25кадр

В самой медленности этого процесса было будто приглашение, искушение, соблазн... Кресло неторопливо опускалось, раскладывая перед ним ЧжоЧжо, как деликатесное блюдо, на которое хотелось наброситься и съесть. Наверное, то же самое чувствовал Гу Хай, подумал ЦзинЮ и понял, что репетиция уже идет, а он все еще не в образе. Бай ЛоИнь смотрел на него огромными испуганными глазами, но в них читалось ожидание и нетерпение. А ЦзинЮ видел перед собой ЧжоЧжо и поцеловать ему хотелось именно ЧжоЧжо, не Бай ЛоИня. Я ненормальный - мелькнула отрезвляющая мысль, но желание оказалось сильнее, да и оправдание тут же нашлось - надо действовать по сценарию. И ЦзинЮ, как и было написано в ремарке, влез в машину, навалился всем телом. ЧжоЧжо трепыхнулся под ним, выдал полагающуюся реплику. ЦзинЮ на автомате подхватил, произнес свою, а в голове стучала только одна мысль - когда, когда уже будет можно? ЧжоЧжо ответил на поцелуй так жарко, с такой охотой, словно тоже ждал его. Конечно, он же в образе, напомнил себе ЦзинЮ. А он сам никак не мог поймать состояние, войти в роль, но ему так нравилось целовать Чжоу! Почему ему раньше не нравилось целоваться? Почему нежные маленькие губки девушек не заставляли его голову кружиться как от опьянения? ЧжоЧжо сжимал рот, не пуская его язык, но все равно, от прикосновения его обветренных шершавых губ тревожно тянуло внизу живота. Только бы не встал! Иначе ЧжоЧжо сразу почувствует, стыда не оберешься. - Неплохо, но еще не молодцы! Гу Хай, немного больше напора! Там слов две строки, ты что, запомнить не можешь? Так неуверенно произносишь текст. И, Бай ЛоИнь, тоже больше уверенности! У вас уже был секс, ты уже не боишься. Давайте еще раз! Боковым зрением ЦзинЮ отмечал, как режиссер Дин и Чай-сенсей что-то тихонько обсуждают, не отрывая от них глаз. Осветители, техники, звуковики, все пялились на них. Они смотрели, и это всё оправдывало, ведь они считали, что он сейчас Гу Хай. Это разрешало ему быть напористым и наглым. - Вот теперь отлично! Запомнили состояние, и снимаем дубль. Потом переставим камеру и с другого ракурса тоже самое. Сможете повторить или порепетируем еще разок? - Порепетируем, - сказали они в один голос, и ЦзинЮ удивленно посмотрел на Чжоу. - Я запутаюсь, куда голову поворачивать, - оправдался тот. Краем глаза ЦзинЮ уловил, как режиссер и Чай ДжиДан переглянулись. - У тебя шея в мурашках, - шепотом сказал ЦзинЮ. - Ты на меня надышал, это жуть как противно, вот мурашки и побежали, - так же тихо ответил Чжоу. - И еще ты меня раздавил совсем. - Я такой тяжелый? - хмыкнул ЦзинЮ и издевательски поерзал. Ох, зря он это сделал. От примитивной имитации акта тело мгновенно выдало вполне естественную реакцию - член тут же начал твердеть. Ну еще бы, ЦзинЮ целый день сегодня находился во взбудораженном состоянии. Озабоченный своей проблемой, ЦзинЮ даже не сразу обратил внимание на ЧжоЧжо, а, судя по тому, что он ощущал под собой, тот получил такой же сюрприз от своего организма. Бледные щеки Чжоу медленно залились пунцовым румянцем - завораживающее зрелище. Особенно в сочетании с яркими зацелованными губами. ЦзинЮ сглотнул. Машина мягко качнулась на рессорах - техник, разматывающий кабель, натолкнулся задницей на капот. На него заорали. Момент из смущающего превратился в забавный. - Гу Хай хочет Иня, - выдал ЧжоЧжо. - Инь хочет Хая, - подхватил ЦзинЮ. Они прыснули. Неловкость пропала. Но того факта, что ЧжоЧжо выглядел охуенно сексуальным и его очень хотелось поцеловать, это не изменило. * Он облажался... Облажался по полной... Первые несколько прогонов, пока они только