Чёрный мир. Книга 1

Всеволод недолго радовался первому пробуждению дома. Не успел глаза открыть, как навалилось воспоминание о вчерашнем визите Саши. До конца дня ему, несмотря на старания Андрюши, было из-за её слов тошно, хорошо ещё, из-за слабости он теперь засыпал рано. Полистал фотоальбом на пару с мальчиком, и понял, что силы иссякли, надо укладываться. Только растянулся, как Андрюша пристроился рядом, и ладно бы просто лежал, а то ведь дал волю губам, и не только им. Целовался он забавно — вытаскивая кончик языка, из-за чего на коже оставались влажные следы. Покончив с ближайшей щекой и ухом, он спустился к подбородку, и вдруг принялся его покусывать. Нёбо завибрировало, и длилось это как будто недолго, но Всеволоду по сей час казалось, что он улавливает эту странную вибрацию. Кончилось всё тем, что он спрятался под одеяло, вызвав у Андрюши истерический смех. — Вылезайте, Всеволод Анатольевич, вы же задохнётесь! — прошептал он, отсмеявшись. — Пожалуйста, Андрей, езжай домой, — глухим из-за одеяла голосом попросил Всеволод, вызвав у мальчишки новый приступ хохота. Непонятно было как себя с ним вести. В штаны он не лез, но и назвать его ласки совсем невинными было нельзя. Отдельный стыд брал за то, что отвращения они не вызывали, хотя по идее были должны. Мальчик же! Впрочем, если на него не смотреть, казалось, что котёнок или щенок. Грубо отталкивать его было жалко, но, сколько такое извращение могло продолжаться и как далеко зайти? Что если мальчик всё-таки полезет ему в штаны, или его ласки отзовутся эрекцией? Как после такого дальше-то жить? Если он, конечно, всё ещё жив… Что если, как говорила Саша, он умер, и это его страшное посмертие? Андрюша впрочем, больше радовал, чем расстраивал, другое дело — сын. Всеволод сглотнул его обвинения в связи с малолетками, в конце концов, они были небезосновательными, но слова, что он взял его из детдома, чтобы приставать, до сих пор жгли душу. Насколько же надо ненавидеть отца, чтобы такое о нём подумать? Или это было брошено в сердцах? Всеволод никак не мог найти ответа. Но больше всего ерзало то, что Тимка наказывал молчанием деда. Он и так-то ему редко звонил, а тут совсем перестал. Даже не отчитался, как добрался. Всеволод пытался надавить ему на совесть через смс, но, увы, ни на одно сообщение он не ответил. Андрюша сдружился со стариком, однако заменить любимого Тимку конечно не мог. От одного имени внука старик радостно подскакивал, хотя Всеволод сомневался, что Тимка был сильно к нему расположен, в те дни, что с ним жил. Стариков своих он воспринимал как балласт, теперь у Всеволода не осталось в этом сомнений. Он сказал Саше, что собирается уехать к сыну, но только для того, чтобы её порадовать. Никуда он конечно не поедет. Здоровым-то чувствовал себя чужим в Москве, что уж говорить о себе нынешнем. Да и отца бросать не хотелось, сколько ему осталось-то? Больше не сын? Печально конечно, но что поделать. От всех этих мыслей разболелась голова, Всеволод уже начал скучать по Андрюше, — мальчик хоть как-то его отвлекал. Но сегодня он взял отгул, чтобы, наконец, выспаться. Сказал, что будет к трём, но стрелка почти приблизилась к этой отметке, а от Андрюши всё не было. Ровно в три зазвонил телефон. Всеволод машинально ткнул на кнопку с ответом, и только постфактум понял, чьё имя и номер высветились на экране. — Что случилось, Александра? — испуганно спросил он. — Ничего, просто хотела прощения попросить! — скороговоркой выпалила девчонка. — За что? — За своё вчерашнее поведение! — Она