Be careful what you wish for

      Утро Артёма Ковалёва началось так же пресно и уныло, как начинались все предыдущие утра в последние пару месяцев. Проснулся в постели со своей девушкой, тихо встал, оделся, умылся и ушёл. Постарался выйти из квартиры до того, как проснется Олеся, не стал её будить. Где-то в душе Артём аргументировал это заботой о подружке, но, на самом деле, он просто не хотел оставаться в её квартире ни минутой дольше. Отношения с этой во всех смыслах чудесной девушкой начали напрягать. Как-то вдруг Артём понял, что близок к мысли о разрыве. И хуже того: когда он закрутил роман с ней, то знал, что подобный исход ожидаем.       Олесю всё устраивало в их отношениях: устраивали такие тихие сборы по утрам, устраивал ежевечерний секс, когда Артём приезжал к ней после работы. Но именно это перестало устраивать Артёма. Отношения ради секса уже не входили в список его приоритетов, хотелось постоянства. Артём переживал и списывал всё на возраст: может быть, в двадцать семь с половиной все хотят постоянства?       Накануне он попробовал заговорить с Олесей о серьезных отношениях, о возможном браке и детях, но та, даже не подозревая, что делает ему неприятно, заливисто рассмеялась и выдала: — Тёмчик, ну ты что? Какие мне дети? С такой-то фигурой? Не городи бред, я не хочу ее портить. Посмотри на мои прелестные груди. Разве захочется тебе держать их в ладонях, когда они обвиснут после кормления? Нет. Ну вот и я о том. Да и потом, я бы ни за что не поверила, что ты думаешь о детях, если бы от тебя сейчас не услышала. Имидж у тебя совсем не тот, коть.       Еле стерпев легкомысленное и тупое «коть», Артём подумал, что наверняка будет боготворить женщину, которая подарит ему сына, и будет любить её даже в том случае, если её фигура станет хуже, чем до рождения ребёнка. Подумал и промолчал. Олеся не поняла бы, абсолютно точно. У него ведь имидж не тот…       И всё-таки Артём надеялся иметь детей в будущем. Пусть даже в отдаленном. Потому что нет ничего лучше, чем заботиться о ком-то, учить уму-разуму и вкладывать частицу себя в другое существо. Вылепить личность из ребёнка, а потом гордиться полученным результатом — вот чего хотел бы Артём. И возраст тут совсем не при чём.       Молодой человек спустился с пятнадцатого этажа по лестнице. Решил не пользоваться лифтом и сделать хотя бы такую незамысловатую зарядку с утра. С его сидячим образом жизни физическое упражнение не повредит. Тем более, сидячему образу жизни способствовало наличие личного автомобиля.       Вечером он очень удачно припарковал свой джип прямо перед Олесиным подъездом, так что сейчас просто нажал кнопку на электронном ключе, и любимый Сузуки замигал фарами, встречая хозяина. Артём сел в машину, пристегнулся и уже хотел вставить ключ в зажигание, как из подъезда, соседнего с Олесиным, выбежал подросток, да так быстро, будто за ним гналась стая волков. Он бешено и затравлено покрутил головой по сторонам безлюдного двора, и его взгляд остановился на лице Артёма, с интересом наблюдающего за ним. Затем мальчик не мешкая перепрыгнул через короткий забор, подскочил к машине Артёма, открыл дверь и запрыгнул на переднее сидение. Задев молодого человека локтем, снял со спины рюкзак, бухнул его на колени и сноровисто пристегнулся. Артём в полном остолбенении смотрел на творящееся безобразие. — Поехали, пожалуйста! — взмолился пацан. — Малой, ты чего тут забыл? — иронично спросил Артём, оправившись от первоначального шока. — Это тебе не такси. — Я вас очень прошу, давайте уедем! — парнишка сложил руки в умоляющем жесте.       Артём критически оглядел нечаянного пассажира. Ребёнок, конечно, ещё. Силу не применишь. И ведь чисто ангел. Стрижка «под горшок», чёлка чуть ли не закрывает глаза. «Так уже давно никто не стрижет», — умилился Артём. Огромные голубые глазищи смотрели с надеждой. Впечатление портила только разбитая нижняя губа и тонкая кровавая полоска, которая терялась в зачинающейся подростковой щетине на подбородке. «Интересно, кому же этот «цветок жизни» так не угодил?» — промелькнула мысль, а потом Артём осознал весь идиотизм положения и разозлился. — Слышь, пацан, а ну-ка вали из тачки! — рявкнул он. Пацанёнок вздрогнул и вдруг перешёл на ты, от страха, видимо: — Мужик, слушай, давай ты меня увезешь отсюда, а я тебе заплачу! Пожалуйста, мне очень-очень надо срочно-срочно уехать! — Ты совсем оборзел? Залезать к чужим взрослым людям в машины, фамильярничать с ними, а потом