Лучше не играть с судьбой

Эта сучка оказалась изворотливей остальных. Так и намеревалась выкрутиться и не дать себя затрахать до смерти. Своими ногтями она царапала мне руку, но ладонь уже настолько огрубела, что не чувствует боли. Мой член доставлял ей большие неудобства. Ну, хоть с чем-то в жизни повезло. Хер здоровый, мясистый, может проникнуть в самую узкую щель. Я проверял. Однажды засунул в маленькую дырку забора и клянусь, она после меня стала шире. Либо мы тогда с Бексом — кликуха моего друга — перенюхали кокаина и у нас любая щель казалась шире. Я зову иногда Бекса ещё и Куколдом. Потому что каждый раз, когда я трахаю девушку, он наблюдает рядом и мастурбирует. Говорит, что это как порнуха, только наяву. Ему предложишь — откажется. Странный он, на самом деле. Дрыщ, волосы вечно сальные, как и его жалкая бородка. Весь такой задрипанный, мерзкий. Я тоже красотой не наделён. Очень даже напротив. Девчонка что-то мычала в руку, всё стараясь выбраться из моей хватки. Дура. Терпела бы уже. Я чувствовал её слезы. Правая рука наминала её сиськи, выкручивая соски до болезненных стонов. Они тёрлись о каменную стену. Мне кажется, в один момент на них появится кровь. Я слишком сильно сминаю их и тру о шершавую поверхность. Трахаю мелкими толчками, так что теснее уже просто некуда. Член почти не выходил из её узенькой и влажной вагины. Вот так удивителен организм человеческий. Ебут насильно, а всё равно он выделяет влагу, чтобы было покомфортней. И нет, это не показатель, что женщины любят, когда их трахают. Если бы мне неожиданно и насильно начали сосать, я бы тоже кончил. Это естественно. Я теребил её губы, сжимая двумя пальцами клитор. Пальцы все в грубой отмершей коже. Я ее царапаю, как и она меня. Ощущать свой член в чьей-то вагине, как он двигается, раздвигая стенки, как наши совместные выделения перемешиваются… Доставляло мне это удовольствие, да. Девчонка куснула мой палец и издала сдавленный стон. Тело значительно размякло в руках. Отлично. Расслабилась и просто отдалась ситуации. И правильно. Куда бежать сейчас и к кому обращаться? Мы в тёмной подворотне, людьми и не пахнет. Только мы, наши хрипы и стоны, наш такой внезапный секс. Меня иногда накрывало и я утаскивал к себе в домик — на деле улица, но это место было уже настолько родным, что стало будто домиком на дереве. Мне бы не дали даже дешёвые шлюхи. Да и денег-то у меня почти не водилось на них. Я просто брал, что хотел и всё. Захотел брюнетку — пожалуйста, она сейчас стоит ко мне задницей и плачет от того, что её кто-то насилует. Что поделать, красотка? Прости, ты просто попалась под мою руку. Не ты, так кто-то другая. Я пыхчу за её спиной и нализываю её шею. Скоро кончу. Пришлось начать двигаться быстрее. Девчонка оживилась и снова решила забрыкаться, чтобы я не кончил в нее. Вдруг мне прилетает хлопок по заднице. Чертыхаюсь и оборачиваюсь. Бекс. Стоял на расслабоне, покуривал дешёвые сигареты и смотрел пьяными глазами на нашу еблю. — Блять, зачем пугаешь? — я продолжаю двигать бедрами. Девушка поняла, что это не тот человек, от которого стоит ждать помощи, и снова перестала брыкаться. — Твои булки светятся, — прохрипел он. — Ты обдолбанный, — бросил я и схватил девку за грудь. Мы развернулись к Бексу. Теперь я стоял прижатым спиной к стене. Безмолвно предлагаю полапать её. Бекс без интереса поиграл с ее грудью и даже не притронулся к киске. Я хмыкнул, развернулся и поспешил закончить дело. Может, он сейчас опять за с моей спиной дрочит, да наплевать. — Я хотел предложить съездить кое-куда. Местечко у меня есть классное, — послышалось позади. В нос ударил запах его вонючих сигарет. — Да-да…конечно… — пробурчал я что-то неясное, потому что уже почти ловил оргазм. Девчонка затряслась и заумоляла не кончать в