хохотнула. В установившейся паузе Всеволод расслышал голоса и громыхание музыки. — У вас там праздник, что ли? — День рождения двоюродного брата. — И вас напоили? — Ну да, я выпила, и что? — спросила Саша с вызовом. — Ничего. Мне просто грустно сознавать, что вы можете со мной общаться только в помутнённом состоянии сознания. — Ну, извините! — всё таким же несвойственным ей наглым тоном отозвалась Саша. — Принимаю ваши извинения, — процедил Всеволод. — Что-то ещё хотите мне сказать? — Зовите меня Сашей и обращайтесь на «ты», и… да… можете меня трогать! Мне это очень нравится! Его точно кипятком ошпарило. Девчонка отключилась, а он так и сидел с прилепленным к уху мобильником. Только этого и не хватало! Андрюша давно конечно ему об этом говорил, но он всё не хотел верить. Робость ещё можно было на влюблённость списать, но Саша была недружелюбна, если не сказать, жестока. Не самое типичное поведение для влюблённой девчонки. Наконец собрался, перезвонил. Думал, уже не возьмёт, но на последнем гудке услышал в динамике сопение. — Ну как ты? В порядке? Ответом ему был шумный выдох. — Я бы хотел с тобой обсудить, что ты мне наговорила, но не по телефону. Когда тебе будет удобно меня навестить? Сегодня уж извини, не получится. Ты нужна мне трезвая, к тому же Андрюша обещал скоро быть. Завтра в час дня для тебя нормально? Заглянешь? — Не знаю… может быть и загляну… — У тебя расстроенный голос, жалеешь, что призналась? — Да. — Не надо было пить! Впрочем, я рад, что всё, наконец, разъяснилось. Не знаю, правда, что мне с тобой делать. Но без тебя этого вопроса конечно не решить. Ладно, я бы с тобой ещё поболтал, но слышу, Андрюша уже у двери. Жду тебя завтра. — Э-э… Подождите! Вы ходите? — Ты даже этого не удосужилась выяснить? Саша, ну как так можно?! Да, хожу. — А… Извините… Я просто… — Протрезвела уже, слышу, — усмехнулся Всеволод. Остаток дня он места себе не находил, что не укрылось от Андрюши. Мальчик связал его нервозность с вчерашним визитом Саши, крайне зол был на неё. — Я её пригласил, чтобы вы поняли, что она вас на самом деле ценит, а она что устроила?! — Она была не в себе, — попробовал защитить её Всеволод. — Ну, окей, но потом-то извиниться могла! Я просил её, а она мне такая — сам за меня извинись! Психичка конченая! В том, что она всё же извинилась, признаваться не хотелось. Саша не Инна Викторовна, отношения с ней Андрюша воспринимал спокойно, но он запросто мог начать её поддразнивать. Сначала надо было с ней встретиться, узнать, насколько всё запущено, и лишь потом ставить Андрюшу в известность. Но как бы то ни было, а уже сейчас было ясно, что расслабиться дома, как Всеволоду каждый день мечталось в больнице, вряд ли получится. И на что ему эти двое детей? Тут со своим Тимкой бы разобраться! Инна Викторовна ещё грозилась навестить. Если она столкнётся с Андрюшей или Сашей, жди разборки. А вот Валерику неплохо было бы её показать, а то прямо стыд берёт. В день выписки Всеволод только и думал, как бы Валерик не заметил, что квартира у него холостяцкая. Но он по счастью не задержался, нагрузил холодильник, опрокинул сто грамм за здоровье друга, и засобирался к выходу. Всеволод спросил, куда он так торопится. Думал, на работу, оказалось, к любовнице. Валерик планировал свозить её на базу отдыха. Совершенно чуждая и недоступная Всеволоду жизнь. Особенно теперь, когда ему предстояло неизвестно сколько времени провести взаперти. Пока он думал об Инне Викторовне и Валерике, Андрюша продолжал клясть Сашу. — И в больницу ни разу не сходила. Мне