25кадр

2015.12.23 - Номер 262, - сонная администраторша положила на стойку ключ-карты, пробормотала заученной поговоркой: - Не шуметь после десяти вечера, незаконными электроприборами не пользоваться, туалет не засорять... ЦзинЮ посмотрел на цифры на пластике и усмехнулся - эти двойки явно на что-то намекали. Похоже, ЧжоЧжо пришла в голову та же мысль - поймав взгляд ЦзинЮ, он показал два пальца. ЦзинЮ в ответ поднял "шестерку" и они рассмеялись. Подниматься на второй этаж на лифте было глупо, но искать лестницу еще глупее, так что они дождались лифта вместе с какой-то парочкой, которой уже не терпелось. Они целовались и лапали друг друга еще не дойдя до кровати. ЦзинЮ иррационально хотелось заслонить ладонью глаза ЧжоЧжо. И в то же время его заводило чужое возбуждение. Он невольно думал о том, что еще пара минут, и он тоже сможет смело поцеловать ЧжоЧжо, раздеть его и ...трахнуть. Фу, что за пошлое слово! Это вот эти будут трахаться, а они с ЧжоЧжо займутся любовью! И пусть ЦзинЮ еще не знал наверняка, что Чжоу его любит, он будет любить за двоих, он сможет. Словно услышав его мысли, ЧжоЧжо взял его за руку, переплел пальцы. Он смотрел вверх, на мигающие цифры этажей, и его горячая рука подрагивала. Женщина из-за плеча мужчины окинула их обоих заинтересованным взглядом, потом ее глаза остановились на сцепленных руках, она еще раз оглядела их и хитро усмехнулась. Будто благословила. ЦзинЮ почувствовал, как краснеет. Он не стыдился своей любви к ЧжоЧжо, но ему не хотелось, чтобы его считали гомиком, а ведь она именно так и подумала. Ему не нравились мужчины! Ему нравился лишь один-единственный человек, и так случилось, что он оказался парнем. Но это не делало ЦзинЮ геем! Двери лифта разъехались, парочка шагнула в кабину, а они с ЧжоЧжо, не сговариваясь, остались стоять на месте. Женщина приглашающе махнула рукой, но ЦзинЮ отрицательно качнул головой. - Не обращай внимания, - сказал ЧжоЧжо, когда лифт уехал. - Мы с тобой не гомики. Мысли он, что ли, прочитал, или у ЦзинЮ на лице все было написано? * Такого облома в своей жизни ЦзинЮ еще не испытывал. И ведь он был готов к нему, но ...оказался не готов. Когда ЧжоЧжо поцеловал его, не просто прижался губами, а поцеловал! По-настоящему! В тот момент ЦзинЮ просто вычеркнул из сознания, что это репетиция и не больше. Потому что ему наивно показалось, что для ЧжоЧжо это тоже перестало быть репетицией. Как глупо и самонадеянно с его стороны! Он встал, прошелся по комнате. Тесное помещение, больше половины которого занимала кровать, казалось ему пустым. Голые стены давили. ЦзинЮ подобрал брошенный ЧжоЧжо свитшот, сложил аккуратно, пристроил на стуле. Поправил стоящую у стены гитару. Захотелось достать и подержать ее в руках, как держал ее ЧжоЧжо, он даже потеребил язычок молнии, но запретил себе. ЦзинЮ резко хлопнул ладонью по выключателю, гася свет, и снова лег в кровать. И все же, зря он чувствовал себя таким разочарованным. То, на что рассчитывал - поцелуй ЧжоЧжо, он получил. И это было даже круче, чем он себе представлял. В тысячу раз слаще, в миллион раз горячее. И ЧжоЧжо был такой красивый, что ЦзинЮ стало абсолютно все равно, что он тоже парень, и это вроде как неправильно и против природы. Черт с ней, с той природой, он против целого мира был готов пойти, только бы быть с ЧжоЧжо. Но разве он мог пойти против самого ЧжоЧжо? А для него это была