Перемкнуло.

До финала практически рукой подать. Свобода уже стоит за дверями лицея и ждёт того самого сладкого часа, когда пленник к ней выйдет и бросится в её тёплые, полные облегчения и покоя объятия, ломая и со всей силы бросая оковы у порога тюрьмы, после чего мученик сможет раз и навсегда спокойно, не боясь отмщения или иных негатиных последствий раствориться во тьме ночи, глуша все печальные и болезненные воспоминания.. Почти смерть, только на много, на много лучше. Последняя часть заключительного раунда фантастической игры, кордебалета мести и спектакля ужасов. Можно будет со спокойной душой и сердцем всецело покинуть это адское место, что глаза так презрительно озирают раз за разом, не желая там находиться больше не минуты. Их понять можно, столько раз были залиты кровью собственного хозяина и не только, устали от вечной агонии не меньше своего владельца, благо терпеть осталось не много. Совсем чуть-чуть. Финальная финишная прямая и два последних участника, которых Балди так предусмотрительно оставил напоследок, желая насладиться их страданиями в самом конце, как прекрасным, кровавым, утончённым десертом. Плейтам, Переменка, мелкая мразь, девчонка со скакалкой, ненавидящая несчастные и, к большому сожалению для Балди в своё время, не игрушечные ножницы, которыми так легко можно испортить её любимую игрушку - скаклочку, коих на самом деле у неё много, но зато появляется лишний повод натравить Директора на какого-нибудь из обитателей учебного заведения. Каждый называет эту девочку по-своему, как ему вздумается или как приходится, ситуации крайне разные даже по именованию тех или иных лиц в этом проклятом лицее. Почему даже в этом плане не может быть всё так просто, как во всём остальном мире? Издевательство какое-то. Тем не менее кто-то ласково и нежно её называет как ему хочется пока никто не видит, как её отец, кто-то по прозвищу, что ей было дано практически с первого дня её пребывания там, редко кто осмеливается её назвать по имени, она его не сильно то и любит, поэтому даже сама себя именует Переменкой, во избежание произнесения ненавистного слова, которым позволено её назвать только самым близким - семье в лице отца с дядей. К ней и к её горе-папаше, как вы уже знаете, Грейт испытывает особую ненависть и жажду мести с кровопролитием. Годами старший его удерживал, годами позволял всем и не только себе мучить несчастного, заставляя страдать, выбивая последний дух из немощного тела, годами его ломали как личность и превращали собственными руками из обычного добродушного учителя математики в педагога-зверя с искренней ненавистью в душе ко всему живому вокруг него. Годами, это всё продолжалось годами... хоть и на данный момент всё это в прошлом, но своей значимости оно нисколько не потеряло и не потеряет до самого конца. Можно долго и упорно перечислять все грехи этих двоих перед Грейтом, объясняя мотивы и прочую чепуху, разглагольствуя на эту тему, нудно ли? Не особо то, вроде как всем и так очевидно. Однако прежде всего надо выбрать, продумать и воплотить в жизнь такое испытание для мелкой пакости, чтобы и её папочка смог поучаствовать, непосредственно будучи палачом собственного дитя. Пытка на двоих так сказать. Что же выбрать в подобном случае? В том или ином плане все раунды были ироничны для своих участников: мальчишки дрались, как это делали ранее между собой без чужих глаз, Свип гонял по всему зданию, что так или иначе ранее являлось его работой и стилем жизни, Пол вылезал из ямы, в которую временами скидывал не только самого Математика, но и всех, кто невовремя попадал под горячую руку недружелюбного историка-садиста. А что любит Плейтайм и чем грезит Директор? Правильно, игры и правила. Они тесно взаимосвязаны между собой, ведь как можно играть, не зная правил, которые ты обязан соблюдать? Это крайне не логично! Однако честности ради в этом есть одна небольшая загвоздка: Кевин лишь своей дочери позволял нарушать устав лицея, без всякого зазрения совести разрешая мелкой гадюке вытворять всё, что та только пожелает, а наказания были чисто символическими, не имеющими никакой силы над девчонкой, двуликий выродок. С другой стороны, на ровне с самим испытанием стоит обдумать также выбор надлежащего