Поначалу я укорял себя за то, что рад это слышать, но потом пришел к выводу, что, превратив земную жизнь Джерри в ад, я в то же время облегчил ему путь в Царствие Божие. Кристофер Бакли, Терни Джон «Господь – мой брокер».
— Это выглядит очень странно. — Можно взглянуть? Врач подошел к кровати, сел рядом со мной и поднял снимок к потолку так, чтобы я мог его рассмотреть. Ну, видал я рентгены и похуже. — Я бы сказал, что кости у вас раздроблены, но никаких смещений не наблюдается, а при такой частоте трещин они обязаны быть... Повторюсь, очень странно. — Это можно как-то исцелить? — спросил Тор. — Что ж, жесткие повязки на грудь, наблюдение у врача, думаю, что желательно была бы операция — осколки ребер в области сердца очень опасны, — голос врача звучал очень скептично. Еще бы! Тут спицы бесполезно вставлять, можно сразу новую грудную клетку покупать. — Срастаться будут месяца два... И в первые две недели — строгий постельный режим. Ну, постельный режим — это нереально. Я живу один, да еще и без магии... Нет, нереально. — Два месяца, — еле слышно ахнула Сиф, а Огун тихо обратился к Тору: — Слушай, может, лучше его, ну, к нам? Два месяца, Тор... Тор раздраженно повел плечами, мол, не сейчас. Врач взглянул на Тора, на Сиф и Огуна, потом снова посмотрел на меня, видимо, делая выводы. — Я бы прописал вам обезболивающие, но не уверен, что наши лекарства вам... — Подходят, — кивнул я. — Но не все и действуют слабее. — У вас есть кто-нибудь, кто мог бы делать вам перевязки? — Есть. Уж в знакомых врачах у меня недостатка нет. — Хорошо. Тогда сейчас я сделаю вам циркуляционную повязку и вколю новокаиновую блокаду. И думаю, до прилета начальства вы можете спокойно отдохнуть. _\ | /__\ | /__\ | /_ — Тор, так нельзя! Как ты можешь это допускать! — Ты не знаешь, что он здесь устроил! Сколько людей пострадало... — Да какая тебе разница до смертных! Они тебе никто! Чужаки! А он — твой брат! Ты не должен быть на их стороне... — Брат? Он предал меня! И не надо мне тут рассказывать о моем долге! Тяжелый вздох. — Слушай, я не поклонница Локи, мы с ним всегда не ладили, ты знаешь. Но какой бы у него сейчас не был статус, он все еще остается сыном царя Асгарда. И если смертные попытаются устроить над ним самосуд, это будет означать неуважение к правящей семье. — Сиф... Я был в шоке. Правда. Вот уж от кого, но от Сиф таких разумных речей я не ожидал. Я был так удивлен, что поначалу даже забыл разозлиться. В конце концов, здесь полно помещений, где они могут спокойно ругаться. Обязательно делать это в двух шагах от меня, пусть даже шепотом? Я только-только задремал! — Да вы достали, — наконец-то сказал я, не открывая глаз. — Вы можете пойти куда-нибудь в другое место? _\ | /__\ | /__\ | /_ Молчание затягивалось. Затягивалось настолько, что я успел разнервничаться, расслабиться, снова разнервничаться и устать. Три минуты назад я еле сдерживался, чтобы не начать ухмыляться, чем, наверняка, мгновенно выбесил бы здесь буквально всех. Сейчас я уже давил зевок. — И почему мы узнаем об этом только сейчас, Тор? — задал самый животрепещущий вопрос Фьюри. Как и положено всем героям и злодеям его уровня, он стоял у окна и смотрел на исторический район Лондона, слегка барабаня пальцами по подоконнику. Тор сидел спиной к нему и особо ни на кого не смотрел. Выглядел он жутко задолбавшимся. Он начал что-то отвечать, но по лицам остальных Мстителей было понятно, что такой ответ их не устраивает. — Он преступник, который пытался уничтожить наш мир, — многозначительно сказал Капитан Америка. Господи, как его звали-то? Что-то было связано с пиратами... — Сейчас он лишен магии и не опасен. — Тор, ты, конечно, извини, — произнес Старк, — но либо вы полные идиоты, либо вы считаете таким его. — В нашем мире полно преступников, вообще не обладающих магией! — продолжал яриться Капитан. — С чего ты взял, что это какой-то сдерживающий фактор? Ты должен был сообщить нам о происходящем! — Вас это никак не касается. — Он пытался уничтожить наш мир! — Да, и ваши показания были приняты к сведению при вынесении приговора. — И ты считаешь это наказанием? Он волен делать все, что захочет! — Он... — Тор беспомощно посмотрел на меня, но я тоже не представлял, как объяснить принцип меры искупления, да и не собирался, если честно. Я устал, мне было больно сидеть, больно глубоко дышать, а уж тем более говорить. Мне удалось подремать часа четыре, и я не знал, это из-за недосыпа у меня стоял стук в висках или наоборот, благодаря сну, он хоть был терпим. И да. Тошнота. Мне казалось, что стоит мне открыть рот, и я заблюю здесь весь пол. Ну, знаете, я, может, и опальный бог, но не настолько уж я опал. Так что сидел и медленно, глубоко дышал. И очень хотел покурить. — Может, поможешь? — Нет, — выдохнул я. Хватит. Напомогался уже. На две недели постельного режима и два месяца перевязок. Если, конечно, Аски не поможет. — Для тебя вообще-то стараюсь, — недовольно проворчал Тор, снова поворачиваясь к сидящим напротив него Мстителям. Нужно сказать, что все мы находились в конференц-зале и сидели за длинным узким столом. Тор с одной стороны, Капитан, Старк и русская — напротив, прожигающий меня взглядом Бартон — на одном из стульев у стены со стороны своей команды, ну, а в конце стола и ближе всех к выходу сидел я. И помогать Тору вести переговоры я не собирался. Во-первых, повторяю еще раз, мне больно говорить, во-вторых, он же у нас почти полтора года вникает в дипломатическую деятельность, из Октиронового кабинета Ванахейма, вон, не вылезает, ну, если верить маме, конечно. Вот и посмотрим, чему он научился. Какие новые навыки освоил. — У вас что, переполнены тюрьмы? — вступил в беседу Бартон. — Так сказал бы сразу, мы бы подыскали ему местечко, — он немного наклонился вперед, уперся локтями в колени, в руках он при этом ненавязчиво вертел маленький ножичек. Бартон такой Бартон. Даже методы запугивания у него какие-то милые. И как это в свое время именно с ним меня судьба свела? Я ведь мог тогда взять под контроль абсолютно любого другого агента, а Бартон оказался бы в числе тех, кто погиб во взрыве. Но нет, мне попался именно он. Наверное, даже хорошо, что так получилось. Мне нравится, что он выжил. А Бартон продолжал, глядя на Тора: — А то знаешь, нехорошо получилось. Бросили парня в чужом мире. Совсем одного. Без поддержки. Можно сказать — выживать. — В этом и суть, — устало пожал плечами Тор, не замечая сарказма. — И надолго вы его сюда сослали? — Бартон кивнул в мою сторону, упорно не глядя на меня. Тор немного помялся: — Как решит Всеотец. — Тор, это полный бред, — самой спокойной в комнате оказалась русская. Та, которая рыжая шпионка. И та, от которой у меня было больше всего проблем. Хотя это тоже, как взглянуть. — Хорошо, вы изгнали его. Но почему сюда? Даже без магии он способен много чего здесь натворить, мозги-то вы ему не отключили. — Получается, что мы помогаем вам отловить ваших преступников, — поддержал ее Капитан, — а вы потом просто отправляете их к нам обратно и даже не считаете нужным это как-то сообщить? Тор снова кинул на меня молящий о помощи взгляд, но увидел, что я почти радостно улыбаюсь. — Рад, что хоть тебе весело, — проворчал он. Как будто в первый раз со мной дело имел. — Это был хороший аргумент, — ответил я, кивая на Капитана. — Тебе нужно время подумать? Зря я, конечно, его так топил. Он ведь сейчас отстаивал мое право на спокойное проживание в этом мире. Если Мстители отправят меня за решетку, то оттуда я едва ли смогу выполнить свою меру. Так что лучше бы мне остаться на свободе и все еще иметь возможность работать там, где я уже устроился. Не знаю, может, из меня еще лекарства до конца не выветрились, но я чувствовал просто фантастическое спокойствие, понимая, что в любой момент к нам может явиться Один и изменить мой приговор на казнь. И все эти переговоры с Мстителями уже не будут иметь значения. Вообще. Так что пусть ругаются, если хотят. Кто им мешает? Капитан снова начал напоминать Тору о произведенных мною разрушениях, о том, сколько народу я поубивал лично, сколько — косвенно, и в каком плачевном состоянии находился Нью-Йорк, и чего стоило его восстановление, и какой я на самом деле великий и ужасный преступник, террорист и экстремист, а я слушал это все и думал, что с одной стороны, ну, прямо музыка для моих ушей, с другой — эти смертные даже не представляли, как легко они отделались. Будь на моем месте кто-то из приближенных Таноса, да хоть тот же Корвус Глефа, который так любил подобные акции, — я уже молчу о, прости господи, Эбони Мо — и некому сейчас было бы сидеть и орать на Тора, да и вообще меня в Мидгарде не было бы, потому что и Мидгарда уже не было бы. Ну, это так. Лирическое отступление. А то, что Один в любой момент мог появиться, я точно знал. Тор отправил своих друзей детства в Асгард сообщить царю о том, что Малекит повержен, и Эфир сейчас валяется без присмотра в одном из миров, скорее всего, в Свартальвхейме, потому что тот оказался ближе всего к Мидграду во время Схождения, но это не точно. Я был в ужасе, когда он об этом сказал. — Ты отправил их отчитываться перед Всеотцом? Зачем, ради всего святого, ты это сделал? — Ну, сообщить о произошедшем надо, а оставить тебя одного я теперь не могу, — раздраженно ответил он. — Оставил бы со мной кого-то из них. — С Мстителями лучше говорить мне. — А им — с царем? Ты думаешь, что будет лучше, если они начнут придумывать, каким образом они попали в Свартальвхейм и почему вообще ослушались прямого приказа? Ладно, в конце концов, это ведь его друзья, да? И это он загубил им военную карьеру. И это определенно точно не было моей проблемой. Нет. Больше нет. Но если подумать... События в Гринвиче могли бы стать для них облегчающим фактором, если их правильно преподнести, и тогда... Что тогда, Локи? Тебе что, по угару идти на эшафот одному? Блядь. Все, идите в пизду. У меня болит голова, меня тошнит и хочется курить. Мне и без своей противоречивой выебистости хуево. Точно можно было сказать только то, что если эти косячные олигофрены отправились отчитываться в