А разрушение Нью-Йорков - это просто мое хобби

История о том, как все чего-то хотят от Локи, а Локи просто хочет винишка и чуть больше серий в «Шерлоке»

А кто смеется за спиной Твоей спиной, твоей спиной? Всадник, всадник без головы Без головы, без головы! The Matrixx — «Без головы»

Вот теперь я был уверен, что Аск меня убьет, и надеяться мне оставалось только на свой актерский талант и на его жалостливое сердце. Но от перемещения Ярика мне и правда моментально стало так хуево, что когда я с хлещущей из горла кровью осел на пол, то даже не сразу понял, что были мы не в том номере отеля, в котором меня лечили прошлым утром, а в чьей-то гостиной.       _\ | /__\ | /__\ | /_ Эрми и Ярик стояли прямо передо мной. В руках у них были лопаты, и они бодренько закидывали землей яму, из которой торчали огромные пернатые крылья. Белые, серые и черные перья покрывали всю землю вокруг нас. Я взглянул на солнце. Солнца не было видно. Небо было затянуто буро-зелеными облаками, и я довольно четко различал летящий прямо в меня Мьельнир. В голове лениво решалась дилемма: поймать или увернуться? Увернуться будет проще, раз — и все. Но с другой стороны, простой выход не значит лучший, да и мама обрадуется, если я поймаю его, да и вообще... Я снова посмотрел на Ярика. На крылья. На перья. Что за бред... Ну, какие крылья, да еще и с перьями, да еще и с черно-серо-белыми, что за дикое клише? И зачем нам лопаты? Чтобы выкопать ямы для существ, которые даже не обитали в нашем измерении и не имели здесь материальной оболочки? В тот раз все было совсем не так... ...Увернуться или поймать?.. Я снова посмотрел на Ярика... ...и с облегчением открыл глаза. ...Ну, конечно, увернуться. Какого черта, я в жизни Мьельнир не поймал бы... Резко навалилось ощущение абсолютной хреновости, голова раскалывалась, и еще что-то болело в теле. Вообще все, если честно. Почему так хуево... Я пару раз моргнул, пытаясь прийти в себя, и наткнулся взглядом на Ярика. Тот полулежал в кресле, стоявшем сбоку от моей кровати, рядом с окном. В руках у него был телефон, от которого он как раз оторвался, чтобы посмотреть на меня. — Локи, а от опухолей мозга действительно могут быть галлюцинации? — Галлюцинации? — зачем-то повторил я. Точнее попытался повторить, потому что на деле прозвучало что-то хриплое, похожее на «глцнации». К чему это сейчас?.. У меня что, галлюцинации? Или опухоль мозга? Что?.. Ярик встал с кресла и пересел на мою кровать, протянув мне открытую бутылку минералки. Пока я жадно пил, он объяснил, тряхнув в воздухе телефоном: — Там одной девушке удалили опухоль мозга, и после этого она перестала видеть галлюцинацию своего мертвого мужа. Так и правда бывает? — Где «там»? — ничего не понял я. — «Анатомия Грей». — Кошмар... — выдохнул я. Отдал бутылку Ярику и, закрыв глаза, снова откинулся на подушки. Ребра беспощадно болели, а от лившегося из окна света почему-то слезились глаза, хотя он был совсем неяркий. Но все равно голова от него болела. И так как я не был совсем уж безграмотным идиотом, то понимал, что такая светочувствительность в моем случае не означает ничего хорошего. — Ты не мог бы... закрыть... — я махнул рукой в сторону окна, пытаясь вспомнить слово. Куски плотной ткани на окнах. Очень плохо. Но Ярик меня и так понял. — Что, свет слепит? — без грамма сочувствия спросил он, и по взмаху его руки эти штуки (штуки, штукенции, шарниры, какие шарниры, что за... шторы!) задвинулись. — А звуки не напрягают? — и специально похлопал у меня над ухом. — Ты ужасный человек, — простонал я, отворачиваясь от него. — Наконец-то ты это понял, — усмехнулся он, пересаживаясь в изножье кровати и закидывая ноги на постель. Я вздохнул и попытался оглядеться. Особого толку от этого не было. Явно чья-то спальня, но мне не знакомая. Шкаф с книгами, стол с ноутбуком и настольной лампой, два кресла и пара стульев, на которых висела сложенная одежда. Не моя. Комод, а над ним зеркало, на всех горизонтальных поверхностях — всякая хуйня: кружки, вазы, бумажки разные, шкатулки, сувенирные фигурки. Цвет обоев было не разобрать, но какие-то светлые. В общем и целом, уютно. — А знаешь, как в этом сериале учат молодых хирургов? — продолжил Ярик. — Им на стол положили живую свинью и зарезали прямо при них. И сказали: «У вас есть час, чтобы спасти ее». Как тебе? — Наверное, впечатляюще... — Да, — задумчиво кивнул Ярик. — Не так впечатляюще, конечно, как твои раскуроченные ребра и убитые внутренние органы, но тоже ничего. Ох... Ярик поставил локоть на спинку кровати, подпер кулаком висок и уставился на меня со странным весельем. — Ты абсолютно конченый, ты знаешь это? Есть причины, по которым никто никогда не вырывает из себя магию, если ее сдерживают руны. Например, довольно неприятные последствия. — Ой, все, — попытался отмахнуться я. — С этими последствиями даже мидгардская медицина может справиться. — Рад, что ты в нее так веришь, — усмехнулся он. — Тебе, возможно, придется на нее положиться. Я осторожно ощупал ребра. — Они все еще сломаны? — Мара сказала, что может их вылечить. Ну, на уровне костей. Но она не целитель, так что, если она срастит кости, рунам твоим все равно будет пиздец. — Они же скреплены магией, — не понял я. — Они сломаны. Твою мать. Нет, стоп. — Подожди, Мара? — Мара, — кивнул он. — Помнишь Мару? Моя старая подруга. Ледяной взгляд, шикарные длинные волосы, черные, как твое будущее. Я немного поднапряг память, пытаясь вспомнить, чье лицо у меня должно ассоциироваться с этим именем. Из-за головной боли это было не так легко. — Та, которая пыталась тебя убить?.. — Ты про ту херню, что она каждый год должна сходиться со мной в схватке в конце февраля? Это же полная чушь. Она Богиня Зимы, конечно, но ни разу не настаивала на дополнительной работе. — Нет, когда... — я попытался сформулировать свою мысль наиболее лаконично, и тут понял, что мы говорим совершенно не о том. — Подожди. Мара? — Да... Мы сейчас как раз у нее дома. Недалеко от Воттоваары. Она смогла подпитать руны на твоих руках и заклинание Аска. Но сказала, что если в ближайшие два месяца ты не придумаешь что-нибудь, что полностью тебя исцелит, то через полгода тебе понадобятся новые легкие и сердце. Возможно, и печень. Возможно, и что-то еще. — Новые мозги?.. — Ну, — Ярик усмехнулся, — признание проблемы — это первый шаг к ее решению. Так в сериале говорили. Хочешь рассказать, что произошло в Лондоне? Ходят слухи, что сварты с асгардцами устроили там какие-то разборки, а потом туда спускался ваш царь. У тебя теперь будут проблемы? Я вспомнил эти самые «разборки», появление Одина, Мстителей, мысли зацепились одна за другую, и голова чуть не взорвалась от боли. Слишком много всего. Не сейчас, нет. Когда-нибудь никогда. Или когда я буду пьян. Но не сейчас. Я снова попросил у Ярика бутылку с водой и приложил ее ко лбу. Не скажу, что она была достаточно холодной, чтобы стало легче. — Они уже переспали? — спросил я, глядя на телефон в руках Ярика. — Кто? — В сериале. — Да, еще во втором сезоне, — кивнул он. — И не надейся, что я не вижу, как ты пытаешься перевести тему. Да кто бы говорил. — Ладно, — он встал с кровати, — на тебя даже смотреть больно. Схожу к Маре, попрошу у нее каких-нибудь болеутоляющих зелий для тебя. — Хорошо, — прохрипел я. — Но сначала задержись на минутку и объясни уже, почему меня лечит Мара, а не Аск? Он вздохнул и присел обратно на кровать. — Что ж, полагаю, ты еще ничего не слышал про землетрясения на Крите...       _\ | /__\ | /__\ | /_ — ...Москва продолжает отрицать присутствие российских вооруженных сил на территории Крымского полуострова... — ... разрушенные дома, поваленные деревья. Уже на данный момент материальный ущерб оценивается в несколько миллионов долларов. Из-за продолжающейся сейсмической активности в некоторых регионах невозможно вести поисковые работы... — ...Кносский дворец является не только самым популярным туристическим местом острова, но и уникальным историческим и археологическим памятником, и его разрушение вызвало сильнейший резонанс среди жителей... — ...Продолжается эвакуация людей с Крита. Масштабные пожары охватили уже более тридцати семи процентов греческого острова. Спасательные службы ведут работы... — ...Крупнейший очаг возгорания находится в районе Ираклиона, недалеко от Кносского дворца. Власти сравнивают его с зоной военных действий... — ...Сейсмологи не исключают вероятность пробуждения вулкана, если активность не снизится хотя бы до... — ...один из самых древних античных городов Крита, был основан в XIII веке до нашей эры и просуществовал до VII столетия. В 1181 году на руинах древнего города был основан монастырь Святого Иоанна, который на данный момент является единственным неразрушенным объектом... — ...Пожарные сражаются с огнем в трех разных округах. В их глазах стоят слезы, из-за того, что они не могут вернуться... В общем, новости вгоняли в полную депрессию. Катаклизмы на Крите быстро разгонялись, захватив уже и материковую часть Греции, побережье Турции и почти все острова Эгейского моря. Тут и там наблюдались точечные сдвиги измерений, а связаться с олимпийцами не удавалось ни Ярику, ни Хорсу, ни кому-то из других пантеонов. Весь регион был тупо недоступен для мидгардской магии, мне же со своей тут и пытаться не стоило. Смещение измерений — это было совсем нехорошо. Потому что все мы знали лишь два вида существ в Мидгарде, использующих подобную магию: смертные колдуны и эдемцы. И смертные учинить такую хуйню явно не могли. Тут дело было даже не в том, что какой-то там монастырь оказался нетронут, хотя и это, конечно, тоже. Просто колдуны относились к своему искусству с неким, как бы это сказать поточнее, подобострастием? Вроде того. Нет, я не говорю, что для нас магия была чем-то легкомысленным и безответственным, хоть по мне и могло сложиться такое впечатление, просто для смертных она имела особое значение. Она давала им возможность заниматься чем-то, ну знаете, важным. С их точки зрения важным. Например, защищать их мир от всяких тварей из других измерений. Не то, чтобы тварям из других измерений было так легко пробраться в наше. Но согласитесь, просто необходимо уметь гулять хотя бы по ближайшим пятнадцати измерениям, если вы собираетесь потратить остаток своей жизни, разбираясь с подобным дерьмом. А когда вы начинаете заниматься магией и получаете доступ к определенным источникам силы и артефактам, этот самый остаток вашей жизни может стать довольно длинным. И желательно посвятить его какой-нибудь трудной, но достойной цели, если вы хотите избежать экзистенциального кризиса (а этой хуйней сейчас страдают буквально все смертные, если только они не заняты, бегая с автоматами по джунглям, вот такой вот милый выверт их психики). И вряд ли достижение этой цели будет выражаться в попытке расхуяривания какого-то горемычного курорта, который и так уже несколько лет из кризиса не