☄️☄️☄️
Юнги всё вокруг до безумия раздражает. Да нет, не просто раздражает, а бесит этот парень, что спит рядом. Ибо какого хера? Нет, он вообще-то ни на что не намекал (пиздёж), оставшись почти голым в постели в новеньком белье какого-то известного бренда, честно спизженного из чиминовых запасов на N-й день, и которое соблазнительно «обтягивало» его бедра (и давайте мы не будем ржать, ведь кружевные чёрные стринги Юнги не носит, да вы что! Это так, по приколу. В жизни всё нужно попробовать и почему бы не начать с этих трусов?!). Тогда почему же учёный злится? Или он злится на то, что тонкая ткань уже так не хреново натерла ему зад в самом нежном и чувствительном месте? Омега немного ёрзает на шелковых простынях, потираясь своей задницей, так как чешется всё от раздражения и вновь скашивает свой взгляд на сладко сопящего альфу, понимая, что нет, всё таки трусы здесь ни при чём. Просто этот темноволосый красавчик сейчас бездействует, а по закону жанра должен в лучшем случае — вжимать в упругий матрац, а в худшем — играть в карты. Так какого хрена он спит? На крайняк, можно было бы обсудить что-то интересное. Погоду? Да хоть её, мать твою. И тут-то до Юнги доходит: может, его не хотят? Может в тот раз был виной всему алкоголь и чистый интерес? Он и сам так себя вёл с девушками. Вроде заинтересовала, захотелось попробовать, но потом что-то не давало зайти дальше. И вроде девушка хороша и всё идеально, да вот не тянет. И когда окончательно доходит, что лучше остаться друзьями, дамочка уже мысленно поженила их, купила дом на берегу моря, завела собаку и парочку детей. И всё же вспоминая все его свидания с альфой, внимание к своей непростой персоне и признания в любви, блондин совсем теряется в своих мыслях. Ну, хорошо. Допустим, Хосок больше действует на инстинктах, чем на личном мышлении, тогда в чём проблема-то вообще? Рядом с ним тот, кого сама природа захотела, да он сам, блять, себя захотел в этом наряде и с чокером на тонкой лебединой шее, а Хосок какого-то члена не? Как он мог так проебаться? Либо он слишком пьян, либо импотент, других вариантов нет. А может он ждёт, что Юнги сам попросит? А нихуяшеньки! Мин ещё не дошёл до такой кондиции в их отношениях, ибо как-то не очень мужику нормальному, натуральному от природы, такого же как он мужика, что самое ха-ха, тоже по своей природе натурального, просить... А о чём просить-то? Ах да, типа: «Хосок, я тут подумал, не хочешь ли ты меня трахнуть?», или нет, это как-то грубо звучит. Может так? «Хосок, я бы хотел, чтобы ты вставил свой пестик в мой девственный бутон...» Бляяяяять, как же сложно-то у них здесь всё устроено. Никогда ещё Юнги не ощущал себя такой скулящей бабой, которая хочет член в свой эээ... Туда в общем. Теперь он прекрасно понимает женщин, которые так из кожи вон лезут ради одного единственного и тратят на это кучу средств и нервов. Бедные. Все альфы — неблагодарные козлы! Приходит к логичному умозаключению учёный. Гениально. Тьфу бля, ну как можно быть таким слепым? Блондин чувствует, что его ценный мозг сейчас взорвётся от негодования и несправедливости, потому что он, как целка-патриотка, всё думает, как развести своего парня на секс. Господи боже мой, за что такие наказания? Юнги же человек добрый от рождения (да, по нему не скажешь этого при первой встрече, да и при второй, чего греха таить), но он, правда, переживает за всех. Букашку убить не может, даже комара летом на речке не смог, что так нагло сосал его кровушку, сволочара серая. В жизни не обидел никого. Ну, кроме девушек. Да простят они его. Даже нахального Чонгука было жаль, он ведь как никак, человек, да и пацан неплохой оказался. Выёбывается, конечно, немного, но это нормально в его возрасте, да ещё есть перед кем. Ким, как ни крути, красавчик. А ещё Чонгук младший брат его альфы, а родню нужно поддерживать, защищать. Как никак, в будущем же станут одной семьёй. Мин помнит, как сам готов был кинуться на ринг, когда перед ним разворачивалась драматичная картина. Благо Тэхён вовремя явился и Гук как будто вышел из спящего режима, посылая соперника в нокаут. Учёный помнит всю эту магию взглядов между его другом и младшим альфой. Не это ли любовь? Только такие чувства могут вселять силы и веру, так что с другом нужно будет ещё серьёзно поговорить, пока он не наделал глупостей. Да и спасибо сказать за то, что его Хосок, также стоявший в оцепенении, переживая за брата, выдохнул со вселенским облегчением, прижимая к себе блондина. Чуть кости не хрустнули, а Юнги было это так важно, чтобы его мужчина успокоился, что всё стерпел. Важнее даже чем то, что он сейчас не там, где должен быть и не тот, кем является по природе. Всё ценное в раз сократилось лишь до одного человека со счастливой улыбкой и сияющими глазами. Мин Юнги, ты влюблён! В смысле? «Нет, Юнги, ты не можешь так думать», — твердит он своему мозгу. А мозг говорит: «захлопнись и прими тот факт, что ты влюбился, долбоёб». Учёный, правда, ещё пытается с ним бороться, но, честно говоря, так хуево получается... Омега настолько ушёл в себя, что не заметил, как чужие крепкие руки подгребают тонкое тело и прижимают спиной к горячей груди. Блондин замирает ненадолго, прислушиваясь к биению хосокова сердца, ощущая размеренную, расходящуюся вибрацию от стука всей кожей. Он тихонько поворачивается в окольцованных сильных руках и почти сталкивается носами со спящим альфой. Хосок так сладко спит, выпятив свою пухлую нижнюю губу, что у блондина всё внутри переворачивается и лишь одно желание — чмокнуть в неё. Кажется, даже обида и злость уже прошла, потому что ему так хорошо, вот здесь, прямо сейчас, в объятиях этого парня. Ему больше никуда не хочется спешить, ничего не хочется делать, лежать бы так вечность и дарить друг другу тепло. А так же знать, что у них двоих есть завтра и вся жизнь — единое целое. Мин Юнги — известный Сеульский учёный, болен. Пал смертью храбрых от любви и лекарства от такой болезни, даже он изобрести не в силах.🙃🙃🙃
На улице темнота, окутавшая душный город, расстелившись по широким улицам, а стрелки часов давно уже перевалили за полночь. Кажется, что как только солнце закатывается за горизонт, то становится ещё хуже. Первый летний месяц нагревает днём асфальт как печную конфорку и поджаривает на нём воздух, выжигая весь кислород, и хочется сбежать к морю, или прилипнуть к кондиционеру звёздочкой навсегда. Но только в одной высотке в районе Каннам, в квартире под номером триста пять, не замечают этой удушающей жары. За дверью происходит собственный пожар, пожирающий двух молодых мужчин. Кажется, температура в спальне накалена до максимума, расплавляющая податливые чувствительные тела до состояния мягкой глины. На кровати в центре комнаты, ей-богу, как в жерле вулкана, тонут друг в друге два влюблённых человека, переплетая свои конечности, прижимаясь крепче, что дышать становится нечем, но им это не важно: у них воздух один на двоих, они поглощены друг другом. Тэхён под Чонгуком млеет от нежных касаний и поцелуев, расстекается бесформенной лужицей по белой простыне; позволяет делать с собой то, чего ни одному мужчине в жизни не позволял. А Чонгук как-то и не спрашивал, можно ли. Он просто пришёл и взял своё. Точнее, Ким сам прилетел прямо к нему в руки. Бежать сил нет, да и не хочется. Это всё, конец, сопротивление бесполезно. Учёный, как только зашёл в эту квартиру, поднял белый флаг. Он сдался. А губы у гаммы до одури сладкие, как банановая нутелла, смешанная со сгущенным молоком и заправленная карамелью — ядерная смесь. Честно говоря, Чонгук сладкое не любит, исключение из правил только банановое молочко, но даже оно не такое терпкое. А