Не трудно догадаться…. Что могло произойти?
Люси не пыталась как-то реагировать — не было сил. Хотелось разреветься, как маленькая девочка и убежать искать утешения в маминых объятиях, но Хартфилия понимала. Мамы здесь нет, ей не шесть, да и убежать она… Вряд ли сможет. Даже при большом желании. Всё, на что была способна девушка в тот момент — втупиться в кровь под ногами и глотать остатки более менее чистого воздуха ртом. Грохот. Совсем рядом. Люси оборачивается и видит, как Стинг пытается задушить Нацу какой-то продолговатой палкой — хотя, это больше выглядело, как попытка оторвать Драгнилу голову. Люси туго соображала, чтобы хоть как-то пискнуть — всё, что она могла, просто удивиться и попытаться догадаться, что здесь происходит. Но стоило Стингу только увеличить напор, Люси резко протрезвела. Нацу. Здесь. В лаборантской. Дерётся со Стингом. Разве он не должен отсыпаться дома? А где ребята и почему они никак не отреагировали на появления Нацу на пороге школы? Почему Драгнил здесь и почему он дерется с Эвклифом? Люси пыталась думать критично и быстро. В метре от неё валялся учебник по химии за девятый класс (видно, вывалился из шкафчика в процессе драки), поэтому, не колеблясь ни секунды, Хартфилия тянется к нему и, кое-как прицеливаясь, бросает в Стинга. Учебник отпрыгивает от его плеча и, зашелестев страницами, падает на пол. Эвклиф обернулся в её сторону и жутко ухмыльнулся, заметно сбавив напор на шею Нацу. Помимо разрезанной щеки у Стинга добавились ссадины, неглубокие царапины и перекошенный нос. Стоило Эвклифу только пискнуть имя Люси в уже привычной непристойной интонации, как Нацу, доселе собирающий в кучку оставшиеся силы, резко спихивает его с себя и пинает ногами в сторону учительского стола. Раздается очередной грохот, но от него даже стены затряслись и осыпался потолок. Навесная полка над столом со скрипом покосилась и, секунда, съехала вниз по стене, удерживаясь на втором креплении. Микроскоп, оставленный на полке, медленно съехал с жутким скрежетом по поверхности и полетел на голову взявшего минутный перерыв Стинга. Минимум пять килограмм веса с высоты более метра расхерачили Эвклифу затылок, так что он, свалившись наземь практически намертво, утробно простонал.Его голова лопнула, как передутый воздушный шарик. В ушах застыл звук шлёпнувшегося месива на пол.
Под его уже мёртвым телом тянулись полосы крови, «заглатывая» на половицах выпрыгнувшие из черепной коробки разкашеваренные остатки мозга. Люси застыла, тихонько поскуливая. Нацу, опираясь на стенку и ближайший сломанный стул, кое-как поднялся. На его щеке красовался глубокий порез, костяшки сбиты в кровь, но правый бок кровоточил сильнее всего — там рана глубокая, практически сквозная. Драгнил, шикая и ойкая, с трудом подошел к Люси и, тут же грохнувшись на пол, болезненно прохрипел. Парень скорчился от боли и даже побледнел в лице — ранение серьёзное, более того, в комнате начал слоиться дым, так что ещё немного и они задохнуться. Хартфилия с трудом подползла к едва державшемуся в сознании парню. Как бы больно не было, как бы Люси и самой не хотелось упасть на пол — она останавливала себя мыслью о ране Нацу и о том, что нужно хоть как-то остановить кровотечение. С горем пополам, Люси стащила с Драгнила и без того разорванную накидку, благо, вышло без резкого дёрганья и тормошения. После недолгих споров с самой собой, Люси решила, что не будет обматывать всю поясницу, так как это может ещё больше навредить и без того повреждённым органам, поэтому прижала наспех сложенную накидку к порезу… Хотя, уместнее будет сказать к рваной дырке в теле. — Прости, Люси… Девушка цыкнула в сторону Нацу, шепча, что ему стоит помолчать и поберечь силы. Ведь Люси и без того знает, как он сожалеет о произошедшем. Её нутро подсказывало, что, если бы Драгнил здесь не появился, Хартфилия не отделалась бы лишь несколькими ударами по голове и изнасилованием. Нацу кое-как оставался в сознании, но молчал минуту-две, прежде чем Люси всё же заплакала. Слезы заливали лицо непроизвольно — девушка не контролировала себя, только сконцентрировано вдавливала накидку в ранение, чтобы остановить кровотечение. — Внизу пожар, тебе нужно уходить. Нацу пытался чётко выговаривать слова, но получилось только хрипеть и заглатывать обрывки слов — хотя, куда там говорить, если