места для их веселья. Где будет достаточно места и максимум нужных вещей, дабы снова не бегать за ними по всему зданию, как для раундов ранее. Для учителя это крайне утомительное занятие, а Евгению почём зря дёргать ой как не хочется, ей и так ещё лечить оболтусов и наблюдать за их истязаниями, что не мало так вредит её психике почём зря. Она добрая, она мук не заслужила, всегда жалела. успокаивала и даже лечила учителя, но именно из-за своего добродушия осталась. Прекрасная, но совершенно не думающая о себе девушка, прямо как Балдимор когда-то. Возвращаясь к месту проведения, приходят в голову самые различные варианты, к примеру, такие как столовая, задний двор, один из кабинетов в начальном крыле, но если так подумать, то под данное описание идеально подходит всего одна единственная комната - пыточная Директора, так почему бы не выбрать именно её сейчас? Где всё началось изначально, там и закончится, ведь именно она стала местом первого наказания - Художника, которому вырезали рисунок-напоминание о былых грехах. Ко всему прочему её как-то мало использовали, не находите? Хотя она имеет огромный потенциал. К тому же прекрасное место для семейного времяпрепровождения, можно даже сказать весьма подходящее для них, ещё и столько различных игрушек, которыми ещё до сих пор никто не пользовался. Даже у Кевина не было столько времени и сил на Балди в своё время, чтобы на нём испытать все его новинки. Выбор сделан, пора идти готовиться. Осознание того, что до финала осталось совсем немного кружит голову, заставляя невольно улыбаться и отдаться эйфории, желание закончить всё побыстрее сводит с ума и без того больную голову, подгоняя мысли и сценарий в голове под себя, а тягость от слишком быстрой расправы оседает в душе мёртвым грузом, будучи, как считает Грейт, не самым верным решением. Они не имеют право так быстро уйти на тот свет! Это не честно! Не справедливо по отношению к Балди, который всю оставшуюся жизнь будет себя винить в том, что недостаточно их помучал перед тем, как отпустить! Если, конечно, его игрушки заслужат такой милости от него. - Не переживай, даже этого хватит сполна, чтобы они прочувствовали всю ту боль, что дарили тебе изо дня в день, из недели в неделю, из месяца в месяц и из года в год. Они обязательно получат своё до самого смертного конца. - Долго отражение не давало о себе знать, довольно давно, словно дожидаясь идеального момента, чтобы поговорить со своим другом. Ждало, выжидало и тут решило всё же напомнить об своём присутствии, ведь оно никуда не делось. - К тому же не забывай про сам финал и каким ты его готовишь, вполне соразмерно я считаю, да и не думаешь же ты, что они отправятся вслед за Ангелами? Это глупо, ни что их не очистит на столько... наверное. - Добавил тот, издавая зловещий смешок и появляясь то тут то там на отражающих поверхностях, так скучно сидеть на одном месте, вы даже себе не представляете, поэтому Дьяволёнок решил немного пробежаться по зданию. Силы Балди растут с каждым часом, как и свобода отражения. - Очищение... оно бы им точно не помешало, утопил бы, как котят, в святой воде, но к сожалению тут по трубам течёт лишь одна ржавая кислота, которую даже пить невозможно. Максимум она их кожу разъест и они будут дольше страдать, но никто же не отменял болевой шок, верно? Так и помрут, не заплатив сполна. - Встав у окна, Балди достал пачку сигарет, которые стырил в одном из кабинетов. Ещё в самом начале, не особо придавая значения тому факту, чьи они, со вкусом ли и на сколько старые, значения вообще не имеет. Хуже ему уже точно не станет. - Аккуратнее будь, тебе ещё своими лёгкими дышать, а если они это делать перестанут нам кранты. Обоим, не только тебе, так что смотри мне. - Появившись в отражении оконного стекла, Бес сложил руки на груди, будучи всецело против данного мероприятия. После расправы - ради Бога, хоть весь обкурись, но не сейчас. Усмехнувшись и подкурив сигарету, сделав небольшую затяжку, Грейт невольно закашлял. Ни пил, ни курил, ни кололся, ничего не пробовал до прихода в лицей, да и сам бы никогда и ни на какую гадость не подсел бы, всегда чувствовал отвращение к подобного рода пакости и развлечениям, но в данный момент это уже не имеет значения. Он