тут целое буйство вкусов. Эти губы он готов целовать часами, месяцами, вечностью, всё равно будет мало. Ему, блять, чертовски мало Тэхёна. И хоть сам гамма дал разрешение на более интимные действия, Чон оттягивает момент наслаждения, в котором погрязнут оба. Он знает, что чем мучительнее ожидание, тем ярче и чувствительнее ощущения. Парень хочет чувствовать не только желанные губы и тело, которые он выцеловывает по кругу каждый сантиметр, но и хочет слиться с ним, став единым целым, впитывая себе под кожу, в потоки вен и окончательно в сердце. Он хочет любить и отдавать всю нежность и ласку, которые были спрятаны в нём все эти годы. Он даже сам не ведал, что такая сила чувств была заточена в нём, как дракон в башне, но пришёл один своевольный красивый парень и распахнул крепко запертые двери, выпуская горячее сердце и страстную душу на свободу. Неси ответственность, Тэхён. Принимай этот подарок судьбы и береги, потому что Чонгук уже всего себя отдал без остатка и принял свою участь. Приклеился к своему омеге и не хочет расставаться с ним ни на минуту, не может и не хочет без него. Все будущие планы, которые он строил, в миг рассыпались пеплом и разлетелись по ветру, когда он понял, что не хочет в это будущее идти без него, теперь только вдвоём. А ещё, пиздец как страшно. Чон Чонгук никогда не боялся секса с омегами, он всегда знал, как получить удовольствие, но вот есть очень большая разница: с Тэхёном не секс, с ним любовь и главное, доставить удовольствие именно ему, себе уже после. Да тут ещё и первый раз у парня, как омеги. Он бы хотел, чтобы любимый его мальчик запомнил это на всю жизнь, как что-то самое крышесносное и волнующее, неповторимое. Брюнет собирает всего себя по новой и обрушивается со всем желанием и чувствами на самое ценное в своих руках, заставляя задыхаться от волны страсти и любви. — Чонгук... — выдыхает рвано Тэхён прямо в чужие губы, сразу же даря новый поцелуй. — Да, малыш, — альфа отрывается от желанных распухших от поцелуев губ и ведёт языком влажную дорожку до уха, прихватывая серебрянное колечко, лениво засасывая его вместе с мочкой. Реакция себя ждать не заставляет: чувствительный Тэхён всем телом выгибается под ним, и отросшими ноготками впивается в спину, издавая громкий стон. Но Гук продолжает играть и распалять, оглаживая стройные бёдра. Он спускается к двум упругим половинкам старшего, сжимая их своими большими ладонями, при этом ловя кайф от того, как идеально они вмещаются в его руках. Будто сделаны лишь для него одного. Тэхён, в принципе, рожден для него. Природа не может ошибаться. Чонгук уверен. И он докажет этому вредине, что он только его. — Чон...ах..., — учёный снова выгибается в спине, когда Чонгук одной рукой обхватывает их члены вместе и проводит по стволам вверх и вниз. Ей-богу, Тэхён никогда такого в своей жизни не ощущал. Его опыт в постельных делах немалый, можно было бы с лёгкостью написать собственную камасутру от Ким Тэхёна. Ведь он, казалось бы, в своей жизни пробовал всё: необычные позы, секс под кайфом, даже групповуха была с четырьмя девушками. С парнем, правда, опыта никогда не было, Ким ведь не пидор какой-то там, он гетеро! Просто всё дело в самом Чонгуке, с ним по-другому. По-настоящему? Да, просто, с ним чувства, а не похоть. И плевать вообще, что он парень, учёный готов всего себя отдать и любить его, лишь бы это чувство никогда не заканчивалось. Особенно сейчас, когда чувствует чужие горячие руки и губы на своём теле и ему это до дрожи нравится. Тэхен сам трогает везде альфу, целует, жмётся сильнее к раскалённой коже, скулит и задыхается от накатившей волны внизу живота. Хочется разрядки уже, да только кто-то решил вдоволь поиздеваться над бедным омегой. — Принцесса, ты хотел что-то сказать? М? — Чонгук нависает сверху, его отросшие волосы прилипли ко лбу, а на кончике носа зависла капелька пота, вместе с ней завис и один несчастный брюнет физик. — Ты такая сексуалка. Давай посексим? — первое, что приходит в бедный, предавший хозяина, мозг. Тэхён ведь не будет Тэхёном, если не пизданёт что-нибудь нелепое, вообще не подходящее к ситуации. — Блять, ты, конечно, можешь испортить момент, — фыркает боксёр. — Какого чёрта, Ким Тэхён? Ничего умнее придумать не мог? — Чонгук пытается отодвинуться от юмориста, но Тэхён не даёт ему это сделать, обхватывая ладонями его за щёки и притягивает к своему лицу, как можно ближе, не оставляя и миллиметра. И, не ожидая от себя, закидывает свои длинные ноги альфе на поясницу, просяще смотря в чёрный затуманенный взгляд напротив. Ей-богу, как девка после долгого воздержания. Знаете, с виду, конечно, можно подумать, что Тэхён тот ещё распиздяй и придурок, но давайте вспомним, кто он на самом деле, и в каком мире родился и рос всю свою жизнь, пока не решил отправиться в «прошлое» с неким Мин Юнги. Ага, да, Тэхён далеко не гей и не был им никогда и его нынешняя нижняя (вот чёрт) позиция, стала для него самого неожиданным сюрпризом. Он, сука, просто человек, обычный человек, что влюбился в обычного, нет, совсем необычного, но охеренного парня из этой извращенной вселенной, и вот дал разрешение к своей драгоценной, мать его, девственной заднице. Да, ему ссыкотно, но он хочет этого больше жизни, и эта же самая задница слегка поджимается теперь от страха. — Ты невероятный, — продолжает шептать Чонгук в чужие пухлые розовые губы, быстро позабыв о недавней глупой шутке, отчего у его предмета обожания бегут мурашки стадом по всему телу. — Я давно хотел сказать... — Чонгук, я больше не могуууу, — хнычет парень. — Если ты сейчас что-нибудь не сделаешь, ей-богу, я нагну тебя и сделаю это сам, не доводи до греха, я, блять, весь излился, — злится учёный, пытаясь схватить руку альфы, чтобы прижать к своей промежности между ягодиц в подтверждении своих слов. Да только Чонгук, предугадывая намерения Тэ, перехватывает его кисть и переплетает свои пальцы с чужими. Он тянет их руки к себе и нежно целует с техёновой стороны. Да, не так представлял их первый раз Чон, но с этим омегой, в принципе, всё сразу было не так, как надо. С ним с первого дня было ясно, что как у всех им не светит. Ему это и не нужно. Парня всё устраивает в их непростых отношениях. Чонгук ураган, а Тэхён цунами, а когда эти две стихии встречаются, получается огромная сила, разрушающая всё вокруг на своём пути. Альфа даже не сомневается, что Тэ может и его нагнуть, вот правда, тот слишком силён ментально для обычной омеги, поэтому нет смысла больше тянуть, он ведь и сам до ужаса хочет. В паху больно ноет, член стоит колом, давно готовый к действиям, как он вообще терпел всё это время, когда под ним весь такой красивый, обнажённый, а главное — желанный, до чёртиков, Тэхён. Чонгуку бы премию за железное терпение дать. Тэхён проводит подушечками пальцев по рельефному прессу альфы, собирая капельки пота, и улыбается довольным котом, чувствуя, что его сейчас, наконец-то, трахнут от души. Гук же, заметив это, решает, что сейчас тот снова что-то скажет неуместное в данной ситуации, поэтому тянет его ладонь к лицу, не говоря ни слова, обхватывает губами указательный палец омеги, и пошло причмокивая, начинает посасывать его, смотря в миг увеличившиеся зрачки напротив. Взгляд Тэхёна как будто заволокло туманом, он даже забывает моргать, смотря на то, как его личный фетиш мокро и блядски сосет его длинную фалангу, даже не подозревая, что Чонгук давно мечтал это сделать, ведь не только у учёного имеются фетиши. У старшего даже самого слюна во рту образовывается от этой развратной картины. Альфа, выпуская изо рта палец Тэхёна, опускается к его лицу, даря слишком нежный поцелуй. Учёный хочет его углубить, но