В Аду

      Тратата!       Такаюки Фуруичи, прикрывая голову, скорчился за железной бочкой. За прошедшие пару суток он повидал огнестрельного оружия более, чем за всю свою жизнь. Насчет остальных он не знал, но судя по тому, что и они спрятались, контракторы тоже не знали, как остаться невредимыми под шквальным огнем.       Это тебе, бабушка, не онлайн-РПГ. Это не школьная разборка. И они не в родной Ишияме, и даже не в Японии. Они в чужой стране затеяли заварушку с преступной группировкой, которая, протянув свои загребущие руки по всему миру, звала себя компанией Соломона.       — Добились, чего хотели? — прохрипел Дюран, прижимая рукой рану на плече. Его пальцы окрасились алым.       — Я ничего этого не хотел! — пискнул Фуру в свою защиту. Эх, ему бы салфетки!.. Но он извёл все, пока дрался с Такамией и его прихвостнями.       Вернемся ненадолго назад.       Остаток ночи, на удивление, прошел спокойно. Ближе к десяти утра гостей, что заняли все горизонтальные поверхности гостиной в доме американца, который представился Майклом, разбудила его хорошенькая блондинка-дочь Бренда. Фуруичи на секунду подумал, что он в раю. Такая милашка и будит его с утра, хочет познакомиться, приглашает к столу и говорит, как любит Японию.       — У вас такие крутые иероглифы и одежда! — восклицает она, суетясь с посудой.       Пока остальные умывались и рассаживались за столом (вчера ночью они попадали, где пришлось, и сразу заснули, утомлённые пятичасовой дорогой), Фуруичи разговорился с Брендой и кое-что выяснил.       Первое: она изо всех сил старалась делать вид, что у них всё хорошо, как у семьи с открытки.       Второе: она ни разу не упомянула, чем их семья и она сама занимаются. Фуру предположил, что, возможно, ничем, и один Майкл получает деньги, выполняя перевозки.       Третье: Такаюки заметил в прихожей ещё одну пару мужской обуви и одежду, которая никак не могла принадлежать Майклу, с его-то размерами, но Бренда не обмолвилась ни словом об её обладателе.       Пока он старался подгадать момент, чтобы аккуратно спросить, ответ пожаловал сам собой. В кухне появился парень, очень похожий на Бренду, с пирсингом в нижней губе. Все разговоры стихли.       — О, Дюран! — махнул рукой Майкл. — Привет-привет. Ты не поверишь, что со мной произошло!..       Дюран проигнорировал его. «Вот невоспитанный, — подумала Куниеда, облизывая вилку. — Это же его собственный отец!». Сходство с Брендой делало очевидным факт их родства.       — Вы кто такие? — требовательно спросил парень, почему-то адресуя свой вопрос к Куниеде.       Та заморгала. Стрельнув глазами направо и налево, она поняла, что никто не горит желанием объяснять ситуацию. Ога с Хильдой вообще невозмутимо наворачивали лазанью, Фуруичи флиртовал с Брендой, а остальные ждали, как развернётся ситуация. Предатели!.. Да уж, попробуй тут расскажи, что вот мы, здравствуйте, контракторы демонов преисподней, пришли переночевать, а вообще мы едем в Лос-Анджелес, чтобы напинать других демонов.       — Нуу… мы… в общем, мы…       — Мы ищем компанию Соломона.       Голубые глаза Дюрана вперились в Огу. Тот спокойно проглотил кусочек и наколол на вилку следующий. В отличие от других участников их маленькой экспедиции: все замолчали, перестали работать челюстями и напряжённо переводили взгляд с Дюрана на Огу. Молчание затягивалось.       — Убирайтесь, — наконец сказал Дюран. — Вы их здесь не найдёте.       — Дюран! — осадил его Майкл. — Это мои гости! И они спасли мне жизнь!       Дюран ни капли не впечатлился таким заявлением.       — Да? Ну так если они здесь останутся, то эту твою самую жизнь и загубят.       Бренда ничего не говорила; она упала на стул у плиты и закрыла лицо руками. Фуруичи поправил переводчик в ухе (изобретение Форкаса, Хильда раздала) и попытался её успокоить, но девушка раздраженно дернула плечом.       — Доедайте и уходите, — бросил Дюран, разворачиваясь, чтобы уйти. — Здесь вам разнюхивать нечего.       — А ну стой, — поднялась Куниеда. Теперь все взгляды устремились на неё. Разыгравшаяся за обеденным столом пьеса становилась всё интереснее. — Кто ты такой, чтобы утверждать подобное?       