сладко до тошноты.

04:32

съёмки клипа тянутся как первые капли дождя по стеклу. кашин никого не отпустит, пока не выполнят хотя бы половину работы. у артема болят локти от тяжёлых камер, уже слезятся глаза от экранов и фиолетовых ламп, поэтому он уходит в дом на колёсах и аккуратно садится на кровать, перевести дух. ещё две локации, туркин. соберись, — отдаёт себе приказ в голове парень и закрывает глаза холодными ладонями, массируя веки. сегодня достаточно прохладно для лёгкой белой ветровки, что он накинул с утра перед выходом. чёртов яндекс наебал с погодой, поэтому артём сегодня поедет на такси, даже если придётся оставить пол зарплаты водителю. в окне автомобиля был виден скучный фон гринскрина и изредко отдавался крик то ли кашина, то ли второго режиссёра. чёртовы гении, но голос у них был слишком резким для такого позднего часа. кашин смешно кричит если настроение хорошее, но сейчас он на третьей банке рэдбула и дышит совсем грубо, выдыхая в ворот нового худи. вот бы просто закрыть уши и очутиться дома, в своей тёплой кровати и проспать все выходные, не поднимая ни единого звонка на телефоне. тёма не заметил, как бесшумно разложился на кровати фургона. лопатки кажется хрустнули в нескольких местах. захотелось громко выдохнуть, но артём позволил себе только тихо промычать, протягивая руки вдоль широкого матраса. — я смотрю, ты уже нашёл где можно спрятаться от нас, — кашин хрипло кашлянул в кулак и, судя по звукам, остался стоять в проходе. прямо там, где тема будет отыгрывать свои слова для клипа. — решил сделать мини перерыв, работы много ещё. глаза не хотелось открывать ещё с некоторое время, но игнорировать даню было бы преступлением. тёма не может позволить себе пропустить его вид снизу вверх. когда он такой крупный и молчаливый, что хочется улыбнуться просто так. — присядешь? я как не пытаюсь, но места на этой постели слишком много для одного. — это ты просто худенький, — данила хмыкнул своей фразе и дёрнул на себя тёмино бедро, закидывая ногу на себя. — скоро закончим, если сделаем резкий рывок. — он задумчиво провел сухой ладонью по чужому колену и молча погладил артёма, затягивая рваные раны усталости на коже теплом. — будешь меня так гладить после каждого снятого кадра, я буду меньше жаловаться, — туркин улыбнулся и взаимно коснулся даниной спины, тягуче медленно проводя от поясницы до лопаток. — я в порядке. данил обернулся спустя пару мгновений после последней фразы парня и многозначительно похлопал по бедру, что все ещё лежало поверх его колена. артём не знал почему кашину нравилось, когда на него складывали ноги. ему нравилось их трогать или просто класть руки поверх. может, он так лучше чувствовал чье-то присутствие, приятное ему. — поцелуешь? светлые брови только слегка дернулись в ответ, словно кашин пропал на время из реальности, а потом дернул головой, проверить есть ли кто-то рядом с машиной. вокруг стояла тишина, словно на площадке все резко решили отдохнуть и помолчать. артему не хватило пару секунд чтобы начать скучать в бесконечно молчании напротив, но после данила резко опустился над парнем и желанно провел ладонями по напряжённому бедру, проходя за пару миллиметров от паха. туркин застрял взглядом на его губах, что были так близко, но резко остановились напротив. — все не можешь привыкнуть, что я разрешаю себя целовать? — туркин усмехнулся и сжался изнутри, сводя ноги вместе, тем самым удерживая чужую руку меж бёдер. — вот бы ты оставил свои пальцы там подольше… — он прошептал это в самые щеки, где-то в левую родинку на щеке и прикрыл глаза, светя длинными ресницами. блядская красота. кашин ниже всего этого лицезрения. они целовались совсем кратко, совсем незначительно. слова артема заставили дышать медленнее намного больше, чем его язык во рту. блять, как же хочется слушать его бесконечно, бесконечнодолговечно. чёртов проповедник, что смеётся в плечо и сжимает кофту на плечах кашина. это все настолько важно в тот момент, что перестаёт иметь значения что-либо ещё: съемка, люди за стенами фургона, обещание кашина не привязываться. точно… он же снова проебался. может в этот раз палка стрельнет или это очередной поцелуй во тьме пьяного рассудка, что вспоминать лезет из раза в раз рассудку. заебало думать. заебало. — пошли работать, засранец.