Гук не даёт, медленно спускаясь к подбородку, оставляя там укус и сразу же зализывая его. Пока гамма отвлекается на сладкие ласки, боксёр нежно оглаживает рукой внутреннюю сторону бедра, ведет её выше, касаясь заветного места, из которого обильно вытекает смазка. Тэхен всё таки дождался «священного прихода». Аллилуйя. Чонгук ведёт кончиком носа по бархатной коже парня, ловя кайф похлеще чем от дури, вдыхая любимый природный аромат его омеги, и останавливаясь на груди, не отказывает себе в удовольствии лизнуть языком бусинку соска. Тэхён снова издаёт хриплый громкий стон, а боксёру это лишь на руку, ему нравится заводить, распалять и сладко мучить своего мальчика; ему нравятся его стоны, была бы его воля, слушал бы это вечно. Но сейчас тот самый момент, когда пора действовать. Поэтому, воспользовавшись отвлечённым Тэхеном, и продолжая посасывать его сосок, альфа аккуратно вводит один палец, сразу же прислушиваясь к ощущениям гаммы, ведь самое важное для него, чтобы Тэхён от своего первого раза получил лишь наслаждение и никакой боли. Но буквально ничего не меняется, старший всё так же стонет от удовольствия и зарывается пальцами в копну его волос. Все это происходит как в каком-то дурмане и тело будто живёт своей жизнью. Оно само знает, что ему делать, несмотря на то, что это у учёного первый раз. Старшему хочется больше и глубже и он всячески торопится на встречу даруемого наслаждения. Когда Гук переходит поцелуями бабочками на второй сосок, одновременно с этим добавив второй палец, казалось бы, Тэхён снова ничего не заметил, лишь прикусил нижнюю губу, снова постанывая. Альфа, не встретив сопротивления, продолжает растягивать узкие стеночки, аккуратно разводя пальцы и проталкивая их дальше, не забывая дарить ласки поцелуями-укусами, сразу же зализывая, чтобы не доставить боли. Тэхён же больше не может терпеть это издевательство, но не перестаёт стонать во весь голос имя своего альфы и просит: — Добавь ещё... пожалуйста, я хочу больше...мх... Кто такой Чонгук, чтобы отказывать своему парню? Если он просит, значит нужно делать. Боксёр опускается к члену, скользя руками и губами по разгоряченной песочной коже Тэхёна, вбирает головку в рот, добавляет третий палец, который проходит намного туже, но за счёт природной смазки омеги скоро начинает скользить свободнее. Гук пытается взять глубже, вот ещё одно новшество для него, человека, который никогда никому не делал минет, но он старается. Это же Тэхён, его Тэхён и даже его член во рту приносит какое-то садистское удовольствие и всё больше не покидает ощущение правильности во всём. В эту ночь крыша учёного давно улетела, а вернуться не обещала. Да и похуй на неё. Потому что в данный момент, он держит Чонгука за волосы, пока тот ему отсасывает, как не отсасывала лучшая сеульская шлюха, а ещё, черт возьми, он трахает его пальцами в его, блять, девственную «натуральную» до недавних времён, задницу и это, пиздец, как приятно. Кто бы сказал Киму об этом раньше, не поверил бы. Когда Чонгук проталкивает пальцы глубже, то задевает самую чувствительную точку мужского организма. Предстательная железа сразу отзывается на раздражитель, а у Тэхёна перед глазами взрываются фейерверки, зрачки расширяются и он, кажется, немеет. Потому что всё тело ударяет током удовольствия, пальцы на ногах поджимаются и всё, что ему удаётся сделать — лишь позорно кончить прямо Чонгуку в рот, выкрикивая его имя. Он не сразу всё понимает, когда приходит в себя, приподнимаясь на локтях. Из глаз текут слёзы, но не боли, а удовольствия. У него в жизни никогда ещё не было такого мощного оргазма. Да и так рано он никогда не кончал, а тут спустил, как школьник при потере девственности. — Гуки, прости меня. Я не сдержался, — гамма с сожалением взирает на парня, который смотрит на него с каким-то сумасшедшим обожанием и любовью, облизывая свои губы. — Принцесса, не стоит у меня просить прощения, ты чертовски вкусный, — урчит довольный альфа, доставая пальцы из Тэхёна и так же, не теряя зрительного контакта, с аппетитом, будто это самое вкусное, что он либо когда-то пробовал, облизывает каждый по очереди, смакуя вкус. А у учёного, кажется, сносит остатки того, что снесло давно к чертям. Он как псих поднимается с постели, вмиг оказавшись возле Чонгука, и хватая его за руку, толкает на постель, меняясь с ним местами. Боксёра такой Тэхён ещё больше заводит, потому что у того глаза бешеные, огромные, он хочет чего? Конечно, его одного. Ким без стеснения садится сверху и берёт в свою руку член альфы: — Он, блять, такой большой, — еле слышно выдыхает. — Спасибо, комплимент из твоих уст — дорогого стоит, — довольно улыбается Чонгук, руками поглаживая бёдра омеги. — Это не смешно, он же проткнет меня насквозь, — серьезно выдаёт Ким, не прекращая ерзать своим задом по паху поверженного парня на лопатки. — Ну и похуй, — после короткого раздумья, соглашается сам с собой брюнет, уверенней придвигаясь к не маленькому органу. — Назад дороги уже нет, я хочу этого. Чонгук не успевает и слова сказать, как Тэхён резко наклоняется и впечатывается своими губами в его, целуя глубоко и пошло, ощущая свой вкус на кончике языка. Учёный в этот момент решительно направляет головку ко входу и с тяжёлым выдохом медленно начинает опускаться на крепкий орган. — Не спеши, я не хочу чтобы тебе было больно, привыкни, — инструктирует альфа, прерывая поцелуй и руками удерживает бедра Тэхёна, который, как только головка проникла в его нутро, хотел сесть полностью. Обезбашенный человек. Ну другого Чонгук и не ждал. Он уже успел немного изучить этого взбалмошного парня и наперед предугадывал его действия. Чертёнок. Учёный слушается, больше не спешит, лишь загнанно дышит в шею Чона, а ногтями впивается в его грудь, когда альфа потихоньку помогает опуститься Тэхёну на его член, входя на всю длину. Омега от боли кусает его в шею, но Чонгук и звука не издаёт, понимает. Снова даёт привыкнуть, вылизывает ухо ученого, шепчет успокаивающие слова, поглаживая руками по спине. Расслабляет. И Тэхён утыкается носом в пахучую железу на шее альфы, вдыхая и выдыхая глубоко и шумно, чтобы отвлечься, так легче. Когда старший больше не дрожит, Чонгук на пробу делает легкое движение бёдрами и на свою же удачу попадает прямо в цель, снова цепляя простату, от чего парень, лежащий на нём, вскрикивает от неожиданности прошибающего удовольствия, распахнув широко глаза, и неосознанно сжимает чужой член эластичными мышцами. Чонгук шипит слегка, но даже не думает останавливаться. Толкается в то же место, а омега хватает воздух, выдыхая судорожно: — Сделай так ещё, пожалуйста, Гуки... не останавливайся, прошу... — на грани срыва стонет Ким. Чонгук, получив зелёный свет, сжимает руками половинки и насаживает на себя резче, подмахивая бёдрами. Тэхён снова начинает громко стонать в такт движениям и, подняв голову, с закрытыми глазами от удовольствия, Ким на ощупь находит своими губами чужие, крепко впиваясь в них и прикусывая нижнюю губу альфы. Да так сильно, что выступают капельки крови, но им плевать: мокрый поцелуй со вкусом железа; член входит глубже и грубее; Чонгук продолжает наращивать темп; звуки самые пошлые, что когда-то слышало человечество. А ещё — одно дыхание на двоих и безмерная забота и любовь в сердцах. Тэхён не теряется. Омега быстро подхватывает темп, привыкнув к своему новому положению, крепче держится бёдрами о Чонгука, и с новыми силами сам поднимается и опускается на член альфы, закатывая глаза от накатывающей эйфории. Альфа же, лёжа, им любуется, лучшая картина в его жизни: у Тэхёна чёрные кудри прилипли ко лбу; глаза закрыты, а нижняя губа закушена от удовольствия. Его