Kiss or slap

Несомненно, если бы вы увидели двухэтажный особняк, с видом на прямоугольный бассейн, который находится на заднем дворе, то вы бы раскрыли рот от удивления. Как и я сам — стою тут посреди толкучки людей и брызгов, куда в воду бросается каждый третий с громким визгом, потому вынужден пробраться через толпу незамедлительно, пока сам не оказался в воде по чистой случайности. Тэён топчется под боком, также охая и ахая от удивления: «Я, конечно, представлял, что наш Тэиль богат, но не настолько же…» и машет рукой каждому знакомому и незнакомому человеку. А их тут просто дохренища и дюжину. — Я вообще не представлял, что у него есть деньги. И это правда, ибо: «О, Донхёк, одолжишь денег? Донхёк, классное худи, дашь потаскать? Донхёк, это мой любимый йогурт? Ты лучший!» и всё это изо дня в день. — Да, но ты глянь только… — восторженно шепчет Тэён, всё никак не унимаясь, то и дело оборачиваясь к веселым ребятам, пока мы направляемся ко входу через кухонную дверь. — Это же пиздец как клёво! Балдёж… — Ты слишком бурный, — безобидно фырчу я. — А ты занудный, но я же молчу, — отвечает он, всё никак не унимая чувство восторга. Я не занудный, я всего лишь должен выучить треть реплики из постановки «Ромео и Джульетта», иначе снова завалюсь и буду стоять деревом, никак иначе. Тэён всегда говорит: — Какой из тебя актёр, не смеши мои подковы, — через ржач он останавливается и призадумывается. — Хотя врешь ты искусно, но в остальном ты полный ноль с палочкой. Тебе бы лучше в вокальную группу, к нам. — Ты же знаешь, что я не настолько хорош в вокале, — закатываю глаза. «О нет, ты себя недооцениваешь» всё, что я слышу напоследок. Может быть он прав, я недооцениваю себя, но я, в отличие от него, черт возьми, не налетаю на команду футболистов с диким воплем. Мне хочется ударить себя по улицу, что я, собственно, и делаю — бьюсь ладонями по лбу, а потом оттягиваю Тэёна от неприятностей. Ибо то, как на красноголового смотрит Джэхён — игрок национальной сборной нашего университета, просто убивает; Тэёна же это не волнует, он всё еще пылко просит прощения в параллель идя за мной. Иногда я сам не верю в нашу дружбу. — Ты видел как он посмотрел на меня? — верещит парень, несдержанно, в порыве эмоций налетая на мои плечи, обнимая. — Я бы тоже глянул на тебя, если бы ты чуть не сломал их фуршеты, — честно и откровенно, но завидя, что Тэён как-то притупляется, то быстро добавляю: — Да он непременно в тебя влюблен… — Я же говорил, — он опять-таки принимает радостное лицо, а я закатываю глаза. Манипулятор хренов. — А ты видел, КАК на тебя посмотрел Минхён? — Как? Как на однокурсника-идиота? — Ага, ну конечно. — Нет, он посмотрел на тебя... — Тэён тушуется от оглушающей музыки, доносящейся с первого этажа гостиной. Я остановился, вкапываясь взглядом в пол. Тэён бурчит и шипит, когда от неожиданности прилетает мне в спину носом. — Ну и как он смотрел? Мне ПРОСТО интересно. — А что, так интересно? — мне хочется ударить его по развесёлой черепушке, уж слишком он чудной сегодня. — Иди уже, — отвечаю я с толикой раздражения, угрожающе толкнув Тэёна вперед. — Ой-ой-ой, — слышится мне в ответ, — О, Лукас! Я чуть вздрагиваю от пронзающего крика, всё никак не привыкнув к такому Тэёну — взбалмошному, крикливому, по особенному раскрепощенному и оживленному к толпе, в отличие от меня — непривычно тихому, я бы даже сказал, подозрительно задумчивому, несколько унылому. Лукас широко расплывается в лыбе, из-за чего я ёжусь в ответ. — Давно не виделись, — он обнимает Тэёна в знак приветствия, а позже переводит взгляд на меня. — А это… — Донхёк, — он хмурится, тянет руку и мы обмениваемся рукопожатием. — Мы ходим вместе на математику. — А… — он неловко потирает затылок рукой прежде, чем засмеяться. — Теперь понятно почему мы незнакомы. По мне видно, что я посещаю математику? Всё напускное отторжение испаряется, будто бы он не казался таким несмышлёным избалованным идиотом, когда ржал во время лекций в коридоре. Сейчас он походит на простого, правда не настолько, чтобы сразу набиться в близкие