◯
– Ты считаешь, что обосноваться здесь – хорошая идея? – задумчиво спрашивает Мишель, расхаживая по пустынному холлу особняка Рурка. – Нет, – качаю головой, – совсем нет, но нам нужна передышка. Может быть... Может быть, здесь он не станет нас искать. – Ты должна отдохнуть, – бормочет Джейк, прижимая меня к себе. – То, что ты сделала... Сглатываю, прикрываю глаза – и из-под век снова струятся слёзы. То, что я сделала... ЧТО я сделала? Я убила людей. Арахнидов. И даже не поняла, как это сделала – просто в тот момент, когда один из них пристрелил Куинн, что-то захватило власть надо мной – и я попросту ничего не помню. Когда пришла в себя, они были мертвы. И это... Это не вернуло нам Куинн. Обхватываю руками локти, содрогаясь от рыданий. Ещё одна жертва. Куинн, Куинн, Куинн... Куинн, благодаря которой мы сумели зайти так далеко. Благодаря которой сумели прожить так долго. Это был вопрос времени, как скоро они доберутся до нас – до неё, потому что для них она была самой опасной. Они не понимали природу её сил... Да и мы никогда не понимали до конца. А теперь её нет. – Возможно, в тот момент, – осторожно говорит Шон, – когда она... Когда они её... Наверное, эти силы перешли к тебе. Ты... Ты стояла ближе всех. Качаю головой и отворачиваюсь от друзей. За годы, проведённые на Ла-Уэрте, мы несколько раз пытались повернуть апокалипсис вспять – и едва ли не каждая попытка заканчивалась чьей-нибудь смертью. Крэйг. Серакса. Эстелла. Грейс. Вэйрин. Куинн... Не считая того, что Алистер предал нас. Он и Зара. Нас осталось шестеро. – Ты ранена, – напоминает Мишель, беря меня за руку и разглядывая предплечье, по которому вскользь прошла пуля. – Я... Сейчас. – Не надо, – жёстко отвечаю я, – не хочу. Разворачиваюсь и ухожу наверх – оцарапанная пулей рука болит и жжётся, но я упиваюсь физической болью. Если Мишель приложит к ране эти чудо-листья, всё пройдёт слишком быстро – и тогда придётся думать. А сейчас можно просто... Просто сконцентрироваться на внешней боли и забыть о том, как разрывает изнутри. Джейк приходит в выбранную мной комнату чуть позже, когда я уже не могу плакать. Осторожно гладит плечи, шепчет что-то, вытирает щёки – не помогает. Мне теперь уже ничто не поможет. Нам. Никто. – Меня беспокоит то, что теперь они выберут основной целью тебя, – бормочет он, убирая волосы с моего лица, – держу пари, ублюдок Рурк уже всё знает, и... – Плевать, – шепчу я. – Это... Не вернёт её. Никого не вернёт. Я не хочу этого, Джейк. Эти силы... Всё это... Это не нужно. Сухие глаза болят от выплаканных слёз. – Пожалуйста, Марикета, – Джейк тяжело вздыхает, – постарайся отдохнуть. Завтра... Завтра мы решим, что делать дальше. Не будет никакого «дальше». Каждое следующее «завтра» – это новые потери и новая боль. Но вслух я этого не говорю.◯
А утро превращает мою жизнь в ад. Как только мы все собираемся в холле для того, чтобы, кажется, действительно обсудить дальнейшие действия, дверь особняка распахивается. На пороге – отряд Арахнидов во главе с Лундгреном. Не успеваю даже вскрикнуть, прежде чем холл наполняется какофонией выстрелов и криков... Шон падает замертво с простреленным виском. Визг Мишель слышу будто со стороны. Пуля попадает в ногу Диего, и под ним разливается густая кровь. А потом Лундгрен наставляет винтовку на меня. И всё происходит так быстро, буквально между двумя ударами сердца – Джейк закрывает меня собой, и... Нет. Нет, нет, НЕТ! Чью плоть разрывают пули – не знаю. Кажется, мою, но почему тогда на его губах пузырится кровь? Почему не я падаю на колени, почему не я шепчу трудноразличимые последние слова – почему не в моих глазах гаснет жизнь? Почему... в его?.. НЕТ, БОЖЕ, НЕТ – Оглушить её! – командует кому-то Лундгрен, а в следующее мгновение я умираю. Надеюсь, что умираю. Надеюсь, что накрывшая меня тупой болью в затылке темнота – это смерть.◯
