Ведьма я, эх, ведьма я Такая вот нелёгкая судьба моя Король и Шут «Ведьма и осел»
Когда стало понятно, что арестовывать меня не собирались, Ярик сказал, что будет на связи, и свалил куда-то по своим делам. Без него стало скучно. Смертный так и лежал в отключке, а Тор постоянно выходил из комнаты то ответить на чей-то звонок через Пятницу, то заказ забрать, то еще что-то. Про девчонку он в итоге ничего не рассказал, да и вообще всю тему с Заковией старался аккуратно обходить стороной в разговоре. В принципе, общая картина произошедшего у меня в голове уже сложилась, хотя многих деталей пока не хватало. И больше всего интересно было то, как это все касалось ведьмы. О девчонке мы знали еще до того, как начали готовить базу под ритуал, но рассчитывали, что попозже она куда-нибудь уедет вместе с гидровцами. Так и получилось. Как я понял со слов Афины, когда они заканчивали подготовку, в том здании уже никого не было, включая ведьму. И мы естественно решили, что ко всей этой истории она не имела никакого отношения, и всерьез о ее участии даже не задумывались. А теперь вот я сидел на кровати рядом с измазанным в крови бессознательным Старком и думал: а что если она очень даже поучаствовала? И каким образом она могла бы это сделать? Сильнее всего тут напрашивалась мысль, что Заковия стала рикошетом высшей магии. Это был простейший вариант. Первое, что приходило в голову. Буквально бритва Оккама. Но ведь рикошеты никогда не принимали настолько масштабные форматы, ну, или я такого ни разу не видел. По моему опыту, они обычно оставались чем-то личным, персональным. А разрушенный город на что-то личное и персональное совсем не тянул. Вторым вариантом было то, что, возможно, вся эта катастрофа была не рикошетом, а самим основным заклинанием. Но тогда вставал вопрос «нахуя?» Если я правильно помнил рассказ Штрукера, та девчонка с братом, вроде, сами были из этого города или из какого-то пригорода. У них наверняка где-то там оставались дальние родственники, знакомые, не знаю, может, даже приятели какие-нибудь. Да и в принципе, в чем идея уничтожать город? К тому же такой город. Ничем не примечательный, малоизвестный, с населением меньше полумиллиона человек. Я еще понимаю, Нью-Йорк пытаться разрушить. А тут-то? Нови Град. Он и так-то нахуй никому не сдался. Может, она на самом деле хотела уничтожить базу? А город — так, на линии огня случайно оказался? Тоже вариант. Может, несмотря на убежденность Штрукера в обратном, на деле ведьма вовсе не была пиздец какой фанаткой идей Гидры. Может, ее, как и меня, все эти их идеи и вся эта Гидра, и вся их база уже затрахали дальше некуда. Вот она и решила от них как-нибудь избавиться. Через Мстителей. Но не справилась со своими силами и уронила вообще, блядь, все. Хотя тоже не сходится. Гидра и без помощи магии была уже близка к своему поражению. Когда я был у Штрукера на базе в начале марта, тот как раз готовился держать полноценную осаду, даже какие-то дополнительные силы где-то запрашивал. Но, видимо, получить он их не успел, или толку от них никакого не было, раз Мстители его базу все равно захватили. Смысл был после этого ее еще сильнее уничтожать? Да и наверняка, если уж девчонка и ненавидела то место, так из-за конкретных людей тогда уж. Так что и свою магию она, наверное, направила бы на них. Наверное. Кстати, о конкретных людях. Возможно она просто тупо хотела проклясть Старка. Тогда картинка складывалась совсем простой. Они с братом по сути жили в бедной полуразваливающейся стране, которую в «Третий мир» еще не записали только потому, что это все же бывшая Югославия, а значит, хотя бы «Второй». Семью они потеряли во время войны и наверняка относились к бедным слоям населения. Тогда как Старк был очевидным представителем привилегированного класса. Плюс то, что она несколько лет плотно общалась с Гидрой и со Штрукером, а тот при каждом удобном случае начинал рассказывать про свой Мир Мечты, активно проповедуя всякие забавные идеи. Мало ли насколько серьезно девочка могла воспринять всю эту бредятину. И вот уже Старк вполне тянул не только на классового, но и на идеологического врага. За что там еще смертные всегда готовы были разводить самые кровавые побоища? Помимо полезных ресурсов, понятное дело. Религия, кажется? Тоже чем не повод. Сам Старк на особо верующего не тянул, но девчонка вполне могла глубоко проникнуться каким-нибудь вероучением. Сказанные мною в шутку слова о том, что Старк общается с языческими богами, как-то сами собой всплыли в памяти, так удачно встраиваясь в историю. Эх, было бы забавно, если бы дело и правда было именно в последнем варианте, и живи мы во времена Инквизиции, я бы, не задумываясь, поставил на него. Но сейчас, пожив здесь три года, в двадцать первом веке, все же склонялся к первому. У смертных такое бывает. И нередко. Это мы в Асгарде живем, окруженные золотом, а в Мидгарде даже гуляющие по одной улице люди могут иметь настолько разный уровень жизни, что между ними будет пропасть. Вот и она так. Увидела во время боя на базе Старка, летающего под небом в своей полуторамиллионной броне, сверкающей золотом на солнце, вспомнила собственные голодные годы, психанула, ну и прокляла его в сердцах. Ну и да, не справилась с магией. Бывает. Не со мной, конечно, но с кем-нибудь — наверняка. А может, ее целью и вовсе был не Старк... Когда по ощущениям я снял со смертного достаточное количество магии, чтобы не получать больше от Тора тревожных звонков еще хотя бы неделю, я решил, что пора возвращаться. К тому моменту я уже столько таких вот теорий настроил, что половину из них успел забыть. Но теоретизировать в новом направлении мне понравилось. А знаете, почему? Потому что получалось, что проблема с разрушением Заковии была не в наших заклинаниях, а в магии этой левой, не имеющей к нам абсолютно никакого отношения ведьмы, которая вообще по нашим расчетам должна была еще к середине марта свалить с базы вместе с Гидрой. И не доберись до них раньше Мстители, так бы наверняка и получилось. А эта мысль была очень заманчивой. — Я тебе и без всех этих теорий могу сказать, что дело было не в заклинаниях, — сказал Ярик, отпуская мою руку, чтобы достать сигареты из кармана куртки. — С заклинаниями все было отлично. — Откуда столько уверенности? — удивился я, почувствовав легкое облегчение. Может, со стороны это и правда было очевидно, а я зря продолжал держать в голове эту мысль? Мы сидели за столом на моей кухне друг напротив друга, из окна уже лил яркий утренний свет, который я всегда ненавидел после бессонной ночи, рядом со мной лежал мой с вечера не выключенный ноут, наши грязные тарелки и бокалы все еще стояли на журнальном столике перед телеком, а в воздухе ощущалось обновленное антипрослушивающее заклинание. Теперь уже с меня снимали остаточную магию: ладони Ярика лежали на моих запястьях, и по ним плясало ярко-синее, как от горящего газа, пламя, сразу сжигавшее чужую энергию. Ощущения были такими, словно кожу кололо чем-то острым и горячим. Не до ожогов, но достаточно неприятно. — Уж в чем-чем, но в заклинании я уверен, — без колебаний заявил он, вытягивая зубами сигарету из пачки и прикуривая от собственного огня. Пачку он положил на стол, и я, воспользовавшись тем, что у меня теперь тоже была свободная рука, тут же стрельнул у него одну. — Его же ты писал. Блядь, да ты издеваешься? — Я был пьян и обкурен и даже не помню сейчас, как это заклинание выглядело. — Раньше тебя такие мелочи не смущали, — заметил он. — Что, становишься взрослее и ответственнее? — Да вот, чувствую холодное дыхание приближающейся старости, — мрачно ответил я, выдыхая струю дыма и ставя поближе пепельницу. — Переосмысливаю ошибки прошлого, вот это вот все. — Велес говорит, что главное — вовремя подвести под все свои ошибки какую-нибудь красивую теорию, и жить станет намного приятнее. — Так я и подвожу теорию, — банально отшутился я, — пока она не подвела меня. Ярик стряхнул пепел и сделал еще одну затяжку, не сводя с меня внимательного взгляда. — С заклинаниями все было отлично, — повторил он. — А ты нервничаешь из-за чего-то совсем другого. Причем я тебе больше скажу: ты с самого начала был весь как на иголках. Сначала забраковал оригинальное заклинание, потом разругался с эллинами из-за защитных чар, а до этого еще и из-за металла. Я в последний раз у тебя такой мандраж видел, когда вы отправлялись Бальдра в Свартальвхейме искать. Нашел, что вспомнить! Это когда было-то? К тому же там была совсем другая ситуация. — Что тебя на самом деле так напрягает, Локи? В чем проблема? В чем проблема... Да откуда я знаю? Но Яр был прав. У меня с первой секунды, как я услышал про план о ритуале, шли сплошные нервяки. Тогда я убеждал себя в том, что просто не хочу снова раздолбать себе ребра и привлечь внимание Мстителей. Но мои ребра остались целы и невредимы, а Мстителей я теперь вижу чуть ли не каждый день, одного даже лечу. И что? Мстители и Мстители. Обычные смертные. Бесят периодически, но иногда и забавляют. Казалось бы, раз все так, то теперь и беспокоиться особо не о чем, а у меня