репетиция. Эх, если бы ЦзинЮ мог быть настолько уверенным, как Гу Хай, чтобы заявить: я заставлю тебя полюбить меня. Он и в любовь-то до недавнего времени не очень-то верил. Так что, пусть хотя бы так - хотя бы дружба! Только, чтобы ЧжоЧжо был рядом. Стояк спал, возбуждение улеглось. Осталось чувство горечи. Скорей бы вернулся ЧжоЧжо, чтобы понять - будет ли все по-прежнему? Словно по заказу, дверь приоткрылась, впустив из коридора луч света. ЧжоЧжо застыл на пороге. Его черный силуэт казался особенно тонким и высоким в рамке дверного проема. - Ты спать собираешься? - недовольным голосом проворчал ЦзинЮ. - Я привык, чтоб ты мне постель грел, без тебя мерзну и заснуть не могу. Хватит там торчать, ложись давай! Золотого Петуха ему! Оскара! Золотую Пальмовую Ветвь! Все призы всех киноакадемий за лучшую актерскую игру! ЦзинЮ даже сам себе почти поверил. ЧжоЧжо отмер, шагнул в комнату, закрыл за собой дверь. - Да, ложусь сейчас. - Скорее! - ЦзинЮ похлопал по матрасу, словно псу: - Место! ЧжоЧжо принял игру, рыкнул-огрызнулся. Повернулся спиной (жаль, после света из коридора глаза почти ничего не видели в темноте) стянул свитер и штаны, в трусах и футболке юркнул под одеяло. - Я сам замерз, - заявил он и сунул к ЦзинЮ холодные ладони. - Ах, ты ж, сучонок! - ЦзинЮ поймал его руки, сжал в своих. - Ты что, на улицу бегал? - А давай побегаем с тобой? - невпопад предложил ЧжоЧжо. - Только не утром, - отказался ЦзинЮ. - Утром я спать хочу. - Ты все время спать хочешь, - пробурчал ЧжоЧжо, отнимая ладони и умащиваясь у него под боком. Его голова привычной тяжестью легла на плечо, прохладная щека прижалась к голой коже. Рядом с тобой я хочу НЕ спать - подумал ЦзинЮ. Утром он чувствовал себя так, будто бухал всю ночь. Голова раскалывалась, все тело ломило. - Ты, наверное, меня заразил, - пожаловался он. - Поделись колесами. - Бери, мне не жалко, - ЧжоЧжо сунул ему блистер с таблетками и пощупал ладонью лоб. ЦзинЮ прикрыл глаза и прижал его ладонь сверху своей. - Мммм... - промычал он. - Плохо? - обеспокоенно спросил ЧжоЧжо. - Хорошо... - Дурак. - Сам такой. В машине ЦзинЮ забился в угол на заднее сиденье, натянул на нос капюшон и сам не заметил, как задремал, пока все собирались и грузились. - Это мое место, - услышал он сквозь сон голос ЧжоЧжо. - Тут не подписано, - возразила ему Нинг. - Рядом с Ли Шо свободно, сядь там. - Я не хочу там, я все время здесь сижу, сама иди к Ли Шо! - упирался ЧжоЧжо. - Эй! Я что, прокаженный? - Ребята, садитесь уже! Ехать пора! - ЧжоЧжо, иди сядь! - Я хочу сесть на свое место! ЧжоЧжо так редко возражал кому-то, что ЦзинЮ стало любопытно, и он приоткрыл глаза. Вцепившись руками в сиденье, рядом с ним скрючилась Нинг, а над ней нависал ЧжоЧжо с обиженным выражением на лице. - Иди, сядешь ко мне на колени, - ЦзинЮ потянул его за рукав. - Пусть тетеньке станет стыдно. - Возьмешь меня на ручки? - ЧжоЧжо сделал вид, что перелезает через Нинг к ЦзинЮ. - Тьфу на вас! - фыркнула Нинг. - Садись, садись на свое место! Детский сад какой-то! Она отпихнула ЧжоЧжо и ушла на переднее сиденье. ЦзинЮ с облегчением пристроил голову на плече ЧжоЧжо и снова задремал. * Обидно было до ужаса, но скорее на себя. Сам забылся, сам придумал, сам поверил. Но и чертов Хуан ЦзинЮ виноват - зачем так входить в образ? Для него ведь это только сцена между Гу Хаем и Бай ЛоИнем была, иначе он бы не вел себя