– Как это должно сработать, мистер Рурк? – О, Лейла, – Рурк качает головой, будто вынужден объяснять подчинённой простые истины, – эта сыворотка сделана на основе эссенции из кристаллов. Ты знаешь, что они способны менять пространство и время... И что я в совершенстве овладел искусством управления этими искажениями, – ни капли самодовольства в его голосе. – Как только мы введём образец нашей гостье, она погрузится в симуляцию... Кое-что сделает её собственный мозг, кое-что я сам ей подскажу. – Но зачем такие сложности? – недоумевает Лейла. – Разве не проще было бы забрать энергию кристалла силой? – Слишком опасно, – качает головой Рурк, – она может этого не пережить. Мои опыты с Местными показали, что забирать силой то, что дало им Сердце острова – слишком рискованно. А вот если она пойдёт на это добровольно? – Пойдёт ли? – откликается Лейла. – Неужели ты сомневаешься во мне? – Никогда, мистер Рурк.◯
Просыпаюсь в той же комнате в особняке, которую выбрала накануне. Это... Неужели это был всего лишь сон? Слава богу. Но если так – нужно скорее сказать остальным, вдруг это предупреждение – нельзя его игнорировать... И только попытавшись встать, понимаю, что что-то не так. Моё тело плотно привязано к постели толстыми жгутами. Что ещё за... С трудом приподнимаю голову. На мне... Больничная пижама? И комната... выглядит совершенно точно не так, как накануне. Теперь она похожа на больничную палату – одноместную больничную палату со стенами, обитыми войлоком. Что тут, нахер, происходит? Долго держать голову на весу не получается – от боли в затылке глухо стучит. – Неужели наша самая буйная пациентка пришла в себя? – раздаётся голос со стороны двери. Внутри всё холодеет – этот голос я узнаю из тысячи. Нет, случившееся в холле не было сном... А это значит, что остальные... – Рурк! – выплёвываю я. – Что ты снова сделал?! Отпусти меня, или, клянусь... – О, моя дорогая, – он, одетый в больничный халат, проходит в комнату, подвигает стул и смотрит на меня как-то... заботливо, что ли. – Вы снова за своё? Марикета, мне действительно казалось, что в этот раз мы продвинулись дальше... – Что ты несёшь? – дёргаюсь в своих путах. – Где мои друзья? – Марикета, – интонации в голосе отеческие, – пожалуйста, успокойтесь. Не вынуждайте меня снова применять препараты – вы же знаете, от них вам будет плохо... – Доктор Рурк? – в дверях появляется Лейла. На ней тоже больничный халат, и она поправляет очки на переносице – выглядит так нелепо, что дышать забываю от потрясения. – Она пришла в себя? – Да, доктор Сети, – кивает Рурк, не сводя с меня настороженного взгляда. – Думаю, к вечеру можно будет её освободить. Позаботьтесь о её нуждах и пришлите ко мне Алистера, – он поднимается со стула. – Марикета, пожалуйста, позвольте доктору Сети помочь. Мне бы не хотелось прибегать к крайним мерам... В голове бьётся набатом только одна мысль – слова, сказанные Рурком – «к вечеру можно будет её освободить». И хотя с губ срывается протестующее шипение, когда Лейла подходит ближе и ставит мне капельницу – бормочет что-то про седативное и про то, что мне нужно выспаться, – я не возражаю. Сейчас нужно понять, в какую игру играет Рурк в этот раз. Седативное действует быстро, и я засыпаю.◯
