Зимний сон

      50.       Лань Ванцзи и Вэй Усянь присоединились к остальным участникам Совета кланов в начале обеда. Цзян Чэн обрадованно улыбнулся, а Хуайсан потупил взор, стараясь слишком сильно их не рассматривать, ведь увиденное накануне всё еще свежо в его памяти. Цзинь Лин и Цзинъи напряглись, стоило только этим старшим войти в обеденный зал, а вот Сычжуй был абсолютно спокоен, уже давно принявший любовь своего отца к Мо Сюаньюю. Утреннее стеснение этой троицы улетучилось и юноши вели себя как обычно, словно А-Юань вчера не одарил обоих своих друзей поцелуями.       Прежде, чем приступить к обеду, Ванцзи подозвал к себе Сычжуя.       – Сычжуй, сегодня вечером потребуется ваша помощь. Всех троих.       – Отец… Нам точно следует прийти? – немного смущаясь, произнес А-Юань.       – Вы… вчера пришли и увидели то, чего не следовало бы видеть? – прямо спросил Ванцзи.       – Мы… немного не дошли, – потупив глаза, ответил Сычжуй.       Лань Чжань мысленно облегченно выдохнул, ведь на улице они могли увидеть, максимум, поцелуй.       «Да, скорее всего, они как раз и увидели, как мы с Вэй Ином целуемся и обнимаемся», – подумал Ванцзи.       – Вечером мы ждем вас троих. На общий ужин не ходите, ничего не ешьте и не пейте из того, что будут предлагать адепты ордена Ланьлин Цзинь. Перед тем, как идти к нам, купите где-нибудь в городе еды на ужин, в расчете на пятерых. Обязательно возьми несколько острых блюд. Цзинъи знает, что именно стоит выбирать. Энергию не тратьте, она нам понадобится. – Лань Ванцзи очень тихим шепотом отдал Сычжую указания относительно вечера.       – Я всё понял, отец, – вежливо ответил А-Юань и вернулся к друзьям, уже с нетерпением поглядывающих на него.       Обед прошел в спокойной обстановке, если не считать наполненного ненавистью взгляда Мэн Яо, направленного на Мо Сюаньюя, который Усянь периодически ощущал на себе. Чувствовал эту ненависть настолько сильно, что по спине пробегал холодок.       «Надеюсь, сегодня вечером я наконец-то всё узнаю», – только и проносилось в его мыслях.       ***       – Цзинъи, ты уверен в том, что человек может съесть вот это и остаться после живым? – с недоверием в голосе произнес Цзинь Лин, разглядывая острые блюда, заказанные ланьцем для общего ужина со старшими.       – Не помрет… – отмахнулся Цзинъи.       – Ты точно не задумал никого убить таким изощренным способом? – не унимался А-Лин.       – Да я же сказал, что не помрет, даже плохо не будет… Я проверял. Этого Сюаньюя ничего, похоже, не возьмет, – пробурчал юноша в ответ.       – Цзинъи, а тебе смелости не занимать, раз ты рискнул провернуть подобное, – обхватив подбородок пальцами и внимательно рассматривая Цзинъи, произнес Цзинь Лин.       – Он постоянно меня задирает… это была маленькая месть. Неудачная, как оказалось. Аргх… вообще ничего ему противопоставить не могу, – надувшись, ответил Цзинъи, параллельно помогая Сычжую поставить блюда в подготовленные корзинки.       – Цзинъи, ты сейчас это серьезно сказал? Ты ставишь себя примерно на один уровень с Мо Сюаньюеем? – удивленно произнес Сычжуй. – Ты же сам видел, как виртуозно он управляет тьмой. Я бы поставил его на один уровень с моим отцом, но по другую сторону. Равные по силе тьма и свет. И ты… еще даже не завершивший обучение… Не злил бы его лишний раз.       – Вот именно, он идет по Пути тьмы, а свет всегда сильнее! Как я могу его воспринимать нормально? – негодуя, воскликнул Цзинъи.       – Оой… дураак… – хлопнув себя по лбу, пробормотал А-Лин. – Ты хоть ему лично это не говори, а то еще нашлет кошмары, – уже громко завершил он.       Цзинъи вздрогнул и замер на мгновение.       – А он так может? – спросил с опаской, глядя на А-Лина.       – Кто их, темных заклинателей, знает. Я, кроме него, ни с кем больше из идущих Путем тьмы не общался, – пожав плечами, ответил Цзинь Лин.       – Вы мне помогать будете, или продолжите сплетничать? – окликнул их Сычжуй с легким укором в голосе.       – Да-да… Давай я помогу понести вот эти две, – произнес Цзинъи, очнувшись от нахлынувших фантазий, наполненных кошмарами, насылаемыми Сюаньюем.       – Я смотрю, ты испугался, – хохотнул А-Лин, беря в руки еще одну корзинку. – Такой большой, а боишься кошмаров!       – Вот еще! Я ничего не боюсь! – сразу же вспылил Цзинъи.       – Не начинать! – громко произнес Сычжуй. – Выдвигаемся. Помним, что у нас сегодня намечено важное дело, – и забрал одну из корзинок у Цзинъи.       – Лишь бы не такое, как вчера… – пробормотал тот, беспрекословно отдавая одну часть своей ноши.       ***       Ввалившись во временную обитель Лань Ванцзи и Мо Сюаньюя, молодежь удивленно застыла. Комната слишком выделялась своей цветовой гаммой из классических гостевых покоев ордена Ланьлин Цзинь. Ланьцы так вообще не привыкли к подобным интерьерам. Слишком много красного и золотого, везде мягкая мебель и подушки. Юноши увидели перед собой место, созданное для отдыха телом, и всё говорило о том, как конкретно здесь отдыхают.       – Добро пожаловать в обитель разврата! – воскликнул Вэй Ин, протягивая руку в приглашающем жесте.       – Кхм… – кашлянул Ванцзи.       – А можно без разврата? – вдруг спросил Цзинь Лин.       – Да шучу я, – улыбаясь, ответил Вэй Ин. – Давайте поужинаем и займемся тем, ради чего мы вас всех сюда пригласили.       Расставив еду на самом большом из имеющихся здесь столиков, двое мужчин и трое юношей расположились вокруг него и принялись неторопливо принимать пищу.       Цзинъи внимательно следил за тем, как Сюаньюй уплетает нереально острые блюда.       «Хоть бы скривился разок или слезу пустил», – подумал юноша, провожая взглядом очередной кусочек чего-то абсолютно красного цвета из-за жгучего перца.       – Да боже мой, ты правда можешь питаться подобным?! – не выдержал Цзинъи.       Все дружно уставились на него. Кто-то в недоумении, кто-то осуждающе, а Цзинь Лин – испуганно.       – Цзинъи, – строго произнес Ванцзи.       – Извините, это не мое дело, – сконфуженно произнес тот, опуская взгляд в стол.       – Может быть, ты хочешь попробовать? – произнес Вэй Ин и протянул ему кусочек ярко красного куриного мяса, зажатый в своих палочках. – Ну же… узнаешь, можно это есть или нет.       Цзинъи отпрянул от этого жеста, сидящего рядом с ним Сюаньюя. Но Вэй Ин был настойчив.       – Давай… открой ротик… скажи папочке «Ааа», – едва сдерживая смех, произнес Усянь, старательно пытаясь затолкать кусок курицы в рот вертящему головой юноши.       – Какой ты мне «папочка»? Да, я умру на месте, если съем хоть что-то из этого! Ханьгуан-цзюнь, пожалуйста, пожалейте меня! – Цзинъи сделал неожиданный ход, пытаясь надавить на жалость Ванцзи.       – Разбирайтесь сами, – прохладно ответил Лань Чжань, продолжая степенно ужинать какой-то преснятиной. Незамеченные никем, в его желтых глазах промелькнули смешинки, вызванные этой ситуацией.       – Да съешь ты уже этот кусок курицы! Ну правда, не умрешь же от этого! – воскликнул А-Лин.       Цзинъи, взглянув на Сычжуя, в поиске последнего оплота защиты, увидел его укоряющий взгляд и понял, что он всеми покинут.       – Не друзья вы мне, – произнес он печально и, зажмурив глаза, открыл рот, чтобы Сюаньюй, наконец-то, смог запихнуть туда этот многострадальный кусок курицы.       Цзинъи приготовился сдерживать слезы, ведь он совсем не приучен к острой пище. Но мясо, неожиданно, оказалось пряным и сладковатым на вкус. Не открывая глаз, он прожевал этот кусочек, наполнивший рот необычным, будто бархатным, вкусом. Проглотил.       – Сюаньюй, ты обманщик, – открыв глаза, произнес обиженно Цзинъи, а Мо, Сычжуй и Цзинь Лин прыснули от смеха, сдерживаемого до этого. – Так вы все знали, что эта курица не острая?! – воскликнул юноша.       – Ага, – ответил А-Лин, вытирая слезы, выступившие от смеха.       – Это мясо птицы, запеченное со специями, где основным ингредиентом является паприка, которая делается из сладкого перца. Имея насыщенный красный цвет, она практически не имеет остроты и призвана оттенять вкус блюд, придавая им необычное послевкусие. Эту курицу, я полагаю, заказал для себя Цзинь Лин. – по-доброму улыбаясь, ответил Вэй Усянь, а А-Лин согласно кивнул, подтверждая его слова.       – Вы… – обиженно начал Цзинъи, но вдруг осекся, призадумавшись. – А, ладно, я лучше еще съем этой вкусной птички. И не вините меня, сами заставили попробовать такую вкуснятину.       – Эй! Это моя еда! В следующий раз купи себе такую и ешь! Я не рассчитывал, что кто-то кроме меня ее есть будет! – воскликнул Цзинь Лин.       – Да ладно, не жадничай. Завтра пойдем в город и поедим в том месте, – примиряюще произнес Сычжуй.       – Пф… – фыркнул А-Лин. – Ладно, уговорил.       Дальнейший ужин прошел без эксцессов.       ***       Расположившись на полу вокруг сидящего по центру Сюаньюя, все внимательно слушали инструкции Лань Ванцзи, поясняющего, что они будут делать и для чего это нужно старшим. Лань Чжань не сказал, к кому именно и с какой целью направится бумажная фигурка с сознанием Вэй Ина. Молодежи пока не нужно об этом знать. Хорошо, что они приняли все слова Ханьгуан-цзюня как неоспоримую истину. Если великому заклинателю нужна их помощь, то они обязательно помогут, ведь Лань Ванцзи не может преследовать нечестивые цели.       С красным энергетическим потоком перенеслось сознание Усяня в бумажного человечка. Под восхищенными взглядами молодежи он полетал по комнате, прикоснувшись к каждому из присутствующих и, совершив вежливый поклон, выскользнул за дверь, а четверо заклинателей направили свою ци в тело Мо Сюаньюя, сидевшего в центре образованного ими круга. Через связующие нити между телом Вэй Ина и бумажной фигуркой полилась светлая ци, наполняя эту хрупкую бумагу силой, делая ее крепче и защищеннее. Сегодня он обязан, минимум, разобраться с воспоминаниями духа меча по имени Юн. Это должно пролить свет на причины такой ненависти Сюаньюя к человеку, которого он когда-то боготворил.