вылезает. Хотя, конечно, все мы предпочли бы, чтобы здесь были замешаны именно смертные. Да, мидгардцы не любили иметь с ними дело. В принципе со смертными, не только с колдунами. Их жутко напрягало, когда к ним начинались претензии в духе: «Рак костей у детей? Но ты же Бог Медицины!» или «Насилие в семье? Но ты же Богиня Домашнего Очага!» или «Засуха и голод? Но ты же Богиня Плодородия!» и так далее и тому подобное. А когда речь заходила о колдунах, то к этому прибавлялось еще и надменное: «Мы слишком заняты тем, что каждый день спасаем мир, чтобы вы могли в нем спокойно жить, пить, жрать и трахаться, придумывая для людей хитровыебанные квесты и превращая пиратов в дельфинов. Не благодарите». В такие моменты я был несказанно рад, что моя репутация отметала любые вопросы ко мне, но знал немало богов, которых все это так напрягало, что те в итоге свалили из Мидгарда нахрен. Но это так, лирическое отступление. Суть в том, что со смертными хотя бы можно было договориться. Например, не знаю, сгонять в Непал, выпить чайку с Яо и хоть узнать, что именно ее секта не поделила с ребятами с Олимпа. Чисто из любопытства. Может, даже помириться с ней. Когда-то мы неплохо ладили. Однажды она составила список существ, опасных для Мидгарда, и включила туда и меня. И хотя это показалось мне ужасно милым, но я понимал, что Яо была страшно изобретательна в плане, как бы испортить жизнь всем, кто ей не нравился, а мне не хотелось тратить время на избегание ее ловушек. Пару раз я в них попал, было не очень комфортно. Так что я начал таскать ей чаи из других миров (которые она, видимо, желая меня оскорбить, всегда проверяла чарами), и только так мне удалось немного ее задобрить. Это и один идиотский случай с рыжей ведьмочкой. И тот раз, когда мы изображали вампиров на Самайн, то есть Хэллоуин, но это уже было сильно позже. Конечно, история с Нью-Йорком явно подпортила мою с трудом заработанную хорошую репутацию в ее глазах, но так что ж, никто ведь не скажет, что я избежал наказания, так что и спорить здесь было не о чем. Но, к сожалению, в Греции сейчас лютовали вовсе не смертные. Вывод этот был неутешительным. Потому что слово «эдемцы» было даже не то, что синонимом к слову «проблемы», а более полным значением этого слова. В нашем измерении они не обитали, а после полного провала в их попытке реализовать сценарий «Конец Света», они больше и не объявлялись-то почти в Мидгарде. А это было больше трехсот лет назад по местному летоисчислению! Для того, чтобы они внезапно не просто вспомнили про наше измерение, а даже решили сюда спуститься, нужен был серьезный повод. Даже более серьезный, чем мое нападение на Нью-Йорк. Даже более серьезный, чем гребаная попытка гребаного Малекита уничтожить Асгард, используя точкой отправления Мидгард... хотя нет, здесь все было логично. В общем, очень серьезный повод. И кто-то им его дал. И мне не хотелось об этом думать, но на ум приходила только вся та странная история с Экстремисом трехмесячной давности, да предшествующие ей авантюры Эрми в Муспельхейме. И похоже, к этой мысли склонялся не только я. Ведь буквально все считали, что я должен быть в курсе происходящего. Самым хреновым было то, что из-за магической изоляции никто не знал толком, что именно происходило в Греции, и оставалось только наблюдать за развитием ситуации по сводкам новостей, но на всякий случай народ уже вовсю укреплял собственные убежища. Дом Мары как раз относился к таким. Главным образом потому, что находился недалеко от Воттаваары, а это было одно из самых мощных мест силы в Мидгарде. И все это было, конечно, прекрасно, правда, спасибо, что предоставили мне безопасное место и все такое, особенно в свете того, что мне наговорил Один про «прыгающих вокруг меня подхалимов», но оставаться в Карелии я себе едва ли мог позволить. Во-первых, мне нужно было решить, что делать дальше, учитывая упавших мне на хвост Мстителей. Моей спокойной жизни однозначно пришел конец. Скорее всего мне придется пускаться в бега, оседать в какой-нибудь стране третьего мира, подальше от технологий, Интернета и камер видеонаблюдения. Буду жить в ветхой хижине из говна и палок, посреди леса, с нулевым уровнем комфорта, зато там, где гребаные Мстители меня не найдут. И для всего этого мне нужны были новые имя и документы, а просить о таком славян, которые, насколько я знал, и сами с подобными вопросами предпочитали обращаться к Эрми, было бесполезно. Во-вторых, хотя на самом деле, это было «во-первых», мне нужно было что-то делать с ребрами. Соглашаться на лечение Мары я пока не стал, если она не сможет восстановить руны, то тот злоебучий призыв стихии в Гринвиче станет моим последним использованием магии, а я так не хотел. Мало ли для чего еще мне могла бы пригодиться магия. Да и с отказывающими органами тоже не помешало бы разобраться. Твою мать. Тогда, в Лондоне, я даже подумать не мог, что все так обернется. Я использовал магию, будучи абсолютно уверенным, что уже к вечеру мои ребра все равно будут залечены. А что выходило на деле? Я практически погребен под дурнопахнущими проблемами, а те, на чью помощь я изначально рассчитывал, по уши в собственном геморрое и тотально вне зоны доступа. Сука. Да если бы я только знал! Нет, ну, вот на кой хер я согласился помочь Тору? На кой? Ведь знал, что нужно было посылать его нахуй, еще у Стоунхенджа знал! Это просто уму непостижимо. Еще Мстители эти... Почти два года прожил в Мидгарде, ни разу не попал на радары никого из ебучих вездесущих американских суперов, но стоило один — ОДИН! — раз помочь Тору, пойти на поводу у своей тос... у своей пьяной щедрости, и всё, все здесь: темные эльфы — враги Тора, сам Тор, друзья Тора из Асгарда, друзья Тора из Мидгарда, начальство друзей Тора из Мидгарда, начальство друзей Тора из Асгарда, по совместительству отец Тора, по совместительству мой... Кто бы он мне ни был. Все. Просто все. Со всеми я пересекся, каждому попался на глаза (глаз), с каждым поругался, от каждого все, что можно, о себе выслушал. Да еще, блядь, и со сломанными ребрами остался. Великолепно, Локи. Просто. Потрясающе. Это однозначная победа. Десять, блядь, из десяти. А теперь здесь еще и эдемцы, которым тебе желательно вообще не напоминать лишний раз, что ты проходишь перевоспитание в их мире. Пиздец, конечно, полнейший. Одна радость, что хоть не скучно.       _\ | /__\ | /__\ | /_ Решение сформировалось мгновенно. А может, и нет. В тот момент уже сложно было сказать точно. Наверное, я сразу понимал, что что-то должно подвернуться. По-другому и быть не могло, это же Мидгард. Если этот мир в чем-то и хорош, так это в предоставлении внезапных возможностей. Даже если они не очень удачные. Вообще не удачные. Не знаю, что меня подтолкнуло согласиться. Возможно, дело было во времени. Его оставалось очень мало. Два месяца. Восемь недель. И полторы из них к тому моменту уже почти прошли, а мы все еще сидели в Карелии и перечисляли всех, кого могли вспомнить. Как насчет, Вамматар? Правда, саамы давным-давно покинули Мидгард, спрятавшись в свою Похъёлу или Туонелу, или куда-то туда. Да если бы и нет, насколько я помнил, Вамматар скорее практиковалась в том, чтобы насылать болезни и редко действовала в обратном направлении. Тогда, может, Эшму? Я в душе не ебал, кто такой Эшму. А зря, ведь он вообще-то невъебенный целитель. Покровительствовал какому-то городу, и практика у него была в свое время не хуже, чем у Аска. Был с ним связан один забавный случай... И мне тут же пересказали чуть ли не всю историю развития Финикии, очень интересно, но я нихуя не понял, и давайте ближе к делу, где его найти в Мидгарде? Ну-у-у-у, его здесь уже давно никто не видел... Почти все варианты были в подобном духе: либо впали в спячку, либо ушли из Мидгарда. Световид? Съебал в направлении созвездия Большой Медведицы еще в нулевых. Диан Кехт? О-о, кельтов я в Мидгарде вообще не застал. Может, кто-нибудь из африканцев? Но, блядь, учитывая, что творится в Африке... Тогда я спросил, остались ли хоть у кого-нибудь из этих ребят ученики, и мне ответили, что если даже у Аска они и были, то об этом только мне может быть известно, «ты же с этим эллинским табором постоянно тусишь». А я знал только одного парня, которому Аск передавал дар в последние два года, и эта информация мне нихуя не помогала. Я, конечно, и раньше предполагал, что в Мидгарде было не густо с целителями, но не думал, что тут все настолько запущено. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Мидгардцам хватало собственной регенерации, чтобы позаботиться о себе, а что-нибудь простенькое у смертных любой из них мог исцелить, если хотел. Не каждый ведь день здесь появляются такие вот беспомощные придурки типа меня, которые зачем-то бьются башкой о рунические ограничители. К тому же каждый должен думать в первую очередь о себе. Световиду с его даром везде занятие найдется, а если ему осточертело сидеть в Мидгарде, так что теперь, убиться что ли? Короче, я все понимаю, но сейчас это было, блядь, пиздец как не вовремя. Интересно, Аск поэтому так долго до меня и доебывался со своим предложением... Аск... Как вытаскивать олимпийцев из Греции я вообще не представлял. Мне не хотелось думать, что причиной такой ярости эдемцев стали делишки Эрми. Потому что если так, то проблема была завязана на Муспельхейме, и тогда отсюда мы сделать ничего не сможем. Просить о помощи Тора? Да я, блядь, даже не знал, о чем именно его просить. А сам он там точно не разберется. Насколько хорошо он вообще знаком с Муспельхеймом? Не говоря уже о темномагическом рынке. Если только слух появится, что там засекли члена царской семьи Асгарда — это будет финиш. Это будет: «Я и так уже два года ругаюсь с эдемцами!», плавно перетекающее в: «Ты опять пытался его убить/подставить/во что-то втянуть!» И что если это все станет последней каплей для мамы? Она и так оставалась единственным членом семьи, пока не разорвавшим со мной все связи. Нет-нет, точно никакого Тора... Больше проблем будет, чем пользы. Пусть и дальше со своими Мстителями тусит. Блядь, еще ведь были Мстители. Ну, тут вообще особо без вариантов. Я навел справки и узнал, что до того, как доктор Беннер, зеленокожий друг Тора, начал работать на Щ.И.