хочет и будет сейчас курить, может это даже и в привычку не войдёт, кто знает. Главное момент и тот кайф, который он получит. Первые затяжки давались далеко не так просто, как ему бы хотелось. Кашель чуть ли не с кровью, который посылали несчастные лёгкие в ответ на подобную отраву практически отбил желание продолжать, но через какое-то время те сдались и у мужчины закружилась голова. Прекрасное, дурманящее чувство, дарящие ощущение некого счастья, расслабления и блаженства. Так успокаивает и расслабляет, что ни о чём на свете другом думать и не хочется. Положив пачку на подоконник, Балди закрыл глаза, отдаваясь такому редкому в его жизни моменту счастья. Кто, что и зачем - не имеет значение, ни капли. В порыве эйфории он даже начал вспоминать тот самый день, когда пришёл устраиваться в свою первую школу как полноценный учитель. Такие родные, светлые воспоминания, которые не хочется отпускать никогда. Memories Балди. - Здравствуйте, тётя Сюзан, как ваше здоровье? – Радостно поинтересовался парень у вахтёрши, держа в руках свою папку с резюме и портфолио, что тот успел собрать за школьную жизнь и педагогическую практику во время университета, которая фактически и прошла в стенах этого учебного заведения, где уже так привыкли к молодому педагогу-технарю. - Ох, благодарю, что спросил, дорогой. Всё со мной хорошо, даже давление скакать перестало. Ещё раз огромное спасибо за контакты такого замечательного врача, по гроб жизни теперь тебе обязана. – Дружелюбно ответила старушка, улыбаясь будущему коллеге по работе. Не любить этого паренька нельзя, такое солнышко. – Пришёл сдать все свои бумажки и наконец-то работать у нас официально, а не как практикант? – Никто не удивился бы такому раскладу, уж слишком всё гладко прошло на практике, да и дети отказались отпускать его, зачем тогда уходить с нагретого места, где уже все такие родные и дружелюбные лица? - Да, с завтрашнего дня уже буду работать как полноценный педагог по математике и обещали даже тот же класс дать, у которого я вёл предмет всю практику. – Издав тихий смешок и ещё немного поболтав с Сюзан о жизни и об её мелочах, Балдимор поспешил на второй этаж в кабинет директора. Подумать только, как же он удачно попал на распределению по практике. И школа совсем рядом с его домом, и класс попался отличный, такие умные, послушные детки, разделяющие его методы преподавания, общий язык они нашли прямо на первом же вводном занятии, начальство в нём души не чает, уж так он полюбился им, и сразу же позвали на полную ставку без всяких собеседований и лишней мороки. Сказка, просто прелестнейшая сказка, иначе судьбу Балди и не назвать. Ещё где-то со вредней школы он знал кем хочет пойти работать – учителем и конечно же своей любимой математики, в которой он преуспевал куда больше, чем его сверстники и даже старшие классы. Будущий педагог рано начал заниматься репетиторством, развивая свои навыки, брать книги, которые далеко не входят в школьную программу, а иной раз относятся к университетской и готовиться к экзаменам и поступлению в лучший математический ВУЗ их страны. Поступил, отучался с красным дипломом, прошёл практику с отличием и нашёл себе достойное место с не менее достойными условиями труда и заработной платой. Всё шло как по маслу, хоть и стоит признать, что ради достижения этой цели он не мало учился и буквально жил подготовкой и учёбой только ради того, чтобы в будущем гордо называть себя педагогом. Несясь по пустой лестнице, ведь пусть уже и конец лета, на учеников и в помине нет, Балди что-то весело напевал себе под нос, представляя, как он в своём любимом зелёном свитере, с линейкой, учебниками, журналами и тетрадками будет ходить по школе, а вокруг будет весело резвиться детвора на переменах, не менее радостно здороваясь со своим учителем. До мечты практически рукой подать, точнее просто занести бумаги, подписать договор и на следующий день заступать на работу, готовясь к своему первому учебному году. Достигнув нужного этажа, парень поспешил к нужному кабинету, рассматривая свежеокрашенные стены, обходя выставленные в коридор стройматериалы из кабинетов, которые совсем недавно приводили в порядок и картины с прочими стендами, которые в ближайшее время вернутся