Just like fire, burning out the way. If I can light the world up for just one day. Watch this madness, colorful charade No one can be just like me any way. Just like magic, I'll be flying free, I'mma disappear when they come for me. I kick that ceiling, what you gonna say? No one can be just like me any way. Just like fire. Pink — Just like fire.
Аман. — Аман, мне кажется, это плохая идея… — девушка неуверенно потянула его за рукав. — С чего Вы это взяли? — жрец остановился и посмотрел на неё. Анью печально смотрела в ответ, кончики ушей грустно опустились вниз. Она неуверенно переступила с ноги на ногу. — Может всё-таки не надо? Давай в дороге перекусим, — в глазах появились проблески надежды. — Вы много колдовали в последние дни. Вам нужно нормально питаться. Это я как целитель говорю. Горячая еда отлично восстановит Ваши силы. И с чего вдруг такое нежелание идти обедать? — Аман внимательно посмотрел на девушку. — Плохое предчувствие, — Анью грустно смотрела себе под ноги. И как это понимать? — Ну раз более конкретного объяснения у Вас нет — мы идём обедать с гвардейцами. Аман продолжил путь в сторону полевой кухни, периодически оглядываясь на уныло бредущую за ним искательницу. Из кухонной пристройки доносился гвалт голосов. Как раз обедали солдаты. Стоило им зайти, мужчины обернулись и уставились на них, мгновенно повисла оглушительная тишина. Анью молча прошла и села на лавку в углу одного из столов. Гвардейцы, что сидели рядом, старательно сдвинулись подальше от неё. Странно… И что она успела вытворить, пока меня не было? Разговоры медленно набирали былую силу. Аман подошел к повару, раздающему еду из большого котла и обернулся к столам. Аньюриэль всё также сидела на лавке, поставив локти на столешницу и облокотившись на руки подбородком. Очевидно, она даже и не думала самостоятельно озаботиться обедом. Спокойствие и смирение… Она уже неисправима… — Для меня и моей спутницы, пожалуйста. Повар кивнул и взял две миски, черпая в них половником странную комкообразную серую субстанцию. После чего воткнул в это нечто ложки и протянул ему. Аман непроизвольно взял тарелки и на негнущихся ногах пошел к столу. Это что такое? Он поставил тарелки на стол и сел напротив искательницы. Девушка отодвинула миску от себя. — Я ЭТО есть не буду, — она достала пару яблок из сумки и с удовольствием надкусила одно из них. Аман перевёл взгляд с девушки на содержимое тарелки перед собой. Серая масса в миске выглядела так, словно её уже однажды ели, ложка всё также стояла, будто её только что воткнули. Есть странное нечто не хотелось. Яблоко внезапно показалось очень привлекательным и аппетитным. Он потянулся к тому, что лежало на столе, но фрукт, повинуясь магии колдуньи, укатился от него. В кухню зашел капитан Килиан, осмотрелся и подсел к ним рядом. — Рад что Вы оба в добром здравии. Из отряда разведчиков погибли трое. Как думаете, у нас есть шанс достать их тела из пещеры, чтобы проститься с ними по-человечески? — Пещера обрушилась, — Анью задумчиво покрутила яблоко в руках. — Это может быть очень опасно. Да и возможно всё ещё есть угроза заражения. — А Вы почему не обедаете, леди? — капитан посмотрел на яблоко в её руках. — Что Вы, капитан, я как раз обедаю. Я ведь — силлин, — она улыбнулась и дернула кончиками ушей. — И человеческая пища для меня слишком непривычная. Врёт и даже не краснеет. — А почему тогда тарелки две? — капитан задумчиво смотрел на миски, стоящие перед ними на столе. — Это для Амана. Он ведь почти не ел в последние дни, не спал пару ночей и потратил очень много сил на уничтожение демонического алтаря. Вы бы видели! Там даже воздух дрожал! После таких магических затрат обязательно нужно хорошо питаться! Это я как маг говорю. Горячая еда отлично восстанавливает силы! — Анью вдохновенно рассказывала о его подвигах и радостно улыбалась. Спокойствие… Спокойствие… Жизнь — дар Руфеона. Отнимать этот дар у кого-либо грех… Даже если этот кто-то сама на это напрашивается! Аман взял в руку ложку. От перспективы впихнуть в себя хотя бы немного этого месива сводило судорогой желудок. Жрец не был уверен, что смог бы съесть это, даже если бы от этого его поступка зависела судьба всей Акрассии. Капитан слушал девушку и задумчиво кивал в ответ. — Может Вам, господин Аман, ещё порцию принести? Ложка выпала из ослабевших пальцев. — Нет! Не нужно! Мне кажется, леди преувеличивает, — Аман посмотрел на колдунью, она довольно улыбалась в ответ. — Я не настолько устал. Я даже готов отдать одну порцию, Вы ведь тоже пришли отобедать? — Нет, я как раз Вас и искал. Отвлекся и чуть не забыл. Пока Вас не было, мы поймали у моста юнца. Хорошо Мирта его заметила, не то был бы уже среди умертвий. Он всё крестом размахивал на мертвецов, надеялся, что это ему поможет… Делберту синяк под глаз поставил, так рвался в Леонхольд. Говорил, послание передать жрецам Руфеона должен. Мы его накормили и отправили обратно, в Легрийский монастырь. А письмецо — вот оно. Капитан положил письмо на стол, поднялся и отправился по своим делам, попутно раздавая какие-то указания. Аман взял послание со стола и сломал сургучную печать на нём. Лист бумаги был исписан кривым почерком. Кто-то явно писал в спешке. — Что там? — Аньюриэль выглядела заинтересованной. — Не могу разобрать почерк… — Можно я? Я натренировалась понимать человеческие каракули пока читала атласы в архивах искателей, — она аккуратно потянула письмо из его рук. — А ты пока кушай-кушай. — Можно было и сразу сказать, что обедать тут опасно для жизни. К чему все эти разговоры про плохое предчувствие? — Аман, — девушка смотрела на него поверх листа бумаги, — А ты помнишь, что было вчера на завтрак? Вспомнить он не мог, как ни старался. — Ты вчера съел тоже самое. И даже не поморщился. Желудок свело спазмом. Аман грустно смотрел на ужас в своей тарелке. — И почему я тогда всё ещё жив? — Сложный вопрос… — девушка задумалась. — Может артефакт принял это за яд и обезвредил… Или Руфеон и вправду бережет своих жрецов. Анью пожала плечами и перевела взгляд на письмо. — «Испрашиваю помощи жрецов Первозданного Света, во имя спасения всего сущего в Артемисе и мире, ибо близится всеобщая погибель. Панакий, монах Легрийского монастыря». А конкретнее писать нельзя? Панакий… Что-то знакомое… Я определенно слышала это имя раньше. — «Книга знахарей». Так звали того отшельника, что смог излечиться от фетранийской язвы. — А это разве было не во времена Второго Вторжения? — Вот и я думаю, что это какая-то нелепица. Ему ведь тогда должно быть… Впрочем, неважно. Если жрецов нашего Ордена просят о помощи, мы приходим на помощь. — Ну раз нас просят о помощи — выдвигаемся немедленно, — Анью встала. — А обед закончим в дороге. У меня там ещё пара груш в сумке есть. Девушка многозначительно улыбнулась. — Вынужден с Вами согласиться, Искатель. Раз уж вопрос зашел о судьбе мира, то на отдых времени у нас нет, — Аман улыбнулся ей в ответ, вставая из-за стола. — Впрочем, у меня есть здесь ещё одно неоконченное дело. Они вышли с кухни, и жрец пошел к той части заставы, в которой оборудовали навес для больных. Анью шла следом, доедая второе яблоко. — Аман, ты чувствуешь? Он обернулся, вопросительно глядя на Аньюриэль. — Свежий горный ветерок. Скверна, что отравляла эти земли, отступает. Значит, должно получиться. — Помните, Искатель, я предрек скорую смерть этим людям. Возможно, я ошибся и мне удастся их спасти. Аман прикрыл глаза, читая молитву и обращаясь к силе Света. Магия окутала лежащих на земле мужчин, очищая их тела от демонической скверны. Он опустился на колени перед одним из солдат и прикоснулся к его лбу, посылая в тело магический импульс. Лихорадка прошла, мужчина уже не бредил, а просто спал. — Они теперь пахнут нормально, — колдунья стояла рядом, глядя на гвардейца через его плечо. — Болезнь отступила. Язвы заживают, сейчас им нужен сон и покой. — Ты молодец, Аман! Я знала, что ты справишься. Всё-таки ты отличный целитель! — Анью аккуратно прикоснулась к его плечу, едва ощутимо сжимая пальцы. Аман радовался, что сейчас девушка не видит, как покраснели у него щёки.***