стыдно за то, что я вам её навязывал. Андрюша был прав, до сих пор Всеволод воспринимал пренебрежение к себе со стороны Саши как данность, он ведь думал, что она его терпеть не может. Теперь же взяла обида. — Ты всё-таки её сюда приволок? — спросил он, чувствуя, как в горле воздвигается ком. — Ну, не физически, нажал на совесть. — Что сказал? — Что если она не придёт, то я не буду с ней больше общаться! — А это важно, что ли, для неё? — Я тоже думал, что неважно, но она пришла. — Странная девчонка… — Так я и говорю, псих! Надеюсь, тревожить она вас больше не будет. Всеволод усмехнулся про себя, — уже потревожила. В первый день зимы лило как из ведра. Проснувшись, Всеволод не сразу сообразил, какое сейчас время года. «Ещё говорят, глобальное потепление — выдумка», — подумал он, и вдруг вспомнил о звонке Саши. Давно он с таким волнением время не узнавал, но тревога оказалась напрасной, заспался, конечно, но до свидания с Сашей оставалось ещё два часа — с лихвой хватит, чтобы привести себя в порядок. Душ принял не без боязни, и, не стоя, а присев на табуретку, как делал его старик. Уже дней десять не было обмороков, но временами накатывала мигрень. И ни уколы, ни таблетки от неё не спасали. Врачи сказали, что такое может продлиться ещё пару месяцев, а там уже как повезёт — или в хронику перейдёт или прекратится. В любом случае на работу в школу он больше не вернётся. Какой из него теперь физрук? После душа поел с отцом. Старик как всегда речь о Тимке завёл, подпортив Всеволоду настроение. Уложив его после обеда, Всеволод снова перебрался на кухню. Нервы были на пределе, чтобы успокоиться, он разгадывал сканворды, нравились они ему намного меньше кроссвордов, зато их можно было щёлкать, как семечки. Время уже сорок минут как перевалило за час. Всеволоду стало ясно, что Сашу ждать не стоит. В расстроенных чувствах он, было, собирался лечь, как вдруг пришло сообщение: «Стою перед домофоном». Всеволод осмотрел себя в зеркале прихожей: штаны, футболка, как будто всё прилично и чисто. Долго думал, стоит ли надевать повязку, рана давно зарубцевалась, так что смысла в ней не было, однако он никак не мог привыкнуть к изменению в своём облике. Но хуже было, когда его замечали другие. Раньше ему смотрели в глаза, теперь же взгляды притягивал лоб. Сашу его лицо впрочем, не слишком интересовало. Так есть ли смысл прятать шрам? После долгих колебаний, решил, что нет. Душиться не стал, побоялся, что запах Саше может не понравиться, но антиперспирантом воспользовался. В квартире было жарковато, к тому же потом могло пробить от нервов. «Не слишком ли ты стар для свиданий?» — улыбнулся Всеволод отражению. Улыбка вышла глуповато-счастливой. Всеволод покачал головой. Годы идут, а ума не прибавляется. Скорее наоборот. Вошла Саша с обычным видом — глаза в пол, лицо под мокрым капюшоном всё равно, что кумач. Хотел помочь ей раздеться, но она отказалась. Этого он и боялся, что после своего пьяного признания она ещё больше отстранится. Боялся и в то же время желал. Так было бы проще. — Ты трезвая? Она коротко кивнула. — Но корвалола чувствую, тяпнула прилично. — Вы намерены меня стыдить? — Ну что ты, я сам взвинчен! Надо было наверное, тоже успокоительное принять… Ну… пошли на кухню. —Предложение прозвучало вопросительно, он будто ждал, что Саша откажется и уйдёт, но она послушно прошла за ним. Тихо, словно бы на цыпочках. Предложил чая, но Саша отрицательно покачала головой. — Вы садитесь, я сама сделаю. Такое от неё было странно слышать, заботиться что ли, о