Асгард, то мне уже пришел пиздец. Они меня сдадут и не заметят даже. А если они еще начнут говорить, что я пользовался магией... О-ох. Один наверняка решит, что я каким-то образом обошел руны, если уже так не думает, как и Тор, и тогда придет к выводу, что он поставил меня в слишком мягкие условия для выполнения моего наказания. Менять условия приговора он не может, а вот менять диапазон моих возможностей для выполнения этих условий — это пожалуйста. Тут проблем нет. Никаких. Ой, какой кошмар... Ну, как же я попал?! Надо было сразу посылать Тора нахер. Вот так вот дружно и нахер. На кой черт я согласился ему помочь? Нет, ну точно был пьян. Ничего другого в голову не приходило. Капитан встал со стула, прошелся по комнате туда-сюда, два раза пройдя мимо меня, с нажимом потер лицо ладонями и снова сел на свое место. Пока он говорил, я подумал, как это забавно. Я ожидал, что по комнате будет ходить Старк. В прошлый раз он показался мне тем, кто буквально не может не находиться в движении. Но сейчас тот выглядел каким-то обессиленным, с темными тенями под глазами и красными веками. Он сидел практически неподвижно и настолько редко вставлял свои реплики, что я даже подумал, а не сломаны ли у него тоже ребра. Вздор, конечно. Уже начал проецировать свои боли на окружающих. Фьюри, кстати, тоже был весь какой-то мрачнее тучи. В прошлую нашу встречу он выглядел повеселее, а ведь в этот раз я еще даже не убил никого из его людей и не выкрал никаких суперсекретных разработок из суперсекретных лабораторий. — Тор, ты сам просил нас не топить его на суде, — между тем продолжал Бартон, — хотя прекрасно знаешь, нам было, о чем порассказать. — Мы понимаем, что он твой брат... — начал говорить Старк. Голос у него звучал прерывисто, будто он говорил на выдохе. — Но ты ведь тоже был там, — закончил Капитан. — Ты сам видел, что происходило... — Ну, ничего действительно страшного там не происходило, — раздался мягкий голос прямо над моим ухом. Первой моей мыслью в тот момент было вскочить и бежать. Второй — вскочить и обвешаться защитными заклинаниями. Третьей и в конечном счете принятой — сделать что-нибудь, но чтобы это не добило мои ребра. То есть ничего из вышеперечисленного. Так и сидел, замерев от ужаса. Потому что эти бархатные интонации, этот вкрадчивый голос, я узнаю их всегда. Когда-то я был жутко рад слышать его за своей спиной, ощущать поддержку молчаливого мстительного бога, подтверждающего перед Одином, что крюк через Ванахейм будет безопаснее Бивреста, да и все равно планы лучше скорректировать в соответствии с наводками от агентов Пифона. Но в этот раз я прекрасно понимал, за кем он пришел. Тор сидел неподвижно и смотрел на того, кто стоял за моей спиной, с легким выражением обреченности. Мстители еще ничего не понимали, и в полном недоумении глядели на того, кто умудрился появиться в комнате так, что трое шпионов и один генно-модифицированный солдат этого не заметили. Тот, кто стоял за моей спиной, сделал несколько шагов в сторону Тора и вскоре появился в поле моего зрения. — Поверьте, — продолжал он мягко, — случались вещи и похуже. Особенно у вас, в Мидгарде. Приветствую вас, Ваши Благородия, принц Тор, — он учтиво поклонился Тору, а потом повернулся ко мне и отвесил такой же вежливый поклон, — принц Локи. Рад видеть вас обоих в добром здравии. Я бы не хотел прерывать ваш разговор с этими достойнейшими смертными, которым мы все обязаны возвращением Тессеракта, но должен сказать, что нам с вами есть, о чем побеседовать, когда вы освободитесь, желательно наедине и как можно скорее. Если, конечно, вы не против, — добавил он из этикета. Тор отчетливо сглотнул ком. — Конечно, Видар. Мы уже закончили. _\ | /__\ | /__\ | /_Меня не записали в эльфы, Мне так их главный и сказал: «Идите нахуй, блядь, отсюда, Какой вы сука нахуй эльф» С просторов дайри
Как же хочется курить... — Ты осознаешь, насколько важно сохранение целостности наших границ? — Да, Ваше Величество... — Ты помнишь, при каких обстоятельствах тебе была доверена эта тайна? — Да, Ваше Величество. Как не помнить? Все те события я вообще надолго запомнил. — Ты помнишь, какие клятвы ты давал при этом? — Помню, — кивнул я и быстро добавил, — Ваше Величество. — И тем не менее ты предал доверие Асгарда. Снова. У меня в груди все сжималось от этого разговора. Тор сидел на соседнем стуле и молчал. Я сразу попросил его не вмешиваться, еще когда мы шли к кабинету, провожаемые одним из агентов. Не думаю, что мне удастся выкрутиться, но Тор мне точно вряд ли поможет. На Видара я старался не смотреть, мне и так казалось, что его пронзительный взгляд сейчас прожжет дыру в моем виске. Он молча подпирал стену справа от меня, и я даже не представлял, что он думал обо всем этом. Вряд ли что-то хорошее. — Тор — принц Асгарда, — попытался я что-то сказать в оправдание. — Ему полезно знать входы и выходы... — Не тебе решать кому и какие государственные тайны ты можешь открывать! — заорал Один, перегнувшись через стол и чуть ли не нависая надо мной. Боги, он был в ярости. Я уже не очень хорошо помнил свой суд, но тогда он все равно сдерживал себя. А сейчас, видимо, решил, что незачем. Что со мной теперь будет... Он меня убьет. Это точно. Или сделает мою жизнь настолько невыносимой, что я сам убьюсь. Башкой об стенку. — ...тем более Тору, который нарушил прямой приказ! — продолжал он белениться. Ну, хоть про его друзей ничего не сказал... — Асгард находился на военном положении. На него было совершено нападение. — Я этого не знал... — Хватит! Ты открыл им тропу в междумирье! А если бы кто-то из эльфов за ними следил?! Ты бы показал врагам путь прямо к нашему порогу!!! Твою мать... — Как будто мало того, что вокруг тебя здесь постоянно крутятся эти мидгардские шпионы! Ох, блядь, может, лучше поговорим про друзей Тора?.. Один гневно одернул плащ, и сделал несколько шагов к двери. Я уже было подумал, что неужели все, но он только взял за спинку один из стоявших у стены стульев и поднес его к столу. Во всей этой ситуации меня успокаивало только то, что это хотя бы был не допрос. Один злился и пришел поорать на нас. Но это ничего страшного. Поорет-поорет и успокоится. Главное — дать ему высказаться. К какому решению он придет потом, я старался не думать. Один уселся на стул, побуравил глазом меня, Тора, снова меня. Тор сидел, сгорбившись и опустив голову, мне приходилось сидеть прямо, откинувшись на спинку стула и, похоже, моя далекая от покорной и раскаивающейся поза не способствовала скорейшему восстановлению душевного равновесия царя. — Ладно, Тор, — наконец-то сказал он. — Встань и выйди. Мы поговорим с тобой позже. Ох, зря я обрадовался. — Отец, Локи... — Не ухудшай ситуацию, Тор! Тор поднялся, обошел меня, стол, прошел мимо отца и направился к выходу. Отец молчал, пока не услышал стук захлопнувшей двери. Вот мы и остались втроем... — Зачем ты показал ему тропу, Локи? — холодно спросил Один. Этим вопросом я сам задавался последние сутки. Внятного ответа пока не нашел. — Он попросил, я показал, — честно ответил я. Один усмехнулся. — Он тебе что-то обещал? — Нет. — Он... На тебя как-то надавил? — Нет. Один помолчал секунд десять. — Ты хотел, чтобы он застрял в междумирье или попал в одну из аномалий там? Ну вот. Вот оно. Покушение на убийство. Почему я не подумал об этом сразу?! — Нет, я очень подробно объяснил ему дорогу. У меня не было никаких сомнений, что до Свартальвхейма он доберется. К тому же... Мы и раньше вместе ходили по тропам, не по междумирью, конечно, но я был уверен, что он сориентируется. — Тогда зачем ты показал ему дорогу? Да блин... — Он попросил, — повторил я, прекрасно понимая, как это выглядит. — Я показал. В конце концов, захотел и показал. Я вообще-то трикстер. Был им когда-то. Хочу — помогаю, хочу — врежу. Мне вообще причины не нужны. — Ты просто сделал то, что он попросил! — саркастически повторил Один, улыбаясь. — Не преследуя никакой выгоды! — Ну, я ведь для того сюда и был отправлен, чтобы перевоспитываться, — улыбнулся я. — Благотворительностью решил заняться? — Как вариант... — И как ощущения? — Паршивые, — честно ответил я, делая осторожный вдох. — Прекрасно тебя понимаю, — ответил он, и я даже вздрогнул от того, насколько искренне прозвучали его слова. Не нужно было быть гением, чтобы понимать, что он имел ввиду. — Ты знал, что не имел права когда-либо использовать эти знания в личных целях. Я и не использовал. — Не мог не догадываться, какие это будет иметь для тебя последствия, — продолжал он. — Так зачем? — Я же сказал, я просто... — Локи! — он хлопнул по столу, теряя терпение. — Ты пытался убить его! Два раза! Вот мы и нашли главное. — Ладно, первый раз, после нашей с тобой ссоры. Я бы мог это понять. Это не оправдывало тебя, но я тоже рос с братьями и знаю, как их иногда хотелось придушить. Как говорится, бойтесь гнева терпеливых... — Тогда зачем ты довел до этого ситуацию?! — не выдержал я. — Я довел?! — он аж вскочил со стула. — И тебе наглости хватает! Ох, вот я сразу знал, что не нужно было в это ввязываться! Бессмысленная благотворительность — это зло, и всю жизнь я в этом только убеждаюсь! Достаточно было взглянуть на твою... — он себя одергивает, делает несколько шагов вдоль стола. — Но нет, мне сказали, детей бросать нельзя, Один, это потом зачтется! Зачлось!!! Все, прекрати. Я не хочу это слушать. А его уже несло: — Мы взяли тебя в семью, мы дали тебе защиту, поддержку, позволили стать тем, кем захочешь! Любое твое увлечение — пожалуйста! Магия? Да практикуй! Доверили тебе знания, которые я Тору еще лет четыреста не планировал открывать! А ты предал нас, Локи! Да еще и пудришь мозги матери, как тебе тяжело здесь живется! Как будто я не знаю, как вокруг тебя местные подхалимы прыгают, любое твое желание исполняют! Ну, ответить на это мне было нечего. Он был прав. Я и сам так же считал. Я не хотел вас предавать, Танос меня заставил. Блядь, нет. Нет. Я не буду выставлять себя долбаной жертвой. И это даже в мыслях звучит жалко. В горле стоял ком, а от гневно-презрительного взгляда о... Одина хотелось убежать. Он сел обратно