Они продолжали продвигаться на северо-восток, в сторону Легрийского монастыря. Анью привычно держалась по левую руку от него и что-то тихонько напевала на своем родном языке. В слова жрец не вслушивался, просто наслаждался приятным мотивом. Казалось, что между ними возникло что-то похожее на взаимопонимание. Аман уже научился определять её настроение и понял одну очень важную вещь — если девушка злится — её лучше какое-то время не трогать. Благо вспышки злости были нечастыми и весьма красноречивыми. Не заметить полыхающие зелёным пламенем глаза и парящие вокруг головы в магических потоках пряди вишневых волос было невозможно. Впрочем, чаще всего Аньюриэль была беззаботно веселой. И со всей своей поразительной непосредственностью искательница умудрялась создавать вокруг себя хаос. Жизнь внутри неё полыхала ярким пламенем. Она словно горела, проживая каждую секунду своей жизни и поджигала этим огнём всё вокруг себя. Порой даже буквально. Аман надкусил последнюю грушу. — Искатель, почему на Вас так реагировали гвардейцы на заставе? Что Вы умудрились сделать, пока я отсутствовал? Девушка повернулась к нему, прервав мелодию. — Ничего. Это из-за тебя. — Что значит из-за меня? Аман не помнил, чтобы он делал что-то такое, из-за чего солдаты избегали бы её. — Ты ведь просил, чтобы меня не беспокоили. Капитан, в своей манере, передал твою просьбу солдатикам, — Анью пожала плечами. Аман снова укусил грушу. Не самый сытный обед, но лучше чем то, что предлагали на заставе. — Кстати, о солдатиках! — девушка с серьёзным выражением лица повернулась к нему. — Аман, а что значит «умереть в борделе»? Он, казалось бы, уже привык к её выходкам. Но предугадать, что искательница выкинет в следующий момент, было просто невозможно. И этот вопрос застал его врасплох. Аман закашлялся, подавившись грушей. — Я что-то не то сказала? — Аньюриэль растерянно смотрела на него. — Вы где такого нахватались?! — негодованию Амана не было предела. — Дозорный сказал, что мечтает умереть в борделе. Я не понимаю где это… Её опасно даже просто без присмотра оставлять… — Не берите в голову. Мало ли какую ерунду люди болтают. Анью внимательно смотрела на него, о чем-то размышляя, кончики ушей нервно подергивались из стороны в сторону. — Ну ладно, — искательница пожала плечами. — Скоро спуск с перевала. Нужно поторопиться и спуститься до заката. Тогда к завтрашнему вечеру мы уже прибудем в Легрийский монастырь. Аньюриэль кивнула в ответ. Взгляд девушки переместился куда-то за него. Она откинулась назад, облокотившись ладонями о круп своего коня. Аман повернулся, пытаясь понять, что могло заинтересовать искательницу. Справа от него была лужайка практически полностью заросшая небольшими золотисто оранжевыми цветами, похожими на ромашки. — Это гелиопсисы. Капли Солнца — так, кажется, их называют в народе. — Красивые. Аман обернулся к ней. Аньюриэль всё также продолжала смотреть на лужайку, ярким пятном выделяющуюся на фоне однообразного пейзажа. Что такого она там видит, он не понимал. Цветы, как цветы. Однако было что-то странное в выражении её лица и улыбке… Аман натянул поводья, останавливая Тайфуна и спрыгивая на землю. — Что случилось? — искательница посмотрела на него. Конь под ней сделал ещё пару шагов и остановился. Жрец прошел в сторону лужайки, ища взглядом цветок посимпатичнее. Выбрав подходящий, он сорвал его и направился обратно, стараясь не поднимать взгляд. Аман подошел к сидящей верхом девушке и протянул ей цветок. — Вот. Вам же они понравились, — Аман заглянул в её поразительно зелёные глаза. Анью удивленно посмотрела сначала на него, потом перевела взгляд на цветок. Медленно наклонилась, аккуратно обхватывая изящными пальчиками стебелёк. — Спасибо, — девушка ласково улыбалась ему. Аман почувствовал, как к щекам приливает кровь и отвернулся, запрыгивая в седло. — Нам нужно поторопиться, спускаться в темноте опасно, — он тронул коня пятками, возобновляя движение. — Хорошо. Она по обыкновению ехала слева от него, крутя в руке цветок с умиротворенно-счастливым выражением на лице. Дорога под копытами их коней начала постепенно уходить вниз, в сторону Пограничья.***
Когда они спустились с перевала, Солнце уже наполовину скрылось за горами. До наступления темноты осталось меньше получаса. Длинные тени горной цепи удлиняясь, накрывали лес. Аман старательно искал место для ночлега. — Это торговый тракт. А там, где торговцы — там и разбойники. Девушка задумчиво кивнула и прикрыла глаза. Кончики ушей поворачивались в разные стороны, а потом вдруг резко замерли. Анью вслушивалась во что-то, хмуря брови. — Аман, я могу ошибаться… Но судя по звукам, там как раз кого-то грабят. — Где? — Впереди. Далековато, не могу разобрать слова. Кто-то кричит. Аман ударил коня пятками, срываясь в галоп. Анью практически сразу догнала его, весело улыбаясь. — Меня-то не забывай! Я, как-никак, боевая мощь нашего отряда! Несерьезное отношение девушки к ситуации его раздражало. Где-то там погибали люди, а искательница вела себя так, словно она на прогулке и ей выпала возможность побуянить. «Далековато» оказалось в пятнадцати минутах бешеной скачки. Они выехали на небольшую поляну посреди леса. Аман остановил коня, спрыгивая на землю и пытаясь разобраться в творящейся неразберихе. На земле лежали тела, рядом с ним горела перевернутая набок повозка. Ещё несколько полыхали неподалёку. Беспорядочно бегали люди. Кто-то бросился на Амана, размахивая мечом. Жрец откинул разбойника волной света. Где-то в гуще событий бешено дрожали магические потоки и искрились молнии, там очевидно что-то вытворяла Аньюриэль. За неё Аман не волновался — разбойники вряд ли были для неё серьезными врагами. Оставалось надеяться, что в творящейся суматохе искательница сможет отличить торговцев от бандитов. Он опустился на колени рядом с истекающим кровью молодым мужчиной, одетым в мантию торговой гильдии, начиная заживлять рану на его голове и посылая в его тело магический импульс в поисках других повреждений. Аман лечил третьего раненого торговца, когда к нему подошла Аньюриэль. — Я, так полагаю, разбойникам моя помощь не потребуются… Доказать девушке факт ценности жизни любого человека у него никак не получалось. Она руководствовалась исключительно своим чувством справедливости. Аман не видел смысла давить на неё в этом вопросе. У них впереди долгая дорога, он успеет подобрать правильные слова, чтобы достучаться до неё. — В Артемисе за разбой предусмотрена смертная казнь. Не вижу проблемы в том, что я исключила судебную часть. — Вы лишаете их возможности раскаяться в содеянном. Девушка хмыкнула в ответ и куда-то ушла. Вернулась она спустя минуту, практически волоча на себе пожилого мужчину и положила его рядом с Аманом. — Этот совсем плох. Сердце стучит неправильно, — она положила старика рядом на траву и снова ушла. В течение пары минут, заручившись помощью нескольких торговцев, Анью перетащила к нему всех раненых и опять куда-то умчалась. К тому моменту, как Аман закончил оказывать помощь пострадавшим, она уже успела потушить все пожары, закопать где-то тела разбойников и помогала организовывать лагерь для ночевки. Жрец лишь удивленно хлопал глазами глядя на то, как какой-то молодой торговец учит искательницу устанавливать походный шатер, в котором виднелось несколько обгорелых отверстий. — Вы очень вовремя пришли к нам на выручку, господин жрец, — к нему, опираясь на трость, подошел тот самый старик, которого не так давно тащила на своих хрупких плечах