Внутривенно

Рождество в Малфой-мэноре из года в год проходило практически одинаково - сдержанное семейное торжество. К ним приезжали Люциус и Нарцисса, а в этот раз к ним присоединились родители Астории, взяв с собой Дафну. Она недавно развелась со своим мужем, французским чистокровным волшебником. Тобиас и Пенелопа делали вид, что поддерживают дочь, но Драко прекрасно знал, что Гринграссы-старшие, как и Малфои, застряли в девятнадцатом веке, и поступка ее совершенно не одобряют. Развод – позор, клеймо на всю оставшуюся жизнь; Дафна вернулась в Англию в надежде, что об этой скандальной новости тут если и узнают, то, по крайней мере, не сразу. В конце концов, в браке Дафна не нажила ничего, кроме трех пекинесов, но была решительно настроена отсудить у мужа как минимум половину его состояния в качестве морального ущерба. «По крайней мере, она теперь счастлива», – сдержанно сказала ему Астория, когда получила письмо от сестры. Драко понимал, что его жена, возможно, мечтает так же избавиться и от него. Удивительно, что он был все еще жив. На пару минут, засмотревшись на пламя свечи во время праздничного ужина, Драко задумался о том, как это Рождество сейчас празднует Грейнджер. Наверное, у них там куча родственников, детей; везде шумно и тесно, отовсюду слышны оживлённые разговоры, смех и глупые шутки, нет этой напускной аристократичности, этого снобизма. И повсюду эти яркие рыжие головы. Он фыркнул себе под нос, выныривая из размышлений. Из детей за столом был только Скорпиус, и по его лицу было заметно, что он отдал бы буквально все, чтобы оказаться сейчас где-нибудь в другом месте. – Как ты себя чувствуешь, Скорпиус? – холодно поинтересовался Люциус, глядя на него в упор. Все знали, что единственный наследник рода Малфоев не отличался крепким здоровьем. Он лишь безразлично пожал плечами, ковыряя вилкой печёный овощ в тарелке. – Хорошо. Не жалуюсь. Спасибо. – Голос его звучал приглушенно. Люциус презрительно поморщился. – Драко, сколько раз я тебе говорил учить его манерам! Он отвечает невнятно, мямлит, как какой-то… – Оставь его в покое. – твердо сказал Драко, обрывая дальнейшую тираду; голос прозвучал громче, чем он хотел. – Сегодня Рождество. Можно обойтись без менторства. Люциус недовольно поджал губы, но промолчал. Малфой ощутил три пары благодарных глаз, смотрящих на него. Кроме Астории и Скорпиуса это была и Нарцисса. – Драко сам как-то не особо научен правилам поведения. – Язвительно усмехнулся Тобиас Гринграсс. Люциус злобно посмотрел на него и уже приготовился начать спор, которым обычно заканчивалась каждая их встреча. Драко вздохнул и попытался отключиться от их словесной перепалки. Казалось, он мог предугадать реплику любого из спорщиков. Не было сил выслушивать эти бредни стариков. Малфой прикрыл глаза ладонью. Люциус. Назвать его отцом просто было выше любых сил Драко. Ни первая война, ни вторая, ни смерть Волдеморта, ни заключение в Азкабане, ничего, черт возьми, ни-че-го не смогло поколебать его убеждений. Они словно застряли у него где-то в подкорке, засели, пустили там глубокие корни... И зацвели буйным цветом низвергаемых грязных слов по любому поводу. В упрямстве ему могла бы позавидовать лишь Грейнджер, упертая, как баран. Каждый чертов праздник, каждый гребаный совместный ужин - все превращалось в фарс. В маскарад. В дешевый спектакль. Люциус пил слишком много вина, как и сейчас, а затем начинал всех учить. Малфой так сильно сжал челюсти от недовольства, что ощутил, как скрипят его зубы. Люциусу плевать на слова Драко. Он снова пристал к Скорпиусу. Сквозь плотный поток своих мыслей Малфой слышал, как Люциус остервенело выведывает у сына информацию о его взглядах. Скорпиус пытается отделаться парой общих фраз, ничего толком не выражающих, но последний вопрос явно выбивает его из колеи. Люциус спрашивает о том, как тот хочет пытать грязнокровок. Лицо