тяжело даже держать глаза полуоткрытыми. Драгнил хотел оттолкнуть Люси рукой, но она отмахнулась от его ладони, грубо приказав лежать и не рыпаться. Хартфилия машинально обтерла ладонью щёки и шмыгнула носом. — Я не могу оставить тебя здесь. Даже при большом желании уйти за помощью, я не поднимусь, Нацу. Люси снова всхлипнула, пытаясь давить из обожжённых легких слова. Дым слоился клубками по полу, если бы не сам факт запертой двери, ситуация была бы более прискорбной — у них еще есть минут пять, прежде чем дыма в комнате будет более чем много. Но Нацу сейчас куда слабее чем Люси, так как он постепенно терял сознание — даже маленькая часть дыма, попавшая в легкие в бессознательном состоянии может усугубить положение вещей. Пальцы дрожали, вдавливаясь в просочившуюся кровью накидку, хотя этот предмет гардероба вполне можно быть обозвать тряпкой для мытья полов. Люси пыталась контролировать пульс Нацу и частоту его дыхания. Она шепнула, что ему стоит коротко вдыхать и выдыхать, чтобы замедлить отравление, но парень вряд ли мог разобрать слова в её хриплом голосе. — Прости, я тебя не слышу… Хартфилия качнула головой и противно сжала губы, чувствуя добивающую беспомощность. Она не может встать из-за поврежденной ноги и жуткой боли в бедрах, а если и встанет, то придётся оставить Нацу на растерзание кровопотери и ядовитому дыму. Если она сейчас его бросит — Нацу очевидно умрет и тогда 13 июня наестся вдоволь людскими жизнями. Этого нельзя допустить ни в коем случае. — Если бы я только могла встать… Люси всхлипнула и утерла слезы. Она не знала, что происходит внизу и что творится на улице. По плану, всех должны были эвакуировать в случае пожара, а после вызвать пожарных и скорую на случай травм. Хартфилия только могла оправдывать её геройскую команду по спасению тем, что их попросту не пустили на второй этаж, так как огонь нещадно преграждал путь, а это очень опасно. Вероятно, ребята ждут приезд профессионалов снаружи, заранее оповестив о том, что в ловушке остались ещё как минимум двое человек. Хартфилия метнулась к пульсу Нацу — она кое-как нащупала на его запястье нужную точку и пыталась высчитывать частоту. Его кожа холодела, хотя девушка могла поклясться Богом, что из-за подогревающейся температуры и горячего дыма подобные ощущения лишь её собственное наваждение. Сердце отбивало чересчур медленные, равномерные удары — это плохо, если учитывать, что вокруг стоит стена тумана, а Люси, при всех её мизерных знаниях об оказании первой помощи, никак не может ему помочь… Только отсрочивает гибель. Снова всхлип, Люси дрожит и жмётся в маленький комочек. Паника нарастает, парализует каждую клеточку тела, вытесняя болезненные судороги по всему телу. Хартфилия не чувствовала, как ей и самой стоило бы остановить кровотечение — она осматривалась в поисках спасения, хоть чего-нибудь. Тряпки и вода или какая-то жидкость. Если не идти, то ползти — не важно, как но попытаться спасти себе и Нацу жизнь. Запястья горели от того, что их со всей силы вдавливали в пол. Половицы скрипели под телом, а неровная поверхность натирала оголённую поясницу. Люси машинально клонит голову набок — она всё ещё без сознания. Волосы расползлись по полу перепачканным кровью месивом. Хартфилия едва дышит под тяжелым телом Стинга, врывающегося в неё с сумасшедшей скоростью. Люси жмурится и пытается выбить из головы несвоевременные видения — к чему они сейчас?! Она пытается фокусироваться на предметах на поверхностях: столы, полки, стеллажи, стулья. Хартфилия не знала, что ищет, но искренне хотела верить, что голову осенит гениальная идея по спасению Нацу. Книги, разбросанная канцелярия и тетрадки. Аптечка находится на самом верху, докуда Люси придётся ползти и тянуться минимум минут десять. В дверь кто-то ломится, в лаборантскую залетает разъяренный Нацу и тут же бросается с кулаками на Эвклифа. Стинг валится на пол, а Драгнил смачно врезает ему по носу — тот хрустнул и чавкнул кровью. Потасовка, перерастающая в попытки убить друг друга. Нацу побеждает с явным приоритетом в физической силе, поэтому без колебания мигом скручивает оппонента и давит шею локтем. В стенах стоит крик, мат, угрозы. Драгнил замечает, что Макс, лежащий рядом мёртв, а из его раздавленной и распоротой грудной клетки выглядывает красная рукоятка. Стинг этим