потом так спокойно. Он честно отыграл чувства, мастерски! А после репетиции спокойно уснул с чистой совестью. Сука! ЧжоЧжо хотелось его ударить... дать кулаком под дых, чтобы он согнулся от боли... а после добавить правой в челюсть, чтобы его откинуло назад... чтобы зубы клацнули, и веером брызнула кровь во все стороны... Вместо этого он поправил голову ЦзинЮ, чтобы не съезжала с плеча, и поудобнее перехватил телефон одной рукой. Госпожа Лю СяоЕ сказала, что отрицательного персонажа играть интереснее. Тем более что сама по себе ее героиня вовсе не плохая женщина, просто в этой истории ее образ воспринимается через призму взгляда Бай ЛоИня, которого она жестоко обидела в детстве. Поэтому для него (и для зрителя) все поступки и слова этой женщины имеют негативную окраску. А если посмотреть непредвзято, ничего плохого в ее словах и поступках нет - она пытается проявлять любовь и заботу как умеет, как чувствует. Вот что значит профессионал! ЧжоЧжо и в голову не приходило подобное. Он вообще не задумывался об образах других персонажей, их историях, характерах. Слишком уж был поглощен своей ролью. Даже Гу Хай его интересовал скорее как объект взаимодействия, чем как личность. А ведь эта роль могла достаться ему. ЧжоЧжо посмотрел из-за плеча Чай-сенсей на монитор режиссерского пульта. В кадре были Гу Хай и папа Бай. - Дядя, а где Иньцзы? - подал свою реплику ЦзинЮ. Хотел бы ЧжоЧжо все изменить и сыграть Гу Хая с каким-нибудь другим Бай ЛоИнем? Никогда не встретить этого парня, не влюбиться в него так глупо и безответно... Просто не знать, что он существует на свете... От этой мысли стало так холодно и пусто в душе, что ЧжоЧжо поежился. Мимо забегали техники, выставляя аппаратуру для следующей сцены. Вдруг плечи ЧжоЧжо накрыло что-то тёплое. Он вздрогнул и оглянулся. ЦзинЮ поправил на нем свою куртку и укоризненно покачал головой: - Вот смысл пить лекарства от простуды и потом стоять мерзнуть на сквозняке? - Мне не холодно. - Угу. А скукожило тебя от жары походу... Такой бестолковый... - ЦзинЮ обнял его за плечи и притянул к себе. - Нашелся толковый! Сам сейчас замерзнешь без куртки, - проворчал ЧжоЧжо, однако не стал сопротивляться. Нет. Даже если бы у него была возможность вернуться назад и все изменить, он бы снова стал Бай ЛоИнем. - Что тебе там играть? Надулся и смотри как на врага, вот и все! - великий знаток Чен Вень решил дать совет. - Пусть вон Босс Хуан настраивается, пошли лучше пожрем. - Иди, я потом, - покачал головой ЧжоЧжо. - Ну как хочешь, - пожал плечами малыш Чен и ушел. ЧжоЧжо открыл наугад сценарий и сделал вид, что углубился в чтение. В этом людском муравейнике подготовка к съемке была, пожалуй, единственным вариантом, чтобы тебя не трогали хоть какое-то время. А Чжоу нужно было время подумать. Правда, что толку в этих раздумьях? Вот если бы он мог подойти и напрямую спросить Хуан ЦзинЮ - чувак, я тебе нравлюсь или я для тебя только партнер по съемкам? Дай мне надежду или уже обломай окончательно. ЧжоЧжо уже устал чувствовать себя истеричной барышней, у которой настроение скачет от радостной приподнятости до чёрного уныния. Никогда еще с ним такого не творилось. Он привык считать себя жизнерадостным оптимистом с ровным спокойным характером, но сейчас он никак не подходил под это определение. Единственный плюс - в этом состоянии эмоциональной нестабильности легко получалось