все равно сердце не на месте. А почему — не знаю. Просто ощущал какую-то смутную тревожность. Не так, чтобы до потери сна или аппетита там, нет, не настолько. Но какой-то легкий дискомфорт присутствовал. Неприятное чувство, не люблю его. Терпеть не могу из-за чего-то тревожиться, нервничать. Вот предвкушать люблю, а нервничать — точно нет. Я медленно затянулся, выдохнул и надавил большим пальцем на точку, где переносица переходила в лоб, пытаясь прогнать сонливость. Какой же длинный день... — Не знаю, — в итоге ответил я. — Что-то в этой истории не так, и я не понимаю, что. — Потому что ты не знаешь, что натворил Эрми в Муспельхейме? — Нет. Вот на этот счет у меня вообще вопросов не было. Чем Эрми занимался в Муспельхейме, я примерно себе представлял. Иначе у нас с Огуном полгода назад ничего не получилось бы. А у нас очень даже получилось. Огун даже двух каких-то беглых зэков поймал, вообще красавчик. — Ты считаешь, что ритуал лучше не проводить? — Нет! В смысле, не проводить? А кто мне новые документы будет делать, когда я с Мстителями разберусь? А кто мне ребра будет лечить, когда я их в следующий раз по какой-нибудь хуйне переломаю? Арес с Афиной что ли? Я уже молчу о еще некоторых личностях, которых неплохо было бы иметь в нашем измерении. Ну уж нет. Ритуал нужно провести. И не в следующем веке, как тут Гел говорил, а сейчас. В этом десятилетии хотя бы. И желательно, удачно. Ярик затушил сигарету в пепельнице и поднес к губам из ниоткуда взявшийся рокс с чем-то... Я даже, кажется, знал с чем. Я отклонился в сторону и посмотрел на свой бар. На Ярика. Снова на бар. — Ну тогда-а-а... — продолжал размышлять он вслух, отставляя стакан на стол. — Когда ты успел добраться до моего виски? — Долго ли, умеючи, — ухмыльнулся он. — Мог бы и мне налить. — Извини, это был последний стакан, — виновато пожал он плечами. — Дальше там остались коньяк и вино, так что тебе надо бы пополнить запасы. Да он, блин, охренел! — Вообще-то Эрми обещал этот виски подавать мне в старости, а ты взял и все выпил. — Ты с ума сошел, — засмеялся Ярик. — Довериться в таком деле Эрми? Да он же будет воровать у тебя пенсию. Ты слышал ту историю про коз Аполлона? — Про коров, — поправил я его, тоже с трудом сохраняя серьезное лицо, — и Эрми говорит, что это все вранье и клевета. — Конечно, — согласился Яр. — Все вокруг только и хотят его оклеветать. Докурил? Я со вздохом тоже задавил бычок в пепельнице и протянул к нему руку ладонью вверх. — Только не сожги мне ее, пожалуйста, мне в понедельник еще на работу. _\ | /__\ | /__\ | /_— Сколько видите пальцев? — Э-э... тринадцать? — Да, и некоторые из них ваши. Вы попали в аварию... © Остатки юмора
Хорошо, доктора Спенсера я уже запомнил, а теперь выучил имя еще одного врача из Щ.И.Т.а. Его звали доктор Джейкобсон, и он был тем афроамериканцем, который, вроде, почти и не участвовал в сраче о продолжении лечения Роджерса (ну, не так, как остальные двое). А еще он был физиотерапевтом. Вот это поворот. Просто раньше мы все лечение обсуждали только с доктором Спенсером, и двоих его коллег я считал просто моральной поддержкой. А оказалось, что они даже с какой-то целью здесь присутствовали. В общем, Джейкобсон с Каменом, нашим больничным врачом, достаточно подробно объяснили Роджерсу новые условия эксплуатации ноги. Небольшой комплекс упражнений тот уже выполнял, пока лежал в кровати, и на прошлой неделе, как только после всех принятых нами мер по спасению его почек он начал чувствовать себя немного лучше, мы решили, что пора поднимать его на ноги. Да смертный и сам уже от круглосуточного лежания в кровати начал охреневать. Но когда Роджерс спустил с кровати сначала правую, а потом и левую, еще закованную в гипс ногу, его тут же повело. Он тяжело вздохнул и начал валиться вперед, так что я еле успел перехватить его, пока он не грохнулся на пол, и он ткнулся носом мне в плечо и хрипло задышал. Я вернул Роджерса обратно в кровать, и мы с Джейкобсоном заставили его описать свои ощущения. — Сначала показалось, будто нога резко отекла, стала какой-то... тяжелой. Потом — боль, и голова закружилась. Так теперь всегда будет? Это произошло на прошлой неделе, как раз накануне того моего вынужденного отгула по глупости. А в понедельник во время утреннего обхода я застал Роджерса, осторожно, маленькими шаркающими прыжками, пересекающего свою палату на костылях. Его руки почти до локтей были покрыты еще не до конца зажившими ожогами, поэтому за рукоятки он держался некрепко, достаточно только для того, чтобы переставить костыль, а вес переносил на подмышки. Левую ногу он подгибал под себя, и это немного скрадывало разницу в длине. — Нужна помощь? — автоматически предложил я. Смертный естественно отказался. Повиснув на одном костыле, вторым он пододвинул к себе стул и почти рухнул на него. — Я смотрю, ты в выходные на диване не валялся, — заметил я, садясь на кровать поверх одеяла. — Покой мне только снится, — слабо улыбнулся Роджерс, разминая плечи. — Какие сейчас ощущения? Боль не уменьшилась? — Уменьшилась, — закивал он, опустив руки. — Сейчас стало легче. Простреливает при некоторых упражнениях, а когда я долго держу ногу в вертикальном положении, появляется такое мерзкое ощущение налитости... — он провел ладонью по ноге от колена до лангеты. — Но в целом — все хорошо. Я невольно вздрогнул от его последних слов, вспомнив свой потрясающий вечер пятницы. Надеюсь, у меня теперь не всю оставшуюся жизнь эти слова будут ассоциироваться с полуневменяемым Старком, сидящим в темной ванной комнате. В медкарте были результаты последних анализов. Не огонь, конечно, но уже и не смертельные. По сравнению с предыдущими — так замечательные. Улучшение динамики было явным, и если так пойдет и дальше, то скоро уже можно будет переводить Капитана из ОРИТа в обычную палату. — Ладно, Роджерс, — я закрыл карту, но убирать пока не стал, и повернулся к смертному. Тот оторвался от разминания своей травмированной ноги и поднял на меня взгляд. — У тебя сейчас заканчивается третья послеоперационная неделя, и, думаю, пора обговорить вопрос о следующем этапе твоего лечения. Роджерс кивнул, сосредоточив на мне все внимание. — Во время операции по реплантации стопы нам пришлось укоротить тебе ногу на сорок шесть миллиметров, — начал объяснять я. Хотя скорее всего, врачи Щ.И.Т.а уже успели дать Роджерсу всю нужную информацию, но тут лучше лишний раз повторить. — Восстановить длину можно с помощью специальной операции, и займет это где-то... ну, у обычного человека это заняло бы полтора месяца, но у тебя дело, возможно, пойдет быстрее. — Я немного почитал об этом в Интернете, — задумался, вспоминая, Роджерс. — Кажется, это называется «метод Илизарова»? — Все так, — подтвердил я. — Значит, ты в курсе, что именно из себя представляет эта операция? И как будет проходить лечение? — Ну, в общих чертах, — неуверенно протянул он. Что ж, на данный момент ему технические подробности были бы и необязательны. — Сейчас самым главным является вопрос о том, когда проводить операцию. Тебе, наверное, уже передали, что мы с врачами из Щ.И.Т.а разошлись во мнении на этот счет? — Да, — снова кивнул он. — Они уже объяснили мне свой вариант. Они предлагают провести операцию где-то через год, плюс-минус пара месяцев. — После того, как ты восстановишь хотя бы некоторые функции ноги, — решил я проговорить это вслух. Просто, чтобы быть уверенным, что из всего, сказанного доктором Спенсером, Роджерс услышал не только информацию о времени. — Но ты считаешь, что лучше не тянуть? — Да, об этом я и хочу с тобой поговорить. _\ | /__\ | /__\ | /_ В аргументах врачей Щ.И.Т.а, конечно, был смысл. У нас действительно не было никаких болеутоляющих для суперсолдата, а это было проблемой. Ведь первые несколько месяцев после реплантации были наиболее важны для восстановления тканей, и основной методикой лечения тут была физиотерапия, включавшая физические упражнения, которые Роджерс и сейчас-то выполнял с трудом. А после имплантирования штифтов (по крайней мере, аппарат Илизарова, кажется, никто не предлагал) первые четыре-пять дней ему точно нужно будет давать какие-нибудь сильные анальгетики. Нет, он, конечно, и без них справится, он же супергерой, спортсмен и просто красавец, но ни о каких физических упражнениях в эти дни можно будет уже не заикаться. Лично я не сомневался, что в конечном счете Роджерс все равно встанет на ноги и вернется к своей наполненной подвигами жизни, в которой он прыгает по машинам и голыми руками душит враждебно настроенных инопланетян. Но также я прекрасно понимал, что по мнению того же Спенсера это промедление с физиотерапией на неделю сейчас вполне может аукнуться ему лишним годом восстановления потом. Причем это был еще оптимистичный прогноз. А с тех пор, как реальность дала понять, что даже с суперсывороткой Роджерс оставался всего лишь человеком, то все разговоры о том, что он уже через неделю встанет и пойдет на своих двоих, как-то сами собой затихли. Конечно, когда я предлагал свой вариант в первый раз, я и представить не мог, что нас ждет