***
Высокий темноволосый парень стоит у барной стойки в высоком доме и попивает свой дайкири, который отдает кислинкой, что бьет ему прямо в мозг, заставляя молодого человека вспоминать о борьбе старика и рыбы. Вернется ли он назад?***
Хан заходит в дом, нажимает на кнопку вызова лифта, который, к его удивлению, уже был на первом этаже, будто дожидаясь его. Вот Хан зашел в лифт, вот нажал на кнопку нужного этажа, вот его уши заложило от скорости и перепадов давления, лифт, словно космический корабль, нёс его вверх, ближе к небесам. Дзинь. Дверь открылась, и Джисон ступил на ужасно мягкий и вязкий ковер этажа. Уже здесь слышалась музыка, играющая за одной из открывшихся его взору квартир. Ноги сами несли его, куда нужно, вот рука Хана уже лежит на ручке двери, которую он дергает, не прилагая почти никаких усилий, толкая дверь всем телом и, в конце концов, успешно открывая ее.***
Хван Хенджин внезапно вздрогнул от непонятного ему чувства, которое заставило его обернуться. Его взгляд упал на входную дверь, возле которой тот заметил знакомое лицо.***
— Что ты здесь делаешь? — Джисон вздрогнул от оказавшейся на его плече чьей-то руки. — Хёнджин? — Джисон поднимает свой потерянный взгляд на высокую фигуру стоящую рядом. По нему видно, что тот не очень хочет здесь находиться. — Ты как здесь оказался? — обеспокоенно смотрит Хёнджин на Джисона. Тот знает, что если его главный источник дохода сейчас напьется и не сможет в понедельник нормально вести себя на «фан-встрече» с читателями, то Хван потеряет очень много денег (собственно, как и Джисон, но того это волнует мало). — Хочешь, пойдем домой? Я могу тебя отвезти… — А, — заикнулся Джисон, — не нужно, ты же тут веселишься, — говорящий опустил глаза вниз, — я и сам могу дойти, да и ты выпил, и за руль в таком состоянии садиться не стоит, согласен? — Джисон все сильнее и сильнее зажимался в себя, и его речь теперь больше походила на быструю очень тихую скороговорку, чем на простую речь. — Я должен идти, — сказал Джисон и направился в сторону двери. — А ну стоять! — крикнул Хёнджин и взял Хана за руку. — Один ты никуда не пойдешь, — будто бы с заботой сказал Хван и потащил Джисона к выходу. Джисон пытался вырваться из хватки своего редактора и постоянно мямлил себе под нос фразы вроде «зачем ты это делаешь?», «тебе не стоит уходить» и «отпусти».***
С одной стороны Хёнджин и правда хотел остаться на вечеринке, ведь бесплатный алкоголь сам себя не выпьет, а с другой — Хан Джисон его главный источник дохода. Бриллиант, который он сам смог вытянуть со дна. Возможно, со стороны Хёнджина было достаточно лицемерно и неправильно показывать свою «заботу» о Джисоне, ведь тот и правда считал Хвана другом, который всегда придет на помощь, другом, который о нем заботится, единственным человеком, которому он, казалось, небезразличен. Ведь все требуют от Джисона только одного: хороших историй, которые сто процентов будут иметь успех, станут бестселлерами, о которых все будут говорить. Хёнджину тоже нужно было от Джисона только это. Но он достаточно умный, чтобы не показывать это. Если уж на то дело пошло, Хёнджину надо было идти в актёры, а не в редакторы, ведь Джисон правда не имеет ни малейшего понятия о том, какой Хван на самом деле.***
Джисон и Хёнджин спустились на цокольный этаж, на подземную стоянку, чтобы сесть в машину. Хёнджин все еще держал Джисона за руку, которая уже обессилила от попыток вырваться. Джисону уже было действительно всё равно, куда они идут и зачем, что будут делать и как. Его мысли будто бы перемешались настолько, что прекратили иметь хоть какой-то смысл, поэтому когда Хван открыл заднюю дверь своей машины, то ему пришлось подтолкнуть Хана сесть в нее, что он в итоге и сделал на автомате. Хёнджин в свою очередь сел на переднее сидение, пристегнулся, завел машину и уже собирался тронуться, как обернулся на сзади сидящего человека. — Эй, Джисон, — тот не реагировал, — тебе что, уже все равно, что я сел за руль пьяным, серьезно? — Хан все ещё никак не реагировал. — Мы сейчас поедем, и, возможно разобьемся и умрем оба, тебе что, плевать? Джисон поднял на Хёнджина голову: — Ох, тогда мне в понедельник не придется никуда идти, давай так и сделаем, я устал, — произнес Джисон, положил свою голову на окно и закрыл глаза. — Прости, что? — вот тут Хёнджин уже всерьез забеспокоился о Джисоне. Если у него такое настроение сейчас, то как послезавтра (технически, уже завтра) он будет общаться с фанатами? Хёнджин взял телефон, набрал номер службы по предоставлению водителей и попросил прислать кого-нибудь. Он открыл свою дверь, вышел из машины и пересел на заднее сидение к Джисону. — Эй, — Хван легонько дотронулся до плеча своего «друга», — что-то случилось? Ты сегодня сам не свой… — Ничего, — Джисон открыл глаза и повернул голову на Хвана, — просто я увидел уже слишком много людей сегодня. — Ох, тогда тебе, наверное, не следовало идти сюда? Джисон, ты думай хотя бы иногда, прежде чем что-то делать, мой тебе дружеский совет, — агрессивно высказался Хван, — я тебе даже еды принёс, чтобы ты сегодня больше никого не видел, чтобы ты настроился на послезавтрашнее мероприятие, чтобы не было никаких нервных срывов ни до, ни после. — Хёнджин уже повысил тон. — Я для тебя какая-то шутка, Хан Джисон? Почему, просто почему ты никогда не прислушиваешься ко мне, я хочу как лучше, а ты все равно все делаешь наоборот! Ты уже не ребёнок, пойми. — Прости, — сказал Джисон тихим дрожащим голосом. — Что? Не слышу! Говори громче! — уже кричит Хван. — Прости, — повторил Джисон все тем же голосом, — я не должен был этого делать, мне очень жаль, что я все опять испортил, мне очень жаль, мне очень жаль, мне очень жаль… — Джисон сорвался на плач. — Эй, — Хёнджин был настолько зол, что не ожидал такой реакции, а когда понял свою ошибку, было уже слишком поздно, тот обнял Хана и положил его голову к себе на плечо, — прости, я был слишком груб, да? — тихо сказал Хван. — Наверное, я тоже в чем-то был не прав, все обязательно будет хорошо, и ты со всем справишься, правда?***
Всю дорогу до дома Джисона они ехали в тишине, смотря в противоположные окна, а когда машина достигла своего пункта назначения, Хёнджин сообщил Джисону, что на всякий случай сегодня останется у него, Хан не был против.