Зимний сон

      47.       Сычжуй, Цзинъи и Жулань спокойно направлялись к Ханьгуан-цзюню и Мо Сюаньюю, чтобы помочь им в неком загадочном деле. Юноши строили догадки и высказывали предположения относительно того, что им предстоит увидеть. И не просто посмотреть на высокоуровневую магию, а принять непосредственное участие. Для всех троих это было очень волнительно. Цзинь Лин хоть и пыжился, высказываясь слегка пренебрежительно, но его самолюбие очень тешило то, что и он тоже будет принимать участие в каком-то важном деле, проводимом самим Ханьгуан-цзюнем. Что бы кто бы ни говорил, но заслуги второго нефрита клана Лань чужие плохие слова не уменьшат. Он поистине великий и прославленный заклинатель. С этим согласятся все, даже вечно ворчащий младший дядя, который хоть и недолюбливает Лань Ванцзи, но признает его заслуги, силу и талант.       – Цзинь Лин, я смотрю, ты прямо весь извелся? Если так хочется посмотреть на высокоуровневую магию отца Сычжуя, то советую тебе всё же приехать на обучение в Облачные Глубины. Он не только водит нас на ночные охоты на сильных тварей, но и учит разным интересным техникам… – начал Цзинъи, немного свысока глядя на А-Лина, как старший на младшего, – хотя, тебе, наверное, сложно будет, но хоть насмотришься…       – Почему мне это сложно будет?! – тут же вспыхнул Цзинь Лин, совсем не замечая улыбку Цзинъи, который начал получать некое удовольствие, поддевая А-Лина.       – Нуу… ты же сам недавно говорил, что младше нас и всё такое… – протянул Цзинъи.       – Да ты просто к словам придираешься! – раскусив задумку друга, воскликнул Жулань.       – Угомонитесь оба! Ну сколько можно ругаться! Такое ощущение, что вы не можете и минуты рядом провести, чтобы не наговорить друг другу гадостей, – остановил их перепалку Сычжуй. – Скоро придем уже. Позже продолжите.       – Хм! – громко хмыкнул А-Лин и демонстративно отвернулся от Цзинъи, продолжая идти вперед.       –Пф! – в тон ему ответил Цзинъи и тоже отвел глаза, сделав вид, что ему без разницы, что там думает Цзинь Лин.       Вывернув из-за очередного угла, они все резко остановились, пораженные представшей перед ними картиной.       Цзинъи, идущий между Сычжуем и А-Лином слегка позади, изумленно выдохнул: «Великие боги!» и начал закрывать им обоим глаза своими ладонями.       – Закройте глаза! Не смотрите! Не надо! – произнес он громким шепотом, старательно прижимая свои ладони к их лицам. Сычжуя ему пришлось притянуть к себе, а до А-Лина дотянуться второй рукой, но тот начал отмахиваться от его ладони, протянутой к своим глазам.       – Что ты творишь?! – зашипел Жулань.       – Быстрее… уходим… нам здесь нельзя оставаться… – зашептал Сычжуй, убирая ладонь Цзинъи. И громко несколько раз кашлянув, утащил друзей подальше от поглощенных поцелуем отца и Мо Сюаньюя. Оба мужчины целовались и обнимались столь страстно, что не заметили вышедших из-за здания мальчишек, словно для них никого в мире более не существовало.       Спешно убежав как можно дальше и забившись в угол одной из беседок в дальних садах, юноши перевели дух и странно переглянулись меж собой. Увиденный ненароком поцелуй двоих старших ярко стоял перед их внутренним взором. Эта страсть... руки, блуждающие по телам друг друга, сжимающие своего любимого так крепко, закрытые глаза и губы, сминающие другие губы в таком невероятно откровенном поцелуе. Даже на расстоянии можно было почувствовать сильнейшее желание близости, исходившее от Ханьгуан-цзюня и Мо Сюаньюя. И юноши, почувствовавшие эту необузданную силу, пришли в смятение. Затрепетали их сердца, по телам прошлась волной неведомая дрожь, отозвавшаяся тянущим ощущением внизу живота. Цзинъи хоть уже и видел подобную картину, но тогда он не ощущал подобной энергии, исходящей от этих двоих.       – Что это вообще было? – тихо спросил Цзинь Лин.       – Полагаю, это было подтверждение того, что они точно вместе и даже сомневаться в этом не стоит, – ответил Сычжуй.       – Да я как-то и не сомневался… – протянул Цзинъи.       – Знаете… я лично не на такую высокоуровневую магию рассчитывал… – вдруг, обиженно пробормотал А-Лин.       – Кхм… думаю, обстоятельства изменились, – произнес А-Юань.       – Но, если они передумали, то почему нас не предупредили? Вот честно, для меня подобное было неожиданным… – проговорил Цзинь Лин.       – Думаю, что для всех увиденное было неожиданным… Завтра скажем, что у нас не получилось прийти… Хотя нет, еще накажут за неподчинение старшим. Лучше соврем, что, когда мы пришли, они уже спали. Свет не горел в комнате, и мы заходить не стали. Как вам? – предложил Цзинъи.       – Эх… хорошо, так и сделаем, – согласился с ним Сычжуй.       – А может, нам стоит сходить еще раз? – неожиданно предложил А-Лин.       – Зачем это? – удивленно спросил Цзинъи.       – Может быть они уже нацеловались и ждут нас, а мы всё не идем, – пояснил Цзинь Лин.       – Ты серьезно думаешь, что после увиденного нами они сидят и ждут нас? Или ты хочешь посмотреть на что-то более интересное? – с легким смешком завершил Цзинъи.       – Н-нет… я такого не говорил! – воскликнул Жулань.       – О! Цзинь Лин, вы же в Ланьлин Цзинь все молодые да ранние, но почему-то мне кажется, что ты действительно не целованный и поэтому тебе стало любопытно, – вдруг произнес Цзинъи.       – Цзинъи, ты опять начинаешь? – немного строго произнес Сычжуй, угоманивая друга. Подобными вопросами можно и обидеть.       – Всё, молчу. Просто интересно стало. Это мы с тобой неопытные, а вдруг наш маленький приятель уже познал подобное… – не унимался тот, продолжая поддевать А-Лина.       В темноте, едва рассеиваемой несколькими фонарями, стоящими возле беседки, было плохо видно выражения лиц, но они явно услышали, как обиженно засопел Цзинь Лин. Цзинъи таки задел его.       – Цзинъи, это не то, над чем стоит шутить, – серьезно проговорил А-Юань.       – Почему же? – спросил Цзинъи.       – Потому что… – пространно ответил Сычжуй.       – Ты даже не можешь мне объяснить, почему по этому поводу нельзя шутить, – с сарказмом заметил Цзинъи. – Сычжуй, а ты сам, что думаешь относительно всего этого?       – Чего именно?       – Поцелуев… занятий любовью. Тебе ведь уже девятнадцать, скоро сватать начнут, а ты ничего не знаешь о подобном. Или знаешь, но мне не рассказываешь? – вдруг сам себя напугал Цзинъи. А вдруг Сычжуй и правда с кем-то в отношениях, а ему просто не говорит об этом. Тогда, получается, А-Юань ему не доверяет… не считает близким… А Цзинъи еще и мечтает о всяких непристойностях с ним в главной роли, а он уже обо всём таком знает… всё пробовал… но без него… и даже словом не обмолвился…       Мысли, неожиданно возникшие в голове Цзинъи из ничего, были приняты им за истину. Юноша невероятно быстро додумал то, чего и близко не было. Злость и разочарование заполнили его душу.       – Цзинъи, ты о чём? Что за бред ты говоришь? – удивленно спросил Сычжуй. Он вообще в подобном плане задумывался только о самом Цзинъи и Цзинь Лине. Аккуратно, не давая воли фантазии, чтобы не распалять тело и не травить душу, а уж о женитьбе и вовсе не вспоминал, ведь отец еще давно позволил ему решать данный вопрос самостоятельно.       – Бред?! Если такое говорю я, то ты сразу называешь это бредом! Да?! – зло воскликнул Цзинъи. – Ха! Ну конечно, я глупец, не имеющий права спрашивать тебя о подобном … Действительно, кто я такой, чтобы задавать тебе такие вопросы… Да никто, получается.       Цзинъи вскочил с лавки, на которой они устроились в этой беседке и ринулся прочь, растворяясь, в погруженных в ночную темноту зарослях какого-то кустарника. Сычжуй хотел его догнать, но вспомнил об А-Лине, который останется один в столь уединенном месте. Мало ли что может случиться. Цзинъи сможет за себя постоять, да и успокоиться ему не помешает. Наговорил всякой выдуманной ерунды, да сам же на нее и обиделся. Пусть ночная прохлада успокоит его разум. Он позже с ним поговорит, а пока стоит извиниться перед Цзинь Лином.       