такая жопа с его регенерацией. Потом я пару раз подумывал о том, чтобы согласиться со Спенсером на перенос операции на год — уж больно при моем варианте становилась высокой вероятность того, что мне придется тащить Роджерса к выздоровлению на собственной магии. Такой расклад мне совсем не нравился, да и после отката, полученного в пятницу, я решил пока подзавязать со своей магической благотворительностью. На всякий случай. Снять чужую магию со Старка — хорошо, без проблем, лишь бы Тор мне мозги не парил. Но самому использовать магию? Ой, нет, давайте-ка без этого. Но когда я увидел Роджерса, с трудом ковыляющего по палате, я понял, что нет, смотреть на это невозможно. Это только кажется, четыре с половиной сантиметра, подумаешь, какая ерунда. Еще легко отделался, некоторым пациентам и больше десяти иссекают. Но искривленная на четыре сантиметра осанка — это блядьпиздецнахуй. И знаете что, я категорически отказываюсь от того, чтобы люди, называющие меня своим врагом, находились в настолько жалком состоянии. Ладно, если бы в результате моих действий, но так... Нет, это абсолютно неприемлемо. На костылях Роджерс ходил неправильно. Из-за болей в обожженных ладонях держаться за рукоятки он долго не мог и поэтому чаще всего повисал на костылях на подмышках. От чего те у него тоже начинали быстро болеть. Тем не менее Роджерса это все не останавливало, и он продолжал выполнять упражнения в том объеме, который был необходим для его ноги, отказываясь от любой помощи. В среду он каким-то образом умудрился оторвать одну рукоятку, видимо, схватившись за нее со всей своей силушкой молодецкой. Я как раз был с ним в палате. Отвлекся на сообщение от Диониса (хорошо, что он не спросил, куда делись остатки вина, но что, если спросит?..), услышал резкий треск и тут же обернулся. И как раз увидел, как Уилсон с Бартоном ловят своего падающего Капитана. Они усадили его обратно на кровать — тот был весь красный и потный, обхватил руками ногу чуть ниже колена, но выше повязки и тяжело дышал, в ожидании, пока боль пройдет. От их помощи предсказуемо отказался. А я смотрел на него и думал, что болеутоляющие ему сейчас ой как пригодились бы. Н-да, а может, досрочная операция и правда не такая уж хорошая затея... И когда смертные выходили из палаты, я услышал, как Уилсон опять начал говорить о Старке, но Бартон его тут же прервал, процедив сквозь зубы: «Не сейчас, Уилсон», и я буквально спиной почувствовал при этом его взгляд. Бедный Уилсон. Даже Старка ему не с кем похуесосить. Ладно, он хоть ко мне с этой байдой не подходил. Что бы мы обсуждали? Ах, знаете, я, конечно, в душе не ебу, хорош ли Старк как член команды, прости хоспади, супергероев, но вот когда несколько лет назад я выкинул его из окна сто какого-то там этажа, вниз он летел очень красиво. Техника, грация — все при нем было. Любой суицидник позавидовал бы. Вообще команда у них сейчас выглядела как-то странно. Роджерс, который с большей частью Мстителей находился здесь, в Софии, казался официальным центром, а уехавшие на другой конец света Тор со Старком выглядели их невольной оппозицией. Ну, или только Старк. Потому что теперь я точно знал, что Тор убрался подальше отсюда по одной конкретной причине. По хорошо мне известной причине, если быть откровенным. Из-за меня, если быть еще откровеннее. Особенно виноватым я себя за это не чувствовал, хотя и подумал как-то, что уж от его-то помощи Роджерс вряд ли отказался бы. А вообще с Тором нужно было поговорить. Дело в том, что в пятницу к тому моменту, как Тор мне позвонил, я был уже жутко заебавшимся и как-то даже внимания не заострил на одном моменте, но на работе во время операции меня внезапно осенило. Почему магия отреагировала на Тора? Ведь это я маг, и я «сканировал» Старка почти двадцать минут, но ничего не чувствовал, никаких следов. А Тору стоило только руки на плечи смертному положить, и его пальцы аж засветились. Ответ, конечно, был очевидным: на нем тоже была магия ведьмы. И раз я ее не видел и не чувствовал, то... ну, ничего хорошего из этого не следовало. И вот такой поворот мне уже конкретно не нравился. Потому что, во-первых, если кто и имел право ебать Тору мозги, то только я. А всякие малолетние нацисты могли идти нахуй. Вот так вот сразу и нахуй. Еще не хватало. У нее был Штрукер. С ним бы и игралась сколько угодно. А то, что его убили, это уже не мои проблемы. Во-вторых, я не знал, насколько вся эта кривая и косая магия была опасна для мозгов Тора, а Тор не то чтобы мог похвастаться ими в большом количестве, так что, наверное, не стоило спускать ситуацию на тормозах, когда я даже не знал, какими последствиями это все может потом аукнуться. Не хотелось бы по итогу получить Безумного или наоборот Слабоумного Бога Грома на троне Асгарда. Кхм-кхм, если, конечно, я вообще доживу до этого дня, кхм-кхм. В общем, Тор, конечно, не сообщал мне ни о каком кровотечении из глаз, но магию все же лучше было с него убрать. Заодно и поговорим. О ведьме, Заковии и вообще. _\ | /__\ | /__\ | /_— Здесь, зона с сильным магическим полем! — Вот именно... — подтвердил проходящий мимо куст. Терри Пратчетт «Цвет волшебства»
За несколько первых минут у меня начало складываться впечатление, что повторялась история со Старком. Я знал, что я ищу, но я в упор ничего не чувствовал. Потом в моем мозгу что-то перемкнуло, и я наконец нащупал знакомый шлейф магии. На Торе ее было значительно меньше, чем на Старке, наверное, заклинание, примененное к нему, было послабее. — Так у меня тоже эта... этот эффект? Я положил одну руку ему на глаза, а другой провел по спине вдоль позвоночника. Рядом с травмированным несколько дней назад плечом ощущалось легкое усиление магии, но совсем несерьезное, на полноценный «очаг» не тянуло. А больше ничего, вроде, и не было. — Не напрягайся, для тебя это все равно не было бы опасно. Может быть. Переместив руку на затылок Тора, я обошел его и сел на диван напротив. В этот раз мы находились на их общем этаже. Сломанная мебель была заменена, а некоторые горелые дыры и вмятины на стенах уже были заделаны какими-то строительными растворами, но пока не закрашены. Впрочем, это почти не бросалось в глаза. Солнечный свет, проникавший в помещение через панорамное остекление и преломлявшийся в многочисленных стеклянных перегородках, неравномерно расцвечивал их цветными солнечными зайчиками. Вообще интерьер их гостиной казался немного холодным, но мне это даже нравилось. А будь мне доступна моя магия, и в этой планировке можно было бы поиграться с некоторыми интересными заклинаниями, которые... н-да. Нескоро еще будут доступны. Если будут. Да блядь... Я постарался снова сосредоточиться на магии. — Теперь вспоминай, Тор, — вздохнул я. — Где и когда вы со Старком умудрились так попасть? Старка в здании сегодня не было. Тор сказал, что как только смертный оклемался на выходных, то почти сразу улетел в Вашингтон, и так как оттуда он уже не звонил, то, видимо, чувствовал себя неплохо. Верилось мне в это «неплохо», конечно, с трудом. Аск лечил меня почти месяц, а он куда лучше меня понимал, что делал. Без него я тут разбирался с постэффектом почти вслепую. И ведь даже проконсультироваться, блядь, не с кем. Не к Барону же идти, ну. Н-да, Мидгарду, конечно, катастрофически не хватало целителей. Я еще в прошлом году убедился, что здесь с ними все было плохо, но надеялся, что в ближайшее время они и не понадобятся. Или что я не доведу свои дела до такого состояния, чтобы без них было не обойтись. А теперь, похоже, я здесь оставался единственным целителем, да и то в демоверсии. Что ж, ладно... — Я знаю только о себе, но о Старке... — Тор почесал бороду, хмуро глядя в какую-то точку на диване между нами. — Даже не представляю, когда с ним это могло бы случиться. — Ты уверен, что не тогда же, когда и с тобой? Он медленно покачал головой. — Уверен. У меня в голове будто гадание на ромашке какое-то шло. Спросить или не спросить. Спросить или не спросить. Спросить... — Тор. В прошлый раз ты упомянул Йоханнесбург? — решился я все-таки. В конце концов, об этом даже в новостях говорили. Никто все равно не поверил бы, что я не сложил бы два и два. Тор скорчил кислую мину, но подтвердил. — Да, это было первым, о чем я подумал. Но сейчас я уже не так уверен в своем предположении. — Почему? Тор ничего не ответил, все так же уперевшись взглядом в диван. Да что ж ты такой молчаливый-то... — Тор, я эту магию даже чувствую с трудом, — попробовал надавить я, — а Старка несколько дней назад она вполне могла убить. Так что, если ты знаешь, что это было за заклинание, лучше расскажи. Будь Тор немного поопытнее и поподозрительнее, он бы, конечно, спросил, а какое мне дело до Старка. Но Тор хоть и стал чуть более скрытным, чем я привык, все равно оставался Тором, и к тому же он всегда беспокоился о своих людях. Он сжал свое подстреленное плечо (кстати, рана и правда уже затянулась. Даже следа от нее не осталось. Ни швов не понадобилось, ничего. Хорошо быть асгардцем) и начал рассказывать: — У нас была миссия недалеко от того города... Йоханнесбурга. «Связанная с Альтроном», — мысленно добавил я про себя. — «Кем бы этот Альтрон не был». — Целью была одна из многочисленных баз Гидры, каких мы за этот год сокрушили в немалом количестве. Но в тот раз в стане наших врагов оказалась молодая колдунья. Мы не думали, что встретим ее там, и оказались не готовы. Интересно, как они могли бы оказаться готовы, если в их команде нет ни одного мага? Надеюсь, они не ориентировались на опыт со мной, а то это совсем печально. — Почти вся команда попала под ее заклинание, — продолжал Тор. — Лишь Старк и Бартон смогли этого избежать. — И в чем проявилось заклинание? — снова повторил я вопрос. — Не знаю, как было у остальных, но мне она показала что-то наподобие... видения, — Тор сделал небольшую паузу, что-то обдумывая. Следующие его слова прозвучали совсем тихо: — Я обращался к Норнам, чтобы расшифровать его. Он... ...