А разрушение Нью-Йорков - это просто мое хобби

Любовью чужой горят города Извилистый путь затянулся петлей Когда все дороги ведут в никуда Настала пора возвращаться домой Би-2 — «Пора возвращаться домой»

К вечеру меня начало накрывать этим странным ощущением, когда тебе кажется, что ты совершенно потерялся во времени. Еще после бессонной ночи мне хотелось лечь и хоть пару часов поспать, и было так странно понимать, что для окружающих тебя людей день еще только начинался, тогда как для тебя он должен был вот-вот закончиться, словно ты жил на двенадцать часов впереди. Хотя бессонные ночи уже давно были обычным и привычным явлением благодаря моей работе, и я никогда не чувствовал из-за этого какую-то путанность. Да в больнице и некогда было теряться во времени суток и датах. Сейчас же у меня было ощущение, будто я до сих пор находился во вчерашнем дне, который все никак не мог закончиться, и в то же время мне казалось, что этот день длится уже неделю. Возможно, дело было в смене часовых поясов, стран, а то и вовсе... миров. — Ну так что, Локи? — Сиф поддалась вперед и сложила руки на столе, глядя на меня с пьяным весельем. — Расскажешь нам, как тебе жизнь в Мидгарде? — Да что ж ты никому покоя не даешь с Мидгардом, — вздохнул Вольштагг, беря кувшин с вином и разливая его по кубкам. — Спустись да поживи там, раз так любопытно. — К тому же ты уверена, что хочешь, чтобы Локи тебе что-нибудь рассказывал? — подмигнул ей Фандрал. — Вдруг после этого опять придется разговаривать с Видаром? Огун кинул на меня насмешливо-заговорщический взгляд, передавая нам с Тором кубки. Я взял свой и уже в который раз за вечер поймал себя на том, как же непривычно было пить вино не из стекла. Со стороны дворца доносились музыка и смех. Асгард вовсю отрывался на сегодняшнем пиру, который, во-первых, закрывал Весенние празднования, во-вторых... ну да, я вроде как вернулся из изгнания. Но скорее всего дело было в Весенних празднованиях. Мы с Тором честно отсидели положенные по этикету полтора часа, выслушали речь Одина, распили кувшин вина с королевским столом, Тор даже с кем-то потанцевал, я же... чувствовал себя не в своей тарелке. Асы за другими столами пили, танцевали, орали песни и вообще все были довольно оживлены, но за нашим столом, то ли это было мое субъективное восприятие, то ли что, но я ощущал легкое напряжение и неловкость. К тому же мой наметанный глаз то и дело выхватывал из толпы одетых в гражданское Серых плащей, которые хоть и ходили с кубками и тоже орали песни и танцевали, но не пили, а оставались трезвыми и следили за безопасностью. Пару раз я даже замечал, как они обменивались какими-то знаками. Ничего особенного в этом, конечно, не было, стандартные меры безопасности на пирах в Асгарде. Мы с Видаром когда-то сами придумали эту схему для одного пира в Ванахейме, и так она и прижилась. И продолжала развиваться, даже когда я перестал с ними работать. Сейчас я был уверен, что система выросла так, что даже те знаки, которые я знал, уже наверняка имели не то значение, что когда-то, не говоря уже о тех, которые я видел впервые. Присутствие охраны вовсе не означало, что поставлена она была для меня. Но спокойнее я себя совсем не чувствовал. В последний раз я участвовал в праздновании хоть чего-то в Асгарде где-то пять лет назад что ли, или вроде того, и тогда все закончилось йотунами, с моей помощью вторгшимися в наш дворец, и мысли о том, что Всеотец это помнил так же хорошо, как и я, вообще не помогали расслабиться. Мы вполголоса разговаривали с несколькими советниками, сидевшими слева от меня, и с мамой, сидевшей справа и не сводившей с меня своих светившихся от радости глаз. Через некоторое время ко мне подошел слуга и передал предложение от Тора, что не пора ли нам отсюда свалить, как мы обычно и делали на пирах, и мы свалили. Только мама укоризненно посмотрела на меня, мол, пир в твою честь вообще-то, мог бы и еще часик посидеть. И вот, набрав вина и закусок, мы оккупировали нашу любимую беседку, окруженную кустами жасмина, и продолжили пьянствовать. — Да брось, Локи, расскажи хоть что-нибудь, — Сиф, взяв свой кубок, откинулась на стену за ее спиной. — Сильно ли их мир отличается от нашего? Что было хорошего, что плохого? — А что, Тор вам о Мидгарде ничего не рассказывал? — я посмотрел на Тора, доставая сигареты. — Тор говорил, что ты работал кем-то вроде целителя? — Кем-то вроде. — Набрался опыта, когда залечивал Фандралу раны во время боя? — басовито хохотнул Вольштагг, закидывая в рот что-то из закуски. — Или когда Вольштаггу стрелы из спины вырезал? — не стал отставать от него Фандрал. — Вместе со спиной! — А ты матерился тогда. Вон какой вклад сделал в будущее нашего принца! Они с Вольштаггом и Сиф пьяно заржали, да и Огун с Тором улыбались. — Да, — согласился я, с улыбкой закуривая. — Что бы я только делал, если бы не вы. — Ты до сих пор не бросил эту дрянь? — поморщилась Сиф, глядя на сигарету в моей руке. Вместо ответа я просто выдохнул дым, который собрался в форму асгардского дворца и поплыл к потолку. — Скучал по Асгарду? — спросил Огун. Этот хоть и пил столько же, сколько и его приятели, но казался куда трезвее их, и голос у него был спокойнее и тише. Самым же трезвым, наверное, был я. После дионисовских вин ванахеймское казалось какой-то лютой дрянью. — Разве что по библиотеке, наверное, — влез Вольштагг. Я выдохнул ещё одну порцию дыма, чувствуя странное умиротворение. Лет пять назад эта постоянная манера Вольштагга отвечать вместо меня, да ещё и орать чуть ли не на весь дворец при этом, взбесила бы мгновенно. Меня вообще жутко раздражало то, как друзья Тора пытались стебаться надо мной, считая себя дохуя остроумными. Но сегодня то ли я был слишком рад возвращению магии, то ли слишком устал, то ли за годы жизни в Мидгарде успел поднакопить сил, чтобы терпеть их, то ли и правда повзрослел, но не почувствовал даже тени раздражения. Не дожидаясь, пока Вольштагг закончит гоготать над ухом, я поймал взгляд Огуна и коротко кивнул: — Скучал. — Без тебя тоже было тоскливо, — Вольштагг хлопнул меня по плечу. Явно перебрал. — Никто не насылал на нас никаких проклятий, мы даже загрустили. Я почти увидел, как Фандрал пнул Вольштагга под столом, а Сиф посмотрела на него страшными глазами. Тор спокойно сделал глоток из кубка и поставил его на стол, но челюсть у него нехорошо напряглась. — Исправим, — пообещал я. — Не хотелось бы тебя этим напрягать, — продолжал смеяться Вольштагг, не замечая предупреждающих знаков от своих друзей. — Ну что ты, я не могу оставить такую просьбу без внимания, — я даже положил руку на сердце. — Да не сто-о-оит! — Нет, нет, Вольштагг, я услышал твое пожелание. — Учти, он просил только за себя, — улыбнулся Огун, видя, что я поддерживаю пьяную шутку его приятеля. Вольштагг снова засмеялся. Вот ведь пьянь жирная. — Так что, ты совсем-совсем ничего не расскажешь? — опять заныла Сиф, и облачко дыма, которое я только что выдохнул, превратилось в Храм-собор Александра Невского. Здание, мимо которого я гулял несчётное количество раз, но которое упорно ассоциировалось у меня с тем первым днем, когда я, полуневменяемый, оказался в Мидгарде и бродил по Софии, не зная, что мне делать и у кого просить помощи. Воспоминание мелькнуло в усталом мозгу и исчезло, добавив уже, наверное, сотый эпизод к моему осознанию парадоксального контраста между «тогда» и «сейчас». — Сиф, ну дай ты мне отдохнуть немного от Мидгарда? Я три года там пробыл, и я пока недостаточно пьян, чтобы рассказывать о нем. — А если в двух словах? Я не спеша втянул воздух. В двух словах? Как это можно описать в двух словах? Как уместить в два слова мой первый год без магии, когда я чуть ли не сходил с ума, проходя через пять стадий принятия, и меня кидало из неудержимой ярости в такую же неудержимую апатию? Или второй, который был практически спокойным, но немного одиноким, особенно после Схождения? Или третий, большая часть которого была просто каким-то нескончаемым ходячим пиздецом? Как описать, что такое быть смертным? Когда ты вечно голоден и вечно уставший, и вечно хочешь спать, и вечно куда-то спешишь, и тебе вечно не хватает ни на что времени, а всем вокруг от тебя вечно что-то надо, и они тоже вечно спешат и вечно устали, и ты не имеешь ни малейшего понятия, что и зачем ты делаешь, и только знаешь, что не надо задумываться о смысле, потому что это ловушка? Большая часть моей жизни в Мидгарде проходила на работе в хирургическом центре, но как описать мою работу? Асгардцы были воинами, постоянно участвовавшими и в учениях, и в реальных битвах, каждый из них уже сотни раз бывал в госпиталях с травмами или хворями, с которыми не справлялась их регенерация, но вряд ли они когда-нибудь задумывались, сколько труда, знаний и опыта требовала работа целителей, которые снова ставили их на ноги. И какой же это на самом деле кайф, когда ты несколько месяцев наблюдаешь пациента, который учится заново ходить или писать, а потом он появляется на осмотре через полгода, почти вернувшийся к прежней жизни, и от его шрамов уже осталось одно воспоминание, и этот момент, когда ты видишь, что проделал долгую и тяжёлую работу, и она прошла не зря, и у тебя такое чувство, словно это единственная хорошая новость за всю неделю, или месяц, или год, или даже век. Вот как можно описать это тремя словами? Я так и не успел понять, что из себя представляла моя жизнь в Мидгарде. Пока я там находился, мне кажется, я вообще не понимал, что из себя представляет моя жизнь в целом. Ебучий кошмар из непрекращающихся проблем, которые периодически перемешиваются с мыслями о бессмысленности жизни, неизбежности смерти, вкусным винишком и с чувством лёгкой потерянности. И очень много сериалов. Просто до ужаса много. Я медленно выдохнул дым, и он сложился в форму колеса обозрения. Наверное, потому что я подумал про сериалы. — Как мне Мидгард? — переспросил я. — Если в двух словах, то: безудержный пиздец.       _\ | /__\ | /__\ | /_ Оказаться в Асгарде спустя столько времени было до ужаса странно. В груди у меня все одновременно и ныло от тоски по этому месту, и горело от радости снова его увидеть, и тянуло от тревоги, и я не верил, что это действительно произошло, даже когда мы с Тором уже стояли под сводами обсерватории, и Хеймдалль здоровался с нами, изучая меня своими бесстрастными золотыми глазами. Тор предложил отправиться ко дворцу на воздушной ладье, но я сказал, что хочу прогуляться до города пешком, и он пошел со мной. Мост под ногами вспыхивал радужными искрами от каждого нашего шага, далеко под ним и со всех сторон шумел океан, а прямо по курсу перед нами возвышались золотые башни дворца, полускрытого городской застройкой и садами. Время здесь приближалось к полудню, и в ярких солнечных лучах Асгард сверкал и переливался цветами, будто светился изнутри. Я шел и не мог не думать о том, как смотрел на все это в прошлый раз. Когда мы летели ко дворцу на воздушной ладье, я был в наручниках и железном кляпе, полубезумный, злой и напуганный. Немного удивленный, что до сих пор был жив, но уверенный, что после всего меня ждала либо смерть, либо пожизненное. Я думал, что уже ничего не помнил о том времени, но воспоминания всплывали в памяти сами собой и заставляли только больше нервничать. Сейчас возвращение в Асгард ощущалось так, будто я вот-вот поставлю точку в какой-то очень длинной истории и по возможности растягиваю момент. Но вот скоро я дойду до самого города, поднимусь по ступеням дворца, подойду к трону, взгляну на царя... Что будет дальше, я не представлял. Я не знал, как он отреагирует на мое возвращение, и это тоже нервировало. Воздух над океаном здесь пах совсем не так, как в Мидгарде, и его волны шумели совсем по-другому. Каждой клеточкой своего тела я чувствовал, что это Асгард, что эти звуки и запахи, и цвета, и их смешение, их прозрачность и яркость, все это может быть только в Асгарде. Мы шли по этому длиннющему мосту не меньше часа, наверное. Тор не давал мне сбавить шаг и смеялся, что рано или поздно мы все равно дойдем до дворца, а я отвечал, что мы вполне можем покружить по Асгарду и вернуться на мост, так и не зайдя туда, а он сказал, что договорится с Хеймдаллем никуда меня не выпускать, на что я ответил, что знаю несколько способов покинуть Асгард, минуя и Биврест, и Хеймдалля, тоже мне угроза, и тогда Тор сказал, что нужно было все-таки вызывать эйнхериев. И тут Биврест закончился, и мы наконец оказались на пристани. Через несколько метров от нас начинался город, но мы решили идти не через него, а полететь по воздуху, и, наконец, взяли ладью. Моя тревога пошла на спад почти сразу же, как мы взмыли над крышами. Не знаю, чего я ждал, к каким ужасам я подсознательно готовился, но нервы мгновенно успокоились от одного только взгляда на Асгард вблизи. Мой мир и сам по себе всегда был красив, а сейчас, украшенный на праздник Весны, он и вовсе казался по-диснеевски сказочным. Усыпанные затоптанные лепестками цветов дороги сверху казались разноцветными, улицы были увешаны венками из весенних цветов, лентами и фонариками, и людей было дохрена. Они останавливались и поднимали головы, провожая нас, и двигались в сторону дворца. Отовсюду слышалась музыка, пение и крики, и Тор чему-то улыбался, стоя у руля. Настроение асов ощущалось легким и радостным. Еще бы, ведь я попал как раз на окончание праздничного месяца. По крайней мере, судя по тому, что в одежде людей преобладали красные цвета, Весну должны были закрывать на этих выходных. Я облегченно выдохнул, подумав, что мне повезло. С чем именно, по моему мнению, мне повезло, я старался не вдумываться. Мы быстро добрались до дворца, стражники расступались перед нами и кланялись, и мы поднялись по ступенькам к вратам, у которых нас встречала царская чета. Мама, естественно, плакала, хотя мы виделись с ней меньше месяца назад, а Всеотец улыбался, и мы с ним даже церемонно обнялись, выразив свою радость наконец-то увидеть друг друга... В общем, все прошло хорошо. А свои нервы я потом успокоил винишком с альвийскими сигаретами под рассказы друзей Тора об их военных учениях и битвах, когда они достаточно напились, чтобы отвалить от меня с расспросами о Мидгарде. Мы разошлись на рассвете. Еще неделю назад после такой ночи я бы отсыпался потом полдня, а сегодня встал, спустя всего пару часов, и чувствовал себя полным энергии, и это было так непривычно, и так потрясно... ...Вот только утром легче не стало.       _\ | /__\ | /__\ | /_

— Чему мы научились, Палмер? — Не знаю, сэр. — Я тоже не знаю. Научились больше этого не делать. — Да, сэр. — И ещё бы знать, что мы сделали. — Да, сэр. Это сложно сказать. из к/ф После прочтения сжечь

Первое, что я увидел, когда проснулся, был балдахин над моей кроватью. Я лежал несколько минут и рассматривал его. Прозрачный, украшенный золотой вышивкой, красивый. Непонятно, на кой хер в это время года нужный, но красивый. Я пытался вспомнить, когда мне его повесили, но не смог. Возможно, его повесили, когда меняли мне кровать, но я не помнил, когда ее меняли, это было так давно. Казалось, будто он всегда здесь висел и был неотъемлемой частью интерьера всей комнаты. Так почему сейчас от его вида мне было так не по себе? Матрас под спиной был одновременно и слишком мягким, и слишком жестким, ткань постельного белья казалась слишком тонкой и невесомой, тоже украшенной вышивкой, узор которой я бездумно прослеживал пальцами, разглядывая комнату сквозь балдахин. Вчера мне было особо некогда здесь задерживаться, день был суматошным, но сейчас... Сейчас во мне будто какая-то струна натягивалась. Еще чуть-чуть, и зазвенит. Я встал и открыл шкаф, чтобы выбрать себе одежду, и ощущение небольшой неуютности, с которым я проснулся, мгновенно переросло в полноценное чувство легкой дикости. Внезапно я понял, что одежда была чужой. Как и вся эта комната. В смысле, нет, я помнил эти стены, которые я иногда магией окрашивал в какие-то другие цвета, а потом просил маму «сделать все обратно», помнил эту мебель, которую я периодически ломал, отрабатывая какие-то новые заклинания, этот вид за окном, этот ковер с прожогами, которые я тоже прятал заклинаниями, чтобы слуги не увидели и не донесли маме. Это все, вроде бы, было моим, родным, и в то же время чьим-то чужим. Эта одежда, этот балдахин, этот порядок на столе, эта коллекция книг на полках... Вчера я взял одну полистать и чуть было не начал заново перечитывать. Я так давно не открывал ее, а ведь когда-то мне ужасно нравилась эта история. Но сейчас я, скорее всего, посмотрю на нее совсем по-другому... Завтрак мне доставили прямо в комнату. Планов на сегодня у меня не было, никаких дел для меня еще не успели придумать, так что я вроде как был предоставлен сам себе. Я подумал, что мог бы провести этот день с мамой, она в это время уже должна была быть в саду. Но вместо того, чтобы сразу пойти к ней, я зачем-то прогулялся через парк, перешел канал, обогнул казарменный комплекс и вышел к тренировочному полю. Тор был там. Они вместе с Тюром обходили поле, наблюдая за тренировками солдат. Те из них, которые находились ближе к моему краю, явно были новобранцами, судя по их смазанным выпадам. Они мгновенно выпрямились, когда я проходил мимо, и отдали воинское приветствие. Я ответил им тем же и удобно устроился под навесом в тенечке. Тор проследил за ними взглядом, тоже увидел меня и махнул тренировочным мечом. — Локи! Не хочешь присоединиться к нам? — с улыбкой предложил он. — Спасибо, нет, — покачал я головой, удобно откидываясь на спинку скамьи. — А мне как раз нужен партнер для спарринга, — продолжал он. — Хочу показать полезный боевой прием. Струна во мне натянулась, будто кто-то подкрутил колок буквально на пару градусов, но разница казалась ощутимой. Но я понимал, что Тор шутит, и усилием воли заставил себя расслабиться. Я прекрасно знал, как проходили демонстрации боевых приемов, и, если учесть то, что не тренировался я уже больше трех лет, то я явно был не в той форме, чтобы выступать партнером по спаррингу Тору, тем более перед молодыми солдатами, тем более в той одежде, которую я кое-как сегодня выбрал. — Извини, Тор, я здесь лишь в качестве моральной поддержки и только. — Для моральной поддержки у нас невесты есть, — сказал кто-то из солдат. Раздался смех. Вот и оно. Как же быстро сейчас мой ассоциативный ряд скакнул от комментария про невест до сравнения меня самого с женщиной, потому что занимаюсь магией. Всегда обожал это. Колок резко повернулся аж на четверть, а то и треть оборота, и я почувствовал, как во мне поднимается напряжение, как в голове начинают носиться неприятные мысли, а в ушах словно появляется легкий звон перетянутой во мне струны. Это длится долю секунды, а потом... исчезает. Еще несколько лет назад подобной насмешки было бы достаточно, чтобы я вздохнул и нехотя согласился побороться с Тором и, конечно, обязательно проиграл бы. Тор — один из самых сильных, опытных и талантливых воинов Асгарда, от него зависит вся защита нашего мира. Естественно, я всегда ему проигрывал. Все это знали. Тор это знал. Офицеры это знали. Я это знал. Но все равно каждый раз велся на подобные насмешки. Но сейчас я посмеялся вместе с ними и остался сидеть на месте. В мозгу с приятным, даже каким-то возвышающим спокойствием вспыхнула мысль «Похуй». Я так много времени потратил на то, чтобы вернуть себе магию, что уж точно не собирался теперь позволять своим комплексам возвращаться. Я опять широко зевнул и почесал глаза. Нет, все-таки даже асгардской выносливости было недостаточно, чтобы совсем избавить меня от сонливости после такого небольшого времени сна. Хотя возможно, я просто еще не перестроился до конца после нескольких лет жизни смертным, да и последние месяцы выдались... изматывающими. — Не, Тор, с боевыми приемами ты там как-нибудь сам разберись, а заклинаниями я в тебя могу и отсюда пошвыряться. Мне для этого вставать не нужно. Я прямо увидел, как рекруты замерли. Использовать магию в боевой тренировке, даже стихию, считалось моветоном. И еще несколько лет назад я бы о подобном даже не заикнулся, но сейчас... Тор расхохотался. — Так соскучился по магии, что ищешь теперь любой повод ее использовать? — Что значит «любой повод»? — возмутился я, зажигая на ладони огонек и прикуривая от него сигарету, которая мгновение назад просто появилась в моих пальцах. Между прочим, все еще одна из тех, альвхеймских, которые мне Тор в тюрьму принес. Последняя «лесная», кажется, а может, предпоследняя. — Только по уважительной причине. Над полем снова прокатился смех тренирующихся. Тор покачал головой и, состроив суровую рожу, повернулся к ним, спрашивая, кто из них хочет побыть в ближайшие полчаса его боевой грушей. Море рук, конечно. Я курил и наблюдал за происходящим. Неужели в этом изначально и было дело? В этой идиотской неуверенности в себе и в постоянном желании кому-то что-то доказать? Меня и правда так сильно задевало то, что все считали меня слабаком, потому что знали, что я колдун? Но оказывается, когда живешь в мире, где физическая сила и владение оружием не являются однозначным показателем твоей неущербности, в мире, где, чтобы иметь успех и уважение, куда нужнее быть компетентным и достаточно решительным специалистом, где магия — не что-то недостойное, а сложное искусство, которому ты и через полторы тысячи лет продолжаешь учиться, а иметь в друзьях колдунов с запасом волшебного алкоголя куда полезнее, чем приятелей, постоянно ищущих драку, так вот, когда ты несколько лет живешь в таком мире, то та система координат, по которой ты раньше себя оценивал, довольно круто смещается. Если вообще не меняется на другую. Я наконец-то почувствовал, что никому ничего не должен доказывать. Более того, я вдруг понял, что вообще никогда и ничего не должен был доказывать.       _\ | /__\ | /__\ | /_ Несколько часов мы с мамой гуляли по саду, болтая о всякой ерунде без конкретной темы, и как раз когда я вернулся в покои, слуги сообщили мне то, о чем я просил. Я отпустил их и завис возле шкафа с книгами. Что теперь делать, я плохо себе представлял. На прогулке мама сказала: «Сходи к нему». А потом добавила: «Поговори с ним обо всем». И когда я попытался скосить под дурачка: «О чем это „обо всем“?», она строго посмотрела на меня: «Вам есть, что обсудить». Ну, не знаю. Может, со стороны так и выглядело, но лично я не видел, что нам с ним обсуждать. А даже если и было что, то это ведь не обязательно делать прямо сейчас? Сейчас мне хотелось отдохнуть, отоспаться, нагуляться, надышаться Асгардом. Неужели я не заслужил себе хоть пару дней выходных, а лучше неделю? Впрочем, недели у меня все равно не было, а те несколько дней передышки, которые мне достались, когда Щ.И.Т. меня арестовал, уже явно подходили к концу. Если я правильно все подсчитал, в Болгарии сегодня был вечер субботы, и если я хотел в понедельник вернуться к работе (если у меня еще была работа), то за завтрашний день мне нужно было еще очень многое успеть. Я покрутил в руках книжку, думая, взять ли ее с собой и почитать на досуге, но подумал, что в ближайшее время мне, скорее всего, будет не до книг, и убрал ее обратно в шкаф. Переоделся в мидгардскую одежду, наложил на нее иллюзию асгардской, даже достал плащ. В общем, тянул время, как мог. Блядь. Как же меня угнетала эта ситуация... С одной стороны, мне и правда нужно было возвращаться в Мидгард. Рассчитаться с Бароном Самди, — хотя я с трудом представлял себе, что может быть даже приблизительно похоже на мощность энергии, получаемой после жертвоприношения девятисот человек на Белтейн, но нужно было что-то придумать, — и убедиться, что лоа не доебались до славян или олимпийцев. Ну и с Щ.И.Т.ом желательно как-нибудь договориться, иначе Фьюри просто не даст мне спокойно работать в Софии. А ведь у меня там еще пациенты остались! Шесть человек в хирургии, четверо заняты на ЛФК и еще сколько-то приходят на плановые осмотры. Да, мир на мне клином не сошелся, и этих пациентов уже наверняка распределили между Бориславом, Тодором, Яворовым и Даной, а кого-то возможно и Димитр взял к себе. И я, конечно, ничего не хочу сказать, они все отличные хирурги, особенно Борислав с Тодором, но будет лучше, если своих пациентов я доведу сам. Так что в Мидгард мне нужно было вернуться по-любому. Но в то же время, казалось тревожным уходить из Асгарда вот так, не понимая, что я оставляю за спиной, не зная точно, смогу ли я еще сюда вернуться, и что меня будет при этом ждать. Кажется, однажды я принял решение не бежать. Что ж, попробую повторить этот трюк, если получится. Так что, собравшись с мыслями и сжав яйца в кулак, я пошел еще раз прогуляться по дворцу, обходя любимые комнаты Одина, в которых тот обычно отдыхал по вечерам. Как же я надеялся, что он будет не один. Тогда я просто пожелаю всем доброй ночи и спокойно уйду. И у меня будет прекрасная отмазка, что я не хотел отвлекать его от государственных дел. Но когда ни в кабинетах, ни в библиотеке, ни в тронном зале Одина не нашлось, я подумал, что так все складывается даже лучше. Я попытался. Честно. Добросовестно. Я искал его, но не нашел. Что ж, значит, не судьба. Пойду найду Тора, попрощаюсь с ним и отправлюсь к Бивресту. Возможно, так будет лучше для всех. С чувством исполненного долга я вышел на террасу покурить и, конечно... — Не пошел сегодня на праздник? Гуляния в Асгарде все еще продолжались, хотя, на мой взгляд, этим вечером они были не такими бурными. На улицах горели праздничные огни, где-то вдалеке играла музыка. Сегодня была последняя ночь месяца, но, похоже, народ слишком хорошо оттянулся вчера. ... Черт, надо было сразу идти к Тору. Покурил бы у него, а теперь... Засада. — Не подготовил костюм, — ответил я, убирая сигареты. — Кури уж, — вздохнул Один, подходя и вставая в шаге от меня. Обе руки он положил на парапет. Я достал почти пустую пачку и, вытащив для себя сигарету, остальное предложил ему. Он посмотрел на меня, как на идиота, и я убрал пачку обратно в карман. — Надеюсь, от своей матери ты лучше скрываешь, что куришь? — От мамы у меня нет секретов, — гордо ответил я, прикуривая от зажегшегося в ладони огонька и одновременно скрывая неловкую концовку предложения. Неловкую, потому что я понятия не имел, как мне к нему обращаться. Отец, сэр, Ваше Величество? Я вообще не понимал, какое место я теперь занимал в семье. Кем я был для него, а кем он — для меня? Когда он изгнал меня из Асгарда, он назвал меня Локи Одинсоном. Когда он вчера встречал меня на верхних ступенях дворца, он тоже назвал меня Локи Одинсоном. Но при этом за сутки, которые мы провели в одном дворце, мы сказали друг другу от силы полторы дюжины слов, вежливо поулыбались на публике и больше друг на друга даже не смотрели. По крайней мере, я в его сторону точно не смотрел. И все эти годы предпочитал обходиться без отчества, просто чтобы не забивать себе голову лишними мыслями. — Похвально, — оценил Один и внезапно спросил: — Ты так и не сходил к целителям? — Зачем? — не понял я. Он кивком головы указал на мою руку. Я проследил за его взглядом и увидел, что из-под моего рукава была видна покрасневшая на запястье кожа. Хотя сейчас она выглядела уже бордовой и почти не реагировала на мои заклинания. — Ожоги на твоих руках, — сказал он. Его низкий хрипловатый голос звучал как-то обыденно, почти без осуждения или неудовольствия. — Бывает, когда магия возвращается слишком резко. Например, когда взламываешь руны. Я молча выдохнул дым, ожидая, что будет дальше. — Лучше не затягивать с ними, — продолжил Один, переводя взгляд на Асгард. — Могут стать глубже, и лечить их будет тяжелее. — Сами заживут, — отмахнулся я, но Один в ответ посмотрел на меня насмешливо. — Для этого нужно хотя бы несколько дней не пользоваться магией, — озорно улыбнулся он. — А ты и двух часов не выдержишь. — Почти три года выдержал вообще-то! — возмутился я, хотя понимал, что он был прав. Эти два дня я пользовался магией по поводу и без повода, даже когда курил, хотя в кармане кожанки лежала забытая там с осени зажигалка, в которой еще даже оставалось немного бензина, и я мог пользоваться хотя бы ею, но ведь нет! Один позабавленно хмыкнул, но не стал спорить, облокотившись на парапет. — Много рун оставалось? — спросил он, не поворачиваясь ко мне. — Четыре ребра, — ответил я, разглядывая гуляющих по городу людей в праздничных нарядах. — Неплохо, — кивнул он. — Как думаешь, ты мог избавиться от них сам? — Наверное, — пожал я плечами. — Но времени уже не было. — Да, Видар рассказал, что ты поссорился с каким-то кланом. — Я постоянно ссорюсь с какими-то кланами. — Это точно... Я подождал продолжение, но оно не последовало. Между нами повисла пауза, и ощущалась она весьма неловкой. Это сбивало с толку. Я думал, Один будет вести себя больше как правитель или даже как главнокомандующий армией Асгарда, с подозрением рассматривающий одного из своих самых ненадежных кадров, ища новый повод изгнать его куда-нибудь нахуй. Но все было иначе. Если честно, казалось, что он вообще не знал, как себя со мной вести. Так же, как я не знал, как вести себя с ним. У нас была одна проблема на двоих, и он, похоже, как и я, понятия не имел, что с ней делать. И когда до меня это дошло, моя нервозность резко стихла, а вместе с этим пришло и чувство собственного преимущества. Несильного, но все-таки... — Думаю, что я смог бы однажды избавиться от остававшихся рун, — «если бы они не были сломаны», — но дело в том, что я совершенно не представляю, что для этого мне нужно было бы сделать. То есть... В рунах на ребрах было написано только то, что мне было запрещено, но не было никаких условий для их снятия. Когда у меня впервые исчезло несколько рун, я, наверное, неделю не спал, пытался все проанализировать. А эти четыре ребра... У меня нет ни малейшей идеи на их счет, — я посмотрел на Одина. — Но, может, ты знаешь? Я почти задержал дыхание, следя за Одином. Он все еще разглядывал толпу людей внизу, и его лицо было повернуто ко мне профилем. Но я был уверен, что все равно замечу реакцию на это мое «ты», какой бы она ни была. И был даже немного разочарован, когда никакой реакции и правда не последовало. Будто он и внимание на это не обратил, только провел рукой по бороде, приглаживая ее. — К сожалению, не могу дать тебе ответ, Локи, ибо и сам его не знаю. Ну, я был не удивлен. — Это заклинание было трехстороннее. Я со своей стороны мог перечислить только те вещи, которые ты не должен был совершать, чтобы не создавать угрозу для