Аньюриэль. — Я — Антонио Вентрес, вожатый этого каравана… Хотя, какой уж тут караван. Всё сожгли эти ироды… Говорили мне, что дороги сейчас опасные, а я поскупился на хороший отряд наемников. Если бы не вы с госпожой волшебницей — лежали бы мы сейчас в сырой земле. — Скупой, как известно, платит дважды, — Аман перевел взгляд на старика. Жадность этого человека едва не свела в могилу и его самого, и его спутников. Жрец отвернулся от торговца, ища взглядом Тайфуна. Конь был неподалёку. Аман взял поводья, ведя коня к краю купеческого лагеря, туда, где колдунья уже начала разводить костер. Охтар сам подошел к нему и пошел следом. Рядом с искательницей продолжал крутиться молодой торговец, что-то ей рассказывая и активно жестикулируя. Девушка улыбалась в ответ, устанавливая над огнем котелок с водой. Когда он подошел к ним, Анью обернулась и радостно улыбнулась. — Ты уже закончил с ранеными? — за ушком у неё был закреплен, невероятным образом уцелевший во всей этой неразберихе цветок гелиопсиса. — Да, — Аман снял с Тайфуна уздечку и принялся за крепления седла. Торговец продолжал травить походные байки, всё то время, пока Аман чистил и поил коней. Совсем юный, не больше двадцати лет, мужчина, с серо-голубыми глазами и светло-русыми волосами, явно был заинтересован в искательнице. Девушка слушала, улыбаясь и периодически задавая уточняющие вопросы, продолжала готовить ужин. Аман молча прислушивался к разговору. Насколько он успел понять, караван завтра утром отправляется в Торнтон за новыми товарами, противоположную сторону от Легрийского монастыря. — Делим, а ты давно путешествуешь, — Анью, помешивая будущий ужин, подняла взгляд на мужчину. Тот смущенно покраснел. Аман положил седло неподалёку от костра и сел, облокотившись на него. Что бы там не готовила Аньюриэль, пахло это вкусно. — Да разве что не с младенчества. Я — потомственный торговец. В детстве отец будил меня до рассвета, усаживал на вьючного мула, и мы шли на восток, в сказочную Юдию, где белоснежные горы сливаются с облаками. Мы везли туда мед и пряности, а возвращались с мешками, туго набитыми солью… На обратном пути отец всегда сворачивал в Легрийский монастырь. Монахи принимали караван с большой радостью. Они угощали нас свежим монастырским хлебом. Самым вкусным хлебом в мире! Я с удовольствием макал в молоко. — А какая она — Юдия? — девушка слегка наклонила голову на бок. — Юдия. Бескрайнее плато, над головой светит безжалостное солнце, а под ногами вместо песка хрустит соль. — Делим! — крик от одного из соседних костров прервал мужчину. — Иди уже сюда, оставь красавицу в покое! Ты всё равно не в её вкусе! Торговец смущенно зарделся и встал. — Доброй ночи, леди, — он улыбнулся девушке, молча кивнул жрецу и ушел к своим товарищам. Анью аккуратно пробовала то, что приготовила и, кивнув каким-то своим мыслям, начала раскладывать ужин по тарелкам. — Вам не стоило поощрять юношу. — Ты сейчас о чем? — Вы ведь явно его заинтересовали. — Аман, — девушка подняла на него взгляд, — не говори ерунды. Я ведь силлин. Силлины не создают пар с людьми. Разве этому тебя не учили? У этого мальчика ведь даже дара нет. — Это я знаю, а он — скорей всего, нет, — жрец взял предложенную ему тарелку. Пахло вкусно. Аман аккуратно попробовал. — Это куролисковый суп? — Да, вроде даже похож на тот, что я ела в «Приюте паломника». — А где Вы куролиска нашли? Они ведь здесь не водятся. — Торговцы предлагали мне деньги за убийство разбойников, но я отказалась. Так что они принесли мешок припасов. Там я и нашла вяленое мясо. Делим объяснил, как его готовить. — Получилось отлично! — Спасибо! — девушка довольно улыбалась. — Аман, а в монастыре будет хлеб с молоком? — Вы хотите хлеба? — Ага. Это ведь самый вкусный хлеб в мире! Хочу попробовать! — она смотрела на него своими удивительными изумрудными глазами. Ну точно дитё… — Думаю, будет. В котелке медленно закипал травяной сбор. Аман смотрел на звёзды, вдали от городских огней они казались ярче. Аньюриэль что-то записывала в какую-то книжку в переплете из грубой кожи. Где-то там о чем-то переговаривались торговцы, по счастливой случайности и благодаря своевременному вмешательству, никто из каравана не погиб. Аман думал о том, что их ждёт завтра по приезде в монастырь. О какой такой опасности писал тот монах Панакий? Имеет ли он какое-то отношение к тому Панакию из «Книги знахарей»? Ответов на эти вопросы у жреца не было. От размышлений его отвлекло ощущение колебания магических потоков. Анью воткнула цветок гелиопсиса в землю и сейчас, прикрыв глаза, что-то колдовала. Стебель начал расти, на нем появилось несколько новых листьев и даже пара бутонов. — Что скажешь? Жалко, если он погибнет, пусть растёт. Условия здесь должны быть подходящие. — Вы не устаете поражать меня своими способностями. Думаю, через пару лет здесь будет красивая лужайка. Искательница улыбнулась в ответ и полезла в сумку, доставая одеяла. Одно из них отправила с помощь магии к нему. После чего воткнула свой посох в землю и навесила на него заклинание сигнального контура. — Ты как хочешь, а я набегалась за последние дни. Ану исилмэ слиг’нэ ле маур, — она свернулась под одеялом в клубок. (* Пусть лунный свет бережет твой сон. *) Аман смотрел на этот странный свёрток и поражался тому, как она умудряется это делать. При желании она могла бы уместиться в походном рюкзаке… — Спокойной ночи. Под одеялом что-то едва заметно дернулось в ответ, скорее всего, это был кончик её уха.***
Солнце клонилось к закату. Аньюриэль ехала рядом, к чему-то прислушиваясь. Аман не отвлекал её. Если искательница начинала относиться к чему-либо серьезно — это не предвещало ничего хорошего. — Знаешь, Аман, боюсь хлеба с молоком не будет… — Что не так? — Снова этот запах, — Анью хмурилась, кончики ушей нервно подрагивали. — Но мы ведь уничтожили алтарь! Девушка не ответила, внимательно осматриваясь по сторонам. Лес закончился, и они увидели холм и тёмные стены Легрийского монастыря. Аман понял, что сбываются его худшие опасения — над монастырем вился дым погребальных костров. Под своды Легрийского монастыря они въезжали под аккомпанемент кашля и горячечного бреда. Мимо суетливо пробегали монахи, кто с повязками, кто с тазами воды. Никто не обращал внимание на вновь прибывших. — Я пойду поищу отца настоятеля, — Аман спешился. Девушка задумчиво кивнула в ответ и легко соскользнула со спины своего коня. Жрец шел по внутреннему двору, осматриваясь. Казалось, что нет ни одного угла, где не лежал бы кто-то больной. Ситуация была хуже, чем на северной заставе. Кулон на груди медленно нагревался. Аман подошёл к одному из монахов. — Моё имя Аман. Я из Ордена Первозданного Света. Мы получили просьбу о помощи. Могу я поговорить с отцом настоятелем? — У настоятеля Лемиара жар. Он еле на ногах держится, а все твердит «кто-то должен перевязать их гнойные раны»… Я — Алед, сейчас я пытаюсь хоть как-то поддерживать здесь порядок, но посмотрите вокруг… — мужчина развёл руки в стороны. — Лазарет нашего монастыря заполнен. Нам негде размещать больных, а их всё больше. В придачу к этому, по монастырским угодьям бродит нежить. Мертвые поднимаются из могил, и кладбищенская мгла саваном укрывает землю. Неужели Боги отвернулись от нас… К ним тихо подошла Аньюриэль и остановилась рядом. Монах Алед окинул её внимательным взглядом, оценив одежду и задержавшись взглядом на кончиках ушей, торчащих из распущенных волос, его глаза удивленно расширились. Видимо, силлины не были частыми гостями в Легрийском монастыре. — Я постараюсь помочь вам, — Аман не знал, что именно, но понимал, что сделает всё, что в его силах. — Если сможете — уговорите отца-настоятеля хоть немного отдохнуть, а мы с братьями приглядим за болящими. Он всё говорит о монашеском долге и обете, но я видел, как он