войти в роль, проникнуться эмоциями героя. Тем более что Бай ЛоИня в снимаемых эпизодах колбасило не меньше, чем самого ЧжоЧжо. Две сцены ссоры Бай ЛоИня и Гу Хая сняли буквально с пары дублей. ЦзинЮ тоже выложился по полной. Когда ЧжоЧжо просматривал отснятые кадры на пульте, у него самого комок в горле встал. Слезы в глазах Гу Хая ему просто сердце порвали. Черновая несмонтированная запись, а цепляло так, что ЧжоЧжо забыл на эти минуты, что на экране он и ЦзинЮ, там были Бай ЛоИнь и Гу Хай, и он всей душой сочувствовал этим парням. * По дороге с локации на локацию в машине снова болтали о всякой ерунде. ЦзинЮ слушал, но участия в общем галдеже не принимал. - Вот увидите, вы будете знаменитыми. За вами уже сейчас фанатки ходят, а будут миллионы. - Скажешь тоже! - У Ван Цина и Фен ЦзянЮя, парней из "Контратаки", по миллиону фолловеров на вейбо, а вы будете еще популярнее, помяни мое слово. - Сестрица Нинг, ты в пророчицы подалась, что ли? А какая будет инфляция в 2016 не предскажешь? - Смейся-смейся, потом еще вспомнишь, что сестра тебе говорила... Правда, ДанДан? - Угу. - ЧжоЧжо, у тебя какое английское имя? - Нафиг оно мне? - Как это нафиг? Иностранцам наши имена сложно запоминать, потому для зарубежных фанатов нужно твое английское имя. - У меня только китайское. - А давайте придумаем! - Точно, ЧжоЧжо, придумай себе! А то у Хуан ЦзинЮ есть, а у тебя нет. - Я не знаю, какое мне подойдет. Надо чтобы созвучно с китайским было? - Да не обязательно. Нужно что-то короткое и милое. Микки? Винни? И не надо изображать блевание, сам тогда предложи что-то! - У меня в голове пусто! Ну зачем оно мне?! - У всех китайцев с мировой известностью есть английское имя. Брюс Ли, Джеки Чан, Джет Ли, Энг Ли... - Я понял! Походу для мировой известности мне еще фамилию надо сменить на Ли! - Все смеешься? Это серьезное дело! А как тебе Томми? Том? - Том и Джерри... - Нет, Тим и Джонни! - А что, Тим, Тимми... Неплохо звучит. Тимми Сюй! ЧжоЧжо, как тебе Тимми? - Окей, пусть будет... как ты сказала? Тимми? Ладно, пусть будет, мне все равно. ЧжоЧжо поднял руки вверх в шутливом жесте "сдаюсь" и рассмеялся. Повертелся на сиденье и сунулся носом в телефон ЦзинЮ. - О боже, ты опять на себя любуешься! Да красивый ты, красивый! На самом деле ЦзинЮ любовался не на себя. Он рассматривал их первый фотосет, который был отснят буквально на следующий день после его приезда в Пекин и их знакомства. Какой-то месяц назад это было, но столько событий вместилось в этот месяц, что казалось - это произошло очень давно. ЧжоЧжо был тогда для него совсем чужим, просто парнем, с которым предстоит работать вместе. ЦзинЮ и в самых диких фантазиях не мог представить, что возьмет и влюбится в него. Тогда, в тот день, близость ЧжоЧжо, его прикосновения, ничего для него не стоили, ни капельки не волновали. Даже по снимкам видно, какие они чужие друг другу. ЦзинЮ посмотрел на ЧжоЧжо. Тот увлеченно во что-то играл на телефоне. Красивый профиль, длинные ресницы, нежные губы - все это ЦзинЮ видел и месяц назад, почему же сейчас сдавливало в груди от восхищения и вожделения, а тогда он просто подумал, что у мальчика хорошие модельные данные? ЧжоЧжо почувствовал его взгляд. Он быстро повернулся, поднял на ЦзинЮ глаза, улыбнулся теплой, чуть смущенной улыбкой и снова уткнулся в телефон. А ЦзинЮ вдруг услышал свое сердце. Весу в ЧжоЧжо, конечно, было