на стул. — Я так понимаю, наказание было мягким? Или ты нашел способ обойти руны? Я покачал головой, хрипло выдохнул «нет» и чуть дрожащими пальцами расстегнул пуговицу на груди, показывая эластичные бинты. — Я... я на обезболивающих... — Но это уже недостаточно превентивная мера, да? Перспектива сломать ребра тебя не останавливает, — подвел он итог не предвещающим ничего хорошего тоном. — Чего ты добиваешься, Локи? Чтобы тебя лишили еще и зрения на время искупления? Нет. Только не это. Только не зрение. Вот все, что угодно, как угодно, но не так. Если бы до этого я мог двигаться, сейчас я бы точно замер. Ощущение было такое, будто мне за воротник кто-то начал лить ледяную воду. Прямо по позвоночнику. Мне даже захотелось обернуться и проверить, нет ли там кого-то. Может, это Видар так шутит. Зрение. Без него я не смогу работать. Я вообще ничего не смогу. Бо-оги... Я останусь смертным навсегда. Без единого шанса хоть как-то хоть что-то исправить. Он на это намекает? Нет, я, конечно, и раньше думал, что он не хочет видеть меня в Асгарде, но только сейчас осознал, что это может быть действительно так. Уж лучше сразу смертную казнь. Он только собрался добавить что-то еще, как в комнату влетел Тор. — Отец, нет! Один снова вскочил со стула, встав между Тором и мной. — Тор, выйди отсюда! — заорал он, указывая на дверь. О, норны. Надеюсь, смертные этого не видели, потому что со стороны весь этот семейный скандал выглядел, наверное, ужасно. Тор орал, что я ни в чем не виноват, что идти в Свартальвхейм было решением Тора, что я предупреждал о последствиях, но он меня не послушал, а я вообще не хотел помогать, а Один орал, что какого хрена Тор ослушался прямого приказа, на кой хер он попёрся в Свартальвхейм, когда нужен был в Асгарде, а Тор в ответ кричал, что Джейн... И я даже со спины увидел, как Один еле сдерживает себя, чтобы не сказать все, что он об этом думает. Он орал на Тора: — Когда ты уже начнешь хоть немного осознавать свою ответственность перед своим народом?! А потом: — Ты можешь творить любой бред, который придет тебе в голову, но не тогда, когда дело касается безопасности твоего мира! И еще: — Детство закончилось, Тор, ты нужен был в Асгарде, а ты бросил войска и чего ради?! — Малекит пытался завладеть Эфиром! — Что он прекрасно и сделал и независимо от твоего участия! — Он бы уничтожил Асгард, если бы мы не оказались здесь! — Асгард может защититься! Особенно, если все его военачальники на месте! И в довершение: — Ты пошел практически один! Без подготовки! Без плана! Без поддержки! А если бы с тобой что-то случилось?! Ты мог там погибнуть! Или попасть в плен, и еще неизвестно, что хуже! Ты хоть представляешь, чем бы это все обернулось? Ладно, ты не подумал об Асгарде, ты не подумал о нас с матерью, но хоть о своих друзьях ты мог подумать?! О Локи, в конце концов! Что бы с ним было, если бы ты там погиб?! О-о, ничего хорошего, это точно. — Зачем ты вообще его во все это втянул?! Как будто у него без твоих бунтовских самоволок мало проблем! Тор кинул на меня виноватый взгляд, а царь развернулся ко мне. — А о чем ты вообще думал? Где твои мозги были?! — орал он на меня, делая ударение на слове «твои». — Ты что, не знал, чем это все может закончиться?! Что творится в твоей голове, Локи?! Ладно, он членом думал, но ты-то зачем согласился их туда провести? С твоим опытом, ты что, не понимал, насколько серьезными будут последствия, в первую очередь, для тебя, а? Я уже совершенно не могу тебя понять! Сначала ты устраиваешь какой-то бардак в Мидгарде, проводишь сюда внешних захватчиков, из-за чего я уже второй год скандалю с этими... эдемцами. Теперь еще это! Сумасшедший темный эльф пытается заполучить Эфир и уничтожить Асгард, а старший принц бегает за юбкой норны знают где! Неужели ты сразу не понял, что он не должен был здесь находиться?! И не надо мне говорить, что ты был пьян! — Но я же не мог приказать ему вернуться в Асгард, — как можно спокойнее ответил я. От всего этого ора у меня снова разболелась голова, а вслед за ней и ребра. — Но объясни мне, ради всего святого, зачем ты отправил их по междумирью? Там даже подготовленным эйнхериям опасно ходить! Потому что Тор с друзьями — идиоты, и им должно было повезти. — Схождение было на носу, междумирье хотя бы было стабильно, а тропы... — под конец предложения мой голос совсем затух из-за кончившегося воздуха, и я сделал быстрый короткий вдох, поморщился от боли в ребрах, продолжил, — а на тропах могло твориться черт знает что вплоть до искажения измерений. — А если бы они не дошли до Свартальвхейма?! — Я... Я об этом не подумал. — Да! Ты. Не думал! — отчеканил он и повернулся обратно к Тору. — Так же, как и ты не думал, как ты будешь сражаться с Малекитом, если он получит Эфир! — Отец, у нас практически не было времени возвращаться в Асгард, действовать пришлось по обстановке. Если бы мы не остановили Малекита... — Да ты хоть понимаешь, что вы все чудом не погибли, и только потому, что там оказался Локи! Не будь там его, я не хочу даже думать, как вы собирались разбивать поле Камня! Так. Я что-то не понял. Так я предатель или что? Мне кажется, Один уже совсем запутался. Бедный Видар. И за что ему все это наблюдать? Высказав нам все, что он о нас думает, Один устало опустился на стул, и до меня внезапно дошла простая истина: он просто испугался. Испугался за Тора, за своего сына и наследника. Пренебрежение безопасностью Асгарда было лишь поводом, из-за одного этого Один никогда бы не стал устраивать такой скандал, наплевав на присутствие в комнате свидетеля. Просто он практически пережил мини-апокалипсис, в самый критический момент обнаружив, что единственного сына не только нет во дворце, а он скорее всего находится сейчас в Мидгарде, где в одиночку противостоит одержимому силой Камня Бесконечности фанатичному эльфу. Троицу его бестолковых приятелей можно было не учитывать, это не серьезная военная поддержка. И отправить никого к Тору он не мог — миры выстроились в ряд, в небе торчит восемь «окон», через которые прямо на Асгард движется разрушительная волна магии, способная все уничтожить за секунды, и тут либо отправлять войска в Мидгард на помощь Тору, но оставить без защиты людей, либо защищать людей, но бросить ... Норны... Это, наверное, были самые длинные десять минут в его жизни. А тут еще и я, не просто открывший Тору и его команде одну из тайных троп серых плащей, так еще и отправивший их в дорогу по наиболее опасному пути. Плюс то, что у нас всю жизнь с Тором лучшими развлечениями были те, в процессе которых мы пытались друг друга покалечить, и закончилось это все двумя моими вполне реальными попытками его убить. Раз-раз, и картина личного Рагнарека нарисовалась в воображении старика мгновенно. И крайним, конечно, был я. И если я срочно не перехвачу контроль над нашей беседой, то она закончится очень плохо для меня. Все, Локи, пора приступать к переговорам. Ты и не в таких ситуациях оказывался. И в куда менее дружественной обстановке. И убалтывать тебе приходилось не то, что отц... Одина, а цвергов. Или альвов. Или йотунов. Или даже плачущих пациентов. Особенно плачущих пациентов. У тебя достаточно в этом опыта, ты же считаешься в Мидгарде блядским Богом Хитрости, просто начни уже говорить... Но понимал я и то, что Один хорошо знает мои приемы, и если он их заметит... А он их заметит. К тому же при Видаре невозможно лгать. Комбо фаталити, блядь. Блефовать было нельзя, придется играть с полностью открытыми картами. Я вздохнул и... убрал ментальные блоки. А потом отпустил свои эмоции. Все то, что я упорно заталкивал поглубже в течение всего прошедшего времени. То, во что я не позволял себе погружаться, потому что слишком хорошо помнил свою четвертую стадию, потому что говорил себе, что я трикстер и я могу найти выход из этой дерьмовой ситуации. Когда мне начинало казаться, что я, как придурошная лабораторная мышь, бегаю по колесу, и мне просто нужно было придумать, как попасть на другую сторону, и тогда я пойму, как выбраться отсюда вообще. Но где-то очень глубоко внутри и прямо под кожей я понимал, что бегал я не по колесу, а по ебучей ленте Мебиуса, и никакого выхода на другой стороне не было, потому что другой стороны тоже не было. Я был в ловушке, в которую сам же себя загнал, и никто не поможет мне отсюда выбраться, и я чувствовал злость, и страх, и обиду, и полнейшую, абсолютную безвыходность, господи, меня ведь лишили связи с Асгардом, лишили моего места в пантеоне, в который они сами же меня когда-то включили. И что я должен был со всем этим делать? Повторять себе, что подумаешь, не больно-то они мне всегда были нужны, и вообще я ведь не перестал быть тем, кто я есть? Ебать, убедительно звучит! Так что я делал единственное, что я мог: заталкивал это все в самый дальний участок своего мозга и шел на работу, и надеялся, что вечером я буду достаточно уставшим, чтобы ни о чем не думать. И я, конечно, выбрал самое лучшее время, чтобы дать себе прочувствовать все это черное меланхоличное дерьмище. У меня болела голова, горели легкие, картинка перед глазами потихоньку начинала расплываться, в общем, мне было достаточно хуево и без моих стремных мыслей, а уж с ними — и вовсе хоть вешайся. И когда я это почувствовал и понял, что теперь смогу разговаривать с Одином искренне, стало ясно, что мне остается только идти ва-банк. Я посмотрел на Тора и кивком головы указал на дверь. Он еще неуверенно постоял на месте, взглянул на напряженно наблюдавшего за нами Видара и вышел. Я чувствовал присутствие еле заметной, но специфической магии Видара, будто говорящей, что он не позволит мне смухлевать, только я и не собирался. Блоков на моем разуме больше не было, я мог говорить. И я собирался решить это все сейчас. — Возвращаясь к вопросу об ужесточении моего наказания, — произнес я, внимательно следя за реакцией Одина. Он устало взглянул на меня, и я продолжил: — Могу ли я рассчитывать на право замены меры искупления на смертную казнь? Он уставился мне в глаза, видимо, ища там признаки того, что я блефую. Но я не блефовал. Не в присутствии