что? — Ты хочешь сказать, — я даже сел на пятки, — что ты видел пророчество? Тор сжал челюсти. — Я видел что-то, что она хотела мне показать, чтобы вывести меня из боя. Ладно. Логично. Хорошо. Тор не собирался верить в то, что ему показала неизвестная враждебно настроенная ведьма. Все правильно. Хоть чему-то он за века жизни со мной научился. — Но ты обращался к Норнам. Они дали тебе какое-то толкование? — Кое о чем... — уклончиво ответил он, еще больше помрачнев. Похоже, видение было не очень приятным. Ну, это и понятно. Враждебно настроенная ведьма. — Я хотел разобраться в том, что увидел. Собирался покинуть Мидгард, попутешествовать по Девяти мирам, посмотреть обстановку... Но потом Стивен попал в больницу, а позже выяснилось, что его лечишь ты, и... — И ты решил проследить, что я его не убью по-тихому, — закончил я. — Но ты ведь даже не появляешься в больнице, чтобы меня проконтролировать. Он грустно улыбнулся. — Я не собирался тебя контролировать, я... Не хотел уходить, пока Стивену не станет лучше. — Роджерсу предстоит еще как минимум две операции, и восстанавливаться он будет не меньше года. Лучше не затягивай с пророчествами и поговори с мамой или с Мимиром. — Говорю же, я не думаю, что то, что я увидел, действительно было пророчеством, — упрямо повторил Тор. — А что тогда? — Не знаю, Локи! — он раздраженно вскинул голову и посмотрел на меня. — В любом случае прямо сейчас я уйти не могу. Ну не можешь и не можешь, и хрен с тобой. Настаивать я ни на чем не собирался. По крайней мере, не вот так вот сразу. Пророчество. Хм... А относились ли такие вещи к высшей ментальной магии? Или даже к простой ментальной магии?.. К своему стыду, я понятия не имел. Я вот был ментальным магом, но с прорицаниями у меня было очень глухо. А мама, наоборот, порой могла видеть сквозь время, но ментальной магией владела на уровне лишь самых азов. Да, от нее я в свое время узнал основные принципы работы с этой стихией и технику, так сказать, безопасности, но всем своим любимым приемам учился скорее у Видара, да здесь, в Мидгарде, да в Ванахейме. Но я ни разу не слышал, чтобы мама делилась с кем-то своими видениями или показывала кому-нибудь чье-то будущее. Может, Одину разве что, но я об этом ничего не знал. И понятия не имел, можно ли так делать, и не нарушает ли это какой-нибудь негласный кодекс оракулов или глобальный закон мироздания. Н-да, тут явно нужна консультация специалиста. Потому что пророчество — это такая вещь... Очень тонкая. Зацикливаться на ней нельзя, но и игнорировать опасно. Интересно, а ведь на Старке магия была куда сильнее. Он тоже видел какое-то пророчество? Или что-то намного серьезнее пророчества? Мог ли он видеть то же, что видел и Тор, или у него картинка была совсем другая? — Значит, вся ваша команда попала под ее чары, — размышлял я вслух. — Им она тоже показала видения? — Да, но мы... не разговаривали об этом друг с другом, поэтому я не знаю, что именно они видели, — немного помолчав, он решил закончить свою историю. — Я был так поглощен открывшимся передо мной видением, что не осознавал ничего вокруг себя. Даже воспоминание того, как Бартон выводил меня из здания, кажется каким-то блеклым. Позже мы узнали, что Халк, находясь под влиянием магии, чуть не сровнял с землей стоявший неподалеку город. Йоханнесбург. Старк полетел за ним, чтобы остановить его. Халк всегда был сильным противником, но в тот раз Энтони смог с ним справиться, — Тор в раздумье почесал свою бороду. — Поэтому я не думаю, что он мог попасть под заклинание. По крайней мере, тогда. Ну, это совсем не факт. Реакция на магию, особенно на ментальную, у разных людей может быть разной, тем более, если заклинание накладывает кто-то малоопытный. Вовсе необязательно, что видение, которое увидел бы Старк, тоже подействовало бы на него так парализующе. Но если Тор не знает, значит, не знает. Это только сам смертный может знать, да и то не факт. Штрукер в свое время даже мысли не допускал, что его воспитанница могла отрабатывать на нем заклинания. Ну а Старк... — А я ведь не знал, что ты работаешь в больнице, — внезапно сказал Тор, сбивая меня с мысли. — Правда? — Мама говорила что-то про торговлю. А потом я увидел тебя в больнице, в их целительской одежде... Я даже не поверил, что это был ты. Он посмотрел на меня и улыбнулся. Спокойно так, мягко, будто это было какое-то хорошее воспоминание, хотя для меня все те сутки вспоминались, словно кошмарный сон. — Я уже третий год живу в Мидгарде, и ты не знал, чем я здесь занимаюсь? Ну, ладно мама. Я легко мог представить, что она не проверяла полученную от меня информацию у Хеймдалля. В конце концов, ей даже в голову, наверное, не пришло бы, что я стал бы врать по такому идиотскому поводу. О моей работе она попробовала сама заговорить лишь один раз, когда я еще в общаге жил, и она попыталась робко намекнуть мне, что на другой работе я, возможно, смог бы отработать свою меру искупления. Но я тогда был в преотвратном настроении, чтобы в принципе обсуждать мой приговор, и больше она об этом не заикалась. Сам же я почти ничего не рассказывал. Не представлял, как ей объяснить, что такое микрохирургия и с чем ее едят, да и лень все как-то было. Но то мама. А это Тор. Тор-то уж должен был иметь максимально возможную информацию обо мне. А то как же так, ведь я такой ужасный преступник, террорист и экстремист, несу хаос и разрушения, да еще и живу в его любимом Мидгарде, о котором он так беспокоится. Но Тор покачал головой. — Нет. Я не знал, где ты работаешь, в какой части света ты живешь, даже твое местное имя не знал. Когда год назад Стивен высказал подозрение, что ты мог связаться с преступниками в Мидгарде, я не имел понятия, так это или нет. Несколько дней назад он сказал, что не получает почти никаких новостей из больницы. Так это значило... — Ты изолировал себя от информации обо мне? Вздох Тора показался мне каким-то надрывным. — Что-то вроде того, — признал он, не глядя на меня. — Почему? — я убрал руку с его затылка и отодвинулся на другой край дивана. Он подвигал нижней челюстью, и я внезапно понял, что он подбирает слова. Было очень странно видеть Тора, который не собирается вываливать на тебя все, как есть, а подбирает слова. — Давай договоримся на том, что я провожу много времени в общении с двумя шпионами, — предложил он. — И мы оба знаем, что я плохо вру. Так что это было лучшим способом случайно не выдать тебя. Я сейчас расплачусь от умиления. — Я-а-асно, то есть ты защищал меня от Мстителей, — почему это предположение вызывает у меня такой скепсис? — Скорее, себя. «Себя?» — не понял я, но спросить ничего не успел. Откуда-то из-под потолка зазвучал женский голос (Пятница) и сообщил, что какое-то видение уже скоро будет у нас. А потом у меня на глазах в комнату сквозь стену проникло серо-красное существо, и я понял, что мне пиздец, еще до того, как успел его разглядеть и хоть что-то проанализировать. Все, что я увидел, — это горящий в его лбу Камень Бесконечности. Активный Камень Бесконечности. _\ | /__\ | /__\ | /_ Пиздец? Пиздец. Кому? Мне. — Локи! — воскликнул Тор, и я вдруг обнаружил, что уже не сижу на диване, а стою чуть ли не на другом конце комнаты. — Это что, Камень Бесконечности?! Тор обернулся на существо, повернулся ко мне, повторил какую-то херню про видение... я толком и не услышал. Я только чувствовал, как сжимаются мои ребра. Дыхания почти сразу стало не хватать. Легкие в груди сжались, вытолкнув практически весь воздух, и сделать новый вдох было уже невозможно. Пиздец? Пиздец. Когда? Прямо сейчас. — Ярик, забирай меня, как только... выйду. Я рванул было к окну на солнечный свет, но вовремя одумался и направился к лифту. Мало ли какими датчиками напичкано здание Старка. Я, конечно, не думал, что смертный владел чарами, способными считывать чужую магию, но... блядь, прямо передо мной в воздухе висело существо, у которого во лбу горел Камень сраной Бесконечности! — Бр... Локи, да что случилось? — Тор схватил меня за руку, когда я был уже в трех шагах от лифта. — Это Камень, — выдохнул я остатки воздуха. — Это Вижн. И да, он Хранитель Камня, — терпеливо поправил меня Тор. — Нам пришлось разбить Скипетр, и теперь Камень у