тело всё мокрое от пота и красиво блестит в свете тусклого ночника. Облокотившись руками на его живот, гамма уже сам остервенело скачет, подмахивая бёдрами, шепча как в бреду его имя. Чонгук не выдерживает этого всего, присаживается на постели, аккуратно придерживая омегу за поясницу, сжимая второй рукой его ягодицу. Учёный же, окольцовывая шею альфы, стонет ему в губы, и устроив колени поверх бёдер парня, подпрыгивает на нём, никак не насытившись, ему всё ещё мало. Хочется больше, но куда же ещё больше? Они ведь одно целое. Их чувства передаются трением тел и влажными поцелуями. Для Чонгука это настоящая, обезбашенная любовь, а вот для Тэхёна — сумасшествие в виде одного конкретного человека, который заставил буквально за месяц, наплевать на все его устои и принципы, изменил и влюбил в себя. Тэхёну уже ничего не нужно. Вселенная его не нужна, детка не нужна, главное, чтобы так вот всегда — быть единым с ним, с этим человеком, который стал для него миром. В момент, когда Чонгук больше не может держаться, он кончает прямо в нутро Тэхёна и прижимается лбом ко лбу омеги и шепчет: — Я люблю тебя, Тэхён... больше жизни люблю..., — а парень дрожит в судорогах оргазма в ответ, когда чужая рука так вовремя оказывается на его члене, выполняя пару фрикций и громко всхлипывет: — Гуки... Тэхён прижимает голову любимого к своей груди, зарываясь носом в его мокрые волосы, вдыхая природный запах, только Чонгук пахнет сейчас не их смешанным коктейлем, он пахнет тем, чего у Тэхёна никогда толком не было в личной холостяцкой жизни — домом...🦋🦋🦋
Ким просыпается от нереального запаха жаренного бекона, который идёт с кухни на всю квартиру, так злостно проливаясь в нос и щекоча внутри, от чего желудок подает унылые звуки. Учёный резко садится в постели, сразу опуская ноги на белый пушистый ковёр, лежащий возле кровати, но вся радость и желание лететь как угорелому на запах еды исчезает, когда он хватается за поясницу от боли, а ещё пиздец, как горит, прости господи, зад. А ещё голова. Не надо было мешать алкоголь, но как-то было всё равно тогда. — Сука, — от души шипит брюнет, потирая спину, жмурясь от несильной пульсации под черепушкой. И тут, как обрывки просмотренного ранее фильма, воспоминания о сегодняшней ночи яркими всполохами взрываются в ещё сонном мозгу Кима. Черт возьми!!! Он ведь... занимался сексом... Нет, любовью... Любовным сексом... Да блять, он отдал свой зад на растерзание Чонгуку! Мать его женщина, охереть. Теперь он официально не гейский гей. Вроде это нормально в данном случае, но теперь нужно договориться как-то со своей натуральной совестью (это всё, что ещё осталось от былого), что ничего аморального не произошло. А ещё Чонгук. — Бля... — только и может вымолвить парень, чувствуя стыд (да, не поверите, он знает и такое чувство тоже). Как же теперь смотреть в глаза альфы, никто ему не говорил. В таком положении дел он первый раз. Нет, не подумайте, парень не жалеет, что это произошло. Но он, сука, очень теперь стесняется. А может боится, что сейчас он придёт на кухню и его попросят вежливо уехать домой, как он всегда делал после проведённой ночи с очередной дамой. Как же всё это унизительно. Правильно говорят, оказывается, что жизнь всё расставит по своим местам. Но ведь он доверился Чонгуку, ведь этот парень не такой? Хах и смешно, и грустно. Зачем отдался, ведь даже течки не было? Значит, действительно влюбился? Да чтоб тебя, Ким Тэхен, так вляпаться! Чего сидеть теперь и ждать, пока тебя выгонят. Надо собираться и уходить самому, с гордо поднятой головой. Подумаешь, отдал самое драгоценное какому-то прохвосту и чё? Один раз не пидорас! Да! Вот так-то! Да пошло всё к чёрту. Тэхён, всё-таки пересилив себя и боль, встаёт с постели, от чего у него сразу падает простынь. Ну то, что он голый — не новость, пугаться нечего, надо лишь только найти свои вещи, а ещё принять душ, он, блять, имеет на это право, как никак, отработал ночью. Пусть этот альфа только пикнет что-то! Вещи все не нашлись, а именно не хватает, сука, трусов и брюк, самое важное так сказать. Носки и рубашка лежали на стуле аккуратно сложенные, вряд ли Тэхён их складывал той ночью, а если младший? Ну ты посмотри, какой джентльмен невъебенный нашёлся, хозяюшка ептель. Но где трусы и штаны, мать его?! Или отца? Хрен поймёшь здесь. Ну и ладно, учёный не гордый, до душа может сходить в халате младшего, который висит на спинке этого самого же стула. А потом узнает всё-таки, где его штаны, ведь без трусов можно как-то выйти, а без штанов — это пиздец, товарищи. Демонстрировать свои прелести миру, он не готов. Жизнь его к такому не готовила. Тэхён натягивает халат и идёт в сторону ванной комнаты, на которую вчера вечером указывал Чонгук, хотя они так и не воспользовались ею. Вот проблема лишь в том, что эта чертова комната находится рядом с кухней, напротив, сука. Придётся столкнуться с хозяином квартиры. Но главное, лишь держать каменный фэйс и всё будет хорошо. Когда коридор уже был преодолён робко шагающим Тэхеном, и вроде бы удалось проскользнуть незамеченным мимо стоящего спиной альфы, готовящего завтрак, и что-то напевая себе под нос, как Чон оборачивается в полоборота и смотрит на Тэхёна. Приплыли. Не буквально. Тэхён ещё не успел так возбудится, хотя альфа, бесспорно, горяч с обнажённым торсом. Видимо, его удача осталась дома, благоразумно повертев у виска, когда учёный запихивал свою задницу в летающий аппарат. А ведь Ким так хорошо спланировал свой план побега. Одного только он не учёл — ебаное обоняние и цветущие запахи, блять. Сейчас он, наверное, спросит, почему он всё ещё здесь. — Ты проснулся, малыш? — Чонгук выключает плиту и, бросая лопатку в сковороде, направляется в сторону замершего парня. В смысле малыш? Почему он так ласков? Это ведь не по сценарию! Тэ ведь совсем другое развитие событий у себя в голове выстроил. — Я только приму душ и уйду, не переживай, — выдаёт он, боясь посмотреть в глаза Чона. А если бы смотрел, заметил, как в чёрных омутах горит огонь безграничной любви и чего-то сейчас ещё. Непонимания? — Куда ты уйдёшь? Ты сейчас прикалываешься? — Чонгук почти всем телом прижимает его к стене, а Тэхён бледнеет в цвет бежевых стен. — Я приготовил нам завтрак и не стал тебя будить, хотел чтобы ты выспался, а ты мне заявляешь, что уходить куда-то собрался. Тэ, не играй так со мной, — хрипло шепчет Гук, прижимаясь носом к виску старшего, вдыхая его запах, как спасительный кислород, а тот и не может сдержаться, неловко и стеснительно хватаясь за чужие широкие плечи руками. — Ты не собирался меня выгонять? — вырывается самое главное переживание учёного, не подумав. — В смысле выгонять? — Чонгук целует щеку любимого и развязывает узел махрового халата, хватаясь горячей ладонью за тазовую косточку парня под тканью, ещё ближе притягивая к себе. — Что ты опять себе надумал в своей взбалмошной голове? — Эй..., — уже было возмущается Ким на оскорбление его выдающегося мозга, но оно тонет в настойчивом, нежном поцелуе. — Не отпущу, — снова шепчет альфа, чмокая всё, что попадается на пути его губ, а омега стискивает свои руки на чужой шее крепче, прикрывая глаза и подставляясь под мягкие губы. — Так ты, мы, я... — сбивчиво бормочет учёный, — Это всё правда? Мы не галлюцинация? Скажи мне, Чонгук! — Тэхён ловит в ладони лицо боксёра и серьёзно смотрит в его глаза, в ожидании приговора. — Я люблю тебя, Тэхён! Я, ты, мы — всё это правда. И это не сон, и никуда ты от меня не сбежишь, только попробуй, принцесса. Поймаю и посажу под замок, — снова тянется к сладким губам Чон. — И, чёрт, наш завтрак, я, блин, старался! — парень кусает шею за те засосы, оставленные им же прошлой ночью, а Тэхён теряется снова в ощущениях и притягивает парня к себе ещё ближе. — Конечно попробую. Но сначала примем душ вместе... — хрипло шепчет на ухо Чонгуку учёный, заманивая того за собой в ванную. Как жаль, что завтрак остынет, но они обязательно его съедят спустя два часа водных процедур. А вот гамма такой, блять, дурак, навыдумывал себе всякой херни и сам же в неё поверил, сказочник. И это о Юнги он думал, чтобы романы тому писать? Неужели и он — Ким Тэхён, заслужил это счастье любить и быть любимым?✨✨✨