на свои места рядом с кабинетами определённого предмета. Красота, о которой только можно мечтать. Практически подлетев к нужной комнате, Балди постучался в дверь и получив разрешение, зашёл во внутрь. – Здравствуйте, мистер Рейдж! – Помахав рукой, поприветствовал директора молодой человек. Издав тихий смешок, мужчина жестом предложил тому сесть на стул перед собой. – Ну привет-привет, Балдимор. Всё принёс, что я просил? – Они практически перешли на "ты", учитывая тот факт, что сам молодой специалист практически в 2,5 раза младше своего начальника. - Конечно! – Плюхнувшись на стул, Грейт положил перед директором всю свою огроменную папку, бегло перечислив всё её содержимое и даже не подозревая, что сейчас, из соседней комнаты, что прилегает к кабинету директора за ним наблюдает пара карих глаз. - Всё-всё, я тебя услышал, можешь дальше не перечислять. – Лишь одним глазом проверив содержимое, мистер Рейдж протянул Балди ручку с договором об трудоустройстве, зная его ответственный подход и то, как он относится к работе, проверять его документы – лишняя трата времени, и так очевидно, что они в идеально состоянии и надлежащим образом заполнены в нескольких экземплярах. После оформления всех формальностей и краткого обсуждения дальнейших действий и обязанностей Грейта на новом рабочем месте, а также выдачи запасного ключа от его личного кабинета, математик покинул своего первого директора, направляясь в свой выделенный уголок, дабы положить вещи и оставшиеся бумаги на место и в принципе посмотреть что ему стоит уже завтра туда притащить. End Memories Балди. С того самого дня прошло не менее 17 лет, но так многое изменилось до неузнаваемости. За это время Балди многое пережил: и пожар, в котором погибли его любимые ученики, депрессия в следствии этого же инцидента, за который он так до сих пор себя и не простил, посещение психолога и психиатра, ведь дальше то жить надо и работать тоже, вечная череда смены рабочего места, которая привела его в собственную тюрьму и наконец-то его смерть как личности, что жила в нём и радовалась жизни, а сейчас покоится с миром в уголках разума, позволив внутреннему чудовищу вершить чужую судьбу, так ещё и дым от его сигарет способствует туману в голове, заставляя позабыть об морали и нравственности. Вспоминая свои первые года учебной деятельности, Балдимору стало так тошно на душе, даже не смотря на сигаретный дурман в его измученном теле, хотелось вернуться в то время и хотя бы ещё немного побыть с теми, кому он был действительно нужен, кто его действительно любил и желал видеть каждый день. Ученики, которые его обожали, их родители, что были благодарны педагогу за отличную успеваемость их ребятишек, другие учителя для которых Балди стал настоящей светлой отдушиной и хорошим другом, иные сотрудники учебного заведения, относящиеся к Математику так же добродушно, как и он к ним, начальство ценящие его стремление к высокой успеваемости и повышению собственных навыков – все его обожали, но лишь когда-то, когда-то в далёком прошлом, где он был учителем и мог бы даже им быть с большой буквы, а не палачом, однако что уже сейчас сделаешь? Начатое нужно завершить, негоже всё бросать на середине, поэтому совершенно не стоит переживать об уже проделанном пути, стоит подготовить следующее испытание для мелкой мрази, которая то и дело пыталась его задушить своей ебучей скакалкой практически каждый грёбанный день и теперь наверное горько жалеет, что таки не смогла, чёртова дура. Мрачные и негативные мысли подпитывали Балди, не давая ему сдаваться, хотя многие вопросы и сейчас не дают ему покоя: за что его выгоняли? Почему гнали в зашей, стоило ему только занять своё место? С собеседованиями и резюме никогда проблем не было, портфолио безупречное, замечаний никто и никогда никаких не делал, детей он обожал и всегда был с ними на одной волне, за исключением последнего места работы, тут не дети, тут малолетние изверги и отребья. Столько вопросов без ответа и если бы только Балдимор знал, что осталось вне поля его зрения тогда, в тот самый злополучный день, который даже незаметно для него самого стал переломным моментов в его судьбе, может всё можно было бы исправить. Flashback Директор. Грейт весело