвестного происхождения. Полный кошмар. Куда она катится? Пора заканчивать с рефлексиями и возвращаться в ритм жизни. Пусть в ближайшем будущем её ожидало банкротство и отказ от удобного существования, но это не повод так раскисать. В ней ещё теплились последние остатки самоконтроля и силы воли.Рей: Да, заходи вечером. У меня нет планов. Финн: Договорились!
***
— Принцесса, тебе определённо надо на воздух, проветриться, — недовольно покачал головой Финн, доедая уже третье пирожное из пяти, которые сам же и принёс. — Ты как вампир. Бледная, глаза красные. Разговариваешь мало. — Я просила так меня не называть! — возмутилась Рей. Старое прозвище, которое дал ей Финн, сейчас казалось издевательством. Принцесса-нищенка, мать твою. — Ой, прости, привычка. И всё же. Горе горем, но жизнь-то продолжается! — Обязательно выйду на улицу. Ведь дом скоро придётся продать. Хотя… наверное, это буду делать уже не я, а фонд, которому отправятся мои деньги. — Немыслимо! — Густые брови Финна сошлись на переносице, и он надул пухлые губы, слизывая с них крем. — Несправедливо! Это твои деньги! — Оказалось, нет. — Я могу жениться на тебе, — оскалился он, прихлёбывая чай. — Я же Альфа, ну. Рей закатила глаза. Придурок. — То, что ты мой единственный друг-Альфа не даёт тебе права делать мне такие нелепые предложения. К тому же Митака не оценит твоего брака, пусть и фиктивного. — Я брошу его ради тебя, детка. — Финн поиграл бровками. — Ты Омега, а он Бета. — Сейчас выгоню. — И с течкой я… — Меня тошнит! — … мог бы тебе помочь. — Я больше не слушаю. — Рей закатила глаза и схватила пирожное, начиная его яростно жевать. — Мм, вкусное! Хоть что-то от тебя хорошее за сегодня. — Твой дед просто хотел как лучше. Сама же знаешь, если Омега подмешает в генофонд Бету, то в их наследниках больше не будет Омег. Он всего лишь желал сохранить и так редкий в своей семье вид. — Не понимаю, зачем? — буркнула Рей, тяжело вздыхая. — Такая ужасная история с моей матерью… неужели его это ничему не научило? — Омеги красивые, — начал задумчиво Финн, будто уходя в себя, его остекленевший взгляд остановился на какой-то неведомой точке за плечом Рей. — Гипнотические, будто сказочные. У них всегда красивые волосы, кожа, фигура. Их хочется оберегать и защищать, причём всем вокруг. Беты далеко не такие. Они… более приземлённые и посредственные. Рей прыснула. Ему прямо романы писать, какие скрытые таланты. — Боже, Митака бы сейчас обиделся. Если бы я тебя не знала, то подумала, что ты втрескался в Омегу. Финн вздрогнул, вырываясь из прострации, и неожиданно покраснел. Рей вскинула в удивлении бровь, но друг тут же сменил тему. — Сама говорила, что твоя бабушка была Омегой. — Рей кивнула в ответ. — Ну вот. А дед, если ты не нафантазировала, был с ней счастлив до самой её смерти. Он старой закалки и считал, что Омеги и Альфы — избранные, не хотел портить кровь примесями Бет. Хотя бы попытайся его понять. — Не могу, — упрямо покачала головой Рей. — Он знал, что это сделает меня несчастной. Решил, что я или выберу его сторону, или останусь ни с чем. Я сделала выбор. Кому теперь лучше? И… давай закроем тему, хорошо? — Как скажешь, — пожал плечами Финн, недовольно уставившись куда-то под ноги. Рей на секунду перестала уничтожать пирожное и прищурилась, всматриваясь в лицо Финна, но тот уже выглядел непринуждённо. Видимо, показалось. Он лишь неопределённо дёрнул щекой: — Но, если передумаешь, я правда могу жениться. — Угу, — кивнула Рей, не собираясь даже задумываться об этом. Финн был весёлым, дружелюбным малым — не чета типичным Альфам — и главное, никогда не пытался к ней приставать. Только поэтому она сделала исключение, пустив его в свой узкий круг общения. Иногда, как сейчас, он всё же терял чувство адекватности, хотя Рей списывала это на неудачные шуточки. — Условия завещания я выполнять не собираюсь, так что деньги получат… как их там… «Чёрные пантеры», — фыркнула Рей и тут же вздрогнула, когда Финн поперхнулся сделанным глотком чая, пачкая фонтанирующей жидкостью свою футболку. — Что?! Кто?! — выдавил он сквозь кашель, а Рей от испуга сорвалась с места и начала хлопать попавшего в беду друга по спине. — Всё хорошо?! Что с тобой? — Ты… кхе… сказала… кхе-кхе… «Чёрные пантеры»?! — Да, а что? Слышал о них? Я понимаю, что ты тоже... темнокожий, но даже не стала спрашивать. Не думала, что интересуешься подобным. — Да ты что! — Финн наконец-то пришёл в себя и уставился на Рей, как на умалишённую. — Я не только знаю о них, но и состою в их объединении. Это же охренеть какая крутая организация! Рей разинула рот, не в силах воспроизвести ни звука. — И правда… охренеть, — наконец выдала она. Что, чёрт