пользуется и хватается за близлежащие ножницы, перерезая правую щеку оппонента. За окном послышались спасительные сирены. Помощь близко, сейчас ещё несколько мгновений и всё закончится. Люси, радостно прохрипев, поворачивается к Нацу и стынет. Парень дышал, но с большим трудом — дым заслонял вуалью пространство, отчего даже Хартфилия успела закашляться. Нацу едва как оставался в сознании, но его глаза никак не реагировали — взгляд застрял в потолке и постепенно покрывался стеклянным льдом. Хватит ли у помощи времени, чтобы успеть до того, как они здесь задохнуться? Стинг отбивается подручными вещами: ножка стула, горшки, ножницы. На глаза попадается Макс и торчащий из него топор. Нацу истошно пытается обороняться и попутно искать способ прекратить бессмысленные войнушки. Желание прикончить Эвклифа без промедления растет по градации. Стинг делает обманный маневр — целится ножницами в тело Люси, но Нацу заслоняет бессознательную девушку собой. Эвклиф замахивается топором и зазубриной впивается в бок опешившего Драгнила. Кровь брызнула на пол, Нацу теряет равновесие и падает на колени. Люси нашептывала Нацу, чтобы тот держался как мог, ведь помощь совсем близко. Её глаза судорожно бегали в поисках спасения и тут же наткнулись на окровавленный топор в метре от руки едва дышащего парня, приваленного двумя учебниками по химии и подготовке к выпускным экзаменам. Хартфилия тут же резко падает на живот и, шипя, ползёт в сторону выглядывающего острия. Она дотягивается пальцами и неистово хватает лезвие, корчась от мимолетной боли — рука начала кровоточить.Единственное, что в её силах — сбавить темпы отравления.
Хартфилия тяжело дышит, мысленно благодаря видения за то, что подкинули идею. Если бы не упоминание топора, она бы уже давно разревелась и отчаялась. Кое-как убрав с лица слизкие комки окровавленных волос, Люси выравнивает дыхание и приподымается на локтях. Девушка, сцепив зубы, собирает оставшиеся силы в руках и целится в окно.Если она попадет и стекло треснет по всей раме — дым сбавит свою концентрацию. Это выиграет время для помощи.
Секунда, две, три. Люси замахивается бросает топор в сторону стекла, надеясь, что у неё хватило сил хотя бы докинуть его. Топорик полетел, прокрутившись в стремительном сальто, прямо в окно и ударился о стекло — оно треснуло и тут же вдребезги вылетело во внешнюю сторону. Спасительный топор исчез во выглядывающей верхушке близстоящего дерева. Дым поднялся с пола и причудливым танцем пополз в сторону улицы — ночной ветерок подгонял клубки. Даже природа, пусть и не умышленно, но помогает Люси поверить в то, что у неё может получиться. Хартфилия свалилась возле Нацу без сил. Воздуха не хватало, а парень и так едва хрипел через рот. Если разбитое окно не поможет в спасении от отравления, то хотя бы будет знаком, что в стенах школы ещё кто-то остался. Нацу закашлял — утробно и глухо. — Прости меня… Люси… — Помощь уже близко, побереги силы… Люси не видела того, что стояло перед ней. Взгляд плыл, а спустя несколько секунд и вовсе окунулся в темноту. Хартфилия всё ещё могла чувствовать нагревшиеся половицы под ладонью и глубокое дыхание Нацу совсем рядом. Она могла слышать крики кого-то вдалеке и жуткие удары о какую-то поверхность. Люси даже могла с трудом разобрать, как Нацу что-то пытается хрипеть из последних сил — он что-то говорил, хотя это было просто похоже на какие-то несвязные звуки под водой. —… для меня…Знаешь, Люси… Ты для меня особенная…
В темноте мелькнул свет — всего на секунду, словно озарившая ночное небо вспышка. Чей-то голос вторил хрипу Нацу. Приятный баритон, ласка интонации и ощущение, будто бы Люси… Это уже проживала. Будто бы то, что сейчас отдается эхом в её голове — обрывки давно забытых воспоминаний. Что-то, что уже случалось когда-то давным-давно. Эхо постепенно обрело чёткость, на фоне послышались отрывки классической мелодии и приглушенные разговоры людей — всё смешалось в один жуткий, но совсем не раздражающий гул. Люси моргает несколько раз, прежде чем оклематься среди каких-то деревьев. Казалось, что она попала в сказку — всё мерцало в фонариках и декоративных гирляндах. В воздухе витал приятный аромат кондитерских сладостей и разных парфюмов: от сладких до резких. Люси не понимала, что происходит и почему видит две совершенно противоположные