Видара. — Смертную казнь? — повторил он. — Не обладая зрением, вряд ли я смогу выполнить условия приговора, даже со зрением на это уйдут десятки лет, что в моем случае может быть вполне аналогично смертному приговору. Я не вижу смысла затягивать с этим... Бардаком. Я могу рассчитывать на ритуал в Асгарде? Или мне лучше позаботиться об этом самостоятельно? Один смотрел на меня, совершенно обалдев. Даже не представляю, что он сейчас думал. — А ты бы предпочел как? — тихо спросил он. Я пожал плечами, не скрывая охватившей меня тоски. — Асгард, наверное, но... Мне нельзя покидать Мидгард, а я вряд ли пройду ритуал с переломанными ребрами. — Ну, здесь ты неплохо держишься. Я усмехнулся. — Я практически на наркотиках. Один беспомощно смотрел на меня, не зная, что решить. Поднял глаза, посмотрев куда-то над моей головой. Я попытался повернуться, сделать этого, естественно, не смог, впрочем, и так догадался, что за моей спиной наверняка стоял Видар. И все равно вздрогнул, когда тот заговорил: — Ваше Величество, — его голос звучал слишком близко ко мне. Я не чувствовал его, я думал, между нами есть расстояние, а он стоял менее, чем в шаге от меня. Только он умудрялся всегда приближаться настолько незаметно. — Разрешите сказать? Один кивнул, глядя на Видара с легкой надеждой, будто ожидая, что кто-то возьмет на себя ответственность за принятие решения. — Думаю, что этот вопрос стоит обсудить отдельно и подробно изучить все детали произошедшего. Мы бы могли сначала понаблюдать, чем обернется поступок обоих принцев, и уже на том основании принимать дальнейшие решения, в том числе и касательно изменения условий для принца Локи. С одной стороны, он, безусловно, поступил безответственно, отправив старшего принца по нашим тропам без сопровождающего, и в той, мягко говоря, непростой ситуации. С другой, он не виноват в том, что Малекит, получив Эфир, пришел с ним именно в Мидгард, но благодаря его действиям творившийся здесь хаос удалось взять под контроль. Я практически задержал дыхание. Видар, что... защищал меня? Я даже не рассчитывал на его поддержку, думал, он наоборот меня выебет. А он... На несколько очень-очень долгих минут в комнате повисло молчание. Один кивнул. — Ты прав, — мрачно согласился он и после еще одной паузы сказал: — Видар, оставь нас. Стоило Видару пройти мимо меня, я выдохнул и снова осторожно втянул воздух. Я и не заметил, что задерживал дыхание, но как только я перестал чувствовать его магию, дышать стало заметно легче. Даже головная боль как будто бы отступила. Один пристально смотрел на меня. — Ну... Как ты здесь? — внезапно поинтересовался он. В другое время я был бы просто обязан что-нибудь сыронизировать на этот вопрос, но сейчас я прикидывал в голове парочку вариантов ответа, пока не выбрал самый безопасный: — Потихоньку. — Мать сказала, что ты... Работаешь в магазине или что-то около этого? Да, я уже полтора года ее в этом убеждал. Сам не знал, зачем. Я хотел пожать плечами, но вовремя удержал себя от этого и просто ответил: — Надо как-то себя обеспечивать. Молчание. Что говорить дальше он явно не знал, так что я решил прийти к нему на помощь: — Что будешь делать с друзьями Тора? Он раздражённо фыркнул. — В тюрьме сгноблю. Или руны на ребра — и отправлю сюда к тебе. Будут знать. Я даже улыбнулся на это. — Они же не маги. Он строго посмотрел на меня, но я заметил, как уголки его рта, скрытые бородой, немного приподнялись: — А ты что думаешь про них? — Подержи неделю под арестом, а потом отправь куда-нибудь служить подальше на пару месяцев. — Одной недели для них будет маловато. — А больше они не вытерпят. — Никуда не денутся. Ослушались прямого приказа и думают, я просто спущу им подобную дерзость?! — Тор не вытерпит. Будет ходить, ругаться. Мама расстроится. — Да мама и так постоянно расстроена, — сердито бросил он камень в мой огород. Уже очередной за этот разговор. — Ещё больше расстроится, — невозмутимо ответил я. — А если через неделю их выпустить, то будут думать, что за хорошее поведение... — И зачем мне в армии такие ненадёжные кадры? — бросил он задумчиво, словно ни к кому не обращаясь. — Зато Тора прикроют. Один усмехнулся, и это как-то вывело меня из задумчивости. — Ты их сейчас прикрываешь, а ведь это они тебя сдали. Ни на минуту не задумались. Рассказали про тропу до Свартальвхейма, а потом только поняли, что сказали. Я устало вздохнул: — Я уже догадался. — И кому ты только точку выхода раскрыл?! — Все равно они этими знаниями воспользоваться не смогут. Даже если их кто-нибудь поймает, они ничего не смогут повторить. — Если правильно допросить — расскажут. — Если правильно допросить, кто угодно и что угодно расскажет. Блядьблядьстопблядь. Стоп. Дальше эту тему развивать было нельзя, мы практически мирно разговаривали, и если он сейчас только подумает, что я намекаю на Таноса... — Как, кстати, мама? — спросил я, лихорадочно обдумывая, как бы перевести тему. — Когда я уходил сюда, спала, — ответил он, и в его голосе прозвучали какие-то нехорошие интонации. Я уже приготовился к повтору тирады Тора, но Один снова меня удивил: — Думаю, я должен тебя поблагодарить. Я рад, что прошлый вечер она провела здесь с тобой, и ее не было в Асгарде, когда на нас напали. Но, Локи, если она еще хоть раз вернется от тебя в таком состоянии... — Да в нормальном она была состоянии, — я притворно возмутился. — Ты меня услышал, — закончил он. — Мне пора в Асгард. Он встал и направился к выходу, но уже у самой двери остановился, повернулся ко мне и посмотрел на меня очень серьезно. — Береги себя, Локи. _\ | /__\ | /__\ | /_ «...в пять баллов. Сейсмологи сообщают, что бояться нечего, землетрясения — довольно частое явление для Греции и ее островов. В последний раз землетрясение магнитудой 6,6 баллов было зафиксировано на территории острова Крит осенью прошлого года. К новостям культуры...» — То есть теперь ты считаешь, что его лучше забрать в Асгард? — Я поговорю с отцом, леди Наташа, и постараюсь убедить его, что это лучшее решение. — Думаешь, он согласится? — Не знаю... — Тор, послушай. Ваш отец ведь не просто так прислал его сюда. Была какая-то цель? — Это связано с его приговором. Локи — маг, а к магии в Асгарде всегда относились с определенным... — Предубеждением? — К несчастью, оправданным. И меры наказания к ним тоже применяются особые. Но я не настолько хорошо разбираюсь в этом... — Расскажи то, что знаешь. Или то, что можешь рассказать, хорошо? — Хорошо... В общем... — Агент Романова, простите, что прерываю. Сэр, с вами хотят поговорить ваши... — Иду. _\ | /__\ | /__\ | /_ Ладно, похоже, меня не лишат зрения. И даже не ужесточат наказание другим способом. По крайней мере, не сейчас. Это ведь хорошо? Все сработало, мой мрачный настрой убедил Видара, что я серьезно отношусь к разговору о смертной казни, вид убежденного Видара убедил Одина, и он, так уж и быть, меня помиловал. Всегда приятно проявить милосердие. Особенно в возрасте Одина. Почему тогда победителем я себя совершенно не чувствовал? Стук в висках усилился, меня тошнило, и я жутко устал, и хоть бы уже сделать, блядь, нормальный вдох. Ладно. Все. Достаточно. Это просто приступ меланхолии, Локи, у тебя всю жизнь такое случается, ты знаешь, как с этим справляться, тем более это даже ненастоящий приступ, ты сам его у себя вызвал, просто прекрати. Прямо сейчас. Серьезно, Локи. Сейчас. Сначала мне нужно выбраться отсюда, добраться до дома и там уже напиться с Эрми, и я буду думать, как мне хуево, и что мне теперь делать, буду переосмысливать всю свою жизнь, заедать это пиццей с ананасами и имбирем и запивать чистым спиртом, пока Эрми будет рассказывать, что уже связался с какими-то новыми террористами, которые не взрывают себя, а замораживают, и у него уже есть парочка идей, как использовать кое-какие достижения йотунской цивилизации, но все это будет потом. Не сейчас. Сейчас мне нужно было взять себя в руки. Я находился практически на вражеской территории, так что мне как минимум нужно было держать лицо. Как максимум — свалить отсюда, пока Щ.И.Т. не придумал снова запереть меня в стеклянную клетку на девятикилометровой высоте. Но сначала нужно что-то делать с болью и тошнотой. После ухода Одина я просидел в кабинете еще минут пять, собираясь с мыслями, но, когда никто из агентов за мной не пришел, я решил, что для ужасного террориста и экстремиста я проявил уже достаточно такта. Когда нас с Тором сюда вели, я видел по пути кофейный аппарат, так что к нему теперь и направился. Деньги у меня были при себе, мне их вернули сразу после обыска, когда доставили на эту... Не знаю, базу Щ.И.Т.