Мидгарда. Но условия твоего прощения ставили Норны, ведь лишь они способны читать в наших сердцах. И порой делают это куда лучше нас самих, — он кинул на меня короткий взгляд и быстро отвел его. — Может, тебе нужно было еще чему-то научиться или с чем-то разобраться, или оставалось еще какое-то дело, для которого тебе необходимо было оставаться в Мидгарде. Что бы там ни было, знать это могут только они. Какой-то такой ответ я и ожидал услышать, но все равно был немного разочарован. Любопытно же все-таки. Вылетевший из моего рта дым превратился в рой маленьких вопросительных знаков, и Один усмехнулся, увидев это. Между нами снова повисло молчание, но в этот раз оно ощущалось чуть более комфортным. Мы постояли в тишине несколько минут, а потом Один выпрямился, чуть отодвигаясь от парапета. — Советую тебе все-таки сходить на праздник, — сказал он. — Народ будет рад, если их принц присоединится к веселью. Но если ты не хочешь, чтобы тебя узнали, ты ведь всегда можешь наложить на себя иллюзию. Ну, а у меня был сегодня долгий день, — он посмотрел на меня, а потом повернулся к выходу с террасы. — Пожалуй, пойду отдохну. — Я собираюсь вернуться в Мидгард, — выпалил я, собравшись с духом. Один остановился посреди движения. — Искал тебя, чтобы попрощаться. В этот раз реакция уже была, но, кажется, не конкретно на «ты». — В Мидгард? — переспросил он, и его брови сдвинулись в изумлении и недовольстве одновременно. — В Мидгард, — подтвердил я. — Зачем? — вопрос прозвучал неожиданно резко, и я даже опешил. — Н-ну, закончить кое-какие дела, — ответил я, неуверенный, что именно ему так не нравится. Что я планирую спуститься в мир, где у меня уже есть неприятные враги? Но они и раньше были у меня в Мидгарде, правда, другие, но это ведь не остановило его от того, чтобы сослать меня туда. Или дело было в личности этих врагов? Но что-то я сомневался, что Гаити может представлять какую-то угрозу для Асгарда. — А когда собираешься возвращаться? — Как только все закончу... — И много еще незаконченных дел у тебя там осталось? — Много, — я не стал вдаваться в подробности, чтобы не перечислять всех оставшихся у меня пациентов. Один снова повернулся к парапету и побарабанил по нему пальцами. — Матери уже сказал? — Да, попрощались. — Хорошо, хорошо... Что ж, начатые дела нужно заканчивать, все правильно, — согласился он, но по его голосу чувствовалось, что его мысли сейчас крутились вокруг чего-то другого. — Но постарайся не задерживаться там дольше необходимого. Мне нужно будет поговорить с тобой и Тором, когда ты вернешься, — и он поднял на меня взгляд и пояснил: — По поводу его видения. У меня появилось предчувствие, что разговор этот будет неприятным. — Тор ведь рассказал тебе, что видел? — спросил Один. — Ты же просил его этого не делать, так что, конечно, нет. — Конечно, да, — закончил он одновременно со мной, и мы невольно рассмеялись. Хотя тема-то была совсем несмешная. — Все-таки это было пророчество? — не то чтобы я интересовался, скорее подтверждал собственную догадку, в которой и так был уверен процентов на девяносто. — Боюсь, что так, — вздохнул Один, снова проводя ладонью по бороде. — Он видел Рагнарек. — Да. Думаю, что он видел именно Рагнарек. С последней затяжкой я сжег окурок в пальцах. Теперь я был уже не уверен, что мне стоило покидать Асгард. Это совсем не выглядело хорошей идеей. Да, в Мидгарде остались незаконченные дела, но так же там была куча проблем с Бароном Самди, Щ.И.Т.ом и Мстителями, на которые все-таки уйдет время. Стоит ли его тратить?.. Ну остались у меня в больнице пациенты, но, как я уже говорил, мои коллеги скорее всего их уже разобрали. Не пропадут. Может, лучше было бы остаться? Встать завтра пораньше, найти Тора и потащить его к Одину до того, как у того опять начнутся совещания?.. Я в нерешительности застыл на месте, пока слова Одина не вывели меня из ступора. — Идем, — он снова направился к выходу. — Провожу тебя до ворот. Я на автомате сделал шаг вслед за ним, второй, и на третьем уже одумался. В конце концов, Рагнарек наступит не завтра, время наверняка еще есть, если Один согласен дать мне уйти в Мидгард. Новости паршивые, но не смертельные, не повод отказываться от плана. К тому же... мне нужно было отдохнуть. — И все-таки, — сказал Один, когда мы уже почти вышли с террасы, — что же у них там такое произошло с этими пророчествами? Как я понял со слов Тора, он был не единственным, кто что-то увидел? — Ага... — подтвердил я, собирая мысли в кучу. — У них там произошла история с одной ведьмой... — Ох, Локи, — улыбнулся Один с каким-то шкодливым блеском в глазах. — А у кого из нас нет историй с одной ведьмой? — Даже у смертных теперь есть, — согласно рассмеялся я. Мы спустились с лестницы и по коридору направились к вратам. Я прикинул, сколько нам понадобится времени, чтобы туда добраться, и успею ли я что-то рассказать. По всему выходило, что времени не хватило бы, но Один ведь сам спросил. — Честно говоря, я и сам далеко не все подробности знаю, — наконец-то ответил я. — Только то, что еще несколько приятелей Тора тоже что-то видели, и один из них был... мягко говоря, не совсем в адеквате после этого. И много чего натворил. История довольно трагикомичная. — Как и большинство твоих историй.       _\ | /__\ | /__\ | /_ Дорога до дворцовых врат заняла не меньше часа, большую часть которого мы с отц... Одином бродили по парадному парку, то выходя на главную дорогу, то сворачивая на боковые тропинки. Я в красках описал оставшийся на месте Нови Града кратер, не вдаваясь в технические детали, объяснил ход лечения Роджерса и уж совсем без подробностей пересказал видение Старка. Особенно последнее. Я очень постарался подобрать такие слова, чтобы никакие параллели со мной нигде не прозвучали. Я же не хотел снова получить какое-нибудь изгнание на ровном месте... (...«Все продолжаешь рассказывать свои сказки?» «Так жаждешь, чтобы тебя пожалели?» «Да это просто позор»...) Кому эти видения Старка интересны, да? Один эту часть, кстати, тоже никак не прокомментировал. В общем, кажется, мы мирно поговорили. И хотя я понимал, что в нашем случае один миролюбивый разговор на отвлеченную тему вовсе не был доказательством укрепляющихся отношений, но на душе все-таки стало спокойнее, и из дворца я уходил с легким сердцем. Тор догнал меня, когда я уже дошел до первых домов, и выглядел он обеспокоенным. — Ты и правда возвращаешься в Мидгард? — спросил он вместо приветствия. — А что? — усмехнулся я, немного сбавляя шаг, но продолжая идти вперед. — Только тебе так можно? — Прямо сейчас?! — Как видишь. — Но зачем? Если бы я не знал Тора, то подумал бы, что в его голосе прозвучало что-то близкое к панике, и я ответил ему то же, что и Одину. — У меня там осталась куча незавершенных дел. — Да, но... Ты же только-только вернулся. Можно ведь отложить эти дела на потом? Главная улица была забита гуляющими и веселящимися людьми. Я знал, что музыканты любили устраиваться на Рыночной площади или напротив Библиотеки, и скорее всего возле них и будут собираться самые большие толпы. Так что я свернул на боковую улицу, а потом на следующую. Та тоже была ярко освещена, но на ней было все же потише, и не придется потом пробираться через толпы. Тор не отставал от меня ни на шаг. — Тор, — вздохнул я, — мы, конечно, вылечили твоего друга, но помимо него у меня остались и другие пациенты. И они тоже хотят однажды, например, ходить или играть на гитаре, или еще что-нибудь. Ну, знаешь, все эти заскоки смертных, что им нужны здоровые руки и ноги. Понимаю, меня тоже это ставит в недоумение, но за три года я почти привык... — Щ.И.Т. хотел тебя арестовать, — напомнил он. — Да, — скривился я. — Придется придумать, как договориться с вашим Фьюри, чтобы они оставили меня в покое. — Ты ведь не собираешься убивать его? — опасливо уточнил Тор. — Вообще-то, — чуть не обиделся я, — я перевоспитался и понял, что жизнь смертных так же ценна, как и наша. Я проникся этой мыслью до самых глубин своего ледяного сердца. — Тогда покалечить? — Чтобы потом самому же его лечить? Я ведь работаю в травме! Тор улыбнулся. — Тогда даже не знаю, как ты собираешься решать эту проблему, — пошутил он. — О, я уверен, что Фьюри обожает мою компанию так же, как и я его, — усмехнулся я. — Он только рад будет поводу снова повидаться со мной. — Фьюри? — слегка ошарашенно переспросил Тор. — У этого смертного очень сомнительные представления о чести. Он собирался оболгать тебя, чтобы обвинить в том, что произошло в Заковии. — Прекрасно его понимаю, это мог бы быть беспроигрышный вариант. — Беспроигрышный?! — возмутился Тор, но тут же замолчал. Ему явно было что сказать, но он решил оставить это при себе и только недовольно сопел несколько следующих метров. В проулке между домами, мимо которого мы проходили, послышалась мелодия из проигрыша вначале хорошо знакомой всему Асгарду песни, которую я не слышал уже много лет. Она никогда не была моей любимой, но сейчас сердце заныло от того, как захотелось остановиться и послушать ее, а может и проорать первый куплет вместе с толпой. Я неосознанно замедлил шаг, и заметивший это Тор тут же предложил, махнув рукой в ту сторону: — Может, останешься хотя бы до конца праздника? — его голос прозвучал немного тоскливо, и на мгновение я был почти готов согласиться. Я уже очень давно не участвовал в Весенних Празднованиях и вполне мог бы остаться сегодня до рассвета, а уже потом вернуться в Мидгард. Мысль мелькнула и почти тут же исчезла. Я посмотрел на толпу асгардцев в ярких одеждах, потом перевел взгляд на Тора и только сейчас понял, что он-то, видимо, собирался на праздник. Он был при полном параде: доспехах, в новом алом плаще, и с молотом на поясе. И тут я подумал: — Давно хочу задать тебе вопрос. — Какой? — тут же откликнулся он. — Помнишь то утро, когда мы с тобой, со Старком и олимпийцами отправились в Египет? — я дождался его кивка и продолжил: — Почему ты тогда пришел без молота? Тор недоуменно посмотрел на меня. — Ты же сам предупредил... — Я предупредил, что нельзя будет призывать молнии, — подтвердил я. — Но я не говорил приходить совсем без Мьельнира. В Асгарде ты с ним