Монстр внутри меня

      В то время, как Хатаке Дэсаку покинула деревню в поисках Учихи Итачи с просьбой вступить в организацию, в которой он сам состоит, Акацуки, две команды, высланные из Конохи, рассекают ближние и дальние просторы в поисках своего давнего товарища — Учихи Саске, младшего брата Учихи Итачи. Они, по сути, уже почти нашли его и уже готовы были поймать, как их отвлёк левый запах Саске, оставленный другим человеком, явно надевший одежду нужного им, и благодаря этому, а лучше уж за это не благодарить, они упустили свою цель. Между Учихой и одним из Акацуки произошёл бой, по окончанию которого на огромные километры произошёл взрыв, и поначалу две команды подумали, что тот, кто им нужен, погиб, но Инузука Киба, спасибо ему, своим идеальным нюхом учуял и понял, что Саске жив и действует он не один. По итогу, команды Конохи отправились дальше, по следу Учихи Саске, в своё преследовательское путешествие.       В Конохе же пока что царила тишь да гладь. Но это только в Конохе. Что творилось на сердце и в душе всеми любимой Пятой Хокаге этой деревни, не знал никто и даже не подразумевал, кроме одного человека, и то, он был не уверен в своих догадках.       Их разговор начался с этого:        — Значит, Дэс покинула деревню? — тяжело выдохнув, уточнил Саннин.        — Да, причём, сказала она об это только мне, и то через письмо, — Пятая недовольно фыркнула и посмотрела в окно на ясно-голубое небо. — Не знаю уж, каким образом это письмо оказалось у меня на столе, но оно появилось у меня не благодаря какому-то человеку — точно.        — Ну, это же Дэсаку, — посмеялся Джирайя, смотря на женщину с теплотой. — Может, использовала какую-нибудь из своих техник, а, может, и сама принесла, когда тебя не было в кабинете.        — Вот именно-то, что я весь день тогда была в кабинете, — Цунаде встала из-за стола и подошла к окну, облокотившись плечом на его косяк. — Я даже в туалет не выходила. Лишь подходила к окну, как сейчас, и потом опять садилась за стол.        — Я всё-таки думаю, что это письмо принесено именно ею, — стоял на своём мужчина. — Можно почитать?       Пятая подошла к своему столу, опять, открыла ящик в нём, достала белый конверт и подала его своему товарищу ещё с ранних лет, многозначительно смотря ему в глаза. Джирайя, открыв уже распакованный конверт, достал оттуда сложенный в два раза лист, развернул его и стал про себя читать.       Дорогая Цуна, я обязана тебя предупредить о том, что я собираюсь сделать только лишь потому, что рассуждать мудро я умею также, как и раньше, и потому, что совесть и честь ещё присутствуют во мне, как и другие чувства тоже, включая шестое. Не пойми меня неправильно, в моей голове много мыслей, много идей и разных путей, по которым я могу идти в будущее. Я сама вправе выбирать эти пути и следовать по ним. Иногда я ощущаю себя той самой каплей дождя, которая неожиданно, не предупреждая, может упасть кому-нибудь прямо в глаз и поранить его. Странное сравнение…       Кто угодно может меня осуждать, и я это понимаю, — но мне всё равно на их мнение и их предвзятое отношение, если такое появится. Конечно, ты тоже можешь начать меня ненавидеть за мою новость, или предупреждение, называй, как хочешь, о которой я хочу оповестить тебя в этом письме. Но перед тем, как я скажу это, хочу попросить тебя кое о чём: не говори никому о том, что я сделала это, особенно Какаши. Боюсь, он не переживёт этого. Если мы встретимся уже после того, как ты прочтёшь это письмо, то, значит, так оно и должно быть. А пока…       …я ухожу из деревни. Нет, не ради какой-то мести, как это сделал Саске несколько лет тому назад. Ради своих целей и своей выгоды. Я ухожу в Акацуки. Как я туда попаду? Я найду Учиху Итачи, поговорю с ним, а там, связавшись с главным из них, буду действовать по факту. Принят — и слава богу. Не принят — будь, что будет.       Пока писала, всё же подумала, что кое с кем ты можешь поделиться. Джирайя. Уверена, что ему ты расскажешь. Рассказывай. С кем-то, а всё, что творится у тебя на душе и что тебя тревожит, делиться надо. Надеюсь, каждый из вас будет жить спокойно, и то, что встретит вас в будущем, не выбьет вас из вашей привычной колеи.       Прости меня за такое предательство в такое неважное для всех вас время.