а, базу МИ-6, Торчвуда... нет, это из какого-то сериала. Короче, хер знает, где я вообще находился, и все проходившие мимо меня люди носили обычные офисные костюмы без каких-то нашивок. Сигареты с зажигалкой тоже были при мне, но как бы мне не хотелось курить, выходить на улицу я пока не решался — Ярика позвать вряд ли удастся, а эти параноики вполне могут принять мой поступок за попытку к бегству. Еще откроют огонь на поражение. Оно мне надо? Оно мне не надо. После кофе тошнота немного отошла и в голове прояснилось. Я спросил у проходящего мимо меня парня, где здесь кафетерий, пошел туда, а потом еще минут двадцать прикидывал, что бы мне такое заказать, чтобы меня не потянуло потом блевать. Что делать дальше, я не представлял. Сколько времени будет восстанавливаться магический фон над Лондоном, было неизвестно, так что рассчитывать на Ярика не стоило, Тор вот-вот вернется в Асгард, если уже не вернулся, и останусь я наедине со Мстителями. Великолепно. Самой напрашивающейся мыслью было попытаться сбежать, но я весьма плохо представлял себе, как добраться до отеля, где остановился Аск, я даже названия его не помнил, не говоря уже об общем привкусе дебилизма от всей этой затеи. В Лондоне камеры на каждом шагу. Можно, конечно, попробовать проскочить «огородами», ныкаясь по дворам и подъездам от преследующих меня Мстителей, но было в этом плане что-то невероятно заебное. И зачем я вообще попёрся на это Схождение смотреть? Была же у меня мысль никуда не ходить, если мама в Асгард верне... нет, стоп-стоп, вот тут как раз все правильно было, хорошо, что мама в Асгард не вернулась, все в порядке. В порядке. Я без особого аппетита ковырялся в салате, больше налегая на кофе, когда ко мне подсел Бартон, одной рукой приобнял меня за плечи, а другой приставил лезвие к моим ребрам. Довольно чувствительно приставил. — Приятного аппетита, — приветливо улыбнулся он. Я даже не стал тратить силы на сохранение невозмутимого лица, сразу попытался отодвинуться, но он придвинулся ближе, продолжая надавливать лезвием на ребра. — Твою мать, Бартон, — поморщился я и попытался опустить его руку чуть пониже, к животу. — Ты собрался прирезать меня здесь? — Почему бы нет? — зло прищурился он, убрав руку с плеч и положив ее на спинку дивана. — И это после всего, что между нами было? — не удержался я и чуть не подпрыгнул от болезненного тычка кулаком по костям. В глазах потемнело, я почувствовал, что сейчас меня точно вывернет и быстро сделал еще глоток кофе, перебивая кислый привкус, появившийся во рту. Пытаясь восстановить дыхание до того уровня, на котором оно мне сейчас было доступно, я прохрипел: — Я думал, что ты придумаешь какую-нибудь более грандиозную месть? — Ничтожеству — ничтожная смерть, — довольно холодно ответил он. Это была моя фраза. Еще тогда, когда я пытался добраться до Тессеракта, я уже не помню, кого именно я убил и за что, но я произнес эти слова. Честно говоря, я даже не помнил, чтобы Бартон при этом присутствовал. А он там был. И запомнил. Я еле сдержался, чтобы не расплыться в улыбке. Сунул в рот помидорину, прожевал, понял, что это выше меня, и снова посмотрел на Бартона, очень стараясь не смеяться. — Если ты еще и про муравьев и сапог скажешь, то навсегда покоришь мое ледяное сердце. Он продолжал смотреть на меня с каким-то непередаваемо злорадным выражением лица. Я даже начал чувствовать себя немного неуютно. Потом я подумал, что, придя сюда, он скорее всего пытается убедить себя в том, что у меня больше нет над ним власти, и от этого мое настроение резко подскочило. Конечно, конечно. Убеждайся, ради бога. — Знаешь, еще тогда, два года назад, пока я ходил под твоим заклинанием, я понимал, что у тебя проблемы. Но не представлял, что такие! Тор был жутко расстроен и в общих чертах объяснил нам, так сказать, суть претензии вашего Всепапочки. Блядь. Тор. — Узнали что-нибудь новое? — О да. Ты, оказывается, любитель растрындеть чужие тайны. Ты хоть что-нибудь на этом зарабатываешь или просто так даришь? Кажется, у меня опять какие-то проблемы с дыханием. Он довольно посмотрел на мое лицо, убрал нож в карман и слегка отодвинулся, но все еще находился слишком близко. — Мне вот безумно интересно, кем же ты раньше был в вашей армии. Я бы предположил, что шпионом, ох, пардоньте мой американский английский, разведчиком, но для этого Наташа слишком быстро вытащила из тебя информацию, — он с насмешливым интересом приподнял брови. — Но с другой стороны, может, у вас разведчики выполняют совсем другие задачи? Просветишь? Мне ужасно любопытно. А я вспомнил тот разговор и снова чуть не засмеялся. Да, получилось тогда очень забавно. Четкого плана у меня не было, но после того, как я увидел Беннера в одном из кабинетов, мимо которых меня вели, когда привезли на Хеликэриер, я действительно начинал уже склоняться к мысли использовать Халка. Хотя мне это казалось не очень хорошей идеей. А потом Наташа поворачивается, на лице ни намека на слезы, и говорит: «Значит, цель — Халк?». И не успел я спросить: «Какой, к дьяволу, Халк?», а по всем радиоволнам авианосца уже неслось: «Держите Брюса подальше от Локи, а Локи подальше от Брюса». Ой, да держите, я и так к нему подходить не собирался, и вообще нужно же было слить им хоть что-то, смертные ведь были не виноваты, что я в душе не ебал, что делал. Правда, в конечном счете, им эта информация никак не помогла — Беннер и без меня превратился в Халка, расхуярил авианосец и свалил. Но если давать оценку в отрыве от результатов, то сработала русская неожиданно профессионально, я ее недооценил. Если бы у меня были более серьезные (хоть какие-то) намерения, она бы доставила мне немало проблем. Я честно постарался сдержать усмешку и даже принялся очень-очень тщательно прожевывать кусок мяса. — Да, красиво она меня тогда развела, — кивнул я, все еще пытаясь не улыбаться и вообще не выглядеть самодовольным. Мне уже казалось, что Бартон еле сдерживается, чтобы не съездить мне по лицу, а зачем нам здесь мордобой? — Она у вас большая умница, я такого не ожидал. Бартон пристально изучал мое лицо, пока я доедал салат, и, кажется, в итоге слегка помрачнел. Похоже, не очень-то у меня получилось сдержать веселье (нужно было лучше стараться, нужно было хотя бы стараться), и Бартон легко его расшифровал. И расстроился. Ну вот. Нет, правда, ну какая разница, планировал я использовать Халка или наоборот хотел, чтобы они держали его подальше от меня? Все равно ведь в итоге они победили. Я решил перевести тему. — Впрочем, всю мою жизнь от рыжих у меня были сплошные проблемы. Была вот у меня история с одной рыжей ведьмочкой... — я отпил свой кофе, заодно наполняя легкие воздухом. Никогда не думал, что разговор — настолько физически сложный процесс. Внезапно у меня возник вопрос: — А ты вообще зачем сюда пришел? До меня доебаться или что? Бартон наконец-то откинулся на спинку дивана. — Во-первых, тебе нельзя ходить по базе в одиночку. Во-вторых, — он посмотрел на часы, — через семнадцать минут начнется собрание. Будем решать твою судьбу. Так что если ты доел, то пошли. Ну, как можно было на это не засмеяться? Решать мою судьбу. Ну, пойдем посмотрим, что вы там собираетесь решать. _\ | /__\ | /__\ | /_ Честно говоря, после разговора с Одином я не испытывал ни малейшего желания выяснять отношения еще и с Мстителями. Тор, как мне показалось, тоже. Его разговор с любимым родителем, похоже, был не менее напряженным, чем мой, потому что, когда мы с Бартоном вошли в конференц-зал, Старк как раз закончил переливать виски из бутылки в полулитровый стакан и протянул его Тору. Почти тут же выяснилось, что где-то за кадром они с Фьюри успели прийти к соглашению, что приговор Асгарда не нуждался в корректировках Щ.И.Т.а, и в тюрьму меня не отправят. Но если под стражу меня взять было нельзя, значит, нужно было организовать присмотр за мной. Присмотр. Эти смертные шутят? Присмотр, блин. Очень смешно. Разговор был совершенно занудным. Имя, под которым живешь, город, в котором живешь, язык, на котором говоришь, что-то еще, и почему-то мой ответ «мидгардский» никому не понравился. Кроме того, мне сообщили, что я не могу оставаться в Англии без денег и документов, а когда я логично спросил зачем смертные настолько усложняют себе жизнь в мире, который и так не предназначен для жизни, меня тут же обвинили в том, что я просто придуриваюсь и вообще наверняка связался с криминалом, и вот поэтому, Тор, ты и должен был нам сразу все сообщить! Тор недоуменно хлопал глазами и в итоге выдал, что тоже не знает названия всех языков, существующих в Мидгарде. — Но ты ведь как-то с нами разговариваешь, — уточнил Старк, на минуту забыв, что изначально они спрашивали не об этом. — Да... А как это связано? Я очень сильно пытался не захихикать. В конце концов, мне нужно беспокоиться о ребрах. Тор же, видя лица Мстителей, решил уточнить: — Все, рожденные в Асгарде... — он посмотрел на меня, — или принятые в Асгард знают все языки Девяти миров. Это знание просто... дается нам. С каждой секундой его голос слышался все дальше и дальше, боль в груди усиливалась, и тошнота вернулась такая, что я уже жалел, что до этого поел. Разговор с Мстителями даже не приближался к завершению, и как бы мне ни нравилась их компания, я чувствовал, что уже реально затрахался. Я смотрел на измученного Старка, сидевшего с планшетом боком ко мне между их Капитаном и русской, и думал, как быстро он догадается использовать не мою старую фотку, оставшуюся у него со времен Нью-Йорка, а взять что-нибудь с камер наблюдения в Гринвиче. ...Все-таки как же хорошо, что у меня при себе не было личных вещей, сейчас бы мою личность установили за десять минут... Может, попросить приглушить свет? И включить кондей?.. Хотя они так раздражающе гудят... Открыть окно? Звук машин не так бесит и хоть будет воздух... Я закрыл глаза рукой и попытался сделать глубокий вдох. — Если я срочно не получу пару таблеток мотилиума, я точно начну блевать. Шум исчез, наконец-то, как же меня, оказывается, убивали их голоса! Под носом у меня появилась чья-то женская рука с тремя таблетками и стакан с водой. Вряд ли это был мотилиум, вряд ли мне тут помог бы мотилиум, но немного полегчало. — Ладно, — подвел наконец-то итог Фьюри. — Отправляйте его в медпункт. Роджерс, проводи. _\ | /__\ | /__\ | /_ — ...783 совпадения, ни одного полного, и никто из них в последнюю неделю не въезжал в Британию. Но так как не факт, что он проходил через таможню, то проверить придется всех. Начнем с британцев. Есть один журналист, один радиоведущий... — Локи нельзя заниматься публичной деятельностью. — Очень конкретно. — Были... инциденты. — Ладно... Есть учитель. Преподает в школе историю. — Локи не стал бы возиться с детьми. — Почему? Вдруг он захотел бы вложить какие-нибудь идеи в неокрепшие умы? — Тони, Локи не Волдеморт. — Кто? — Никто, Тор. Уверен, что нет? — Не знаю... Вложить идеи... А какой возраст? — 13-18 лет. — Я не очень ориентируюсь в ваших цифрах... — Вот, я вывел примерные фотографии. — О-о, нет. Он даже с новобранцами никогда не возился, говорил, что ничего в них не вложишь. — Ладно... — Кажется, ваш отец... То есть Всеотец... В общем, он упоминал что-то про продажи. — Да, Локи говорил маме, что работает в магазине... — Звучишь как-то неуверенно. — ... — Тор, я понимаю, ты не горишь желанием сейчас с нами сотрудничать... — Да-да, продажи. Мама считает, что христианство вырастило из вас цивилизацию лавочников, и ее очень расстроило занятие Локи, поэтому я запомнил. — Очень мило... Так. Есть два кассира, продавец в магазине игрушек, в