Чимин задумчиво пялится в потолок уже битый час и никак не может собраться с мыслями и погрузиться в древние письмена, которые подсунул ему брат с речью, что это во благо науки. Всё бы ничего, если это благо так тесно не переплеталось с двумя его новыми друзьями, какими считал их недавно Пак. Он до сих пор не может поверить в то, что эта странная парочка не является частью их вселенной, ну бред полный, да только как раз эти самые странности и подтверждают все слова хёнов. Эти ребята просто другие. Рыжий ведь с самого начала не мог никак взять в толк, как можно быть таким неэрудированным даже в самых простых вещах. Чувствовал же, что нельзя так «не помнить» даже того, что находится на инстинктивном уровне человека. Ладно не помнишь прошлого, имени, друзей, родных, профессию и много чего из этого, это абстрактная память. Но процедурная память — это сложная и устойчивая система, которая покоится на самых древних участках мозга, как на серверах и чтобы не распознать свой гендер, это же надо просто отформатировать всё подчистую. Тогда бы человек вообще не мог даже ходить и говорить. Омега растирает своими маленькими ладошками глаза, тяжело вздыхает и обречённо скулит, возвращаясь к книге. Он обещал старшим, что будет вести себя естественно. Не паниковать. Если так посмотреть, то его никто не пытался убить или хотя бы обидеть. Новые «друзья» так нуждались в нём и искали поддержки, что Чимину даже становится немного стыдно за свои мысли. Он же оказался единственным человеком в их мире, кто протянул им руку помощи. А если бы они его не встретили? Что бы с ними сейчас было? Где бы оказались? Они же потекли оба чуть ли не в раз. Боже, Паку стало страшно за участь этих бедолаг, затерявшихся во времени, и впервые он задумывается о том, что у них ведь где-то есть дом и родные, по которым они, наверное, очень скучают, а те по ним. Сердце в груди неприятно сжалось и Чимину очень захотелось прижать этих двоих страдальцев и пожалеть. Страшно немного ещё, но что-то внутри отпускает все сомнения и впускает в лёгкие больше кислорода. Омега решает быть осторожнее и наблюдательней и не истязать себя глупыми мыслями о том, что он приютил в своём доме пришельцев-завоевателей их планеты. Юнги вернулся в квартиру Чимина после обеда, потому что один такой надоедливый альфа, после того, как они раздельно приняли душ почему-то, не выпускал его из своих медвежьих объятий всё утро. Ну, а потом Хосок заказал доставку еды, потому что им чертовски лень было заниматься готовкой, плюс ко всему не очень-то хотелось вылезать из таких тёплых объятий друг друга. Но два голодных желудка напомнили о своём существовании, жалобно подав звуки дуэтом. Любовь любовью, а обед по расписанию. Когда любимая, как оказалось, любимая обоих, острая курочка была уплетена за обе щеки, Юнги заметил, как альфа пожирает его оголенное плечо глазами. Он поверить не мог, что всё сработало. Дело ведь в том, что он специально надел его рубашку после душа, не застегнув первые три пуговицы сверху, чтобы вещь, невзначай (соблазнитель хренов), сползла с его плеча. Мин не гей, он никогда не тащился по парням. У него и в мыслях не было такого. Даже сейчас, представляя себя с Тэхёном, или с Чимином, хочется блевануть, потому что фу, но он сходит с ума рядом с Чон Хосоком. Ему нравится, когда этот мужчина его обнимает, дарит нежные, или же более страстные поцелуи; нравится, когда он вот так вот рассматривает его тело, облизывая голодным взглядом, как будто глазами раздел уже и разложил на ближайшей поверхности. Это заставляет учащаться дыхание блондина и подпрыгивать в грудной клетке сердце. Глупого влюблённого сердца. Где-то ещё в остатках старого сознания, учёный готов об стену биться, что ведёт себя как малолетний идиот и вообще не по-пацански как-то, но сущность омеги размазывает эти остатки былой натуры поплывшим маслом, что хочется скулить и выпрашивать чуть ли не физического насилия над собой. Дерьмо. Да только проблема лишь в том, что после такого животного взгляда, наградой для Юнги стал лишь целомудренный поцелуй в губы, а после в висок. Да что он делает не так? У парня на конце языка вертелась, готовая уже сорваться, просьба, но он слишком горд, он никогда не сможет произнести такое вслух. Потому что это, как открыто предлагать себя трахнуть. Он может быть и стал здесь слабым полом, но он всё также ещё остаётся мужчиной и никогда не станет вести себя как какая-то проститутка. Ну, а далее вообще ничего интересного не произошло. Они просто лежали и пялилась в экран телевизора, где шло какое-то дурацкое шоу, над которым Чон похихикивал периодически, не забывая почесывать по спине секси-своего-парня, и нырять носом в светлую макушку, чтобы вдохнуть жизненноважного «кислорода». Втягивал шумно и чему-то своему улыбался довольно, больной извращенец. Мин бы сказал, где лучше пахнет, так собачки у него во дворе делали, он видел. В этой вселенной они чем-то схожи повадками теперь, разве нет? Радует, что не обращаются в огромных, лохматых волков, как в кино и не бегают по лесу, собирая блох и вылизывая свои яйца. Пиздец. Юнги не извращенец (если только немного) и он не думает только лишь о сексе в последние так часов...ммм, несколько? Да. На самом деле ему всё же нравится с этим человеком просто лежать и молчать, слушать, как размеренно бьется его сердце под ухом в унисон с его собственным. От этого на душе становится тепло и уютно. Мин на эти мысли прикрывает глаза, улыбается и тяжело вздыхает, как влюблённый идиот. Но потом всё испортил звонок Хосоку с работы и, к сожалению, альфе пришлось собраться и уехать. Он предлагал остаться Юнги у него дома, но старший отказался, потому что желания сидеть в квартире одному не было никакого, а ещё плюс ко всему, интересно узнать, как там Тэхён провёл вечер, ведь с вечеринки они с Хосоком уехали раньше, а друг говорил, что его Чонгук отвезёт домой. Только не уточнил к кому. И чует нынешняя «гейская» задница учёного, что Чимин не дождался сегодня ночью не только блондина. Закрыв за собой дверь, Мин разулся и направился в гостевую, где в позе лотоса возле дивана на полу, обложившись кучей толстых книг, сидел Чимин, что-то вычитывая на бумажных страницах. Младший, заметив его присутствие, как-то резко вздёрнул голову, распахнув глаза, вытянулся ровно в спине и уставился на омегу, будто первый раз видит. Но потом, вдруг, как очнувшись, растягивает свои губы в лучезарной улыбке и быстро утыкается обратно в книгу, делая вид, что усердно что-то читает. Но учёный так устал, что даже не заметил никаких особых изменений в поведении хозяина дома. — Привет, Юнги-хён. Как дела? — бубнит обыденно рыжий, мельком бросая взгляд на старшего из под чёлки. Наблюдает за ним, сам того не понимая, что хочет разглядеть. Антенны на голове? Может, маскировка спалиться где, ведь на самом деле парень зелёного цвета? Пак уже мысленно бьёт себя в лоб, ну потому что бред всё это. Ну как может этот безобидный хён быть злыднем, или психом? Всё что он может, это заворчать до смерти матом. Тоже талант своего рода. Чимин не признается, что заучил пару словечек. — Привет, Мини, всё