Дюран снова повернулся к ним лицом.       — Кто я? Я работал в этой компании, дорогуша. Я знаю о ней всё.       «Ой, что-то сомневаюсь», — подумала Хильда и облизнулась. Эта смертная готовила очень даже неплохо. Жаль, что у неё братец не располагает хорошими манерами. Надменная враждебность на его лице вызывала желание воткнуть ему в глаз вилку.       Майкл тяжело вздохнул.       — Ты даже не знаешь, зачем мы ищем их, — сказала Аой, не сдавая позиций. — Может, мы сумеем помочь вам, если они…       — Тогда мы тебя схватим и вытрясем всё, что ты о них знаешь, — влез Ога.       «Идиот! — схватился за голову Фуруичи. — Из тебя переговорщик как из меня балерина!».       Бренда вскочила, чуть не опрокинув стул, и яростно швырнула кухонное полотенце в мойку. Она стояла ко всем спиной, но Фуруичи заметил, как побелели от напряжения её пальцы, что вцепились в край раковины.       — Вам правда лучше уйти, — глухо произнесла девушка. — Пожалуйста. Вы не сможете помочь. Никто не сможет.       Никто не возразил ей. Майкл не возразил ей. Дюран отлепился от дверного косяка.       — Вы слышали. Если не уйдете, сделаете только хуже. Не заставляйте меня применять силу.       — Хмм? — клюнул на провокацию Ога. — Да я тебя одной левой…       Фуруичи хлопнул его по плечу. «Уймись ты, — шикнул он, — нажить себе врагов среди местных ты всегда успеешь!». Подобные увещевания на Огу не слишком действовали, но он ещё не доел лазанью. А покуда он спешно заталкивал остатки себе в рот, Дюран, к вящей сохранности своей не ведающей о размахе опасности жопы, ретировался.       И вот так они оказались на улице. На неприветливой, настороженной улице, которая больше походила на декорации к фильму соответствующего жанра, чем сами декорации. Никого, впрочем, сей факт не смутил, как удручённо заметила Куниеда. Возможно, кроме Фуруичи, но тот больше расстраивался из-за хорошенькой американки, что больше никогда не разбудит его утром.       «Что я здесь делаю», — подумала девушка, наблюдая, как Ога с Акахоши и Такамией пытаются играть в футбол перекати-полем.       — Я вот что думаю, Куниеда, — сказал Фуруичи. — Нас, конечно, заприметили, но не стоит поднимать шумиху. Хорошо бы того Дюрана поймать и поговорить с ним.       — Хм… есть резон. Он похож на парня, который привык давать отпор, — согласилась Аой. — Я тоже считаю, что мы могли бы найти общий язык.       Кто ж знал, что их планам не суждено сбыться.       Хильда, за неимением Дюрана и желания за ним бегать по захудалому городку, избрала решение куда проще.       Куниеда призадумалась. Химекава упоминал, что для того, чтобы закрепиться в городах, компания Соломона должна была предложить что-то людям. И, как он выразился, все сводилось к товару. «Продать можно что угодно, — ухмыльнулся он с видом знатока. — Главное, уметь создать спрос». Что до товара… предметы. Услуги. Люди. И, конечно, наркотики.       Размах запустения городка вызывал большие сомнения, что тут хоть кто-то мог позволить себе наркоту. Впрочем, не исключено, что как раз она и привела город в подобное состояние, но тогда где хоть один человек, похожий на торчка?.. Не то чтобы хоть кто-то из ребят знавался с ними, но любой человек отличит посаженного на иглу от адеквата.       Фуруичи, что рядом с Аой стоял и хмурился, глядя в сторону, явно тоже пытался проанализировать, что здесь произошло. Городок привели к экономическому упадку. Беспорядок, грязь, праздно шатающиеся неприветливые люди, уклончивые ответы приютившей их семьи. Компания Соломона подложила местным огромную, жирную, вонючую свинью, в сём не приходилось сомневаться.       «И намотайте себе на ус, — сказал на прощание Химекава. — Мы можем быть далеко не единственными, кто в курсе о демонах. На одной Японии свет клином не сошёлся. Будьте готовы встретить других контракторов».       — Точно! — воскликнул Фуруичи, и затем одновременно случилось несколько вещей.       Хильда достучалась до обитателей дома на улице, где они приостановились, потому что парни устроили детский сад, изображая футболистов. В своей лучшей манере она выломала дверь и вытащила на свет божий его обитателя, словно тот был мешком пуха.       — Говори, смертный, пока из тебя отбивную не сделали. Где здесь компания Соломона?       — Хильда! — крик Куниеды, передающий и удивление, и шок, и безысходность: на скрытность и «не поднимать шумиху» можно было уже не рассчитывать.       Фуруичи запомнил покадрово. Он услышал оглушительный хлопок. Голова Хильды резко откинулась назад. Веером взметнулась светлая длинная челка. В утреннем свете со звуком «пшш» расцвела, разбрасывая по прозрачному полотну алые мазки, большая хризантема. Она опала быстрее любого цветка в мире, и за ней следом, с раскатом грома ударившись о плиты дорожки, Хильда рухнула спиной и больше не двигалась.       В какие-то мгновения царила абсолютная тишина. Покуда из дома не вышел парень в бандане, майке, что висела на нем мешком, и разношенных штанах. Парень был бос.       — Вы охуели, ублюдки, — прорычал он, передёргивая затвор. — Молитесь, суки.       Его смело и впечатало в стену мощным ударом. Пистолет прозвенел по дорожке, а над крышами домов взметнулся сдавленный вопль боли. Ога дернул парня за майку и снова ударил дверной косяк его головой. Треск костей, кровь, хрип.       Куниеда ахнула. Фуруичи смотрел. Остальные, то есть Такамия и Акахоши, пришли в себя быстрее и стали заходить к дому с разных сторон — на случай, если там еще враги, видимо, быстро пронеслось в голове у Фуру. Он смотрел даже не на Огу. Он смотрел на лужу крови, которая расползалась под головой Хильды. Которая пропитала её пшеничные волосы. Которая забрызгала её лицо. Человек был бы мертв. Но она демон. Она не могла умереть. Не могла же?       Не так просто.       — Ты что сделал, мразь? — дрожащим от ярости голосом произнес Ога. Сам воздух вокруг него задрожал и потемнел, обугливаясь под напором демонической магии.       Парень, исходя кровавой слюной, проскулил что-то неразборчиво. Ога встряхнул его и заорал ему в лицо:       — Что сделал, сука?!       Он не ждал ответа; ему не требовался ответ. Фуруичи с ужасом понял: впервые в жизни, по-настоящему, Ога правда может убить кого-то. Потому что он взял парня за голову и ударил его о стену снова. И ещё раз. И ещё.        Фуруичи шагнул вперед, протягивая руку, открыв рот, но слова застряли у него в горле.       — Эй, Ога, хорош… — начал Акахоши.       Всё, что он успел сказать, пока его тело не прошило несколько пуль. Как с запозданием затарахтел автомат. Фуруичи, глотая слова, которые так и не покинули его легких, задыхаясь, дернул головой на звук. Несколько вооружённых людей, одетых очень похоже, кто в чёрной куртке, кто в жилетке, и все с закрытыми лицами. Хлопки, хлопки, вспышки, и боль, много боли, она ослепила его, так что он и не помнил, как ударился о мостовую. «Неужели я так умру? Мама».       Его душу разрезали на части, но он не умер. Наверное, потому, что тогда в его теле был опорник. И, конечно, потому, что ему помогли друзья. А сейчас… да уж, были бы с ним опорники, хоть кто, хоть один…       Мир плыл и вращался над ним. Звуки превратились в бессмысленный шум. Фуруичи задыхался и даже не замечал, что по его щекам бегут слезы боли и страха.       Фуруичи.       Сознание мельтешило какофонией звуков и света. Галлюцинации. У него начались галлюцинации.       Фуруичи.       Он разлепил веки. Время словно остановилось. Ему казалось, он уже должен потерять сознание. А впрочем, не все ли равно. Все тело онемело, он не мог двинуться. Перед глазами еще стояла картинка: Канкуро Акахоши дергается раз, другой, третий, как в каком-то бешеном танце, и из его тела брызгают фонтанчики крови, колени подгибаются и он падает навзничь.       Ты же не думал, что мы позволим тебе истечь кровью?       Как глупо. Они минуту назад прикидывали, как найти подельников компании Соломона. Они что-то обсуждали. У них были планы. Они собирались пойти… пойдут ли они еще куда-нибудь?       Фуруичи не был дураком и радужным оптимистом. Ему хватало ума понять, что люди не выживают, когда их расстреливают из автомата.       Обычные люди.       «Эйджил?».       Ты не один.       Фуруичи провалился в благословенное забытье.       