аптеке... Он может работать в аптеке? — Он всегда неплохо разбирался в медицине. Хотя, в мидгардской... — Ну, в противорвотных таблетках он явно разбирается. — Думаешь, он бы стал продавать лекарства? На него это похоже? — Я уже не знаю, что на него похоже! Сначала он устроил ту драку за трон, хотя никогда в жизни им не интересовался! Он вообще не любил сидеть в Асгарде, постоянно мотался по другим мирам... Потом это безумие с Тессерактом... Зачем ему понадобилась власть над Мидгардом? Раньше он месяцами здесь пропадал, ни в какой власти не нуждался. Это я почти ничего о вашем мире не знаю... Да и какая власть? Уж он-то должен понимать, что здесь... Норны... Продавать лекарства... Не знаю. Вообще я бы не удивился, если бы он в них разбирался, он даже помог вашему лекарю высчитать дозу обезболивающих для него. — Что ж, Кевин Голвинд, 29 лет, проживает в Мельбурне. — Это в Канаде? — В Канаде — Монреаль, а Мельбурн — в Австралии. Итак, это наш первый рабочий вариант. Говоришь, разбирался в медицине? Тут есть один хирург. — Кто это? — Это такой врач. — Локи не стал бы заниматься исцелением смертных. Он Бог Хаоса, это даже звучит смешно... А что делают хирурги? — Ну, проводят хирургические операции, что-то вырезают... — «Что-то вырезают, что-то пришивают». Иногда слушаю твои объяснения, Старк, и сразу понимаю: блядь, да, четыре докторские. — Ник, Бартон учит меня плохим словам! — Господа, будьте добры заткнуться и вернуться к работе. Тор, что насчет хирурга? — Нет, определенно нет. Локи нельзя причинять физический вред смертным. — Операции применяются для лечения... — Ну... Нет. Нет, заклинание не настолько разборчиво. — Тони, а мы не можем использовать записи с камер наблюдения в этом здании? — Можем, конечно, вот, взгляни. Это самый лучший кадр, который я нашел. — ... — ... — И что это? — Я, конечно, не технический гений, но мне кажется, так не должно быть. — На всех кадрах с ним вся его фигура размыта. И не только его. Ты, Тор, твои друзья, Джейн с подружкой, доктор Селвиг... — Короче, все, кто были в Гринвиче. — Именно. — Может, Джарвис сможет как-то обработать? — А это и так после обработки. Я поискал записи с камер в самом Гринвиче или на соседних улицах до начала... Схождения. Но там все еще хуже. Поэтому остается использовать старые записи. Ладно, идем дальше, какие у твоего брата были хобби? Таланты? Ну, кроме захвата мира и разрушения Нью-Йорка. Где вообще можно работать с такими наклонностями? — В Аль-Каиде? — Бородой не вышел. — Тогда Десять колец? — Да сразу в Гидре, что мы мелочимся! — Экстремис? А что, самовоспламеняющиеся люди, не верю, что он прошел бы мимо чего-то такого. Перепроверю-ка их базу данных... — И огонь — это же, вроде, его стихия? — Огонь? С чего вы это взяли? Локи — полу... В общем, его стихией всегда была вода. Хотя вообще-то он никогда не пользовался такой магией, ну, или я не видел. Но он любит морские просторы. И думаю, должен уютно чувствовать себя среди снега... А, может, теперь он наоборот его ненавидит... — Понятно. Смотрим побережья и северные регионы. О, осталось 517. Похоже, мы даже не убьем на это всю ночь. _\ | /__\ | /__\ | /_ Стив Роджерс. Точно. То-очно. А я еще думал, что-то с пиратами было связано. Веселый Роджер. Как можно было забыть? Я же комиксы даже про этого парня читал. Ну, ладно, всего один. Да, мне не понравилось, но все равно. Даже стыдно немного. Он вот мое имя запомнил, несмотря на то количество злодеев, с которыми сражался, если верить Википедии, хах. А я его имя забыл, хотя не так уж и часто мне приходилось противостоять смертным, тем более в такой форме прямого военного столкновения. Все, память уже начала подводить... Старею потихоньку. Эта мысль меня изрядно повеселила, но Капитан мое хорошее настроение не разделял. — Здесь нельзя курить, — безапелляционно ответил он на мой вопрос, не сбавляя шага. — Здесь — нельзя, — соглашаюсь я, — но ведь здесь есть где-нибудь курилки? — Я не знаю, где. И вообще тебя ведь только что тошнило, — напомнил он мне, из последних сил сдерживая раздражение. — Я такой непостоянный, — улыбнулся я и спросил первого же проходившего мимо нас агента, где здесь можно покурить. Потом снова повернулся к Капитану. — Я все узнал, можем идти. — Локи, мы идем в медпункт. Никаких отклонений от маршрута. — Предлагаешь мне покурить там? — Если ты достанешь там сигареты, я их у тебя отберу. О, боги. Я уже не понимаю, за кого они меня принимают: за ужасного преступника, террориста и экстремиста или за проблемного подростка? А смертный продолжил: — К тому же курение очень вредно для здоровья. Ты теперь человек, так что подумай об этом. Я. Блядь. Охуеваю. Серьезно. — Ну, ты прямо дал мне пищу для размышлений, — ответил я, потом заметил на стене рисунок с дымящейся сигаретой и стрелочку и смело свернул туда на повороте. Шага я не ускорял, сбежать не пытался, так что Капитан быстро нагнал меня, схватил за руку и дернул на себя так, что будь я действительно обычным человеком, точно повалился бы на него. Тело прострелило болью от плеч до живота, и я прислонился к стене. — Мы. Идем. В медпункт, — процедил он сквозь зубы, стоя напротив меня и скрестив руки на груди с огромной звездой. Звезда на груди, блядь. Почему она у меня так ассоциируется с мишенью? Я подождал, пока он скажет или сделает что-то еще, но он только стоял и прожигал меня взглядом, словно ждал, что я сейчас подчинюсь. Или... не знаю. Не знаю, что он там ждал от меня, так что я сделал еще один шаг в сторону курилки. — Ты меня плохо расслышал? — он придвинулся ко мне практически вплотную. — Или медпункт тебе не так сильно нужен, как ты нас только что пытался убедить? И вот стоял я, любовался его плохо подавляемой агрессией и думал, что бы такое ответить, чтобы сейчас не вызвать бурю? «Я всего лишь хочу покурить, прекрати истерику»? Не то. «Да мне нужно пять минут»? Тоже нет. «Капитан, отъебитесь». Однозначно нет. «Успокойся». Это вообще будет катастрофой. — Мне очень нужно в медпункт, и я тебя прекрасно расслышал, — спокойно сказал я, но, похоже, Капитан находился в том состоянии, когда спокойный тон не успокаивает, а наоборот, выбешивает еще сильнее. — Теперь я могу пойти покурить? Прямо как с вахтерами в своей бывшей общаге разговариваю, честное слово. Ты же знаешь, что в итоге я получу от тебя то, что мне нужно, хули ты ломаешься-то, как девка на морозе? — Мы только теряем время, — сказал я, и он нехорошо сузил глаза. — Можем постоять здесь, а можем сходить покурить, а потом я пойду в медпункт, а ты вернешься к... не знаю, кем ты их считаешь, приятелями? Возможно, они еще не все интересное успели обсудить без тебя. Он усмехнулся с видом далеко превосходящего меня морально противника. — Должен признаться, я уже начинаю уставать от самодовольных нахалов, которые ведут себя так, будто этот мир принадлежит им, а на деле... — он сделал паузу, подбирая слова, но продолжил немного по-другому: — Знаешь, ты пришел в наш мир в своих сверкающих доспехах и с громкими речами, привел армию каких-то уродцев и решил, что показал нам нечто невиданное? Думаешь, теперь мы все будем бояться тебя только потому, что ты провозгласил себя каким-то богом? Вообще-то я не занимался их запугиванием. Сейчас. Тогда, в Нью-Йорке — да, но совсем чуть-чуть. — Я тебя разочарую, — продолжал он, — этот мир повидал немало куда более страшных чудовищ, чем ты. По сравнению с тем, что я видел в своем времени, ты — так, небольшая неприятность. Он был чуть ниже меня, и, следя за тем, как его глаза рассматривали мое лицо, пока он все это говорил, я вспомнил один очень старый подкол, виденный мною на просторах соцсетей, и не сдержал улыбки. Капитан, видимо, решил, что я смеюсь над его словами, нахмурился, поднял на меня потяжелевший взгляд, а я возьми да ляпни: — Наверное, тяжело смотреть на губы, которые не можешь поцеловать? Если бы на его месте стоял Бартон, я бы уже получил в зубы, если бы Старк — не знаю, есть у меня пара предположений, но утверждать не буду, но реакция Капитана меня очень позабавила. Он как ошпаренный отскочил назад на несколько шагов и тут же помрачнел еще больше. Да, это был запрещенный прием, не способствующий результативному спору, но эй, что конкретно я должен был ему сказать? Простите, что заставил вас меня переоценить? Сейчас я мог бы спокойно пойти к курилке, и поле боя осталось бы за мной. Пару мгновений я помялся на месте, обдумывая этот ход, а потом направился к медпункту. Ладно уж, оставлю поле ему. Должны же у него быть хоть какие-то радости. Помимо общения со мной, естественно. _\ | /__\ | /__\ | /_ Я еле успел дойти до медпункта, когда у меня горлом пошла кровь. Похоже, ребра все-таки оказались затронуты, и я еще минут двадцать отхаркивался над раковиной в туалете, пока Капитан о чем-то разговаривал с врачом. Я особо их не слушал, перепроверил руны на руках, понадеялся, что остаточного исцеляющего эффекта хватит, чтобы справиться с легкими, и вернулся в палату. В итоге мне подключили капельницу, дали обезболивающее и уложили в кроватку, приковав к ней одну руку. — Что это? — спросил Капитан, убирая ключи от наручников в карман. Естественно, он говорил про руны. У больничной рубашки, в которую я переоделся, были короткие рукава, и может, смертный и не видел магическое свечение, но уж саму вязь, идущую от запястья до локтевого сгиба, не заметить было сложно. — Татухи. Набил себе в тюрьме. — Какой тюрьме? — нахмурился он. — Колумбийской. Он положил ладонь на браслет и провел пальцем по одной руне, немного надавив. Ну да, да, блядь, попорти мне их. — Не очень-то похоже на татуировку. — Сотри парочку, может, ко мне магия обратно вернется? — предложил я, очень стараясь улыбаться менее насмешливо. Получилось не очень. Он смерил меня одним из своих врагоуничтожительных взглядов и ушел. Стоило мне оказаться наедине с собой, как все те мысли, которые я с трудом заглушил после разговора с Одином, вернулись, и я снова начал прогонять в голове все то, от чего меня с трудом отвлекало мое хреновое физическое самочувствие. Я думал, и думал, и думал. О Торе, об Одине, о