Просыпаюсь от того, что кто-то расстёгивает ремни, которыми я привязана к кровати. С трудом разлепляю веки и вижу перед собой... Алистера. На нём больничный халат. Бейдж на груди гордо демонстрирует надпись: «Доктор Э. А. Рурк мл». – А... Алистер? – В горле сухо, как в пустыне. – Надеюсь, вам уже лучше, Марикета, – бормочет он. – Доктор Рурк послал меня, чтобы я отпустил вас. Но вы сильно ударились головой, и я волнуюсь, может быть, вам стоило бы ещё полежать... – Ударилась головой? – соображать выходит с трудом. – Да, у вас снова был тот странный приступ. Доктор Рурк считает, что это вызвано выпиской Джейкоба – я ошибочно считал, что это, напротив, поможет вам... Станет дополнительным стимулом... – Выпиской... Джейка... Что ты несёшь? Мне так хочется ударить Алистера – за всё, начиная с его предательства три года назад и заканчивая тем, что сейчас он играет по правилам Рурка – но я даже руку поднять не могу. Всё тело затекло. – Марикета, – терпеливо говорит Алистер, – вы очень болезненно воспринимаете выздоровление других пациентов. Вам нужно перестать бояться внешнего мира и принять, что ваше место – там... Тогда вы снова сможете их всех увидеть. – Я ничего не понимаю... Как ты мог позволить ему промыть тебе мозги? После того, что он сделал с Грейс? Алистер моргает, будто с трудом фокусирует взгляд на мне. – Марикета, вы снова за своё. Всё, что сделал доктор Рурк – вылечил Грейс. Ну же, вспоминайте, Марикета. Вы в клинике... – Какой ещё нахуй клинике?! – В клинике доктора Рурка, – Алистер вздыхает, – для душевнобольных. Вы страдали галлюцинациями, Марикета. Неужели не помните? После гибели ваших близких несколько лет назад вы угодили в клинику в Массачусетсе. Мой отец, – Алистер хмурится и тут же исправляется, – доктор Рурк заинтересовался вашим случаем и выхлопотал право перевести вас сюда. – Ты сумасшедший, – выдыхаю я. – Как ты можешь нести всё это... Всю эту... Не верю ни единому твоему слову! Алистер прикрывает глаза и качает головой. – Марикета, мы это всё уже проходили столько раз... Теперь вы потребуете, чтобы я показал вам других пациентов, потому что не верите ни единому моему слову. – Точно! – восклицаю я. – Отличная идея! Каких ещё пациентов? – Мистера Сото, например, или мистера Бандакара, – Алистер чуть кривит губы в улыбке. – Хотя я по-прежнему считаю, что ваше влияние на других пациентов пагубно... – Диего здесь? – перебиваю я. – Он... Немедленно отведи меня к ним! Алистер тяжело вздыхает и поднимается со стула. Протягивает мне руку – с трудом встаю, ноги, кажется, вот-вот подогнутся. И действительно ведёт меня прочь из палаты... Из комнаты – вниз по лестнице. В холле вижу Раджа, увлечённо складывающего из кубиков с овощами и фруктами какие-то башенки – сердце подскакивает в груди, когда Алистер подводит меня ближе. – Радж... – О, Мари! – он поднимает голову и широко улыбается. – Тебе уже лучше! Значит, скоро мы снова сможем поиграть! – Именно этого я и опасаюсь, – бормочет Алистер, оттаскивая меня в сторону. Я оглядываюсь на Раджа, пока Алистер ведёт меня дальше – на улицу. Оглядываюсь изо всех сил, даже затёкшая шея начинает болеть. А на улице в плетёном кресле сидит Диего. Завидев меня, он с видимым трудом поднимается и хромает в мою сторону. – Малышка! – радостно говорит он. – Я так рад, что тебе полегчало! – Почему ты хромаешь? – всё на свете отходит на задний план, потому что он опирается на ногу с усилием. – Ты забыла? – он дует губы. – Мы играли. Ты ударилась головой, а я... Я, ну, упал. И воспоминание накрывает меня. В него стреляли. Ему в ногу попала пуля. – Нет, – протягиваю я, – ты не упал. Это Арахниды. Арахниды стреляли, и ты... Ты был ранен. – Как скажешь, – Диего улыбается. – Марикета, – Алистер чуть дёргает меня за руку, – никаких Арахнидов не существует. Вы называете так охрану в клинике. И считаете, что они хотят вас убить. Но никто не хочет убить. Мы только хотим помочь вам... – Ты лжец! – взвизгиваю я. – Не знаю, что вы сделали... Что здесь происходит... Боже... Только краем глаза вижу, как Алистер достаёт из кармана халата шприц. А дальше – снова темнота.◯