ещё просить, чтобы тебя подвезли, это ж сколько наглости надо иметь! — начал Артём читать нотацию излишне борзому подростку. А тот вдруг съежился на сиденье, сполз вниз и стал будто в два раза меньше. Артём с удивлением подумал, что его менторский тон раньше ни на кого так не действовал, однако вскоре выяснилось, что причиной испуга парнишки был вовсе не он. Из того же подъезда вылетел мужик, огромный и свирепый на вид. Мужик тоже обвёл глазами двор, как и пацан пару минут назад. Во дворе даже при большом желании нельзя было где-то спрятаться, кроме чьей-то машины, уж больно открытым было пространство, а домов — минимум. Мужик безошибочно углядел сквозь лобовое стекло Тёминой машины парнишку, который будто пытался слиться с сиденьем, вжимаясь в него со всей силы. Потрясая здоровенными кулачищами, мужик направился к машине Артёма. Тот среагировал мгновенно: щелкнул переключателем, блокируя двери. И не ошибся. Мужик, подскочив к машине, сразу начал остервенело дергать за ручку. Причем, за ручку двери со стороны водителя, то есть Артёма! — Верни мальчишку, слышь! — орал он, брызгая капельками слюны на окно. — А ты, малолетний поганец, живо домой! Я с тобой сейчас разберусь! — мужчина ревел, не заботясь о том, как его вопли воспримут ещё спящие жители дома. А в том, что его рёв был слышен, сомневаться не приходилось. — Так. Что это за психованный хрен? — спокойно начал Артём. За закрытыми дверями им ничего не угрожало. Вот если только мужик оторвет ручку в своем рвении или вздумает выбить стекло… — Это мой отчим. Он меня бьет. Я вчера получил двойку по литре, а он сегодня открыл дневник, увидел ее и ударил меня. И я сбежал. Пожалуйста, увезите меня отсюда! — чуть ли не плача, затараторил пацан. — А мать что? Мать-то у тебя есть? — Артём продолжал допрос, желая разобраться в неприятной ситуации, в которую он попал. А мужик продолжал рвать ручку. — Она так боится остаться без мужа, что не останавливает его, когда он меня лупит. А ещё он пьет. И когда пьет, он вообще звереет. Меня некому защитить. Пожалуйста! — умолял парень. — А меня ты не боишься? Может, я маньяк или бандит какой? — усмехнулся Артём. — Сейчас мне всё равно, только увези меня! — мальчик сбивался с «вы» на «ты» и наоборот. Страх плескался в его глазах. Пацан был похож на загнанного в угол зверёныша. Не помочь такому показалось преступлением. Артём что-то решил для себя и показал мужику фак, прижав кулак с оттопыренным пальцем к стеклу. — Пошел на хуй! — проорал он и дал задний ход. Лицо мужика даже не успело налиться краской от гнева, как он упал на одно колено, лишившись опоры в виде машины, на которую пытался налечь, чтобы открыть дверь. Артём ехал задом до места разворота, а потом едва ли не в дрифте выехал со двора. — Ох, и пожалею я, что с тобой связался, — вздохнул он, мельком глянув на пацана. Но того так трясло от нервов, что он даже не ответил. Вцепился в свой рюкзак и стеклянным взглядом смотрел на дорогу. Артём покачал головой, протянул руку к бардачку, открыл его, порылся там и вытащил маленькую бутылку сока. От него не укрылось то, как вздрогнул парнишка, когда Артём задел его рукав. «Вот же пуганый воробей!» — с досадой подумал Артём. — На, попей и успокойся. Мне тут обморочные детишки не нужны. Парень несмело взял бутылку, тихо поблагодарил побелевшими губами, открыл крышку и жадно присосался к горлышку. Артём удовлетворенно кивнул. Когда парень выдул всё до капли, он потряс пустой бутылкой и вопросительно посмотрел на Артёма. — Крышку закрути и брось бутылку назад, — ответил Артём. — Получше стало? — Да, спасибо тебе огромное. Ты мне жизнь спас, — серьезно сказал мальчишка. — Не преувеличивай. Артём вдруг хмыкнул, подумав о чем-то своём. Мальчишка тут же снова повернул к нему голову. Спрашивать не осмелился, но смотрел вопросительно. — А ты понимаешь, что твой отчим сегодня же подаст заявление в милицию, а они там у себя пробьют по базе мой номер машины и вычислят мое имя и адрес? Да-а-а, вот уж не думал я, что моим самым нехилым достижением к тридцати годам станет тюремное заключение за киднэппинг. Спасибо, пацан. — А тебе тридцать? — спросил мальчик. — Двадцать семь. Да неважно это. — Тебя не посадят. Я возьму всю вину на себя. Скажу, что угрожал тебе оружием и заставил отвезти меня. Тебе ничего не будет, — уверенно сказал парнишка. Артём его уверенности не разделял. «Как будто тебя кто-то послушает…» — подумал он, а вслух сказал: — Американских боевичков насмотрелся? Ты