Т., он несколько лет успешно скрывался от американских агентов в каких-то ебенях в джунглях. И я подумал, блядь, если уж огромный зеленый мутант умудрился там затеряться, то и для меня в этом не было ничего фантастического. А сделать документы можно будет через смертных. Да, это было рискованно, и у меня не было таких знакомств, но похуй, вот и приобрету. Так что я начал собирать информацию и все больше склонялся к Индии или Боливии, стараясь не думать о том, насколько мне не хотелось начинать подобный образ жизни. Но в любом случае, разбираться с пространственными сдвигами и прятаться от Мстителей на деревьях будет удобнее, если моя грудь перестанет болеть при каждом вдохе, сердце снова начнет нормально качать кровь, а сам я прекращу попытки выкашлять легкие. Естественно, я допускал, что у меня оставался один запасной вариант: попросить помощь целителя у Асгарда. И я прекрасно представлял себе, как это будет. Потому что, конечно, если мама узнает, что я тут подыхаю, то она не откажет. И об этом обязательно узнает Один. И для него моя просьба о помощи будет выглядеть как признание того, что нихуя я ни на что один не способен, не могу справиться самостоятельно ни с какими, блядь, проблемами и вообще во всем завишу то от мидгардцев, то от асгардцев, вот такой вот я бесполезный кусок дерьма, слава богу, мы от тебя вовремя избавились. Ну, так как, сынок, тебе все еще нужна помощь? Спасибо, нет. Ситуация стремительно принимала довольно серьезные обороты. А я как-то не любил, когда реальность вокруг меня становилась слишком, ну, знаете, реальной. Так что, когда Мара выдвинула предложение, я согласился. Сразу. Не раздумывая. А потом кто-то включил телевизор, чтобы поискать музыкальный канал, но попали на новости. И там как раз показывали, как огромная странная махина опускалась в реку посреди города. А в заголовке было написано: «Крушение авианосцев Щ.И.Т.а над Потомаком. Вашингтон, округ Колумбия».       _\ | /__\ | /__\ | /_ Левая рука мужчины была обмотана кухонными полотенцами, уже успевшими окраситься в ярко-алый. Одно из них размоталось и почти соскользнуло с руки, так что я взял свисающий конец и плотнее пережал руку пациенту, а тот довольно равнодушно сообщил мне: — Кажется, я истекаю кровью. Я выдал ему дежурное «с вами все будет в порядке», беря из его правой руки образцы крови на гемоглобин и совместимость с донором. Затем взял капельницу с заменителем плазмы и пока ставил ее, спросил: — Вы левша? Он кивнул. — Кем работаете? — Я... — он чуть запнулся, а потом хмуро признался: — Я вор-домушник. Конечно, он понимал, что медсестры и так уже рассказали мне, при каких обстоятельствах его доставили в больницу. — А что, это важно? — подозрительно уточнил он. — Хотел убедиться, что вы не пианист, — ответил я, осматривая кончики его пальцев. Я сильно сжал подушечку большого пальца, отпустил и мысленно начал считать, сколько секунд потребуется, чтобы пальцы снова стали розовыми. Результат мне не понравился. Суставы на пальцах выглядели ужасно, мизинец вообще был вывернут под неестественным углом — перелом пястной кости. Я сдвинул кухонные полотенца и начал осматривать руку: от локтя и до самого запястья тянулась длинная рана, внутри которой влажно блестели мышцы и сухожилия. Конечно, ему уже сделали рентген, но и без снимков было понятно, что в ране застряли осколки стекла. Они были покрыты сгустками крови, и искать их пришлось практически на ощупь. Пока я занимался их извлечением, пациент решил поведать мне, как так получилось, что он выпал из окна. Хотя опять же, мне уже рассказали об этом медсестры, но он, видимо, хотел поделиться своей версией событий. Когда я извлек из раны все, что там было лишним, я еще раз осмотрел его мышцы предплечья, попросил согнуть пальцы и сжать мою руку. Сделать он этого не смог. Похоже, сухожилия поверхностного сгибателя пальцев были повреждены. Я объяснил, что ему требуется операция, и что она из себя будет представлять, и, получив согласие, связался с медсестрой, чтобы мне подготовили операционную. День сегодня был относительно спокойный, хирургия не была загружена, да и этот случай казался совершенной ерундой по сравнению с тем, что творилось здесь всю неделю. А учитывая то, что это еще только заканчивалась моя первая неделя после отпуска, то естественно я был слегка охуевшим. Честно говоря, я вообще был удивлен, что вернулся, потому что на протяжении почти всего моего отпуска Ярик не отлипал от телевизора и безудержно параноил: «Дом Мары отлично защищен, Локи. Здесь везде защитные чары остались еще со времен саамов, Локи, а ты помнишь, какие это были говнюки, Локи», а у меня раскалывалась голова, и меня дико тошнило, и иногда мне казалось, что я не блюю кровью и способен переносить солнечный свет без желания выколоть себе глаза и отрубить к хуям голову только благодаря зельям («Зелья будешь варить в Хогвартсе, Локи, у нас здесь снадобья!») Мары. Так что у меня физически не было сил с ним спорить. И желания. Просто... вы когда-нибудь пытались провести две недели, запертые в одном доме с шестью, хм, славянскими богами, у каждого из которых все время есть повод что-нибудь отметить, а ты же не хочешь ни с кем ссориться, к тому же это единственный вариант, при котором вы все умудряетесь мирно сосуществовать? Я серьезно, я вырос в Асгарде, я привык к пирам, которые длятся сутками, но я никогда, никогда, понимаете, не видел, чтобы люди, боги, эльфы, кто угодно так бухали, блядь, мы пили просто всегда, я не шучу, и только в самом конце, когда пришел... знакомый Мары, назовем его так, и поставил свой ром, они наконец-то протрезвели и расползлись, и из всех славян за столом остались только Мара, как хозяйка, да Велес, которого такие собутыльники не смущали, и то к нам стеклась чуть ли не вся нечисть с окрестных болот и лесов. Как это ни странно признавать, но я впервые видел этого парня так близко, хотя и много чего о нем слышал. Среди своих он был тем еще любителем кровавого веселья, не то чтобы очень жестоким, но и фанатом гуманизма его не назовешь. Покровитель головорезов и разбойников, он распространял вокруг себя настолько тяжелую и непоколебимо холодную ауру, что Ярик с Хорсом, например, даже выносить ее не могли — мгновенно исчезли. Мне же она казалась... непривычной. Ауры всех мидгардцев (ну, кроме нескольких пантеонов, может), живших в Евразии, я воспринимал уже как фоновый шум, а его магия ощущалась совсем по-другому. Он расцеловался с Марой, как будто они были старыми приятелями, отставил в сторону трость с набалдашником в форме человеческого черепа, скинул свое пальто, оставшись в пижонском, но элегантном костюме-тройке, подтолкнул ко мне по столу бутылку рому, а к Велесу — коробку еще не раскрытых сигар. Я открывал и с интересом рассматривал его. Он выглядел очень странно. Его кожа была черной, и сквозь нее просвечивали белые кости. Только кости, больше ничего: ни мышцы, ни органы, ни кровеносные сосуды — нихуя. Поэтому он весь казался каким-то угловатым и сливающимся с тенями, и его оранжевые глаза сверкали и переливались на свету, словно залитая в глазницы и застывшая смола. Они с Велесом перекинулись какими-то шутками, а потом он посмотрел на меня и сказал, что, зачем бы я ни устроил то, что устроил в Нью-Йорке, но лично он изрядно там повеселился. Ну, а хули нет, Бог Смерти все-таки. По правде говоря, он казался мне до усрачки жутким. Примерно из той же лиги, что и Видар, наверное. С ним однозначно не стоило ссориться. Но я был уже в стельку, а значит, все хуже контролировал свою природную тягу ко всему жуткому. Мне было любопытно, мне хотелось узнать больше, увидеть больше. В тот момент я и думать забыл, что этот парень мог исцелить меня. Утром мы вчетвером, пьяные, метнулись через всю Карелию встречать рассвет на берегу Белого моря, потом направились назад, но промахнулись и оказались в Алхо, и как дебилы, наматывали круги по лабиринту, распивая переперченный ром и крича песенку, которой нас научил Велес: «Дайте людям рому!» Потом я сказал, что на Воттовааре тоже есть лабиринт и куда пиздатее, незачем было тащиться за этой хуйней в Алхо. А он ответил... Честно признаться, я не помнил, что он ответил, просто внезапно понял, что сердце больше не бьется тяжело и перенапряженно о грудную клетку, и пропали хрипы, и я уже несколько часов не отхаркивал кровавые сгустки. Похоже, этот сукин сын умудрился вылечить меня, а я даже не заметил. И когда я вернулся и глянул на себя в зеркало, то да, мои ребра и правда снова были целы, и руны... Руны тоже оказались целы. Большинство. Черный шлейф его остаточной магии был почти незаметен и исчез меньше, чем за час, оставив мою грудную клетку даже без единого кровоподтека, поэтому первое, что мне бросилось в глаза, это были руны, оставшиеся сломанными. Немного, штук десять, наверное. Ладно, блядь, четырнадцать, естественно, я посчитал. Тут и там, рандомно разбросанные по ребрам, они остались такими же исковерканными, какими были и после Схождения, и светились совсем другой остаточной магией. Их аура была черно-красной, как на символике анархистов или как у... как у ебучего Малекита. Одержимого. Эфиром. Сука. Естественно, на мне был шлейф от Эфира, я и раньше это знал, хоть ко мне никто и не применял его силу, в Гринвиче я попал в магическое поле Камня Бесконечности. И магия Камня действительно оказалась сильнее магии «рун Норн», как я и думал, только со знаком минус. Она добила руны и закрепила их в таком виде. И я понятия не имел, можно ли избавиться от убитых рун и не остаются ли они с тобой навсегда, ограничивая твою магию до конца жизни даже после искупления меры вины. Вот поэтому никто не ломает рунические ограничители, Локи. Потому что свести руны можно, только пока они целые. Если, конечно, в твоем случае это вообще возможно. Но оказалось, что очень даже возможно, потому что оба двенадцатых ребра были абсолютно чистыми, и заметил это даже не я, а Ярик. Я пьяно таращился на отражение своего отражения в двух зеркалах. — И как я вообще все это должен понимать? Но к тому моменту, как этот риторический вопрос наконец-то созрел в моей голове, отвечать на него было уже некому. Я находился в своей квартире, за окном еще было темно, но уже начинало светать, и Ярик, это сраное весеннее солнышко, дрых на нерасстеленной кровати в моей спальне. Я задумчиво курил на кухне, на столе передо мной стояла недопитая бутылка рома (уже какая-то по счету) в мелко плетеной сетке и кружка с каким-то зельем. Снадобьем. «Отрезвин», хах. Спать было уже некогда, я принял душ, допил зелье и зачем-то поплелся на работу. Ведь нужно было написать заявление на увольнение и забрать какие-то вещи. В тот момент это казалось логичным. И чтобы окончательно проснуться я решил прогуляться пешком через парк Борисова Градина, перешел Орлов мост, пошел дальше, мимо еще одного парка, мимо казино и памятника какому-то освободителю, кажется, русскому царю, а может и нет. Я смотрел на все эти дома, на видневшийся в конце улицы кусок огромной площади, на которой стоял Храм Александра Невского, и вспоминал, как блуждал здесь, выброшенный Биврестом, ни хрена не соображающий, смотрел на эти арки, на эти зеленые купола, и думал... ни о чем не думал. Почему-то у меня было стойкое ощущение, что я вижу все это в последний раз перед своим побегом в Индию. Или Боливию. Я еще не определился. Но стоило мне войти в больницу, как меня тут же подхватили под руки и потащили в операционную. К нам везли мотоциклиста, не справившегося с управлением, и врач скорой уже сообщил, что у него была