нём начала? Еле втиснулся в закуток между подоконником и столом, место ближе к выходу решил оставить для Саши. Ей там сидеть как будто было комфортнее. Спросила, будет ли он чай. Кивнул, не сразу сообразив, что это бесполезно, не смотрит она на него. Пришлось озвучить согласие. — И как вы любите? — Как сама любишь, так и мне сделай. Пальцы у девчонки подрагивали, но справилась. Судорожно вдохнула и села, куда он и думал. Немного отхлебнул. Пить не хотелось, но горло от волнения противно пересохло. — Ну, — нарушил он затянувшееся, разбавленное ударами капель о козырёк, молчание, — посоветуй, что мне с тобой делать? С девчонкой, влюбившейся в больного старика. — Я разве говорила, что влюбилась? — А как ещё сказанное тобой прикажешь понимать? Саша закрыла лицо ладонями. — Я вам совсем не нравлюсь, да? — С чего ты решила? — Вы не рады же. — Признанию твоему? Не знаю даже, одновременно рад и расстроен. — Почему вы рады я ещё могу понять, греет, наверное, самолюбие, но почему расстроены? — Да причём тут самолюбие! Я просто рад, что ты оказалась никакой не инопланетянкой, а обычным человеком с чувствами, расстраивает, что направлены они на меня. У наших отношений, очевидно, нет никакого будущего. Такая разница в возрасте… И потом, что я могу тебе предложить? Ни денег, ни связей, ни теперь ещё и здоровья! Ничего того, из-за чего молоденькие девушки вешаются на стариков, у меня нет. — А я на вас вешаюсь? — Нет, но… — смешался он, — скажи тогда, чего ты от меня хочешь! — Я же сказала. — Чтобы я тебя трогал? — Да, — нехотя, вся перекосившись, согласилась Саша. — Сколько раз вы меня тронули за все наши встречи? На пальцах одной руки можно сосчитать. Андрюшу-то вы трогаете, а мне что будет вспомнить, когда вы уедете? — Ах, вот что тебя подстегнуло… — Под «трогать» я не имею в виду ничего такого… Ну… сами понимаете. Явно специально она уронила ложку, после чего не без облегчения, нырнула за ней под стол. — Секс тебе от меня не нужен? — задал Всеволод вопрос пустому месту. — Конечно, нет! — ответила Саша из-под стола. — Мне даже слово это противно! Он нервно усмехнулся. — Но ты же понимаешь, что трогая тебя, я могу возбудиться. Да и, не трогая тоже. Физиология такая у мужчин. Что делать с этим? — Рук у вас, что ли нет! — Да ты такой же клоун, как Андрюша! — теперь Всеволод смеялся задорно, даже пресс заныл. Наконец вылезшая из-под стола девчонка на его колыхания только криво улыбнулась. — В прошлый раз ты смотрела на это иначе. Обиделась, обнаружив, что я мужчина, извращенцем старым обозвала. Ударила ещё. Думаю, что ненамеренно, но… — Зря думаете, — возразила Саша не без самодовольства. — Вот как? Скажи мне тогда, как я могу тебя трогать, зная, что ты в любой момент можешь включить каратистку. — Не включу, если будете соблюдать дистанцию. — Ты очень добра, — опять затрясся Всеволод. Успокоившись, подозвал: — Ладно, бери табуретку и садись напротив. Пополню, так и быть, твою коллекцию прикосновений. Саша встала, её заметно потряхивало, даже ножки табуретки дрожали. — Девочка моя, ты не на эшафот восходишь! Будешь так нервничать, домой тебя отправлю. Поставив табуретку, она села, задев коленом его колено. Дыхание её сбилось. — Саша, может и вправду тебе лучше уйти? Зачем так над психикой своей издеваться? — Я в порядке, — выдавила она чуть слышно. — Ладно, давай я процитирую Андрюшу — где ты хочешь, чтобы я тебя поласкал? — Рука. Всеволод взял её ладонь, прошёлся большим пальцем по холмам, впадинам и подушечкам пальцев. — Приятно? Чуть заметно