наверняка несовершеннолетний, так что требовать не с тебя будут. — Если я тебя таким образом выгорожу, я и понесу ответственность. В колонию посадят, там всё равно лучше, чем дома. — Вот уж не болтай глупостей! И вообще, откуда ты всё это знаешь? Про ответственность, про колонию? Ты же совсем мелкий ещё. — Мне пятнадцать, не такой уж и мелкий, — обиженно пробубнил парнишка. — А знаю всё из учебников. Обществознание в школе изучаю. А там нам выдержки из кодексов читают, в том числе из уголовного. А ещё я юристом стать хочу. Буду защищать права детей, с которыми дома плохо обращаются. — Это тебе тогда надо будет социальным работником стать. В службу опеки устроиться, — машинально поправил Артём. — Всё равно. Это интересно. А ты кем работаешь? — спросил пацан. — Торговым представителем, — неохотно ответил Артём. — А это как? — Заключаю договоры с торговыми точками на продажу товара. — Интересно? — Нет, — честно ответил Артём, удивившись сам себе. — А зачем тогда работаешь? — Ты сейчас где сидишь? — вопросом на вопрос ответил Артём. — В твоей машине, — мальчишка явно не понимал, к чему клонит Артём. — В какой? — В крутой. В джипе. — Именно. И мне её не родители купили. Вот затем и работаю. — Ясно, — пацан замолчал. — Звать-то тебя как? — Артём. — Ого! — удивился Артём. — Что? — Тёзка мой. — Чего-чего? — Эх ты! Про кодексы знаешь, а такое простое слов нет. Зовут меня так же. Это называется «тёзка». — То есть, тебя тоже зовут Артём? — Ага, именно так папа с мамой и нарекли. — Говоришь ты странно. — Я-то говорю нормально, это ты ни хрена не понимаешь. Поколение «Пепси», блин. — Не-а, — неожиданно возразил пацан. — Поколение «Пепси» — это вы. Это о вашем поколении так говорят. Я читал. — А ваше поколение тогда какое? — спросил Артём, удивленный такой осведомленностью и рассуждениями парня. — Поколение Токио Хотэль, Ранеток, Яги и педовок? — издевательски спросил пацан и хихикнул. Артём рассмеялся помимо воли. Уж больно уморительно и серьезно одновременно подросток отзывался о своем поколении. — Подбородок вытри, — велел Артём вдруг, раздосадованный на себя, что не указал на это раньше. — У тебя там кровь. — О, спасибо, — мальчишка послюнявил палец и потер подбородок. — Надо же, до крови ударил. Вот мудак, — прошептал он последние слова, но Артём всё равно услышал. И не стал комментировать. — Куда тебя везти? — спросил Артём. — Куда сам едешь, туда и вези. — Я еду к себе домой. Тебя туда и везти? — ухмыльнулся Артём. Мальчик смутился. — Нет, конечно. Просто в том районе высади где-нибудь. — Я живу на другом конце Москвы, это очень далеко от твоего дома. Как обратно будешь добираться? — Не собираюсь я обратно добираться! — воскликнул мальчик, в ужасе от подобной перспективы. — Я никогда раньше не сбегал. Ты что? Он же меня вообще убьет, если я домой вернусь. — А куда ты денешься? И чем ты, кстати, собирался мне заплатить? — Артём поинтересовался исключительно из ехидства, он и не рассчитывал, что мальчик предполагал расплачиваться. Если только, убегая из квартиры, не прихватил попутно родительские деньги. И, судя по поведению его отчима, это могло быть правдой. — Я думал, что, когда ты меня довезешь, я выскочу из машины и убегу, — честно признался мальчишка, очевидно, приняв Артёма за «своего» и не чувствуя в нем угрозы. Артём опять засмеялся. — Ну ты наглец, малой! А если бы я тебя куда-нибудь в лес увёз? — Я бы что-нибудь придумал… — пролепетал пацан, и Артём понял, что ничего бы он не придумал, этот беспомощный шкет. — А куда потом планировал идти? Где ночевать? На вокзале? А потом в детскую комнату милиции попасть? Это ты быстро… там бы очутился, — Артём помедлил, представляя все опасности, поджидающие ребёнка в такой ситуации. — Да ничего я не планировал! — с досадой воскликнул малолетний тёзка Артёма. — Мне хотелось из дома уйти, чтобы этот козёл меня больше никогда не трогал. Вот если бы я был такой же здоровенный, он бы у меня летал по квартире! — мальчик воинственно потряс кулаком, будто иллюстрируя свои слова. Выглядело смешно и грустно одновременно. — Он тебя только бил? — Артём чувствовал, что обязан это спросить. — Больше никак не трогал?.. — Да. Он не педофил, если ты на это намекаешь. Он и к матери-то редко притрагивается, только бутылку и любит, по ходу. Хотя зарабатывает, сволочь, и мать деньгам радуется. — А мать что? — Артём никак не мог понять, как родная мать может закрывать глаза на тот беспредел, что ее новый муж творит с