приспосабливались, пока ЦзинЮ не знал, как ему половчее залезть в салон, куда положить руки, когда оператор давал команды, как работать на камеру, ЧжоЧжо казалось, что наваждение прошло. Они смеялись, немного хотелось спать в уютном кресле, ЦзинЮ дразнил его, вытягивая губы трубочкой, дурачился, и все было хорошо. Чжоу успокоился и расслабился. Слишком рано. - Начали! И под тяжелым взглядом Гу Хая-ЦзинЮ ЧжоЧжо снова охватил мандраж. Хоть он и был полностью одет, он ощутил себя голым, беззащитным, доступным. Хотелось сдвинуть бедра как девочке-скромнице, однако ЦзинЮ уже устроился между его раскинутых ног. Отрепетированные реплики сами вылетали изо рта, играть почти не приходилось. Как завороженный, ЧжоЧжо не мог отвести глаз от лица ЦзинЮ. Оно было так близко, что даже своими близорукими глазами Чжоу мог видеть прямые пушистые ресницы, и трещинки на губах, и замазанный тоном прыщик на ноздре, и влажно блестящие зубы... От всего этого сдавливало в груди и трудно становилось дышать... Ах, нет, это просто ЦзинЮ слишком сильно наваливался сверху. Сердце частило как сумасшедшее. Репетиция, это репетиция! Это не по-настоящему! Да блин, дурацкое сердце, уймись! Одно утешало, что все можно списать на роль. Пусть только Хуан ЦзинЮ попробует подколоть, он и сам возбудился - вон как дышит тяжело и разрумянился, хотя на него-то никто не наваливается. Черт, с этим румянцем он выглядит так... так... что его хочется... поцеловать. Блин. И зачем ЧжоЧжо согласился на эту роль? Почему он думал, что легко справится? - Тебе кто больше нравится? - задал вопрос ЦзинЮ, задумчиво глядя, как оператор протирает замшевой тряпочкой глазок камеры. ЧжоЧжо завис, не зная, что сказать, но ЦзинЮ и не дожидался ответа, продолжил: - Мне собаки, - ЧжоЧжо взволнованно замер, но следующая фраза опустила его на землю: - У меня дома остался пес, Билли. - А мне кошки, - из вредности сказал Чжоу. - Они красивые, а что в собаках хорошего? Их выгуливать надо. - Собаки тоже красивые, - возразил ЦзинЮ. - Мой Билли знаешь какой классный? Я тебе потом фотку покажу - здоровенный, весь белый... - Ага, - без особого энтузиазма согласился ЧжоЧжо. - Это не отменяет того, что с ними надо гулять. - Так это хорошо! Я люблю гулять. Человеку просто так ходить по улице как-то тупо. Надо идти или куда-то или с кем-то. А с собакой всегда есть и причина, и компания. И с ней не обязательно разговаривать. ЧжоЧжо хмыкнул и не стал отвечать, тем более что свет уже установили, и им велели приготовиться к новому поцелую... то есть дублю. * Между этими двумя точно что-то было! Она была готова поспорить на что угодно, на миллион юаней, на новый роман, на правую почку - было! И пусть Нинг говорит, будто это роли накладывают отпечаток на поведение, ДжиДан была уверена - это сами парни уже накладывали свои образы на роли. То, как взгляд Джонни неосознанно, словно подсолнух за солнышком, следовал за ЧжоЧжо, как ЧжоЧжо не мог спокойно усидеть рядом с Джонни, то и дело касался его - пихал локтем, задевал коленом, прислонялся, дергал, и то, что Джонни спокойно это сносил... Все это на ее взгляд являлось неоспоримыми признаками зародившейся и уже окрепшей симпатии. И чем дальше, тем больше она видела признаки влечения, и отнюдь не дружеского. В репетиционные дни они притирались, учились контактировать друг с другом. За этим было неимоверно интересно и забавно наблюдать. Во время съемок "Контратаки" ДжиДан была лишена такого развлечения, те ребята уже давно были близки. А с Джонни и ЧжоЧжо ей выпала редкая удача видеть зарождение чувства с самого начала, с посева крохотного семечка в