Носители Опала (сборник драбблов)

— Солнышко моё, — вернулась Готель, отворив дверь уютного домика в скрытой долине Старой Короны. Солнечные утренние лучи пробивались сквозь круглое зарешёченное окошко. Золотистый летний свет озарял неприметный деревянный домик с небогатым убранством. — А вот и я, — почти напевая, добавила женщина, ставя плетёную большую корзину, прикрытую сверху белой вуалью, на стол. — Мамочка, — радостно воскликнула семилетняя девочка, подбежав к ней и крепко обняв худую женщину в красном платье с серебристой окантовкой. Она отпрянула всего на мгновение, чтобы быстренько вытащить из-под подушки на своей кроватке заготовленный маленький сюрприз. — Ты не забыла какой сегодня день, дорогая? — растянуто говорила Готель, нащупывая из-под укутанного вуалью корзинки предмет. — Я помню, матушка, — чуть визгливо ответила девчушка, мгновенно вытащив из-под подушки свой сюрприз. Малышка возвратилась к матери, опередив женщину на приятные слова. — Это тебе, мамочка, — алые губы на бледненьком личике малышки мгновенно потянулись вверх. В больших глазах цвета тёмно-зелёной хвои играли искорки детского задора и счастья. Из-за спины девочка вытащила высокую тоненькую розочку. И открыточку, составленную на сложенном вдвойне пергаменте. — Как это мило, дочка, но… — пригляделась тщательнее к бутону женщина, и её лицо окрасилось в снежные тона. — Где ты её нашла? — За домом… Там полно этих чудесных бутонов… — испугалась девочка, её глазки округлились от волнения. Она почувствовала, что сделала что-то не так. — Тебе не нравится, — насупилась поникшая малышка. — Нравится, Кэсси, — в размышлениях, ответила Готель, нахмурившись. «Кровавая роза — окажись в доме цвет, жди множество бед» — так говорила всегда Рапунцель Каревласая, приезжая в Корону, чтобы устроить ежегодные красочные волшебные фейерверки. А её слову доверял каждый крестьянин и аристократ в королевстве. Впрочем, Старая Корона — спокойный тихий край, где жили люди, собирая пшеницу и ячмень на обширных полях, ели весеннюю землянику со сливками, а детишки веселились, играли, пели и плясали, радуя глаза старших поколений своей непосредственностью. И волшебные возмущения мира не искали способа проникнуть в гавань тишины и беззаботной жизни простых людей. До сегодняшнего дня. Кровавые розы проросли за домом Готель всего за ночь и неслучайно… Женщина выбежала из дому на краткое мгновенье — убедиться в словах дочурки, искренне всем сердцем надеясь, что девочка спутала остальные розы с обыкновенными — алыми, украшавшими озерцо под склоном высоких гор. Выбежав наружу, женщина, укутавшись поплотнее в свой чёрный плащ, присмотрелась к полевым росткам, давшим всход за её домом. Кровь застыла в жилах, когда янтари увидели десятки бутонов тех самых роз, покачивающихся на ветру. Готель поспешила назад, к дочери, намереваясь взять принесённую той цветок, и сжечь в камине. Как раз наступила пора разжечь согревающее дом пламя. Но, переступив через порог, женщина заметила валявшуюся белую вуаль на деревянном полу. Она увидела, что её дочка взяла интересную вещицу, найденную ею на берегу Зеркальных Вод, у подножия моста, ведущего в Корону. Готель нашла странный, переливающийся лунным мерцанием предмет, искусно выгравированный настоящим мастером. Женщина подобрала его среди усыпанных на берегу песчанников и галек — тот словно привлек её своим сиянием. Она положила камень в корзинку, и именно сейчас маленькая Кэсси сидела на своей кроватке, держала его тоненькими пальчиками. Зрачки её глаз уменьшились до хлебной крошки, веки не смыкались. Дыхание затаилось — в руках маленькой Кассандры, Опал светился небесной лазурью, завораживая игрой ласкового мерцанья, скользящего по граням. — Какая прелесть, матушка, — провела она пальчиком по граням, желая соприкоснуться с бегающим по ним белым огоньком. — Это мне на день рождения? Женщина побледнела — в её собственных руках этот загадочный полупрозрачный лазурный опал почти не светился… На дочку же камень реагировал иначе. Определённо предмет носил магический характер, закралась мысль в голове женщины. Но материнское сердце забилось сильнее при мысли, что он обладал собственной волей. К счастью, Рапунцель Каревласая сейчас гостила в замке Короны. Путь занимал несколько часов. Необходимо было отнести этот странный недобрый предмет мудрой волшебнице Семи Королевств. Владеющая знаниями многих жизней девушка могла пролить свет на тайну загадочного