друзья, но всё же. Я понемногу начинаю расслабляться. — Обычно народу не так много, — Лукас пытается перекричать громкую музыку, как только мы входим на порог гостиной. — Сегодня у нашей «социальной бабочки», кажется, другие планы. Социальная бабочка — это, так называемый, Тэиль, который дружит со всеми, раздаёт улыбки направо и налево, задираясь под каждой юбкой. Однако не такой легкомысленный, как кажется на первый взгляд, — у его семьи крупная биржевая торговля, а сам он учится на бизнесе. Толковый парень, что скажешь, хоть и любит вечеринки. Но как говорит Тэен: «У каждого свой способ расслабиться», с чем я согласен. — И что же будет? — Тэён благодарственно улыбается парнишке с протянутым стаканом пойлом: «Это мой стакан, урод!» визжит малолетка, но Тэён всё также не обращает на него внимание, усаживая свою задницу за барную стойку, где более-менее не так громко. Лукас и я переглядываемся, а красноволосый разводит руками и ведет бровью. — Что? Никогда не видели человека пьющим? Я вижу, как китаец пытается подавить смех и сам стараюсь не засмеяться. В следующий миг, мы валимся на стулья рядом с Тэёном, которого несёт уже чуть-ли не с первой рюмки. Чую, ночка будет балдёжной… — Так что Тэиль устраивает сегодня? — А, — Лукас делает шот, жмурясь до искр в глазах, от кислоты лайма во рту, — Сегодня у нас игра под названием «Kiss or slap». — Поцелуй или пощёчина? Серьезно? — мне, почему-то, становится смешно и одновременно волнительно. — Поверьте на слово, то что он придумал, не просто игра… — говорит Лукас, призадумываясь к предстоящей игре. — Тэиль тот ещё… король игр… — А кто ещё, если не Тэиль. В прошлом году было хуже, так что не думаю, что в этом он придумает игру поизощреннее, — хихикает Тэён. — Но что я точно знаю, — уже громко и всё с той же ранее улыбкой сообщает Лукас, — Будет весело! *** К середине вечеринки мне становится уж очень волнительно от слов Юкхея — это китайское настоящее имя Лукаса, что я невесело зарываюсь пальцами в волосах, запутывая и без того жесткие пряди. Лукас и Тэён настолько разговорились, что теперь тусуются за одним столом рядом с футболистами, где они рубятся в карты на раздевание, а мне хочется провалиться сквозь землю. Уже достаточно подвыпивший Тэён не без помощи самого Юно ластится, как кот, сидя на коленях футболиста перед многочисленными парами глаз. — Лукас в игре плох, — раздаётся за спиной неожиданно, отчего я вздрагиваю и давлюсь только-только лезущему в рот лимонаду. — Прости, я не хотел пугать. — Минхён виновато улыбается, присаживаясь по левую сторону от меня, кивая головой в китайца, который под улюлюканье остальных расстегивает манжетки рубашки. — Пустяки, — отвечаю я на его извинения, проигнорировав замечания про китайца. Трубочка коктейля уходит под глубь лимонада, а я не в силах отвести взгляда от капитана по сборной, ака Ли Минхёна. На нём обычная чёрная в клетку рубашка поверх заправленной кремовой футболки в свободные тёмные брюки, а мне уже видится модель. Всё, что я делаю дальше — это коротко киваю, смеясь над очередной шуткой про разбитый компьютер, хотя в случае Тэёна, это было бы не смешно ни капельки. — Так вот, а я ему говорю, что компьютер был совсем новый! — Минхён яростно жестикулирует, а я уже, откровенно говоря, ржу невпопад, всё ещё пытаясь позорно выловить трубочку из стакана. Но смех мой обрывается со звуком затихающей музыки. Сердце готово вот-вот вырваться наружу и я никчёмно прикрываю глаза, не в силах даже вздохнуть. Зная Тэиля и его дурную фантазию, то сегодня я точно облажаюсь! — Хэй, ты в порядке? — вопросительно шепчет на ухо Минхён, а я чувствую его обжигающее дыхание на коже и миллион мурашек пробегает по телу. — Кажется, начинается… Понеслась пизда по кочкам, это называется… — Друзья, мои дорогие, — Тэиль видно пьян, либо не замечает недовольные выкрики со стороны танцпола. Он затыкает всех одним жестом и теперь фигурирует вокруг собравшейся толпы. — Если вы ходили на мои вечеринки в прошлом году, то непременно знаете каждую игру проведённую в стенах этого дома. Мне