него... Они... что? Они разбили Скипетр?! Бля-а-а-адь. Мне уже натурально казалось, что я сейчас здесь задохнусь. Какой пиздец? Абсолютный пиздец. На попытке сделать вдох ребра мерзко заныли, а в том месте, где у меня скопились черные руны, появилось неприятное жжение. Я невольно прижал руку к груди и попытался осторожно втянуть в себя немного воздуха. Отсюда пора валить. Срочно. У меня уже и так два десятка испорченных рун, и вот больше мне не нужно. — Да в чем дело?! — Это активный Камень Бесконечности, Тор, — сдавленно прошипел я. — Знаешь, что со мной было, когда я в прошлый раз постоял на одной улице с активным Камнем Бесконечности? Некоторые из моих рун были так сломаны, что никто в Мидгарде не смог это исправить! И я не собираюсь доламывать те руны, от которых у меня пока есть шанс избавиться! Тор сжал переносицу. — Так вот почему ты отказался помогать нам с поиском Скипетра. — В том числе. — Локи, — тихо начал он, глядя куда-то на стену и набирая в грудь воздух, после чего снова посмотрел на меня: — А почему ты тогда этого не сказал?! — прорычал он. — Что? — опешил я. — Про Камень! И про твои руны! Неужели так сложно было сразу это сказать?! Нет, тебе нужно было встать в позу капризной обиженной принцессы, рассказать мне каких-то ужасов про операции, — блядь, я забыл, что наврал ему про операцию, — и просто так выбесить меня! Тебе что, доставляет удовольствие, когда я на тебя ору?! Если бы ты сразу мне сказал, что Камень влияет на твои руны, думаешь, я стал бы тебя о таком просить?! В чем твоя проблема, Локи, неужели так сложно просто сказать?! Ты же когда-то переговоры вел от лица Асгарда, ты с Ванахеймом договариваешься в два счета, но при этом ты не в состоянии дать хоть какое-то удобоваримое объяснение своим поступкам?! — А слова «нет» тебе было недостаточно?! — Недостаточно! — Очень жаль, что тебе было недостаточно! Уж извини, что у меня не было никакого желания рассказывать тебе про Камень, тем более, когда у тебя тут в Мидгарде куча таких замечательных друзей, которые спят и видят, как бы упечь меня подальше! Думаю, они бы обрадовались такой информации! Тор придвинулся ко мне, его глаза стали ярко-синими, а в воздухе отчетливо послышался треск электричества. А ведь только что так мило разговаривали... — Думаешь, я бы рассказал им это! Ты — мой брат, Локи, и я уж точно не стал бы предавать тебя! — Ты сам только что сказал про то, что живешь в одном доме со шпионами, Тор! Или почему ты там избегаешь любой информации обо мне?! — Хочешь знать, почему я на самом деле ее избегаю?! — Ну, просвети! — я скрестил руки на груди. — Потому что я, Локи, слышать не могу, как кто-то рядом со мной произносит твое имя! Тор сжал челюсти и зажмурил глаза, пытаясь успокоить стихию. — Мне кажется, ты этого даже не осознаешь, но благодаря тебе я постоянно нахожусь в ситуации, когда мне приходится стоять между тобой и кем-то еще, Локи. Защищать тебя перед отцом, а отца — перед матерью. Тебя — перед Мстителями, а Мстителей — перед Фандралом, Огуном и Сиф. Тебя — перед Альвхеймом, а Альвхейм — перед Ванахеймом! И я уже устал от этого, Локи, я устал еще две жизни назад! — Ну надо же, я умудряюсь портить тебе жизнь, даже несмотря на то, что практически в ней отсутствую! — Ты не портишь мне жизнь, Локи, и мне жаль, что тебя в ней нет! Мне жаль, ясно?! Я скучаю по тебе и хочу, чтобы ты вернулся в Асгард! Но это не отменяет того, что я все еще жутко зол на тебя! Так зол, что я просто слышать не могу, когда кто-то рядом со мной говорит о тебе. Неважно, в каком тоне — в сочувствующем или враждебном, неважно, я физически не могу! От Тора волнами исходили сложные смешанные эмоции, в которых мало что удавалось различить, но злости — да, злости было много. И я тут же начал закипать. Блядь, как же меня это заебало... Вот и какого черта ему надо было тогда, чтобы я начал каяться за 2012-ый или, блядь, что?! — Ты, конечно, извини, Тор, но ты как-то слишком близко к сердцу воспринял мое нападение на Мидгард. — Да плевать мне на Мидгард! И на Йотунхейм тоже! Почему ты просто не мог ничего сказать?! Что, тебе было проще упасть с Бивреста, чем поговорить?! Да причем здесь... И тут наконец все стало ясно. Не знаю, может, я просто почувствовал, потому что похожая мешанина эмоций исходила и от Старка, но... На самом деле здесь не надо было быть эмпатом, чтобы понять. Я просто не ожидал что-то такое почувствовать. Злость ожидал. Обиду, разочарование, предательство даже — вот это все ожидал. Но не чувство вины. Не от Тора. И не по отношению к себе. Но он сам заговорил про Биврест, и блядь, грешные боги, неужели он серьезно? Мой самый позорный поступок, о котором я пожалел уже раз... миллион, наверное, за эти годы, и он действительно винил в этом себя? И поэтому он так злился... Блядь, конечно. Я бы, наверное, тоже злился. Один раз, очень давно, я попробовал себе представить. Если бы это я остался тогда на мосту, а Тор висел бы над пропастью. Если бы это он отпустил тогда руку. Если бы это мне пришлось смотреть, как он улетает в пропасть. Представил. Больше никогда не повторял. Тор наконец заметил, что уже практически нависает надо мной, и резко отступил на несколько шагов. Отвернулся, вернулся обратно к дивану и рухнул на него. А я стоял и не мог понять, как мне самому себя чувствовать. То ли ублюдком, то ли кретином. В другой ситуации я бы уже ликовал внутри, потому что дадада, что вообще может быть прекраснее, чем когда кто-то чувствует себя виноватым перед тобой? Это же такой диапазон новых возможностей! Но сейчас ликовать совсем не хотелось... — Тор... — Если бы я знал, что Камень для тебя так опасен, я бы не стал просить тебя помочь нам, — снова повторил он. — Я специально вызвал сюда Вижна сегодня, чтобы ты объяснил ему, как разобраться с заклинанием. Раз ты не можешь. Если бы я знал, что Камень на тебя как-то влияет, если бы ты сказал мне сразу, я бы не стал этого делать. И только сейчас я понял, что уже не чувствую скованности в груди и могу спокойно говорить, и даже более того, судя по тому, как мы сейчас орали друг на друга, боль в ребрах прошла уже давно. Я оглядел помещение. — Кстати, а где он? Тор поднял голову и тоже осмотрелся. — Пятница? — Вижн покинул этаж спустя 17 секунд после начала вашей ссоры, — любезно ответили нам. — Сейчас он находится на этаже мистера Старка. Позвать его? — Не надо, — вздохнул Тор и посмотрел на меня. — Наверное, понял, что мы ругаемся из-за него, и ушел. — Мы же говорили по-асгардски. — Камень Разума, — пожал плечами Тор. — Не удивлюсь, если Вижн понимает наш язык. Н-да, просто прекрасно. Я провел рукой по лицу, убирая назад упавшие на лоб волосы. Блядь. Охуенно, конечно. И что теперь? Если я не собирался сейчас манипулировать Тором, то его самоедство нужно было прекращать. По крайней мере, на то время, пока он находился в зоне досягаемости моей эмпатии. Желательно было бы сказать что-нибудь успокаивающее или ободряющее, но я нихера не умел во все это. Моральная поддержка, сочувствие, господи, это все было так далеко от меня, почему мне вообще приходится разбираться с чем-то подобным? Ладно, это просто Тор. Расстроенный Мститель. А ты в последнее время постоянно имеешь дело с расстроенными Мстителями, Локи, а с Тором — так вообще всю жизнь. Уж на него твоего опыта общения с людьми точно должно хватить. Покурить бы сейчас... Я подошел к дивану и сел рядом с Тором, уперевшись локтями в колени. — Я не только из-за Скипетра отказался тогда идти с тобой. Я не хотел появляться на территории Мстителей еще и из-за технологий Старка. Потому что я не знаю, где проходит граница его возможностей, и не хотел так подставляться. — Тогда почему ты сейчас сюда приходишь? — Так сейчас-то они уже знают и мое новое имя, и где я работаю, и кучу всего еще, — легко пожал я плечами с улыбкой. — Теперь уже нет смысла скрываться. Не знаю, насколько глубоко ты вник в наши взаимоотношения с твоими друзьями, но год назад они пытались установить мою личность, и я сбежал от них незадолго до того, как они это сделали. И приди я тогда в Башню к Старку, ну, мне показалось, что он за полчаса вычислил бы все, что ему было нужно. — Я забыл об этом, — Тор совсем ссутулился. Поставив локти на колени и положив лоб на ладони, он уставился на какую-то точку на полу. — Я узнал, что ты сбежал от Мстителей, от Хеймдалля. Спросил его, в безопасности ли ты. Он ответил, что ты пьешь в какой-то компании, но она, вроде, надежная. Больше я ничего не стал спрашивать: где ты, с кем конкретно ты — ничего. Вернулся в Мидгард, но понял, что если меня хоть о чем-то спросят... В общем, я сочинил достаточно простое вранье, чтобы мне не задавали вопросы, и улетел к Джейн, — Тор убрал руки от лица и посмотрел на меня. — Я забыл, что ты жил здесь под другим именем, и что они его не знали. Но ты ведь мог хотя бы это мне сказать? — Согласен, — кивнул я. — Мой косяк. В конце концов, Тор почти успокоился, и напоминать ему о том, что он сам же выбесил меня за несколько часов до той ссоры, причем до такого состояния, что мне даже захотелось напиться, я не стал. Тор