убежал в свой собственный кабинет, оставляя мужчину, как ему казалось, наедине с собственными мыслями и кучей бумаг, в том числе и журналами, досье учеников, да и много ещё чем. Но как бы не так. Тяжело вздохнув, шатен откинулся на спинку кресла. – Ты смотришь на него, как маньяк, Кевин. Это жутко. – Обращаясь так и не замеченному Балди наблюдателю и переводя на него даже взгляд, констатировал не самый приятный и местами пугающий факт начальник школы. Ему слоило насторожиться уже тогда, но для Директора, кое прозвище он получил уже очень и очень давно даже уже и сам не помня почему, это было ещё не самое странное поведение. Приятное и жуткое, но терпимое. - Так его ты на столько сильно нахваливал передо мной и не только? – Поинтересовался Найт, выходя из той самой комнатки и занимая место перед директором вместо парня. - Да, Балдимор Грейт, 22 года отроду, скоро будет 23, не женат, перспективный, молодой, только окончивший ВУЗ и прошедший практику парень. Стремящийся к своей профессии, совершенствованию своих навыков и повышению квалификации специалист. Он отлично себя у нас показал, я бы даже сказал на наивысший балл, поэтому я не мог его не позвать к нам работать, это было бы преступлением, знаешь ли. Да и дети с сотрудниками мне бы этого никогда не простили, уж полюбился он им. – Пододвинув папку ближе к гостю и усмехнувшись, мужчина посмотрел на него, наблюдая за реакцией Найта. От этого индивида стоит ждать чего угодно, так что обращать внимание на его странности Рейдж перестал уже давно, всё же не первый год его знает. - Интересный персонаж, я бы даже сказал, что очень интригующий. Не боишься, что в тихом омуте черти водятся? – Изучая всё, что математик принёс о себе, а также уже посмотрев его личное дело из архива, Кевин искренни заинтересовался его персоной, он и впрямь необычный со всех сторон. - Кевин, типун тебе на язык! Ты что такое говоришь вообще? - Возмутился местный директор, складывая руки на груди. - Он очень добрый, робкий и по истине благодушный. На него за всё то время, что он здесь находится не было ни одной жалобы, дети его просто обожают и всегда с нетерпением ждут уроков с ним. Золото, настоящие золото! Никакой он не омут! Даже не думай об этом! – Выдохнув и немного успокоившись, мужчина улыбнулся и развернулся к окну, смотря на чистейшие, как и глаза Балдимора, небо. Всё же есть что-то в нём цепляющие, заставляющие ему доверять полностью и беспрекословно, даже для такого старпёра вроде него в математике есть какая-то манящая изюминка. Ничего не ответив на защиту Балди, Найт взял одну из фотографий, всматриваясь в каждую черту лица Грейта, словно желая его изучить до мельчайших деталей, узнать все его тайны только по одним лишь глазам, что так же запали в душу шатена, зарождая в нём что-то по истине новое. Голубые, словно небо, чище утренней, только выпавшей расы, полные доброты, счастья, невинности, глаза, в которых поселилось самое яркое солнце, что могло только зародиться в этом мире, будто бы благословляя счастливчика на всём его пути. Звезда-хранитель. Его кудри и подавно сводят с ума, эти русые, такие воздушные локоны цвета свежего молочного шоколада так и манят в себе зарыться, забывая обо всех проблемах и невзгодах разом. Его белейшая, как первый выпавший снег, кожа без каких-либо шрамов и родинок вызывает искренний, ничем не подделанный восторг. Алые, изящные, тонкие губы могут только сниться в самых сладких и ярких снах, а улыбка и вовсе сносит крышу своей искренностью и идеальностью. Балди не высокого роста и достаточно худого телосложения, хотя в принципе считается стройным, да и вес у него вполне в пределах нормы по всем показателям, одевается всегда в чистое, обожая зелёный верх и синий низ. По рассказам его коллег от него всегда так приятно пахнет яблоками и чем-то ещё сладеньким, что он так же всегда таскает в карманах угощая не только деток, но и взрослых. Не грубит, не матерится, всегда так робок, что ругаться на него невозможно, всегда внимательно слушает собеседника и выполняет поручения, ответственно подходит к своей работе, но разве не мечта работодателя и коллектива? Мечта, которую вскоре отнимут. End Flashback Директор. Докурив сигарету и потушив её об стенку, учитель пошатнулся, пытаясь наконец отойти от окна и вернуться к своей работе. Как же кружится голова, но как же хорошо, вы даже себе не представляете. Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, Балди пошёл в пыточную, готовиться к играм со своими куколками, которые так ждут его очередного возвращения в их грешную жизнь. Всего пара часов прошла с того, как Балди вернулся в пыточную, всего пара часов и он вновь вернулся за всеми, отводя их в место, где они наконец-то закончат своё веселье. Вечно радостная девчонка даже не плакала по дороге, лишь шла, смотря в пол, прекрасно осознавая, что слезами уже делу не поможешь. Слов и возможности писать она лишена, пальчиков то нет, не пришили тогда, какой тогда смысл злить педагога и подставлять отца? Правильно, никакого, только хуже будет, ведь Балди знает, как им сделать хуже даже в самой плачевной ситуации. Приведя их в комнату, Грейт усадил зрителей на стулья, подальше от основного стола, который предназначался отцу с дочерью, а уже их на выделенные только для родни места. На удивление стол был пуст, ни ножа, ни какой-нибудь пилы, ничего на нём не стояло, не лежало, в чём же тогда заключается пытка? - Найт, ты же ведь такой лицемер... - Начал Балди, присев на краюшек стола. - Позволял своей нахалке нарушать правила, а с других три шкуры драл за самую малейшую провинность, не так ли? Я ни раз видел, как ты её просто отпускал, хотя так грозно заявлял об наказании. Любой бы другой тут же начал истекать кровью от твоих ударов, теряя сознание от нескольких прикладов головой об стену или пол, но ей ты всегда и всё спускал с рук. - Взгляд мужчины устремлён куда-то в пустоту, так отстранённо и незаинтересованно в данной ситуации. - Я всегда гадал почему же ей столь особенное отношение и почему же, к примеру, со мной ситуация кардинально другая. Меня ты готов был удавить за самый тихий писк не по твоей указке, а её по головке гладил и "орал" только на публику... разве так делается? Хотя, спасибо Женечке, мне и самому стоило догадаться об вашем родстве напрямую, но её подтверждение моих догадок сделало всё куда проще. - Спустившись со стола, Математик резко развернулся к Кевину лицом, упираясь кулочками в стол. - Сколько раз ты ей всё прощал? Сколько раз ей всё сходило с рук и даже те разы, когда она меня душила? Ты её вечно прощал, никогда даже не думал кричать, но, к твоему и её великому сожалению, я всё ещё дышу и теперь я буду решать кого и за что наказывать, а не ты, двуликий придурок. - Отстранившись от стола, Балдимор лёгкой походкой проследовал к ножам и скальпелям. - Я даже жалею, что отрубил ей пальцы, поиграли бы сейчас, как ты это, Переменка, и любишь... но увы и ах, зато у нас остались другие части твоей плоти, ими и воспользуемся. - Выбор пал на самый красивый, новёханький нож с красной рукоятью. Такой прекрасный, острый, им так и хочется что-нибудь или кого-нибудь разрезать. Вслед за ножом со стола были сметены какая-то бутылка с неизвестной жидкостью, бинты, хирургическая игла с нитью, а так же гвоздь с молотком, вскоре оказавшись на столе между Директором и его дочерью. Не самый внушающий спокойствие набор, конечно, и если раньше Кевин был бы ему рад, особенно когда пытал Балдимора, то сейчас уж точно нет. Тяжело, томно выдохнув и как настоящий Бес расплываясь в дьявольской улыбке, Математик буквально перебирая сжатыми кулачками по столу приблизился к Дире, наклоняясь к напуганному мужчине. - Я прекрасно знаю, что она больше нам ничего не скажет, но либо ты сейчас прибьёшь её язык в столу и отрежешь его, после чего спокойно сможешь обработать рану, либо уже это сделаю я, но с большой жестокостью, поливая рану солевым раствором из непосредственной соли из нашей столовой и отвратительнейшего качества воды, водопровод, по которому та течёт, ты так и не удосужился отремонтировать, прохвост. - Немного подышав над его ухом, тот внезапно выпрямился. - Конечно, как я мог забыть?! - Резко отойдя к другому столику, учитель взял неизвестный шприц и схватив девочку за шею, вколол его содержимое ей, после чего ребёнок стал немного спокойнее, что ли. - Болевой шок и его последствия нам ни к чему, так что не бойся, не умрёт от боли. Но помни, что долго я ждать не буду и