– Э-эй, просыпайся уже. Кто-то трясёт меня за плечо, и я с трудом разлепляю веки. Надо мной склоняется Мишель. На ней такая же больничная пижама. А по лицу размазана косметика. Так, будто она просто засунула лицо в косметичку и решила, что так и надо. – Миш? – Я, – Мишель широко улыбается и поджимает колени. Приподнимаюсь, выжидающе на неё глядя. Сейчас она скажет, что придумала, как отсюда выбраться. Мишель умная. – Я принесла тебе печенье. Ты проспала ужин... – Что?.. Миш, как мы здесь вообще оказались... – То есть как – как оказались? – она широко распахивает глаза. – Ты – с маниакальной шизофренией, а я – с обсессивно-компульсивным расстрой... Ой, – Миш качает головой и поспешно говорит: – То есть, конечно, это Рурк заманил нас сюда. Он злой и всё такое. – Маниакальной чего? – с трудом переспрашиваю я. – Мишель, только не говори, что ты тоже... – Никакой маниакальной шизофрении! – качает головой Мишель. – Мы все нормальные, а Рурк плохой! Я помню твою историю, Мари, всё хорошо! – Мишель... Дверь в комнату распахивается, и к постели, опираясь на трость, подходит Диего. – Девочки, как вы тут? Радж будет чуть позже. Диего садится на край кровати. – А он как тут оказался? – я поднимаю глаза на Мишель. Не понимаю, почему она несёт всю эту чушь, но, может, легенда, придуманная Рурком, каким-то образом поможет разобраться, что к чему? – Так же, как и мы – на самолёте! – хохочет Миш, взъерошивая собственные волосы. – А... Если... Ну, вспомнить про... шизофрению? – Биполярное расстройство! – Миш радостно хлопает в ладоши. – А у Раджа – посттравматический синдром! Но ты говоришь, что это всё ерунда. Мне нравится, когда ты так говоришь. – Что вы тут без меня устраиваете? – в комнату заходит Радж и опускается на соседнюю кровать. – Вечеринку? Вы разве не знаете, что вечеринки нельзя устраивать? Без меня! – Я должна была догадаться, – раздаётся прохладный голос, – что все вы здесь. Уже давно пора спать. Расходитесь по палатам. – Зара? – от удивления имя застревает в горле. – Старший охранник Намаци, – устало поправляет Зара, – расходитесь, иначе мне придётся вызвать подмогу. Марикета, вы снова расстраиваете доктора Рурка. – Расстраиваю... Что ты несёшь? После того, как ты стала работать на него... – Мари, ты лучше замолчи, – испуганно шепчет Мишель, – её не стоит сердить. Мальчики, расходимся! Она поднимается с моей постели и даёт Раджу и Диего знак следовать за ней. – Завтра снова поиграем, да? – подмигивает Диего, прежде чем выйти из комнаты. – Как тут дела? – интересуется Лейла, заходя в комнату. – Мисс Намаци, какие-то проблемы? – Никаких проблем, док, – отмахивается Зара. – Все разошлись. – Отлично. Марикета, у вас утром сеанс с доктором Рурком. Пожалуйста, постарайтесь поспать. Комната пустеет – слышу щелчок замка и вскакиваю с постели. Что бы мне ни ввёл Алистер, от этого препарата жутко шатает, но я всё равно иду к окну и распахиваю его. Снаружи решётки – громко чертыхаюсь и подхожу к двери, дёргая на себя ручку. Не поддаётся. Сука. Сукасукасука. Что ж, дождёмся утра и послушаем, что мне расскажет Рурк.◯