неверяще усмехнулся. — Ну надо же! Ты, и вдруг сам признаешь за собой ошибку? Похоже, нас и правда ждет Рагнарек. В каком смысле «и правда»? — Но меня же сюда отправили перевоспитываться, — напомнил я. Тор снова отвел взгляд. Я чувствовал, что внутри него шла какая-то борьба, и очень надеялся, что он не собирался сейчас говорить со мной о Бивресте. Потому что мне было совершенно нечего ему сказать. Так что, пока была возможность, я решил вернуться к более безопасной теме, с которой мы все и начали. — А по поводу заклинания... Если вам так нужно узнать, в чем заключалось колдовство ведьмы, о которой ты рассказал, то лучше просто найдите ее и спросите. — Не думаю, что мы сможем добиться от нее ответов, которые она сама не захочет нам дать, — вполне реалистично оценил Тор свои шансы на разговор с ментальным магом. — У вас тут есть парень, у которого во лбу горит Камень Бесконечности. Думаю, как-нибудь справитесь, — кривовато усмехнулся я. Тор кивнул и встал с дивана. — Ты собирался уходить, и если ты не против, то я провожу тебя. Мы спустились на лифте на один этаж и оказались в огромном помещении, в котором в мой прошлый визит стоял их боевой самолет. Сейчас здесь было пусто, только несколько ящиков и погрузчиков вдоль стен. Мы подошли к подъемной стене, Тор набрал на панели код, и створки начали разъезжаться в стороны. Когда между ними образовались достаточно широкие щели, мы вышли на площадку, и в лицо тут же ударил дикий ветер, а в ушах засвистело. Мы дошли до прикрепленной к зданию огромной буквы «М», которая создавала подходящее укрытие, и я достал сигарету с зажигалкой. Покурить хотелось уже давно, а Тор, вроде, был не против... — У меня есть к тебе одна просьба, Локи, — Тор кинул взгляд на закрывавшиеся створки, словно боялся, что нас кто-то может подслушать. — Я не хотел говорить об этом внутри, но... я очень прошу тебя поменьше общаться со Старком и Сэмом Уилсоном. Я не спеша выдохнул дым, глядя на опускающийся на Нью-Йорк вечер. С такой высоты в «золотой час» город выглядел потрясающе. — Боишься, что мы пойдем играть, а тебя не позовем? — поинтересовался я, чувствуя, как на лице появляется неприятная улыбка. — Не волнуйся, постараюсь их не обижать. Особенно Роджерса, его и так уже жизнь обидела. — Я не о них беспокоюсь, тем более не о Стивене. Я не сомневаюсь, что ты вылечишь его или сделаешь все от тебя зависящее для этого, — Тор скрестил руки на груди и посмотрел на меня очень-очень серьезным взглядом. — Но я прошу тебя быть рядом с ними осторожным. У них сейчас серьезные проблемы, а ты... Он замялся, явно не зная, какое слово тут лучше подобрать, и я решил подсказать: — Ублюдочный манипулятор? Он удивленно нахмурился. — Нет, я хотел сказать, что ты... рядом с тобой всегда так спокойно... Так. С этого места помедленнее. Потому что я чего только не ожидал услышать в свой адрес, но точно не... — И смертные в твоем присутствии могут быть... излишне откровенными, — продолжил Тор, не обращая внимания на мой изрядно прифигевший вид. — И этим втянут тебя в свои проблемы. Локи, через какое-то время я сам расскажу тебе, что здесь происходило, я обещаю тебе, но сейчас, пожалуйста... Рядом с тобой спокойно... Рядом... со мной?.. С каких пор вообще? Каким лядом рядом со мной может быть спокойно? В какой момент он, блядь, вообще хоть раз чувствовал себя спокойно рядом со мной? Когда я подстрек его попереться в Йотунхейм, чтобы все там расхуярить? Или когда я напиздел ему про смерть отца? Или может, когда я пытался разнести Йотунхейм или Мидгард, или хотя бы ограничиться Биврестом? В какой из этих волшебных моментов он чувствовал невероятное спокойствие и гармонию с миром от того, что во всем происходящем участвовал я? Бред какой-то... — Ты боишься, что они сболтнут при мне лишнее, и я использую это против них? — спросил я, еле уследив за тем, что Тор продолжал говорить. — Боюсь, тебе не дадут ничего использовать против них. Прозвучало не слишком обнадеживающе, еще и Тор так смотрел на меня... Ладно, значит, у Мстителей проблемы. Хорошо, в этом был смысл. Их проблемы меня действительно не интересовали, хватит с меня и проблем греков. Рядом со мной спокойно. Хах. А вот мне за Тора что-то становится совсем неспокойно. Чем бы он тут в Мидгарде ни занимался, что бы ни пил или курил, ему явно пора завязывать. А то скоро еще и йотунов начнет «братским народом» называть, и до свидания. _\ | /__\ | /__\ | /_ Слова Тора о том, что под действие магии ведьмы попала вся их команда, меня не особо удивили. Я уже думал, что, может, даже имело смысл поискать остатки шлейфа на Роджерсе, но не видел в этом необходимости, пока тот шел на поправку. Но когда мне принесли результаты его очередных анализов, стало понятно, что забивать на эту проблему не стоило. Креатинин снова пошел вверх, а гемоглобин начал падать, хотя он у Капитана и без того был ниже нормы. Бить в набат, конечно, было пока рано, я заказал повторные анализы и под конец дня решил навестить Роджерса. Старк буквально вылетел мне навстречу, когда я подходил к ОРИТу. Весь взъерошенный, снова излучающий боль и вину, он выглядел практически так же, как и несколько дней назад, когда я был у них. Одежду разве что поменял. Он остановился на полушаге, увидев меня, кивнул «Приветик, доктор Кокс» и промчался к выходу. В палате у Капитана все было не здорово. Роджерс сидел на кровати, свесив ноги, запустив пальцы в волосы и так сильно наклонившись вперед, что я даже подумал, что он вот-вот упадет. Когда я вошел, он поднял на меня глаза, снова уставился в пол и убрал руки от головы. Он был весь красный и медленно и глубоко дышал. — У тебя какие-то новости? — спросил он. — Я смотрю, это у тебя тут новости, — не удержался я. — Наконец-то здесь появились и другие члены твоей команды. — Не надо, — замотал он головой. — Давай, мы не будем об этом? — Головная боль возвращалась? — перешел я к делу. — Да, но сейчас уже легче. — Что сказал невролог? Роджерс посмотрел на меня. — А что он может сказать? Выписать мне болеутоляющие? Судя по голосу, он на сегодня уже конкретно подзаебался. Я решил не тратить время на вопросы, на которые уже и так знал ответ, так что подошел ближе и дотронулся рукой до его виска. Сначала он дернулся от моего движения, но не отстранился, и я положил обе руки ему на голову. В третий раз я почувствовал ментальную магию еще быстрее. На Роджерсе она была уже совсем слабой. Может, успела развеяться за это время, все-таки почти месяц уже прошел с Йоханнесбурга. Я убрал в сторону подушку, сел рядом с ним и положил одну руку ему на глаза, а вторую — на затылок. В выдохе Роджерса почувствовалось какое-то облегчение. — Что такое? — У тебя рука холодная. Приятно. — Ты чувствовал жжение в глазах? — Н-нет, — ответил он, немного подумав. — Просто... от света глаза и правда болели. Я повел руку вниз. Затылок, шея, лопатки. Сердце было в норме, и я спустился ниже, к поясничному отделу, и сразу почувствовал «очаг». Конечно, что еще могла атаковать эта остаточная магия? Почки. Самый уязвимый на данный момент орган. Роджерс сделал рваный вдох и положил руку себе на живот в районе нижних ребер. На мой вопрос о том, что он чувствует, он ответил, что не может сделать полный вдох, и спросил, что конкретно я делаю. Я посоветовал ему примерно то же, что и Старку: продолжать медленно и глубоко дышать, и он не стал дальше меня ни о чем расспрашивать, сосредоточившись на собственных ощущениях. А я решил не задумываться о том, почему Роджерс делает то, что я сказал. Неужели они все тут так уверены, что из-за приговора Одина я не причиню никому из них никакого вреда? Прямо-таки даже завидная вера в возможности Всеотца. Потому что мне с трудом верилось, что дело могло быть в том, что сказал Тор. С большим трудом. По ощущениям, магия на Роджерсе была не такой агрессивной и интенсивной, но достаточно бесящей, чтобы тормозить лечение, а может даже и вовсе добить ему почки. Очень может быть, что именно это сейчас и происходило. Я уже говорил, что переливание крови и гемодиализ не являлись для Роджерса нормальным лечением, ему нужны были подходящие лекарства, которых не было, а все принятые нами меры имели лишь временный характер. Возможно, эффект от них начал сходить, и у Роджерса вот-вот все могло начаться по новой. Отеки, отказ лекарств, олигурия, интоксикация. Не без участия остаточной магии, естественно. Восхитительно, блядь, просто. И будем мы лечить его до бесконечности. Нам же заняться-то больше нечем. Никогда, конечно, не видел, чтобы у ментальной магии была такая побочка. Это просто какой-то пиздец. Надеюсь, у ведьмы хоть цель была достойная. _\ | /__\ | /__\ | /_Все кончилось, светлее стало в комнате Черта я хотел опохмелять Но растворился черт как будто в омуте... Я все жду — когда придет опять... Я не то чтоб чокнутый какой Но лучше — с чертом, чем с самим собой Владимир Высоцкий — «Про черта»