ее сыном. — Работает? — На дому. Она парикмахер. Меня тоже стрижет. И этого урода, — отвечал мальчик. — Она хорошая, в общем-то. Просто любит его почему-то. А то, что мне от этой любви плохо, ее не колышет. — Всё равно нельзя было садиться в машину к незнакомому человеку, — Артём осуждающе покачал головой. — Тебя этому на обществознании не учили разве? — Я тебе так сильно мешаю? Бензин, типа, трачу? Ну ладно, высади меня прямо тут, — взбрыкнул пацан. — Дело не в этом. Просто то, как ты поступил, очень опасно, не понимаешь разве, глупый ты малолетка? — разозлился Артём и снова начал читать нотацию. — А вдруг не ко мне бы сел, а к какому-нибудь извращенцу-педофилу или бандюгану? Наркоторговцу, порнографу. Сколько их свободно ходит и ездит по городу, отличишь разве по виду? Да ты даже не знаешь, хороший я человек или нет! — Артём распалялся всё больше. Стоило подумать, что могло случиться с мальчиком, сядь он не в ту машину, волосы вставали дыбом. — Только хороших и только плохих людей не бывает, — философски изрек малый. — А ты мне ничего не сделаешь. — Почему ты в этом так уверен? — обалдел Артём. — Человек, спасший ребенка, достойный человек. Если бы Артём мог, он бы закатил глаза и ржал так долго, насколько хватило бы сил. Но он вёл машину, да и ситуация была серьезней некуда. Необходимость разъяснить мальчику всю глупость его поступка казалась Артёму на тот момент главной проблемой. — Так, малец, розовые очки снял, быстро! Мир опасен и жесток, особенно по отношению к таким слабым и беззащитным, как ты. Парнишка хотя бы спорить не стал, что слабый и беззащитный. Вместо этого он совсем по-взрослому сказал: — Я не понимаю, чего ты от меня хочешь. Чтобы я признал, что ступил, когда забрался в твою машину? Ну, я признаю. И прости, что втянул тебя в это всё, понавешал своих проблем. Даже и не знаю, как тебя благодарить. Ты только скажи, я всё сделаю. Машину тебе могу помыть, например… — Есть хочешь? — прервал Артём, устав от этого потока мыслей. — Чего? — Ты голодный или как, я спрашиваю, — терпеливо повторил Артём. — Ну, да. Я даже позавтракать не успел, только рюкзак схватил и побежал. Выходит, если мальчик не врёт, денег он у родителей не крал. Уже лучше. Меньше проблем будет потом. Хотя, словосочетание «меньше проблем» не успокаивало, раз уж проблем и так ожидался целый ворох. Но лучше решать их по мере поступления и не совершать лишних телодвижений, пока не припрёт. Артём молча кивнул, больше отвечая своим мыслям, чем словам мальчика, и свернул в короткий переулок, который вскоре вывел на другую улицу. — Мы уже приехали? — поинтересовался мальчишка, уткнувшись носом в боковое стекло и разглядывая улицу, на которую они выехали. — Тут недалеко есть одно заведение, там неплохо кормят. — У меня нет денег! — быстро выпалил парень. — Для человека, который не собирался платить за проезд, ты удивительно честен, — съехидничал Артём. — Да я…! Эй, я знаю. Это называется «сарказм», да? — Ты угадал, — усмехнулся Артём. — А ты, что, хочешь меня покормить? — поинтересовался мальчишка удивленно. — Нет, я буду завтракать, а ты будешь смотреть и ронять слюни. — Это тоже сарказм? — улыбнулся пацан. — Угу. — Но мне же правда нечем с тобой расплатиться, — начал канючить мелкий. — Да что ты всё заладил про деньги? Варежку захлопни и слушайся старших, — за грубостью Артём прятал заботу. По-другому он не умел. — Как скажешь, — пожал плечами пацан и, кажется, успокоился. Судя по тому, как расслабился и развалился на сидении. Артём скосил глаза на мальчика. Тот явно устал от психологического и физического прессинга, оказываемого отчимом, об этом красноречиво говорили покрасневшие от слёз глаза и серые тени под ними. Длинная чёлка съехала направо, и Артёму было видно, что левую бровь мальчика ближе к виску пересекает тонкий шрам. Артём боялся даже представлять, от чего он. А на запястьях очень заметно цвели желтизной огромные застарелые синяки. Артёма аж передернуло: каким зверем надо быть, чтобы так обращаться с ребенком? Пусть ему уже пятнадцать, но он всё равно ещё ребенок. И как его друзья и учителя не замечали таких очевидных травм? И, что ещё невероятнее, как мирилась с ними мать?! Руки Артёма с силой сжались на руле, хотелось раскроить череп отчиму этого несчастного. Чтобы навсегда отбить охоту истязать беззащитное существо. — Так, мелочь, мы сейчас поедим, а потом двинем ко мне, — решительно произнес Артём. — Зачем? — Тебе же надо где-то перекантоваться. А