Внутривенно

Праздники подошли к концу. Гермиона вошла в привычный ритм работы, потому что после статьи в какой-то захудалой газетенке, ей пришлось раньше времени взяться за поручения. Все, что угодно, лишь бы как можно меньше видеть лицо Рона. Они поругались. Потом снова, и снова. После Роза потребовала отправить их с братом в Нору, потому что они не могут нормально спать. Это утихомирило пыл супругов и бесконечные ссоры на какое-то время прекратились. Но не прекратились упреки. Рон считал за норму задеть Гермиону какой-то несмешной и обидной шуткой. Что-то вроде: «Ты надела этот свитер, потому что он цветом как башка твоего избранного?» или «Выглядишь как жена аристократа с этой прической». В конце концов Гермиону это так достало, что она уходила на работу ни свет ни заря, а возвращалась за полночь, лишь бы не слышать этих едких комментариев. Они не переписывались с Малфоем. Они не общались на работе. Но Гермиона все равно чувствовала какую-то тяжесть на душе, ощущала, что она продолжает предавать свою семью. Джинни и Гарри смотрели на нее так, будто она в самом деле что-то не договаривает. Она и не договаривала, просто, где найти сил и сказать им всем: «Я переспала с Драко Малфоем, нашим школьным неприятелем, а теперь не могу перестать о нем думать». Работа помогала ей отвлекаться, забываться в рабочей суматохе, но этого было недостаточно. Был самый разгар рабочего дня, она никого не ждала, потому что был полный завал по бумагам. Гермионе нужно было сделать что-то с кентаврами, потому что из-за вырубки лесов маглами, их ореол обитания катастрофически снижался. Что-то сделать, что-то придумать и отправить в отдел регулирования магических популяций. Что-то придумать с этим Малфоем и отправить в отдел… Стоп. Она опять думала о Драко Малфое. Гермиона раздраженно отбросила от себя бумаги, которые держала в руках, и откинулась на спинку стула. В дверь постучали. – Войдите! Она не думала, что это будет он. – Я тебя не звала. – А меня не надо звать, я сам прихожу. – Он издевательски усмехнулся и прикрыл двери. Гермиона поднялась из-за стола и решительно направилась к нему с твердым решением выпроводить его из кабинета. Но чем ближе был он и его глаза, тем стремительнее таяла ее уверенность. В итоге, когда они оказались друг напротив друга, то Гермиона уже жалела, что покинула свое уютное и безопасное кресло. Драко смотрел на нее сверху вниз. – Вот здесь нужна ваша подпись, миссис Уизли. Это по поводу решения сообщать маглам, что в их семье рождается волшебник. Закон приняли, поздравляю. Его глаза не выражали ровным счетом ничего. Гермиона взяла из его рук протянутые документы, вернулась к столу и наклонилась, чтобы подписать. Глаза ее скользили по буквам на пергаменте, когда она почувствовала, что ее спины едва ощутимо касаются холодные пальцы. Гермиона глотнула воздух и замерла в ожидании. Драко расценил ее бездействие как сигнал и кончиками пальцев медленно прошёлся по ее позвоночнику прямиком к пояснице, затем осторожно, как бы проверяя грань дозволенного, положил на нее ладонь, а потом и вовсе скользнул к ягодицам. Гермиону слово прошибло током, и она резко дернулась, сажая на важном документе огромную черную кляксу. – О, какая жалость! Вы слегка рассеяны, миссис-первый-заместитель министра? – услышала она шелестящий голос за своей спиной, – Тергео! Клякса втянулась в малфоевскую терновую палочку. Перед ней снова был чистый документ. Ее руки дрожали. Гермиона решила отложить перо, чтобы снова не посадить жирную каплю чернил на важную магическую бумагу. Она развернулась и оказалась нос к носу с Малфоем. Он смотрел на нее в упор, внимательно изучая; на дне его глаз, она готова поклясться, бездонное ртутное озеро. Гермиона почувствовала, что его хищный взгляд в который раз пытается ее отравить. Девушка приоткрыла рот, чтобы сделать замечание по этому поводу, но не успела. Его губы бесцеремонно впились в ее губы, сразу