кивнула. Происходящее забавляло, и в то же время оставляло флёр стыда. Что он делает? Не успел он додумать свою мысль, как Саша всполошилась: — А вам как?! — Приятно конечно! Что за вопрос вообще? Где ещё? — Тут! — ткнула она пальцем на челюсть, и так сжала зубы, что выступили желваки. — Да расслабься уже! Я же делаю только то, что ты хочешь. — Я вами пользуюсь. — Саш, перестань, всё по согласию же. — Ну да, помню ту вашу фразу двусмысленную… Всеволод не стал убеждать Сашу в том, что никакой двусмысленности в его словах не было, сейчас он и сам не помнил, что думал тогда. В прошлой жизни. Он обхватил ладонью пылающую шею Саши, провёл всё тем же большим пальцем по углу челюсти. Немного увлёкся и поласкал ушко, захватив также волосы на виске. Шевелюра оказалась не такой как у Андрюши, его волосы, если он, конечно, их мыл, были мягкими и жидкими, у Саши — несколько жёстче и намного гуще. Сидела она, уткнувшись взглядом себе в колени. Судя по тому, как часто она сутулилась, проблемы с позвоночником были лишь вопросом времени. «А может уже мучают», — подумал Всеволод, но расспросить об этом не решился, вместо этого придумал, как ей помочь. — Может поцеловать тебя ещё? В щёчку. Хочешь? Опять кивнула. — Мне только вставать неудобно. Привстань, пожалуйста, сама. Когда она неуклюже привстала, Всеволод нежно чмокнул её. Ей и впрямь это, похоже, нравилось, но когда он приобнял её за талию, она отстранилась, села на место. Хорошо, что голову не опустила, а отвернулась к окну. — Ты прямо недоласканный ребёнок, Саша. Неужели мама в детстве тебя не ласкала? — В раннем детстве ласкала, а потом я уже ей не давалась. — Почему? — Не знаю. Противно, может, стало. Или стыдно… Жаль всё-таки, что вы мне не отец. Вы бы тогда ласкали меня свободно, и я, может быть, не стеснялась так. — Саша! Для меня ты ребёнок конечно, но многие твои ровесницы уже замужем и даже родили, а ты всё — отец, отец… — Что мне до этих дур?! — Я к тому, что о парнях тебе уже полагается думать, а не об отце. — Парням сами знаете, что надо. — Тебе будто нет! Парня только нужно найти терпеливого, очень, очень терпеливого. — Парни разве бывают терпеливые, тем более, очень, очень? — Я был в своё время таким, но я скорее исключение из правила, ты права. Ну, хорошо, как вариант — мужчину постарше, но не настолько как я конечно. — Насколько настолько? — Ты что же, даже не знаешь, сколько мне лет? — Если честно, мне плевать. Хоть пятьсот! — Почти угадала, — рассмеялся Всеволод. — Не говорите, мне и в самом деле, всё равно. Я же не хочу с вами быть, как с мужчиной. — Могу я быть уверен, что не захочешь? — Даже если и захочу, то, что с того?! Вот вы реально можете для меня быть опасным! — Сейчас при всём желании нет! Шучу, конечно, но… Ты, как будто специально ждала момента, когда я стану немощным. Прямо как Андрюша, ласкам которого я сейчас не могу в должной мере сопротивляться. — Я не Андрюша, мне непросто до вас дотронуться. — До сих пор я думал, что это оттого, что я тебе неприятен. — Когда ходите в трусах, да! Вы мне просто отвратительны! Всеволод опять рассмеялся. — Учту! Вопрос некстати, ты обедала? — Даже если и нет, думаете, в меня сейчас что-то влезет? — Ты вроде успокоилась, по крайней мере, уже не трясёшься. — Потому что настроилась уйти. — Я тебе уже наскучил или Андрюшу боишься застать? — Его насмешки мне сейчас совсем ни к чему. — Понимаю. Ну что же, иди. Когда навестишь меня снова? Завтра? — Может быть… — Приходи, ты забавная. — Да, вы уже говорили, такой же клоун, как Андрюша. — Не