реальности. Над ней склонились медики и пытались надеть кислородную маску. Вдалеке показалась горящая в пламени школа, а подле практически обугленного здания несколько громадных машин и десятки перепуганных людей. Вблизи показался перепачканный черным Гажил, аккуратно укладывающий бессознательного Нацу на каталку. Редфокс что-то невнятно кричит, обращаясь к санитарам, проверяющим дыхание Драгнила. Люси кряхтит, пытаясь спросить: жив ли он, но её жалкие попытки пресекают громким криком о каких-то дверях. Классическая музыка доносится отовсюду. Люси мнётся за столом, недоумевая откуда перед ней тарелка и недоеденный кусок свиного стейка. Перед тарелкой и ещё несколькими блюдами стоит громадный букет белых роз. Хартфилия ёрзает на стуле и пытается понять: отчего же так неудобно? Её внимание привлекают десятки людей, сидящих позади. Женщины утирали слезы платочками, а мужчины удерживали в руках практические полные стаканы с алкоголем. Совсем рядом сидят Лейла и Джуд. Мама теснила улыбку и едва сдерживалась, чтобы не заплакать, а отец усмехался с толикой гордости. В машине скорой помощи трясло, отчего Люси чуть ли не дважды подавилась. Над ней нависли люди, обсуждающие результаты каких-то приборов. Хартфилия пыталась что-то спросить, как-то дать понять, что её спасать нужно в последнюю очередь, но горло обожгло только при попытке сдвинуть язык. Девушка понимала, что теряет сознание, однако сопротивлялась и цеплялась за малейшие попытки не засыпать. Люси словно вынырнула из воды. Похоже, в той реальности, где она едет в ближайшую больницу, её тело всё же отключилось. Картинки стали чётче и ярче, Люси обернулась и посмотрела вперед — туда, где красовалась цветочная арка и небольшой подъём. Хартфилия скользнула взглядом по обвешенным гирляндами деревьям и только потом заметила, как кто-то стоит на том подъёме и, кажется, поднимает тост. Хартфилии казалось, что она часть чьего-то праздника — невольный наблюдатель. Десятки столов, сотни счастливых гостей и даже чьи-то детские агуканья. Атмосфера убаюкивала и успокаивала, пока слух не уловил знакомый голос, доносящийся со стороны той самой арки. Девушка пораженно обернулась и тут же застыла в неверии. Нацу отшучивался Грею, сидящему по правую сторону от самой Люси. Хартфилия изумленно выпучила глаза, только сейчас заметив Фуллбастера рядом. По левую сторону хихикнула Джувия. Непривычно было видеть Локсар с короткой прической, а Грея в смокинге при параде. Джувия тихонько потянулась к тарелке с фруктами и, цапнув виноградину, незаметно кинула в рот. Всё выглядело торжественно и чересчур… Обыденно? Словно разворачивающееся перед глазами — естественное и вполне ожидаемое событие. Люси охнула, недоумевая происходящему. За соседним столом сидели остальные: Гажил походил на себя из двадцатилетнего будущего, Леви отпустила волосы и теперь укладывала прическу в аккуратный хвостик, а между ними стояли два свободных стула, откуда выглядывали маленькие светловолосые макушки. Эрза отмахивалась от официанта, предложившего шампанского, указывая на округлившийся живот, а Джерар деловито поправлял очки, иногда нашептывая увлеченной парфе Скарлет что-то на ухо. Все будто бы повзрослели — изменились и воспринимались не как дети, а как… Взрослые люди, совсем не школьники или даже студенты. Люси не могла поверить в то, что видела. Хартфилия металась взглядом от одного к другому, пытаясь найти какой-то магический подвох в чересчур реалистичной картинке. Были ли те люди, сидящие за одним столом, её друзьями или же это просто совсем не смешная шутка её сознания? Нацу, до этого стоящий на подъёме возле микрофона, извинился и отшутился публике по поводу какого-то несносного свидетеля и неоконченного тоста. Джуд что-то крикнул после чего вся публика позади взорвалась хохотом. Люси словно отрезали от реальности: что происходит? Почему у неё ощущение, будто бы всё это происходит не с ней… Откуда столько людей, почему Нацу и ребята выглядят так, словно им совсем не меньше двадцати. И почему сама Хартфилия сидит в жутко душащей одежде в кругу Грея и Джувии? Гам за спиной постепенно стихает, Нацу качнул в руках бокал шампанского и поправил микрофон. Он кивнул Люси так, будто бы она вполне реально сидела в пяти метрах от него и недоумевала. Хартфилия пытается разглядеть его и отмечает то, насколько