меня так или иначе менты вытащат, хотя бы на допрос. Рано или поздно припрутся, так почему бы тебя не приютить? — Нет, — последовал безапелляционный ответ. — Что это ещё за «нет»? — Артём не ожидал, что подкидыш будет ему перечить. — Если менты меня у тебя найдут, их уже не удастся убедить, что я тебе угрожал. Я у тебя не останусь, — и опять мальчик рассуждал слишком логично для своих пятнадцати. — Ты за себя переживай лучше, — посоветовал Артём раздраженно. — Я-то придумаю, как выпутаться. А вот предоставлять тебе перспективу ночевать на вокзале среди бомжей я не хочу. — Почему? — Потому что ты правильно заметил: ты ребенок. Уже вполне взрослый, чтобы принимать такие идиотские решения, как побег из дома, но всё еще ребенок. И довольно беззащитный. — Я не… — Заткнись, — зло перебил Артём. — Ты на мою голову свалился, но ты, сволочь мелкая, даже не подумал, что теперь я несу за тебя ответственность. — Вот видишь, видишь! — завопил вдруг парень, так что Артём испугался. — Что орешь как оглашенный? — Как кто? Ладно, понял. Я говорю, ты видишь: я был прав. Ты мне ничего не сделаешь! — на лице у подкидыша сияла торжествующая улыбка. Артём поневоле отзеркалил его зубоскальство. — Ужас. Чего ожидал от утра, но точно не такого… — пробормотал он себе под нос, ухмыляясь тем не менее. — А тебе на работу не надо? — спросил малец, игнорируя его бормотание. — У меня ненормированный график. — А ты с кем живешь? Я им не помешаю? — Моим рыбкам ты не помешаешь, — уверенно ответил Артём. — У тебя есть рыбки? Здорово! А какие и сколько? — глаза у подкидыша заискрились живейшим интересом. — Гуппи, пять штук. — А аквариум большой? — Средний. И с подсветкой. — Здо-о-орово… — протянул пацан. — А я маму просил купить мне домашнее животное, но она всегда говорила, что за всеми тварями ухаживать надо, а я не буду, и что на них много денег тратить придется. — Я смотрю, твоя мама вообще не любит всё, что причиняет дискомфорт, — процедил Артём сквозь зубы. — Чего-чего? — не понял пацан. — Ничего. Мы приехали. Сейчас припаркуюсь, и вытряхивайся из машины. Ресторан называется «Мадонетта». Вон он, слева. — Вижу. Артём припарковал машину, заблокировал двери и направился к ресторану. Мальчишка плелся сзади, шаркая подошвами старых кроссовок. — Добрый день, Инна, — поприветствовал Артём хостесс. — Мне бы столик на двоих, зал для некурящих. — Добрый день. Проходите, пожалуйста, — хостесс, симпатичная девушка лет двадцати трёх, наклеила на лицо специальную улыбку «для клиентов» и указала направо. Артём подтолкнул пацана к залу для некурящих и с раздражением подождал пару секунд, пока тот покрутит головой в разные стороны, рассматривая интерьер ресторана. — Мы закажем сразу, — сказал Артём, когда к их столику подошла официантка. — Медальоны из свинины с картофелем-фри, две порции. Свежевыжатый апельсиновый сок для мальчика и чай с бергамотом для меня. Пока всё. — Хорошо, — девушка записала и ушла. — Круто тут, — с воодушевлением сказал мальчишка, снова глядя по сторонам. — Обычно, — пожал плечами Артём. — Это для тебя обычно, — фыркнул подкидыш. — Возможно, — сухо ответил Артём. — Ты не хочешь со мной разговаривать? — А о чем мне с тобой разговаривать? — Логично, — кивнул подросток и мрачно уставился на соусницу. — Ладно, извини, просто настроение неважнецкое. А ещё ты, как снег на голову. — Я не специально. — Я понимаю. И оба замолчали ненадолго. — Артём, а почему у тебя только рыбки? Почему жены нет? Тебе же уже почти тридцать. Артём подивился непосредственности мальчика, которая позволяла ему с легкостью задавать не слишком приличные вопросы. — Не нашел пока ту единственную. — Ну, когда найдешь, можно будет сказать, что ей дико повезло. И детям твоим повезет. Ты будешь клевым папашей. Я бы хотел иметь такого отца, ну, или отчима. А не того урода, с которым мать живет… — Ты меня совсем не знаешь. — Могу судить по тому, что вижу, — возразил пацан. — Ты мне помогаешь. — Это временно, — фыркнул Артём. — И вот ещё что. Давай так: ты меня будешь звать Артёмом, а я тебя Тёмой. Иначе, если я попрошу тебя: «Артём, передай мне солонку, пожалуйста», а ты мне ответишь: «Возьми, Артём», это будет звучать крайне по-идиотски. Парень прыснул. А потом широко улыбнулся, обнажив зазор между передними верхними зубами. — Точно. Хорошо, давай. И спасибо тебе ещё раз, Артём. Не каждый смог бы так помочь незнакомому человеку. — А мне, наверное, просто делать нехрена, — грубо ответил Артём, фыркнув. — Но