тяжелая травма плеча и грудной клетки. Парень тяжело дышал, но оставался в сознании. После осмотра выяснилось, что правая ключица у пострадавшего была раздроблена, что повредило плечевое нервное сплетение, а значит, у него была еще и парализована рука. Несколько часов мы с Тодором собирали его плечевой сустав по кусочкам, а стоило только закончить, как из экстренного отделения к нам доставили мужчину с производственной травмой кисти. Отрезал себе два пальца циркулярной пилой. Это уже была однозначная микрохирургия, и пациента должен был принять я. Но так как у меня было пока недостаточно операционных часов в травматологии, а Борислав был занят на другой операции, то со мной пошел завотделением, доктор Илиев. Мы немного поболтали о том, как прошел мой отпуск, но рассказывать мне было особо нечего, зато у них тут историй набралось с избытком. На плановый осмотр приходил мой пациент с контрактурой, которым я занимался в январе. Точнее у него была никакая не контрактура. Когда я его поподробнее расспросил, оказалось, что осенью у него был перелом лучевой кости. Видимо, гипс наложили не очень удобно для пациента, и из-за длительного давления образовалась костная мозоль, в которую вросло сухожилие. Я тогда на операции просто удалил это сухожилие, все равно оставался еще общий разгибатель пальцев, который прекрасно справлялся со своими функциями. Димитр сообщил, что сейчас все пальцы у мужчины полностью сгибались без болевых ощущений, и это... порадовало. А вот парень с частичным отрывом кисти до сих пор не пришел ни на одну физиотерапию. И слава богу. Я специально выписал его незадолго до ухода в отпуск. Пусть ему Гидра обеспечивает программу восстановления, она ведь всегда награждает своих ярых сторонников. К тому же у них там всякие эксперименты на стыке науки и магии, в общем, разберутся. У Борислава вышла замуж дочь, и он ездил к ним на свадьбу в Македонию, Дана опубликовала в журнале статью по своим научным исследованиям, которые она проводила совместно с отделением нейрохирургии в последние четыре месяца, а еще Яворов записался в какую-то обучающую программу, набор туда будет идти до конца следующего месяца, и если ты, Эмиль, успеешь добрать часы в операционной и не сдохнешь, то тоже можешь попробовать. И я не сразу поймал себя на том, что серьезно начал прикидывать свои планы на следующий месяц, к тому же я ведь читал про ту новую методику, о которой там будет идти речь, было бы любопытно познакомиться с ней поближе. И внезапно с абсолютной ясностью понял, что не хочу я никуда бежать. Не хочу прятаться от Мстителей, переезжать в сраную Индию, вот уж чего не хватало, или Боливию, не хочу менять документы, работу, не хочу. Пошло оно все. Меня и здесь все устраивает. А если Мстители мне начнут как-то мешать, то я просто разберусь с ними. Я только что две недели прожил в доме Богини Зимы, по совместительству, Смерти. Да, они здесь не любят вмешиваться в дела смертных, тем более тех из них, кто не относится к их народу, и да, я и так ей должен, но неужели, если меня припрет, я не придумаю, как бы мне использовать свои знакомства? Придумаю. К тому же Щ.И.Т. сейчас лежал в руинах, Америка отбивалась от дикого политического скандала, так неудачно совпавшего с напряженной обстановкой в той части Восточной Европы, которая была немного севернее нас, и возможно, Мстителям пока будет не до меня. Хотя бы пару недель. А там глядишь — и мидгардцы придумают, как разобраться с эдемцами, не спровоцировав их на какой-нибудь неадекват, вроде всемирного потопа или огромного метеорита, или глобального выжигания всего и вся, или какого-нибудь масштабного, но немного запоздалого перехода в эру Шестого Солнца. В общем, я остался, и вся неделя была под стать понедельнику, так что этот несчастный вор-домушник, на которого у меня ушло меньше полутора часов, был приятной передышкой в пятницу. Чтобы сшить края раны, понадобилось чуть больше тридцати швов, и я как раз заканчивал перевязку, когда заметил, что в смотровой за окном меня ждал Тодор. Я вышел к нему, взял протянутые снимки и поднял их к свету. Рентген левого голеностопного сустава. — Не вижу перелома, — наконец сказал я, слегка сбитый с толку. Тодор не стал бы отвлекать меня просто так. Наверняка здесь был какой-то подвох. Тодор пересказал мне симптомы и показал снимки еще и МРТ. Было похоже на полный разрыв связок. — Как бы ты лечил? — Вообще мне на эту ногу хотя бы взглянуть нужно. Но разрыв связок — это операция... Это что, какой-то экзамен? У нас тут каждый день по две-три подвернутые лодыжки, некоторых пациентов я уже в лицо узнаю. — Отлично, вот сам ей об этом и скажешь, — и назвал мне имя пациентки. Да блядь. — Да, — кивнул я. — Я тебя понял. Подойду, когда закончу с гипсом.       _\ | /__\ | /__\ | /_

Слева от меня мафия, справа от меня «Шестьдесят минут» — именно к такой тихой, наполненной созерцанием жизни я и стремился, когда искал убежища от внешнего мира. Кристофер Бакли, Джон Терни «Господь — мой брокер»

Как-то так получилось, что на обед мы с Димитром пошли вместе и пересеклись там с Даной и Бориславом. У меня все еще шел первый рабочий день после отпуска, я был малость охуевшим от жизни, и Борислав, видимо, узнав это выражение лица, посмеялся надо мной. Тут-то меня наконец догнала та часть мировых новостей, которая касалась Америки, когда Дана зачитала заметку о продолжающемся расследовании крушения авианосца в Вашингтоне и о реакции властей разных стран на выброшенную в Интернет информацию о шпионских сетях. — Бедная Америка, — посочувствовал им Борислав, — ей прямо не везет с разведкой. Только-только все про Сноудена забыли, как опять что-то случилось. Мысленно я чуть не взвыл. СМИ обсасывали эту тему почти без передышки все последние четыре дня. Кажется, Щ.И.Т. обвиняли в каких-то фашистских действиях и в раздувании некоторых военных конфликтов. «...Информация о более чем сотне успешных операций, носящих явный профашистский характер, лишь за последние 15 лет...», «...политический скандал, не имеющий аналогов в мировой истории...», «...Госсекретарь США выступил с официальным опровержением...» — и другие подобные репортажи шли по телевизору днем и ночью, и буквально все считали своим долгом спросить меня, что я об этом думал. А я вспоминал мрачного Фьюри и задавался вопросом, чувствовал ли он уже в тот момент, что что-то в его карьере идет по пизде? Ему поэтому некогда было со мной разбираться? Кашляет себе кровью в медпункте и пусть кашляет, не хочет говорить свое имя, да и хрен с ним, потом выясним, когда время будет. Поня-а-атно. Но сейчас мне стало любопытно, что обо всем этом думали обычные люди, живущие обычной жизнью, и не проводящие свой отпуск, то, блядь, шатаясь с переломанными ребрами по зданию разведки в другой стране, то бухая с языческими богами в дебрях Карелии. — Так что там случилось? — спросил я. — Эмиль, ты что, совсем телевизор не смотришь? — удивился Борислав. — Только сериалы. Борислав уже собирался что-то сказать о нашем поколении, которое не знает, что в мире делается, но Дана его перебила: — Одна из разведывательных структур США развалилась. Буквально неделю назад, наверное, чуть меньше. Может, слышал, было у них там одно подразделение, которое работало с Мстителями. — Да, слышал о чем-то таком. Щ.И.Т., вроде? — Ну да, — продолжала Дана, зарывшись в телефон. — В сети появились досье на практически семь тысяч сотрудников этой организации. В основном, на полевых агентов. — Сначала обвинили во всем русских хакеров, — добавил Борислав. — Потом оказалось, что это был кто-то из их собственных людей. — Причем слив произошел настолько неожиданно для них, — продолжала Дана, — что их правительство даже не успело никого отозвать. В субботу целая волна сообщений была об арестах прямо на таможнях. — В нескольких странах уже позакрывали американские посольства, — присоединился к разговору Димитр. — Серьезно? — В Заковии, Сербии... — В Китае еще. У нас тоже хотят закрыть, кстати. — Ну, потом, конечно, все равно опять откроют, — пожал плечами Борислав. — Мы же все-таки с ними не воюем. Но вся эта история основательно так престиж их страны подпортила. Дана протянула мне смартфон, на котором уже был загружен отрывок из репортажа, и один наушник. — Держи, ролик длинный, если захочешь, потом посмотришь полностью. Но вот это самое интересное место. Я вставил наушник в ухо, нажал на «воспроизведение» и услышал: — «...имеются видео-доказательства участия нескольких членов специального отряда Мстители, один из которых известен общественности под псевдонимом Капитан Америка. Это, а также гибель директора разведывательной организации за несколько дней до ее развала, косвенным образом говорят в пользу слов ответчика, и возможно, агенты Щ.И.Т.а действительно пытались предотвратить очередную угрозу...» На видео был запечатлен авианосец, обстреливающий из всех орудий небольшую темную фигуру, летающую вокруг него и выделывающую бешеные кренделя. Съемка явно велась на непрофессиональную камеру, так что рассмотреть фигуру было невозможно. Вроде, человек... с крыльями? На Старка не было похоже. В другом кадре этот же летун ловит в полете падающего человека. Сцепившись руками, на секунду они замирают в воздухе, прежде чем снова набрать высоту, и за это время удается разглядеть, что у летуна к спине прикреплены какие-то странные механизмы, и правда напоминающие крылья, а парень, который только что падал, сжимает в руке щит Капитана Америки. И наконец последний и самый шикарный кадр, на котором тот же авианосец в упор расстреливает еще два, и они падают в реку, снося какие-то сооружения, а один из них еще и вписывается на полном ходу в здание, похожее на правительственное. Этот момент я, кстати, видел в новостях, но запись была сделана с другого ракурса, и качество было получше. Смех смехом, но по сути тот еще пиздец, конечно. Ведь это не какое-нибудь их пресловутое ЦРУ так проебалось, а, матерь божья, Щ.И.Т.! Щ.И.Т., понимаете, ну, тот самый Щ.И.Т., который суперсекретный и суперподпольный, о котором вообще никто ничего никогда не слышал, не знал и не подозревал даже о его существовании, который хер знает сколько лет поддерживал мир во всем мире, а когда на их несчастную планету внезапно свалилось инопланетное вторжение, этот самый Щ.И.Т., проявив крайнюю степень профессионализма и компетентности, взял и выдал на-гора команду супергероев. И вот теперь этот несчастный Щ.И.