неё. Было поздно. Я прижался к ней как можно ближе и с удовольствием ощущал, как струя семени выплескивается в её узкую вагину. Сучка зарыдала пуще прежнего. Она вдруг взвизгнула, и я очнулся. Бекс тушил об её плечо сигарету. Я вышел из неё и быстро убрал член обратно в штаны. Ноги девушки подкосились, она рисковала упасть. Глянув на Бекса, я сплюнул и ударил свою сегодняшнюю подстилку в лицо. Она свалилась на землю. Нос был разбит, это точно. Недолго думая, мой друг ударил её ногой в голову, заставляя забыться во тьме. — И куда ты собрался ехать? — пробурчал я, пряча голову в капюшон кофты, а руки в карманы потёртых джинс. Я с недоверием смотрел на Бекса. Он имел привычку нажраться, а потом садиться за руль. Один раз мы попали в аварию, чудом оставшись целыми. — Кароч, за городом я нашёл классный домик, такой…заброшенный, — Бекс потирал нос и часто шмыгал. — Я туда разные штуки притащил. Можем позависать. Ты всё равно не занят. Дел у меня, и правда, не было. Матушку я накачал, должна себе спать. Так что да, я был свободен. Мы попёрлись к машине Бекса. Повёл я, ибо друг был в хлам. Доверять ему руль я не хотел. Куколд своим хриплым голосом говорил куда ехать. Мы отправились за город, куда-то в пригородные райончики. Заехали в лесок. Я начал шутить в голове, что карма, наконец-то, достигла меня, и я буду изнасилован лучшим другом. Бекс напрягал. Мы, наконец-то, остановились около какого-то старого сарая. — Ради этого мы здесь? — я вышел из машины и недоверчиво глянул на друга. — Внутрь зайди, — усмехнулся он и потопал к сараю. Внутри всё было иначе. Будто другой мир. Я даже удивился. Выглянул и заглянул обратно, чтобы убедиться, что глаза не врут. Поклеенные обои, кое-какие дешевые предметы мебели, ящик пива, коробки с пиццей, резиновая баба… Как Бекс нашел это место? — Я тут кантуюсь иногда. Когда коллекторы приходят, я сюда валю, — объяснил он, плюхнувшись на огромный мешок, набитый, кажется, песком. — Налетай! — Бекс махнул в сторону ящика пива. Я, не долго думая, взял две бутылки и без труда открыл руками. Одну бутылку отдал другу. Мы быстро напились и принялись травить дурацкие анекдоты. Они чаще всего приводили нас к размышлениям мирового масштаба. Мол, всё дерьмо начинается с детства. Я родился не по желанию. Был зачат случайным образом. Моя мать не пользовалась гандонами со своим ебарём. И когда она узнала, что залетела, решила не делать аборт. Почему? Лучше бы уж я никогда не рождался. Не видел этого ёбанного мира, который крепко поиздевался надо мной в детстве. Иногда лучше сделать аборт, если ситуация, в который ты живёшь, не позволяет растить ребёнка в любви и счастье. Может, так будет лучше для всего света, чтобы не навлечь беду на будущее? Ведь каков шанс того, что твой сын не вырастет каким-нибудь отморозком, насилующим женщин в подворотне, крышующим разные точки, грабящим мелкие магазинчики индусов? Крайне мал, если ребёнок получает нужную ему любовь. Если всё вокруг располагает к рождению. Если это было сделано по любви. — Я хочу быть рок-звездой, — Бекс непонимающе посмотрел на меня. — Зачем? — Их всех любят. Обожают. Каким бы ты не был уродом, все будут любить тебя. Ты же звезда. Тебе все дают… — Эт ж сложно. Да и какой смысл? Тебе и так все дают, — гадко захихикал Бекс. — Фанатки дают добровольно. Чтобы они могли сами сесть на колени и отсосать тебе. — Ты романтик что ли? Я тебе сейчас сам добровольно отсосу, у меня как раз желание появилось. — У тебя ещё что-то появилось? Я так напился что мне лень задницу оторвать, а тебе не лень сделать столько движение, чтобы достать до моего члена? — Бекс сел на меня и начал возиться с джинсами. — Ты вообще считаешь себя геем? — Если у меня не встает — я не гей, — ответил он просто, принимаясь надрачивать мне. Какой