***

      Дюран замер с занесенной в шаге ногой, когда услышал выстрел. Выстрелы уже не заставляли его вздрагивать. И они стали такими привычными, что он едва обращал на них внимание. Но этот выстрел прозвучал из его квартала. Совсем недавно его бывшие друзья, ублюдки, продажные сволочи, пытались вломиться в дом. Бренда храбрая девчонка, но любой испугается, когда вокруг твоей крепости бродят бандиты. Иначе их теперь и не назовешь. Оружие, странная сила…       «Мы на стороне сильных. Это деловой подход».       Сторона сильных, ебать вас конями! Кино обсмотрелись? Ну тогда должны знать, чем заканчиваются такие деловые подходы. Один в поле не воин, говорят. Что ж, он всю жизнь ломал правила. Сломает и это. И никакие криворукие помощники ему не нужны!       C рычанием Дюран развернулся и побежал. Под ногами проносился серый асфальт с полустертой полосой разметки. Поворот. Стучат ботинки и кровь в ушах. Вырастали один за другим так похожие друг на друга дома, по граффити отличить легче. Прогремела жестянка, которую он задел на бегу. Мимо проехала машина, слабо, неуверенно просигналив ему. Он бежал со всех ног. Начинали гореть легкие. Если они что-то сделают с его семьёй!.. Отец и сестра — единственные, кто остались. Они могут за себя постоять, но всему же есть предел.       До конца улицы, еще поворот. Заправка — работает пока, но полтора человека персонала прячутся в киоске. Дюран мчится мимо, осталось немного, у него открывается второе дыхание, потому что он слышит, и очень близко, автоматную очередь. Дерьмо.       Даже полиция бессильна. Взятки, подкуп и шантаж. Всё, все нити власти, все рычаги давления, всё у этой проклятой компании. А ведь они почти поверили в лучшее будущее, когда те явились. Завод построили. Нормальная работа в этой глуши, возможность накопить и уехать, ну или здесь же устроиться получше. Но им было неинтересно развивать американскую глубинку. Ха! Стоило бы задуматься сразу, чего таких богачей вообще принесло сюда, в пустыню. Большие дела и деньги крутятся не в таких местах.       Оказалось, этим ребятам не нужны ни людские деньги, ни их большие дела. Их дела были куда страшнее и опаснее. Настолько, что они предпочли проворачивать их подальше от лишних глаз.       Один за другим пропадали местные. Один за другим его кореша менялись, словно одурманенные, словно заколдованные. Дюран не верил во всякую эзотерическую чушь, ангелов, демонов и бесов. Зато он верил своим глазам. Завербованные компанией Соломона обретали нечеловеческую силу. Они разбивали стены голыми руками и поднимали автомобили. Они могли сбить фонарный столб ударом ноги. И эта сила стала их наркотиком. Раз попробовав, никто не сумел остановиться.       Оставались лишь те, кто не решился попытаться. И те, кто отважился дать отпор. Сейчас их уже нет, и никто не знает, куда пропали все эти люди — его мать, близкие его знакомых. Он надеялся на лучшее, но отталкиваться стоило от худшего. Очень вероятно, что они мертвы.       О, полиция. Власти. Полиция любезно шла навстречу и открывала дело об исчезновении. Они даже развешивали листовки, но те оставались рваной насмешкой, огрызками выгоревшей бумаги, намертво въевшийся клей на столбах, афишах.       Их негде было подловить.       Дюран уволился, пока ещё было не поздно. Все, что он успел сделать, — это произвести кое-какие расчистные работы на предприятии и вербовку, когда ещё не знал, к чему это приведет.       