Т. проебал такую утечку информации! Это же пиздец, товарищи. Я не знал, как именно все произошло, но не мог не отметить, насколько это было крайне удачным стечением обстоятельств. Теперь у меня наконец-то появлялось время на поиск решения проблемы собственной безопасности. И разобраться, что за херня вообще произошла с моими ребрами. — А мне кажется, это вполне логично, — Ярик обошел стол и уселся напротив меня. — Ты бы и сам мог догадаться, что у рун должна быть противоугонная система. То есть противовзломная. Как у банковских карт, только при неправильном введении ПИН-кода, она не блокируется, а подрывает все здание и оставляет тебя без рук. Ну, образно говоря. — Все вокруг теперь такие маги, — проворчал я, не отрываясь от экрана ноута, на котором пытался составить себе адекватный график, чтобы я и добрать часы успел, и в программу с Яворовым попал, и не сконячился в процессе. — И все всё знают о рунической магии. — Руны — не эксклюзивное изобретение вашего народа, ты же в курсе, да, — ответил он. — «Руническая магия не изобретение Асгарда», «руническая магия не вчера придумана», — повторил я все то, чего уже наслушался за прошедшие две недели. — Все мне только это и говорят, но никто не может сказать то, что меня действительно волнует: как их обойти? — Я думаю, что хрень с ограничением придумали какие-нибудь хитрожопые шустряки, вроде тебя, именно для того, чтобы другие хитрожопые шустряки, вроде тебя, не могли их обойти. — Но я и не пытался этого сделать! Понимаешь? Вся та ситуация... ррхр, — я выдохнул с рычанием. — Это просто нечестно, вот. Ты что, пьешь мой виски? Только сейчас я обратил внимание на то, что Ярик покачивал в руке рокс с... — я оглянулся на бар, тот был открыт, и одна бутылка моего чудесного высококлассного виски стояла выдвинутой вперед — ...с двадцатилетним «Гленфиддиком». Прекрасный выбор. А мне почему не налил?!. — Ты же не против? — усмехнулся он. — А что насчет твоих исчезнувших рун? Ты уже понял, почему это произошло? Кстати, ты не хочешь убрать ром? Я перевел взгляд на полупустую бутылку рома, с утра стоявшую на столе, обдумывая вопрос Ярика. Почему? Да причин было огромное количество. Руны могли исчезнуть, когда я согласился помочь Тору пройти в Свартальвхейм. Или когда я собственно вписался в их разборку и развалил поле Эфира, пока Тор махался с Малекитом. Или когда отмазывал друзей Тора от трибунала. Или... Или дело могло быть вообще в том, кем я работаю. Набрал нужное количество вылеченных смертных, и — хоп! Мне открылось первое достижение. А может, все это одновременно или вообще ничего из этого. — Для начала постарайся вспомнить, что вообще было на тех рунах, — попытался помочь Ярик. — Да то же, что и на остальных. Не убей, не навреди... мир не захвати. — Пока ты неплохо справляешься, — оценил он. — Вот тебя и поощрили. Верится с трудом. — Или дело в том, что ты, вроде как, помог брату? Я имею ввиду, что вы долго были в ссоре, а потом он попросил помощи, и ты, как герой из боевиков девяностых, сначала весь такой: «Извините, я в отставке», а в конце всех спасаешь. Я представил себе эту картину и невольно рассмеялся, а Ярик снова указал на ром. — Правда, Локи, может, уберешь его? — То есть ты считаешь, что руны исчезли, потому что проблемы Тора вдохновили меня на подвиги? Кажется, у этого даже есть какое-то название... — Благородный порыв? — Нет. — Приступ альтруизма? — Пьяный идиотизм. — Весьма вероятно. Зато я уверен, что ром лучше хранить в каком-нибудь темном и прохладном месте. Я подожду, пока ты его уберешь. Такое ощущение, что я нахожусь в сказке про девочку и трех медведей. Только эти медведи на самом деле — один, и тот исполнитель главной женской роли в другой сказке. «Кто появляется в моей гостиной без предупреждений? Кто спал на моей кровати? Кто пил мой виски?» А мне отвечают: «Еще и приберись, пожалуйста, будь так добр, и за подснежниками метнись». В принципе, теоретически я знал, почему Ярика так нервировал ром, хоть он и старался этого не показывать. Но я все равно не мог понять, суеверие это или что? Лично мне было абсолютно похуй, чей самопал пить, хоть Богини Любви. Вряд ли я от него начал бы икать сердечками. — Знаешь, Мара — Богиня не только Зимы, но еще и Смерти, — зашел я издалека. — Ты это понял по трупикам детей в ее кладовке? — Не заметил у нее никаких трупов в кладовке. — А с наблюдательностью у тебя не круто, — сказал он со скрытым напряжением в голосе. — Тебе нужно чаще смотреть «Шерлока». — Хорошо, — легко согласился я, возвращаясь к ноуту. — Локи. Пожалуйста. Убери ее. Неужели все дело в пантеоне? — Это просто бутылка, Ярик. Ты не умрешь, если случайно дотронешься до нее, и мир вокруг тебя не погрузится в хаос. — Хорошо. Но ты можешь просто убрать ее? Куда-нибудь в шкаф? Ты же все равно не собираешься сейчас пить ром, так зачем он здесь стоит? Я действительно не собирался сейчас ничего пить, ну, максимум, бокал «Кайкена», но попозже. Ладно, черт с тобой. — Так и быть, я проявлю доселе невиданную чуткость к твоим нежным чувствам, — сдался я и переставил бутылку на кухонный стол рядом с холодильником. А потом подумал и убрал ее в бар, причем так, чтобы, не отодвинув ее, до моего любимого виски было не дотянуться. Яр сузил глаза и смерил меня многозначительным взглядом. Одним глотком он допил свой напиток и со стуком поставил стакан на стол. — Вот поэтому тебя никто не любит, Локи, — мстительно сказал он на прощание и исчез. Я убрал стакан в посудомойку и взялся за готовку ужина. Если я все правильно понимал, то сегодня я мог ждать гостей. Еще под конец дня у меня возникло странное предчувствие, так что по дороге домой я зашел в магазин и взял бутылку вина, овощи и мясо. В принципе, дома у меня был достаточно приличный бар, состоявший, в основном, из коньяка и вискаря, подаренных пациентами или купленными мною. И все же не стоит упускать возможность выпить бокал хорошего красного сухого. В общем, никогда не считал себя пророком, но тут я не ошибся. Когда пришел Штрукер, я как раз обжаривал обернутые фольгой медальоны на одной сковороде, а на другой перемешивал тушащиеся овощи. Штрукер уселся на диван, поблагодарил меня за поставленный перед ним бокал, налил себе вина и чуть ли не залпом осушил его. Потом спросил, нет ли у меня чего-нибудь покрепче. Я махнул рукой в сторону бара и предложил выбирать что угодно. Некоторое время мы молчали, пока я продолжал готовку, периодически отпивая из своего бокала. Я стоял спиной к Штрукеру, но меня не особо волновало, что он там делал. Только попросил его достать тарелки, когда еда была уже почти готова. Он тяжело поднялся со стула, похлопал шкафчиками и вытащил посуду. — Вы смотрели сериал «Ганнибал»? — внезапно спросил он, когда я начал выкладывать мясо и овощи. Я удивленно взглянул на него. Вот уж не ожидал, что после съезда с общаги и прекращения общения с малолетними смертными мне все еще придется смотреть всякие мэйнстримные шоу, чтобы понимать, о чем говорят люди вокруг меня. — Нет. Интересный? — Просто... Вы всегда готовите в белой рубашке? Я осмотрел свой внешний вид. Ну, рубашку все равно в стирку отправлять, хотя и не то чтобы она была вся в крови моих пациентов, все-таки на работе я хожу в медицинской форме. А дома мне влом было переодевать ее сразу, и вообще, не люблю белые рубашки, не знаю, зачем напокупал. Так в ней и готовил, только рукава засучил. Не зная, что ответить, я ограничился ничего не значащей полуулыбкой и налил себе еще вина. Перед Штрукером стоял опять рокс, наполненный почти аж на четыре пальца, так что ему пока было достаточно. Я бы мог предложить лед, но считал, что ни один из хранившихся у меня в баре виски не нуждался в разбавлении. — А теперь вы вообще очень похожи на главного героя из сериала. Извините за нескромный вопрос, а какое мясо мы едим? Я уставился в его насмешливую рожу. Вот сейчас окажется, что он ко всему прочему еще и мусульманин или иудей, и приехали. Праздничный ужин, называется. Не то, чтобы меня сильно интересовали чьи-то религиозные убеждения, но... нет, а зачем еще ему понадобилось уточнять про мясо? — Свинина, — в конце концов, выдавил я чуть охрипшим голосом. — Да не беспокойтесь, — засмеялся Штрукер, видимо, расшифровав мое замешательство, и попробовал кусочек. — Прекрасное мясо. И отличный напиток. То, что нужно, чтобы отметить провал работы всей моей жизни. — Провал? — удивился я. — Я слышал, что довольно приличное количество агентов Щ.И.Т.а были скомпрометированы. — Больше половины из них были моими агентами. — Оу. Неприятно. — Мягко сказано, — кивнул Штрукер. — Чертов Пирс нас подставил — поспешил со своим проектом и привлек внимание Мстителей. — Мстители в любом случае рано или поздно обратили бы на вас внимание, — пожал я плечами. — Тут вы правы, — задумчиво кивнул он. — Впрочем, меня немного греет мысль, что не я один здесь избегал их внимания. Он посмотрел на меня с легкой триумфальной улыбкой, видимо, ожидая вопроса, но я лишь отпил вино и улыбнулся в ответ. Значит, он наконец-то выяснил, кто я. Ну, слава богу. — Неужели эта страна оказалась таким хорошим укрытием, герр Боев... Простите, не знаю, как правильно вас называть: герр Одинсон? — Герр Одинсон, — повторил я. — Звучит забавно. Просто по имени — будет вполне достаточно. Что же касается первого вашего вопроса, то ведь для вас эта страна тоже оказалась удобна. — У нас много укрытий по всему миру. Здешнее убежище, как и многие другие, просто пока не обнаружены. — Думаете, найдут? — Думаю, что Капитан Америка не успокоится, пока не сделает этого. — Почему именно Капитан? — поинтересовался я. — Ну, у него очень долгая история с нашей организацией, — Штрукер невесело усмехнулся, отпивая из бокала. — Скажем так, наше существование задевает его за живое. — О, мое присутствие в этом мире его тоже не обрадовало, — согласился я. — Так что я вас прекрасно понимаю. — Уверен, у вас есть способ защититься от Мстителей, — вставил Штрукер. — У меня есть что-то вроде дипломатической неприкосновенности, — улыбнулся я, не реагируя на то, как он впился в меня взглядом. — И вы думаете, в критический момент она вас спасет? Я вздохнул. Видимо, мой вздох прозвучал чуть более усталым, чем мне бы хотелось. — Я сейчас нахожусь в таком мире, барон, в котором в принципе ни в чем нельзя быть уверенным. Ну, сейчас начнется. — А что бы вы сказали, если бы я предложил вам защиту от Мстителей? Боже мой. Это так мило. — Честно говоря, ваше предложение звучит не особо заманчиво в свете того, что вы только что отмечали собственный провал. — Ну, я немного драматизировал, — поморщился он. — Действия Капитана по обнародованию данных, конечно, отбросили нашу работу на пару шагов назад, но мы быстро восстановим позиции. Так слив информации устроил Капитан?! Вау!.. — Никогда не теряете оптимистичный настрой? — улыбнулся я. — Наша организация существует уже более семидесяти лет. Кто только с нами не боролся за это время, и где они все теперь? А Мстителям — без году неделя. Наше дело переживет их так же, как пережило всех, кто был до них. Ах, черт, речь зашла об Идее. Ну все, сейчас у Штрукера понесется душа в рай... — В конце концов, они поймут, что то, за что мы боремся, это выше чьих-то личных амбиций... Послушайте, — он поставил локти на стол и придвинулся ко мне. Монокль на его правому глазу, будто лупа, увеличивал одержимый