возьми, происходит? — Как ты туда попал? Зачем? Почему? Расскажи подробнее. — Нет уж, это ты мне расскажи! Серьёзно? Твой дед передал всё состояние «Пантерам»? — Ну, не совсем передал… Однако, если я не соглашусь… — Это же так круто! — Что?! — Рей ушам своим поверить не могла. За последние дни слишком уж большое количество раз. Финн пришёл в себя и вздрогнул, осознавая, кому выражает восторги. — Ой, прости, я не то имел в виду. Просто представил, как могли бы помочь нашей организации такие деньжищи. — Ах, нашей, — насупилась Рей. — Ну-ну. Рука Финна потянулась к последнему пирожному, но Рей опередила, хватая то с тарелки. Обойдётся, засранец. — Рей, ну не обижайся. Ты совершенно ничего о них не знаешь. — Так, расскажи. Послушаю. Финн, видимо, не уловил витающего в словах Рей сарказма и с энтузиазмом начал рассказ: — Сейчас мою подругу Трисс пытаются пристроить в сериал на Нетфликс. Она прекрасная актриса, и роль третьей герцогини Гамильтон просто создана для неё! — Герцогини Гамильтон? Из древнего шотландского рода? — Да, события разворачиваются в семнадцатом веке, история просто потрясающая. — Стоп. Трисс темнокожая? — Да, конечно. — И хочет играть герцогиню Гамильтон в семнадцатом веке? — Да! — Вас ничего не смущает? — А должно? — Финн непонимающе пожал плечами и усмехнулся: — Ты вообще о чём? Рей скептически на него посмотрела. Она приподняла бровь, выдерживая паузу и всё же надеясь, что Финн сам озвучит очевидную мысль. Но он молчал. — Послушай… — осторожно начала она. — Как чернокожая женщина могла быть герцогиней в семнадцатом веке? — О, Рей, — Финн аж подскочил на кресле, — и ты туда же. Тоже считаешь, что из-за цвета кожи мы не можем быть благородных кровей? — Это история, Финн. Её не изменить. — Чушь, всё можно изменить, это кино. Детка, нужно жить проще! Все должны быть равны! По лицу Рей растеклась кислая улыбка, но она кивнула, понимая, что спорить бесполезно, ведь друг сошёл с ума. Надо же, а казалось, что его визит сможет приободрить. Ещё никогда она так не ошибалась. Видимо, вся вселенная решила ополчиться против неё. — Конечно. Всего лишь кино, — горько усмехнулась она. — Когда твои деньги перейдут фонду, у нас точно появится возможность подёргать за нужные ниточки и протолкнуть Трисс на роль. И в этот момент настала очередь Рей давиться чаем. Финн было тоже вскочил на помощь, но движением руки она велела остаться на месте. — Всё… в порядке. Просто… горячий. — А ещё у нас на повестке дня… — О, Финн, давай больше не будем пока об этом, хорошо? Расскажи лучше, что у тебя нового. К счастью, Финн не стал спорить, а решил пересказать последние новости. Рей слушала в полуха, улыбалась и кивала, но на самом деле без конца прокручивала в голове одни и те же мысли. Верно ли она поступает, сдавшись гнусным обстоятельствам и позволив непонятному фонду забрать наследие семьи? Неужели она настолько слаба, что прогнулась после первого же весомого удара судьбы? И главное… Так ли абсурдно предложение Люка, если подумать холодной головой? Размышления оказались настолько тяжёлыми, что она успела поспорить с самой собой раз пять, пока не приняла окончательного решения. Так друзья просидели ещё час, и к концу разговора Рей настолько ушла в себя, что пропустила вопрос Финна. — Рей, ты слышишь? Я пошёл. Закрой за мной? — А? Что? — Рей вынырнула из прострации и уставилась на друга, непонимающе хлопая глазами. — Ты уже пошёл? — Ага. Митаку нужно забрать с работы. Ты в порядке? Какая-то странная. — Да-да, всё в порядке, — Рей поднялась и поставила чашку на столик, но тут до неё дошла последняя брошенная фраза. — Чему мне сейчас радоваться? Тяжёлые времена. — Ну, да-да, точно, — согласился Финн. — О чём это я. Как только за ним закрылась дверь, Рей залезла в карман, достала телефон и пролистала контакты. Остановившись на нужном, она пару секунд колебалась, а потом всё же нажала на вызов. Раздались долгие гудки, и когда она уже собиралась положить трубку, ей ответили. — Рей, детка, привет. Извини, долго отвечал. Крашу стену в кладовке. Что-то случилось? — Привет, дядя Люк. — Рей зажмурилась и выдохнула. — Нет, просто решила позвонить и узнать, как у вас дела. — Ой, да хорошо. А докрашу стену и вовсе будет замечательно. Краска только заканчивается… — Знаете… — Да, дорогая? Плохая идея. Плохая, плохая, ужаснейшая! — Вообще-то, я звоню не просто так, — выпалила Рей, так и не придя к окончательному выводу, что творит. Это будет безумие или умнейший в жизни поступок? — Всё же, что-то случилось? — в голосе Люка послышалось волнение. — Нет… Да… — Рей прикусила губу, зажмурилась сильнее и скороговоркой выдала: — Мненуженномербена. Я решила обсудить ваше предложение.