*Ритмичное пикание*
Всё тело колит... На груди чувство, будто что-то тяжёлое сидит на нем. А на внутренней стороне локтя, еле еле ощутимой руки, чувствуется слабое жжение. Пик в ушах был, как будильник, раздражал. Он словно эхом, точно удар молота о наковальню бил по ушам. Хотелось встать и разбить то, что эти звуки издаёт, или кого. Веки были тяжёлыми, точно приклееные. По ощущениям было чувство, что я лежу на чем-то мягком и тёплом. Каждый последующий вдох резко стал испытанием, словно игра, требующая максимальной концентрации. В голове была каша, я... словно провалился в очень глубокий омут и... утонул в нем? Память била кадрами в восприятие и я видел моменты в темноте... Силуэт, пол, алое пятно совсем рядом и запах. Острый запах, будто кровавый. Я помнил это, но точно не знал откуда эти моменты, не мог разобраться. Мизинец левой руки дрогнул, будто с него пали путы, сковывающие его. За ним, по примеру мизинца, последовали и остальные пальцы. Я стал чувствовать левую кисть, а за ним и предплечье, потом плечо и до самой ключицы. По ожившей левой руке словно цунами пошло сильное покалывание. «Рука затекла...» — прошла мысль в голове. Ясная, первая и грузная мысль. Она словно заполонила весь разум, вытеснив из него всё, кроме памяти о том, что мне нужно дышать. Даже имя выскочило из головы на секунду. Я сжал кулак в левой руке, покалывание усилилось в разы. Затем левая нога откликнулась на простой приказ – пошевелиться. И теперь от самой ступни и до левой части шеи пошло такое же покалывание, как и в левой руке. Затем и правая нога пошевелилась, заодно пробудив правую руку. В ней я чувствовал что-то тонкое и... холодное что ли? Собравшись с силами, я попытался поднять веки, но не вышло. Дыхание сбилось и голова тут же налилась свинцом, отдавая сильной пульсацией в виски. Пульсация словно насос выкачивала из пямяти всё, абсолютно всё. Воспоминания, люди, звери, лица, морды, слова, имена и многое-многое другое, о чем я обязан был помнить. Из главного – меня пырнули в грудь. Может потому мне тяжело дышать? И ещё... я попал в прошлое, которое рассыпалось, утонув вместе со мной в чёрном океане. Я и не заметил, как глаза открылись сами, без усилий, дыхание вернулось. Перед глазами было белым бело и все образы размывала пелена. Мыло в глазу и только. Трудно было разобрать, что было перед глазами, но я точно понимал, что смотрю вверх, в потолок. Тяжело моргнув, я тут же захотел уснуть, но я не собирался снова засыпать. «Только не снова! Если я усну, то рискую не проснуться. Нужно открыть глаза, и срочно!» — сказал я себе, вздохнул поглубже, и приложив какое-то количество усилий все-таки поднял тяжёлые веки. Теперь картинка была чётче: я точно видел бледно-зеленый потолок, что очень близок к серому цвету, или даже белому. Ещё был виден круглый светильник с его выраженным серым катодом. Краем глаза я цеплялся за темно-зелёный цвет стены, что был прямо за моей головой. Силы постепенно стали наполнять тело, приводя мышцы в действие. Я повернул голову на правый бок в сторону уже въевшегося в мозг пиканья. Перед собой я увидел огромный белый ящик. Вернее, экран, где под пикание змеились зелёная, жёлтая, синяя и красная линии, а цифры, что точно изменялись в углу, было невозможно разглядеть из-за размывчатого взгляда. От экрана к груди проходил провод. Опустив взгляд ниже, я видел, как он разветвлялся и проводки были закреплены на груди присосками в нескольких местах. «Суточный мониторинг ЭКГ... — расслабив шею, подумал я, и голова упала обратно на правый бок. — Сомнений нет, я точно в больнице. Я каким-то образом выжил, а значит полиция точно ждёт момента, когда я с ними заговорю... Возможно, мне стоило умереть на месте, ведь то, что может произойти после тесного допроса, просто загубит мою жизнь... — выдохнул