блеск. — Вы ведь бывали и в других мирах, да и на нас давно смотрите. Вы видите, что с нашей планетой что-то не так. Разве? По-моему, у планеты-то как раз все прекрасно. По сравнению с человечеством, даже охуенно. — Наш мир болен, тяжело болен. Когда я думаю о том, каким бы он мог быть прекрасным местом, если бы не эти мерзкие раковые клетки с их амбициями и пороками... Жалкие эгоистичные существа, испоганившие планету, испоганившие собственный генофонд, не способные понять... Ага, покажите мне того, кто вообще хоть что-то понимает. Мидгардцы и сами-то ничего не понимают, хотя уже несколько тысячелетий здесь живут, а вы чего-то от смертных хотите. — И вы собираетесь излечить этот мир путем оперативного вмешательства? — Вы же работаете хирургом, вы и сами понимаете, что иногда по-другому организм не вылечить. — Еще вина, барон? — Нет, спасибо, — он качнул головой. — А вот от вашего рома я бы не отказался. От моего... чего? Я проследил за его взглядом и увидел, что рядом с баром стояла вытащенная бутылка рома. Того самого рома, который я буквально час назад убрал. Твою мать. Он пил чертов ром. Ром, который принес Бог Смерти. Который открывал и первым разливал я, Бог Хаоса. Четверо светлых богов, тусовавшихся в доме Мары, отказались его пробовать. Ярик не хотел даже до бутылки дотрагиваться. А сейчас этот ром пил смертный. Господи. Иисусе. У меня не было специальных бокалов для рома, я даже не знал, как должны выглядеть бокалы для рома, ведь обычно я его не пью. У меня есть три вида бокалов для вина, один — для коньяка и шоты для текилы, но ничего для рома. И Штрукер взял рокс. Окей, рокс подходит и для рома тоже, суть не в этом, а в том, что я-то думал, он пил виски, и даже внимание не обратил... Твою мать... — Как он вам? — Прекрасная вещь. Никогда раньше не пробовал эту марку. С Кубы? — С Гаити. Н-да, Локи, не круто, конечно. Мог ведь и сам его выпить... С другой стороны, один я все равно не пью, к тому же я ни разу не видел, как такие напитки влияют на смертных. Мог бы получиться очень интересный эффект... Я встал, взял ром со стола и подлил в его стакан. Собственной рукой. Он не имел ничего против. — И чего вы хотите конкретно от меня? — Лишь помощь в некоторых наших проектах, — туманно ответил он. Я попытался вспомнить, что мы обсуждали с ним в прошлую нашу встречу. — Вы говорите о проектах по созданию вашей суперсолдатской армии? Насколько я помню, у вас там все схвачено. — Положительные результаты определенно есть, — кивнул он, осторожно подбирая слова. — Но хотелось бы... улучшить статистику. Понимаете? — До стопроцентной смертности? — улыбнулся я, наливая и себе вино. — Совсем наоборот, — резко заявил он. — Мы сейчас обдумываем разные комбинации, но даже до приблизительно удовлетворяющих результатов далеко. Все это требует времени, а с временем сейчас непросто. Как же я его понимал... — Но по крайней мере, у вас есть хотя бы двое выживших, если я не ошибаюсь? Как они, кстати, все ещё живы? — Да... — не очень уверенно протянул Штругер. — Они живы... У девушки развились сильные психокинетические способности и телекинез. Ее возможности просто потрясающие, но... Она находится в плену некоторых параноидальных идей. Ничего удивительного, учитывая, что они с братом пережили, и всё-таки... Я мысленно поправил: «параноидных», но спросил о другом: — Вам это сильно мешает? — Пока нет. На данный момент ее страхи и... навязчивые идеи нам даже на руку, так ее проще контролировать. Но в голове у нее творится полный бардак. Следствия идут впереди причин и все подобное. Пока ничего критичного, но наши специалисты считают, что у нее может развиться параноидальная шизофрения. Впрочем, это все очень теоретически. М-да, ментальный маг с параноидной шизофренией — ну, такое. — А что с ее братом? — О, с ним все отлично. Совершенно вменяем, легко внушаем, но не агрессивен. Прелесть какая. Знаете, это чувство, когда ты слышишь про какую-нибудь авантюру, умом понимаешь, что лучше не надо, но внутри уже поднимается азарт, и так и подмывает принять в ней участие? Так вот, у меня его не было. Ладно, что мы вообще имеем на сегодня? Мстители ищут меня по всему миру, наверняка, чтобы посадить, идейный вдохновитель Гидры пытается меня завербовать, а сам я категорически отказываюсь связывать пытающихся разнести Грецию эдемцев с Муспельхеймом (потому что тогда эта проблема будет нерешаемой, а меня такой расклад не устраивал!). О таком ли невмешательстве в дела Мидгарда говорил Один, когда ссылал меня сюда? Штрукер уже действительно начинал утомлять, и я внезапно подумал, что по сути он мне вообще не нужен. С самого начала я пошел на контакт с ним, потому что надеялся добраться до Скипетра, но теперь-то выяснилось, что Скипетр мне только навредит, так нахуя мне тогда Гидра? Чтобы опустошать мои запасы проклятого рома? Единственное полезное, что я услышал, было предложение защиты от Мстителей. Эта идея мне понравилась. Почему бы нет? Не то, чтобы я считал себя настолько беспомощным, что мне нужна была защита от приятелей Тора, какой бы смысл Штрукер в это ни вкладывал. Но, например... отвлекающий маневр? Мстители сейчас, конечно, заняты разгребанием скандала, да и Гидру они по-любому держат в уме. Но если смертным придется разрываться между выступлениями в Конгрессе и разборками с этой душной нацистской бандой, то им наверняка будет не до меня. И если этой душной нацистской банде придется отбиваться от Мстителей и задвинуть все свои проекты на какое-то время, то им тоже почти наверняка будет не до меня. И тогда они все наконец-то от меня отъебутся. И, надеюсь, взаимно аннигилируются. Так что да, с такой стороны предложение Штрукера о защите меня устраивало. Я взял бутылку и долил ему в стакан остатки рома, думая о том, что Штрукеру с его новым мировым порядком не помешало бы немного чистого неразбавленного хаоса. — Так что вы скажете? — сказал он. — Один раз я уже делал вам это предложение, тогда вы взяли время подумать. Что ж, у вас было достаточно времени. — Mein Lieber, я не просил у вас времени подумать, я говорил, что не могу работать с вами. — И почему же? — холодно спросил он. — А вы не догадываетесь? — Просветите меня. — Вы радеете за новый мировой порядок. А я — Бог Хаоса. Как вы себе представляете союз порядка и хаоса? Это физически невозможно. Вы что, хотите, чтобы каждое ваше действие вело к вашему же краху? Мне кажется, Мстители и без меня уже подпортили вам игру. — Но вы говорили, что готовы помочь, — напомнил Штрукер. — Все правильно. — Но теперь говорите, что это будет идти мне же во вред. — Совсем не обязательно. — То есть как, необязательно? — судя по его голосу, его терпение уже дышало на ладан. — Но вы же сейчас сказали!.. — Герр Штрукер, вы пытаетесь меня запутать? — Я?! — его лицо стало по-детски обиженным, и я чуть не рассмеялся. — Я уже совсем перестал понимать, когда мы говорим о вас, а когда — о вашей партии. — Что, простите? — опешил он. Я тяжело вздохнул, достал сигарету, прикурил и начал объяснять. — Поймите, — начал я настолько мягко, насколько мог, — я не могу выступать на стороне целой организации, герр Штрукер, но одному конкретному человеку всегда можно помочь. Если же при этом от вашего успеха в каком-либо деле будет зависеть успех вашей организации, то прекрасно, не имею ничего против. Но наоборот не получится. Если я буду играть на стороне Гидры, вы все проиграете, если только на вашей стороне, возможно, конкретно вы выиграете. «Если, конечно, мне это будет интересно», — не стал добавлять я. Он немного покачал свой рокс, видимо, задумавшись. Я украдкой посмотрел на часы на руке, думая, как бы мне от него отделаться побыстрее. Заколебал уже. Сидит и сидит. — Хорошо, значит, если я от себя попрошу у вас помощи, вы мне поможете, — полу-утвердительно спросил он. — Я еще в прошлую нашу встречу вам это говорил, — улыбнулся я, салютуя ему своим бокалом вина. Он рассеянно ответил своим ромом. — И какова же будет ваша цена? — Ну, перестаньте, — тепло улыбнулся я. — Мы с вами сидим, пьем ром, празднуем ваш провал. О какой цене можно говорить? Мы же не чужие друг другу люди. Его губы дрогнули то ли нервно, то ли довольно. Представляю, что он сейчас думал. Бесплатный сыр только в мышеловке, и этот недобитый божок наверняка ведет свою игру. Хотя с другой стороны, он ведь несет в массы Идею. И только что добился от меня согласия работать над этой Идеей. Есть, чему порадоваться. — Что ж, — вежливо улыбнулся он в ответ, — в таком случае, я бы хотел попросить вашей помощи лично от себя. — С превеликим удовольствием загляну на вашу базу, скажем, в следующую пятницу. Пришлете за мной машину в это же время? Штрукер недовольно побарабанил пальцами по столу, не сводя с меня взгляда, обещавшего мне кучу неприятностей, если я попытаюсь его обмануть, но согласился. Одним глотком он опустошил свой рокс и начал собираться. Когда он наконец-то свалил, я убрал посуду в раковину, взял свой недопитый бокал, сигареты и устроился на балконе, наблюдая за его отъездом. Не беспокойся, mein Lieber, к следующей пятнице тебе уже будет совершенно не до меня. Я тебе это гарантирую.       _\ | /__\ | /__\ | /_ — Янка, ты просто человек-катастрофа, — беззлобно ворчала Маргарита, выковыривая ножом лед из морозильника и складывая его в пакет, пока я перевязывал опухшую лодыжку. — Тридцать три несчастья. Как же давно это было. Я смотрел на снимок и думал, почему я не заставил ее еще тогда ехать в травматологию и проверить связки. С тех пор у нее, похоже, развилась нестабильность лодыжки, и вот она сидела в смотровой, где принимал сегодня Тодор, вся зареванная. — Эмиль, а без операции никак нельзя? — Нельзя. Сами по себе связки не срастаются. — А если я больше гимнастикой не смогу заниматься? — Займешься учебой, — бросил я и только потом подумал, что надо бы смягчиться. — Да все ты сможешь. Люди даже на коньках умудряются кататься. Это же обычная операция на порванных связках, ничего экстремального. Три недели с жесткой фиксацией и на костылях, еще три недели без костылей, а если не будешь забивать на ЛФК, как ты это любишь, то, может, даже быстрее... — Итого полтора месяца! А соревнования на разряд уже через две недели! Она только руки себе еще от отчаяния не заламывала. Я скептически посмотрел на ее ногу. Отекшая лодыжка была вся в кровоподтеках и с огромной гематомой на месте сгиба. Разрыв третьей степени. Мне в общем-то и снимки были не нужны, достаточно было только положить руку на ее ногу, и я сразу почувствовал точку боли — от голеностопа шла бешеная горячая волна. Сначала я даже подумал, что перелом, но нет, только травма связки, хотя тоже ничего хорошего, к тому же жутко болезненная, поэтому так сильно ощущалась, ну, и тот факт, что Яна сама по себе чуть ли не в отчаянии от всего этого была. — Ян, у тебя вся стопа — один большой синяк. — Неправда, — болезненно скривилась она, утирая слезы, — это маленький и изящный синяк. Синячок, можно сказать. Он пройдет. — Вот, уже температура повысилась, — я приложил ладонь тыльной стороной к ее лбу. В шутку, естественно, хотя она и не знала, что нормальная температура моего тела совсем другая, так что я бы все равно не смог сказать, есть у нее жар или нет. — Что вы там Галузе сдавали, напомни мне? — Мышцы лица вообще-то. — Черт, — усмехнулся я, специально понизив голос и чувствуя, что почти подцепил ее. — Ну, ведь мышцы стопы вы тоже кому-то сдавали? — Ага... Эмиль, ну может, можно как-то без операции? — снова начала она. Да блядь. Кто бы знал, как в такие моменты мне не хватает Скипетра. — Ты на ногу даже встать не сможешь, ты же понимаешь? — Я год ради этих соревнований тренировалась. Если я их сейчас пропущу, то все!.. — Но ведь будут следующие, — попытался я воззвать к разуму. Она вытерла слезы и покачала головой. — Нет, Эмиль, — глухим от безутешности голосом произнесла она. — Полтора месяца без тренировок, я уже в такую форму не смогу вернуться... Ну, точно не до следующих соревнований. — Ян, — как можно тверже начал я. — Боже, ну почему я не перепроверила маты! И снова начала реветь. Вот за что мне все это?       _\ | /__\ | /__\ | /_ В понедельник с утра мы все-таки провели Яне операцию. Повреждения связки не были обширными, так что для ее реконструкции нам было достаточно имплантата из собственной ткани связки и немного надкостницы. Операция заняла чуть больше двух часов, после чего Яна, вся несчастная, с видом человека, чью мечту только что жестоко растоптали, отдыхала в палате, пока я объяснял ее родителям рекомендации. Яне их рассказывать было бесполезно, она и сама все прекрасно знала, но была из тех наглухо больных людей, которые поперлись бы на тренировку даже с аппендицитом. К пятнице, как я и предполагал, Штрукеру уже было не до экспериментов. Его машина за мной так и не приехала, а в воскресенье весь вечер мы наблюдали по телевизору захватывающие разборки в Ла-Пасе, где какие-то боевики сначала захватили то ли местную тюрьму, то ли целый район, судя по упоминанию журналистом семей с детьми, распылили среди заложников порошок неизвестного состава, и те начали масштабную резню друг с другом. По счастливой случайности рядом оказались Мстители, которые самоотверженно помогали местным спецназовцам наводить порядок. И хотя поначалу казалось, что ситуация явно была не их уровня, но разруливали они ее дольше, чем вторжение в Нью-Йорке. Я смотрел на сменяющие друг друга кадры и думал о том, как же все-таки хорошо, что я отказался от своего решения бежать в Боливию и остался здесь. Я даже предположить не мог, что самоуничтожение Гидры начнется с их базы в Боливии. Что у Гидры вообще есть база в Боливии. В итоге репортер сообщил, что у них «появились сведения о том, что к созданию чрезвычайной ситуации причастно подразделение «Гидра», которое входило, или не входило, теперь уже не разберешь, в организацию Щ.И.Т. Короче, было очень захватывающе. Вообще, в последнее время новости по телевизору были довольно впечатляющими. То горящие руины замков в Греции, то падающие авианосцы над Вашингтоном, теперь вон вообще Гидра с Мстителями в эфире. Интересно было бы узнать, что именно в Ла-Пасе произошло. Чей в итоге это был порошок: Гидры или Щ.И.Т.а? И участвовал ли там Штрукер? И если да, то какую роль он сыграл? Черт. Столько веселья, а я только и могу, что с экрана за всем наблюдать. Но было очень круто. Жаль, что быстро закончилось. Хорошо, что это был не последний раз, когда Щ.И.Т. с Гидрой радовали зрителей своими выступлениями в эфире. Часы на операциях я все-таки набрал и успел записаться на тот курс, про который говорил Димитр. Пока что за время моей работы мне лишь один раз попадался пациент с остеомиелитом, и я прекрасно помнил, какой это был геморрой. Тогда вечером мы с Аском даже пообсуждали эту проблему за бокалом винца. Обменялись парочкой баек. Да, было время... На дворе уже заканчивался май — самая дикая пора в универе Аска, а от олимпийцев до сих пор ничего не было слышно. Даже хуже. Где-то в начале мая сдвиги измерений начали распространяться дальше по Европе, что было совсем не круто, ведь страна, в которой я жил, находилась на границе с Грецией. Тут в дело вмешались уже и смертные, и вместе со славянским и несколькими азиатскими пантеонами они отодвинули фронт зоны конфликта почти аж до середины полуострова, но ни снять магическую изоляцию, ни проникнуть за нее никому из них так и не удалось. Точнее удалось парочке ребят, но обратно они не вернулись. На освобожденных же территориях пространственно-временные поля были искалечены до ужаса. Конечно, со временем они бы восстановились, но творящийся по соседству пиздец явно им в этом не способствовал. В общем, я понимал, что уже малость подзаебал Ярика на этот счёт, но отставать от него не собирался. — Клянусь, я сейчас поменяюсь с Хорсом и свалю из Мидгарда нахрен, — проворчал Яр, когда я связался с ним во время своего перерыва на перекур. В очередной раз. За день. — Да все у них там нормально. — Там Крит уже сгорел к хуям, — ответил я, глядя на виднеющийся из-за домов сверкающий купол Храма Александра Невского. — Ничего, зато материк потушили, — успокоил он меня. — Это хорошо, что потушили, хотя мне больше интересно, выберутся ли эти дебилы оттуда живыми. — Нашел, о ком беспокоиться. — Эрми мне почти три сотки должен, так что да, я пиздец как беспокоюсь. — А, ну тогда ладно, — в его ответе послышалась усмешка. А что тут смеяться? Это серьезный разговор. Три сотки. За такие деньги и убить можно. Я бы убил. Мне ещё за квартиру платить. Не то чтобы я когда-нибудь убивал за деньги... Не то чтобы мне предлагали. Господи. — Ну, все, Локи, кончай нервничать, — услышал я Ярика и чуть не подпрыгнул. Мы что, все ещё были на связи? — Побеспокойся лучше о своих пациентах. Ты все еще в той же больнице? — Да, а что? — удивился я. — Решил никуда не уезжать? — Ну что ты, как я могу бросить людей? Некоторое время Ярик молчал. — Слушай, у меня тут вопрос к тебе назрел. Не знаю, станешь ли отвечать, но спрошу. Ну, он меня прямо заинтриговал. — Ты сдал Мстителям Гидру, чтобы расплатиться с... ну... ты понял. Да? Э. Что? — С чего ты это взял? — Нет, с одной стороны ты правильно делаешь. Лучше, если ты расплатишься с ним до того, как вернешь себе статус и положение. Просто ты уверен, что это так работает? — Ярик, о чем ты? — Я, конечно, не особо хорошо знаком с лоа, ну, не так, как Мара, как выяснилось, но мне кажется, что сделки у них работают немного по-другому. Что он вообще несет? — Что ты вообще несешь? — Твое исцеление. — Да. — Это была сделка. — Очевидно. Вряд ли он стал бы лечить меня по доброте душевной, правда? Тем более, что я не из его народа. — Ты мало того, что не из его народа, ты даже при смерти не был. — Эй! По сравнению с обычным состоянием асгардцев, я был уже по колено в могиле. — Ладно-ладно, — я буквально увидел, как он начал бы махать на меня руками, находись сейчас здесь. — Я веду к тому, что ты заключил с ним сделку, а теперь гидровцы уже несколько месяцев творят хрен пойми что по всему миру, и началось это, спустя буквально пару дней после вашей пьянки в Карелии. Ты таким образом решил расплатиться за счет смертных... или что? Н-да. Это сейчас было немного неожиданно. Во-первых, два этих события абсолютно не были связаны друг с другом, во-вторых, какое Ярику до этого вообще было дело? Не думал, что он хоть что-то знает про Гидру, с которой меня к тому же ничего не связывало. Пара бесед со Штрукером разве что, не больше. — Яр, объясни нормально, что случилось? С чего ты Гидрой заинтересовался? Это как-то связано с эдемцами? Снова молчание. Потом: — Нет-нет... Неважно. Просто спросил, не бери в голову. Все, иди уже работать, иначе я точно с Хорсом поменяюсь. Ну, окей. Работать, так работать. Что-то я ни хрена не понял.       _\ | /__\ | /__\ | /_ Мы начали в середине июня, всего курс длился двенадцать недель, и за пару дней до его окончания к нам обратился пациент с хроническим посттравматическим остеомиелитом пяточной кости. Передавая мне историю болезни, Димитр пошутил, что это прекрасный способ закрепить изученный материал. Остеомиелит — вообще очень мерзкая вещь. Это гнойный процесс, который развивается в костях и окружающих тканях, если в результате травмы туда попала инфекция. Конечно, за последние сто тридцать лет мидгардская медицина постоянно придумывала новые способы решения этой проблемы или дорабатывала старые, и каждый из них стоило применять в каких-то определенных случаях с учетом кучи нюансов и противопоказаний. Когда к нам в прошлый раз поступил пациент с хроническим остеомиелитом, это был полный пиздец. Ему случайно занесли инфекцию во время операции после сложного перелома, и за год эта штука круто так развилась у него в костях. Весь его голеностоп был покрыт довольно мерзкой на вид экземой, к тому же у пациента был диабет, который являлся серьезным противопоказанием к любимому Димитром методу лечения. Мы тогда долго обсуждали варианты, пока не решили применить комбинацию нескольких методов, одним из которых было пересаживание кожных лоскутов с применением микрохирургической техники. Всю операцию вел Борислав, которому я только ассистировал и запоминал, как он выбирал донорский участок кожи для лоскута. А потом еще месяц мы разбирались с осложнениями, вроде тромбозов и всякого такого. И это было... бесяще. Нет, я любил проводить сами операции, искать интересные медицинские решения и применять их, но разбирательство с возникающими осложнениями и коррекция лечения меня слегка подзаебывали. Хотя, конечно, все врачи хотели бы, чтобы пациенты просто — раз, и выздоровели, так что мне не на что было жаловаться. В этот раз случай был еще хуже. Остеомиелит пяточной кости встречается редко, но если встретился, то беги. Из-за особенностей кровоснабжения в этом месте, отсутствия мышечного покрова и ранимости окружающих тканей такой остеомиелит протекает тяжело. Впрочем, пациент даже не догадывался, насколько у него были серьезные проблемы. Экзема, покрывавшая почти половину его стопы и поползшая вверх по голеностопу, долгое время ему совсем не мешала, и он был уверен, что это просто какое-то раздражение, которое пройдет. Даже после того, как появились боли, он обратился в больницу далеко не сразу. Бактериологический посев, который ему там сделали, выявил присутствие штамма стафилококковой бактерии с антибиотикоустойчивостью, а рентгенография стопы в двух плоскостях окончательно подтвердила диагноз, и мужика отправили к нам. На осмотре он рассказал мне, что не уверен, но кажется, два года назад он случайно наступил на гвоздь. Иногда у меня складывается такое ощущение, что Мидгард вообще не предназначен для смертных. Может, где-нибудь во Вселенной существует другой мир, где живут другие вирусы и бактерии, к которым у смертных все-таки