Парень вылетел из-за угла и тут же осадил назад, инстинктивно шаря рукой в воздухе в поисках опоры. Он со своей бандой много повидал, но такого… Дюран вовремя подавил возглас и спрятался за угол. Холодный пот прошиб его с головы до пят, а перед глазами стояли алые круги. Он украдкой выглянул.       Да, дерьмо. Просто полное дерьмо. Во что эти идиоты ввязались, что началось… такое? Слава богу, не рядом с его домом, через улицу. Но черт возьми, это было уже слишком!       Он лихорадочно соображал. Никогда прежде соломоновцы не прибегали к таким методам. Угрожали, да, и оружием в том числе. Но они никогда не убивали. То есть не убивали напоказ. А сейчас здесь, на дороге, лежали шестеро. Каждый в луже своей крови. Дюран не боялся крови, и все равно к горлу подкатил спазм, и на языке возник кислый привкус. Это уже за гранью. Это не лезет ни в какие ворота. Хватит! Так не может продолжаться. Сегодня глупые японские туристы, а завтра его соседи. Послезавтра — его отец или сестра.       Он должен действовать, и действовать решительнее, чем когда-либо.       

***

      Сначала Куниеда почувствовала боль. Боли было много. Она жгла разные участки её тела. Потом пришел свет — слабый, он пробивался под веки. Ужасно хотелось пить, а еще звенела голова. Она открыла рот и хрипло вдохнула. Больно. Аой осторожно пошевелила сначала пальцами, потом ругами и ногами. Поёрзала. Определив, где ранена, она разлепила веки. Белый свет вонзился в зрачки, и она сморщилась, зажмурилась.       Пришли звуки. Какое-то гудение. Чье-то дыхание рядом. А еще то ли хрип, то ли стон. Кому-то плохо… надо помочь, если получится.       «Дура, — сказала она себе, — самой себе помоги сначала». Зато она поняла одну очень важную вещь: кто-то еще выжил!       Ужас произошедшего сотряс её от макушки до пят. Спина остро ощутила жёсткую и холодную поверхность, на которой Куниеда лежала. На них напали, и напали быстро и безжалостно. Не с палками или битами, не с камнями, и не шпагами, как у Хильды, и даже не с демонами, чья мощь ужасала тоже. С настоящим оружием. Девушка стиснула зубы, когда её память пронзил первый выстрел, от которого Хильда свалилась, сражённая наповал.       Со странным изумлением Куниеда поняла, что её глаза наполняются слезами. Она боялась. Боялась, что Хильда погибла. Демон, соперница — неважно. Она не желала ей смерти, никогда. Она боялась, что умер кто-то ещё. Она боялась, что Ога…       Нет.       Уж кто, а он не мог погибнуть. Просто не мог.       — Соберись, тряпка, — прошипела она вслух. — Давай-ка сядь. Призови своего демона.       Для начала надо осмотреться. Куниеда зажмурилась и распахнула глаза. Повела ими, насколько могла. Над нею высоко простерся потолок, который поддерживали металлические опоры и балки. На них висели неоновые лампы, которые сейчас не горели. Свет проникал через огромное окно почти под самым потолком. Окно представляло собой большой прямоугольник, забранный мутноватым стеклом и тонкой решёткой. Прямо над Куниедой навис уже тронутый ржавчиной контейнер, на боку которого белела надпись, похожая на почтовый код. За ним виднелся еще один. Аой повернула голову. В глаза ударило красное на белом. Взгляд заметался по телу человека, распластавшегося рядом. Он судорожно и часто дышал, порой мелко вздрагивая. Дыхание с хрипом вырывалось из его груди, иногда прерываясь тихим стоном. Куниеда поморгала и заставила свою память собраться. Фуруичи. Конечно, это он. Светлый джемпер с побуревшим пятном, куртка и брюки — порванные пулями в паре мест, задубевшие от крови. Фуруичи заскулил и пошевелился. По его и так взмокшему лбу проползла еще одна струйка пота, прочертив более светлую полосу в пыли, что покрыла его кожу.       — Эй, — шепотом окликнула Куниеда.       Ресницы Фуруичи дрогнули. Он заговорил, но не с ней, и так тихо, что она едва могла разобрать слова. Тогда девушка извернулась в надежде подползти поближе, и едва не закричала от боли, что взорвалась где-то сбоку в животе. Огненный её цветок распустился и на плече. Куниеда уронила голову на бетон и какое-то время лежала, смаргивая непрошеные слезы. Она получала много ран и травм, но не представляла, как больно, когда в тебя стреляют. Её сотрясла непроизвольная дрожь, на которую немедленно откликнулись нестерпимым жжением свежие раны.       Ну нет, так не пойдёт. Аой прикрыла глаза и перевела дыхание. Вот так, дыши, дыши правильно, ты знаешь, как надо. Найди равновесие, покой внутри себя, пусть даже вокруг тебя всё плохо. Не впервые с тобой происходит подобное. Ты не зря проходила изматывающие до потери сознания тренировки. Да, ей страшно. Да, очень больно. Но она еще жива.       А из этого надо извлекать пользу.       Они только начали свое путешествие. Чтобы они, лучшие в Ишияме, люди, которые боролись в демонами на равных, сгинули в какой-то американской глуши? Ну уж нет!       Когда поняла, что готова, Куниеда вновь распахнула глаза. Ровно дыша, она медленно перекатилась на бок, не обращая внимания на пылающие огнём раны. Сознание наконец отделило страдания физического тела от того, что сейчас необходимо было сделать.       Аой подтянула колени к груди. Что-то зазвенело возле её лодыжек. Движения сковывало, и не только боль. «Цепи», — догадалась девушка. Хах, надо же, предусмотрительно. С верёвками она бы и без демона справилась. Если предположить, что нападавшие знали или хотя бы догадывались, кто они такие, то их всех связали цепями.       Приняв наиболее выгодное положение, Куниеда упёрлась лбом в камень. В кожу вонзились мелкие камешки. Не сбиваясь с ритма дыхания, Аой ещё подтянула колени, насколько могла, и приподнялась. Ещё. Вот так. Она не останавливалась, пока не села, всё ещё касаясь лбом пола. Можно.       Медленно, в скудных лучах солнца, Куниеда Аой выпрямилась и расправила плечи. Её запястья, ноги и грудь сжимали обороты цепей, её плечо, бок и бедро жгло как каленым железом, но она и бровью не повела. Набрав воздуха и выдохнув, она позвала.       Кома.       Нет, как же, черт возьми, больно! Аой осмотрела свои раны, насколько позволяло положение. Вроде бы все пули прошли навылет, а ногу так и вовсе задело вскользь.       — Мда уж, — раздался голос демона рядом с ней, но голос не принадлежал кома-ину.       Куниеда вскинула глаза на женскую фигуру в одежде, которая вызывала стойкие ассоциации если не с БДСМ, то с секс-шопом.       — Эйджил!       — Тише ты, — подмигнула ей демоница. — Разбудишь малыша Фуру. Или услышит кто.       Она повертела головой. Куниеда снова повнимательнее осмотрелась. Они находились у стены большого склада или пустого цеха; рядом стояло несколько контейнеров, один из которых заслонял большую часть обзора, так что Аой видела угол зала с темным прямоугольником двери, да пустой потолок, в котором кое-где торчали кронштейны неизвестного предназначения.       Её глаза вернулись к Эйджил. Та отложила в сторону свою залихватскую шляпу и сидела, положив ладонь Фуруичи на лоб. «Ну и ну, — удивилась Куниеда, — я так истощена, что даже не заметила её, пока она сама со мной не заговорила». Голова одноклассника покоилась у демоницы на коленях. Аой немедленно захотелось отвести взгляд, но у неё не получилось. Ей почему-то показалось, что не стоит на такое смотреть, как на нечто почти сокровенное.       