кашляет кровью. Боюсь, что настоятель Лемиар уже сам болен… Монах двинулся дальше, Аман пошел следом за ним. Рядом бесшумно шагала Аньюриэль, внимательно слушая их разговор, но не вмешиваясь. — Что требует от нас монашеский обет? — продолжал тем временем брат Алед. — Быть утешением для страждущих, когда ни совет знахаря, ни сила лекарств не способны их исцелить. Наш долг требует презреть телесный недуг, ибо мы печемся о спасении духа… Наш монастырь превращается в кладбище. Скоро всё порастет фетранийским хвощем, как поросли им окрестные угодья. И только мертвые будут бродить по мрачным коридорам. Аман посмотрел левее и замер. Искательницы рядом уже не было. Он резко обернулся назад. Аньюриэль стояла в десяти шагах от него, замерев в одном положении, словно статуя, и смотря куда-то на больных. Жрец вернулся к ней и остановился, внимательно смотря на девушку. Её лицо не выражало совершенно ничего. Только радужка глаз словно потемнела, перестав быть такой ясно изумрудной. Это было странно, такой Аман её никогда прежде не видел. — Искатель? — Она не дышит. И сердце не бьется, — Анью даже не обернулась на него. Аман проследил за направлением взгляда колдуньи. На устланных на земле тряпках, среди других больных, лежала девочка лет восьми. Не было сомнений, что Анью говорила именно о ней. К ним подошел брат Алед и остановился рядом. — Какой должна быть сила духа, чтобы не сломиться, когда невинная малютка, вся в струпьях и язвах, хватается за край твоей рясы и жалобно зовёт папочку? — монах продолжал рассказывать о печальной ситуации в монастыре. — А ты знаешь, что её отца больше нет… Этот мужчина, он кричал так долго и так… Люди так не кричат. Аман слушал брата Аледа и смотрел, как глаза Аньюриэль становятся всё темнее, приобретая оттенок сосновой хвои. Что-то сейчас с ней происходило, он не знал, что именно, но интуитивно понимал, что ничего хорошего. — Где монастырские угодья? — Анью резко обернулась к монаху. — Из ворот и на запад. До ветряных мельниц всё наши садовые угодья, — брат Алед растерялся, не ожидая такого вопроса. Анью кивнула в ответ и развернулась в сторону ворот. — Что Вы собираетесь делать? — Аман схватил её за руку. — Отпусти. — Искатель, что Вы задумали? — Аман, не ходи за мной сейчас, — пугающий, абсолютно ничего не выражающий голос. Жрец понял, что она в ярости. Это были не те яркие вспышки злости, которые были такими же скоротечными, как и выразительными. Её внутренний огонь словно превратился в лед. Или это было ледяное пламя… Он разжал пальцы, смотря на спину удаляющейся девушки, не зная, что ему делать. С ней ведь всё будет в порядке? Отпускать Анью одну, в ночь, туда, где бродят умертвия, он не хотел. И хоть разумом Аман понимал, что она может защитить себя, в груди было как-то неспокойно. ~Дети для моей расы — дар богов…~ Это из-за той девочки? — Куда она направилась? — брат Алед удивленно смотрел то на него, то на медленно закрывающиеся створки ворот, в которых скрылась хрупкая фигурка девушки с вишневыми волосами. — Полагаю, что уничтожать умертвия. — А она справится? — Если не справится она, то не справится никто, — Аман глубоко вздохнул, стараясь вернуть себе душевный покой. Не помогло. — Давайте начнем с отца-настоятеля… Монах кивнул в ответ.***
Это было странно. Аман не понимал, что он делает не так. Его магия снова не действовала. Улучшения наступали, но ненадолго. Болезнь не желала отступать. Он снова был абсолютно бессилен. Это угнетало. Аньюриэль отсутствовала уже больше часа, и Аман разрывался между необходимостью помогать монахам и тревогой за девушку. — Господин Аман, там, в монастырских угодьях… — брат Алед подошел к нему и странно теребил рукав своего облачения. — Что там? — волна тревоги билась в плотину здравого смысла. Не стоило отпускать её одну. — Я не знаю… Может Вы скажете, нормально ли это… Аман побежал в сторону западной галереи и распахнул настежь ставни ближайшего окна. Равнины внизу полыхали ярким алым пламенем. Она разошлась не на шутку. — Там весь наш урожай… — брат Алед грустно смотрел в соседнее окно, на его лице отражались отсветы пламени. — Боюсь, остановить её сейчас попросту невозможно… В небо над монастырскими угодьями ударил огромный столб пламени. Беспокойство внутри набирало обороты. Как бы она саму себя не выжгла. — Я напишу в Орден, они вышлют обозы с провиантом. Сейчас гораздо важнее справиться с заразой и не допустить её распространения. Аман развернулся, собираясь вернуться во внутренний двор и продолжить помогать больным, но, сделав пару шагов, замер и обернулся к монаху. — Брат Алед, если есть возможность — приготовьте для леди Аньюриэль комнату. После такого ей нужно будет время на восстановление сил и отдых. — Хорошо. Я сейчас распоряжусь. Жрец бросил последний взгляд на окно, всматриваясь в полыхающие внизу поля. Надеюсь ты знаешь, что делаешь… Она пришла спустя полчаса. Аман не слышал, как искательница подошла к нему сзади, но почувствовал, когда она легко прикоснулась к его плечу. Он обернулся, смотря в её печальные изумрудные глаза. — Вы не ранены? Девушка лишь молча покачала головой. Аман поднялся с земли и прикоснулся к её плечу, посылая в тело магический импульс в поисках каких-либо травм. Легко вылечил пару синяков и ободранную коленку. — Брат Алед обещал приготовить для Вас комнату. Отдохните пока. — А ты? — Я не могу помочь этим людям, — Аман тяжело вздохнул. — Моя магия не помогает. Им становится легче на краткий промежуток времени, но потом всё становится как прежде, а то и хуже. Боюсь, что сбываются мои худшие опасения, Искатель. Мы думали, что выкорчевали заразу, но она пустила корни слишком глубоко и разрослась, как фетранийский хвощ. Болезнь въелась в землю, отравила воду и воздух. — Мы справимся с этим, — девушка твердо посмотрела на него. — Не бывает безвыходных ситуаций, Аман. — Сейчас Вам нужен отдых. — Хорошо, — Аньюриэль подошла вплотную, утыкаясь лбом в крепление его плаща. — Прохладно… Сердце пропустило удар. Аман резко отодвинул девушку, кладя руку ей на лоб. Даже сквозь кожаную перчатку чувствовалось какая горячая у неё кожа. К горлу подкатила волна тошноты. — О, Руфеон! Этого только не хватало… — Со мной всё в порядке, Аман, — девушка едва заметно улыбнулась. — Я не заболела. Артефакт защищает. Просто в последнее время слишком много огненной магии и пошел элементальный перекос. Ничего не поделаешь — нежить и язвенные коконы лучше всего уничтожаются огнем. Это не опасно, само пройдет. — Вы уверены? — беспокойство внутри никак не хотело униматься. — Да, всё хорошо. К утру пройдет. Брат Алед подошел к ним. — Леди Аньюриэль, мы подготовили для Вас комнату. — Ладно, — Анью удивленно посмотрела на монаха, после чего перевела задумчивый взгляд на жреца. — Аман, не забывай, что тебе тоже нужно отдыхать. Девушка пошла вслед за монахом. Отдыхать Аману было некогда. Вокруг было слишком много тех, кто нуждался в его помощи…***