благодатную почву, с появления первых робких побегов, которые она своими руками прикрывала от невзгод, согревала дыханием, поливала и удобряла. Сейчас перед ее внутренним взором уже трепетало листочками тоненькое маленькое деревце, еще совсем слабенькое и хрупкое, но уверенно тянущее веточки к свету. И она была уверена - это деревце вырастет, окрепнет и зацветет, и довольно скоро! В машине снимать не хотели, оператор сказал, что неудобно, нормальных кадров добиться почти нереально, да и ничего особо важного в этой сцене. ДжиДан, конечно, была готова поспорить про "важное", но в съемочном процессе последнее слово оставалось не за ней. И тут возмутились сами мальчики. Это было неожиданно, но очень согрело ей душу. Джонни что-то сказал про монолог Гу Хая, но ДжиДан по тому, как он облизнул губы, видела, что причина не только в монологе. А ЧжоЧжо быстро стрельнул глазами на губы Джонни и взволнованно сглотнул. Тут явно дело было не в тексте, и ДжиДан в лепёшку расшиблась, но уговорила оператора. Пока выставляли свет и камеры, она отозвала ребят для короткого интервью. На вопросы про монолог Джонни отвечал охотно, но ничего особенно интересного. ЧжоЧжо не слишком прислушивался, он нервно крутился на стуле, теребил рукав Джонни, барабанил ему по колену. А тот просто перехватил его руку, придержал, даже не глядя, не выказывая ни малейшего раздражения. ЧунШень за ее спиной тихонько запищала от умиления, ДжиДан и сама едва сдерживалась от писка. - А то, что в этой сцене вы должны поцеловаться, тебя не смущает? - задала она так волнующий ее вопрос. - Нет, - чуть качнул головой и засмеялся Джонни. - Я его уже целовал вчера, что тут такого? А сам снова облизнул губы, хотя внешне оставался спокойным. ДжиДан восхитила его выдержка. Зато ЧжоЧжо, который якобы совсем не прислушивался, вдруг вскочил, подошел к операторам, заглянул в камеры, что-то спросил у техника, потом крикнул: "Сестричка Нинг, смотри!", застегнул куртку на поясе, согнулся кверху задницей и изобразил гномика, как дети развлекаются во времена младшей школы. Естественно, всем стало не до интервью. Создавалось впечатление, что мальчик просто хочет привлечь к себе внимание, но ДжиДан чувствовала, что на самом деле он отвлекал внимание от скользкой темы. Девушка усмехнулась и мысленно поставила еще один плюсик возле его имени. Когда начались прогоны сцены, она отдала камеру Нинг, а сама прилипла к режиссерскому пульту, разрываясь между мониторами, боясь упустить хоть одну деталь. Для нее были ценны каждый взгляд, каждый вздох, каждый самый незначительный жест. Поначалу ЧжоЧжо зевал, разнежившись на мягком сиденье, а Джонни баловался, дразня Чжоу, изображая страстные придыхания и поцелуи. А потом пошла серьезная работа. Точнее, это началось как работа. Но вскоре ДжиДан заметила участившееся дыхание Джонни, и это уже не было игрой. Щеки ЧжоЧжо запылали как майские розы, ноздри нервно трепетали, как у испуганного крольчонка. - Чай-сенсей, лучше рядом сядь, а то раздавишь, - сказал ей режиссер Дин. И только тогда она осознала, что навалилась на его спину, вглядываясь через плечо в экраны. Неловко вышло, конечно, но сейчас было не до того. Джонни нежным чувственным жестом погладил скулу ЧжоЧжо, задевая пальцами ухо, губы ЧжоЧжо приоткрылись в ожидании. Джонни произнес свою реплику, и по чуть заметному подрагиванию его пальцев на щеке Чжоу, она видела, что ему до смерти хочется поцеловать эти пухлые зовущие губы. Когда они соединились в поцелуе, ДжиДан и режиссер Дин выдохнули в унисон, покосились друг на друга, смутились и снова уткнулись в мониторы. * Закончили