маме, об Асгарде, немного о друзьях Тора, и много — о том, сколько всего в моей жизни могло бы пойти по-другому, если бы я принимал другие решения. Если бы я просто элементарно не был так зациклен на их мнении. Или внимании. Или одобрении. Если бы я мог просто... Не знаю... Нравиться себе? Уважать себя? Изменились бы мои приоритеты? Двигался бы я к другим целям? Добился бы других результатов? Отреагировал бы по-другому на правду о себе? Оказался бы я в итоге здесь? Как Один вообще воспринимал мое присутствие во дворце все это время? Каждый раз, когда я устраивал где-нибудь какой-нибудь очередной «бардак» или когда отправлялся в какую-нибудь вылазку с Тором в другой мир, что он думал? Кого он видел? Что он почувствовал, когда узнал, что мы отправились в Йотунхейм? Короче говоря, ночь прошла отвратительно. Я почти не спал: жутко ныли ребра, хотелось курить, блевать, пить, за дверями палаты с равной периодичностью раздавались шаги охранников, настенные часы вообще тикали с каким-то оглушительным звуком, было больно кашлять, больно дышать, больно лежать на спине и совершенно невозможно — на боку. В общем, отвратительно. Под утро кашель все-таки прекратился, и я наконец-то вырубился на пару часов, а проснувшись, подумал о том, какой же я беспросветный идиот. Фиксирующее заклинание Аска без обновления продержится еще сутки, может, двое. Во что после этого превратится моя грудная клетка, мне думать не хотелось. Вообще я надеялся, что смогу подпитать заклинание, но даже в том крайне маловероятном случае, если мне удастся вырвать у себя немного магии через исковерканные руны, и заклинание даже сработает корректно, что кажется совсем уж фантастикой для таких тонких материй, как целительная магия, в общем, в этом крайне маловероятном случае я лишь еще мельче раздроблю кости, что явно отсрочит момент их срастания. А если они и срастутся, то не совсем правильно, то есть ребра-то будут на месте, а вот руны будут запорчены, и использовать магию в следующий раз станет еще сложнее. И так до тех пор, пока я вообще не потеряю возможности дотянуться до своей магии. А без помощи целителя этот момент наступит очень скоро. Будто имеешь дело с деформированным замком, который в какой-то момент так ломается, что уже ни ключами, ни отмычками не откроешь. Останется только выносить дверь. А если дверь — это твои ребра? Вот что с ними делать? Выкидывать старые и ставить новые? Тор зашел еще до завтрака. Решил попрощаться. Сообщил, что возвращается в Асгард, где попробует убедить отца в том, чтобы... Ну, он не очень был уверен, в чем именно. То ли в том, чтобы снять с меня руны и помиловать, то ли в том, чтобы забрать меня из Мидгарда в Асгард. Мне показалось, что он выглядел немного виноватым. А потом он присел рядом со мной на кровать, убрав одеяло, и увидел мою прикованную к бортику руку. И светящиеся руны. Твою мать. — Можно взглянуть? — спросил он, повернув мою руку так, чтобы было удобнее рассмотреть вязь. Блядь. Исцеляющие руны он, естественно, узнал, и то, что они были напитаны магией, увидел. Не мог не увидеть. Тор полукриво-полугорько усмехнулся и посмотрел на меня: — Рад, что ты можешь о себе позаботиться, — сказал он наконец и попрощался. Прекрасно. На исцеляющее зелье из Асгарда я теперь мог не рассчитывать. Головная боль вернулась, но уже без тошноты, так что я смог позавтракать, а потом дальше валялся в кровати и слушал доносившуюся до меня музыку с кельтскими мотивами:Swing a little more, little more o’er the merry-o Swing a little more, on the devil’s dance floor
Прихода Старка я вообще не ожидал. Вчера из всей их компании он был единственным, кто явно чувствовал себя не в своей тарелке от нахождения в одной комнате со мной, а сегодня пришел, да еще и один. Сначала он критически осмотрел палату и исчез. Почти тут же музыка прекратилась, а Старк появился снова. — Доброе утро, Ваше Высочество, — он иронично отвесил поклон на подобие того, который вчера изобразил Видар. У меня перехватило дыхание: грудь как будто что-то сжало и появилась невнятная ноющая боль в районе сердца, которая словно распространялась по костям во все стороны. Не самые приятные ощущения и однозначно не мои. Черт, я ведь восстановил вчера ментальные блоки, сразу после разговора с Одином, какого хера... Если они у меня теперь совсем полетели, это будет очень весело. А скорее всего именно это и произошло. Потому что я не должен чувствовать чужое недомогание, как свое. Я не должен его чувствовать даже приглушенно. Я просто не должен его чувствовать. Я должен знать. Точка. Не больше. Не меньше. Я поморщился и попытался осторожно сесть в кровати, используя только одну руку, пока он пододвигал к моей кровати стул. На стоящую рядом со мной тумбочку он положил стопку распечаток. — Когда я сидел на вашей базе в прошлый раз, мне хотя бы журнальчики предложили, — сказал я. — Не беспокойся, я лучше любых журнальчиков, — заверил меня Старк, устраиваясь удобнее на стуле. — Итак, ты задал нам задачку. Поиск по твоей внешности в нашей базе данных не дал ни одного полного совпадения, но мы все-таки решили не сдаваться. И я подумал: ты лежишь в медпункте, скучаешь наверняка, может, поможешь нам установить свою личность? — Ты еще спрашиваешь, Старк! Друзья Тора — мои друзья. Спрашивай все, что тебя интересует, — дружелюбно ответил я. — Да? Как насчет вчерашних вопросов? — Прекрасные были вопросы. Отлично сформулированы, никакого двойного толкования. Десять из десяти. Он усмехнулся, и я почувствовал, как у меня снова кольнуло ребра. Нет, я был решительно против чего-то подобного. Мне и собственных болезненных ощущений было более чем достаточно, без старковских я однозначно мог обойтись. Так что я сосредоточился и попытался восстановить блоки. И почти тут же почувствовал, как давление с груди исчезло и дышать стало легче. — Понятно. Вернемся к твоему фальшивому имени? — он кивком головы указал на лежащую на тумбочке стопку бумаг. — Я тут принес тебе парочку вариантов. Я подергал прикованной рукой. — Не могу дотянуться. — Именно поэтому я положил бумаги на тумбочку с другой стороны. Я согнул-разогнул свободную руку в локтевом суставе. — Тоже не получается. — Смотрю, жизнь без магии оказалась сложнее, чем представлялось вначале, — констатировал Старк с еле заметным сарказмом. Он смотрел на меня чуть прищуренными глазами, под которыми были тени даже более глубокие, чем бывали у меня после ночи на ногах в больнице. Очевидно, что эту ночь он не спал, плюс его ноющие ребра, и у меня сам собой возник вопрос: почему здесь вообще был он? Почему не Бартон или русская, ладно, хорошо, и дебилу ясно, почему не Бартон или русская, но почему тогда не какой-нибудь другой агент? Едва ли Старк был подготовлен для ведения подобных, скажем так, бесед. Вон, даже притащил мне весь собранный ими материал. Разве так можно делать? С другой стороны, Старк был умным и хитрым, но при этом в башке у него творилось черт знает что. Вспомнить хоть тот репортаж из новостей, когда он взял и спровоцировал террористов, чтобы те разбомбили его дом на Рождество, а через пару дней сам разнес их базу. Или тот раз, когда он предложил мне подбухнуть посреди инопланетного вторжения. И это были только те примеры, которые я знал. Поэтому, может, он и выглядел сейчас изможденным, но к чему-то все это должно было привести. Я вздохнул. — У меня есть одно личное правило: никакой помощи Мстителям до первой сигареты. Старк задумчиво посмотрел на дымоуловители на потолке, на окно, снова на меня. — Что-то мне подсказывает, что здесь нельзя курить. — Пойдем туда, где можно. Я уже предчувствовал повторение нашего вчерашнего противостояния с Капитаном, но Старк неожиданно спокойно согласился и направился к выходу из комнаты, чтобы дать мне возможность переодеться. Я окликнул его и снова указал на прикованную руку. — Ты наверняка их уже взломал, — ответил он. — Что? Разве это не противозаконно? — У меня нет ключа, — пожал он плечами, мол, делай с этим, что хочешь. — У меня тоже нет. За дверью палаты стояла охрана, так что Старк мог просто пойти и взять ключ у них. Вместо этого он подошел ко мне, отцепил от кармана пиджака булавку и, сказав: «Закрой глаза и не смотри, как я это делаю», быстро взломал замки. Про руны ничего не спросил, но хмыкнул, взглянув на след от браслета у меня на запястье. Интересно. Я переоделся, даже с грехом пополам натянул на себя пальто, и мы направились к выходу на задний двор. На улице было прохладно, но безветренно, и Старк сразу направился к кофейному аппарату. Он, вроде бы, разговаривал спокойно, но его вчерашняя нервозность вернулась, когда он снял с меня наручники, и он использовал любой повод, чтобы увеличить между нами дистанцию. Я решил дать ему эту возможность и, не став дожидаться его с кофе, пошел к скамейке, доставая по дороге сигареты. Вскоре он подошел и уселся буквально на максимальном адекватном от меня расстоянии. Я предложил ему одну сигарету. — Бросил, — покачал он головой. — Больше двадцати лет назад. Вау! Я пытался бросить уже лет триста, но даже двухлетняя отсидка у Таноса не помогла. Первые несколько месяцев после суда я вообще дымил, как паровоз, пока не решил, что это слишком бьет по бюджету. В итоге удалось снизить количество сигарет до 5-6 в день, но на этом мой прогресс встал. Я наконец-то затянулся, взял его распечатки и начал просматривать их. На каждом листе было чье-то досье с фотографией. Всего их было штук тридцать или около того, и я подумал, объяснил ли им Тор принцип работы заклинания, которое наложено на мою внешность. И если да, то почему они просто не попросили взглянуть на все эти распечатки медперсонал или других агентов, которые не были знакомы со мной лично раньше, а значит, не видят за иллюзией моего истинного лица сейчас? Или не взяли записи с камер наблюдения в Гринвиче или хотя бы в этом здании? Или они все это сделали и даже сделали что-то еще сверх этого, но столкнулись с какими-то новыми препятствиями? Может, меня не ловит камера, хах, как привидение? Нет, бред, у меня есть аккаунты в соцсетях и фотки с корпоративов. И заклинание