хорошо, мелкий,— улыбаясь кончиками губ, блондин подходит к Чимину ближе и присаживается на корточки, чтобы посмотреть, чем он так заинтересован. — А у тебя как? Что делаешь? — Я слишком много прогулял, а теперь пишу доклад на тему, которую мне дал ректор, но она никак не относится к моей нынешней профессии, почти. Это чертовски сложно, — издаёт жалобный звук Пак, бросая ручку, и злобно закрывая учебник. Почти не спиздел. Задачка Намджун-хёна и правда сложная. — Отвлеки меня ненадолго, хён. Расскажи что нибудь интересное, — младший омега сверлит взглядом старшего и закусывает нижнюю губу. Мину почему-то это не нравится, он начинает слегка нервничать. Парень уже немного изучил эту хитрую задницу. Пак из той категории людей, на чью невинную внешность не стоит вестись. Мальчишка полон сюрпризов. — Что ты хочешь знать? - осторожно пробует учёный. — Напримеееер, — слегка протягивая гласные и делая паузу, рыжий затягивает мучительную интригу, от которой Юнги совсем чувствует себя неуютно, — я знаю, что ты взял моё экстравагантное нижнее белье, которое я урвал на эксклюзивной распродаже и всё не знал, начерта оно мне, если мой зад в него всё равно не влезет, — дергает бровью омега и хитро улыбается. Юнги сильно краснеет, буквально как спелая такая помидорка, напитанная солнечным светом и теплом, чтобы наливалась цветом гуще. Хорошо, что он не видит себя со стороны, но, чёрт возьми, чувствует, как щёки горят огнём. Он садится пятой точкой на пол, спиной придвигаясь к дивану, и не знает с чего начать, ведь выговориться ему, действительно, хочется. — Прости меня, пожалуйста, Чимини, я верну деньги за него, — бурчит омега, стыдливо опуская голову. — Нет, хён, ты что, не вздумай! Главное, что эти трусики пошли на благое дельце, я даже рад, что они не пропали даром, так что — дарю, — гаденько хихикает этот рыжий засранец. На что Мин зыркнул возмущённо и уже хотел отвесить малому подзатыльник, но передумал. Потому что омега строит невинные глазки и вскидывает руки в знаке «все, сдаюсь». Хён перед ним такой уязвимый сейчас, что последние мысли о том, что его новые друзья прилетели всё же с миром, окончательно обживаются в его рыжей голове. — Хосоку понравилось? — тихо спрашивает парень, прижимаясь ближе к плечу рядом. — Эх... — вздыхает Мин. — Что такое, хён? Не понравились? Серьёзно? — открывает шире от удивления Пак рот и глаза. — Ох, Хосок — святая простота, а я то считал его альфа-самцом, — начинает ржать омега, но тут же утихает, замечая совсем не весёлого Мина. — Ну бывает, что не всем альфам такое откровение заходит, но чаще всего это такое исключение. Хм. — Чимин прикладывает указательный палец к губе и задумывается, нахмурив брови. — По Хосоку и не скажешь с виду, что он такой стесняшка. — Он их не видел. — Как не видел? Ты же надел белье, ничего не понимаю. — Когда мы приехали к нему домой, он меня с порога так зажал у стены и горячо целовал, что я чуть штаны не обмочил от своей смазки. И всё было хорошо, я уже думал, что всё идёт к тому самому, — слегка тушуется омега. — К сексу? — помогает ему младший, а учёный краснеет ещё сильнее. Он прекрасно понимает чего хотел от этой ночи с альфой, но произносить в слух это так не привычно. — Да, к нему. Я никогда не был с альфой и знаешь, даже не задумывался об этом, но с Хосоком всё по другому. Всё моё тело тянется к нему, мне так хорошо с ним рядом и у меня буквально сносит крышу. — Юнги опускает устало голову, и прячет смущённо в ладонях лицо от своих признаний. — Но после поцелуев, он просто улёгся рядом со мной, обнял со спины и пожелал спокойной ночи. Хотя я ведь чувствовал, что он хочет того же что и я. Ничего не понимаю, — растерянно подводит итог своих размышлений учёный и поднимает взгляд на Чимина, надеясь, что этот человек, знающий коренной житель, сейчас откроет ему тайну этой загадки. — Юнги, я не думаю, что нужно переживать по этому поводу, мне кажется, что Хосок, наоборот, хочет показать тебе серьезность его намерений. Что он не спешит и, действительно, любит тебя. Я уверен в его серьёзном отношении к тебе. Для него секс — это не главное. Думаю, это самое лучшее доказательство проявления чувств, согласен? — тихо и заботливо объясняет парень и аккуратно сжимает плечо старшего омеги в знак поддержки. Чимин берёт за руку блондина и нежно поглаживает костяшки пальцев, успокаивая своим прикосновением. — Ты ведь сначала его отталкивал и не принимал, как своего истинного альфу, а он теперь и боится сделать неверный шаг. Дай ему время и он себя проявит во всей красе, уж поверь. — Ты думаешь? Может, он просто не хочет меня? Я поправился в течку на пару кило, — дуется обиженно Мин. — Да при чем здесь это, хён! — звонко смеётся бармен. — Такой жирдяй стал, что у истинного не встаёт. — Юнги хмурится. — Юнги-я, я шучу, ты же сам сказал, что чувствовал, что он хочет того же что и ты, поэтому даже не думай об этом. Поверь мне, я знаю Чон Хосока больше тебя, и знаешь ли, он никогда не был благородным рыцарем, что хотел, то и получал от омег. Я, конечно, не говорю, что он такой же, как младший его брат распиздяй, но и к лику святых его не припишешь. Так что, наоборот, цени это в своём альфе. Он, действительно, искренен в своих чувствах по отношению к тебе. — Ох, Мини, спасибо тебе, ты не представляешь, как успокоил меня. Я так парился по этому поводу. Знаешь ли, страшно начинать серьёзные отношения при том, что у меня их никогда не было. Насколько я помню, и как сказал доктор Ким... — учёному, конечно же, нужно продолжать подыгрывать свою амнезию, а так, чёрт возьми, хочется открыться прямо сейчас этому светлому рыжему ангелу. Но страх, что он не поймёт, или не поверит ему, намного превышает это желание. — Ты всегда всё можешь мне рассказать, хён. Я готов тебя слушать и помогать, чем смогу. К сожалению, у меня толком тоже не было отношений, но всё же немного в этой жизни я разбираюсь. Знаешь ли, работая барменом, столько историй от пьяных клиентов слушаешь, что на всю жизнь хватит мемуары писать, — Чимин смотрит в глаза старшему нежно и улыбается, как, в принципе, всегда. — Хочешь мне что-то ещё рассказать? Юнги прошибает током от этого вопроса, он что сейчас, прочитал его мысли? Откуда знает, или у учёного всё сейчас на лице написано? — «Да, Мини, хочется очень, но нельзя, прости, малыш». — Да пока рассказывать больше нечего, — вздыхает парень. Ложь во благо, правильно ли это? — Где Тэхён? Может он хочет нам что-то рассказать? Например, как провёл вечер. У него явно поинтересней будет. Уж Чонгук своего-то не упустит, — легко улыбаясь, и оборачиваясь на дверь их совместной комнаты, пытается сменить тему старший. — Хён, так он ещё не приходил. И судя по всему, дома не ночевал. — Ого! — присвистывает Юнги. — И это тот, что кричал: «мне этот альфа не нужен?» Хах, вот же пиздюк мелкий. — Прости, конечно, хён, за правду, но вы оба так крупно проебались, — смеётся младший, от чего и сам учёный не сдерживается и ржёт в голос. Тут не поспоришь. От себя не убежишь. Чимин пристально смотрит на друга и совершенно не видит, что этот человек что-то скрывает от него. Он ведь пришёл и рассказал все личные переживания, а мог промолчать и дождаться Тэхёна. Он искренен с ним. Возможно, Намджун ошибся и это всё только совпадение. Много в этих ребятах странного, но они точно не похожи на плохих людей.☄️☄️☄️