обижайся, но ведёшь себя ты странно для влюблённой, чему я впрочем, даже рад. Прямо гора с плеч. Ещё бы подняться… Всеволод выдавил извинительную улыбку, хотя Саша на него так и смотрела. Он уже пробовал встать в опоре на подоконник, но не смог вылезти из закутка, а тут ещё ногу как назло свело. — Может стол подвинуть? — предложила Саша. — У него ножки на картоне, сдвинешь, прямо стоять не будет. Я однажды уже намучился с ним, лучше не трогать. Саша затряслась от беззвучного смеха. — Разве беспомощность это весело? — обиделся Всеволод. Саша встала, поставила табуретку, на которой сидела на место, и протянула ладонь. — Хватайтесь за меня! — Ты меня вытянешь, уверена? — Хватайтесь! Всеволод сжал ей руку, но не уверенный в том, что она его вытянет, оттолкнулся от столешницы. Быстро понял, что зря, девчонка в лёгкую вытянула бы его и так. Расстроился. И до того был худой, а теперь похоже, совсем усох. Ещё и выстоять не смог. Опустился на пол. — Что с вами? — кинулась к нему Саша. — Не волнуйся, ногу отсидел, — прокряхтел он. Принялся массировать икру и ступню. Стыдно было ужасно. Лицо так горело, что наверняка сравнилось в цвете со шрамом. Саша отошла к холодильнику, уставилась в телефон, судя по тому, что глаза её не двигались, в экран блокировки. — Нервы телефоном успокаиваешь? Что же я тебя так нервирую-то? — Руку вам подать? — Не надо, надеюсь, теперь встану сам. Саша вдруг взглянула на него. Всеволод улыбнулся. Она открыто улыбнулась в ответ, но тут же спохватилась, скрыла рот под ладонью. — Ты так очаровательно стесняешься. Прости, но не могу этого не сказать. Наконец, сумел подняться. Саша, заметив это, отступила к двери. — Я пойду, — прошептала она. Он проводил её в прихожую, подал куртку. — Я тебе позвоню, угу? — Хорошо. Можно я одна тут оденусь? — Саша, ну что ты, в самом деле! Как ты дальше-то будешь жить? Она тревожно улыбнулась. — Ладно, одевайся. Ушла она, не прощаясь, почти бесшумно притворив за собой дверь. Закрыв за ней, Всеволод растянулся на диване. Надеялся, что заснёт, но зря. Голову закружило в вихре мыслей. Интересно, она и вправду настолько наивна, чтобы не понимать, что пригласила его к игре? Или всё понимает, но надеется, что не понимает он? Если бы она не обозначала границы, то он наверняка ничего лишнего себе не позволил, теперь же брал азарт, хотелось проверить, насколько далеко она позволит ему зайти? До сих пор он невинных девчонок не знал, обе его жены были к моменту встречи с ним опытными женщинами, теперь же роль сменилась, и Всеволод не без удивления осознал, что ему это нравится. Прелести секса он Саше открыть, конечно, не хотел, он и сам их толком не понял, с чем к своему стыду поделился с Андрюшей. Как минимум ей во время первого раза будет дискомфортно, и она свяжет это переживание с ним. Разница в возрасте ещё просто гигантская. Да и негде… Наконец, и самое главное, у неё явное психическое расстройство. Нет, об этом даже думать не стоило. Но почему бы не поиграться… Тем более, когда она сама не прочь. Вдруг вспомнил это её: «Рук у вас, что ли нет». Как у неё только язык повернулся сказать ему такое? Где уж сильно скромная, а где дерзит, будто он ей ровесник. Впрочем, её дерзости скорее веселили, чем обижали. Он и не заметил, как начал представлять её нежную, но сильную ладошку на своём члене, и так возбудился, что пришлось тащиться в ванную. Кончив на той же табуретке, на которой недавно мылся, он пристыдил себя. Что у него с мозгами, раз он позволяет себе так фантазировать, после аварии не встали на место?