Аньюриэль. Она медленно открывала глаза. В коридорах монастыря кто-то топал. Люди вообще не умеют ходить тихо? Анью села на кровати, тело неприятно ломило. И не только из-за того, что она устроила минувшей ночью в монастырских угодьях… Тот, кто назвал ЭТО кроватью, должен гореть в пламени Проклятого Бога. Сколоченное из грубых досок нечто, сверху лежал матрас, набитый соломой, которая неприятно втыкалась в тело пока спишь. Предложенное одеяло было жестким и колючим, так что спала Анью завернувшись в своё. Девушка обвела взглядом обстановку: серые каменные стены, серый каменный пол, помимо кровати в комнате был небольшой письменный стол, на котором стояло несколько свечей, стул, полка, на которой стояли две книги и сундук с вещами. В окно был виден такой же серый и унылый день — небо было затянуто тучами. Судя по запаху, комната принадлежала монаху Аледу. Анью встала, потягиваясь и разминая затекшую спину и расчесывая волосы с помощью магии. День предстоял долгий и насыщенный. У неё уже была идея того, что нужно делать. Но сначала нужно было найти Амана. Приведя себя в порядок, она вышла в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь. На обоняние особой надежды не было. Зловоние от больных забивало все остальные запахи. Во внутреннем дворе жреца не было. Ну и где он? — Простите, Вы мне не поможете? — как раз мимо неё бежал молодой мужчина в рясе монаха, неся в руках какие-то тряпки. Анью очаровательно улыбнулась. Монах остановился, ошарашенно смотря на неё и отчаянно краснея. — Я потеряла своего спутника, его зовут Аман. Он — жрец Руфеона… Вы не поможете мне найти его? — Анью показательно вздохнула и несколько раз хлопнула ресницами. — Да, конечно… Пойдемте. В последний раз я видел господина Амана в лазарете. — Спасибо! Вы меня очень выручили! — Анью радостно улыбнулась, отчего монах едва не выронил свой груз. Аман нашелся в лазарете. Судя по темным кругам под глазами, он решил присоединиться к рядам умертвий досрочно… Стоило Анью подойти, как он сразу же положил ладонь ей на лоб, пуская в тело магический импульс. Что ты вообще через перчатку чувствуешь? Анью не видела перчаток больше ни на одном жреце или монахе. Аман же в них попросту жил. Она никогда не видела, чтобы он их снимал… — Жить буду? — она улыбнулась. — Если будете регулярно доводить себя до магической перегрузки — ничего обещать не могу, — Аман улыбнулся в ответ. — Зато это расширяет мой магический потенциал. Аман, ты не встречал тут монаха по имени Панакий, того, который написал письмо? Я хочу поговорить с ним. — Нет… Не припомню чтобы говорил с монахом с таким именем. Вы же не думаете, что это тот отшельник? Человек не может прожить пять сотен лет. Даже если он сильный маг. К ним подошел брат Алед. Анью внимательно осмотрела его. Молодой мужчина отличался от всех встреченных ею в Артемисе людей. У него была смуглая кожа, темные, практически черные глаза и черные, как вороново крыло волосы. — Леди Аньюриэль, Вы уже проснулись, — в голосе сквозила едва прикрытая претензия. Этот мужчина снова назвал её по имени, но Анью не представлялась ему. А значит, это сделал за неё Аман… Анью давно перестала обращать внимание на то, что жрец называет её Искателем. Относилась к этому она весьма равнодушно. У Амана, на её взгляд, хватало забавных странностей. Взять те же самые перчатки, в которых он даже посуду мыл. Но в целом он был очень милым, надежным и заботливым. Путешествовать в его компании Анью нравилось. Ей нравилось, как он хмурится, когда она делает что-то, что ему не по нраву. Нравилось смотреть как он смущается или как злится в ответ на какие-то её слова или поступки. Нравилось, как отчаянно он отстаивает в спорах с ней свою религию. Нравились его синие как океан глаза, растрепанные светлые волосы и добрая улыбка. Нравилось болтать с ним в дороге о всяких мелочах и даже просто ехать молча. Даже его идиотскую самоотверженность Анью принимала благосклонно. Аман был глупым святошей и это в нем ей тоже нравилось. — Благодарю Вас за предоставленную комнату, — Анью очаровательно улыбнулась. — Алед, а где я могу найти монаха по имени Панакий? — Брат Панакий… Он у нас блаженный, — монах тяжело вздохнул. — А ещё нелюдимый и с некромантическими наклонностями как оказалось. Люди ещё дышали, а он их везде ощупал, осмотрел — и как забегал по всему монастырю, словно безумный. Всю ночь в своей келье скребся, а на утро приходит и говорит: «Выдайте мне меч и доспех, а лучше пусть с гарнизона мне двух стражников приставят. Я всех болящих излечу, только доберусь до хребта Агилиска». Настоятель лишь вздохнул, а стражники просто покрутили пальцем у виска. Панакий и ушел по ветряному тракту. И ладно бы этот безумный, что с него возьмешь. Так за ним ещё и наш послушник, Рагальд, увязался… А зачем Вам, леди, этот блаженный? — Благодарю, я уже узнала всё, что мне было нужно, — она одарила мужчину ещё одной улыбкой и повернулась к Аману. Монах лишь пожал плечами и ушел, возвращаясь к своим делам. — Хотите найти этого Панакия? — Он, возможно, знает, как бороться с болезнью. — Тогда, у Сокрытого родника, помнится, я назвал его выдумкой. А теперь положение столь отчаянное, что я готов признать, что он — наша последняя надежда. Увы, я бессилен помочь этим людям. Только за последние полчаса умерло пятеро… На Амана было тяжко смотреть. Казалось, ещё немного, и он познает дно отчаянья. — Мы ведь живы, а значит, ещё не всё потеряно. — И тем не менее наша последняя надежда — безумец, — Аман смотрел на неё с сомнением. Анью фыркнула. — Меня ты тоже назвал безумной. — Я не помню, чтобы говорил такое вслух, — Аман удивленно хлопал глазами. Вслух?! — Говорил. Когда мы были на северной заставе… Аман, а сколько раз ты ДУМАЛ, что я безумная? Мужчина подозрительно отвел взгляд и едва заметно покраснел. — Даже так… Знаешь, Аман, иногда только успех отделяет гениальность от безумия.***
Подковы Охтара бодро стучали по камням ветряного тракта. Небо всё так же было затянуто тучами. Анью уже несколько часов бессмысленно вглядывалась в окрестности вокруг дороги, выискивая монаха. План был предельно простым: найти монаха Панакия, расспросить его о болезни и способе излечения, найти демонический алтарь и уничтожить его, а также всех встреченных демонов, мертвецов и язвенные коконы. В том, что где-то поблизости должен быть ещё один алтарь, распространяющий фетранийскуя язву, колдунья не сомневалась. Простой и понятный план. Усложнять Анью не любила. Амана она оставила в Легрийском монастыре. Жрецу там было чем заняться, а ей было спокойнее, когда глупый святоша не бродит по пещерам, кишащим опасными тварями. Дорога повернула из-за холма, и впереди она увидела двух мужчин в коричневого цвета рясах. Такие одеяния она видела на монахах в монастыре. Конь, следуя ментальной команде ускорился, стремясь нагнать путников. Один из них был совсем мальчишкой, второй, навскидку, был ровесником Амана. Оба смотрели на неё с откровенным подозрением. — Доброго вам дня. Вы ведь из Легрийского монастыря? — Да, — юноша шокировано обводил взглядом её ноги. — А кто из вас двоих Панакий? Я хочу спросить об этом письме, — Анью достала это самое письмо из сумки. — Вы жрец Первозданного Света? — мужчина в рясе монаха смотрел на неё с нескрываемым подозрением. На его спине, закрепленный ремнями висел большой глиняный кувшин. — Нет, жрец в монастыре остался. Я — лучше. Я — боевой маг. И в отличии от упомянутого жреца, не считаю тебя безумцем и готова выслушать, — Анью не сомневалась, что нагнала того самого Панакия, она спрыгнула с коня, останавливаясь перед монахами. — Хвала Руфеону! Ну и Рагальду, — Панакий указал рукой на молодого послушника. — Не зря он рисковал жизнью, пробираясь к северной заставе. Я пошел вперед, чтобы не терять время, но ночью на тракте слишком опасно. Да и с грузом далеко не уйдешь. Пришлось заночевать в одной из мельниц. — Мое имя — Аньюриэль. Итак, Панакий, я готова тебя выслушать. Ты утверждал, что можешь вылечить больных. — А вот! — монах достал из своей сумки какую-то старую, потрепанную книгу. — Я все сундуки перерыл, пока искал записи прадеда. — Прадеда? — Ну прадеда в седьмом колене. Меня в честь него назвали. Он во времена Второго Вторжения излечился от фетранийской язвы, ещё до того, как хворь изгнали силой Ковчега. Никто в это правда не верит… Предка моего считают сумасбродом, а брат Алед всё пытается словить меня на инакомыслии. Вот и разрешилась загадка с отшельником. — Не бери в голову, гениальность и безумие порой тесно связаны друг с другом. Они медленно двинулись дальше по дороге. — Ну Вы-то, леди, верите раз пришли? Если Вы — боевой маг, то сможете расчистить дорогу к хребту. И мы с