поздно. ЦзинЮ смотрел в окно автомобиля, везущего их через вечерний Пекин, и думал, что сегодня дня как будто не было, одна сплошная ночь. Выехали очень рано, еще по темноте, целый день провели в помещениях, не видя дневного света, вышли наружу, а тут опять (или все еще?) темно. ЧжоЧжо сидел рядом, тесно прижавшись плечом, лазил в интернете. Мысль о том, чтобы умоститься головой на этом плече, чуток сползти по сиденью и подремать казалась чрезвычайно привлекательной. Но ЦзинЮ решил ей не поддаваться, сел прямее, встряхнулся, отгоняя сон. Не отрывая взгляд от экрана телефона, ЧжоЧжо вдруг пихнул его локтем и приглашающе похлопал себя по плечу. Блин, словно собаке: "Место, ЦзинЮ, место!"... Да и пофиг! Приглашение было слишком соблазнительным. Чжоу отказался от тренировки перед сном. Он сказал, что завтра у них свободный день, и можно сходить в нормальный зал, потом ухватился за свою гитару. И ЦзинЮ осталось только смотреть на его спину. Обычная, блин, человеческая спина. Плечи, обтянутые белой футболкой, линия позвоночника, кусочек кожи между майкой и оттопыренным поясом брюк... Просто спина! ЦзинЮ постоял минуту, слушая перезвон струн, и ушел тренироваться сам. В коридоре ему встретился Лин ФенСон. Сначала ЦзинЮ обрадовался компании, но с ФенСоном получалась не тренировка, а работа личным тренером. Босс, а я правильно делаю? Босс, а сколько подходов нужно? Босс, какое упражнение дальше? В конце концов, ЦзинЮ забил на это дело и пошел обратно. Свет в комнате горел, но ЧжоЧжо уже спал полусидя, уронив себе на грудь включённый планшет. У него шел какой-то американский фильм, картинка на экране показалась знакомой. ЦзинЮ присмотрелся - точно, он видел это кино, "Горбатая гора". Ну как видел, смотрел с одной знакомой девочкой. Она рыдала в конце, а ЦзинЮ еще в самом начале утомился читать субтитры и продремал весь фильм, что-то там про несчастную гейскую любовь. Наверное, девицы насоветовали ЧжоЧжо, но, похоже, на него тоже это кино как снотворное подействовало. ЦзинЮ аккуратно вынул из его ушей наушники, выключил планшет, ухватил парня под мышки и осторожно стянул ниже по кровати. ЧжоЧжо был такой теплый. Он, не просыпаясь, послушно сполз ниже и повернулся на бок, зажимая между рукой и ребрами пальцы ЦзинЮ. Он уже хотел выдернуть их и вдруг замер. Прямо в его ладонь размеренно билось сердце ЧжоЧжо. И от этого его собственное сердце почему-то застучало часто и неровно. Он проснулся среди ночи и не сразу осознал, где он. Полежал несколько минут, слушая сопение ЧжоЧжо… Ах, да! ЧжоЧжо! Это он, поворачиваясь на бок, задел рукой лицо и этим разбудил. Его ладонь так и лежала на щеке теплой тяжестью. ЦзинЮ взялся за нее, чтобы убрать, и вдруг, повинуясь внезапному порыву, накрыл его ладонь своей, прижал к лицу. В груди сдавило так, что вдохнуть было больно. И в тоже время это было такое волнующее приятное чувство, в носу щекотало как от пузырьков в игристом вине. ЦзинЮ осторожно поднял кисть ЧжоЧжо, кончиками пальцев ощущая нежную тонкую кожу запястья, немного подержал и опустил на подушку. ЧжоЧжо тут же подпихнул ее себе под щеку трогательно-детским жестом, шевельнул во сне губами, словно беззвучно что-то сказал. Интересно, кому он улыбался во сне такой мягкой улыбкой? Кто ему снится? От мыслей о других людях настроение начало портиться. ЦзинЮ в досаде хотел перевернуться на другой бок, спиной к ЧжоЧжо, но тот вдруг нахмурился, завозился, заворочался, и в результате прижался лицом к голому плечу ЦзинЮ, обнимая его руку. Лицо разгладилось, на губах снова появилась та мягкая полуулыбка, как у чертовой Джоконды. А