уже поздно, девать тебя некуда, дитятко, блин. Мальчишка промолчал, хотя по нему было видно, что ему очень хочется высказаться. Артём кинул быстрый взгляд на его лицо и закушенную губу и примирительным тоном сказал: — Ладно, пацан, я могу быть совсем не сахаром в общении, но я тебя на произвол судьбы не брошу. Мы что-нибудь придумаем с твоими непутёвыми родителями. Тёма кивнул, но снова промолчал. Артёму стало неуютно, показалось, что мальчик примеряет на него своего отчима-алкоголика и…не видит разницы. Конечно, многих зарвавшихся детишек и нужно обламывать в таком нежном возрасте, чтобы не выросли с ощущением вседозволенности, но этот не был зарвавшимся. Он был жертвой. Своей тупой мамаши и ее мужа-садиста. Артём опять взглянул на виднеющиеся из-под кофты синяки и сморщился, как от зубной боли. — Слышь, парень, не кисни. Ты не в обиде? — Нет. Я просто думаю, что будет, когда я туда вернусь. Меня ведь по-любому заставят вернуться, да, Артём? — отчаянный взгляд голубых глазищ ранил больнее, чем все нанесенные Артёму в жизни оскорбления. — Да, — признал Артём неприятный факт. — Или отправят в детский дом, когда увидят твои повреждения. — Уж лучше туда… — Не лучше, поверь мне, — тяжело возразил Артём. — Ты-то откуда знаешь? — Есть у меня друг один, вырос в детдоме. Такие вещи рассказывал… В общем, лучше терпеть побои отчима, чем жить там. — Врёшь! — выпучил глаза пацан. — Не вру. И вообще, что за возникновения такие? Смысл мне тебе врать? — Ну, ты, типа, взрослый. А раз взрослый, то считаешь себя самым умным и хочешь вернуть меня родителям, потому что я малолетка. На этой обличительной речи Артём не выдержал и расхохотался. — Прекрати, — только и отмахнулся он. — Не понимаешь, о чем говоришь, но говоришь. Постыдился бы хоть, по возрасту не подходишь, чтобы умничать. — Бу-бу-бу, — весело передразнил Тёма. — Ладно, я молчу, раз нифига не понимаю. — Не молчи, расскажи лучше о школе. Как ты учишься? Много ли друзей? — Тебе-то это зачем? — подозрительно посмотрел на него Тёма. — Незачем, блин! Не хочешь, не говори. Сам просил потрепаться, между прочим. Мальчишка снова широко улыбнулся, и плотину прорвало. Пока Артём спокойно ел, парень с набитым ртом умудрился вывалить на него чуть ли не все самые значимые события своей недолгой жизни. Артём кивал и делал вид, что ему интересно. Хотя, судя по всему, было действительно интересно, ведь он внимательно слушал рассказ пацана, изредка прерываемый чавканьем и разбавленный морем сленга. Мальчик на полном серьезе любил учиться и хотел это делать, хоть и был иногда ленив, как большинство подростков. А уж сколько у пацана наличествовало интересов… Артём не переставал удивляться. Мальчишка любил кататься на роликах и скейте, хотя своих у него не было, выжигал по дереву (мать не пожалела снять с антресолей старый выжигательный аппарат, принадлежавший раньше деду), поигрывал на гитаре, когда приходил в гости к другу, любил футбол и волейбол. В общем, соответственно возрасту хватался за всё, до чего мог дотянуться. Артём приветствовал такую любознательность. Мальчишка импонировал ему с каждой минутой всё больше. — А где твой настоящий отец? — спросил он, отставив тарелку и взявшись за чайник. — Не было его у меня, — скривился мальчик. — Он мать бросил, когда мне было года три. Я его почти не помню. Артём покачал головой. Не повезло же парню по жизни. Бросивший отец, никудышная мать, отчим-садист. У Артёма зачесались кулаки, захотелось наказать всех этих людей за то, что они ломали ребёнка с самого детства. Чтобы успокоиться, Артём достал из кармана пачку сигарет и собрался было закурить, забывшись, но мальчишка округлил глаза. — Ты же сам сказал, что нам в зал для некурящих. А сам куришь. — Точно, чёрт, — досадливо фыркнул Артём. — Из-за тебя выбрал зал для некурящих. Ладно, на улице покурю. — Необязательно было из-за меня. — Ты ребёнок. — Я подросток, — возразил Тёма, впрочем, не слишком резко. — Без разницы, — махнул рукой Артём. — Ты доел? — Да, спасибо большое. — Допивай сок тогда. В туалет надо? Вон из той двери налево, — показал Артём направление. — Угу, спасибо. Тёма одним глотком допил сок, неуклюже выбрался из-за стола, чуть не опрокинув стул, и всё так же шаркая подошвами, побрел в сторону туалета. Дождавшись, пока он скроется из виду, Артём несильно ударил кулаком по столу, так что чашка звякнула на блюдце. Вынесла же его нелегкая из подъезда Олеси в тот самый момент. А с другой стороны, если бы Артём