Вами, без всякого Ковчега, заразу изгоним! — Ты пока не объяснил мне, как хочешь изгнать болезнь. — Вот, почитайте сами, — монах, окрыленный тем, что появился ещё кто-то кроме юного послушника, кто не считает его блаженным, пытался всунуть ей в руки книгу. — Времени у нас немного, давай сам расскажешь. Кратко и самое важное. — Мой прадед был простым травником. Жил отшельником, в срубе, у самого подножия хребта. Собирал в здешних пещерах змеиный лен, дикую тортулу, ядовитую мшанку — ими и победил фетранийскуя язву. Да, он не был ученым мужем. Я первым в нашем роду принял монашеский сан. Но он был смекалист и по-житейски мудр. Он пишет — Панакий открыл книгу, находя нужную страницу и зачитывая на ходу. — «Хворь эта не страшнее перхоты. Надобно только перетереть пещерные травки в кашицу и обмазать оной гнойники. Когда защиплет — терпеть. Это яд змеиный заразу травит». А ещё он писал, что в глубине хребта есть подземное озеро. Вот что он пишет: «Воды эти струятся под Хребтом Агилиска, где яд змеиный землю пропитывает. Оттого чисты и лечебны они». Вот что в записях прадеда. Я ему верю. Лечить смертельную болезнь не менее смертельным ядом… Что ж, у всякого безумия должна быть своя логика. — Значит будем отталкиваться от записей твоего предка. За пятьсот лет яд Агилиска мог и испариться, и раствориться в подземных водах. Но других вариантов у нас всё равно нет. Ты знаешь куда идти за травами и водой? — Да, прадед даже карту нарисовал, — Панакий раскрыл книгу на том развороте, где была нарисована весьма кривая карта. — Отлично.***
— Я иду одна. — Я тоже иду, — Панакий уперся руками себе в бока, не желая уступать. — И я пойду! — мальчишка-послушник встрял в их разговор. — И какая мне от вас двоих польза? Они стояли у входа в пещеру. Исходящее оттуда зловоние снова отбило у неё обоняние, что явно не добавляло Аньюриэль доброты. — Я знаю какие травы собирать. И у меня записи с картой, — Панакий не желал сдаваться. — И я пойду! — Рагальд аргументов в свою пользу не нашел. Все служители богов такие самоотверженные идиоты? Или мне просто на таких везет… — Ты не пойдешь, — она повернулась к послушнику. — Останешься в карауле. Если мы не вернемся к закату или пещера обрушится — отправишься в Легрийский монастырь. Найдешь там жреца по имени Аман и расскажешь ему что случилось. Всё понял? Коня зовут Охтар. От одного отделалась. — Но на нем же нет седла? — мальчишка перевел испуганный взгляд на стоящего неподалеку жеребца. — Мне это не мешает, — Анью пожала плечами. — А пещера может обрушиться? — Панакий уже не выглядел таким самоуверенным. — Прошлая пещера, в которой уничтожили алтарь, разрушилась. И я не могу гарантировать твою безопасность и тот факт, что ты не заболеешь. Анью развернулась на каблуках заходя, под каменные своды древней пещеры и, призывая Шанти для освещения. — А что за алтарь Вы уничтожали? — Панакий нагнал её. Его лицо было плотно замотано какой-то тряпкой. — На закатном перевале. Демоны распространяют заразу через колдовские алтари. Один такой мы с Аманом уничтожили в Пасти Агилиска. — Думаете, здесь ещё один? — монах внимательно смотрел на неё. — Я его чувствую. Я ведь маг. Анью поставила первую колдовскую метку на ближайшей стене и двинулась по узкому проходу дальше. Туннель вывел их в широкую галерею. Алый свет от духа-светлячка осветил высокий потолок, на котором, цепляясь за трещины в камне, висели летучие мыши. К сожалению, это были не единственные обитатели пещеры… Прямо перед ними топтались несколько десятков умертвий разной степени свежести. Панакий сдавленно пискнул, и мертвецы повернули к ним свои гниющие лица с мутными белесыми глазами. Видимо они, не будучи в подчинении никакого некроманта, прятались здесь от солнечного света. Колдунья медленно подняла руку, создавая волну колдовского пламени и сжигая мертвецом. — Всё ещё хочешь идти дальше? — она обернулась к монаху. — Да, — Панакий старался выглядеть мужественно, но от девушки не укрылось, как скатилась по его виску капля пота. Они двинулись дальше, периодически сверяясь с картой, что им оставил живший пятьсот лет назад травник. Анью оставляла на стенах пещеры магические метки и выжигала коконы фетранийской язвы. Панакий обрывал пещерную растительность. Судя по ощущениям — алтарь был всё ближе. Они стояли на очередной развилке. Монах задумчиво крутил книгу в своих руках. Шанти висел над ним, освещая схематично нарисованную карту. Анью молча ждала, пока мужчина наконец смирится с тем, что реальность не соответствует тому, что нарисовал его прадед. — Здесь не должно быть развилки… — Панакий хмурился, смотря то на книгу, то на уходящие в разные стороны ответвления пещеры. — Нам налево, — Анью оставила на стене очередную магическую метку и пошла в указанном направлении. — Откуда Вы знаете? — Панакий поравнялся с ней, запихивая книгу в сумку. — Оттуда тянется шлейф демонической магии. Значит там алтарь. — И демоны? — в голосе монаха появилась нервозность. — Думаю, что да. Они ещё какое-то время шли молча. Аура демонической магии становилась всё сильнее. — Стой и жди здесь, — Анью повернулась к монаху. — Там ты будешь мне только мешать. Панакий кивнул. Охраняй. Шанти, следуя ментальной команде, завис у него над плечом. Анью медленно зашла в просторную пещерную галерею, освещаемую тусклым зеленоватым светом от демонического алтаря. Шорох слева, и она едва успела отпрыгнуть. На то место, где она стояла, с грохотом упал здоровый камень. А вот и охрана. Тварь, охраняющая алтарь, была воистину отвратительна. Безглазая червеобразная голова с воронкой рта, усеянной кривыми клыками, два щупальца, заменяющие руки, одно из которых венчал крупный коготь, огромный свисающий живот и толстые кривые ноги. — Ну и урод же ты! — она усмехнулась. Демон издал то ли рык, то ли скрип и выплюнул в её сторону струю чего-то ядовито-желтого. Анью телепортировалась в сторону, наблюдая, как странная жижа с шипением разъедает каменный пол пещеры. Зрения нет… Скорей всего, ориентируется на слух и, возможно, обоняние. Колдунья сконцентрировала магию и крутанула посох над головой, направляя заклинание, вооруженное когтем щупальце метнулось к ней, неожиданно увеличиваясь в длине. — Хадро террион! — она ударила посохом по камням. Мощная древняя магия расплющила демона. Анью зашипела — коготь оставил достаточно глубокую рваную рану на бедре. Артефакт нагрелся и практически сразу остыл, разрушив попавший в кровь яд. Колдунья быстро исследовала пещеру на наличие других демонов, но никого не было. Теперь алтарь. Анью вскинула обе руки перед собой, отпуская пламя и наращивая температуру, выжигая фетранийскуя магию на корню. От жара краснели и оплавлялись камни. Алтарь трескался, разрушаясь. Колдунья схлопнула ладони, гася пламя. С заразой в этой пещере было покончено. Она нашла в сумке мазь и повязки и занялась раной. — Можешь заходить, тут безопасно! Панакий выглянул из-за поворота. — Только в ту лужу не наступай. Монах, аккуратно обходя всё ещё шипящую лужу, подошел к ней. — Вы ранены. — Это пустяки. Меня позже Аман подлечит. Пошли воду искать. Она двинулась дальше, в один из боковых проходов галереи, стараясь хромать как можно незаметнее. Нужное место нашлось спустя полчаса блуждания по пещере. Вот только воды там не было. Вместо этого, на дне природного углубления, лежал крупный кристалл. — И что с этим делать? — она посмотрела на монаха. Тот так же непонимающе смотрел на неё. Анью подошла к кристаллу и аккуратно прикоснулась к нему. Браслет на руке нагрелся. — Кажется это и есть яд Агилиска. Как думаешь, за пять веков он мог кристаллизоваться? — Не знаю, — Панакий пожал плечами. — Ладно, забираем что есть. Возможно, Аман придумает, что с этим делать. Он — отличный целитель, ему по силам сделать лекарство из яда, — Анью загрузила закристаллизовавшийся яд в магическое пространство. Из пещеры они вышли, когда солнце уже клонилось к закату. Рагальд сидел на стволе поваленного дерева. Охтар стоял неподалёку. Оба были им безмерно рады. — Вы всё нашли? — послушник подскочил и побежал им навстречу. — Да, — Панакий разве что не раздувался от гордости. — Вот, возьмите и езжайте в монастырь как можно скорее. Каждая минута на счету, а конь всего один. Мы с Рагальдом пойдем пешком. Он протягивал ей связку собранных в пещере трав и книгу. — Хорошо, — Анью материализовала Буревестника, вливая в него большую часть сил из того, что осталось в её магическом источнике. — Дух присмотрит за вами и защитит, если потребуется, но на рожон лучше не лезть. — Спасибо Вам, леди! Охтар подошел к ней и уткнулся мордой в плечо. Она почесала коня за ухом. Нам с тобой предстоит немаленькая пробежка, нужно постараться.***