немного, но таскать его на спине семь дублей подряд все же было слишком даже для ЦзинЮ. - Ты специально наелся перед съемкой? - пользуясь тем, что звук не писался, проворчал ЦзинЮ. - Тонну целую весишь. - Наоборот, я голодный, некогда было! Мне сейчас даже твое ухо кажется аппетитным как пельмень, так и съел бы, - пожаловался в ответ ЧжоЧжо. ЦзинЮ настороженно повернул к нему голову. Лицо ЧжоЧжо оказалось в каких-то сантиметрах, румяное от грима, глаза весело подсматривали из-под полуопущенных ресниц. ЦзинЮ встряхнулся, подбрасывая тело ЧжоЧжо выше по спине, и уставился вперед. Перед ним ехала камера, не давая забыть, что это работа. "Снято!" ЦзинЮ разжал руки, и ЧжоЧжо чуть не рухнул и его не уронил. Он не упал только благодаря тому, что его руки были сцеплены у ЦзинЮ на шее. Так он и остался стоять, прижавшись всем телом, обняв. Отстраняться он не спешил. Оператор Сон смотрел на них. В его взгляде не было любопытства или осуждения, но ЦзинЮ стало неловко. Он наклонился, выводя голову из кольца рук, шагнул в сторону. Сразу же, в тот же самый момент, ему захотелось вернуть все как было. ЧжоЧжо пошатнулся, потеряв опору, но устоял, выпрямился, засунул руки в карманы и, как ни в чем не бывало, принялся что-то напевать, притоптывая ногой. Он, похоже, не испытывал, ни неловкости, ни сожалений. Один ЦзинЮ комплексовал на пустом месте. Перевести все в шуточки было бы самым лучшим. И он навалился на ЧжоЧжо сзади: - Теперь твоя очередь меня тащить! - Эй, алё! Это не по сценарию! ЧжоЧжо задергался, пытаясь освободиться, но ЦзинЮ уже сцепил руки в замок и держал крепко. Если бы в жизни можно было так... * Девицы сгрудились вокруг ноутбука Чай-сенсей, пересматривали, что наснимали за день. ЧжоЧжо заглянул через головы. На экране он сам показывал "фокус" с появлением ЦзинЮ. А ничего, забавно вышло! Что за дурацкая занавеска служила задником? Ее ЧжоЧжо совершенно не помнил. Наверное, потому что стоял к ней все время спиной, играл на камеру, выпендривался. На самом деле он изо всех сил старался показать, что близость ЦзинЮ его ни капли не волнует, что у них все по-прежнему, прямые как рельс дружеские отношения. В видео не было ничего интересного - вот они шарятся по рынку, цепляют друг на друга собачьи поводки. "Ты моя псина" - сказал тогда ЦзинЮ очень тихо. По идее, ЧжоЧжо должен был возмутиться. Но это так прозвучало... как ласка, что ли, что он ничего не сказал, смутился, вывернулся, принялся обкручивать толстым плетеным поводком запястье ЦзинЮ. Слава богу, на записи слов ЦзинЮ не было слышно. Зато отлично записалось, как он говорит про ЧжоЧжо: "Этот парень больше всего боится, что я его насильно поцелую". Ха! И еще раз - ха! Кто тут боится? Во-первых, насильно у него и не получится. А во-вторых, ЧжоЧжо не боится… или… нет, если бы не на камеру… Блин, что за мысли у него! Так, хватит об этом думать! Это была репетиция! Ре-пе-ти-ци-я! Глупый ЧжоЧжо, пойми, наконец, - тебе ничего не светит. В зеркале ванной отразилось его краснощекое лицо. Гримеры явно перестарались, изображая Бай ЛоИню пьяный румянец. Даже гель для умывания его не брал. Неужели это у него самого так щеки горели? Вот черт! Ну и ладно. Свет в комнате был включен, но ЦзинЮ уже спал, уронив на подушку руку с зажатым телефоном. Экран еще не погас, видимо он заснул совсем недавно. ЧжоЧжо не хотел читать его переписку, просто случайно зацепил