защиты личности легко обманывало свартальвхеймскую технику, но мидгардскую? Работающую по совсем иному принципу и не завязанную на магию? Весьма сомнительно. Как бы то ни было, Мстители видели мою старую внешность, но не могли определить новую, под которой я теперь жил в их мире. Но что-то мне подсказывало, что они довольно быстро решат эту проблему. — Только не говори мне, что вы потратили на это всю ночь, — попросил я, вчитываясь в первое имя. — Не многовато ли тебе чести, тратить на тебя всю ночь? — ответил он, отпивая свой кофе и даже почти не глядя на меня. Словно его не интересует моя реакция, если я вдруг наткнусь на свое имя. Ну, не интересует, так не интересует. И прекрасно. Нет, этот смертный однозначно запрятал какой-то туз в рукаве. Я и так весьма смутно представлял себе пределы мидгардских технологий, а уж про старковские и вовсе не стоило говорить. Может, я и смогу обыграть его на его поле, но вряд ли надолго. — Мельбурн — это в Канаде? — В Австралии. Я немного подумал. Аптекарь. Это звучит, как убедительное прикрытие для лишенного магии бога? — А где находится Австралия? — Австралия находится в Австралии, — немного раздраженно сказал он. — Не делай вид, что ты не знаешь, что такое Австралия. — Ну, я же не могу знать все ваши реки. — Какая еще река? — удивился Старк, взглянул на меня, понял, что я над ним издеваюсь и вернулся к кофе. Нет, ну какой из меня аптекарь? Идем дальше. Что здесь еще есть интересного? Филипп де Йонг, администратор в отеле. Боги, сфера обслуживания. Вот уж где бы я точно никогда не стал работать. Так, а где он там живет? — Амстердам. Точно! Там же легализована марихуана. Хотя... меня ведь не берет марихуана, так что нет. Лиссабон. Возможно. Барселона. Вот я хотел сгонять в Барселону, но меня жутко напрягает вся эта история с испанским гриппом, который там недавно прошел... — Недавно? Это было сто лет назад. — Да? А как будто бы вчера. Калининград. Впервые слышу о городе с таким названием. Иркутск, Россия. Что-то знакомое, мне кажется, я там бывал. Мумбаи, Индия. Нет. Дели, Индия. Тоже нет. Каир, Египет. Это же Африка? Однозначно нет. Екатеринбург. Или я здесь бывал... Дрезден, Германия. Знаешь, в последний раз, когда я спускался в ваш мир, эта страна называлась Пруссия. Нет, вру, я потом еще один раз здесь был, но это не считается. — Не считается, потому что ты пытался захватить наш мир? — Н-нет, еще до того... — Когда ты пытался убить Тора? — Похоже, я довольно часто бываю в вашем мире, — задумался я. — О да, с недавнего времени вообще здесь живешь, — согласился Старк. Вот ведь сволочь. — Так, и кто же у нас живет в Дрездене?.. Мартин Леманн. Администратор в ресторане скандинавской кухни. Ты когда-нибудь пробовал скандинавскую кухню? Там половина блюд готовятся из оленины, а оленина — это редкостная дрянь. Хотя Тору нравится... А что делают микрохирурги? — Проводят микрооперации. Что-то пришивают, что-то отрезают. Я насмешливо посмотрел на Старка. Вот это я понимаю, объяснение так объяснение. — Сам не знаешь, так и скажи. — Кажется, они делают операции на глазах, — еще раз попытался он. Ну, уже лучше. — А Болгария — это не бывшая советская республика? Старк задумчиво почесал подбородок. — Не помню, — наконец сказал он и достал из кармана телефон, который мужским механическим голосом сообщил нам, что Болгария хоть и поддерживала социалистический строй, но в состав Союза так и не вошла. Я полистал распечатки и нашел другую страну: — А Эстония? Телефон Старка тут же ответил, что Эстония входила, и с какого года, и при чьем правлении, и при каких обстоятельствах вышла. Прикольно. Я повернул лист к Старку, чтобы он смог увидеть напечатанную там фотографию: — Похож? Старк прищурился, сравнивая меня с моим возможным изображением. — Одно лицо, — кивнул он. — Просто я тут подумал, если я буду жить в одной из стран бывшего Союза, это придаст новую окраску моему нападению на Нью-Йорк? Я бы предложил Сирию или Ирак, но их здесь нет... Старк со смехом убрал телефон обратно в карман. — Я много всякого дерьма в своей жизни повидал, но инопланетяне-коммунисты... — Думаешь, перебор? — Немного. По крайней мере, Старк наконец-то расслабился. Допил кофе, идти к урне ему было, видимо, лень, и он поставил стаканчик на скамейку рядом. Я дотянулся до его стакана, переставил его поближе к себе и кинул в него окурок. То, что Старк чуть не подпрыгнул, когда я протянул в его сторону руку, я демонстративно проигнорировал, не отрывая взгляд от распечаток. Дальше я решил уже вчитываться более внимательно и довольно быстро заметил один общий факт в каждом досье: все эти люди сменили работу, учебу, а то и место жительства в 2012-м. Нет, даже во второй половине 2012-го. Да, похоже, мне уже пора было не только отсюда валить, но и скорее менять самому и место работы, и место жительства, и даже имя. Если они уже умудрились сузить круг поиска до списка из трех десятков имен, среди которых, кстати, было и мое, уверен, у Щ.И.Т.а имеется достаточно ресурсов, чтобы сократить его вообще до одного. Я взглянул на небо и прикинул, имеет ли смысл звать Ярика. Небо было ясным, пространственно-временные поля над Лондоном сегодня уже выглядели намного лучше, но до нормального восстановления им было еще далеко. Даже будь в моем распоряжении магия, использовать ее сейчас было бы самоубийством. — Зачем вам вообще нужно это имя? — невинно спросил я. — А вдруг мы однажды сильно соскучимся по тебе? — улыбнулся он. — Или у тебя будет день рождения, а мы даже не знаем, куда посылать подарок? Или ты решишь нам отомстить, а мы уже будем знать? Я посмотрел на Старка, пытаясь понять, насколько он это все говорит всерьез. — Мстить Мстителям? — повторил я, улыбаясь. — Звучит забавно. Можно будет как-нибудь попробовать. И снова вернулся было к чтению, но Старк, видимо, был не из тех, кто легко переносил молчание. — Просто раньше мы не знали, что ты находился в нашем мире. Вдруг ты готовил какой-нибудь план? А теперь, когда элемента неожиданности у тебя больше нет, ты решишь, что и ждать не стоит и начнешь действовать в любой момент? — И по какому конкретно поводу из всех многочисленных поводов ты ожидаешь мою месть? — Ну, не знаю... — дергано пожал он плечами, блуждая взглядом по парку. — Мало ли какая дурь у тебя в голове творится? Может, ты думаешь, что это мы виноваты в том, что ты теперь человек? Что мы сыграли серьезную негативную роль в твоей жизни? У нас тут такие случаи сплошь и рядом бывают. Да, это могло бы быть смешно, если бы не было так грустно. Я достал еще одну сигарету и закурил. — Старк, — наконец-то сказал я, — давай проясним сразу: вы не можете сыграть в моей жизни серьезную роль. Негативную или позитивную — неважно. Вы — смертные, а я — бог. Это я могу повлиять на вашу жизнь или судьбу. Не наоборот. — Но сейчас-то ты человек. — Но не в результате ваших действий. — У меня есть дикое желание с тобой поспорить, но моя более рациональная часть говорит, что лучше согласиться. Я еще раз затянулся и уже хотел выпустить дым кольцами, но вспомнил про ребра и не стал. Вот за что мне всегда нравились альвхеймские сигареты, это за то, что они позволяли выдыхать дым любой формы. Месть... Что ж всепрощение никогда не входило в число моих добродетелей, но мстить смертным мне в своей жизни еще ни разу не приходилось. Отыгрываться — да, много раз, какую только хуйню мы с Бальдром не устраивали, особенно во времена Инквизиции, ну а то, что какой-нибудь бедолага, икающий лягушками, потом шел на костер, ну, бывает. Греки вон вообще собственный народ третировали, как могли. Та же подружка Бальдра могла завестись просто ни с хуя, взять хоть ту историю с вепрем. Да ладно, даже Дио, который всегда был отличным парнем, как-то раз превратил каких-то пиратов в дельфинов, потому что они доебались до него с бодунища. Лягушки на этом фоне вообще не разговор. Ну, не суть. В любом случае, вся прелесть такой линии поведения заключалась в том, что достаточно было кинуть в смертного заклинание и пойти по своим делам. Или остаться поржать. Смотря по настроению. Реально же мстил в своей жизни я только два раза: одному ванахеймскому магу и одной группировке свартов. Ванахейм потом пытался предъявить нам какие-то претензии, но доказать они ничего не смогли, а сварты... Ну, в конечном счете они сами довели ситуацию до того, что некоторые регионы их мира стали буро-зеленой копией Вормира. Просто не нужно было нападать на Бальдра. Их никто не трогал. Если они хотели отомстить мне за сорванную сделку с дэвами, так и разбирались бы со мной, но они решили по-другому, что ж, а я люблю глобальные события, я по ним крупный специалист. По крайней мере, тогда точно был. В общем, какими бы охуенными друзьями Мстители не были Тору, они явно не тянули ни на уровень ванов, ни свартов. Нет, наверное, если бы мы пересеклись с ними полтора года назад, когда я только начинал осваиваться в Мидгарде и откровенно сходил здесь с ума, то я наверняка из кожи вон полез бы, чтобы как-нибудь их достать. Сейчас же я скорее всего отыгрался бы на них выпади мне подходящая возможность, не требующая от меня ощутимых усилий и уж точно не заканчивающаяся переломанными ребрами. Но разрабатывать ради них аж целый план?.. Чтобы отомстить... смертным? Мстителям? Плевать вообще. Сами сдохнут. А учитывая их образ жизни, вангую, что это будет нечто эпичное. Вот и полюбуюсь. — Знаешь, Старк, мания преследования всегда ходит под ручку с манией величия. Подкрути немного ЧСВ, жить станет спокойнее. — Могу то же самое посоветовать и тебе, — криво улыбнулся он. Я докурил сигарету, затушил окурок о внутреннюю сторону подлокотника, кинул его в стакан и получше застегнул пальто. — Может, хоть прогуляемся? — предложил я, указывая на внутренний садик. — А то я уже замерз. — Можем вернуться в здание, если ты докурил. — Хорошо, — согласился я, взял стаканчик со своими окурками, встал, осторожно потянулся, насколько мог, и пошел к урне, чтобы выбросить наш мусор. Скамейка, на которой мы сидели, находилась в тени здания, а вот урна стояла на солнышке. Я выбросил стаканчик. И позвал Ярика.