углубляя поцелуй. Ей моментально стало жарко и душно. А еще она остро осознала, как ей все это время не хватало Драко. Она скучала по нему: по этому взгляду, холодным пальцам на ее коже, по этим жарким поцелуям, дикой и неконтролируемой страсти между ними. Гермиона ощущала нотки его свежего парфюма, кофе, который он, наверное, пил на завтрак, и чернил. Она отстранилась. Взгляд Малфоя забегал по ее лицу, а брови чуть нахмурились. Это на него так не похоже. Гермиона заметила маленькое чернильное пятнышко у него на скуле. Она поднесла руку, в попытке стереть его, но вместо этого размазала по щеке. Драко недовольно поморщился и бросил на нее недовольный взгляд исподлобья. Когда-то он так же смотрел на нее в школе. – Миссис Уизли, что вы себе позволяете? – нарочито растерянно проговорил Малфой, прежде чем подхватил ее за бедра и усадил на стол, – мне ведь начинает нравиться. Он принялся нежно целовать ее шею, бродил руками по телу, ласкал, сжимал, поглаживал ноги, потом внутреннюю часть бедра... Ей казалось, что она тает, растворяется прямо здесь. С каждым касанием часть Гермионы безвольно обмякала. – Я так скучал, – прошептал он в ее полураскрытые губы. Сердце бешено колотилось, отдавая шумом в ушах. Наконец, когда Малфой задрал ее юбку и залез одной рукой в ее трусики, а другой принялся массировать ее грудь, Гермиона не сдержалась и сладко простонала прямо ему в губы. В ответ на это Малфой закрыл ее рот ладонью, которой ласкал ее грудь, резким движением зацепив уже набухший сосок, и шикнул на нее. Она еле сдержалась, чтобы не застонать снова. Его пальцы умело поглаживали уже давно набухшие и влажные половые губы, а потом он скользнул в самое лоно, и ее тело пробила сладкая дрожь. Малфой и сам еле держался – в штанах было до неприличия тесно. Они не наложили на дверь ни одного заклинания, это было чудо, что никто еще не зашел. Гермиона принялась дрожащими от желания пальцами расстегивать ремень на его штанах, а затем приспустила их вместе с нижним бельём. Его член сочился смазкой. Малфой уже дышал часто и сбивчиво, сгорая от желания, наконец, войти в нее. Он потянул ее за бедра на себя, так, чтобы ее ноги вновь коснулись пола, а потом бесцеремонно развернул к себе спиной и уложил Гермиону грудью на стол, пристраиваясь сзади. Она вильнула бедрами от нетерпения, зацепив ягодицей головку члена, и услышала сдавленный стон Драко. Он вошёл в неё резко и грубо: одной рукой он держал ее плечо, другой – с силой сжимал ягодицу до красных подтёков. Он входил в нее все быстрее и быстрее, а шлепки их тел эхом разносились по кабинету. Гермиона закусила губу в попытке сдержать жаркий стон. Она начала двигаться ему навстречу, насаживаясь до самого основания. Малфой не отставал и с хриплым стоном и сбившимся дыханием вбивался в ее тело. Постепенно наращивая темп, он периодически прикусывал ее плечо у основания шеи. Когда Гермиона, не сумев сдержаться, застонала и выгнулась, Драко резко притянул ее обратно, схватив за шею. Пока она сжималась внутри и судорожно хваталась за его руку, царапая кожу, он усиливал толчки, пока, наконец, не кончил. Гермиона широко распахнула глаза. Внизу живота стало горячее. Малфой сделал еще несколько слабых толчков, изливаясь до конца. Несколько секунд они молча стояли в той же позе. Через четверть часа Драко Малфой покинул ее кабинет с подписью на документе. Гермиона взглянула на себя в зеркало и отметила, как горит кожа ее щек, особенно в тех местах, где он ее касался. Что ее волосы выбились из строгого пучка: локоны торчат во все стороны. Что одна часть блузки была смята и выправлена из юбки. Она вспомнила, как его рука блуждала по ее коже. Ей было никак не унять дрожь в пальцах, когда она попыталась вытереть размазанную помаду и накрасить губы снова. Она вспомнила, как он посмотрел на нее перед уходом. Прожигающе. Страстно. На нее никто никогда в жизни так не смотрел. Только он. Драко Малфой.