Твоя Дэсаку.

       — В том, что покинула она нас в неважное время, она права, — Джирайя вновь тяжело вздохнул, помахав письмом. — Зная, что скоро на нас что-то приближается, и уйти вот так просто к врагу? На неё это не похоже.        — Как раз-таки похоже, — Цунаде недовольно выхватила у него письмо, засунула обратно в конверт и убрала в ящик. — В как раз-таки такие моменты от неё можно ожидать всё, что угодно, даже это. Но… тебе не кажется это письмо странным?        — Странным? — переспросил Саннин. — Немного. Но понять, в чём его странность, не могу.       Цунаде ему ничего не ответила, лишь вновь подошла к окну и посмотрела на уже вечернее небо, по которому расплылся закат. Она тяжело и грустно вздохнула, прикрывая глаза. Казалось, она пытается сдержать слёзы. Может и так, а может она пыталась сдержать и гнев.        — Плачешь от потери Дэсаку? — спросил Джирайя, встав точно так же, только с противоположной стороны этого окна.        — Я не плачу, — хмыкнула женщина, хмуря брови. — Но то, что Дэс теперь не с нами, и правда меня печалит. За эти года я слишком к ней привязалась.        — Она мне напоминает Наруто, — мужчина посмеялся. — Так же притягивает к себе людей.        — Как он будет зол на себя за то, что и ещё одного близкого друга не удержал… — грустно прошептала Пятая. — Так ещё и какого! Ведь Дэс из всех своих друзей тайну о десятихвостом доверила только ему. Даже Гаара об этом не знает…        — Кстати, о Гааре, — женщина посмотрела на него с вопросом во взгляде и приподняла одну свою тонкую бровь. — Точнее, об Акацуки, — он серьёзно, насупив немного брови, посмотрел ей прямо в глаза. — Я обнаружил месторасположение Пейна, деревня Дождя, и собираюсь туда отправиться.        — Джирайя… — прошептала она, с шоком раскрывая глаза.