Драгнил возмужал. Он наверняка стал выше, его голос заметно понизился на одну октаву, да и сама речь ощутимо поменялась. Нацу перестал казаться проблемным подростком в её глазах. Люси не видела в нём кого-то, кто младше её. В этом Нацу не осталось ничего от забитого миром Нацу Драгнила, ищущего тихого уголочка в библиотеке, чтобы побыть одному. — Знаешь, Люси… Обычно на свадьбах гости тосты толкают, но тут свидетелю стоит спасибо сказать. Грей присвистнул и отвесил «палец вверх», за что получил укорительный взгляд и тумак под столом от Джувии. Люси переглянулась между друзьями, надеясь, что ей хоть кто-то что-то объяснит, но вместо этого все вслушивались в речь Нацу, который, о чём-то задумавшись, прокручивал в руках практически полный бокал. — Ты для меня особенная. Та «особенная», о которых обычно книги пишут. Ты — необычная, чересчур наивная, заботливая и еще кучу прекрасных прилагательных, которые я попросту не вспомню… Нет, серьёзно, Грей, это была плохая идея. Я не умею толкать тосты. — Всё ты можешь! Леви (явно перебравшая с шампанским) крикнула в ответ, махнув ладошкой, мол, «давай продолжай». Грей давился смехом в тайне от Джувии, пока Локсар что-то увлеченно искала в дамской сумочке-кошельке. Люси задержала дыхание, вглядываясь в фигуру Нацу, явно сожалеющего о том, что на каждый стол рассчитано больше трех бутылок шампанского. Хартфилия буквально минуту назад поняла, почему в этой одежде так душно. Свадебное платье. Она даже не могла позволить себе немного ссутулиться, так как корсет тут же пережимал живот. Люси ошеломлённо осмотрела свои руки и проверила уши и волосы. Свободная причёска с заколотыми цветами, серёжки-камушки и какое-то легонькое украшение на шее, но самое странное — блеснувшее в свете навесных фонариков колечко на безымянном пальце. Маленькое и аккуратное, обрамленное камушками. Хартфилия медленно, но верно уловила суть происходящего. И, прежде чем окончательно расплакаться, толком забыв про праздничный макияж, подняла неуверенный взгляд на Нацу. Драгнил, вытянув минуту времени в молчании и раздумьях, поднял бокал, призывая гостей к аналогичным действиям. — Ты и правда особенная, Люси. Просто невероятная. В эти слова я вкладываю куда больше смысла, чем во фразу «я люблю тебя», и, если бы я мог предложить тебе больше чем одну жизнь вместе, я бы это сделал. Он поднял бокал и зал тут же разразился аплодисментами и одобрительными возгласами. Люси не слышала свиста и шума рядом, даже не реагировала на поздравления Грея по поводу скорого переезда в другой город и новой фамилии. Хартфилия смотрела на Нацу, который отвечал ей лишь молчаливой улыбкой — вместо тысячи слов. И, казалось, весь мир замер в ожидании. По щекам давно сползали слезы — Люси не думала о том, что подумают другие.Это будущее. Та самая единственная и такая желанная ветка будущего из тысячи трагичных.
Хартфилия всхлипнула и легонько засмеялась сквозь слезы. У неё вышло предотвратить гибель своих друзей и ещё десятка людей. Вышло наказать настоящих преступников и вернуть в дело двадцатилетней давности справедливость. Люси смогла спасти Нацу и подарить ему такой же крохотный шанс на счастливое будущее, как и он ей.У неё хватило сил уберечь этот маленький и хрупкий мирок от разрухи и катастрофы.
Выпускной, университет, новая работа. Свадьба, первая беременность. Та самая жизнь, которую Люси все тридцать восемь лет пыталась отторгать, игнорировать. Она закусывала губы и бросала завистливые взгляды в сторону проходящих мимо супружеских пар, мимолетно представляя себя в подобном образе. Но всё время были какие-то отговорки, оправдания, объяснения. Люси боялась позволить себе немножечко счастья. Она закрывалась в своём кабинете, отказывалась от общения, надеясь, что такая жизнь — её предназначение с самого рождения. Но сейчас, лет через пятьдесят или больше, в конце своего пути, Люси не будет о чём-то сожалеть. Не будет сомневаться насчёт правильно-неправильно. Ведь у неё есть всё, что нужно: живые и любящие родители, надежные друзья, любимая работа и…Тот самый особенный человек, чувства и благодарность к которому не выразить глупым «люблю». И, да, Люси чувственно ответив на поцелуй, как только Нацу сел за стол рядом, была уверена… Кажется, она любит Нацу Драгнила уже тысячу лет. И будет… любить ещё столько же.