не расстаешься, а тогда почему? — Тогда ты ничего не сказал, — заметил Тор, скрещивая руки на груди. — Я подумал, что, может, ты опять из-за чего-нибудь поссорился с Всеотцом или... Или дело было в Заковии? — не то чтобы я всерьез так считал, но смертные тяжело винили себя в произошедшей катастрофе. А Тор достаточно плотно с ними общался, чтобы тоже подхватить от них какую-нибудь подобную дурь. — В общем, тогда я не стал расспрашивать. — Как деликатно с твоей стороны, — усмехнулся он, опуская взгляд на Мьельнир. — Нет, все было в порядке. Я не терял свою связь с Мьельниром, если ты об этом. Я сознательно не носил его с собой, когда собирался встретиться с тобой. Э-э... что? — Почему? — удивился я. — Бартон сказал, что мой молот может подсознательно вызывать у тебя защитные рефлексы. И что, если я хочу разговаривать с тобой мирно, мне следует приходить к тебе безоружным. — Не думаю, что существуют рефлексы, способные защитить от Мьельнира, — скептически хмыкнул я, и Тор кивнул: — Да, это он и имел в виду. Что за бред? Я всю жизнь знал Тора и никогда «подсознательно» не ожидал от него нападения или чего-то вроде этого. И совсем неважно, было у него при себе оружие, и какое это было оружие, или нет. Тем более, пока я был смертным, я все равно не смог бы защититься от него, если бы он решил напасть, даже приди он с абсолютно голыми руками. — Полная чушь. Я никогда не боялся ни тебя, ни твоего молота. — Я знаю, — кивнул Тор. — Но сработало. — И вообще, ты что, обсуждал наши с тобой отношения с Бартоном? — Мне нужен был совет, как правильно разговаривать с теми, кто... занимался работой, которой ты занимался. Я немногое понял из ваших с отцом разговоров после Схождения, но кое-что понял, и... Вот. — Ты же в курсе, что мы с Бартоном и близко не друзья? — уточнил я. — Почему ты решил, что именно от его мнения будет какая-то польза? — Мне посоветовали Наташа и Джейн. Час от часу не легче. — О! Замечательно! Так что, все Мстители теперь в курсе наших с тобой проблем? — Локи, они в курсе наших проблем еще с 2012-го года, — недовольно отрезал Тор. Я невольно хмыкнул. Да, с этим было трудно поспорить. Доносившаяся с главной улицы песня закончилась, и мы пошли дальше. Музыка все еще раздавалась позади, но с каждым нашим шагом шум толпы удалялся и удалялся. В молчании мы дошли до пристани. В нескольких метрах слева от нас начинался Радужный мост, по которому, словно электрические разряды по нервам, бежали импульсы магии, то вспыхивая, то погасая. Вдоль набережной были пришвартованы воздушные ладьи, на ночь опущенные на воду, и волны нашего вечно спокойного океана с тихим шумом бились об их борта. Все фонари, украшавшие набережную, горели, но почему-то, в отличие от Мидгарда, в Асгарде все это освещение совершенно не мешало любоваться звездным небом. Естественно, по набережной тоже гуляли толпы народу, и проходившие мимо нас люди кланялись и приветствовали нас. Мы подошли к самому мосту и встали у парапета. — Ты совсем не рад, что вернулся сюда? — тихо спросил Тор, когда я повернулся к нему, чтобы попрощаться. — Конечно, рад! — что за странные вопросы?.. Он пристально посмотрел на меня. — Отец что-то сказал тебе только что? Поэтому ты решил уйти? — Нет. Я и так собирался в Мидгард, а к нему просто подошел попрощаться. Он продолжал держать на мне взгляд. — Но ты не просто возвращаешься туда. Ты собираешься продолжить работать в больнице. Несмотря на то, что ты не любишь смертных. — Как это не люблю? Я же перевоспитался! — возмутился я. — Ты сказал, что Мидгард — это безудержный пиздец. — О, Тор, ты запомнил мои слова! — Сохранил их в своем сердце. И я чуть не разулыбался еще сильнее, понимая, что он только что вернул мне мою же фразу. — Микрохирургия — это интересно, — все-таки ответил я. Ладно, не такая уж и тайна, можно объяснить, если Тору так нужно что-то понять. — Слушай, когда я устроился работать там, я был слегка не в себе. Мне нужно было чем-то занять мозг и время, иначе я просто сошел бы с ума. Но я был уверен, что немного поработаю, накоплю денег, поднимусь на ноги и займусь чем-то другим. А на деле... Мне действительно это понравилось. И я чуть ли не впервые за очень долгое время делал то, что действительно хотел. — Что?! Да ты всю жизнь делал только то, что хотел! Ты просто захотел и провел к нам йотунов, захотел и отправил Разрушителя в Мидгард! Ну да, ну да, поори еще немного. А то тебя не весь Асгард слышит. Похоже, Тор тоже подумал об этом и понизил тон. — Ты всегда делал только то, что хотел. — И да, и нет, — не стал отрицать я. — По большей части то, что я делал, я делал потому что... Аррх, ладно, стыдно в этом признаваться, но скажу прямо: я делал, чтобы получить реакцию. Твою или отца. Положительную или отрицательную. Восхищение, зависть, злость, гордость, просто поржать, любую. Но отрицательные реакции как правило были забавнее. А микрохирургия... Это совсем другое, Тор. Это... — я запнулся, пытаясь подобрать правильные слова, но ничего на ум не приходило. Это интересно? Увлекательно? Полезно для окружающих? Все не то, все слишком однобоко, а нужно было что-то, что включило бы в себя и интерес учиться чему-то сложному и требующему много внимания и работы, и радость после успешно проведенных операций, и высасывающую усталость после операций, пошедших не так, а в качестве побочки и желание вылечить до конца смертного, чье здоровье на какое-то время стало моей ответственностью. Но помимо этого я осознал и еще кое-что. Микрохирургия была чем-то настолько далеким от Асгарда, настолько иномирным, настолько отличающимся от нашей медицины, нашего подхода к науке и магии, что в отношении нее мне действительно не нужно было мнение Одина или Тора, ну, может, немного мамы. Даже сейчас, когда я рассказывал Одину про лечение Роджерса, и он задавал какие-то уточняющие вопросы, я на них отвечал, но понимал, что скорее всего он не совсем четко понимает, о чем я говорю. И это не вызывало ни досады, ни желания зазвездиться, мол «смотрите, какой я охуенно умный». И мне не нужно было его одобрение, и меня не интересовало, если бы он был чем-то недоволен. И не потому, что я уже такой взрослый и сам могу решить, а потому, что он просто недостаточно компетентен в этой области, чтобы я мог опираться на его мнение. Когда я интересовался магией, политикой, нашими отношениями с другими мирами, я делал это потому что да, мне было это интересно, но в какой-то степени (думаю, что в немалой степени) я делал это еще и для него. А микрохирургия — это... — Это лично для меня. Тор сдвинул брови, собираясь что-то сказать, и я быстро добавил: — Ну, и немного для смертных, которые оказались моими пациентами. Тор немного помолчал, обдумывая мой ответ. — Значит, ты не собираешься больше нападать на Мидгард? Я чуть не рассмеялся на этот вопрос. — Извини, в ближайшее время не планирую. — А Щ.И.Т. так этого ждет, — грустно улыбнулся Тор. — Постараюсь, конечно, найти на них время, но знаешь, Тор, твои Щ.И.Т., Мстители, Гидра, разрушение Заковии, Танзании и... что там еще было... — Нью-Йорка, — подсказал он с усмешкой. — ...и разрушение Нью-Йорка, — добавил я, — это скорее неплохой способ провести досуг. — Не более, чем хобби? — Вроде того. На этом Тор казался более-менее успокоенным. — Но ты ведь собираешься вернуться? Хотя бы на следующих выходных? — На следующих выходных у меня будет либо работа, либо лазертаг, — вздохнул я. — Меня звали еще два месяца назад, так что отменять не стану. Но думаю, что дней через восемь-девять заскочу на ужин. — Хорошо, — кивнул Тор, явно довольный моим ответом. — Мы будем тебя ждать.       _\ | /__\ | /__\ | /_

Твоя жизнь представляет собой довольно сложную задачку – при том, что у тебя имеются способности к чему угодно, но только не к математике… Макс Фрай — «Сладкие грёзы Гравви»

Я не знал, вернулись ли Мстители в свой небоскреб, и если да, то чем они могли быть сейчас заняты. На самом деле я вообще слабо представлял себе, чем занимаются Мстители в свободное время, если не спасают в очередной раз мир и не сидят в палате Роджерса, нарушая больничный режим. Под чарами невидимости я прогуливался по их небоскребу, разглядывая наконец законченный ремонт их многоэтажной гостиной. Стены были перекрашены, так что все следы их драки, которые я видел месяц назад, исчезли. Диван и несколько кресел остались прежними, а вот свисающие с потолка люстры имели уже другой дизайн. В некоторых местах в металлические каркасы были вставлены витражные перегородки, в других каркасы были заменены на деревянные стеллажи с кучей секций, в которых уже стояла какая-то хрень. На журнальном столике лежало несколько папок с бумагами, чей-то телефон и стояли кружки с остатками чая или кофе, на спинке кресла висели две куртки разного размера, на диване валялась чья-то кофта и книга, в соседнем кресле лежал скомканный плед. В общем, в небоскреб явно вернулись люди. Я не стал долго здесь задерживаться. Оценив новый интерьер, я сотворил поисковое заклинание и быстро нашел нужную мне комнату. Роджерс как раз перебинтовывал свою травмированную ногу, а на кровати рядом с ним лежал черно-серый ортез из твердого пластика, который он, видимо, только что снял. Он сразу же почувствовал мое присутствие: посмотрел на меня, закрепил бинт и поменял позу, упираясь одним локтем в колено здоровой ноги. Не знаю, какую конкретно реакцию я от него ждал, но взгляд у него был спокойный, и никакой волны негатива я тоже не почувствовал. — Так ты действительно вернул себе магию, — констатировал он факт. Моя иллюзия асгардского костюма уже исчезла, и одет я был в джинсы, черную футболку, которую выбрал себе вчера, и ту самую кожанку. Никаких следов, что я провел больше суток в Асгарде, вроде бы, не было, но по моему появлению здесь и так все становилось понятно. — Поздравляю, — он улыбнулся, не разжимая губ, но выражение его лица было мягким. Словно он не собирался прыгать от восторга, но эта новость ему все равно чем-то нравилась. — Спасибо, — поблагодарил я, делая шаг к панорамному окну, из которого открывался шикарный вид на Манхэттен. В Болгарии сейчас был уже поздний вечер, тогда как в Нью-Йорке время еще