сам приступлю к делу за место тебя, если ты промедлишь, Кевин. - Отойдя ближе к зрителям, Балди встал и с неимоверной радостью наблюдал за выбором отца. Подобное решение принять крайне трудно, пусть и очевидно что стоит выбрать на самом деле. Какой родитель хочет причинять боль своему ребёнку, особенно если обожает его всей своей душой? Правильно, ни один бы так не сделал, но и позволить Грейту ещё больше истязать свою малышку Директор не может. Спорить и брыкаться бесполезно, всё равно заставит или ещё хуже - сделает сам, пальцы же ей отрубить смог, значит и язык без костей отрежет. - Прости меня... - Тихо прошептал Дира, смотря в глаза дочери и беря в руки гвоздь с молотком. Как бы ему не хотелось, а времени медлить у него нет. Собрав всё своё мужество с силой в кулак, нехотя он встал с словно тянущего магнитом обратно места и неторопливыми шагами направился к ребёнку. Понимая, что отцу и так будет тяжело сделать это, Переменка покорно легла головой на стол, высунула свой уже на самом деле бесполезный язык, закрывая глаза, чтобы не видеть того, что будет дальше. Быстрее начнётся, быстрее закончится, хочется надеяться. Дрожащие руки опустили на язык гвоздь, намечая не самое болезненное место для приколачивая органа к столу. Директор медлил, максимально делал всё не так быстро, как хотел бы Балдимор, поэтому когда случайно поднял на него взгляд заметил, как тот пальцем бьёт по часам, мол время выходит, надо бы поспешить. Дира опустил глаза вниз, после чего немного их прикрыл. Первый удар молотка по гвоздю - пролилась первая кровь, но гвоздь не был достаточно забит в стол, что своим недовольным кашлем обозначит Математик. Второй удар - большая часть гвоздя в столе. Наверное даже хорошо, что девочка лишена голоса, неизвестно как бы громко она кричала от такой адской боли. Третий удар - гвоздь забит полностью и орган намертво прибит к столу, можно приступать к его отрезанию, а Грейт как никогда доволен. Тяжёлое дыхание вместе с редкими, но сильными ударами сердца в грудной несчастной клетке, которая готова разорваться сию же секунду, сбивали Кевина с ног. Он никогда бы себе не позволил так сильно измываться над собственным ребёнком, никому бы не позволил, ничего себе этого не простит. Стиснув зубы он взял в руки нож и максимально сильным и быстрым ударом отсёк девочке язык, со стороны Балди послышался удовлетворённый смешок. - Умничка~, а теперь можешь зашить ранку, если так этого хочешь или уже потом, наравне со всеми остальными. - Пожав собственными плечами и так мило улыбаясь, Грейт отправился за спину Директора, прижимаясь к нему своим передом и утыкаясь кончиком носа в шею, не говоря, а по-змеиному шепча. - Столько лет ты меня мучал, пытал и даже не давал выйти отсюда, сделав из собственного лицея настоящую тюрьму. Последние года у меня складывалось такое ощущение, будто бы ты мне за что-то мстишь, словно когда-то я разрушил всю твою никчёмную, жалкую, бессмысленную жизнь и перечеркнул её же напрочь, забрав самое ценное что у тебя когда-либо было, в то время прекрасно осознавая тот факт, что никогда и не видел тебя, пока не пришёл сюда устраиваться, Директор. – Тихо фыркнув и сжав руки Кевина чуть выше запястья, Балди продолжил. - Казалось бы, сейчас вы все подавлены, сломлены, искалечены и никак не помешаете мне сбежать, чудо будет, если вообще выползите за порог этого гадюшника, не получив обломком потолка, крыши или арматурой по голове, великое чудо. По сути я полностью свободен, никто меня не удерживает, могу раствориться так, что ни одна живая душа и ты так тем более никогда меня не найдёте ни живым, ни мёртвым, ни могилы, никак и никогда. Однако покорно торчу тут с вами, как когда-то ты тут торчал со мной, имя возможность уйти, поменять жизнь к лучшему, даже распорядиться чужой без страха быть наказанным, а сейчас мы поменялись местами, Найт, теперь ты моя игрушка, которой я верчу как захочу. – Ещё сильнее сжав чужие конечности, Математик уткнулся лбом в чужую шею. – Я тебе ничего не сделал, никого не забрал, дорогу не перешёл, а ты мне всю жизнь сломал, урод конченный. Как же я тебя ненавижу, Директор, чудовище, породившее во мне насильника. – Ещё немного сильнее сжав и отпустив несчастные конечности, Балдимор