становится душно. — Мне его речь напоминает сцену из фильма «Я иду искать», — Минхён пускает смешок, не отводя глаза от Тэиля. Память подсказывает, что фильм был в стиле Тарантино и закончился не самым лицеприятным образом. — Сегодня у нас игра новая, сегодня мы… — Тэиль осекается. Щурится и обводит всех взглядом. Вот же блять… — Минхён, я конечно понимаю, что Донхёк сладкий мальчик и нравится тебе, но будь добр, заткни рот блин, красавчик, я пытаюсь собраться с мыслями! Трубочка не поддавалась, да и я решил наплевать на неё и сделал большой глоток свежего лимонада, как тут же я давлюсь и он увлекательным образом оказывается на мраморном полу. — Ты в порядке? — Минхён кладёт свою ладонь мне на спину, похлопывая, а я прожигаю злостным взглядом Тэиля, который в свою очередь прыскает со смеху и подмигивает. Чертов придурок! Чувствую, как щеки розовеют, приобретают пунцовый оттенок, отчего становится ещё более неловко — вижу как вдалеке смеётся Тэён, а Лукас с сожалением пожимает плечами. Чертова идиллия! — Всё просто прекрасно… — Я прослушал правила игры, — в конец речи добавляет Минхён. — Я тоже… Боже, я чувствую себя идиотом. — Участники игры пусть поднимут руки. Один-два-четыре… Вижу, как Тэён, Лукас и Юно поднимают руки, ещё рядом с ними несколько человек, потом ещё и ещё… Тэиль сам удивлён, но немерено рад, судя по хлопку в ладоши. — Ты же не против? — я хмуро уставился на руку Минхёна, которая накрыла мою. — Что… — Мы тоже! — первое что я сделал, это выпучил глаза, второе что я сделал — это вскочил со стула и снова подавился от резкого удивления. Минхён прошептал тихое «прости», но мне хочется треснуть его по голове чем-нибудь тяжелым! Я совсем не в настроении играть не пойми во что, мне вообще нужно учить реплики Джульетты! И плевать, что я должен был быть Ромео и что я вообще не умею играть! Я пыхчу от негодования, но уже слишком поздно — меня и Минхёна усаживают в большой круг людей, где на полу, в самом центре лежат бутылки пива. Ну хоть не бутылочка, уже радует… — Кто делает первый ход? Под бессвязное бормотание, первым руку поднимает Вонпиль — клавишник, так его прозвали в своих кругах. Он изрядно напился, а глаза его сейчас кажутся ещё больше. Выглядит жутко, но я не могу сдержать щекотливый смех, прорываясь в плечо Минхёна. Он тоже смеется, но недолго… — Раунд первый, лучшее действие: тебе накрывают глаза повязкой, через которую ты не увидишь родную маму… — всё разразились хохотом над кислой физиономией парня, а Тэиль добавил: — Поцелуй будет ровно секунду, ты должен нам всем сказать, кто тебя поцеловал! Гомофобы могут вылезти из круга, потому что на пол здесь будет абсолютно плевать! Может, толпа была слишком пьяна или, здесь все геи, да лесбиянки, потому что никто не тянется выскользнуть из круга. Каждый сидит на месте и ждёт своей очереди, а она же идёт по кругу. — Теперь Доён закроет тебе глаза, а ты только не визжи, — и Доён вяжет глаза обеспокоенному парню, который еле-еле на ногах стоит. — Ты можешь сесть, а то сейчас упадёшь и запачкаешь мне пол своей блевотой. Наступила гробовая тишина. Каждый затаился, обдумывая, кто же будет первым счастливчиком. И вот… когда Вонпиль, наконец, уселся в ожидании чуда — в толкучке поднялась рука. Пак Джэхён, в своих кругах просто Джэ. Люди даже перестали смеяться, всем стало интересно и каждый пододвинулся ближе. Не каждый же день увидишь такое. — Итак, Вонпиль, сейчас произойдёт поцелуй, — Тэиль задержал дыхание. Минхён тоже перестал дышать, неосознанно впиваясь своими пальцами в мое бедро. — Давай! Секунда-две… Никто из присутствующих не успел сделать глоток пива, как произошло столкновение губ — Вонпиль ахнул, Тэён охнул, кто-то захлопал, кто-то заржал… Мы с Лукасом покосились друг на друга; но он тут же отвел взгляд. Минхён нахмурился глядя на нас, но ничего не сказал. Так и прошел первый раунд с Вонпилем. Его ответ поразил даже Юту, попивающего стакан виски: — Джэ?.. — неприятная тишина снова заполнилась грохотом и криками, — Вонпиль стянул с себя маску и наткнулся взглядом на ухмыляющегося