есть иммунитет? Я, по сути, вообще не с этой планеты, почему я был ко всему этому устойчив, а они нет? Пораженный участок был уже довольно обширным, инфекция ушла глубоко в кость, а это ведь пяточная кость, так что к ней предъявляются особые требования опорности и подвижности. Лечение такого остеомиелита проходит в два этапа: лечение самого гнойного процесса, потом долгое и упорное исправление ортопедических последствий на фоне коллапса и фиброза мягких тканей в этой области. Я представил себе, как мы сначала будем наращивать кость по методу Илизарова, который неплох, но все равно не позволяет восстановить исходную форму и функцию пяточной кости, потом мы будем разбираться с коллапсом мягких тканей, и все равно не факт, что удастся восстановить жировую подушку. Ну правда, это очень заебно. Так что я предложил соединить два этих этапа в один: провести некрсеквестрэктомию с полным иссечением всех пораженных тканей и промыванием антибиотиками очага инфекции, а образовавшуюся полость запломбировать имплантатом из костного цемента. А уже позже, после купирования гнойного процесса спокойно и без нервов проведем костную аутопластику. Предложение было довольно авантюрным, признаю, но удачный исход операции, позволил бы избежать кучи осложнений. Так что я поговорил с пациентом, описал ему все риски и преимущества, и он согласился. Конечно, он согласился. Ну, а стоило мне, уже облаченному в хирургический халат, вместе с Тодором войти в операционную, взять в руки скальпель и, еще раз сверившись со снимками, сделать первый надрез — все, все проблемы отошли на задний план. Асгард, Мстители, Гидра, Греция, любые мысли о том, что что-то в моей жизни шло не так — все это словно исчезло на следующие четыре часа. Все было неважно, пока я находился в операционной. И это было... необычное ощущение. Давно забытое. И приятное. Я уже и не помнил, когда меня в последний раз что-то захватывало настолько, что я мог полностью абстрагироваться от окружающего мира. Ну, вот разве что, когда я каким-то новым магическим стилям учился, но все равно ощущения были другие. На самом деле я и раньше за собой это замечал, еще в интернатуре начал ловить себя на мысли, что в общем и целом работа в хирургии каким-то непостижимым образом помогала мне сохранять внутренний баланс. Но тогда я все свалил на ее интенсивность и напряженность. Вроде того, что у меня просто нет ни сил, ни времени на полноценную рефлексию, потому что я уже так заебался, что сейчас приду в общагу, лягу и сдохну. А это, конечно, было лучше, чем, когда я два месяца праздно сидел дома у Аска и всевозможной хуйней страдал. Но окончательно это понимание сформировалось, когда в апреле я вернулся на работу после отпуска. Я почти две недели обдумывал свой переезд, смену имени и род деятельности, но стоило мне выйти на работу буквально на час, и я сразу передумал куда-то сбегать. Внезапно я очень четко понял, что микрохирургия действительно нравилась мне. Было много специфических нюансов, в некоторых из которых я уже неплохо разбирался, а ради других нужно было проходить дополнительное обучение, были вопросы, из-за которых я постоянно лез в медицинскую литературу, и это было действительно здорово, что после десятилетий праздного сидения в Асгарде и двух лет у Таноса именно эта работа заставила мои застоявшиеся мозги снова начать работать. Передо мной расстилалось непаханое поле новых познаний и интересных практических навыков и приемов, имелся отличный повод во все это вникать, а рядом были прекрасные учителя, готовые объяснять и делиться собственными секретами. Ну и, в конце концов, я испытывал просто дикое облегчение каждый раз, когда наконец-то выписывал очередного пациента, и тот возвращался к привычной жизни. В общем, не знаю, как это все объяснить, но мне действительно не хотелось менять работу из-за долбаных друзей Тора. Так что новости, которые принесла мне мама, были для меня очень приятными. Честно, я вздохнул с облегчением, когда ее иллюзия появилась в моей гостиной. Во-первых, мы не виделись с самого Схождения, а это было больше пяти месяцев назад, и я не знал, стало ли это последствием нашей ссоры с Одином или чего-то еще? Вдруг он решил больше не пускать ко мне никаких гостей? Или они с Тором ей что-нибудь сказали, и она... В общем, я был рад ее увидеть. Во-вторых, у меня выдался страшно длинный день. Операция на пятке была долгой, но прошла хорошо. Потом я зашел проведать пациентку, поступившую к нам пару дней назад с открытым переломом нижней трети лучевой кости. Тогда на ее руку я взглянул с облегчением. Да, связки были порваны, кости торчали наружу, минус-ткань, да еще наверняка и рана была инфицирована, но вероятность успешного результата была очень велика. Но сегодня состояние ее швов мне ужасно не нравилось. Я привык, что если я зашивал, то все должно было быстро срастаться, а у нее до сих пор наблюдалось расхождение в восемь десятых сантиметра. Бить тревогу было еще рано, прошло всего несколько дней. И восемь миллиметров — это, конечно, ничего хорошего, но и не смертельно. Но мне не нравилось. Несрастающиеся швы я видел несколько раз и только у ванов, и как правило, для них это всегда означало смертный приговор. Правда, у них и бывало такое после тяжелых поражений высшими заклинаниями, так что не было ничего удивительного, что им даже магия не помогала. Но хотя эта женщина явно не была ваном, было кое-что, что меня серьезно напрягало — остаточная магия. Не от заклинания, не от какого-то конкретного воздействия, нет. Это был просто остаточный фон. Когда я ее расспросил, она сказала, что вернулась неделю назад из Греции. Да-да, на островах там ужасные пожары, но на материковой части мы прекрасно отдохнули. Кстати, вы слышали про толчки в Неаполе? Говорят, там все вусмерть перепугались, что вот-вот проснется Везувий. Судя даже по остаточной магии, фон в Греции был страшен. И что бы там ни происходило, это длилось уже пять месяцев! Связи не было ни с олимпийцами, ни с теми, кто к ним ушел. В общем, как-то неоптимистично. Я мрачно размышлял об этом до конца осмотра, а когда возвращался в кабинет, встретил в коридоре того мотоциклиста, которого оперировал в свой первый день после отпуска. После нас ему пришлось сделать еще одну операцию у нейрохирурга, но результат того стоил, и рука, хоть и значительно потерявшая в массе за прошедшее время, потихоньку восстанавливалась. Потом поступило сообщение из скорой, и это окончательно переключило мое внимание на работу. После смены я с облегчением залез под душ и смыл с себя чужую кровь и антисептик, а потом пошел домой, прокручивая в голове все произошедшее за день. Впереди было два выходных, и нужно было еще подготовиться к сдаче теста на следующей неделе по изученной программе. Так что поболтать с мамой в конце долгого дня и послушать ее новости из Асгарда, было тупо приятно. Предлагать ей вино было бесполезно, она же была иллюзией, а пить при ней одному казалось не очень хорошим решением. Так что я заварил себе чай, расположился за барной стойкой, она — тоже. Оказалось, она даже не знала, что я как-то поучаствовал в том бардаке, который творился во время Схождения. На следующий же день Тор страшно разругался с Одином и вроде как вернулся в Мидгард, хотя дома периодически бывает. Кстати, он сказал Мстителям, что меня забрали в Асгард, так что те больше не ищут меня в своем мире, а что такое, Локи, у тебя какие-то неприятности из-за них, нет, ничего, мам. Кроме того, Один дал Тору определенное задание, но тот, похоже, на все забил и разбирается здесь с другими проблемами. О, про их проблемы я был наслышан. Почти каждую неделю появлялись сообщения о том, что Мстители где-то что-то сотворили, кого-то спасли, что-то предотвратили. То в Сан-Франциско какие-то психи чуть не обрушили мост Золотые Ворота во время его самой сильной загруженности, то в Баку уже другие сумасшедшие вытащили на улицу невнятную установку и с помощью звука определенной частоты и серии сигналов умудрились зомбировать три тысячи человек. А потом в кадре появлялся Капитан Америка, кидал свой щит, и вся интересная часть сразу заканчивалась. Причастность Гидры упоминалась редко, но да ладно вам, зомбирующая установка? Разве с этим могут быть связаны ребята, экспериментирующие со Скипетром? Даже не знаю. Новые серии этого захватывающего боевика появлялись раз в пару недель, иногда чуть чаще. Я смотрел это и думал о словах Штрукера, что их организация появилась больше семидесяти лет назад и прекрасно процветала все это время, находясь в тени и тихо идя к своим целям. А теперь они бездарно сливали базу за базой, очередной свой секретный проект за проектом. Наверное, не стоило их идейному вдохновителю пить проклятый ром из рук Бога Хаоса, да еще и празднуя собственный провал. — И с каким же условием Тор отправился в Мидгард? — спросил я, скорее из праздного любопытства. Не то чтобы мне это было действительно интересно. — Ты, возможно, слышал, что Малекит напал на Асгард во время Схождения? — начала мама. — Ни разу, если не считать тех случаев, когда Тор с отцом буквально проорали мне это в лицо. Она вздохнула. — Малекит разрушил царскую тюрьму. Чт-то? Я в обалдении уставился на нее. — Об этом я ничего не знал. — Да, — кивнула она. — И те, кто оттуда сбежали... — Их хоть кто-нибудь ищет? — Конечно. Тор, например. Взял на себя весь Мидгард. Мило. — Я шучу, — улыбнулась мама. — Отряды эйнхериев отосланы во все миры, Серые Плащи контролируют тропы. Слава норнам, многих удалось вернуть в тюрьму еще в первые два месяца, и, если у оставшихся есть хоть капля мозгов, они уже покинули Иггдрасиль. Но ты бы только знал, что творилось в Асгарде... Да уж, могу себе представить. — А что с друзьями Тора? — спросил я. — Те, которые пошли с ним тогда в Свартальвхейм? Я кивнул. — Посидели около недели в тюрьме, — улыбнулась она. — Слышала, ты вступился за них перед отцом, и он их помиловал? Только в звании понизил, и теперь они тоже ловят беглых преступников. Ну, «вступился» — это, конечно, громко сказано, но если они так думают... — Ловят преступников — это хорошо, — сказал я, обдумывая эту информацию. Нет, ну вот что за человек? Сам на меня орал, и в предательстве, и в покушении на убийство Тора обвинял, и зрения грозил лишить, а в итоге что? Подержал их неделю в тюрьме и отпустил, как я и предложил с самого начала. И как мне это нужно понимать? — Слушай, а Фандрал или Огун в каком мире? — Огун — в Муспельхейме, а Фандрал — в Ванахейме, если я ничего не путаю. А что такое? Какое удачное совпадение. — До нас тут доходили кое-какие слухи, но я не обращал на них внимание, — ответил я. — Но сейчас, когда ты рассказала... Ты не могла бы прислать ко мне Огуна?       _\ | /__\ | /__\ | /_ В начале октября стихийные бедствия в Греции улеглись, а через пару дней Ярик связался со мной с первыми за много месяцев новостями об олимпийском пантеоне.