отстранился от мужчины, давая тому наконец-то зашить рану дочери и направляясь к другому орудию пыток. Медлить было нельзя, поэтому не без помощи советов Евгении, но Дира таки зашил несчастный обрубок, оставшийся от языка и вернулся на своё место, стараясь утешить дочь, держа её за руку и вытирая слёзы с лица. Бедная девочка. - Успокоилась живо! - Ударив своей линейкой по столу, в приказном тоне скомандовал садист, беря в руки тиски. Никому не нравится задумка Грейта. Вернувшись обратно к столу с игроками и оторвав Найта от чада, Грейт закрепил руки мелочи в тисках. Их можно вытащить без проблем, но это лишь пока что. - Теперь твоя задача будет превратить её запястья в мясные мешки с костяной мукой или проще говоря раздавить их к чертям собачьим. Опять же, не сделаешь сам - сделаю я и очень, очень медленно, как можно дольше не давая закончиться этой пытке и твоей дочери умереть, понятно? - Получив кивок со стороны шатена, Балди снова отошёл ближе к зрителям, наблюдая за все процедурой. - Почему я не могу всё это делать за неё?.. Она же ребёнок, Балди... ты любил детей... позволь мне хотя бы часть этого ада на себя взять, умоляю тебя... - Подняв полные мольбы глаза на педагога, Найт понадеялся хоть на каплю человечности, что в нём могла остаться. Невоспитанный, но Плей Тайм всё ещё ребёнок. Арти пожалел и её может. - Нет я сказал, никаких ей поблажек не будет. Давай же, делай дело, пока не приступил к этому я, а как ты знаешь, что физической силой я не сильно то и обладаю. - Фыркнув, Балди задрал рукава, показывая свои не самые атлетические руки, он явно даже в силу своих возможностей всё будет делать медленно, поэтому и тут давать ему приняться за дело нельзя. Как можно больше заглотив воздух и выпустив его из лёгких, Директор снова встал с проклятого места и приблизился к дочери. Схватившись за механизм тисков, он начал как можно быстрее их закручивать, не замечая как слёзы ручьём текут из его глаз. Вложив в это все свои силы, мужчина крутил и крутил, заставляя кости малышки ломаться с характерным и так хорошо слышимым хрустом. Её голос и тут бы им всё усложнил, представить страшно какого ей сейчас. Распрощавшись с тисками на одной руке, Кевин, тяжело дыша и фактически задыхаясь, приступил ко второй, стараясь так же быстро всё закончить, как и с первой, всё извиняясь и извиняясь перед Переменкой. Ему искренни жаль, что всё дошло до такого зверства, ему очень и очень жаль, что сейчас по его вине, из-за его ошибки страдает его дитя. Но за ошибки нужно платить, верно? И платить очень большую цену. Расправившись таки с обеими конечностями мелкой мрази, Найт опустился перед ней на колени, чуть ли не умирая от всей той боли, которую сейчас причиняет любимому и дорогому человеку. Это невыносимо, это не передать словами... это слишком высокая цена за тот ужас, который он натворил. - Отрежь их. - Скомандовал Грейт, заставив мужчину на себя посмотреть. - Отрежь её кисти. Не оставлять же её так, да и восстановить эти мешочки не получится, только на ампутацию. - Безразличие и холод в глазах педагога заставили Диру чувствовать себя ещё хуже. Он не доволен, значит пытки продолжатся и дальше. На протяжении нескольких часов Балдимор заставлял всячески изувечивать, издеваться и попросту выбивать дух из маленького человечка, тем самым убивая двух зайцев сразу - наказывая физически одну и морально другого, постоянно так же заставляя Кевина и лечить его новую жертву, найдя таки себе прекрасную замену в ней. Под конец этой пытки девочку вряд ли можно было уже назвать человеком: конечностей нет, они были медленно и мучительно ампутированы по кусочку, оставшееся туловище изуродовано порезами и перешито, местами обожжено, где-то попросту вырезаны куски плоти. Но даже при всём при этом она жива и будет жить дальше. Многое из того, что Грейт заставил делать Директора с ним самим не делали, хоть и приходилось время от времени бить того током, чтобы пошевеливался и не брыкался, но Балди на этот небольшой факт наплевать. - Молодец, Найт, ваш раунд завершён, остался только небольшой финал, но уверяю тебя, он придётся вам всем по душе. - Алые губы изогнулись в дьявольской улыбке, настало время заканчивать всё это безумие раз и навсегда.