. . . . . . . . . .
***
23 мая. 2040 год.
Весенний ветерок легонько коснулся щеки. Люси, немного приоткрыв слипшиеся глаза, не сразу поняла, где находится. Буквально секунду назад она видела двери скорой помощи и прекрасный сон о свадьбе, а сейчас это всё будто бы волной снесло. Хартфилия поёжилась от ходящего по плечам холода и тут же вслепую попыталась нащупать плед — в его наличии она отчего-то не сомневалась. Кое-как оклемавшись, Люси попыталась осмотреть обстановку, но, стоило ей опустить взгляд на колени, как в глаза бросилась выглядывающая испод пледа макушка, примостившаяся на ногах Хартфилии. Люси вздрогнула и опешила, но от чего-то на душе не было тревоги. Казалось, что всё происходит в порядке вещей. Приглядевшись, Хартфилия узнала в этом «чём-то» ребенка. Маленькую девочку, скрутившуюся калачиком на садовых качелях. Она сладко сопела через рот и бывало морщилась от лезущих в лицо волос — ну вылитый ангелочек. Малышка сильнее прижалась пухленькой щекой к «подушке» и заёрзала, пытаясь скрутиться в комочек как можно плотнее. Люси мягко улыбнулась и поправила волосы девочки, нежно касаясь её щеки. Такая маленькая, крохотная и любимая всем сердцем.Малышка Нэнси.
Хотелось шепнуть: «Вот мы и встретились», но Хартфилия понимала, что это будет лишним. Не хватит слов, чтобы описать ту переполняющую сердце радость от встречи с Нэнси — её маленькой дочуркой. Люси будто бы впервые видела этот аккуратный вздернутый носик или вытянутые губки. Девочка походила на ангелочка с полотен художников эпохи Ренессанса — такая же маленькая, аккуратная и на вид мягкая-мягкая. Хартфилия заботливо прикрыла босые ножки пледом, ласково приглаживая волосы на макушке. Люси с трепетом в душе наблюдала за тем, как Нэнси посапывает на коленках и будто бы мурчит в ответ на касания мамы. Она как маленький котенок — беззащитная и неуверенная крошка, пришедшая в этот мир для грандиозных целей. Пройдут года и когда-то Нэнси будет покорять сцену не одного известного театра. Когда-то… Ветер легонько трепал волосы — кажется, Люси не особо изменяет традициям. Хартфилия завела выбившиеся пряди за ухо, оценив укороченную до плеч длину волос, жутко напоминающую прическу неизвестного этому времени старшего следователя Хартфилии. Да, с прической сложилось, а вот от профессиональной стези в сфере полиции Люси всё же решила отказаться в пользу журналистики. И, по всей видимости, не зря — так подсказывает нутро. Хартфилия откинулась на спинку качелей, легонько отталкиваясь от земли. 13 июня закончилось неоднозначно — воспоминания всплывали в голове одно за другим. Закономерность трагедии обошла стороной всех, кроме Макса и Стинга, которых (точнее, всё, что от них осталось) нашли после инцидента с пожаром. Благодаря остаткам камеры и найденной уцелевшей карте памяти (там сохранилось около шестидесяти процентов всего отснятого материала), Стинга признали виновным и начались громкие судебные разборки, закончившиеся громадной моральной компенсацией. Лисанну и Лаксуса по обвинению некоторых жертв и свидетелей перевели под столичное следствие и чуть позже упекли за решётку, а Ивана — как патронажа сынка — обвинили в злоупотреблении полномочиями и присудили ему сразу несколько статьей. Также засветились факты убийства и сексуального насилия по отношению к несовершеннолетним, но это всплыло на протяжении последующих трех лет. Столичный офис в процессе расследования установил, что Лаксус виноват только в изготовлении и распространении наркотиков. Так называемой вербовкой занимались нижестоящие участники, так что и их скоро отловили (не без сотрудничества самого Дреяра взамен на облегчение приговора). За хорошее поведение и раскаяние его досрочно отпустили спустя шесть лет после заключения. Лисанну отправили в пансионат в качестве наказания за хранение и распространение психотропных веществ, но, судя по слухам, лет пять назад она начала куролесить по Европе на своем трейлере вместе с мужем. Роуг избежал участи обвиненного в преступлении, но спустя несколько лет всё же загремел в тюрьму за попытку умышленного убийства. К сожалению, пожар не прошел бесследно и много кто отравился дымом, поэтому ещё месяц около десяти