я, а затем понял, что сморозил. — Что я несу?! Уж лучше так, чем никак. Если ещё есть время, то я смогу помочь Легоси, как и обещал. Нужно вставать, немедленно!» Преодолевая тяжесть в конечностях, я потянулся всем телом влево, стягивая с груди электроды правой рукой. Пикание сменилось на тонкий гул разъедающий уши, голова потяжелела, когда я выпрямился на ногах. Как только я сделал первый шаг, я почувствовал, как в правой руке что-то двинулось. Я взглянул на руку, где игла, подающая физраствор, с небольшим количеством крови, немножко вышла из тела. Я вытащил её, бросил в сторону и стал ковылять к двери. Перебирать ногами было тяжёлым до жути испытанием, и дышать было ни разу не легче. Шаг за шагом, я приближался к заветной ручке двери, на которую падала моя тень из-за янтарного света, бьющего прямо из окна позади. Взгляд снова стал плыть от головокружения. Как только я коснулся её и уже собирался потянуть, то за ней показался силуэт в синем. А за ним ещё один... Кажется, он был белым. Дверь открылась от меня и меня тут же взяли под подмышки двое вошедших, по-видимому, врачей. — Вам нужно лежать в постели! — оглушал меня тонкий женский голосок, что тянул за правую руку назад, к койке. — Когда он пришёл в сознание?! — спрашивал басом силуэт под левой рукой. — Отстаньте! — мычал я, стараясь вырваться изо всех сил. — Мне нужно к моему дру...гу! — стараясь уловить кислород сипел я. Меня повалили на кровать, но я не останавливался. Один держал меня за руки, а второй за ноги. — Пус... ти.. Хаа... Ха... — уже начал задыхаться я, но останавливаться было нельзя. Нужно было сосредоточиться. Голова стала кружится ещё сильнее, а образы перед глазами всё более расплывчатыми. — Мокука, неси снотворное, сейчас же! — ещё раз оглушил меня бас. Ноги стали свободны через мгновение. Я дрыгал ими как мог, тянул прижимаемые к больничной кушетке плечи вверх изо всех сил, но сильные руки врача, чьей морды я не мог разглядеть, крепко держали меня. Я продолжал теряться в пространстве, как вдруг ощутил укол металлической тонкой иглы в бедре. Затем меня снова взяли за ноги, а через пару секунд, я понял, что силы стали уходить. В голове полегчало, по спине пробежали мурашки. Плечи опустились сами, а веки будто кто-то потянул вниз. — Сколько будет ... творное? — слышал я бубнёж. Я был словно под водой. Хотелось спать и так сильно, будто я не спал целую неделю. — Порядка ... — и вдруг всё утихло. Теперь голове стала кружить отнюдь не тяжесть, а блажь, необычайная лёгкость, граничащая с эйфорией осознав это, я уже мало задумывался над тем, как губы растянулись в улыбке полной наслаждения. Но за удовольствие пришлось заплатить. Я ощутил, как ноги и руки перестали посылать сигналы о своём существовании, дышать вновь стало тяжело. В голове заискрило давящее чувство беспомощности и слабости, но блажь не давала этой самой искре, разгорается в пожаре, что должен был начать борьбу за контроль над всем телом, всем организмом. Но... просто хотелось лежать так и дальше, будто так и должно быть. Но затем, спустя по ощущениям полминуты, я вновь стал слышать бубнение. Слабое, еле слышимое. Оно медленно но верно прокрадывалось в сознание, не оставив никакого другого выбора, кроме как прислушаться, стараться вникнуть сквозь этот тяжёлый, но до неприличия сладкий дрём. Вслушиваясь всё больше я стал замечать как слова становились всё отчетливее, становились более звучными и твёрдыми, пока в конце концов, я не начал слышать их по-нормальному, чётко. — Даже не знаю... — голос был знаком. Мягкий, точно застенчивый, будто рокочущий в гортанном бубнении. Он запнулся, но спустя пару секунд, пока я анализировал голос, он вновь послышался: — Я думаю, он мне голову оторвёт, если узнает. — Узнает что? — спросила его вторая персона. Голос... он тоже был мне