Тобиаса Гринграсса в кои-то веки выражает искреннюю удовлетворенность. Он согласен со своим сватом. – Хватит! Я не потерплю этого в моем доме! - ладони Драко с шумом опустились на стол; Астория вздрогнула от испуга. Все взгляды обратились к Драко. Он шумно дышал, окидывая недовольным взглядом всех присутствующих. Брови сошлись на переносице. – Ахх... что же, решил защищать предателей рода? – губы тестя криво изогнулись. Он откинулся на спинку стула, подхватывая бокал вина. – Все это… – голос Драко подрагивал, – все это сначала едва не убило тебя, а потом упекло в Азкабан. Все это едва не убило меня. Малфой смотрел лишь на своего отца. Зло прожигал его взглядом, полным ненависти. Люциус мотнул головой, но даже не изменился в лице. – Все это произошло, мой дорогой сын, потому что Министерство заполонили эти… сплошные мерзкие грязнокровные ублюдки, которые плодятся, как тараканы... чего стоит одна Грейнджер… – Люциус выбрасывал слова так, будто плевался ядом. Скорпиус опустил глаза, уткнувшись в тарелку. – Закрой рот, понял? – практически прорычал Драко; кровь от зашкаливающих эмоций бурлила, не давая разуму даже надежды. – Не смей говорить об этом в моем доме. Только не здесь. Твои убеждения чуть не свели нас всех в могилу. А ты до сих пор делаешь вид, что так и было задумано. Нашел, кому прислуживать… такому же маглорожденному ублюдку, как и эта Грейнджер… полукровке, который прятался за спины чистокровных волшебников, который использовал их, как расходный материал… Слова вырывались сами собой, Драко не мог предугадать, что скажет в следующую секунду. Просто поток фраз. И опять Грейнджер. Мерзкая, мерзкая Грейнджер. Грязная кровь. Причина всех его бед. Причина его бессонницы. Почему она не сдохла там, в Хогвартсве, в Выручай-комнате, в этом Адском пламени. Почему огонь не сожрал ее, вместе с ее блядской улыбкой, губами, стонами… Прекрати. Драко пару раз моргнул, приходя в себя. Скорпиус смотрел на него с нескрываемым страхом. Астория стояла рядом, держа тонкими бледными пальцами за плечо. Мать смотрела на него округлившимися глазами. Она тоже боялась, но не Драко, а того, что с ним произошло. Люциус, казалось, сейчас захлебнется от своей ярости. Лишь чета Гринграссов выглядела скучающей, в отличии от Дафны, смотрящей на Драко с неподдельным интересом. – Если б мы знали, кто из тебя вырастет, подобрали бы Астории более удачную партию. – Вымолвил Тобиас Гринрасс. – О, я могу это устроить. – Сквозь зубы прошипел Драко, покидая столовую. Все рождественское веселье было омрачено, даже не успев толком начаться. Особняк быстро опустел. Ни Астория, ни Скорпиус не появлялись в поле зрения Малфоя несколько дней. Драко натыкался лишь на домовиков. Это было так странно – жить вместе, но не видеть друг друга, потому что спальни попросту находятся в разных частях дома. Драко даже не был уверен, что знает Малфой-мэнор целиком. Спустя пару дней Малфой решил, что нужно прекращать эту нелепую игру в прятки - настало время навестить Асторию. Им не удалось поговорить с глазу на глаз с самого рождественского ужина, а сказать, кажется, было что. Когда часы в его спальне пробили восемь часов вечера, Драко показалось, что вот прямо сейчас лучшее время для откровенного разговора с Асторией. Он волновался, хотя бы потому, что уже знал, что собирается ей сказать. Дорога до спальни жены показалась ему вечностью. У самой двери Драко остановился, раздумывая, стоит ли ему постучать в ее комнату или нет. Он все же вошел без стука. Астория сидела у зеркала, расчёсывая волосы, но даже не обернулась на шум. Она, кажется, уже знала, что он был за дверью. – Скажи, ты завидуешь своей сестре? – спросил Драко без предисловий, опираясь плечом на дверной косяк. Астория слегка опешила, но быстро взяла себя в руки. Аккуратно отложила гребень в сторону и лишь потом обернулась. Истинная аристократка. – О