Утром в палату снова заходит Лейла и ведёт меня по лестнице на третий этаж особняка. Молчу – нет никакого желания упустить шанс на получение ответов от Рурка. Если снова начну буянить – или хотя бы выскажу Лейле, что о ней думаю, – есть вероятность, что мне опять всадят какое-нибудь лекарство. А мне необходимо оставаться в сознании, раз уж все мои друзья двинулись. – Проходите, проходите, – Рурк улыбается так радушно, что меня чуть не рвёт от этой сладости. – Доктор Сети, можете идти. – Вы уверены? – Лейла окидывает меня взглядом. – В прошлый раз она бросилась на вас... Говорят обо мне так, будто меня здесь нет. – Уверен, конечно. – Я на всякий случай попрошу кого-то из охранников... Рурк нетерпеливо отмахивается, и Лейла уходит прочь. – Итак, моя дорогая, присаживайтесь, – он указывает на кресло, и я сажусь напротив него, выжидающе глядя на ублюдка. – И как у нас дела? – У кого это «у нас»? – У вас, конечно, моя дорогая. Нет нужды ёрничать, вы же знаете, я хочу вам помочь... – Перестань, – подтягиваю колени к груди и запускаю ладони в волосы, – не надо мне врать. Не знаю, в какую игру ты втянул моих друзей, но... – Тише, моя дорогая. Пожалуйста, поговорите со мной. Расскажите, что вас тревожит... – Ты, – просто говорю я, – меня тревожишь ты, Эверетт Рурк. Ты подстроил всё так, чтобы мои друзья и я оказались на этом острове, потому что только так ты сможешь добиться мирового господства. – Я ничего подобного никогда не делал, – Рурк вздыхает, – Марикета, я действительно пытаюсь помочь вам. И вашим друзьям. Я не враг вам, когда же вы наконец поймёте? – Ты убил их... Ты и твои люди... Крэйга, Эстеллу... Грейс... – Я вылечил их. И выписал. Теперь они могут жить нормальной жизнью... – Убил! – выкрикиваю я, и по щекам текут слёзы. – Всех их... А теперь те, кто остался... Ведут себя, словно верят тебе... Ненавижу! Ненавижу тебя! Вдруг это происходит – напряжение всех последних лет, всё то, что я так долго сдерживала, находит выход в истерических рыданиях. Рурк внезапно встаёт с места, подходит ко мне и опускается на корточки рядом с моим креслом – и с силой встряхивает меня за плечи. – Кого я убил, Марикета? Кого?! – Крэйга... – Мистер Чао был моим пациентом! Он содержался здесь, поскольку его родные дали согласие на экспериментальное лечение эпилепсии! И оно сработало! Я вылечил его и выписал! – Э-эстеллу... – Она моя дочь! – выкрикивает Рурк. – Моя дочь! Неужели ты считаешь, что я мог бы убить свою дочь? – Твоя сучка Лейла... – Доктор Сети носилась с моей дочерью, как со своей! Она привела её к исцелению! – Г-грейс... – Грейс вышла замуж за моего сына! Это он сделал всё, чтобы она выздоровела! Марикета, неужели вы не понимаете... – Это ложь! Ложь! Не понимаю, в какую игру ты играешь... Не хочу знать... Отпусти меня! Хватка на моих плечах слабеет, и Рурк возвращается в своё кресло. Сквозь пелену слёз вижу, как он смотрит на меня – терпеливо, выжидающе. – Простите, Марикета, – вдруг спокойно говорит он. – Моё поведение было очень непрофессиональным. Давайте вернёмся к нашим проблемам. Вы должны понимать, мисс Фэй, что если вы продолжите так влиять на других пациентов... – Миссис Маккензи, – машинально поправляю я. – О, – глаза Рурка расширяются. – Марикета, вы никогда не выходили замуж за Джейкоба Маккензи. Ну неужели я снова должен это повторять? – Выходила, – упрямо говорю я, – я вышла за него замуж два года назад в Элистель. Церемонию проводила Серакса. И Вэйрин... – Марикета, вы называете «Элистель» сад рядом с клиникой, – вздыхает Рурк, – а Вэйрина и Сераксу вы придумали. Не было никакой церемонии. Вы и мистер Маккензи... – А твои люди убили моего мужа, – слова срываются с