знаком. Лёгкий, тёплый и на данный момент заинтересованный. Голос был мужским, это точно, но он не был так богат на... грани? Почему-то в сравнении с первым голосом, этот рисовал в голове форму гладкого золотого шарика, а первый более изломанный и неровный с грубыми углами, как кусок темно-красного гранита. — Не задавай глупых вопросов. Ты сам знаешь. — грузно выдавился из угла третий голос. Удивительно, но он тоже был знаком. Интерес начал жадно скрести когтями по сердцу, попутно стуча в мозг сигналом поднять веки, но те, как бы интерес того не желал, были слишком тяжёлыми. А сам голос был словно изгиб молнии, что ломался, скручивался и изгибался по-разному с каждым произнесённым неторопливым слогом. — Но вдруг он не знает? — послышался уже четвёртый, всё так же знакомый голос. Но в отличии от предыдущих трёх, тот не имел даже формы... вернее, он не рисовал в воображении никаких вещей или тел. Только буква – О. Сильно выделенное, и кажется место этой самой буквы в конце имени, но стараясь слушать, было невозможно было думать так глубоко. — Нет, он знает. Дело не в том, что знает Джек, — «Погодите минуту, ДЖЕК?!» — А в том, что именно Итан не знает этого, Джуно. «Джу...но? Так вот что за выделенное О на конце такое рисовалось в мозгу. Это Джуно, Джек и Легоси! А четрветый... хмм... Может быть Луис?» — Сложно представить, как будет зол Итан, если ему рассказать о драке с Ризом. — добавил Легоси и меня сразу же облило яростью. Я хотел задушить этого волка его собственным хвостом. Глаза медленно стали открываться. — Ебаный ты козёл! — прокряхтел я, всё так же лёжа на кровати, но теперь я сверлил огромную дыру в спине Легоси. Тот сразу же дёрнулся, будто испуганно, а остальные впали в ступор. — Как ты, ублюдок, только решился на драку до нового года?! Легоси молчал. Он даже не повернулся ко мне лицом. Просто вжался в свои сильные плечи и поджал хвост. Я окинул взглядом остальную часть палаты: Джуно сидела слева, совсем рядом от койки, Джек сидел на стуле у противоположной стены, а Луис сидел рядом с ним, но его было практически не видно из-за выступающего высоко края койки у самых ног. Джуно медленно встала со стула, а Джек последовал её примеру. Легоси робко развернулся и сделал шаг вперёд. Я ожидал услышать ещё одну, более неприятную новость, но вместо слов, они просто разом бросились на меня. Я толком не успел понять, что произошло. Я чувствовал как три пары рук касались шеи, плеч и головы. По груди из-за этого пробежала колящая в самое сердце боль. — С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ!! — хором прокричали голоса над ухом, чуть не сделав меня глухим. Тело ослабло. Чувство, будто по нему прошлись асфальтоукладчиком, а по спине целая армия из тысяч мурашек. В голове застряла мысль о том, какой сейчас день. Затем я понял, что их руки меня обхватили не за тем, чтобы задушить, а затем, чтобы обнять. Я ощущал колебания воздуха, издаваемые хвостами псовых. Когда они отлипнули, они оставили в груди приятное чувство тепла, что вытеснило физическую боль. Это было... просто приятно. — Хах, — усмехнулся Луис, что даже не сдвинулся с места. — Вы поздновато, ребят. — но те трое его словно не слушали. Они окружили мою койку и смотрели на меня с тёплой улыбкой, мотая хвостами из стороны в сторону. — Мой... день рождения? — удивился я. — Не может быть, чтобы поздно. Бред! Мой день рождения ведь в феврале. — Сейчас апрель, Итан. Ты пролежал в коме почти четыре месяца. — Четыре... — выдохнул я. — А казалось, будто всего месяц. — я закрыл лицо руками, что уже легко мог поднять. — А ведь уже собирался бежать к тебе на помощь, Легоси. Вот я... Хмррр... — пророкотал я недовольно. — Боже, даже не знаю что делать, да и как комментировать тоже. — я опустил руки и уставился в потолок. — Как ты себя