Н-да, на -дцатом веке своей жизни я внезапно узнал, что то, как видел меня Тор, довольно круто отличалось от того, как я сам ощущал себя. Интересно, а если я спрошу Ярика, чувствует ли он себя спокойно рядом со мной, что он ответит? Скорее всего, поржет. А потом увидит на мне остаточную магию и начнет ругаться, что я охренел. И будет, конечно, абсолютно не прав, но виски все равно стоило бы докупить, так что после работы я собирался зайти в магазин, но увидел по дороге один хорошо знакомый мне гастробар, куда мы иногда ходили с коллегами после работы, вспомнил, что дома еды нет, и решил поужинать здесь. И когда я увидел сидевшего за одним из дальних столиков спиной к залу Старка, я совершенно не удивился. Это даже показалось мне логичным. Этот бар был единственным достойным заведением на весь район, а Старк не стал бы уходить далеко от больницы. В ушах буквально зазвучали слова Тора о том, что не стоит сокращать дистанцию с Мстителями, и я, естественно, относился к ним серьезнее некуда. Если уж даже Тор, который никогда не заботился о соблюдении мер предосторожности, предупредил меня об этом, то тут действительно стоило хорошо подумать прежде чем что-то сделать. Я подумал. И пошел к Старку. — Не против компании? — спросил я и, не дожидаясь ответа, сел напротив. — Как ты меня нашел? — спросил он без особого интереса. — Шел по запаху чувства вины и самобичевания. Впрочем, это было не так уж и далеко от истины. Я усилил свои щиты еще когда подходил к нему, но их все равно едва хватало на дикие волны черной горечи, которые расходились от смертного. К нам подошла официантка и спросила, буду ли я, как обычно: стейк из говядины и бокал красного аргентинского. Я попросил заменить «Мальбек» на тот виски, который посоветовал мне Эрми, и спросил Старка, собирается ли он что-нибудь заказать. Но тот только покачал головой и приподнял свой стакан, показывая, что там пока есть, что пить. — Ты здесь, оказывается, завсегдатай? — безучастно уточнил он, когда официантка отошла. Несмотря на то, что мы разговаривали с ней на болгарском, он прекрасно нас понял. — Иногда ходим сюда с коллегами, — объяснил я и заметил: — Говорят, пить в одиночестве вредно для душевной гармонии. — Сначала ты впихнул мне в руки кружку вина, а теперь недоволен тем, что я пью? — усмехнулся он, но запал быстро исчез из его глаз, и он снова вернулся к разглядыванию своего стакана. — Я знаю только два способа справиться с этим состоянием: выпить или работать. Но сейчас я не в Америке и работать не могу. — Понятно, — неловко ответил я, надеясь, что мы не станем продолжать разговор в этом направлении. Их мстительской депрессии было уже как-то многовато для меня одного. Впрочем, Старк и сам, видимо, не горел желанием разговаривать со мной о чем-нибудь таком, что потребовало бы от него излишней откровенности. К счастью, у нас с ним была отличная тема для беседы. — Наверное, хорошо, что мы тут пересеклись. Я все равно хотел поговорить с тобой о том, что произошло в Башне. Просто собирался сделать это как-нибудь попозже, — Старк в свойственной ему избегающей манере обвел взглядом весь зал и только на последних словах посмотрел мне прямо в глаза. — Завтра, например... Ну надо же, о чем он вспомнил. Почти неделя уже прошла, я начал думать, что кровавые слезы для него, что насморк — незначительный дискомфорт, на котором даже внимание не стоит заострять. В принципе, учитывая некоторые сюжеты новостей за прошедший год, включавшие в себя Мстителей и Гидру, все может быть. — Я не очень хорошо понял, что это вообще все было, — продолжал Старк, снова отводя взгляд. — Но знаю, что ты что-то сделал, и мне помогло... И, наверное, я должен тебя поблагодарить. Я кивнул в знак того, что услышал его, и заметил: — Что-то в последнее время ты часто меня благодаришь. — Сам удивляюсь, — согласился он и тут же добавил: — Что ты даешь столько поводов для благодарности. — Ах, Старк, — расплылся я в улыбке. — Разве я могу поступать иначе? Я ведь жутко добрый в душе. — Ага. Убьешь всех, кто добрее тебя, и останешься самым добрым. — Мне нельзя убивать, забыл? Он усмехнулся, но прежде чем что-то сказать, подождал, пока принесшая мой заказ официантка отойдет. — Убивать нельзя, магией пользоваться нельзя, — перечислил он вслух с наигранным сочувствием в голосе. — Как же ты живешь? Я пожал плечами и решил начать с напитка. Скотч был отличным. Все-таки Эрми в моем сне был прав, когда сказал, что он мне понравится. Старк же продолжал гипнотизировать свой стакан, крутя его пальцами. — Так что... что со мной было? — его голос звучал крайне неуверенно, будто он сомневался, что хочет услышать ответ. — Тогда, в небоскребе. Я смотрел записи с камер, но в ванной они у меня не стоят. А судя по всему я просидел там почти час или около того. — Тор сказал, что он объяснил тебе все. Старк хмыкнул. — У меня сложилось впечатление, что Тор сам немногое понял. — А что ты помнишь? — Мы ругались с Тором, — начал рассказывать Старк и, увидев мое выражение лица, повеселел. — Он тебе не рассказал? — Сказал, что вы просто разговаривали. — Нет, мы разругались с ним. Потом он... — Из-за чего можно разругаться с Тором? — перебил я его. — Тор, он... Доброжелательный, адекватный, понимающий все, что можно понять. Да, его несложно разозлить, но он остывает почти мгновенно. — Ну, ты же как-то умудряешься выводить его из себя, — привел аргумент Старк. — Да еще и так, что он месяцами не может успокоиться. — У меня на это были века тренировок! Ладно, неважно, продолжай. Вы ругались. — Да нечего рассказывать, — взгляд Старка снова заплясал по помещению. — Он куда-то ушел, я немного поработал, потом пошел в ванную умыться. У меня тогда весь день все лицо горело. И глаза... Как будто в них раскаленный песок насыпали. И когда я умывался, я увидел кровь и попросил Пятницу... Ты ведь уже знаком с Пятницей?.. связаться с ним. Я знал, что он уже вернулся в Башню, а кровь из глаз... Я видел такие вещи в фильмах, это всегда было хреновой приметой. Пятница выдала несколько вариантов причин, но я точно знал, что мне ни одна не подходит. Так что возможно Тор мог знать, что это все значило. К тому же кроме него больше никого не было... — на последней фразе он заметно смутился, явно пожалев, что сказал ее. Слова Тора о том, что смертные могут неосторожно говорить в моем присутствии, прямо зазвучали у меня в ушах. Кажется, мы опять ступили на опасную дорожку, по которой я не любил ходить. Так что, чтобы не усиливать интимность момента, я решил немного добавить скорости его рассказу, одновременно разрезая свой стейк на кусочки. — И Тор вызвал скорую. — Скорую вызвала Пятница еще раньше. У меня перед глазами какая-то пелена стояла, и я почти ничего не видел. Тор помог мне добраться до дивана, потом... Я не очень помню, что было потом... — Тор сказал, что ты стрелял в него, — дополнил я его рассказ. — У вас вся гостиная была в черных дырах, когда я пришел, а у Тора было раскурочено плечо. — Да оно зажило за несколько дней! — тут же начал обороняться Старк. — К тому же в тот момент я думал, что он собирался меня убить, и просто защищался! То, что смертный пытался оправдаться передо мной, казалось мне весьма забавным. Учитывая то, что я и сам в числе всего прочего обвинялся в покушении на убийство Тора. — Помню, что казалось, будто у меня все тело горит, — Старк снова опустил взгляд на стакан. — Хотелось спрятаться в темное и холодное помещение, и чтобы никто меня не дергал. — А как я пришел, ты помнишь? — Смутно. Словно сон. Помню, что было очень больно, но так спокойно, даже не хотелось реагировать на боль. И вы все что-то от меня хотели, а я просто... хотел посидеть в тишине и спокойствии. — Мы хотели, чтобы ты вышел из ванной. Ты помнишь, почему ты отказывался? — Не знаю, мне просто не хотелось выходить. Не знаю, стоит ли говорить такое, но я и правда чувствовал спокойствие. Понимаешь? И больше ничего. Ох, Старк.... — Я не пытаюсь избежать ответственности, — быстро сказал он, будто я собирался его в чем-то обвинить, — я знаю, что виноват, и что мне за это все отвечать. Но хотя бы те несколько часов, когда мир за стенами ванной не существовал, были очень... Подкупающими. «Виноват»? «Избегает ответственности»? Ответственности за что? Из-за этого Роджерс с Уилсоном постоянно ссорились и никак не могли решить, только ли ПТСР у Старка или что-то еще? «Они могут быть неосторожными при тебе». Н-да, Тор, а ты иногда понимаешь, о чем говоришь, оказывается. Смертный ненадолго замолчал, продолжая на автомате водить пальцами по краю стакана, пока я с невозмутимым видом наслаждался своим ужином (скотч, конечно, был отличным, но «Мальбек» сюда подошел бы намного лучше). Потом моргнул и, кажется, ожил. — Так что именно со мной происходило, что даже ты прилетел в Башню? — он снова поднял на меня взгляд. — Тор сказал, что это все было как-то связано с магией. — Я не знаю, что у вас произошло, Старк, — решил я особо не юлить. — Ты попал под какое-то неприятное заклинание, и я снял с тебя его остатки. — То есть на меня наложили заклинание, чтобы у меня из глаз шла кровь и чтобы я стрелял в окружающих? — удивился он. — Нет. На тебя наложили заклинание. Когда оно закончило работать, его остатки начали тебя добивать. И это выразилось в кровавых