Вот и наступила суббота, а это значит, что сегодня в доме семьи Ким долгожданный ужин с интересными гостями. Намджун не поскупился устроить всё по высшему разряду, ведь он всегда был и остаётся гостеприимным человеком, в принципе, как и его супруг. И это совершенно не потому, что в их дом придут люди, которых учёный считает пришельцами, или, как это красивее выразиться, гостями с другой планеты, или вселенной, неважно. Просто так воспитаны, что хоть пускай к ним мумия придёт, но они должны показать своё дружелюбие и гостеприимство. На большом столе в центре столовой расставлены разнообразные блюда: закуски из морепродуктов, мясо на любой вкус, панчаны, и много всего, что даже не перечислить, над которыми целый день пыхтели повара. Этот несчастный стол буквально ломится от тарелок, наполненными корейскими и не только изысками. Здесь, как будто не дружеский ужин на семь человек, а целая свадьба. Намджуну очень уж хотелось произвести впечатление не только на двух героев сегодняшнего вечера, но также и на Чонов, это уже их постоянная фишка, так сказать — выёбываться перед друг другом, кто круче устроит вечеринку. Как-то Джин сказал им: «вы бы ещё писюнами померились». Но он же пошутил, блять, и подумать не мог, что эти три идиота всерьёз воспримут его подкол, и не сговариваясь, встанут с дивана и пойдут строем в уборную. Когда они возвращались оттуда, ржали как кони. Ведь, сука, да, они померились, придурки неотесанные. И даже хотели сообщить ему, у кого больше, но омега всем своим видом показал, что если они откроют свои рты и посвятят в сей факт, то могут совсем остаться без своих пипеток. Злить Джина — себе дороже, альфы это знают, поэтому о длине больше разговор никто не заводил. Вроде взрослые, но такие дети. Когда в дверной звонок позвонили, Джин, как истинный хозяин, отправился в прихожую, чтобы встретить гостей. Он сегодня выглядел как принц из сказки, Намджун даже назвал его Белоснегом, ведь его супруг надел чёрные обтягивающие стройные ноги брюки, заправив в них такую же чёрную атласную рубашку, расстёгнутую на верхнюю пуговицу, выделяя косточки острых ключиц, а смоляные волосы уложил ровным пробором, со спадающей чёлкой на большие карие глаза. Ну, а на длинной нежной шее красовался кожаный чокер. В сочетании чёрного с фарфоровой кожей омеги, это, пиздец, как сексуально смотрится. Альфа открыто пялился на мужа, втягивая свои слюни обратно, еле себя сдерживая, чтобы до прихода гостей не полюбить в спальне своего горячего супруга. И это ещё не пришёл их младшенький. Намджун явно сделал в прошлой жизни что-то очень хорошее и грандиозное, раз судьба послала ему таких сногсшибательных двух парней. Но Сокджин сразу предупредил, что его укладка дорогая и если он только попробует её испортить, то старший откусит ему что-нибудь. Альфа решил, что не стоит идти на такой риск, дождётся ночи. Потому что, как раз таки ночью их будет трое. Он уверен, что брат снова останется у них. По-другому быть не может, потому что все трое слишком сильно к этому привыкли. Слишком погрязли в этом неправильном болоте похоти. Кстати, о Чимине. Он-то первый и вошёл в дом, и как всегда, убил своих хёнов наповал. Ну разве можно выглядеть как ангел мордашкой и надевать прозрачную кремовую блузку с узорами на груди, которые, блять, нихрена не помогают скрыть розовые соски с проколотыми в них серебрянными шариками? Чертовски сексуально. Братик сам-то понимает, что творит? Ибо даже Сокджин замер при его виде, Намджун знает своего мужа, как себя самого, и прекрасно понял по его взгляду, что ничего святого нет в его мыслях. Но это, конечно же, останется на ночь и только между ними. Младший же так невинно обнял Джина, чмокнув в щеку, от чего его собственные щеки зарумянились. Маленький гаденыш. Провоцирует. Намджун делает глубокий вдох, чтобы успокоится, да только младший омега впечатывается и в него со своими «невинными» объятьями, слегка (не специально, что вы) задевая пах альфы рукой. Ну всё, напросился. Чья-то задница сегодня, ох как пострадает, больше терпеть блондин не сможет. Только зашедший позади Чонгук хитренько так ухмыльнулся, ведь он-то знает секретик этих троих. Но это не его дело, судить друзей он не собирается, сам не святой. А вот его личное «дело» слегка пыхтит тут рядом и снимает свои чёрные лоферы от Гуччи. Тэхён с недавнего времени очень сильно изменил свой стиль, сменив толстовки и футболки на рубашки и блузы из тонких тканей, всё чаще заправляя их в брюки, выглядя при этом более утонченным и хрупким. Чонгук его ни в коем случае не заставлял, он безумно и по уши в любого Тэхёна, пусть он хоть мешок из-под картошки наденет на себя, всё равно останется для него самым желанным и красивым (под одеждой-то ничего не изменилось). Но Чон также понял ещё одну простую вещь, что теперь опасно отпускать такого парня одного и без охраны. Он уже почувствовал весь спектр раздражения, пока они шли до такси, рыча на брошенные похотливые взгляды альф в сторону его принцессы. Закопает живьём. В этот вечер они вырядились как на свадьбу: у Тэхёна снова на голове лёгкие кудри, лёгкий макияж, в котором парень выделил больше всего глаза (Чимин научил его краситься и Ким вошёл во вкус). Он в белой рубашке с высоким по горло воротником, обшитым миловидными рюшечками и чёрных брюках, а альфа надел костюм, так сказать, тотал блэк: черные брюки, чёрная рубашка, пиджак и туфли. Для него уже прорыв, что он в строгой классике, а не в рваных джинсах и футболке. Просто Тэхён очень хотел увидеть его в костюме, ну а кто такой Чонгук, чтобы отказывать любимому человеку. Да только учёный слегка, ну ладно, не слегка, приревновал парня к омеге, который не стесняясь строил ему глазки, когда Чонгук вышел из машины. Альфа, почувствовав изменившееся настроение своего парня, прижал его к себе за талию, смачно чмокнув в губы, и шлепая по пышным ягодицам, дал понять, что Чон только его. Ким лишь капризно закатил глаза, поправил изящными пальцами рюшки на блузке, и стрельнув ехидный взгляд (а ох, как хотелось показать средний палец) горе омеге, двинулся в здание, виляя своим очаровательным задом, привлекая ненужное внимание окружающих. Блядство. Ох уж эта любовь-морковь. Последними в дом заходят Юнги с Хосоком. Здесь всё осталось неизменным. Как всегда одетый с иголочки по-деловому галантный Хосок, а его спутник в классической рубашке, но в рваных джинсах. Юнги себе не изменит никогда. Ему нравится такой стиль, он для него удобен, а Хосок и не против, потому что ему нравится Юнги. Он любит до ужаса этого омегу и со своим братом солидарен: похуй в чём, главное с ним рядом, вместе за руку по этой жизни. А Мин, кстати, руку и не убирает уже, он отдался этим чувствам с головой, и сказал как-то Тэхёну: «ведь живем один раз, так почему же должны ограничивать себя в желаниях?» Слава Богу, хоть эта парочка дошла без приключений. Юнги уже привык к гиперопеке альфы и даже не реагирует на всякие брошенные взгляды, а Хосок лишь крепко держит за руку и всем своим видом даёт понять, что занято. Все гости проходят в столовую, где на входе их приветствует второй хозяин дома и приглашает всех к столу. Намджун садится в центре, ну а с двух сторон от него его любимые омеги. Возле Чимина присаживаются Хосок и Юнги, а рядом с Сокджином вторая парочка. Хосок, как истинный джентльмен, подходит к стулу Юнги, и отодвинув его, приглашает сесть своего омегу, от чего Юнги привычно закатывает глаза. Что поделать, он всё ещё не привык к такому, а вот альфа вполне умиляется выходкам своего котёнка. Тэхён и Чимин, наблюдая за другом, прыскают от выражения лица старшего, чем вызывают недовольный его взгляд. Знают же, что блондина всё это дико смущает. Ну ничего, он найдёт чем отомстить. В общем, вечер проходит легко и непринуждённо. Намджун замечает, что двое особенных гостей очень умные и интересные собеседники. Парни болтают обо всём. Сначала Сокджин рассказывает о делах в больнице, потом Хосок о том, что компания создаёт