чувствуешь? — спросила Джуно. — Паршиво. — ответил я на выдохе. — Хотя, нет, уже лучше. — улыбнулся я и опустил взгляд с потолка на них. — Спасибо вам. Те словно ожили. Стали улыбаться шире, а их хвосты стали прыгать вправо-влево ещё чаще. Разве что Легоси больше смотрел мне на грудь, будто из-за чувство вины боялся посмотреть в глаза. — Легоси, мне не нравится как ты смотришь на меня, будто скрываешь что-то. Что-то случилось за то время, пока я смотрел мультики, находясь одной ногой в могиле? — Случилось. — вздохнул Легоси и всё-таки, словно собрав смелость в кулак, поднял глаза на меня. — Во время драки с Ризом, я понял, что проигрываю, и в один момент, казалось бы, я уже должен был умереть, как вдруг... — со своего стула встаёт Луис и ставя ногу, железную ногу на край кровати, отвечает: — Как вдруг прихожу я и отдаю Легоси свою ногу! — улыбаясь восклицает он. Теплая радость в груди лопнула, как шарик с гелием. На её место пришла первобытная ярость. Руки сами потянулись в сторону Легоси, желая вцепится ему в шею и задушить. Я и не заметил, как уже стоял на ногах, стараясь схватить его за горло, но меня останавливали Джуно и Джек, чьих совместных сил было достаточно, чтобы усадить всё ещё слабого меня обратно на койку. — Да постой же ты! — кричал Джек. — Хватит, успокойся! — добавляла Джуно, так же как и Джек крича над ухом. — Пусти! Я хочу задушить этого ублюдка, или Луиса! А лучше сразу двоих!!! — прорыкивал я гортанно, брыкаясь в хватке Джека и Джуно, пока Луис усмехался, уже давно сев обратно на своё место, а Легоси выглядел так, будто хотел провалится под землю. Видимо именно про это Легоси так боялся рассказать мне. И как только я над этим подумал, я остановился, замер так, будто превратился в камень, всё ещё протягивая руки в сторону волка, которого закрывали плечи Джуно и Джека. Те ещё продолжали удерживать меня, постепенно чуть не опрокинув на спину, но я удержался, сказав: — Всё, я в норме! Прекратите давить на меня! — и они, как по команде, отступили. Я уселся на край кровати, удерживая голову положив ладонь на лоб, а локтем упершись о голень, выдохнул: — И почему же ты сделал это, Луис? Почему ты "отдал" целую мать твою ногу? — Я проигрывал... Мне не хватало сил. — подавлено отвечал вместо него Легоси. — И поэтому ты компенсировал её недостаток его ногой? — спросил я ещё, убрав со лба руку и поднял голову на Легоси. — Да. — ответил тот, кивая. — Полиция, я надеюсь, вас не нашла? — Нашла. Пина сдал нас троих копам. — ответил Легоси. — Это ещё что за фрукт? — протягивая слога спросил я. — Он пришёл на моё место в драмкружке. Обычный баран, которого Риз взял в заложники, и ещё обмазался его кровью, чтобы разозлить Легоси. Мутный тип. — ответил Луис. Он говорил об этом Пине с неким едким тоном. — Понятно. Но... раз вас троих, во время той драки, скрутили копы, то разве ты, Легоси, не должен быть в тюрьме? — Луис всё уладил. Он убедил полицию, что отдал ногу добровольно. — тяжело произнесла Джуно. Луис поддерживающе кивнул. — Боже... За что мне всё это? — Но ведь ты жив, и мы рядом, а это главное. — улыбнулся Джек. — Да, но.. Хэх, — усмехнулся я. — Я бы сейчас был рад, чтобы наш состав сократился до четверых. — поглядывая с усталой ухмылкой на Легоси, присмеялся я. Никто шутки не оценил, стало немного неловко.***
Мы распрощались через тридцать минут рутинной болтовни: время на посещения закончилось. Казалось бы, разговаривали всего час, а устал я так сильно, будто сидел в тренажёрном зале весь день. Хотя, я уверен, мне туда обязательно придётся зайти. Проводив взглядом уходящих с территории больницы Джека, Луиса и Легоси, я как-то, почувствовал себя в своей тарелке. Будто среди людей, как свой среди чужих. «А может и не среди чужих?» — взглянув в зеркало слева от себя задал я себе этот вопрос вслух.