Логово зверя. Последний враг.

— Чёрт! — не сдержавшись, выругался брюнет и в злости швырнул телефон в бардачок рядом с рычагом переключения передач. Девушка подняла на него настороженный взгляд. — Мне на работу надо. — коротко ответил Ви на немой вопрос, застывший в её глазах, и, резко дёрнув с места, спешно выкатил на улицу. У него был всего лишь час, чтобы доехать до другого конца города и вернуться в центр. И он явно спешил. Это чувствовалось по резкости его даже самых малейших движений. Взгляд был пристальным и сконцентрированным… И его нервозность невольно передавалась и Гу.       Домчав до дома, он остановился, обернувшись в полоборота, достал из кейса на заднем сидении «Глок» с пачкой патронов, вытащил ключи из кармана и протянул девушке: «Любой, кто переступит порог этого дома — твой враг! Помни это!». Хара нервно сглотнула и, молча кивнув, похолодевшими руками взяла пистолет, коробку с ключами, и вышла из машины. Оцепеневшим от страха взглядом она молча проводила рванувший с места черный Мерс. И, почти не чувствуя опоры под ногами, поплелась к крыльцу…       Тэ «влетел» на парковку «Spice» на последних минутах отведённого ему времени. Черный джип с шатеном за рулём уже ждал его. С подножки вскочив в салон, Ви плюхнулся на соседнее сиденье и хлопнул дверцей. Сухо молча обвел его взглядом и, слегка кивнув, скривив при этом губы в некую одобрительную ухмылку, завёл машину и спокойно тронул с подземки.       Парни ехали молча, морально настраиваясь на «работу», пытаясь отключить голову и эмоции. Казалось, в этой, почти звенящей, тишине они чувствовали друг друга на каком-то ментальном уровне. Переведя взгляд с дороги на своего напарника, Тэхён вдруг сам для себя неожиданно осознал то, что их объединяет много большее, чем просто общее дело и некоторое отвращение к нему. Сейчас он абсолютно чётко понимал, что при всей своей спокойности и хладнокровности Чунмён ненавидел то, чем занимался, чем, видимо, ему приходилось заниматься. И то, что шатен выполнял работу с присущей возможно только ему будоражащей кровь педантичностью, говорило лишь о том, что в этой кабале он тянет упряжку уже не первый год… — Она тоже «взяла тебя за яйца»? — вкрадчиво произнёс Тэ как бы промежду прочим, отведя взгляд в боковое окно. Сухо резко бросил взор на рядом сидящего, потом перевёл его обратно, на дорогу, и тихо ответил: — Да. Ви молча сжал губы и слегка закивал головой — «понятно». — Мы с Сехуном — братья. Пару лет назад он захотел «лёгких» денег и начал прибарыживать «льдом». Я пытался его вразумить, но он всё лез… и лез… И я «нырял» за ним… сопровождая его на «стрелки»… закупки… Да его б убили бы, если б не я! — последнее прозвучало с какой-то ненавистью, и сильные ладони гулко ударили по рулю… Выдохнув и взяв себя в руки, он продолжил чуть тише и спокойнее: — И в один «прекрасный» день нас повязали… Ему светила вышка… мне — пожизненное… И тут появилась Она… — с этими словами он горько выдохнул… — И долго тебе ещё «отрабатывать»? — в голосе брюнета звучал неподдельный интерес. Ведь, предлагая «отработать», Айю не посвятила его ни в сроки, ни в размеры этой «отработки» его «долга». Шатен вновь перевел взгляд на Тэ: — Парень, ты так и не понял?! У Неё нет сроков! Она не выпустит тебя из своей долговой ямы! И поверь, у неё есть всё, чтобы удерживать тебя в ней! Полиция, правительство, различные государственные и силовые структуры, абсолютно все базы данных — она пустила корни всюду! Ты — в Её городе! По телу Ким Тэхёна побежала мелкая дрожь, казалось, он почувствовал, как зашевелились волосы у него на голове.       Ви всё ещё прибывал в неком затяжном ступоре, когда их джип въехал на территорию уже знакомого завода. — Здорово, брат. — привычно ударяя плечом в плечо и пожимая руку, поприветствовал Чунмён Сехуна. Чувствовалось, что разговор в машине подпортил шатену настроение, потому как приветствие было формальным и пресным. Недоумевая, последний перевёл взгляд на брюнета, стоявшего за спиной брата, но наткнувшись на полностью отсутствующий взор Тэ, вновь вернулся к Сухо: — Всё нормально? — озабоченно спросил он. — Да. Отлично. — как-то злобно бросил тот и, не желая заострять на этом внимания, тут же перешёл к «делу», : — Показывай, кого привёз! Недовольно хмыкнув на то, что брат попросту отмахнулся от него, Сехун подошёл к задним дверям своего фургона и со скрежетом распахнул их: — Выходим по одному! Спрыгивая на бетонный пол, из кузова один за другим стали появляться люди: парень лет двадцати, ещё один, женщина лет тридцати, мужчина примерно такого же возраста, девушка лет двадцати пяти… и девочка лет пяти, спрыгнуть сама она не смогла, и последняя просто подхватила её на руки прямо из кузова: — Мама! — засмеялась та, летя в распростертые объятия своей матери. Глаза Тэхёна округлились, сердце встало, дыхание замерло, а рот приоткрылся в немом ужасе. Оцепеневший, он перевёл взгляд с девочки на шатена, чувства которого также легко читались в его полных немой скорби глазах. Невольно в бессилии поджав губу, он отрицательно покачал головой, словно повелевая, умоляя