пострадавших (включая Джувию и Леви) отлеживались в центральной больнице Магнолии на усиленном контроле. Люси родители перевели в частную клинику, где ей назначили терапию из-за плохих результатов с нервной системой (ну и профилактика на случай, если обнаружится посттравматический синдром после изнасилования). Так как с Нацу дело не улучшалось (постоянно расходились швы и толком ничего не заживало) по просьбе Люси Джуд оплатил ему лечение в той же частной клинике, позиционируя это как благодарность за спасение. Через две недели после пожара, школа понесла траур за Максом. Из-за состояния здоровья на похоронах присутствовал только Джерар. Большая часть компенсации, выплачиваемой семьей Стинга (так как официально установили, что он зарезал Алорса, пока тот находился без сознания), отошла матери Макса и его младшему брату, окончившему третий класс. Выпускной перенесли на конец августа и сразу после него все разъехались кто-куда. Нацу и Джерар поступили в столичные университеты, Грей уехал в Канаду учиться на режиссера, Гажил перевёлся в Боско. Чуть позже Люси и Эрза поступят в Крокус, Джувия уговорит родителей отпустить её в Канаду на дизайнерский факультет, а Леви, как и предполагалось, уедет в Боско обучаться педагогике. Не смотря на расстояние и занятость, они не потеряют общение и, даже спустя столько времени, всё ещё остаются лучшими друзьями. Люси легонько взъерошила волосы дочки, нашептывая её имя. С заднего двора повеяло запахом готового мяса на гриле, через секунду Джувия позвала Люси и попросила притащить сюда проказливую тушку Сильвера, если он вдруг возле Нэнси. Хартфилия усмехнулась воспоминаниям, как пойманная на горячем троица проказников (Сильвер, Ник и Яджи), пыталась вскарабкаться на ещё недостроенный домик на дереве. Сильвер слёзно просил не говорить маме, Ник стыдливо опускал взгляд, а Яджи на правах хозяина домика горделиво водил носом (пока злющая Леви не пришла и не утащила его за ухо из-за того, что Ютера — сестра-двойняшка — осталась без присмотра и успела где-то набить себе шишку). И только Розмари на пару с Нэнси прятались в самом дальнем углу двора, тихонько посмеиваясь над не задавшейся мальчишеской аферой (этакая месть за то, что им не разрешили поучаствовать). — Нэнси, милая, пора кушать. Просыпайся. Девочка сладко причмокнула и перевернулась на спину. Она приоткрыла глазки и, широко зевнув, что-то невнятно промямлила. Люси хватило услышать только заветное «мяско», так что вопросы сами по себе отпали. «Генетика — мощная штука», — смеялась про себя Хартфилия, припоминая с каким аппетитом Нэнси и Нацу уплетают за обе щеки мясные деликатесы. Ник отличался материнской сдержанностью в аппетите, но, как и любимый папочка, страдал синдромом сладкоежки, так что Люси приходилось закупать сладостей вдвое больше, чтобы хватило на всех. Малышка неторопливо поднялась и, потирая глазки, уставилась на маму. — Отнесёшь? Она протянула ручки, мол, «возьми меня» и скорчила жалобную рожицу. Люси прекрасно знала в кого Нэнси пошла целиком и полностью, так что никак не среагировала на этот фокус с жалобной моськой. Хартфилия укутала дочку в плед и кивнула в сторону заднего двора, откуда послышался недовольный вереск Ютеры (видимо опять мальчики дразнятся), тонко намекая, чтобы Нэнси убежала решать нарастающий конфликт. Единственное, что Нэнси унаследовала от мамы — умение строить всех по струнке. Девочка владела непоколебимом авторитетом среди детской компании, так что умело пользовалась своим влиянием (и угрозой тумаков) в случае каких-то конфликтов. — Нэнси, если не поторопишься, останешься без своего любимого плеера. Возле качелей показался приободрённый Нацу, не упускающий шанса лишний раз драматизировать ситуацию. Девочка мигом вскочила и, заверещав душераздирающее: «НИ-ИК!», унеслась разъярённым ураганом в сторону развлекающихся детей. Люси укоризненно переглянулась с довольным мужем, который буквально только что намеренно спровоцировал разборки между детьми. А потом дома мири их и пытайся уговорить не колошматить друг друга мягкими игрушками и подушками. При том, Нацу не скрывает, что получает громадное удовольствие, когда дети начинают соревноваться, кто