только приближалось к трем часам дня. Роджерс сидел на кровати и смотрел на меня, а я стоял напротив, и оба мы молчали, как полные дебилы. Несколько лет назад я пытался его и его команду убить, несколько месяцев назад я взялся его лечить. Но несколько лет назад я владел магией и был богом, а несколько месяцев назад у меня не было магии, и я был смертным. Теперь я снова был богом, снова владел магией и находился на территории этого суперсолдата и его команды, которую он мог в любой момент вызвать сюда. И вот мы смотрели друг на друга и оба понятия не имели, чего ждать. — Ты ведь уже повидался с Тором? — наконец-то сказал Роджерс. — Он улетел от нас, как только мы приземлились в Софии. — Да, я уже из Асгарда. — Наверное, было здорово вернуться домой? — Потрясающе. — Было похоже на то, как ты это себе представлял? Вопрос оказался слегка неожиданным. Я прислонился плечом к металлическому креплению стеклопакета и скрестил руки на груди. — Ну, — задумался я, — да, думаю, что было похоже. Хотя я ничего особенного и не представлял. — Совсем? — удивился он. — Моей главной целью было вернуть себе магию, — объяснил я. — Возвращение в Асгард... Так далеко я не заглядывал. Я вообще был уверен, что возвращаться в Асгард мне не стоило. Думал, что Один не хотел, чтобы я там появлялся, а с мамой и Тором я достаточно общался, пока жил в Мидгарде. Мой статус, титул, место в Совете — очень важные вещи, которые как ни странно интересовали меня далеко не в первую очередь. Роджерс немного помолчал, проводя рукой по своей прооперированной ноге от колена до верхнего края бинта. — Я бы должен вызвать Щ.И.Т. и арестовать тебя, — сказал он, подняв на меня взгляд. — Ты сбежал из-под заключения, и мы до сих пор не знаем точно, как ты связан с тем, что произошло со всеми теми людьми в Африке. Значит, Старк ничего никому из них не рассказал. Какая у них все-таки забавная команда. — Роджерс, слушай, прямо сейчас у меня нет настроения разбираться с вашим директором, — поморщился я. — Я, конечно, всегда рад пообщаться с Фьюри, но сегодня я собираюсь еще побухать, так что заскочу к нему завтра. — Тогда что ты делаешь здесь сейчас? — Да вот видел недавно ролик в новостях, как вы, Мстители, снова отразили очередную атаку. На этот раз демонов для разнообразия. — Которую, как мне кажется, ты и устроил, — вздохнул Роджерс и с буддистским спокойствием принялся массировать икру. Я почти физически видел, как по его ноге от стопы распространялись импульсы боли, заставляя напрягаться икроножные мышцы. Очевидный результат того, что кто-то вместо соблюдения постельного режима бегал по джунглям, воюя с африканскими тварями. — Это уже детали, — улыбнулся я. — Так вот, пришел выразить свое глубочайшее восхищение твоей суперсолдатской грации. — Полежал бы ты сам в кровати почти два месяца, я бы посмотрел на твою асгардскую грацию, — огрызнулся он. — Я же от всего сердца? — миролюбиво поспорил я. — От всего твоего ледяного сердца? — Роджерс повернул ко мне лицо, и в его взгляде искрился смех. — Как нога? — Болит, но в пределах нормы. Ходить можно. — А с бегом сложнее, да? — Да, она ощутимо слабее, — он несколько раз кивнул и снова наклонился, продолжая массировать икру. — Иногда во время движений появляется резкая боль. А когда она долго находится в вертикальном положении, мышцы становятся каменными, словно после сорокакилометрового кросса. — Ясно, ложись на спину. Он тут же послушно лег на кровать и с довольным вздохом вытянул ноги. Я подошел ближе, поднял над Роджерсом руки и прочитал диагностирующее заклинание. Магия снова отдалась легким жжением в ожогах, но уже каким-то приглушенным, зато появилось ощущение, словно кожу на руках начало стягивать. Черт, надо будет все-таки залечить их, когда закончу. — Я знаю, что не мне жаловаться, — продолжал говорить Роджерс, пока я считывал информацию от заклинания. — Чудо то, что я вообще могу ходить уже сейчас, хотя прошло всего два месяца. Просто... Не хочется покидать команду. Но и подводить ее не хочется еще больше. А то сражение в Африке заставило меня многое понять. — Что ты всех подводишь? — уточнил я. — Да, — прямо ответил Роджерс. Ткани ноги еще недостаточно восстановились, но мидгардской медициной тут уже было ничего не улучшить. Дальше все зависело только от регенерационных способностей самого организма смертного. — Ну, не знаю, на видео в новостях казалось, что ты хорошо двигался. Роджерс хмыкнул. — Да, слава богу, мы все-таки уже не совсем любители. Но, Локи, нужно было быть там, чтобы понять, что это никуда не годилось. Тони и Сэм, да и Тор постоянно находились рядом, страховали меня. В тот раз это никак не отразилось на успехе операции. Угроза была не такой серьезной, гражданских в горячей зоне не было, к тому же нам помогли. Но в следующий раз может уже так не повезти... — Поэтому ты решил уходить? — Мне нужно время на восстановление, — он прикрыл глаза и сжал пальцами переносицу. — Доктор Спенсер говорил, что понадобится не меньше девяти месяцев. Как думаешь, есть вероятность, что нам удастся прожить спокойно девять месяцев? — Есть, но крайне сомнительная. Роджерс снова хмыкнул, не открывая глаза. Я еще раз посмотрел на результаты диагностирующего заклинания, прикидывая, насколько я сегодня добрый. С регенерацией этого парня его нога имела все шансы восстановиться до привычного состояния уже к концу осени, если не лета. Ну, к Новому году он уже точно снова смог бы начать прыгать по машинам, херача свои сальто с тройными тулупами. Если взглянуть объективно, то помощь Роджерсу была совсем не нужна, а я не любил помогать там, где человек мог бы справиться и самостоятельно, а Роджерс смог бы тут справиться самостоятельно, хоть и лежал сейчас весь такой грустный. Эх. Ладно. Я вроде как должен был чудо кое-кому. — Знаешь, с магией можно и скосить этот срок. Он вскинул на меня взгляд, полный неверия. — И ты... можешь.. это сделать? — неуверенно спросил он. — За этим я сюда и пришел, — признал я, создавая уже исцеляющее заклинание. — Металлические штифты оставлять или убирать? — Их много? Я визуализировал диагностическое заклинание, и то показало проекцию ноги Роджерса с костями, бегущей по венам кровью, вспыхивающими нервными импульсами и красными неровными паутинами поврежденных тканей, охватывающих всю нижнюю треть ноги. Металлоконструкции были видны довольно четко. Он протянул руку и попытался дотронуться до проекции. — Выглядит впечатляюще. Как какая-то очень высокая технология. — Только не начинай все эти разговоры про Третий закон Артура Кларка. Не бери со Старка пример. Он разулыбался и убрал руку. — Хорошо. — Скажу тебе по секрету, — сказал я. — Старк очень даже верит в магию. И во всякие чудеса. Он кивнул. — Я запомню. А штифты убирай. — Любой каприз. И когда я уже приготовился плести заклинание, он положил руку мне на предплечье, прямо на ожог. Хоть тот почти и не беспокоил меня, но ощущение было неприятным, и я с шипением отодвинул руку. — У тебя ожог? — спросил Роджерс. — Болит? — Немного, когда пользуюсь магией. Ерунда. За неделю заживет. Он немного помолчал, не сводя с меня взгляда. — Ты скорее всего не ответишь, но я все-таки спрошу: почему ты это сделал? — Что сделал? — уточнил я. Если он сейчас начнет спрашивать меня про Африку, то я просто наложу на него сонное заклинание и продолжу работу в тишине. — Взялся за мое лечение. Теперь уже была моя очередь недоуменно смотреть на Роджерса. — Ты был моим пациентом, — ответил я, не задумываясь. — Но ты был не обязан меня лечить, ты мог от меня отказаться. — Да, ваш директор именно так мне и сказал: «Можешь делать все, что захочешь, Локи, никто не будет тебя арестовывать и мешать смотреть „Игру престолов“». — Нет, — покачал он головой. — Если бы дело было только в угрозах Фьюри, я бы до сих пор лежал в больнице в Софии. Или был уже давно перевезен в Америку, но потерял бы ногу окончательно. — Не вижу, как одно связано с другим... — Ты настаивал на определенном лечении и добивался своего. Ты переругался с тремя врачами Щ.И.Т.а из-за этого. — Люблю, чтобы все было по-моему. — Ты провел мне тяжелую операцию, и я слышал, что большинство врачей в тех условиях не стали бы за нее браться. Но ты провел ее, чтобы сохранить мне ногу. А потом ты не дал забрать меня из больницы, хотя для тебя было бы проще избавиться от меня. Ты просидел со мной всю ночь, когда у меня отказывали почки, снимал с меня боль, а потом и вовсе попал в тюрьму, когда достал для меня гидровские лекарства. И все это при том, что несколько месяцев назад мы еще были с тобой врагами. — Почему «были»? Мы и сейчас не друзья. — Тем более, — он досадливо дернул плечом. — Для тебя мы в лучшем случае просто друзья Тора, а в худшем — люди, из-за которых ты был лишен магии. И сейчас ты ее наконец-то получаешь, и первое, что ты делаешь — приходишь и заканчиваешь мое лечение. Почему? Я смотрел на него и пытался понять, какой ответ от меня ожидается. — Ты мой пациент, Роджерс. Заткнись уже нахрен, а то я вообще не понимаю, что мы здесь обсуждаем.       _\ | /__\ | /__\ | /_ Мастерская Старка была похожа на смесь какого-нибудь исследовательского комплекса в Асгарде и автомастерскую в Мидгарде. То есть, по комнате было расставлено несколько столов и стеллажей, все они были завалены всякой робототехнической херней, к потолку на цепях были подвешены полуразобранные костюмы Железного человека, а в воздухе плавали голубоватые голограммы. Сам Старк сидел за компьютером в дальней части помещения и изучал какие-то схемы. На меня он даже не взглянул, когда я подошел к нему. — А я думал, что уже и не зайдешь, Малефисента, — «поприветствовал» он меня, даже не отрываясь от схем. — Я так похож на Анджелину Джоли? — спросил я, наколдовывая себе стул с другой стороны стола. — Рогами и скулами, — тут же ответил тот. Ну хоть не глазами и грудью. — Я исцелил Роджерса, — объявил я. — Теперь он снова полноправный член вашей команды. Старк наконец оторвался от экрана, повернулся ко мне и сложил руки на столе. — Огромное тебе спасибо, Локс. Но это не считается за чудо. Блядь, так я и знал. На исцеление Роджерса у меня ушло чуть больше минуты. Там и исцелять-то уже было нечего, говорил же, его суперсолдатский организм справился бы и сам за четыре-пять месяцев. — А я думаю, что очень даже считается, — из упрямства решил я поспорить. — Нет, — покачал он головой, улыбаясь. — Не считается. И ты сам это знаешь. — Поведешься с вами, со смертными, — вздохнул я. — Ты уже побывал в Асгарде? — спросил он без перехода. — Да. И маму обнял, и отца обнял, всех обнял, со всеми побухал... — И вернулся сюда, — закончил Старк. — У меня куча недолеченных пациентов. Взгляд смертного стал задумчивым и каким-то мягким. — Отвык жить с родителями, да? — Да! — выпалил я. Я даже не осознавал этого, пока Старк не озвучил, но черт возьми, как же он был прав. — В смысле... Я был рад их увидеть. А еще, когда живешь во дворце, не надо самому себе готовить. Но... Да, я отвык видеть их дольше одного часа раз в пару месяцев. Очень сильно. Хотя дело было не только в родителях. Честно говоря, не могу сказать, что успел устать от общения с мамой за вчерашний и сегодняшний день, не говоря уже об отц... Одине. Дело скорее было во всем том месте: во дворце, в моей комнате, в окружавших меня слугах и стражниках на каждом углу. Я так успел отвыкнуть от всего этого, что казалось, будто каждая подобная мелочь два дня вытягивала из меня силы. Вот я и сбежал в Мидгард, чтобы отдохнуть и морально подготовиться к следующему визиту домой. Старк понимающе улыбнулся. — Что ж, мы уже выяснили, что тебе есть чем заняться в Мидгарде, да и от одиночества ты здесь явно не умираешь, так что родители могут за тебя не беспокоиться. И в голове у меня почему-то всплыли слова Одина, сказанные чуть больше часа назад: «Может, тебе нужно было чему-то научиться или с чем-то разобраться, или оставалось еще какое-то дело, для которого тебе необходимо было оставаться в Мидгарде». Что ж, насчет «чему-то научиться» или «в чем-то разобраться» у меня идей не было, но вот каким было одно из самых важных дел, которое оставалось у меня в Мидгарде, я прекрасно знал. И Старк будто услышал мои мысли. — Помнишь, ты мне рассказывал про своего жуткого знакомого Таноса? Ты еще предположил, что это его армию я видел в своем видении? — Конечно. — Так вот, я обдумал все, о чем мы с тобой тогда говорили, — он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, — и у меня возникла куча вопросов. Когда ты сможешь заглянуть ко мне? Там разговор на несколько часов. — А что, ты уже закончил разбираться с Вашингтоном? — Я даже представления не имею, когда закончу разбираться с Вашингтоном, — скривился он. — Кажется, наше с ним общение затянется надолго. Так что не хочу откладывать дела. — А команде сообщишь? — спросил я из академического интереса. Я был уверен, что он сейчас придумает какую-нибудь отговорку в стиле «сообщу, когда будет, что» или «не знаю, как сказать им, чтобы они мне поверили», но Старк меня удивил. Он немного замешкался и нервно побарабанил пальцами по собственному плечу. — Да, — решил он. — Плохо представляю себе их реакцию, но нужно будет рассказать им обо всем до того, как мы начнем. Я кивнул, разглядывая Старка. Как-то неожиданно я поймал себя на том, что был рад, что его боевой настрой вернулся. Его деловая собранность и немного хамоватая наглость нравились мне куда больше, чем то депрессивное бессилие, которое я наблюдал почти два месяца. Неужели это Храм Гора добавил ему столько моральных сил, когда перестал высасывать из него физические? Такое бывает, когда ты находишься в месте, которое признает тебя и хочет служить тебе, поэтому боги так любили свои храмы. Ну, те боги, которые их себе строили, или ради которых их строили смертные, разумеется. — Так когда мне тебя ждать? — повторил свой вопрос Старк. А, точно. — Зависит от того, как пройдет мой разговор с Фьюри, — ответил я. — Но давай ориентироваться на понедельник.       _\ | /__\ | /__\ | /_ Моего любимого виски в магазине, конечно же, не было, и я застыл перед полкой, выбирая между тем, которое мне советовал во сне Эрми, и тем, которое приносил Старк. Оба по воспоминаниям были вкусными, и оба почти полностью выпил Ярик. Больше одного стакана ни того, ни другого виски мне не досталось, а значит, имелась хорошая причина взять обе бутылки. Да и поводов у нас, скорее всего, сегодня наберется предостаточно. Я уже собирался их брать, когда услышал рядом голос: — «Домен Ля Суффрен», — и женская рука взяла с полки на соседнем стеллаже бутылку вина. Краем глаза я успел заметить несколько браслетов, украшенных подвесками в виде звезд и полумесяцев, на ее запястье. — Кажется, это его ты мне советовал? — Купаж из Мурведра, Гренаша и еще каких-то сортов? — тут же вспомнил я, поворачиваясь к ней. — Написано, что да, — улыбнулась Геката, потому что, естественно, это была она. — Как оно тебе? — Недостаточно мягкое на мой вкус. Она улыбнулась. — Может, тебе попробовать вот это? — и она достала с нижней полки какую-то бутылку, название на которой я не увидел. А я вдруг подумал: — Знаешь, мы с тобой похожи на двух шпионов, обменивающихся информацией в магазине, — стало мне смешно. Она подняла на меня свой хитрый взгляд и всмотрелась в мое лицо своими жутковатыми фиолетовыми глазами. — Разве что информацией о винах, — сказала она. — А что, смертные все еще следят за тобой? Разве ты не скинул хвост, когда вернулся в Асгард? — Весь Мидгард уже знает? — Весь Мидгард уже знает, — с еле заметной улыбкой подтвердила она, и, дотронувшись до моей руки, она слегка оттянула мой рукав, обнажая ожог, — что к тебе вернулась магия. И снова подняла на меня свой лукаво-насмешливый взгляд, от которого мне стало неловко. — Наверное... ты знаешь, как... — начал я формулировать вопрос, но она меня перебила: — Как ты обошел руны? Конечно, я узнаю свою магию, — довольно улыбнулась она. — Имей в виду, это было решение смертного, — сразу открестился я. — Я его не заставлял ничего делать. И вообще он сказал, что это изначально было твое поручение. Что ты ему за этим Печать и дала. По крайней мере, он так тебя понял, так что все вопросы к нему. Улыбка Гекаты стала шире. И это было странно. Мне как-то привычнее было видеть Гекату яростно сверлящей меня глазами или злобно щурящейся, обещающей какие-нибудь проблемы за то, что я опять обидел какую-нибудь ее подругу. Такого дружелюбного настроя я от нее вообще никогда не видел. — Я и сама знаю, что это было его решение, — кивнула она. — По-другому ничего не сработало бы. — Ясно. Хорошо, — что ж, она была в курсе, так что все было прекрасно, да? Только вот одно «но»: — И у кого же я в таком случае в долгу? У тебя или у него? Она пожала плечами. — У меня или у него. Это неважно. Нам обоим нужно от тебя одно и то же. Ну, если ей нужно было то же самое, что и Старку, то... — Ты говоришь о его видении? — спросил я. Она лишь медленно опустила и подняла веки, и игривости в ее взгляде заметно поубавилось. — Ты ведь знаешь, что он видел, — я даже не спрашивал, а утверждал. — Знаю, Локи, — вздохнула она. — Гибель вашего мира? Она закусила нижнюю губу прежде чем ответила. — В том числе и нашего. И хотя ничего нового в этом для меня не было, я все равно почувствовал, как по спине побежал холодок. Даже несмотря на то, что я уже и так понимал, что Рагнарек, который видел Тор, и Апокалипсис, который видел Старк, не могут быть не связаны друг с другом. — Но как, по-твоему, я могу этому помешать? Она же не ждала, что я единолично побегу спасать всю Вселенную от Таноса? В смысле, спасибо, что вернула мне магию и все такое, но вряд ли я могу быть равноценным соперником Таносу с его Орденом и целой гребаной армией. — Тот смертный, Тони Старк, обладает достаточным талантом и гением, чтобы создать оружие и защиту, которые спасут наш мир, — объяснила Геката. — Или объединить вокруг себя людей, которые смогут сделать это. — Да, он уже пытался, — хмыкнул я. — Слышала что-нибудь про Заковию? Губы Гекаты искривились. — Слышала. Но это не меняет моего мнения. Он может создать то, что нас защитит. Но ему нужны знания и опыт, которые есть у тебя. Сначала я не совсем понял, о чем она говорит... а потом понял. И замер. Потому что если она говорила о том времени, которое я провел у Таноса... Но она ведь не могла об этом знать? Только Старк знал, Старк и Аски, но зачем они стали бы делиться этим с Гекатой? Для всего остального Мидгарда я просто поссорился с отцом, так что нет, она точно не могла говорить о... — Что именно ты имеешь в виду? Ее внимательный изучающий взгляд еще на несколько секунд задержался на моем лице, а потом она отвернулась и убрала бутылку вина туда, откуда ее достала. — Кстати, слышала, ты задолжал одному лоа две тысячи смертей? — она резко перевела тему и снова посмотрела на меня в ожидании ответа. — А об этом ты откуда знаешь? — уже окончательно обалдел я. — Работа у меня такая, — усмехнулась она. Гел с Дио наверняка распиздели. Правильно Ярик про них сказал, находки для шпионов. И внезапно мое шутливое сравнение нас с Гекатой с тайно встречающимися шпионами перестало казаться мне, ну, таким уж шутливым. — Так вот, — продолжила она. — Барону Субботе очень понравился тот хаос, что ты устроил в Нью-Йорке в мае 2012-ого. Особенно его впечатлили те существа, которых ты привел. Так. Я уже начинал понимать, к чему она ведет. Тут был только один нюанс. — Но они ведь не смертные? — Но их была целая армия, — улыбнулась она. — А смерть воина всегда вкуснее смерти мирного жителя. Ну, там, конечно, такие воины были... Подонки на ублюдках, мерзавцами погоняют. Сборище полоумных выродков, совершенно непонятно, как Танос ими управлял. Но, как говорил тот пират из фильма, никто ведь не говорил о качестве этих душ... Если, конечно, у читаури были души... Впрочем, в этой идее было что-то такое, интригующее. Что-то, что делало ее куда интереснее массового жертвоприношения негров в ебенях Танзании. Что-то, что делало ее куда привлекательнее простой битвы на выживание. Что-то, над воплощением чего имело смысл подумать. В конце концов, нехорошо не выплачивать свои долги. Особенно перед Богами Смерти. — Боюсь, мне пора идти, Локи, — голос Гекаты вырвал меня из мыслей. Я моргнул, понял, что все это время смотрел на бутылку скотча, который мне советовал