Ви, не предпринимать ничего. Тревога сменила оцепенение, и взгляд Тэ стал схож со взглядом цепного пса, который вот-вот сорвётся с привязи. В этом молчаливом зрительном противостоянии парни замкнули конвой и повели людей в подвал. — Так! По одному вон за ту дверь! Сдаём кровь и едем дальше! — привычно провозгласил Сехун, и люди один за другим стали пропадать за таинственной дверью. Когда за дверью исчез последний, Тэхён с места рванул на брюнета и со всей дури врезал ему кулаком в челюсть, одним ударом уложив того на лопатки. — Прекрати! Он не знает! — с криком ворвался в потасовку Чунмён, отталкивая Ви от брата. — Какого хрена? — хватаясь за ноющую от боли скулу, взвыл Сехун, пытаясь приподняться с пола. — Чего я не знаю? — Ничего. Всё нормально. Вали домой! — бросил ему Сухо, что есть сил пытаясь сдерживать брюнета, заламывая ему руки за спину. — Ты чё, брат?! Да я ему сейчас уебу так, что он кровью харкать будет! — взревел Сехун, вставая на ноги. — Ва-ли до-мой, я ска-зал! — зарычал зычным басом шатен, и тот осёкся — таким брата он не видел давно. — Да что тут происходит? — ощупывая пострадавшую челюсть, полный недоумения и незаслуженной по его мнению обиды, заскулил младший. — Не задавай лишних вопросов! Езжай домой! — чуть спокойнее продолжал настаивать Чунмён. — Но… — Без «но»! — тут же оборвал его брат. — Вслед за Богомом захотел?! Последний довод видимо снял все вопросы и, зычно цокнув в негодовании, Сехун исчез из виду вверх по лестнице. — В смысле «не знает»?! — переспросил Тэ, одергивая руку. — Он слепо уверен, что привозит их сюда сдать кровь в качестве «платы за проезд», и после процедуры я везу их дальше. — Глаза Тэхёна округлились. — Ну, а зачем ему знать больше? — с какой-то снисходительностью продолжил шатен, отвечая на немой вопрос брюнета, будто застывший в его взгляде. — Ему это как-то поможет? Нет! Хватит и того, что Я плохо сплю по ночам! — в его голосе зазвучали нотки отчаяния… Взяв небольшую паузу, он глубоко выдохнул и продолжил: — Да и излишняя осведомленность приводит к смерти… Был у меня напарник до тебя… Богом… «сорвиголова»… — Чунмён невольно хмыкнул, а его губы подернула лёгкая улыбка, видимо ему вспомнилось что-то забавное… — Любопытство его сгубило… — с этой мыслью Сухо изменился в лице… — Нашли в канаве пьяным… и мёртвым… — и снова повисла пауза. — А он даже не пил! — Ви молча слушал, широко раскрыв глаза, впитывая буквально каждую букву. — Тут у каждого своя обязанность, узконаправленная, если так можно выразиться! И твоя — утилизировать ненужное! И дальше этого ты носа своего совать не должен! Я сам не знаю, что творится в остальных палатках! Мои только те, что с крестами! Да, я догадываюсь, что там происходит! Но я не знаю! — чувствовалось, что эта ситуация «сорвала гайки», и Ким Чунмёна, молчаливого и сдержанного, каковым он был всё это время, наконец прорвало. — Так скажи ему, чтоб детей не возил! — Тэхён почти напрямую обвинил уже Сухо. — А ты думаешь, он выбирает?! Ему говорят пол и возраст, и максимум, что он выбирает, так это — этот поедет ребенок или тот! Ви глубоко выдохнул. В том, что за теми дверями гибнут дети были виноваты все! И никто в частности… кроме Той одной, которая незримо «дёргает за ниточки». Закончив бессмысленную перепалку, парни нехотя поплелись «работать». Вся дальнейшая, уже знакомая брюнету, процедура происходила в полном безмолвии. Но даже в абсолютной тишине, оба отчётливо понимали, с чем не хотели бы столкнуться за одним из тех красных крестов… Выйдя за последнюю дверь, они с облегчением переглянулись — метка была всего лишь одна. Взвесив шансы, оба выдохнули и, прихватив пилу, направились прямиком к помеченному боксу. Но стоило им шагнуть за занавес, как былое чувство нахлынуло на них с новой силой, сокрушительной волной, поставив их нос к носу со своим страхом. В памяти пронесся детский смех и пронзительное: «Мама!». Девочка лежала на столе, былой румянец уже исчез с нежных детских щёчек… грудная клетка слегка вздымалась… — она дышала… Казалось, этот момент намертво застыл. Парни встали в полнейшем оцепенении… Очнувшись через несколько секунд, Тэхён поймал себя на том, что он сам перестал дышать… скупая слеза побежала по его щеке… он чувствовал, как бьётся его сердце, словно разрывая грудную клетку… Несколько ударов по плечу выбили его из этого состояния: — …кхм…кхм… я сам… — тихо, пробивая налетевшую хрипотцу, произнёс знакомый голос, и сильные руки буквально вытолкнули его наружу. Послышалось жужжание пилы… а то и дело меняющийся звук и гулкие удары о полиэтиленовую бочку говорили о том, что ребёнка «консервируют» в пластик. Слёзы бежали по щекам брюнета, рот открывался, искривляясь в безмолвном рыдании — он ненавидел всё и вся! Но самое главное — он ненавидел Её! Ту, что возомнила себя кукловодом, заставляя делать такое… Да, он убивал… и детей тоже… но раньше это было хоть как-то оправдано. А эта смерть была абсолютно невинна… и так безобразна… И это убивало Тэхёна, зарождая в нём раздирающую душу ненависть к той, смерти которой он сейчас желал больше всего на свете!