лучше посуду перемоет или, кто папочку больше задобрит (каждый всячески пытался искал союзника в родителе, но так как Люси сразу умывала руки, в основном, война велась за поддержку папы). Да, пусть эти ссоры и не держались очень долго, но крику было чересчур много, особенно, когда кто-то из детей (чаще всего Нэнси) закрывался в комнате и отказывался пускать брата/сестру без извинений. Нацу, как настоящий отец, только подначивал их, тонко намекая, мол, «Нэнси вон как мамочке чай приготовила» или «смотри как у Ника в шкафу всё убрано» — минимум затрат сил и энергии. В общем, умел он брать от семейной жизни только самое хорошее, не забывая про собственную выгоду. Ну и куда же без юмора. — Да что уже не так? — Ничего, просто не надейся, что я помогу тебе их мирить, когда Нэнси выпихнет Ника из комнаты. Нацу галантно подал Люси руку, всё ещё самодовольно ухмыляясь. Хартфилия только демонстративно фыркнула, но оценила джентльменский жест. Она отряхнула сарафан и поправила край загнувшейся юбки, пытаясь не обращать внимания на лыбящегося Драгнила, ждущего пока супруга наведет марафет. Из-за угла выглянул жующий лаваш Грей, выкрикивающий, что без Нацу и Люси «люди пить отказываются», поэтому со своеобразной вежливостью попросил «шевелить булками, пока мясо горячее». Нацу крикнул ему в ответ, мол, «женщины, что с них взять», надеясь, что Джувия не выскочит и не отвесит хохочущему благоверному смачный щелбан. Но надежды остались надеждами, потому что вышеупомянутая Джувия всё это время стояла за беспечным Фуллбастером, видимо, узнавшая о том, что муженек забыл припастись белым вином для любимой женушки. Ох, от айканья Грея даже птицы разлетелись. — Иногда я поражаюсь, как же мне с тобой повезло. Люси и Нацу двинулись в сторону подготовленного стола по случаю прошедшего тридцать восьмого дня рождения Хартфилии. Люси загадочно улыбнулась, поправив сбившиеся волосы. На улице стояла прохладная погода, поэтому в планах было ближе к вечеру отправить детей играться в дом, а самим развести костер, если не нагрянет дождь. Гажил и Леви любезно предложили остаться с ночевкой, но, чует душа, детишки разнесут дом еще до наступления ночи, а Люси придётся краснеть за очередные последствия шалостей маленьких пакостников (в особенности, если инициаторами выступят её сорвиголовы). — Не увиливай от ответственности за ссору между детьми. — Ой, ну подуется Нэнси чуток, ну забаррикадируется, ну придётся Нику спать с нами. Будто без меня повода не нашлось бы. Мы ведь приехали наслаждаться отдыхом, так что перестань обижаться. Люси ускорила шаг и, оглянувшись, ответила лишь многозначной ухмылкой. Нацу оценил смелый жест с намеком, поэтому нагнал шуструю супругу в надежде, что ему удастся поцеловать провокаторшу. Но, стоило ему только потянуть Хартфилию на себя за руку, как женушка, выскользнув из цепкой хватки, махнула ему ладошкой и ускакала в сторону стола, где в самом разгаре решалось куда какой салат ставить. — Тем не менее, пока они не помирятся, дорогой, ты спишь на диване. Нацу, опешивший от такого заявления, упустил момент, когда неуловимой супруге можно было хоть как-то ответить. Люси уже во всю помогала Джувии и Эрзе сносить оставшиеся блюда на стол, пока Джерар и Гажил занимались разливом алкоголя. Пробубнев под нос, что его лишили «подарка» по случаю дня рождения Хартфилии, он поплелся в сторону Нэнси и Ника, которые во всю ругались и грозились сдать родителям все самые страшные тайны и секретные миссии. Чего только не сделаешь ради жены и всех предлагающихся бонусов.Бывает, мы не придаем значения случайности. Мы можем пройти мимо чего-то или кого-то, даже не задавшись вопросом «А что если?..». Но иногда жизнь самостоятельно вводит свои корректировки — она ведет нас к нужным людям, учит нас тому, что обязательно пригодится на пути и в очередной раз доказывает существования чего-то, что невозможно объяснить одной лишь наукой. У каждого решения есть свои последствия — звучит просто и понятно, но мы никогда не задумываемся о масштабе уже принятых нами решений. А стоило бы, ведь иногда, мы забываем, что даже от одного неловкого «привет!» чья-то жизнь может круто измениться. К О Н Е Ц