американца. — Ты просто в яблочко! — Тэиль взвизгивал каждый раз, когда миллиметрик — и они снова поцелуются. — Итак… Теперь второй участник! Вот тут мне стало не по себе… *** Первый раунд прошёл хорошо, всем было интересно наблюдать за раскрасневшимися девочками и мальчиками, но позже всем наскучило. И тогда Тэиль сказал следующее: — Второй раунд: Вы должны целовать игрока 3 секунды и немного двигать губами, словно при настоящем поцелуе. Не пойму, откуда у людей такая смелость? Целых три человека подняли руки, но самым первым оказался… Тэён?.. — Мой замечательный друг поднял руку первым, так что прошу извинить остальных, — Тэиль пожал плечами и пропустил в центр хохочущего красноволосого. Последующие несколько эпизодов — сплошная скукотень. Ему надели маску, дали сделать глоток попойки, но сейчас… Я прокашлялся, серьезно наблюдая за каждым движением толпы. Тэён всегда был мальчиком-конфеткой, привлекая к себе достаточно внимания. Долго думать не пришлось, Минхён толкнул меня вбок, привлекая внимание. — Кажется, Юно… — и снова его тихий шёпот обдает кожу горячим следом, обжигая, соприкасаясь губами с мочкой уха. Слишком… интимно?.. Окунуться в мысли не даёт вставший с наседки Юно; покачивающейся походкой он хитро улыбался, разминая шею, направляясь в самый центр к облизывающему губы Тэёну — какой же, всё-таки, разврат… Думается мне. — Тэён приготовь свои булочки, сейчас будет жарко, — кто-то выкрикивает из толпы, а все остальные громыхают ржачем. Вот дела… Я очень рад, что Минхён не видит моего состояния или же делает вид, что не видит. Но я все равно благодарен. И я опять встречаюсь взглядом с китайцем в толпе, он вновь подмигивает и делает глоток пива. Минхён хмыкает. — Он что, обезьяна? — говорит Ли, огрызаясь и показывая неприличный жест другу, а у меня в груди тепло разливается, легкие жмутся… Становится хорошо на душе и улыбка сама по себе тянется уголками вверх. О боже… И вот тут начинается интересное — Джэхён, который уместил свои руки на бедрах парня, хотя делать этого нельзя (!) наступает всё ближе и ближе, с каждым сантиметром становясь непозволительно близко. Разрезающую невтерпёж ломает сам же футболист, в рывок накидываясь на губы друга, что я, чуть, от неожиданности, не подавился. И это не три секунды, даже не четыре. Это уже поцелуй без всяких прелюдий! — Воу-воу-воу, — Тэиль спешит разъединить сладкую парочку, оттаскивая каждого по отдельности. Признаю, выглядели они горячо. — Ну, твой ответ? — Тэиль выжидающе уставился на Тэёна. — Будет стыдно, если не попаду, — хихикает парень, — Джэхён! Толпа вновь разрывается от смеха и визгов, Тэён снимает маску и улыбается, словно Чеширский кот — льнёт к Джэхёну на грудь и в следующую секунду они уходят вглубь комнаты под аплодисменты в обнимку, не расцепляя губы. Мне становится до ужаса неловко. — Они неплохо смотрятся вместе, — оценивает ситуацию Минхён, провожая одобрительным взглядом парочку. А потом переводит многозначительный взгляд на меня, уничтожая любой другой момент в этой комнате. Дышать становится труднее, но ни один из нас не тянется разорвать контакт, пока этого не делает подсевший Лукас, отчего Минхён недовольно шипит, закатывая глаза. Мне снова становится смешно, но я держусь как могу. — Ну что ты злишься-то, принцесса, никто у тебя не забирает конфетку, — говорит Лукас, теребя Минхёна по волосам. А последний как кот надыбленный — всё в штыки принимает, скалит зубы и челюсти прижимает. — Ну, Донхёк, готов? Скоро твоя очередь. Ты ещё ни одного раунда не сыграл, повезло. Кто-то, — он делает на слове акцент, — Будет первым. Смотрю на толпу зрителей, ожидающих моего выхода — я сглатываю. Сычён и Юта направились в комнату, как только выпала очередь китайца и какой-то парень успел поднять руку первее, чем это сделал японец. Тогда Накомото нахмурился, прошептал что-то на ухо побледневшему парню и тот добровольно отступил. Но все мы знаем это «добровольно». Их жаркий поцелуй перерос чуть ли не в сношение прямо перед всеми, благо Тэиль успел их разнять и они вслед за предыдущей парочкой ушли