Эйджил надула губки.       — Я бы помогла тебе, красавица, — промурлыкала она, оглядывая её раны, — но в таких обстоятельствах я могу поделиться силой только с Фуруичи.       — Не страшно. У меня есть свой демон.       Эйджил скуксилась. Куниеда пошевелила запястьями рук, которые порядком уже затекли. Где этот брехливый божок?!       — Здесь я, — проворчал тот, выглядывая из-за поясницы Эйджил. Куниеда уставилась на него.       — Помоги мне.       — Я тебе уже помог.       Куниеда нахмурилась.       — Если б не я, ты окочурилась бы уже от потери крови.       Кома, ухмыляясь, погладил бедро Эйджил. Та двумя пальцами взяла его за шкирку.       — Что мне с ним сделать, Аой?       Аой сказала бы, что, но Кома был ей нужен, увы.       — Отлично, а сейчас помоги снова. Мне нужно избавиться от цепей и залечить раны.       — Я не доктор, — покачиваясь в руке Эйджил, сказал божок.       Глаза Куниеды сверкнули.       — Значит, сделай всё, что сможешь.       Небрежным взмахом кисти Эйджил бросила Кому к коленям Аой. Божок, ворча, занялся её путами. Через несколько минут порванные цепи лежали несколькими горками на полу, и Куниеда растирала запястья.       Фуруичи глубоко вздохнул и открыл глаза. Мутным взглядом обвёл пространство.       — Ку-ку, малыш, — ущипнула его за щеку Эйджил. — Как ты теперь себя чувствуешь?       Несмотря на своё положение, Фуруичи остается Фуруичи. Его смертельно бледное лицо тронул легкий румянец, когда он понял, что лежит на девичьих коленях, и прямо над ним нависают вполне заметные эйджиловы прелести. Куниеда только вздохнула. Некоторые просто неисправимы.       — Неплохо, благодарю покорно, — слабо улыбнулся Фуруичи.       — Славненько. Ну, теперь попробуй встать.       — Ммм… мне и так хорошо.       — Ха-ха-ха!       Эйджил откровенно забавлялась. Непохоже, что она собирается в ближайшем времени уйти по своим делам.       — А остальные опорники? — спросила Куниеда. — Они не с тобой? И почему явилась именно ты?       Фуруичи моргнул.       — И правда, — проговорил он, — почему? Я не вызывал никого из вас.       Хихикнув, Эйджил приложила пальчик к его губам.       — Нехорошо обманывать, сладкий. Ты звал нас, да еще как.       Фуруичи нахмурился, но ничего не сказал. Он вспоминал. Или просто думал.       — Да-да, — продолжала демоница, — в минуту смертельной опасности ты пожелал, чтобы мы были рядом. И вот она я!       Куниеда сидела прямо и не двигалась, позволяя Коме заниматься её ранами. Он не умел лечить, но мог поделиться с ней силой, чтобы те затянулись быстрее.       — Это не объясняет, как вы заключили временный контракт, — заметила девушка. — Салфеток у него нет.       Эйджил загадочно улыбнулась.       — Он же особенный, — пропела она. — Диву даюсь, как вы еще не поняли.       Они обе посмотрели на Фуруичи, но он, похоже, тоже не представлял, как у него всё получилось и что же в нём особенного.       — Вообще-то, — задумчиво продолжила Эйджил, — такое иногда случается. В минуту крайней нужды человек способен призвать демона, с которым уже заключал контракт. Но… — она опустила глаза на Фуруичи. — Для этого нужна недюжинная сила воли.       «И необычайная сила духа, — подумала она про себя. — Не говоря уже о том, что большинство смертных при контакте с демоном на пороге смерти отбросили бы копыта».       — Ты останешься? — спросил Фуруичи.       — Хо-хо, а ты думал, я пропущу веселье? У меня хорошее чутьё на заварушки. — Эйджил потёрла ладони в предвкушении. — Скоро здесь будет жарко.       «Можно не надо», — одинаково подумали Куниеда и Фуруичи. Последнему стало намного лучше, но он не торопился вставать.       — А вы болтливые.       Девушки обернулись на голос. Неподалёку, спиной к контейнеру, сидел в ворохе цепей Такамия. На его коленях, не мигая странными красноватыми глазами, устроилась Люцифер. Куниеда поспешно отвела от нее взгляд. Смотреть на этого демона было жутковато и странно. Облик прехорошенькой девочки, в роскошном платье, с кукольным личиком, золотыми волосами, что струились по плечам… мёртвая. Она была как дорогая фарфоровая кукла, как те, что едва можно отличить от живого ребёнка. Но в глубине красных глаз тлели адские огоньки.       — Ты в порядке? — спросила Куниеда.       — Сейчас уже да. Но было зверски больно, — Такамия, морщась, потёр грудную клетку. — Чуть второй раз не сдох. Пришлось у Люцифер кучу энергии занять, — он почти ласково хлопнул своего демона по голове. — Иначе захлебнулся бы в собственной крови.       — Хех, — хмыкнула Эйджил. — Человеческое оружие дрянь, да?       Куниеда кивнула и встала на колено. Голова слегка кружилась, всё тело наполняла слабость. И всё так же жутко хотелось пить. Кома повис на её поясе, а потом ловко забрался на плечо.       — Не гони лошадей, дорогая.       Но Аой нужно было посмотреть, что с остальными, и помочь им, если они в том нуждаются. Пошатываясь, она поднялась на ноги. Прямо за её спиной из-за контейнера выглядывали чьи-то ноги. Куниеда сделала пару шагов и заглянула. Там на полу солдатиком вытянулся Акахоши Канкуро, утянутый цепями, как муха паутиной. У его головы сидел Маммон.       — Ты прошлый раз то же самое говорил, — сказал демон, — ты банкрот.       — Не банкрот, — сводя брови, ответил Акахоши.       — Ты мне еще за того Фухуйичи не заплатил.       — Сказал же, верну с процентами. Развяжи давай.       — Я тебе и так жизнь спас, — отвечал Маммон, — по гроб жизни не расплатишься.       — Да ёб!..       Тут наконец Акахоши заметил Куниеду.       — Эм… привет, — сказала она неуверенно.       — Здаров, — напряженно отозвался он.       — Нужна помощь?       — Ммм… нет.       Чуть поколебавшись, Куниеда оставила их в покое и обошла контейнер с другой стороны. Оги здесь не было.       Хильды не было тоже.       По хребту пробежала мерзкая дрожь. Если Хильды здесь нет, то она…       «Нет, — сказала Аой себе, — успокойся. Ищи. Ты ещё не знаешь точно. То, что её не взяли с собой, ещёе ничего не значит». Может, так даже лучше. Нападавшие решили, что Хильда все, и оставили её там.       В том, что Ога жив, Куниеда не сомневалась ни секунды. Контрактор повелителя демонов не умрёт так просто. Но её сердце заколотилось от страха, который начал просачиваться в нутро холодным скользким ужом. Неосознанно Куниеда ускорила шаг, и выскочила на открытое пространство. Пустынный цех с большими воротами справа, прямо под окном, и какими-то зачатками механизмов — или их остатками. В другом углу тоже стояло несколько контейнеров.       — Всё?       Куниеда вздрогнула. Слева от неё, спиной к боку контейнера, сидел Ога. В воротник его порванной автоматной очередью куртки вцепился Вельзи, грязный, со ссадинами на пухлых щеках, на маленьких ручках и ножках. Аой ощутила прилив гнева. Эти люди, они вообще дружат с головой?! Они не заметили малыша? Его, должно быть, не задело. А вот Огу…       — Куниеда.       Она снова вздрогнула. Что-то в его голосе заставило её затрепетать. Громовые раскаты приближающейся бури, самые черные глубины ада эхом отозвались в его тембре. Ога поднял голову и она оцепенела, заглянув ему в глаза. В его зрачках горело самое жестокое, испепеляющее адское пламя.