слезах и стрельбе по окружающим. Вот и все, — пояснил я так, будто это было самой обыденной вещью. — И что... Э-э... Что именно это было за заклинание? Что она со мной сделала? — Я не знаю, — развел я руками, заметив его «она». Похоже, он даже не сомневался, что я должен был знать о ведьме. Тор пересказал ему наш разговор или... — Спросите ее, может, она сама расскажет? — Она не станет, — покачал он головой. — На ее месте я бы все отрицал. Я бы тоже. А уж если у них нет доказательств (а их, скорее всего, нет), и единственный их источник информации — это разжалованный из Асгарда Бог Обмана, который готов напиздеть что угодно, чтобы его не арестовывали, то дело вообще труба. — Ты уже рассказал об этом остальной команде? — спросил я. Не то чтобы я сам не догадывался об ответе. За всю неделю ни Уилсон, ни русская, ни сам Роджерс ни разу не поинтересовались, зачем я навещал их небоскреб на выходных, так что скорее всего они об этом и не знали. Только Бартон кидал на меня какие-то странные взгляды, но он со мной почти не разговаривает, так что черт знает, к чему они относились. Старк как-то неуверенно поежился. — Я сейчас немного не в том положении, чтобы говорить... о чем-то таком, — ответил он. И опустил взгляд на стакан. Ох. Блядь. Да что у них там вообще происходит? В каком он, блядь, не в том положении? Он — богатый влиятельный американец, она — бедная сиротка из глубинки. Тут уже сериал можно начинать снимать, какое ему еще, блядь, нужно положение?! — Дело в том, что у других членов твоей команды тоже может быть постэффект, — немного надавил я. — Но у них он может проявиться по-другому, и они просто промолчат, — я вспомнил про Роджерса, которому эта остаточная магия разрушала почки. Да, очень по-разному. Упоминание команды Старку заметно не понравилось, и он тут же напрягся. — Это опасно? — Не думаю, что тебя это убило бы. Хотя я видел, как подобные вещи убивали. Тор тоже видел, поэтому, когда у тебя из глаз пошла кровь, а врачей ты к себе не пустил, он перепугался и позвонил мне. — И ты тут же появился, — улыбнулся он. — Кстати, как ты это сделал? Мне, конечно, нравится твой трюк с огнем, смотрится эффектно, но Тор так долго уверял нас, что ты не можешь использовать магию... — Тор все правильно сказал, — подтвердил я. — Я не могу использовать магию. — Тогда что это было? Не магия? Какой-то твой собственный способ телепортации? А в кладовке у тебя стоит платформа, как в Стартреке? — мгновенно переключил внимание смертный. — Многие знания, Старк, многие печали, — улыбнулся я. Он усмехнулся и сжал пальцами переносицу. Выглядел он при этом жутко уставшим. — Все-таки ты такой... Бог Обмана. Могу представить, почему ваш Всепапочка не захотел запирать тебя в тюрьме. — Почему же? — тут же стало мне любопытно. — Наверное, по той же причине, что и Фьюри не стал тебя арестовывать. Потому что когда ты под арестом, возникает подкупающая иллюзия, будто мы контролируем ситуацию. — И вы ее контролируете, — постарался как можно убедительнее сказать я. — Ага, как в тот раз, когда мы посадили тебя в камеру на Хеликериере, а потом ты вышел оттуда, как только тебе стало скучно, раздолбав попутно нам авианосец, уронив двигатель и... Что еще было? Ах да, пришельцы и бомба. — Так, ну, во-первых, — начал я перечислять, — авианосец раздолбали Тор и Халк, во-вторых, двигатель уронил Бартон, я ничего из этого не делал, ну а бомба... Она вообще не входила в мой план, — и, проигнорировав пункт с пришельцами, я тут же поделился размышлениями. — Я вот сейчас думаю, может, нужно было устроить вторжение в Вашингтоне? Вряд ли ваше правительство стало бы стрелять по Белому дому. — «Ты сейчас думаешь», — с иронией в голосе повторил Старк. — Да, в твоем раскаянии наблюдается явный прогресс. Я только пожал плечами и отставил в сторону пустую тарелку. — Ну теперь-то вам с этим будет проще, когда у меня нет магии. — Меня жутко забавляет то, что вы с Тором постоянно это повторяете, а потом что-нибудь случается, и Тор звонит тебе, и ты тут же магическим образом появляешься в моей спальне, гасишь солнечный свет, достаешь откуда-то вино, которого у меня точно не было, но при этом магии у тебя нет, да. Раньше я не задумывался, как это выглядело со стороны, но по его словам выходило довольно забавно. Впрочем, так явно любоваться собой перед пьющим с горя противником было как-то не очень прилично, и я постарался спрятать самодовольную улыбку, одним глотком допив свой скотч. — Похоже, тебе налили какую-то жуткую дрянь, — подумал я вслух. — Что ты заказал? Он посмотрел на свой стакан, который он только покачивал весь разговор, поставил его на стол и решительно отодвинул. — Не могу пить, — ответил он. — Ты в завязке? — удивился я. — Нет. Просто слишком хреново для алкоголя. Не хочешь прогуляться? — неожиданно предложил он. — Если у тебя есть время... Время-то у меня, конечно, было, и даже выходной завтра был... Но к чему это все? Старк что-то замышляет? Это какая-то проверка Щ.И.Т.а? — Пошли... Старк расплатился, мы оделись и вышли на улицу. Было около восьми вечера, стемнело, и мы были недалеко от центра, так что многие дома были украшены подсветкой. Я уже давно заметил, что ночью в огнях подсветки город вообще принимал совсем другой вид. Для меня это было еще и связано с довольно странным воспоминанием. Когда я начал более-менее смиряться со своей жизнью в Мидгарде, когда перестал пытаться убить свое время в нескончаемой работе, когда я даже хандрить об этом устал, однажды поздним вечером я оказался в центре. Просто вышел из больницы, понял, что не хочу вот так сразу ехать в общагу, и пошел. В какой-то момент мне захотелось покурить, и я остановился. Стоял, смотрел на украшенные праздничными огнями (кажется, был какой-то праздник) фонари по обе стороны бульвара Витоша, на подсвеченные дома и думал, какой все-таки красотой я окружен. В общем, мне нравился вечерний город, и я был не против прогуляться. Как только мы вышли из бара, я сразу закурил, и вдруг Старк сказал: — Получается, что алкоголь на тебя не действует, а никотин — даже очень? — Это дурная привычка, Старк, которую я подхватил в другом мире. — А когда Тора изгнали, он тоже курил? Честно говоря, я с трудом представлял себе Тора с сигаретой в руке. — Тор был в изгнании? — удивился я. Лично я его уикэнд в Мидгарде даже не рассматривал как что-то серьезное. Уж точно недостаточное для того, чтобы он начал курить. — Он говорил, что да. Даже рассказывал, почему. Что-то, связанное с каким-то ледяным миром и его коронацией... — «Что-то связанное»! — хохотнул я. — Тор в той истории и не участвовал-то почти, не знаю, что он мог вам рассказать. — О, конечно, зачем ему участвовать в собственной коронации, — сыронизировал Старк, но глаза у него загорелись любопытством. — Тогда что там произошло? — Извини, но в Асгарде подписка о неразглашении действует триста лет. — Да ладно, Локи, — не поверил Старк. — Я могу пообещать, что ничего не расскажу Тору. Я покачал головой. — Ну ладно, — согласился я с видом, что делаю ему огромное одолжение. — Но начинается эта история очень давно, — я стряхнул с сигареты пепел, направил свой взор вдаль и, понизив голос, приступил к рассказу. — Жил-был однажды один бог. Звали его Один. И решил он как-то раз обрести мудрость и для этого он пошел к священному ясеню Иггдрасиль. — О нет, опять это дерево! — взвыл Старк под мой смех. — Кстати, ты уже разобрался в этих своих мифологических архетипах? — невинно поинтересовался я. Он недовольно посмотрел на меня. — Насколько я помню из Википедии, ваш Один пошел за мудростью к какой-то реке, которую охранял великан, а не к дереву. — Хм, ты уверен? — Я?! Кто из нас скандинавский бог? Что, неужели батя ни разу не рассказывал вам с Тором эту историю? — Ой, ты знаешь, по пьяни он столько баек начинал травить, что я уже не слушал, — я сделал еще одну затяжку. — Ладно, в общем, решил однажды великий Один обрести мудрость, и пошел он к реке... — Ты только что сказал, что к дереву? — К дереву, к реке... — махнул я рукой. — Знаешь, в Асгарде не то чтобы много куда можно сходить. У нас там ни гастробаров нет, ни клубов... Кстати, куда ты хочешь пойти? Другой бар, клуб? Музеи сейчас уже закрыты, но в какой-нибудь театр наверняка еще успеем попасть. — Всегда мечтал послушать оперу на болгарском, — серьезно кивнул Старк. — Я слышал, что где-то в этом городе есть средневековая крепость? Наверное, будет довольно глупо, если я ее так и не увижу. — Крайне глупо. — Пойдем? — Сейчас, дай я докурю. Так... Что я там рассказывал? — Однажды Всепапочка Один решил обрести мудрость, — подсказал Старк. — Точно. А к чему я это рассказывал? — Не знаю... Я спросил тебя про коронацию Тора. — А! Так это ж совсем другая история. — Слава богу, — вздохнул Старк. — Ладно. Рассказываю. Жил-был однажды один Бог Грома, — я выкинул окурок и направился в сторону центра. — Это был не очень удачливый Бог Грома. В отличие от других Богов Грома, ему серьезно так по жизни не везло. Начать хотя бы с того, что в ближайших родственниках у него числился злющий-вреднющий брат-колдун...