губ так легко, будто это говорю не я вовсе, будто это не разрывает меня изнутри – наверное, всё дело в препаратах, которыми меня накачали, потому что я не могу так просто об этом говорить, даже думать об не могу – словно последние воспоминания перед тем, как я попала сюда, были заблокированы. – Лундгрен убил моего мужа. По твоему приказу. И Шона тоже... – Мистера Гейла и мистера Маккензи выписали на прошлой неделе, – возражает Рурк, – понимаю, для вас это удар, но, во всяком случае, эксперимент сработал – как только я изолировал вас от них, они сразу пошли на поправку... – Это ложь, – отрезаю я, – перед тем, как ты притащил меня сюда, мы были все вместе. – Не были, Марикета. Не были. Вы это придумали. – Вы-ыписали, – протягиваю я, – то есть, они живы? Все они? И я могу их увидеть? – Только если позволите вам помочь. Послушайте, Марикета, я знаю, что вас и Джейкоба связывали... отношения, и он просил передать вам... Что будет ждать. Это было последнее, что он сказал, прежде чем мистер Лундгрен проводил его за пределы клиники. – Он сказал что-то другое... Воспоминание о том, как Джейк с простреленной грудью упал на пол, накрывает с головой – снова принимаюсь рыдать. И эти рыдания разрывают изнутри так, что жить не хочется – больше не хочется ничего. – Помнится, на одном сеансе, – голос Рурка доносится, как сквозь толстый слой ваты, – вы говорили, что нужно собрать все кристаллы, чтобы выбраться... Помните? – Все кристаллы, – всхлипываю я, – и... отдать энергию, которая была в Куинн. – Не понимаю, почему говорю это. Боль от потери – от всех потерь – наваливается тяжёлым грузом, даже думать не могу, язык сам собой ворочается. И в эту минуту мне хочется, чтобы всё сказанное Рурком оказалось правдой. Ведь это значило бы, что все живы... – Но Куинн... Куинн... – Куинн Келли выписали, – мягко улыбается Рурк, – а вы потом стали утверждать, что она перед отъездом отдала всю энергию вам. – Скорее всего, это так, – киваю я. – Давайте сыграем в игру, Марикета. Представим, что я поверил вам. И хочу помочь выбраться с... острова. Что нужно для этого сделать? – Кристаллы... Нужны кристаллы. Необходимо коснуться Сердца острова и... Отдать ему... Это то, что мы планировали с Куинн. – Хорошо, – Рурк встаёт с кресла и подходит к полке. Поднимает с неё тяжёлую даже на вид полусферу – что-то сувенирное, совсем не похожее на кристаллы, которые я помню (помнила?..) – и протягивает мне. – Тогда сделайте это. Уверен, это сработает. Колеблюсь, рассматривая отблески света в сфере. – Но... Вы утверждаете, что я это придумала. Почему сейчас делаете вид, что верите? – Может быть, мне не надо тебя разубеждать, – Рурк пожимает плечами. – Может быть, не надо было всё это время препятствовать... Если это поможет, Марикета, ты сможешь отправиться домой. К Джейку. Вы снова будете вместе. А я... я ничего другого и не хочу. Наверное, он прав. Я всё это выдумала. Маниакальная шизофрения? Что ж, лучше так, чем всё то, что произошло... Нет, не произошло. Я всё придумала. – А... А остальные? Диего, Радж, Мишель... – Не волнуйтесь, моя дорогая. Я позабочусь о них – и вскоре они тоже будут здоровы... Протягиваю руку к полусфере. Прикрываю глаза – мои пальцы в дюймах от этого кристалла, и от него исходит холод. «Не смей сдаваться». Шёпот Джейка вдруг звучит будто в моей голове – и вот оно, это были его последние слова, а вовсе не то, что этот выблядок опять придумал... – Нет. А потом перед глазами вспыхивает мешанина красок, и весь мир тонет в ней.◯
Самолёт попадает в воздушную яму, и я просыпаюсь резко, не вполне понимая, где нахожусь.