My disease is you.

      Утро. Здесь, в психиатрической больнице, каждый день был похож на другой. Часы тянулись медленно, растягиваясь в долгие тысячелетия. Некоторые ещё спали в своих кроватях, когда в палату заглянула врач. — Соколов здесь? — Я, — только этот мальчишка в очках уже не спал. Он мгновенно встал с кровати и подошёл к врачу. — Твои родители тебе передали что-то. Мы всё проверили, безопасно.       Врач протянула пациенту какой-то пакет. Он осмотрел содержимое и горько усмехнулся: — Другого я ждать не мог. Спасибо. — Руки показывай. Парень задрал рукав своей пижамы. Врач осмотрела его запястья и сделала себе какие-то записи. — Больше не резался? — Нет, это старые, — честно ответил он. — Вот и отлично. В десять будь готов на обследование. — Хорошо. Саша (так звали этого парня) кивнул и лег обратно в кровать, разбирая свою «передачку». Как обычно, это были тетради и сборники задач. Родители Саши следили, чтобы он не прерывал свое обучение даже в «желтом доме». Они с детства развивали в нем любовь к учебе, к точным наукам. Ладно бы просто развивали. Но когда Саша допускал где-то ошибку, когда получал два, когда писал зачет не на максимальный балл, то он был точно уверен, что дома его снова ждут вопли, ругательства и побои. Даже спустя столько времени некоторые шрамы с тех событий остались у него на теле. Никто из здесь присутствующих не знал, сколько времени сейчас, какой сейчас день. Время измерялось по приемам пищи. Если завтрак, то сейчас утро, если обед — то день и тому подобное. А сейчас все точно знали, что в десять Саша пойдет под строгим надзором врачей на какое-то там обследование. Их было тысячи: врачи тщательно следили за работой организма пациентов, стараясь выявлять болезни на самых ранних стадиях. Завтрак прошел без происшествий. Почти. Все сидели раздельно друг от друга. Казалось, что общие проблемы и нарушения психики должны сплотить пациентов в одну крепкую «семью», но этого не произошло. Неожиданно какая-то девочка, которая лежала с Сашей в одной палате, закричала: — У меня 5! У тебя? У меня 5! У тебя! Парень лишь поежился, отворачиваясь. К счастью, девочку быстро отвели обратно и вкололи аминазина. Так она успокоилась. Дело в том, что этой девочке не хватило балла до пятерки на экзамене по математике. Она не смогла поступить в институт своей мечты. Именно с того момента у неё «поехали шарики за ролики». Такие приступы частенько бывали у пациентов. Но Саша быстро привык к этой, как казалось, жуткой и пугающей обстановке. Чаще всего он сидел и решал задачи, которые ему привозили родители и лежал, смотря в потолок, думая о чем-то своем. Других занятий особо не было. Никаких телефонов не было, естественно. Телевизор не работал. Девять утра. Оставался час до обследования. Завтрак был окончен, все разошлись по палатам. Саша что-то писал в тетрадке, кто-то спал под действием лекарств, кто-то напевал какие-то песни. Неожиданно в палату снова заглянула врач. За руку она держала какую-то девушку лет шестнадцати, с черными кудрявыми волосами и карими глазами. — Ребята, у вас новенькая, прошу любить и жаловать. Оливия Стар. Всем, кто будет как-то обижать её, вколю аминазинчика, — шутливо добавила она. Никто, конечно, не хотел этого, поэтому все заулыбались. Некоторые начали шептать что-то себе под нос. Однако Оливии точно было все равно, что о ней думают, как её примут здесь. Это стало понятно по её равнодушному, холодному взгляду. Она легла на свою кровать, осмотрелась, нет ли врачей поблизости и достала… Телефон. — Оливия, ты чего? Здесь же нельзя пользоваться телефонами, это острое отделение! — испуганно произнес Саша, — Убери, а то накажут! — Мне похер, — буднично произнесла девчонка, листая соцсети, — Интернет херня. Где тут норм ловит? — Нигде! Это же пси… — Не поверишь, я в курсе! — огрызнулась Оливия, — мда, тут и правда, как в американских ужастиках. Жёлтые стены, железные двери. Страшно, очень страшно. — Ты привыкнешь, обязательно, — тепло ответил Саша. Он сам знал, как тяжело бывает первое время и как нуждаешься в поддержке хоть кого-то. — Ты думаешь, я как-то расстроена? Мне плевать. Лучше здесь, чем дома. — Ты чего? Я бы с удовольствием оказался бы дома! — Слышь, очкарик, не лезь, куда не просят, — фыркнула Оливия. Она придирчиво осмотрела пакет, лежавший на кровати, — Это типа передачка? — Да, а что? — Мде, набор лютого Ботаника. — А за что тебя сюда положили? — задал вопрос Саша, отрываясь от конспекта. Эта девочка его заинтересовала своим дерзким поведением, однако в глубине души он понимал, что после пары приемов лекарств она быстро остепенится. — Расстройство пищевого поведения, панические атаки, агрессия, суицидальные мысли, анорексия… И по-любому ещё что-то. А ты? — За селфхарм, — бросил Саша. — За чё? — Умышленное повреждение своего тела и причинение себе боли. Оливия ничего не поняла и тупо посмотрела на него в ожидании объяснений. — Я. ну. вот, в общем. Саша задрал рукав рубашки заново. По всей его руке было сделано множество порезов — какие-то глубокие, какие-то не очень. Оливия внимательно осмотрела это. — И все? То есть самоповреждение. — Нет, не только. Панические атаки, суицидальные мысли, деперсонализация… И много чего ещё, я всего не помню. Но это то, что меня прям мучает. — В принципе, нормальный набор. Могло быть и хуже, — оценила Лив, садясь к нему ближе. — Слушай, ты сказала, что у тебя расстройство пищевого поведения, но ведь… Ты очень красивая и милая. Оливия поперхнулась и с испугом посмотрела на Сашу. — Ты чё? Крейзи? Я? Да я же жирная корова. Я же ничтожество. Я же. — Неправда! Какая ты жирная? Наоборот, тебе надо кушать больше. — Ой, да чё ты говоришь? Ты мой вес не видел. — Я вижу твое тело, и мне этого достаточно. Какое-то время они оба сидели молча. Лив смотрела на него внимательно. — Э, у меня тут причуда есть короче… Таракан такой в голове… Я люблю давать людям кликухи, погоняла, потому что у меня хреновая память на имена. Короче, если ты не обидишься, я буду тебя называть «Ботан», ладно? Он кивнул, улыбаясь. — Меня так все называют. — Есть за что…— хмыкнула Оливия, кивая на разложенные на кровати книги, — Тебе правда это нравится?.. — Что? — Сутками учить, зубрить?.. — на этот вопрос Ботан не успел ответить, так как часы пробили десять. В палату зашли два врача, назвали его фамилию и сказали, что нужно на обследование. — А мне типа надо? — манерно спросила Оливия, почему-то ложась на кровать Ботаника. — Типа нет, — съязвил один из докторов, беря за руку заучку.