не увёз мальчика, неизвестно, что бы сделал с ним отчим. «Это к лучшему», — пытался убедить себя молодой человек. — Счёт, пожалуйста, — попросил Артём у подошедшей официантки. Тёма вышел из туалета нескоро, так что Артём уже успел разозлиться. — Ты там утонул, что ли? — Ты прикинь, у них там всё в золотом цвете, а ещё… — восторженно начал было Тёма, но Артём его перебил. — Так, цыц. Ты ещё туалетами будешь любоваться, ага? — Тебе легко говорить, а я такое только на картинках в мамкиных журналах видел, мне кажется, что это круто. — Боже, с кем я связался? — Артём закатил глаза. — Поехали, у меня сегодня ещё дела. Тёма пожал плечами и пошел рядом. — А что ты делал у нас в районе, если живешь так далеко оттуда? — У меня там подружка живет, — с неохотой ответил Артём. — Девушка твоя? — уточнил Тёма. — Да. Мы встречались. — Почему встречались? А сейчас что? — вопросы сыпались, как из рога изобилия. — А сейчас я думаю, как лучше сказать ей о том, что всё кончено, — Артём сам удивлялся, что откровенничает с пацаном, но почему-то отвечал. — А почему кончено? Она некрасивая? — Красивая, в том-то и дело. Но тупая и ветреная. — А тебе умная нужна? — усмехнулся мальчик. — Желательно. И верная. И семейная. И много ещё какая. Поэтому и не нашел до сих пор. — Найдешь, я уверен. Крутые мужики находят тех чувих, которых хотят, — уверенно произнес малец. Артём рассмеялся и открыл дверь машины перед мальчиком. — Садись уже, умник. До района, где находилась квартира Артёма, доехали в удивительной тишине. Артём даже хотел спросить парня, почему он так подозрительно затих, но, когда повернулся, увидел, что тот откинул голову на сиденье и спит. Артём улыбнулся и сбавил скорость. Пусть отдохнет ребенок, ему сегодня досталось переживаний. Когда машина остановилась, Артём аккуратно потрепал мальчика за рукав. Тот опять вздрогнул, проснулся и уставился на Артёма непонимающим взглядом. — Мы приехали. Вылезай. — А, угу, — парнишка отстегнул ремень, протер глаза и вдруг потянулся на задние сиденья за чем-то. Артём с интересом смотрел за его манипуляциями, а мальчишка вытащил пустую бутылку из-под сока, вышел из машины и выбросил бутылку в урну у подъезда. Артём подавил смешок. Чистоплотный подросток — это что-то новенькое. В квартире Тёма стал вести себя тише воды, ниже травы. Он аккуратно разулся, поставил свои раздолбанные кроссовки у двери, загородив их собой, будто стыдился, и вопросительно посмотрел на Артёма. — Проходи. Чего стоишь? Прямо — гостиная, слева — моя комната. Направо — кухня и санузел. Рыбки в гостиной, спать ты будешь там же. Захочешь поесть — холодильник в твоем распоряжении. — А ты что сейчас будешь делать? — Схожу в душ, пообщаюсь с нужными людьми и поеду на работу. А ты будь тут пока. Уеду — можешь за компом посидеть, только по порносайтам не лазать, увижу — уши надеру. — Я этим не увлекаюсь, — отрицательно покачал головой Тёма. — Я лучше уроки поделаю. — Хорошо, — кивнул Артём. — Если что, у меня в комнате неплохая библиотека, можешь покопаться там. — Учебники там вряд ли есть, — улыбнулся Тёма. — Тогда Интернет тебе в помощь. Артём на ходу стянул куртку, бросил ее на тумбу для обуви и пошел к себе. Он достал из шкафа джинсы и футболку, которые довольно сильно сели после стирки, а выбросить всё руки не доходили, и направился к Тёме. Тот с восторгом на лице разглядывал рыбок. — Тём, — позвал Артём. — Я могу вернуться очень поздно, ты будешь уже спать, так что возьми, переоденешься. Не должно быть слишком велико. Постельное белье и подушку возьмешь из этого комода. — Я не буду спать, я тебя дождусь, — быстро покачал головой мальчик. — Зачем это? — Ну, а кто тебя ужином накормит? — А ты ещё и готовить умеешь? — неверяще фыркнул Артём. — Не так, чтобы очень, но… — Прекрати, я в городе поем. Двери никому не открывай, я тебя запру и ключи заберу, хорошо? Плита электрическая, так что ты при всем желании тут пожар не устроишь. — Ты меня совсем за дурака держишь? У меня по ОБЖ пятерка у единственного в классе. Я знаю все правила, — оскорбился Тёма. — Ну хорошо, хорошо. Всё, я ушел в душ.       