опала. — Нет, солнышко, — любезного тона Кэсси не услышала. Из уст женщины слетали отнюдь жёсткие фразы. — Отдай камень мне. Он не нужен тебе. — Почему, мама? — злобно бросила малышка на неё раздражённый взгляд зверёныша. Глаза цвета тёмно-зелёной хвои смотрели на женщину неестественно холодно. — У меня день рождения, и я хочу только его! Ничего другого на свете я так страстно не желаю, — её очи расслабились в тот же миг, когда вновь узрели перед собой завораживающий блеск Опала. Маленькая, очаровательная Кэсси ни разу не смела говорить так дерзко и с яростной страстью. Затем голосок маленькой девочки начал ломаться, как у подростка, и его оттенки стали более хриплыми. — Моя… пре-е-е-лесть, — отчего Опал ослепительно сверкнул. Каждая его грань в хрупкой ладошке будто напевала тихую песню, слышать которую могла лишь околдованная девочка. Улыбка её заметно расширилась, а взгляд её очей обрёл хищные черты, словно Кэсси задумала нечто отвратное. — Отдай мне этот опал, Кассандра, — настойчиво потребовала Готель, широкими шагами приблизилась к дочери. Женщина задумала резко выхватить у неё камень, но, прочувствовав намерения матери, малышка сжала его в своей руке. Готель старалась захватить руку своей дочери, чтобы затем разжать её пальчики, собранные в крепкий кулачок. Но Кэсси оказалась увёртливее обычного ребёнка и постоянно вырывалась. Тогда женщина не выдержала и с приложенной силой пригвоздила девочку к кровати. Наконец, Готель перехватила руку с опалом. И уже принялась разжимать пальчики… Кэсси взревела, словно в неё вселился нечестивый дух, бешено брыкалась, не оставляя надежды освободиться. А дальше… случилось то, чего исправить никому было не дано… На тумбочке в углу дома, возле детской кроватки, лежала длинная, размером с ладошку Кэсси швейная игла. Женщина спешно раздвинула третий пальчик. Опал ловко протиснулся под безымянный и мизинец. — Перестань противиться, Кассандра! Отдай Опал! — Нет!!! — истошно вопила девочка, мотая головой из стороны в сторону до тех пор, пока не увидела на своей тумбочке ту самую швейную иглу. Другая её рука оставалась свободной, и Кэсси, без зазрения совести, схватила иглу. Секунду спустя в доме раздался второй истошный крик от шока и острой боли… Кассандра вонзила иглу в ладонь матери, удерживающей её раскрытые пальчики. Готель мгновенно выпустила дочку. В свёрнутой ладошке прелесть победно засияла. — Кассандра!!! — в ужасе взглянула на дочурку мать, которая, не успев сориентироваться, получила второй — на этот раз смертельный удар. Игла уже лежала на кровати, а девичьи пальчики вооружились острыми, как бритва, ножницами. Два тонких железных лезвия с лёгкостью вонзились в грудь единственного родного человека… Последний миг жизни воссиял в слезинке. Она понеслась прочь по щеке несчастной женщины… глаза её застыли в кошмаре, глядя как зло надменно ухмылялось и кривилось в лице любимой дочери… Кровь мгновенно пропитала платье, медленно разливаясь по деревянному настилу… Багровый брызг попал на румянцы маленькой Кэсси. Когда жизнь оставила Готель окончательно, вытянув из её груди наружу последнее дыхание, девочка не повела и бровью, безразлично воззрев на убитую ею мать. Кэсси вытерла щёки, смахнув в сторону кровавые капельки. — Никто не заберёт мою прелесть… Никогда… Опал ласково просиял в её ладони, и тут девочка ощутила чьё-то потустороннее присутствие… Будто всё это время за ней кто-то наблюдал… Появилась она… призрачная большеглазая девочка, у которой не было имени. Она воспарила в маленьком пышном платьице, а её неестественно большие глаза неустанно и довольно смотрели на Кэсси. Её волосы были закручены в два тугих пучка по бокам, лоб был обвит чёрными бусами… Бледный лоб призрака украшал перламутровый камень. В невероятно больших бирюзовых глазах сверкали демонические отблески восхищения от поступка девочки. — Пойдём… — загадочным тоном произнесла безымянная. — Я отведу тебя в пустынные земли Мглистых Гор… Там никто не посмеет разлучить нас… Девочка послушно накинула серо-коричневую рубашку и полосатые тёмно-бордовые леггинсы. Обувшись в коричневые маленькие сапожки и надев на окровавленные ладони чёрные кожаные перчатки Кассандра побежала прочь, следуя за странным полупрозрачным бирюзовым образом, который, как позднее заметила, видела и слышала только она. Старая Корона через несколько дней узнала о гибели Готель, и о пропаже маленькой Кэсси… Сначала жители отправились на