В Легрийский монастырь она примчалась, когда над вершинами гор исчезал последний луч заходящего солнца. Конь под ней тяжело дышал. Анью соскользнула с его спины и едва не упала, неудачно встав на раненую ногу. К ней подошел брат Алед. — Алед, а где Аман? Монах окинул взглядом её перемотанную ногу и кровавое пятно, проступившее сквозь повязки. — В лазарете, скорее всего. — Спасибо! — она улыбнулась мужчине. — Проследите, пожалуйста, чтобы моему коню дали еды и воды. Иди отдыхай. И спасибо тебе. Охтар фыркнул в ответ и ткнулся мордой ей в макушку, после чего отправился к стойлам. С Аманом она пересеклась у входа в лазарет. Жрец так торопился, выбегая из дверей, что сбил её с ног. — Куда ты так торопишься? — Анью сидела на полу и удивленно смотрела на мужчину, он очевидно так и не спал с той ночи на тракте. — Мне сказали, что Вы вернулись раненая, — Аман присел рядом и прикоснулся к повязкам на ноге, исцеляя. — Спасибо. А можешь опять обоняние вернуть, оно мне дорого, — она полезла в сумку, доставая книгу, что дал ей монах. — Глянь, что у меня есть. — Что это? — Аман явно заинтересовался. — Книга, которую написал отшельник Панакий. Начни вот с этой страницы, — она открыла разворот, где мудрый травник описал схему лечения от фетранийской язвы. — Травы у меня тоже есть. А вот с ядовитой водой загвоздка. Она вытряхнула из сумки кристалл и сверток с травами. — Яд закристаллизовался за пятьсот лет. Придумаешь, что с этим делать? — Смертоносный яд приносит исцеление… Слова безумца… — Аман глубоко вздохнул, переводя взгляд с книги на кристалл. — Но, видят Боги, устами безумцев глаголет истина. Змеиный яд… Похоже в сказаних об Агилиске больше правды, чем людского вымысла. Идите и отдохните, а я придумаю, что со всем этим делать. — Хорошо. Книгу верни потом Панакию. Они с Рагальдом идут пешком, так что будут позже. — Панакию? — Аман удивленно хлопал глазами. — Вы говорите про отшельника Панакия?! — Вот и спросишь сам заодно, — Анью загадочно улыбнулась и пошла в келью монаха Аледа, оставленную в её распоряжение.***
Кто-то тормошил её за плечо. И видимо этот кто-то был либо очень храбрый, либо бессмертный. Потому что шипение и угрозы на него не действовали. Среди людей был только один, кто не боялся её. И именно он сейчас сдернул с колдуньи одеяло. — Аман, ну где твоя совесть? — Анью сонно потирала глаза садясь. — Я устала вчера. Почему нельзя дать мне поспать на пару часиков побольше? — Потому что хлеб остынет, — жрец сложил одеяло и положил рядом с ней на кровать. — Какой хлеб? — Анью обвела комнату взглядом. На столе стоял глиняный кувшин, две кружки и плетеная корзинка, накрытая белой тканью. Пахло всё это невероятно вкусно. — Ты серьезно! Тот самый хлеб?! Аман — ты чудо! — Анью, счастливо улыбаясь, щелчком пальцев переместила стол и стул ближе к кровати. — Я всего лишь рассказал настоятелю Лемиару о Вашем маленьком желании, — Аман разлил молоко по кружкам и сел на стул. — Люди поправляются и всё благодаря Вам, Искатель. Анью довольно отрывала куски от своей булки, макала в молоко и ела. — И правда вкусно! Спасибо, Аман. Жрец отпил немного молока из своей кружки, запивая хлеб. — Как только закончу с больными — отправимся дальше на восток. Анью окинула его взглядом, темные круги под глазами стали ещё отчетливее, но спорить не стала. Да ты же в седле уснёшь. — Там был ещё один алтарь? — Аман внимательно смотрел на неё. — Да. Я его сожгла. Теперь твоя магия справится с болезнью. — Закончу с завтраком и вернусь к больным. Просто, боюсь, что никто кроме меня не смог бы Вас разбудить, — жрец весело улыбнулся и допил молоко.***
Анью, на ходу доедая последнюю булку, спускалась за Аманом в сторону внутреннего двора. Жизнь в монастыре уже вовсю кипела. — И как вообще можно было додуматься тащить с собой в пещеру брата Панакия?! — Он сам захотел. И в конце концов, они с тем мальчишкой-послушником вернулись целые и здоровые. — А могли погибнуть! — Аман обернулся, окинув её осуждающим взглядом. — Служители Света не отступают перед лицом опасности, если того требует долг, ибо бесстрашие заменяет живым бессмертие, — процитировала она однажды услышанные от молодого послушника слова. — Вы читали Священные Писания? — лицо жреца приобрело выражения крайнего удивления. — Нет, конечно! Не говори ерунды, Аман, я, конечно, проживу больше, чем обычный человек, но предпочту потратить жизнь на что-то более интересное… Так, один мальчишка просветил. Аман ещё немного постоял на месте, словно обдумывая сказанное, после чего направился в сторону пожилого мужчины в монашеской рясе, обрабатывающего язвы больных. — Настоятель Лемиар, как Вы себя чувствуете? — Лучше. Благодарю, — старец перевел на неё взгляд. — Вы уже проснулись. Вам я так же благодарен за помощь, дитя звезд. Анью кивнула в ответ. — Мы с Искательницей едем на Восток. Вам известно что-нибудь о древней Кабатии? — Древняя Кабатия… — отец-настоятель завязал узелком края повязок и поднялся, медленно идя по двору монастыря. — Проклятое королевство. Его история стерта из «Летописи Акрассии», как и оно само — с лица земли. Никто доподлинно не знает, почему цветущий край стал Соляной пустыней. Вряд ли сами кабайцы помнят… Поговорите с братом Аледом. Если память меня не подводит — его предки родом из Кабатии. — Вы поговорите с братом Аледом? — Аман повернулся к ней. — У меня ещё много дел в лазарете. Хочу успеть до полудня. Путь предстоит неблизкий. Анью кивнула и отправилась искать монаха. Брат Алед нашелся в церковной части монастыря. Колдунья дождалась, пока мужчина закончит со своей молитвой. О чем так долго можно размышлять, стоя на коленях, для неё было непонятно. — Вы что-то хотели, леди? — Настоятель Лемиар сказал, что Ваши предки родом из Юдии. Вы знаете что-нибудь о древнем королевстве Кабатия, что раньше было в тех землях? — Отец-настоятель прав: много веков назад мои предки пришли в эти земли из Юдии. Они долго скитались по миру, прежде чем нашли здесь новый дом. Хотя бабушка никогда не считала эти места домом. Каждую ночь, укладывая меня спать, она приговаривала: «Спи, Алед, спи. И пусть тебя убаюкает солёный ветер. Однажды он приведёт нас домой». Наверняка она говорила и что-то ещё, но я не помню. Быть может те, кто всё-таки вернулся домой, знают больше. — Благодарю за помощь, — Анью поднялась со скамьи. Ничего толкового монах Алед поведать не смог. Целое королевство просто исчезло из истории Акрассии. Это было странно… До полудня было ещё достаточно свободного времени. Она отправилась на конюшню, чтобы подготовить коней к дороге.***