наверх. Теперь моя очередь. — Давай, не боись, — Лукас подбадривающе хлопает меня по плечу, вырывая недовольство в виде нахмуренных бровей Минхёна. И протягивает бутылку пива. — Для уверенности, если не хочешь оказаться в бассейне за невыполнения действия. Я смотрю на бутылку, потом на Лукаса, потом на Минхёна, снова на бутылку… Выхватываю её из рук улыбчивого китайца и делаю три больших глотка с перерывами. Жмурюсь от неприятного жжения и встаю с места. К чёрту! Раз веселиться, то по полной! — Уу-у… — Тэиль протяжно воет, усаживая меня на прохладный кафель. — Кто-то сегодня наконец раскрепостился? Вся напущенная уверенность тут же слетает маской, как только прохладные пальцы завязывают мне глаза. Темнота. Всё, что я вижу — это темнота и розово-красные круги из-за сильного давления на глазные яблоки. Будто кто-то пытается их выдавить, хотя сейчас все молчат. Тэиль противно хлопает в ладоши и звук прекращается с каждого угла. Даже собака и то заткнулась. — О боже… — это то, что я слышу, будучи итак весь на нервах. Тэиль ещё что-то говорит, но потом все стихает. — Приготовься, Донхёк… и… удачи. Один. Два. Я слышу звук хлюпанье открывающегося пива, еще я слышу тикающие часы. Мысли мотаются из одной стороны мозга в другую. Яркие цвета перед глазами усиливаются, стоит мне сжать кромку своей футболки в кулаки. Бум! Тепло. Так тепло не было даже в июле месяце, когда на улице каждый обливался потом от сороковой температуры. Есть же такое состояние, когда горло першит и ты пытаешься отхаркнуть застрявший в нем кусок еды, а потом у тебя начинают слезиться глаза, потеют руки и сердце учащенно начинает биться, покрываешься всюду красными пятнами, как будто розацеа. Знакомо? Мне тоже не было, пока я не почувствовал вкус чужих губ на своих, мягких. Словно шоколадом обмазанные, они двигаются несильно, выбивая из рутинного ритма сердца. Всё, что я чувствую, так это сладостный парфюм вбивающийся в нос плотным кольцом. Всё, что я чувствую — это губы, губы парня, не девушки, — это губы Минхёна, я уверен. Уверен так сильно, что притягиваю к себе вплотную и укладываю руки на скулы, прорываясь языком. Никто не спешит останавливать нас, никто не говорит, никто не хочет прерывать. Словно вокруг нас замедлилось время и в мире остались только мы. И это радует. Сладкий поцелуй вырывает из меня истому в горле, сладкие причмоки тут же меняются на более настырные и просящие большего — поцелуй становится жестче, с темпом роста перетягивая меня к себе на колени, Минхён кладёт свои руки на мои бёдра, сжимая. — Минхён… — я хмурюсь, когда он отрывается от меня, тяготясь схватиться за ремень. И я даю ему абсолютную волю. — Потерпи, Хёк. Нотки лайма напутствуют с цепким вкусом виски — он пил, когда сидел со мной, пил и тогда, когда я выбрался в центр. Мысли дурманятся. — Мы не можем, — воспоминания об игре и обо всех бьют клином, вышибая из колеи. Но Минхён продолжает цепляться за ширинку моих брюк. — Минхён… — Сиди смирно, малыш, — приказным тоном велит, шлепая меня за бедро. Получилось чуть больнее, я думаю, чем ему хотелось бы, потому он заглаживает вину долгим размазным поцелуем: идет от губ до шеи и спускается к ключицам, покусывая кожу зубами. Тихий стон вырывается наружу, я с огромным удовольствием запрокидывая голову назад, чуть ерзая на чужих коленях. — Роль Ромео досталось мне, ты в курсе? — щебет мне на ухо, опаляя дыхание. Что… — Ты теперь моя Джульетта, — я отчетливо слышу его хмык и о боги! — С таким Ромео я бы не прочь побыть Джульеттой, — наконец, когда связанные глаза вновь начинают видеть, первым делом я цепляюсь взглядом за похотливый вид Минхёна, поддаваясь навстречу. — Надо было раньше сказать, что все ушли к бассейну. Фырчу и улыбаюсь. Минхён жмурит носик, тыкаясь им в мой, аккуратный. — Ромео не оставит свою Джульетту подыхать от возбуждения среди похотливых скотов, в виде Лукасов, — я смеюсь, открыто забавляясь с ревности парня. Он тихо бурчит что-то ещё и прилипает к моей шее. Это какое-то безумие… — Давай Ромео, сделай приятно своей Джульетте. Сплошное безумие…