взглядом. "Бро, ты знаешь Сонни Ю, стилиста из "***"?" - спрашивал какой-то Бо. "Да, работал с ним пару раз" "Он к тебе тоже клеился? Гребаный педрила!" В ответ шла куча ржущих смайлов и фразочка "Нет, у нас все было по любви", потом опять смайлы. Бо прислал три вопросительных знака. "Шутка))) Нет, ко мне не приставал. Наверно "чистые" парни не в его вкусе. А к твоим татухам вечно стилисты неровно дышат" "Да заебало! Кругом эти педики!" "Ага( развелось(" ЧжоЧжо отшатнулся. Лицо полыхало огнем, дышать было трудно. Заебало… Развелось… Иероглифы как неоновая вывеска мигали перед глазами. ЧжоЧжо почти наощупь схватил гитару и вылетел из комнаты. Все уже разошлись, в холле было темно, единственный слабый свет давали большие окна. Там, за окнами продолжал свою жизнь никогда не спящий огромный Пекин. Люди работали, общались, пили, танцевали в клубах, знакомились, занимались сексом, жили своими жизнями... Двадцать миллионов человек, даже представить такое количество народа сложно. И по статистике, не меньше миллиона из них те самые гребаные педики. И это охренеть как много! И это означает, что он не какой-то там исключительный урод-одиночка. Дышать стало чуточку легче. ЧжоЧжо отошел от окна, вынул из чехла гитару, уселся, закинув босые ноги на подоконник. Положил пальцы на струны. Они отозвались еле слышным гудением, словно они были живые и им не терпелось запеть. - Я все еще чувствую твои губы на своих губах... - мелодия возникла сама собой, без какого-либо усилия. Пальцы перебрали струны, голос пропел слова. Но сердце все еще болело. Зачем? Почему? Разве ЧжоЧжо позволял себе на что-то надеяться? Ведь он сразу понимал, что его влюбленность односторонняя, он же знал, что ничего из этого не выйдет, просто надо перетерпеть. Но чертов Хуан ЦзинЮ раз за разом давал ему надежду и тут же отнимал ее. Позволял поверить, что ЧжоЧжо для него не просто приятель, партнер по работе, и… обламывал. - Не говори, что мне не больно… - голос противно задрожал, будто ЧжоЧжо собрался заплакать. Но он не собирался! Вот еще! Хуан ЦзинЮ не дождется, чтобы будущий мировой айдол Тимми Сюй ронял из-за него слезы. - Не говори, что мне не больно! - вышло с надрывом, но уже не так слезливо. - Что это такое грустное? - вдруг прозвучало за плечом. ЧжоЧжо вздрогнул и чуть струну не порвал от неожиданности. ЦзинЮ подошел совсем неслышно. Он наклонился, обнял сзади за плечи, умостил подбородок на плече. - Детка, тебя что-то огорчило? Сидишь здесь ночью и поешь грустные песни... - ухо обдало тёплым дыхание, и мурашки разбежались по всему телу. "Ты! Ты меня расстроил, чурбан бесчувственный!" - хотелось выкрикнуть ЧжоЧжо, но вслух он произнес небрежным тоном: - Просто не спится... - Мне тоже без тебя не спится, - вздохнул ЦзинЮ. - Можно я тогда с тобой посижу? - Как хочешь, - ЧжоЧжо хотел пожать плечами, но мешали объятия ЦзинЮ. - Спасибо, - сказал ЦзинЮ и остался стоять в прежней позе. И в этот момент ЧжоЧжо действительно захотелось плакать. Он осторожно, чтобы не выдать себя, выдохнул, сглотнул комок в горле и проговорил: - А знаешь, пошли лучше спать. Я уже замерз тут. И вставать завтра рано. Голос всё-таки немного дрогнул, но ЧжоЧжо понадеялся, что ЦзинЮ не заметил. Он попытался встать, и ЦзинЮ нехотя отпустил его и распрямился. - Хорошо, пошли в постель. Блядь! Ну почему ЧжоЧжо так хотелось слышать в его словах несуществующие намеки?