поиски девочки, но позже, один из членов Королевской Гвардии, исследовав все обстоятельства, понял и рассказал, кто настоящий убийца отшельницы. О расследовании узнали и в Короне… во дворце. Король вскоре издал указ, что необходимо не только найти девочку, но и предать её самому жёсткому суду — правитель и помыслить не мог, что совсем не разумная семилетняя девочка способна жестоко заколоть любящую её мать — хоть Готель и предпочитала уединение, все знали, насколько она боготворила свою дочь. Король пребывал в ярости настолько мощной, что в изданном указе он открыто проклинал Кассандру и отмечал, что впредь, если «эта убийца матери» объявится в Короне, то всякий, что пожелает укрыть её, отправится к палачу на плаху вместе с нею. Год за годом уносился прочь, словно ураганный ветер, несущийся напролом, и через десять лет, юная убийца выросла… Её воля ковалась в горниле мыслей, внушаемых Опалом и странной призрачной девочкой. Спрятавшись во мгле пещеры на 10 лет, девушка продолжала трепетать перед волшебством Камня. — Ты пришёл ко мне… Моя собственность… Моя жизнь… Моя прелесть… — вторила она неоднократно… Тьма пещер Мглистых Гор стала её домом, безжизненные пепельные пустоши у подножья гор заставили забыть девушку обо всём, что связывало её душу и мысли с прежней жизнью… Кассандра забыла вкус еды… шелест листвы… ласкового прикосновения ветра… И за годы, проведённые во мгле пещер, она смотрела на своё отражение в подгорном озере, едва озарявшем поверхность магией Лунного Опала. Смотрела и не узнавала себя… Её кожа становилась бледнее кожи мёртвых… Волосы год за годом постепенно окрашивались в ослепительно лазурный, а губы в собственном отражении из нежного алого, наконец, обрели тёмно-бордовые оттенки. — Ты помнишь, как тебя звали раньше? — спросила возникшая из ниоткуда призрачная девочка. — Нет… Я ничего уже не помню… — покачала головой девушка, смотря на собеседницу через отражение тёмных вод. — Что было раньше, больше не должно иметь для тебя значения… Даже имя, которое забыли все вокруг… как прежнюю тебя. — Тогда кто я? — с горечью смотрела она. — Той прежней тебя больше нет и не будет впредь… Последовав за мной, ты стала другой… — спокойно разъясняла безымянная, паря над водной гладью перед девичьим взором. — Ты уже готова, чтобы окончательно преобразиться… и обрести новую жизнь. Я всегда буду тебе помогать, всегда буду оберегать от всех, кто пожелает разлучить нас, моя пре-е-е-лесть… — Преображение… но для чего? — взглянула задумчиво она на призрака. — Слейся с опалом… прислони его к сердцу. Девушка покорно последовала её совету и вскоре ощутила неимоверную агонию… словно тысячи мечей пронзали каждую клеточку её тела… Она скорчилась от боли, пав на холодную скалу под собой… Лазурный свет озарил пещеру, слепив взор всему… Спустя минуту всё было кончено. Кассандра прониклась магией Камня, что находился у неё под сердцем. Более спокойная и уверенная в себе, не ощущая более отблесков прошлого, девушка открыла глаза. — Взгляни на себя теперь… — загадочно бросила безымянная. Девушка подошла к воде и увидела, как всё её тело ныне покрывали чёрная, как мрак ночи, тонкая кристаллическая броня — с ног до шеи включая. — Ссс… Сан… Сандрум… — прошипела девушка. — Хорошо, Сандрум… — ухмыляясь, кивнула безымянная, воспаряя над водной гладью. — Настало время идти. — Идти куда? — Домой… в Тёмное Королевство… — протянула басом безымянная. — Я покажу дорогу… — Так кто же ты? Десять лет ты хранила тайну… поведай мне её теперь… — вопросительно взглянули на призрака ныне преобразившиеся непривычно голубые глаза, прорезавшие тьму пещеры, как свет луны Опала… Безымянная молвила шёпотом, будто это действительно была тайна, которую Сандрум захотела бы отринуть… — Отражение… твоей души… такой, какой стала, защищая меня… Ничего более не говоря, безымянная неспешно воспарила к серому грузному вечернему свету… Тучи скапливались одна за другой… живой ветер обходил Мглистые Горы стороной… Девушка обошла озеро по каменистому бережку, и мир, от которого она закрылась во тьме пещеры на десять безвестных лет, теперь выглядел ещё мрачнее… Более не нуждаясь ни в отдыхе, ни в еде, ни во сне, ни в радостях мира, оставленного за плечами много времени назад, Сандрум переступила через порог пещеры. Её непроницаемый взгляд был направлен далеко на восток, в сторону Роковой Горы… — Следуй за мной, Сандрум, — молвила мрачно призрачная. — Предстоит долгий путь…