Охтар и Тайфун были вычищены, накормлены и напоены. Анью крутила седло в руках. Как его правильно надевать она не знала… И вообще не понимала, зачем так всё усложнять, без всех этих человеческих приспособлений и ей, и коню было удобнее. Полдень уже наступил, а Амана всё ещё не было… Сам разберется с этим. Анью повесила седло туда, откуда взяла, и вышла во внутренний двор. Большинство больных уже встали на ноги, многие даже оправились до такой степени, что покинули территорию монастыря. Она двинулась в сторону лазарета, в последнее время жрец находился там практически безвылазно. Аман спал… Спал сидя на полу, прислонившись спиной к стене и оперевшись на свой посох. И что мне делать? Наверное, надо было его разбудить и отправляться в дорогу. Демоны ждать не будут, а они и так потеряли время на борьбу с фетранийской заразой. Это было бы правильно. И всё же Анью не могла так поступить… Даже понимая, что Аман будет потом злиться. Но это будет потом, когда он выспится. Она нашла свободную койку неподалёку и, на всякий случай, очистила её магией. После чего медленно, стараясь не создавать сильных магических колебаний, подняла его с пола и уложила на кровать, аккуратно забирая посох из рук и накрывая своим одеялом. Аман никак не отреагировал на её магические манипуляции, продолжая крепко спать. — И вот даже не смей потом меня отчитывать за магические перегрузки. Сам не лучше, — она аккуратно убрала с его лба непослушные пряди светлых волос. — Отдыхай, глупый святоша. По соседству была ещё одна свободная кровать. Очевидно, что Аман позволил себе отдохнуть только после того, как больные закончились. Анью достала из сумки атлас искателя и грифель. Сдавать книгу в архивы она не планировала. Ведение записей помогало ей обдумывать новую информацию. Но сейчас она ничего не собиралась записывать. Девушка перевела взгляд на Амана, оценивая умиротворенное лицо жреца. Это надо запечатлеть на память… Силлины были хороши не только в магическом искусстве, но и во многих других творческих направлениях. Анью неплохо рисовала.***
Они ехали по ветряному тракту в сторону Юдии. Аман, вполне предсказуемо, поднял её на рассвете и вполне предсказуемо ворчал на то, что она его не разбудила вчера. Анью даже не пыталась изобразить раскаяние, молча выслушав всё, что думает жрец о таких безответственных спасительницах мира, и что вчера он был в состоянии продолжить путь и «просто немного задремал». Анью была боевым магом, со всеми вытекающими. Её учили принимать решения мгновенно и понимать последствия этих решений. В магических битвах зачастую не было времени на долгие размышления и выстраивание сложных тактических схем. Многое решалось в доли секунды и зачастую эти решения основывались не только на логике и боевом опыте, но и на интуиции с инстинктами. Колдунья чувствовала, что решение, принятое ею вчера, было верным. А то что Аман злится на неё из-за этого… Аман в принципе далеко не всегда ею доволен. Что уж тут поделаешь, если твой Орден приставил тебя мне в напарники… Анью внимательно прислушивалась. Людей в округе не было, скорей всего, они либо погибли от болезни, либо покинули эти земли. Буревестник, парящий неподалёку, тоже никого не видел. — Нам нужно найти место для ночлега. — До заката должно быть ещё часа три, — Аман повернулся к ней. — А до дождя — минут десять, если не меньше. Любая из этих мельниц вполне сгодится, — она физически чувствовала приближающуюся грозу. Жрец посмотрел на клубящиеся над их головами низкие облака. Где-то вдалеке прогремел гром. — Пожалуй, Вы правы, — Аман направил коня в сторону ближайшего строения. Анью спешилась, заводя Охтара под небольшой навес, примыкающий к мельнице. Судя по всему, здесь оставляли вьючных лошадей. Сено и емкость для воды нашлись там же. Легко открыв замок с помощью магии, девушка медленно зашла внутрь мельницы, осматриваясь. Ни живых, ни мертвых людей внутри не было. Снаружи сверкнула молния и практически сразу послышались раскаты грома. По черепичной крыше мельницы застучали крупные капли дождя. — Похоже лить будет всю ночь, — Аман забежал внутрь. Анью молча продолжала осматриваться: каменный пол, в середине помещения огромные жернова, в углах лежат мешки с зерном, наверх уходит мощная металлическая ось и шаткая лестница на небольшую площадку под самым потолком. В щели между досками задувал ветер. Снаружи то и дело вспыхивали молнии. — Надеюсь, Руфеон будет милостив, и молния не ударит в наше временное пристанище, — Аман также осматривал помещение. — Не волнуйся, если ударит — я её просто впитаю, — Анью присмотрела в углу какие-то доски. Для очага вполне сгодится. В котелке весело булькало рагу. Призванная саламандра выглядывала из-под горящей доски, моргая своими выпуклыми глазками — ей не нравилось, что снаружи разгулялась буря. Анью принюхалась и добавила еще немного специй. Жрец, не обращая внимания на её приготовления, сидел, облокотившись на стену, и смотрел в сторону двери, погруженный в свои мысли. Судя по выражению его лица — невеселые. — Всё в порядке, Аман? — она убрала ужин с костра и закрепила второй котелок с водой, закинув в него чайный сбор. — А что если демон прав, Искатель? — жрец перевел на неё взгляд своих печальных синих глаз. — Ты сейчас о чём? — Если уже слишком поздно… Сколько демонов скверны по всей Акрассии? Какие недуги они принесли в наш мир, помимо фетранийской язвы? Мне страшно об этом думать. Анью задумчиво вздохнула. Ну вот и надо тебе было слушать бред умирающего демона… — Знаешь, Аман. Всё, что происходит в этом мире, можно поделить на две категории. Первая — то, что мы можем изменить, поэтому нет смысла беспокоиться об этом. А вторая — то, что мы не можем изменить, и поэтому об этом бессмысленно беспокоиться. Аман хлопал глазами, смотря на неё. Очевидно эта простая жизненная мудрость не хотела им постигаться… Анью поднялась, обходя костер, и села рядом с ним, едва касаясь мужчины своим плечом и смотря прямо перед собой. — Не переживай о том, что ещё не случилось. Мы ведь справились и на Закатном перевале и здесь. Мы всё ещё живы — это уже что-то. Как бы трудно ни было, я сдаваться не собираюсь. Ты очень хороший целитель, Аман, а я вполне способный боевой маг. Из нас получилась неплохая команда, что скажешь? — она повернулась к мужчине. — Вы весьма могущественный боевой маг, я бы сказал. Никогда прежде не встречал никого сильнее, — Аман задумчиво смотрел на неё. — Видимо, силлины не такие частые гости в Артемисе, — она поднялась, возвращаясь к котелку и раскладывая рагу по тарелкам, отдавая одну жрецу. — Я знаю много магов сильнее меня. — Искатель, а что такое элементальный перекос? — он аккуратно попробовал ужин, очевидно оставшись весьма довольным её кулинарными успехами. — А у людей его разве не бывает? — его вопрос казался очень странным. — Стихий, как тебе известно, четыре. Но сама по себе магия не имеет цвета и направления, когда находится во внутреннем в источнике, — Анью прикоснулась к точке солнечного сплетения, где под кожей и мышцами находился её источник. — Только маг, в момент колдовства, решает, какой она будет. Если слишком много магии одного элемента, то внутренняя гармония теряется и от этого происходит элементальный перекос в ту или иную сторону. Как правило, если сильно не запускать, то магический источник сам приходит к балансу. — Среди людей стихийные маги тоже есть, но они все владеют лишь одной стихией. И такого, что Вы описали, насколько я знаю, с ними не происходит. — Человеческое колдовство отличается от магии моего народа. Если получится, нужно купить книги по вашей магии, возможно найду там что-то интересное. — А разве Вы можете использовать магию людей? Анью удивленно приподняла одну бровь. А что мне мешает? — Солар, — с её ладони поднялась в воздух сфера золотистого света. — Хмм, над цветом надо ещё поработать, твои белее. — Потрясающе! Когда Вы этому научились? — Только что. Видела, как ты создаешь такие, и просто повторила. Дара к светлой магии у меня нет, но что-то простое сделать могу. Они ещё долго болтали о магии, о её схожести и различиях у разных рас. Снаружи по-прежнему громыхала гроза. До Юдии было ещё три дня пути.