ххх

      Уже как три дня я состояла в Акацуки, и каждую минуту удивлялась, как смогла попасть сюда. Возможно, это всё подстроено главарём этой организации. Но если так, то он наверняка знал, что я захочу к ним примкнуть. Интересно, кто же их главный?       Нет, я встречалась с главным уже два раза — тогда, когда показывала себя, мол, можно меня брать или нет, и сегодня утром, когда он нас всех собрал и сообщил, что Дейдара, да-да, тот самый блондинистый красавчик с голубыми глазами (хм, прямо, как у Наруто…), и Саске погибли в сражении против друг друга. Во-первых, я сразу не поверила, что Саске мёртв. Бред — и только. Во-вторых, я усомнилась в том, что Пейн, как оказалось, зовут того рыжеволосого юношу с риннеганом, является основателем Акацуки. Что-то тут явно не так, чует сердце, вот только что — пока не знаю. И пока знать не хочу.       За всё то время, точнее, за эти три дня, пока я ходила везде и вся с Кисаме и Итачи, я о-очень много разговаривала с Учихой, и Кисаме это жуть как бесило и бесит. Итачи всё своё свободное (а его, по сути, пруд пруди, пока мы ищем нужного нам джинчурики) время уделяет лишь мне: когда мы не спим, мы разговариваем, причём тихо, чтобы слышали только мы, когда же спим, то либо охраняем всех троих, либо спим вместе. Вот только, знал бы Кисаме, что мы не просто так спим, а… а не суть. Какая разница, будет он об этом знать, или нет? Это моё решение. И чтобы какая-то рыбёха об этом знала? Хах!       «А ты, я смотрю, самоуверенной стала, — усмехнулся вдруг десятихвостый. — Я даже очень рад».       Благодарю за комплимент, мой милый и дорогой биджу!       «Ты уверена, что идёшь по правильному пути?», — уже в который раз спрашивает меня мой любимый и единственный наставник.       Минато, если бы я была в замешательстве, то обязательно бы обратилась к тебе за советом, ты же знаешь. Поэтому беспокоиться на этот счёт не стоит.       Но я прекратила общение со своими «жителями», так как перед моими глазами вновь появилась та картина, которая показалась мне неделю назад. Ещё неделю назад это, что показывалось мне, и это, что я чувствовала всем своим телом и нутром, должно было случиться через полторы недели. Сейчас же это… должно случиться сегодня вечером!        — Эй! — я резко остановилась, останавливая тем самым и своих партнёров.        — Дэсаку? — Учиха удивлённо на меня посмотрел. — Что-то случилось?        — Можем ли мы немного пересидеть? — я спросила аккуратно, так, чтобы не вызвать подозрение, а на лице показала то самое выражение, которое выражало боль в желудке.        — Мы вышли только час назад! — пожаловался Кисаме.        — Что-то съела не то? — Итачи же тут же подошёл ко мне. — Сильно болит?        — Не знаю… — я опустила глаза. — Но сходить хочется…       По моему желанию мы остановились. Я отошла в лесок для того, чтобы освободить свой желудок — именно так подумали парни. А на самом-то деле нет. Я пошла совсем не за этим. Да и живот у меня не болит. Я, так-то, мало когда болела. Считай, что за свои пятнадцать и не болела вовсе. Редко, но метко, как говорится.       Усевшись около деревца в позе лотоса и сложив руки перед собой в нужной мне печати, я, для начала, использовала технику исчезновения, чтобы меня никто не слышал и не видел.       «Грязно ты играешь, Дэсаку», — довольно засмеялся мой биджу.       «Не могу не согласиться», — уверена на все сто процентов, что Намиказе сейчас недовольно покачал головой.       Ой, мальчики, ну, не начинайте! Как говорится, хочешь жить — умей вертеться!       «Тебе-то да, для того, чтобы жить красиво, надо вертеться, — фыркнул, но не со злобой, десятихвостый. — Ты, даже не владея силой Моста, заполучала бы всё, чего тебе только желалось бы. А ты что? Хах! — он засмеялся. — Ушла покакать в лесок под кустик, бросив своих друзей и родных, так ещё и теперешних своих товарищей обманываешь!»       Я смотрю, ты доволен, какой я стала. Но я никого не обманываю. Я лишь использовала эту технику для того, чтобы никто не подсматривал.       «Какать в позе лотоса? — спросил меня учитель (вот стоял бы он передо мной, сто процентов бы смотрел на меня недовольно, так ещё и свою тоненькую блондинистую бровку поднял!). — Достаточно удивительное зрелище!»       Вещички Моста! Что с них взять?       В моей голове засмеялись два голоса.       «Знаешь, после того, как ты использовала мою чакру, в тебе, в тебе настоящей, самой себе, осталось что-то от меня, — начал рассуждать биджу. — И меня это очень радует».       Тебя понесло не в ту сторону, милый Дэсукира.       «Как мы заговорили, ты посмотри!»       «Она права, времени сейчас мало, а ей нужно сделать нелёгкое дело», — заступился за меня мой любимый мужчина.       «Ладно, ладно!» — биджу недовольно фыркнул.       Вздохнув поглубже, я закрыла глаза и сосредоточилась.       Хоть бы получилось…