ЦзинЮ замер, боясь пошевелиться, даже не пытаясь понять, почему он чувствует себя таким идиотски-счастливым. * Лучше бы они не ходили в фитнес-клуб. Мало того, что ЧжоЧжо не мог без зависти смотреть на его офигенное тело, этот гад ЦзинЮ во всем, просто во всем был лучше! Только в боксе удалось взять реванш, но на фоне того, что ЦзинЮ все равно был сильнее и выносливее, эта маленькая победа уже не очень радовала. К тому же он был выше, и член у него был больше! Блин! - У тебя классный торс! Пресс вообще супер! - оказалось, что Хуан ЦзинЮ пристально его разглядывает. - Ты с тренером работал? Долго? ЧжоЧжо отчего-то смутился, хотя своими мышцами он гордился и не стеснялся показывать - они дались ему нелегким трудом. - Года полтора, - небрежно заметил он. - Сначала с тренером занимался, потом сам. - Круто! - восхитился ЦзинЮ. - Ты на пресс какие упражнения делаешь? - Да самые простые скручивания, и добавляю повороты, чтоб косые мышцы прорабатывать. - Надо запомнить, - ЦзинЮ серьезно кивнул головой. - У меня с прессом вечная проблема, чуть расслабишься, сразу заплывает. Он похлопал себя по животу, состроив печальную мордашку. ЧжоЧжо рассмеялся и тоже шлепнул по его животу. Раздался звонкий звук. - Вообще страх потерял?! - деланно-возмущенно поднял брови ЦзинЮ и попытался шлепнуть его по заднице. Чжоу увернулся и огрел его по спине полотенцем. Они принялись возиться как два крупногабаритных ребенка. На них неодобрительно поглядывали несколько других мужчин в раздевалке, но ЧжоЧжо было наплевать, ему было весело. Потом они долго гуляли по торговому центру. Примеряли шмотки в недорогих магазинах, гладили руками кожаные бока дорогущих брендовых сумок, нюхали парфюмы, приценивались к смартфонам, разглядывали шикарные костюмы в витринах крутых бутиков, выбирая, что приобретут после получения гонорара. Потом спустились в супермаркет, купили пива и напробовались рыбных снеков на стендах бесплатной дегустации. - Как ты думаешь, два парня правда могут влюбиться друг в друга? - спросил ЧжоЧжо, когда они медленно шли по улице, отхлебывая Хайникен из бутылок. - Не знаю, - пожал плечами ЦзинЮ, глядя на огромный макет золотого ожерелья в витрине ювелирного магазина. - Про это только бабы пишут. - А "Горбатая гора"? - вспомнил свои вчерашние попытки посмотреть фильм ЧжоЧжо. - Его мужчина снял, Энг Ли, китаец кстати. - Это кино по новелле, которую тоже женщина написала, - возразил ЦзинЮ. - Я вообще в эти все любови не очень верю. - Как это? - растерялся ЧжоЧжо. - Ты что, не влюблялся ни разу? - Нет, - покачал головой ЦзинЮ. - А как же эта твоя девушка? Которая замужем? - Да мы просто дружим... В смысле, это просто секс! - ЦзинЮ торопливо отхлебнул пива и закашлялся. ЧжоЧжо похлопал его по спине и заглянул в покрасневшее лицо: - То есть ты думаешь, что есть секс и дружба, а любви нет? Он и сам не понимал, зачем ему нужен ответ. - Да не знаю я! - отпихнул его ЦзинЮ. - Вот пристал! Далась тебе любовь эта! Просто играй роль и не заморачивайся. А в жизни... Все эти вещи - замаскированный для красоты инстинкт размножения. Логически рассуждая, раз два мужика не могут размножаться, то и влюбиться друг в друга они не могут. Вот так! ЦзинЮ бросил в урну опустевшую бутылку и пошел вперед, задевая плечами прохожих. - Ну, чего застыл? - обернулся он. - Не отставай. И ЧжоЧжо бросился догонять. Может Хуан ЦзинЮ прав? Это все женщины выдумывают себе романтику, высокие чувства. А мужчины существа более приземленные. Для тела им нужен секс, а для души - дружба. И не надо ничего усложнять. Только что тогда у них с ЦзинЮ? Дружба с поцелуями?