Артём оставил мальчика любоваться рыбками, ушел в ванную, с наслаждением забрался в душевую кабину и включил контрастный душ. Теперь у него было время подумать над своими действиями, которые были опрометчивыми, как бы Артём ни считал их продуманными. Велика вероятность того, что пацан окажется обычным пройдохой и воришкой, и сейчас, пока Артём в ванной, обчищает его квартиру. Когда Артём выйдет, то не обнаружит ни пацана, ни денег. Артём потряс мокрой головой, как будто отбрасывая такие мысли. Синяки и шрамы говорили красноречивей любых слов. Мальчишка действительно был жертвой. Но если Артём оставит его у себя, неприятности будут у них обоих. Законодательство пока никто не отменял, и родительские права всё же были у тех извергов, от которых сбежал Тёма. Артём решил посоветоваться со своим другом-юристом, когда поедет сегодня на работу. Колян нередко помогал ему с трудными ситуациями, особенно когда дело касалось кидалова на большие деньги, с которым Артём по роду занятий часто сталкивался. Самое паршивое было в том, что Артёму уже не хотелось отпускать мальчика; возникло такое ощущение, будто он в одиночку сможет ему помочь, защитить, воспитать. Или это было результатом тех сопливых мыслей о семье и детях? В любом случае, у Артёма тоскливо сжималось сердце, когда он представлял, что мальчик вернется домой. Туда, где его не любят, бьют и лишают всего, что должен иметь подросток для нормального развития. Когда Артём вышел из душа, пацан всё ещё пялился на рыбок. — Классно у тебя, — протянул он, оглядывая комнату. — А можно телек включить? — Да, только негромко. Я пойду к себе, разговаривать, а ты можешь что-нибудь посмотреть. Диски с фильмами найдешь, они в тумбе под телеком. Хотя, кто-то уроки собирался делать, вроде бы, или я ошибаюсь? — поддел Артём с улыбкой. — Я сделаю, обязательно. Просто охота телек позырить. Ты же не против? — Делай, что хочешь, — пожал плечами Артём. — Почему я должен быть против? — Это же твоя квартира. — А ты мой гость. И такой мелкий, к тому же. Тебе положено хотеть смотреть телек, играть в игры и маяться фигней вместо того, чтобы делать уроки. Да ладно, я себя в этом возрасте не помню, что ли? Всё то же самое, ничего нового. Ты только меру знай, тогда можешь развлекаться, как хочешь. Парнишка уставился на него, кусая губы. — Чего? — спросил Артём, не выдержав этого щенячьего взгляда. — Я ведь и привыкнуть могу, — грустно произнес Тёма. — К чему? — не понял Артём. — К такой кайфовой жизни, как у тебя тут. — Как привыкнешь, так и отвыкнешь, — пожал плечами Артём и вышел из комнаты. Где-то в районе солнечного сплетения ныло, и щипало в ноздрях. Мальчика было жалко. Но что он мог поделать?.. Первая половина дня прошла быстро. У Артёма першило в горле от бесконечных переговоров, и, когда он вышел на кухню, чтобы выпить чашку чая, то обнаружил подкидыша, открывающего одну за другой дверцы кухонных полок. Артём улыбнулся, когда мальчишка обернулся и, увидев его, выронил пачку крекеров. — Хозяйничаешь? — хмыкнул он и щёлкнул кнопкой на чайнике, включая его. — Ой, извини! Нельзя было трогать? — испугался пацан. — Трогать можно всё. Достань из холодильника пирог, разогрей в микроволновке и достань нам по кружке. Крекеры тоже бери, если хочешь. Чай какой будешь? — Обычный, — ответил Тёма, похрустывая первым крекером. Он открыл холодильник и безошибочно достал закрытую миску с пирогом, из чего Артём сделал вывод, что он и там уже успел основательно покопаться. С другой стороны, Артём ведь ушел к себе на несколько часов, предоставив парнишку самому себе. Вот тот и решил облазить квартиру вдоль и поперек, видимо, изнывая от скуки. — Ты сейчас уедешь? — с набитым ртом спросил Тёма. — Да. Веди себя хорошо, никому не отвечай, даже если это будут менты. — Понял, — кивнул мальчишка. — Пирог вкусный очень. Ты сам готовил? — Нет, я кулинарией не увлекаюсь, — покачал головой Артём. — Старшая сестра иногда приезжает с семьей, готовит кучу разных вкусностей, она профессиональный повар. — Везёт тебе. У меня мамка только картошку, гречку и макароны готовит. Котлеты там иногда… Но их этот козёл сжирает. — Давай ты мне больше ничего не будешь рассказывать о своих родителях, а то меня не только за киднэппинг посадят, но ещё и за двойное убийство, — проскрежетал Артём. Тёма заливисто рассмеялся, разбрызгав чай. — Да ладно, я привык. А ты вот заступаешься за меня, хотя знаешь всего несколько часов. Блин, я хочу такого отца, — пробормотал он себе под нос и покраснел.       У Артёма гулко забухало сердце, и в висках быстро застучала кровь. И как теперь отпустить этого подкидыша, который говорит, что Артём был бы для него хорошим отцом?.. Артём понял, что за «всего несколько часов», за какие-то жалкие несколько часов успел привязаться к чужому ребёнку. Это пугало больше, чем маячащие впереди проблемы с законом.