чем речь? Я никогда никому не завидую. – Астория, не нужно этих игр в благородство. Ни к чему. - он вздохнул; казалось, что слова цепляются на горло, оно першило, - Это может прозвучать странно, но я очень хочу, чтобы ты стала свободной. В своих действиях. В своем выборе. -Что? Я не понимаю, к чему ты клонишь. - Я готов развестись с тобой, - твердо сказал он. Она посмотрела на него почти с ужасом. – Но, Драко... это из-за отца? Они молча стояли друг напротив друга, пока, наконец, Малфой не покачал отрицательно головой. – Нет. Я сам хочу этого. – Сказал он бесстрастно. - Ты хороша собой, Астория, тебе не составит труда подыскать себе партнера получше. Женщина, казалось, поникла, но глаз не опустила. - Я... так понимаю, это твое окончательное решение? - Драко кивнул, подтверждая ее догадку, - мне... мне нет нужды искать кого-то. – Потому что у тебя уже кто-то есть? Отлично, на этом и закончим. – Бросил ей Драко, покидая спальню, и даже не спросив, кто был тем, к кому она хотела уйти. Речи больше ни шло ни об ирландских каникулах, ни о чём-то ещё. Казавшееся таким просчитанным и предсказуемым будущее вдруг стало для Драко призрачным и неясным. Когда он возвращался к себе в спальню, то увидел, что сын ждал его возле двери. – Скорпиус... – Отец, у тебя есть время поговорить со мной? - получив положительный кивок головой, он продолжил, - Нам все еще обязательно ненавидеть маглорожденных волшебников? – А ты ненавидишь? – Нет. Они изучающе смотрели друг на друга. – Так в чем же проблема, Скорпиус? – Драко оперся плечом о дверной косяк. – Раньше все ведь было иначе, да? В семьях чистокровных. – Да. Раньше все было иначе. Сын потупил взгляд. – Я очень хочу посещать магловедение. Но я боюсь, что меня засмеют. – Скорпиус посмотрел в пол и пнул ногой ковер. Драко положил на плечо сына руку. – Посещай. Я не против, если это то, что ты действительно хочешь. А если кто-то начнет смеяться, поставь его на место. Единственное, что бы я хотел тебе передать из прошлого опыта, что Малфои всегда дают сдачи. И ставят на место тех, кто смеет что-то сказать в их адрес. – Но я слабый. В этом предложении, казалось, вылилось все то, что волнует Скорпиуса уже несколько лет. Драко не знал, что делать и как себя вести. Он слабо улыбнулся, пытаясь скрыть за улыбкой растерянность. – Скорпиус, зато ты волшебник! У тебя есть палочка. Ты не обязан выяснять отношения кулаками, будь выше этого. Он впервые увидел в глазах сына благодарность. Драко сумел сказать что-то, что придало Скорпиусу сил. Уверенности. Впервые. Уже лежа у себя спальне, Драко размышлял, кого освобождает больше, соглашаясь на развод, – себя или Асторию? Отвратительно было думать и осознавать, что до жути правильная Грейнджер никогда бы на свете не решилась на такой шаг. Он вспомнил, как видел ее с Уизли на вечеринке в Министерстве в честь Рождества. Оба выглядели счастливыми. Не отходили друг от друга, а каждый раз, когда Драко пытался выловить ее на балконе или еще в каком уединенном месте, она ускользала. Гермиона ясно давала понять, что не хочет с ним говорить. Или боялась. В конце концов, это он наговорил ей всякого, прежде чем они расстались в ее гостиной. Драко во второй раз захотелось внезапно появиться у нее дома, но теперь он рисковал получить по лицу от Уизли еще раз. И он не был уверен, что отделается в этот раз так легко. Свет в окнах горел лишь на втором этаже. Там была ее спальня. Точнее, ее и Уизли. Драко стоял на противоположной стороне улицы и смотрел прямо в окно. Шторы не были задернуты. Через пару минут она появилась, чтобы закрыть форточку, а потом увидела его в свете фонаря. Они посмотрели друг на друга. Он с ядовитой усмешкой, она - с удивлением, граничившим с шоком. Затем оно сменилось облегчением. Гермиона внезапно так искренне улыбнулась ему, что у Драко кольнуло в сердце. Он аппарировал с пустынной улицы.