такой смартфон, который взорвет будущее. Чонгук рассказывает о том, что хочет открыть школу для юных бойцов, в которых преподавать будут, конечно, не бои без правил, а разные виды единоборств, в том числе и любимый классический бокс альфы. — Вау, Гуки, это очень круто, ты растёшь на глазах. — улыбается Сокджин. — Я тоже считаю, что это взрослое решение, не будешь же ты всю жизнь колотить парней на ринге. Стоит начать заниматься делом, которое принесёт тебе удовольствие, — вставляет свою лепту Намджун. — Спасибо за поддержку, вы для меня как семья и мне важно знать, что вы это одобряете, — смущённо улыбается альфа. А Тэхён слегка подвисает. Чонгук скромничает? Да ну, блять, не может быть. Да, много он ещё об этом парне не знает. Юнги лишь вскидывает довольно бровь с растерянного вида коллеги и слегка улыбается. — Я с недавних пор много думаю о будущем, — ухмыляется довольно альфа, глядя на Кима. Вот теперь все встало на свои места. Омега даже отмирает под этим привычным игривым взглядом. — О любимом деле? Я всегда готов помочь с инвестициями, — обращается к брату Хосок. — Спасибо, брат, но я в этом не нуждаюсь, — отмахивается Чон, ему и своих средств хватит даже на безбедную старость и ещё останется внукам. — Я о том, что когда у нас родятся альфы, я сам буду учить их драться, — все за столом округляют глаза от удивления, кроме Юнги, ему сегодня фортит, кто бы думал, он гаденько ухмыляется над другом, а Тэхён, который в этот момент сделал глоток вина, давится им, закашливаясь, и хватая недостающий воздух (ему что, сделали сейчас завуалированно предложение, или это ему уже алкоголь в голову ударил?). Чонгук, легонечко хлопая его по спине, улыбаясь, продолжает. — Не хочу чтобы они занимались боями без правил, но защитить себя и своего омегу они должны. — Ого, какие тут заявления, — говорит Намджун, — так вы, парни, на свадьбу позвать не забудьте, — широко улыбается глава семьи, подмигивая Тэхёну, а тот уже приходит понемногу в себя. — Конечно, хён, ты меня обижаешь. — Чонгук, — встревает в разговор Тэхён, вновь взяв под контроль свой дар речи. — Это всё прекрасно, — начинает подбирать слова брюнет, ему не привыкать отбиваться от подобных предложений, — но свадьба и все дела, это серьёзный шаг и всё так быстро не решается, согласен? — притворно ласково улыбается омега, сам же хочет подскочить как ошпаренный и рвануть на выход. А ещё он явно не догоняет, что рожать в этом мире, как раз придётся ему! — и вообще, почему ты решил, что будут альфы? А если омеги? — возмущается Тэхён. — Принцесса, так значит тебя смущает свадьба и что у нас родятся альфы? Тогда окей, будем рожать таких же красивых омег как и ты и поженимся тогда, когда захочешь, — улыбается Чонгук, а учёный краснеет как рак и что ответить не знает. Этот мелкий альфа много на себя берёт. Ну ничего, они поговорят дома. И когда это дом Чонгука стал их общим? Может тогда, когда боксёр сунул ему ключи без возможности возразить? — А у тебя как дела в области науки, Намджун? — этот вопрос задаёт Хосок, но Юнги сразу же поднимает голову, ибо слово «наука» так близко его душе. Тэхён тоже заинтересованно поворачивает голову, вслушиваясь в разговор и всякие свадьбы с детьми отъезжают на второй план. — А что мы? Как всегда, ищем неопознанные летающие объекты, развиваемся в области атомной физики и помогаем космическому центру в поставке топлива для их кораблей. — Так инопланетян встретили? — усмехается Чонгук. — Мы работаем над этим... — Поставляете топливо для космических кораблей? — не сдерживается Юнги, что только на руку Намджуну. От этого альфа ещё сильней сверкает своими ямочками и щурит глаза. Даже готов потягаться в данный момент с Чимином, кто из них ни черта не видит, когда так улыбается. — Да, ещё изучаем разные неопознанные объекты, это секретная информация. Но, я думаю, она не выйдет дальше стен этого дома, если я немного поделюсь, правда же? — Конечно. Не переживай, — подтверждает Юнги и сам превращается в большой слух. Перейти на «ты» они договорились ещё при знакомстве в начале вечера, чтобы всем было комфортно в общении. И теперь Мин очень надеется, что, наконец-то, произойдёт хоть какой-то сдвиг в их нелёгком деле. — А тебе интересен космос и пришельцы? — вопрос с подвохом, но омега не понял намёка и даже от души улыбнулся милой «шутке». — О нет, что ты. Мне больше интересна физика, особенно атомная и квантовая механика. Но раньше я думал, что наша вселенная одна, и не потому что сформировававшаяся жизнь на нашей планете — это аномальное стечение обстоятельств, нет. Существует много разных мнений, гипотез, даже формул вычисления количества цивилизаций в Галактике. Есть куча споров о косвенных доказательствах других форм жизней, но ни одно не доказано и не предъявлены реальные прямые факты их бытия. И всё же не всё так безнадёжно, как кажется на первый взгляд. Есть один математик-астроном, чью гипотезу «принцип посредственности» я поддерживаю, состоящая из двух направлений. Первая, что человечество является первой разумной расой мироздания и вторая — это то, что технологически развитые цивилизации живут крайне недолго. Очень много спорил с другими учёными, доказывая своё, но теперь я понял, что оказался не прав. Причём не буквально, это всё ещё остаётся при мне, но я кое-что игнорировал долгое время, что было всегда у меня на слуху. — Мин переводит взгляд напротив, где сидит его коллега, а Тэхён бледнее бледного. Второму явно не нравятся, куда клонит сейчас его друг. Он что, сейчас серьёзно собирается вещать про параллельные миры и про то, что Тэхён всегда говорил ему об этом и был убеждён в их существовании? Господи, только не это! — А теперь ты изменил своё мнение? — задаёт логичный вопрос Намджун, не упуская зрительную дуэль между омегами. Всё становится настолько интересно, что он готов уже сам задать вопрос в лоб, но он не станет портить себе удовольствие и пощадит нервишки остальных присутствующих парней. Некоторые из них, мягко говоря, ещё не готовы к таким открытиям. — О нет, не совсем. Просто после потери памяти я стал другим, более странным? — тут Юнги понимает, что нужно начинать притворяться придурковатым. Всё же этот альфа не Джин и уж тем более не Чимин. Один неверный шаг и его раскусят как гнилой орех. Но новый знакомый вежливо кивает головой, соглашаясь с выводами Мина. — Юнги-я, ты не рассказывал, что разбираешься в физике, или увлекаешься ей, — обращается к нему удивлённый Хосок. Омега полон сюрпризов, ему это нравится ещё больше. — Память возвращается ко мне постепенно и только недавно я вспомнил, какое у меня образование. — Мин смотрит снова на Тэхёна, а тот буквально кричит глазами, чтобы тот заткнулся. Даже Джин звякнул палочками об тарелку и слегка напрягся, а Чимин просто перестал жевать. Но Юнги молчать устал, он решил, что будет честно потихоньку приводить этих людей к правде. Он хочет остаться в этом мире и хочет оставить прошлое. Но кто сказал, что он оставит свои мечты? Даже здесь он сможет развивать науку. Тем более есть друг Хосока, который может ему в этом помочь. За Тэхена он не может утверждать, парень сам должен сделать свой выбор и омега делает большие ставки на Чонгука. Это единственный человек, который сможет удержать его друга здесь. Это эгоистично с его стороны, ведь там остались их родные, но и тут он обрёл свой дом. — По образованию я инженер-конструктор в области ракетостроения. На пару секунд за столом повисает гробовая тишина. — Ебааать, — красноречиво присвистывает Чонгук, получая после подзатыльники с двух сторон и лишь Намджун довольно хмыкнул этому заявлению. Больше информации ему и не нужно, тут и так всё понятно.🪐🪐🪐