Арбатские

      Я должна признаться кое в чём.       Я нежно люблю Москву. Пожалуй, даже в большей степени, чем всю остальную Россию, да простят меня многочисленные регионы, с гордостью утверждающие, что русский колорит лежит далеко за пределами Красной площади. Я готова с этим согласиться, но куда бы я ни поехала, ни размеренный Санкт-Петербург, ни многогранная Варшава, ни миниатюрная умиротворённая Парма, ни пафосный, как сельская девушка в леопардовом пальто, Милан — ни один город не заменит мне Москвы с её бешеным темпом, необходимостью быстро принимать решения и почти физически ощущаемой борьбой за существование на каждом квадратном метре мегаполиса. Эта борьба в общем-то несерьёзна, но не значит, что её нет: в этом городе идёт немая борьба за место ближе к дверям вагона метро, за то, чтоб быстрее выскочить на эскалатор из массы людей, которые не знают, что собираются сделать — постоять пару минут или немного пошевелить конечностями, за место возле розетки в кафе — и всё под лозунгом «быстрее, быстрее, быстрее!». Именно в этой хамоватой спешке, расталкивании людей локтями и неуклюжем брякании «извините» для меня заключена Москва.       А ещё в Арбате.       Ни одно место в Москве я не люблю так, как Арбат, — лениво протянувшийся между лепящихся друг к другу старых перестроенных домов, завешенных объявлениями об аренде, рекламными плакатами и вывесками баров. Если постараться, там можно найти всё: от хорошей выпивки до котят — к тому же и то, и другое окажется в одном здании. Излишек свободного времени приводит меня на Арбат класса с седьмого: в четырнадцать мы с одноклассницами ходили после школы слушать музыкантов, в шестнадцать я постоянно обитала на книжных развалах, выискивая что-нибудь интересное и вписывавшееся в мой скромный бюджет, в восемнадцать благодаря знакомой художнице только там выучила «Батарейку» и несколько песен Земфиры, в двадцать — стала постоянным гостем в одном из баров, что вызывает смесь гордости и желания сказать «Я не алкоголик!». Но однажды свободного времени в моей жизни стало так много, что я пошла на Арбат и нашла там работу. Она заняла два месяца моего лета и сделала его незабываемо жарким.       Пожалуй, начать будет лучше именно с этого конца: как Санни пошла на работу.       Второго июля 2018, после матча Россия-Испания на Чемпионате Мира и последовавших за ним гуляний, которые, честное слово, переплюнули Новый Год и Девятое Мая вместе взятые, Москва пребывала в состоянии коллективного похмелья. Как будто она пережила маленький апокалипсис. В это время я с неподъёмным чемоданом в одной руке и с мамой в другой возвращалась к родным пенатам с полугодовой учёбы за границей (о которой можно прочитать в историях #вот_такие_макароны). Кроме шмотья и нескольких пачек макарон, незабываемого жизненного опыта и нескольких, если не поездных, то хотя бы увлекательных знакомств, я привезла с собой состояние полнейшей опустошающей фрустрации — оно копилось несколько месяцев и к моменту моего возвращения в Москву заполнило собой, пожалуй, все возможные части тела, так что сил хватало только на то, чтобы лежать камушком и смотреть, как время проходит мимо. Это состояние связано с тем, что я не могу сидеть без дела, от нечего делать и безысходности организм запускает протокол самоуничтожения, который включает в себя неподконтрольные эмоции, трясущиеся руки, постоянное желание лечь под ближайшее дерево, покрыться травой да там и остаться, лишь бы не трогали. Возвращение домой сработало, как разряд из дефибриллятора — дело было даже не в целительном свойстве родных стен, нет. Просто всё тот же бешеный ритм большого города, пришедший на смену «зачем делать сегодня то, что можно не делать никогда» Пармы, заставил собрать в кулак всё, что позволяло изображать из себя человека, и втягиваться в бурлившую в Москве жизнь.       Пары дней хватило, чтоб вернуться в привычную для себя стезю с неизменным «быстрее, быстрее, быстрее», так что под конец первой недели дома, совершив все визиты вежливости к родственникам, в университет, где обо мне за время в Италии, казалось, успели забыть, и к друзьям, я поняла, что мне снова нечего делать.       Свободное время накрыло с головой и тянуло на дно самокопания и невесёлых рассуждений, которые выносило на берег периодически подступавшими волнами депрессии. Решив, что ключ к спасению может лежать где-то в районе трудотерапии, я как взрослый самостоятельный человек предприняла, как мне казалось, рациональную серию попыток найти работу.       Куда может пойти молодой специалист с тремя иностранными языками, опытом работы на производстве, в офисе, переводчиком на переговорах и экскурсоводом — и всё это при неоконченном высшем?       Правильно, куда возьмут. А куда-то брать не спешили. Поэтому, спустя пару дней безвылазного сидения на HeadHunter я, следуя советам многочисленных прочитанных сказок, пообещала себе пойти работать за первого встречного, лишь бы дома не сидеть и, желательно, чтоб после работы не было сил даже лишний раз забить свою голову каким-нибудь бредом. И тогда в моей жизни появился ОН — общепит. Как уже можно догадаться, основным театром боевых действий стал Арбат.