Цзинь Лин сидел молча, полностью погрузившись в свои мысли. Он действительно расстроился из-за колких слов друга. Да, он из клана, где с подобным вообще не заморачиваются и близится время, когда ему начнут подбирать невесту. Хорошо хоть родители сказали, что он может жениться только тогда, когда влюбится или сочтет нужным. Но вот старший дядя так не считает и это может вызвать некоторые проблемы, ведь он, Цзинь Лин, хочет жить со своей парой так, как живут его родители – в любви и согласии. Так же со своей женой живет и младший дядя, и это тоже яркий пример взаимоотношений в семье, на который он хочет ориентироваться. А вот Цзинь Гуанъяо и Цинсу ему кажутся какими-то фальшивыми, словно их эмоции наиграны, но сколько А-Лин за ними ни наблюдал, подловить на лжи так и не смог, хотя ощущение некой поддельности чувств между ними сразу бросалось ему в глаза. Возможно, он просто слишком юн и ничего не понимает в любви? Но ведь у родителей их любовь прослеживается в каждом жесте и взгляде друг на друга, подобное он видит и у младшего дяди с его женой, да даже между этими двумя обрезанными рукавами любовь и страсть так и кипят, что аж глаза слепит.       Пока А-Лин обижался на Цзинъи и раздумывал над чувствами, что есть между другими людьми, неожиданно для него, его друзья успели поругаться между собой и его вечный противник ускакал, как обиженная лошадь, в темноту.       – Цзинь Лин, – мягким голосом обратился к нему Сычжуй, – ты же знаешь характер Цзинъи. Он всегда говорит, не подумав, не обижайся на него, пожалуйста. Он очень дорожит дружбой с тобой.       – Я… я знаю… – хмуро ответил А-Лин, – но мне всё равно обидно… именно сегодня, мне очень обидно.       – Извини…       – Тебе не нужно извиняться, ведь ты ничего плохого не сделал и он, – Цзинь Лин кивнул в темноту, в сторону, где скрылся Цзинъи, – должен беречь тебя, а не выдумывать всякую ересь, – грустным голосом завершил юноша.       – А-Лин…       – Что "А-Лин"? Да, я не знаю того, о чём вчера говорил Цзинь Чань. Я ничего подобного не пробовал и не испытывал. Мне просто не с кем… – угрюмо произнес Цзинь Лин.       От крайней фразы А-Лина у Сычжуя затрепетало сердце. Неужели, тот действительно ни разу не целовался? Это… это… почему подобное его так волнует? Из-за этих странных, еще полностью не осознанных чувств к Цзинь Лину? Но он ведь, буквально сегодня днем, думал о том, чтобы А-Лин был вместе с Цзинъи, ведь между ними двумя однозначно что-то есть. Да, невысказанное и такое же, как у него, полностью не осознанное чувство, но однозначно есть. И вдруг ему в голову пришла просто сумасшедшая идея…       – А-Лин… – нежно и осторожно начал Сычжуй, – а ты… ты бы хотел попробовать поцеловаться?       – Я же сказал, мне не с кем… – грустно отмахнулся Цзинь Лин и тут его осенило: Ты же не себя предлагаешь в качестве подопытного? Не нужно идти на такие жертвы. Ты вчера говорил, что хочешь, чтобы твой первый поцелуй был с любимым человеком.       – Так и сказал, – согласился с ним Сычжуй, а А-Лин замер, уставившись в полумраке беседки на А-Юаня.       – Ааа… это, что же получается… я тебе, что ли, нравлюсь?! – воскликнул Цзинь Лин.       – Мгм, – уподобившись своему отцу, выдавил из себя Сычжуй, признаваясь в чувствах и Цзинь Лину, и принимая их для самого себя. От этой любви уже никуда не деться. Отвергнут ли ее оба его друга или примут, но он признается им обоим.       – Ооо… А как же Цзинъи? – настороженно спросил А-Лин.       – Его я тоже люблю. В равной степени так же, как и тебя, – серьезно произнес Сычжуй.       – Великие боги! Да ты извращенец! – вдруг резко воскликнул Цзинь Лин.       – Какой есть, – грустно ответил А-Юань, разведя руками. Что ж, подобное и следовало ожидать. Но лучше расставить всё по своим местам сразу, чем тешиться глупыми надеждами и несбыточными мечтами. – Любовь это не то, с чем стоит шутить или оставлять недосказанные слова о ней. Говорю, как есть – я влюблен одновременно и в тебя, и в Цзинъи.       – А-Юань… – тихо произнес Цзинь Лин, а Сычжуй вздрогнул от того, как именно он произнес его имя, – я пока не могу ответить тебе – люблю тебя или нет, но ты мне однозначно нравишься больше, чем друг, как и этот придурочный Цзинъи. – смущенно завершил А-Лин, а Сычжуй пораженно выдохнул. Он на такое признание даже и не рассчитывал. Оно превзошло все его самые смелые ожидания.       – Я всё понимаю. Ты должен разобраться в себе и понять, что и кто тебе действительно нужен. Цзинь Лин, я ни в коем случае не хочу тебя потерять и приму любое твое решение. Ты мне дорог в любом качестве: и как друг, и как любимый. Лишь бы ты был счастлив, – тепло ответил Сычжуй.       – А-Юань! – А-Лин вдруг вскочил с места и пересел поближе к Сычжую. – А-Юань, поцелуй меня! Я хочу, чтобы ты забрал мой первый поцелуй… а я твой… – уже тихо завершил он. – Не хочу уступать этому идиоту Цзинъи такую честь, – еле слышно добавил он, но Сычжуй услышал и радостно улыбнулся.       – Конечно, – ответил Сычжуй, едва сдержав дрожь в голосе. – Можно я тебя еще кое о чем попрошу? – вдруг добавил он.       – Да, что угодно, – кивнул А-Лин.       – Ты… ты можешь сесть ко мне на колени? – быстро спросил А-Юань и тут же покраснел от такой смелой просьбы. Хорошо, что в темноте А-Лин не увидит его алых щек.       – М-могу… – пролепетал Цзинь Лин и, внутренне сжимаясь от стеснения, забрался на колени к Сычжую, оседлав его бедра. – Так пойдет? – неуверенно спросил он.       – Угу, – буркнул Сычжуй, которого бросило в жар от такой откровенной близости Жуланя. Он не рассчитывал, что тот именно ТАК умостится к нему на коленки.       Тихое дыхание, раздающееся в темноте каменной беседки, скрытой от посторонних глаз густым кустарником, свет фонарей, едва разбавляющих мягкую тьму этого места, и нежные, осторожные и неуверенные прикосновения двух юношей друг к другу. Цзинь Лин разместил свои ладони на талии А-Юаня и замер в ожидании, боясь пошевелиться. Сычжуй, всё еще не веря своему счастью, осторожно погладил Цзинь Лина по щеке. Едва касаясь кончиками пальцев, обвел линию скул и дотронулся до приоткрытых губ, почувствовал еле уловимый выдох А-Лина. Он нервничает так же сильно, как и сам Сычжуй. Не стоит более медлить, пока не передумал и не убежал от него. А-Юань плавно приблизился и прикоснулся к губам Цзинь Лина в едва ощутимом поцелуе. А-Лин вздрогнул, но не отпрянул, а подался чуть вперед, делая их поцелуй более весомым, более осязаемым.       Так сладко… этот их первый поцелуй был томным и сладким, наполненным нежностью и невысказанными до конца чувствами. Цзинь Лин был вынужден признаться самому себе, что его мысли и фантазии о поцелуе с Сычжуем не идут ни в какое сравнение с настоящими прикосновениями. Неуверенные объятия, неумелые поцелуи были для них чем-то невероятно прекрасным и желанным. Боясь друг друга вспугнуть, они ограничились лишь невинными касаниями и мягкими поцелуями без языка и прочих приятных излишеств. И без этого им обоим уже было понятно, что этот поцелуй, ставший первым, будет далеко не единственным.       ***       Вернувшись в покои Цзинь Лина и разойдясь по комнатам, смущаясь и боясь взглянуть друг на друга, юноши пребывали в невероятной эйфории от совершенного ими действия.       Зайдя в выделенную им с Цзинъи комнату, Сычжуй обнаружил, что тот уже спит. Вернее, делает вид, что спит. Никто так рассержено не пыхтит во сне и не зажмуривает так крепко глаза. Поулыбавшись поведению Цзинъи, А-Юань приготовился ко сну. Но, прежде чем лечь в свою постель, подошел к кровати друга. Тот демонстративно замотался в одеяло и отвернулся к стене. Сычжуй забрался на его постель и наклонился над лицом Цзинъи.       – Не будь букой, ты тоже нравишься А-Лину, – прошептал А-Юань на ухо своему второму любимому, и чмокнул в нежную щеку. После чего быстро встал с кровати и ушел спать на свою, а вот Цзинъи, удивленный словами и действиями Сычжуя, еще долго лежал без сна, осмысливая эту короткую фразу и такой неожиданный поцелуй.