же он странный тип. — То есть я гей, если у меня встаёт? — рассуждаю логично. — Какая разница? Главное, что встаёт. Значит, ты здоровый мужик. А кто сосёт, ваще поебать, — и с этими словами принялся заглатывать. Какой же он пидор. Мы начали дружить еще с детства. Подрались во дворе, когда я понял, что этот мелкий дохляк, размахивающий пакетом с буханкой хлеба, не с моего района. С тех пор постоянно вместе тусуемся. Когда его батя снова напивался, Бекс ночевал у моей матушки. Она, хоть и дышала на нас своим перегаром, никогда рукой с ножом не замахивалась на собственного ребенка. Вообще, пила она редко. «У мамочки нет настроения» — вот тогда на кухонном столе появлялась какая-нибудь выпивка. Бекса она любила как своего. То есть, никак. В матушке были две странные черты: безумная любовь и полное безразличие. Иногда она и задушить может, когда обнимается. Вот только появлялась в ней эта доброта, когда в голову ударял спирт. Доходило и до того, что она заставляла нас ублажать её. А мы? А нам, мелким подросткам, которым только дай одноклассниц за их сиськи полапать, было в кайф пощупать настоящую женщину. У нас сохранились фотографии матушки в молодости. Красивая, надо сказать, девушка. Жаль, что потеряла свой шарм. Я не понимал, как у такой красавицы мог родиться сын самой неказистой наружности. Отец мой серьёзно поднасрал. Почему она выбрала такого мерзкого ебаря? Почему вообще родила меня?.. Бекс был моим другом уже много лет. Мы вместе свалили из школы, вместе пару лет проучились в каком-то дурацком колледже. Потом пытались подрабатывать на заводе и также благополучно свалили оттуда. На самом деле, нас заставили написать увольнительную, когда вскрылась наша кража металла. Мы его продавали вторым лицам и получали куда больше, чем на заводе. Потом мы начали крышевать должников. Просто воровать. Весёлые деньки бандитизма. Бекс таким образом заработал себе достаточную сумму для учёбы. Придурошный закончил музыкальную школу и теперь умеет играть на синтезаторе. Зачем ему это вообще? Я бы понял, научись он играть на гитаре, так ведь нет! Куда он со своим синтезатором? Как оказалось, куда-то мог. Он купил себе какой-то переносной и некоторое время шарахался с ним везде. Ужасно бесил. Бекс отличный мужик, на самом деле. Сальный, мерзкий, некрасивый, с огромными мешками под глазами, но отличный. Время пролетело незаметно. Моя раскладушка запищала под моим телом, предупреждая о входящем вызове. Кое-как ватными руками я достал её, но из-за мыльного взгляда не разглядел, кто звонил. — Да?.. Мам? Бля-я-я… Самой никак?.. Что значит отнялись?.. А может в скорую?.. Мы хер знает, где приедем, точно не быстрее скорой. Звони этим чучелам! — рявкнул я в конце на матушку и сбросил вызов. Теперь я смог разглядеть своё окружение. За окном всё так же было темно. Бутылки из-под пива пустые, коробки, в которых раньше была пицца, тоже. Я со спущенными штанами, Бекс валялся где-то возле ног. Я ещё пьян и чувствую это. Встаю, натягиваю штаны, заодно пихаю друга в бок, чтобы тот очнулся. Бекс еле-еле проснулся и пошатываясь встал. Объясняю ему ситуацию, а он молча кивнул и поплёлся к выходу из домика. Усевшись в машину, мы немного посидели, пытаясь вдуплить и немного очнуться от влияния спирта. Я был чуть трезвее Бекса, поэтому завёл авто и тронулся с места. Мы смогли без проблем выехать на прямую и ровную дорогу. Можно немного расслабиться. Никого нет. Тишина. Спокойствие. И даже начавшийся дождь не смог помешать нашему ровному вождению. Я даже не заметил, как мои веки начали слипаться, под мирное жужжание двигателя и стук капель о корпус машины. Настоящее умиротворение. После этого я не смог проснуться нормальным человеком. Я им перестал быть. Я стал тем, кому давали пожизненное клеймо «инвалид».