Старк, и взял ее. Потом повернулся к Гекате. Та снова держала в руках бутылку вина, уже другого, и на ее губах опять играла эта ее еле ощутимая улыбка Джоконды. — Поздравляю с возвращением магии, — сказала она на прощание. К квартире Аска я подходил с неспокойным сердцем. Меня не было тут год. Я не заглядывал сюда, чтобы поливать его цветы, если честно, я даже не помнил, были ли у него цветы. Животных точно не было, так что по крайней мере никто тут не сдох за это время. Как нормальный человек я сначала позвонил в звонок, услышал крик «открыто» и тогда вошел. — Я думал, ты уже вернул себе магию! — тут же донесся до меня голос Эрми, доносящийся с кухни. — Блядь, вот видите, не зря я заказал ту дурацкую пиццу с ананасами! А вы мне тут говорили!.. — Я сделаю вид, что не слышал ни про какую пиццу с ананасами, — услышал я оттуда же голос Дио. Знаете, будь на моем месте кто-нибудь с более тонкой душевной организацией, он бы сейчас охренел на месте. Я еще, блядь, даже не вошел, поздороваться не успел, а в меня уже претензии какие-то летят! Эти два алкоголика уже в край охуели! Я отставил на тумбочку бутылку скотча (того самого, кстати говоря, с которым ко мне Старк приходил) и начал снимать куртку, когда услышал так же прозвучавший со стороны кухни мягкий голос Аска: — Ты еще не знаешь, как именно он ее ест. — Ой, это точно, — громко согласился Эрми, и послышался звук разрезаемого картона. — Месье знает толк в извращениях. На какое-то мгновение я застыл. От понимания, что они оба и правда находились здесь, меня словно обухом по голове ударило. Я взял бутылку и пошел на кухню, чувствуя себя так, словно я во сне, поставил ее на стол и со всеми поздоровался. Эрми раскладывал коробки с пиццей на столе и срезал крышки ножницами, чтобы они не мешали, о чем-то перешучивался с Аском, который мыл какие-то ящики в кухонном столе, а сам стол был завален столовыми приборами, банками с травами и еще каким-то кухонным барахлом, в окне были видны Дио и еще двое, стоявшие на балконе и, видимо, курившие. И я смотрел на Аска, на Эрми, снова на Аска, и все никак не мог поверить. Они были здесь. Они правда были здесь. Аск о чем-то спросил меня, но я не понял о чем. Тогда он посмотрел на меня, и, наверное, у меня на лице все было написано. Потому что он отложил тряпку в сторону, встал, вытер руки, подошел и крепко обнял меня. И только когда я почувствовал его руки на своих плечах, его теплую умиротворяющую ауру, только тогда я наконец-то действительно понял, что это был Аски, и что он правда вернулся. Он отодвинулся, оставив только одну руку на моем плече, и с улыбкой подтолкнул меня в кухню. — Ну, что ты стоишь, как неродной? — тихо сказал он. — Проходи, будь, как дома... — Полы вот помыть надо, — добавил Эрми, все это время наблюдавший за нами с улыбкой. — И окна желательно. Нет, ну он уже точно охуел. — Гермес, блядь, — вздохнул я, и он рассмеялся. Отложив свои ножницы и коробки в сторону, подошел, и мы тоже обнялись. Когда полез еще и целоваться, пришлось его, конечно, остановить, и он со смехом отодвинулся от меня. — Как же приятно наконец-то увидеть тебя вживую, — сказал он и тут заметил бутылку, которую я принес. — О, ты купил тот виски! Чур, с Яриком не делимся. А то весь прошлый выпил он. В дверном проеме между балконом и кухней появился Дио и увидел меня. — О, а мы думали, что ты уже не вернешься, — тут же сообщил он. — Надеялись, — поправил его Эрми, возвращаясь к коробкам с пиццей. — Но надежда, похоже, и правда глупое чувство. — Вижу, — ответил я, магией доставая из шкафчиков тарелки и распределяя их по столу. — Даже пиццу не хотели на меня заказывать. — Скоро привезут твою «Гавайскую», — успокоил меня Эрми, вручая нам с Аском в руки по бокалу и еще несколько ставя на пустое место на столе. — И вообще мог бы и в Асгарде поужинать. — Действительно, — поддержал его Дио, выходя с балкона. Следом за ним оттуда же вышли и Гел с Яриком, и последний посмотрел на меня и широко улыбнулся. — Опять ты здесь! Только я понадеялся, что мы наконец-то сплавили тебя в Асгард! — Да, я уже понял, что тут все разочарованы, — ответил я, присаживаясь на край стола рядом со смеющимся Аском. Началась эта привычная кухонная суета, которая все время наступает, когда стол пытаются накрыть сразу все, не согласовывая свои действия. Все ходили по помещению, доставали какую-то посуду, кто-то поставил себе еще и чайник. Аски магией убрал все лежавшие на столе вещи по шкафчикам и сказал, что закончит уборку завтра, но за стол пока никто не садился. — Это ты еще не знаешь, как был разочарован Гефест, — сказал Эрми, беря один кусок пиццы. — О Господи... — я уже предчувствовал, что сейчас начнется. — Гефест? — вскинул брови Гел. — А с ним что? — Ничего, — поспешил ответить я, и одновременно со мной Эрми сказал: — У нас с Гефестом был такой план!.. — У Эрми немного отъехала кукуха, пока он сидел в самоизоляции. — У Эрми отъехала кукуха задолго до того, как он сел на самоизоляцию, — согласился Гел. — А с Гефестом что? — Локи хотел, чтобы Гефест сделал ему новые ребра, — поделился Эрми. — Я хотел?! — Даже специально просил посчитать, сколько нужно будет вибраниума. — По-моему, я просил тебя сходить нахуй и оставить мои ребра в покое. — Так вот зачем они на самом деле воровали вибраниум! — Гел наклонился к Дио. — А мы-то думали... — Сколько всего я узнал за последние три дня, — согласился тот. — Думаешь, вибраниумные ребра избавили бы его от рун? — спросил Ярик, тоже беря пиццу. — А вдруг руны потом переползли бы на позвоночник? — Гефест ему и позвоночник сделал бы, — отмахнулся тот. — И весь остальной скелет тоже? — спросил Аски. — Ой, был у нас тут недавно один парень с телом из вибраниума, — вспомнил Дио, опять вставая в проем между балконом и кухней. — Разнес соседний город. — Кстати, Локи тоже пытался разнести Нью-Йорк пару лет назад, — непонятно к чему вспомнил Гел. — Вот видишь, Локи, сколько параллелей говорили в пользу этого плана! — обрадовался Эрми. — И правда, — кивнул я под их смех. — Очень жаль, что нам уже не удастся его реализовать. Очень, очень жаль. В дверь позвонили. Наверное, пришла пицца, и Аски пошел открывать. Вернулся он с тремя коробками и пакетом, в котором было несколько наборов суши. Каким-то образом это все удалось разместить на столе, явно с помощью магии. Мы наконец-то начали рассаживаться, а Дио чуть ли не из воздуха достал бутылку вина, объявив: — Сегодня у нас «Каберне» 45-ого года. — Решил-таки распечатать свои французские залежи? — обрадовался Эрми. — Ты же чах над ними, как кощей. Дио только кинул на него презрительный взгляд. — Ты просишь, чтобы я налил тебе вина, но ты просишь без уважения. — Родной, я со всем уважением! Гел тут же сказал, что мне нужно наливать побольше, и когда я с напускным подозрением спросил, собирается ли он меня споить, Аски объяснил, что да, у них секретный план напоить меня, чтобы я рассказал все, что тут происходило, пока их не было, а Эрми тут же возмущенно напомнил, что это был секретный план, а Дио за это время уже разлил все вино по бокалам, и те по воздуху разлетелись к нам. За столом послышались одобрительные возгласы, и мы все подняли бокалы. — Ну что? Кто скажет, за что пьем? — Да и так знаем, за что пьем, — усмехнулся Ярик. — Наконец-то все мы здесь сегодня собрались. Вино было прекрасным. В терпком вкусе винограда нотки вишни и смородины мешались со сладостью победы, восторга, ликования, веры и надежды в светлое будущее, а еле заметная горчинка военных действий и атомных бомбардировок, которую различил я, но которая вполне могла остаться незамеченной Яриком и Гелом, придавала вкусу большей яркости. Я поставил бокал на стол и попросил передать мне кусок пиццы с ананасами, на что тут же получил отповедь от Дио, что пицца с ананасами — это оскорбление этого традиционного итальянского блюда, а Гел добавил, что пить каберне под пиццу с ананасами — это вообще позор. За такое надо выгонять. Тут Дио все-таки вступился за меня и с высоты своего гурманского дзена заявил, что пить надо такое вино, которое нравится, и с такими блюдами, которые нравятся, а все эти разделения, что белое вино только с рыбой, а красное только с мясом — чушь. Хочешь — заедай виски овсянкой, хочешь — ешь пельмешки под коньяк, главное — делать так, как тебе нравится, а не так, как тебе сказали. Тогда Эрми спросил, чем виски с овсянкой так уж лучше пиццы с ананасами, и ему ответили, что пицца должна быть соленой. Аск в это время протянул мне коробку с «Гавайской» пиццей, я спокойно взял себе несколько кусков и сидел, слушал эту бредовую дискуссию, в которую уже втянулся весь стол, и наконец-то я почувствовал, что начинаю расслабляться. Вот сейчас было хорошо. Никакого напряжения, никаких сомнений, никакого ожидания, что вот-вот что-то может пойти не так, или желания сбежать. Колок снова начал поворачиваться, но в другую сторону, и натянутая во мне струна наконец-то перестала звенеть от каждого неосторожного движения. Было спокойно и весело. Еще бы покурить, и станет совсем прекрасно. Это была очень долгая неделя. Практически бесконечная. А уж последний мой день и вовсе растянулся, кажется, на трое суток. Зато сколько вопросов наконец-то можно было считать закрытыми! Мой приговор потерял силу, и ко мне наконец-то вернулась магия, мы вернули олимпийцев из другого измерения и разобрались с аномалией, я, кажется, помирился с Тором и наладил общение с Одином, а где-то между делом еще и успел вылечить Роджерсу его травмированную ногу. И меня немного позабавило то, что пока я дискредитировал Ванду в глазах Мстителей, они умудрились как-то помириться между собой. Милый побочный результат. А завтра меня ждал новый день, и наверняка он будет таким же длинным, как этот. Завтра начиналась неделя, на которой мне нужно было разобраться с Щ.И.Т.ом, с моей работой, съемной квартирой, и с Бароном Самди. Поговорить с Одином о видении Тора, поговорить со Старком о его собственном видении. Но все это начнется завтра. На сегодня я все свои дела закончил. Я полез в карман и нащупал там пачку «озерного галенаса». Не «лесные», конечно, но все равно не так уж плохо на сегодняшний день.