The Nanny He Never Had

Его крохотная ладошка тянулась к печенью, что лежало на тарелке прямо по центру кухонного стола. Он даже встал на цыпочки. — Азирафаэль! Кроха-ангел подскочил и зарделся. Нянечка возвышалась над ним, такая высокая и строгая. Ее мальчик сегодня был в кремового цвета шортиках до колена и белой майке со змейками. Его золотистые волосы растрепались, а голубые глазки источали невинность, особенно когда он затевал какую-нибудь шалость. — Я же сказала, никаких сладостей до обеда, — Нянечка легко шлепнула его по ладошке. Он скуксился. Да, его предупреждали. Даже дважды, но все равно. — А теперь иди и посмотри фильм, который я выбрала для тебя. Азирафаэль надул губки, но ушел из кухни, как ему и было велено. Нянечка следила за ним, пока готовила рагу, то и дело поглядывая на несносного шалунишку. Тот каждую минуту отвлекался на что угодно, особенно легко на еду. Обычно по усидчивости он не уступал маленькой обезьянке, но сейчас он почему-то затих, нахмурившись. Нянечка пригляделась. Он держался за пах. — Ангел, сходи в уборную, пожалуйста! — Мне не нужно, — соврал он. — Нужно. Сходи в туалет, а потом возвращайся, чтобы досмотреть фильм. Я приду за тобой, когда обед будет готов. Он переминался с ноги на ногу с минут, а затем со вздохом решил послушаться. Только отчасти. Он просто подошел к телевизору. Азирафаэлю еще не нужно было в уборную. Еще нет. Только не тогда, когда Анна и Эльза собирались слепить снеговика. Он переминался с ноги на ногу, отвлекаясь. Одной рукой он продолжал сжимать себя. Ему не нужно в уборную. Вовсе нет. Ему нравилось «Холодное Сердце». Ему нравился ледяной замок. А его совсем скоро покажут. Уборная подождет. Он постоял на левой ноге, затем на правой, попереминался. Когда он начал качаться из сторону в сторону, ему в голову пришла мысль о том, что, возможно, стоит поставить фильм на паузу. Но он не хотел. Он сжал себя. Он посмотрит еще немножко и тогда пойдет. Вот. Так и нужно сделать. Он наклонился, поднялся, скрестил ноги, сжал бедра, положил вторую руку на пах и выдохнул. Ой! Ему нужно идти! Он развернулся, но понял, что не может сделать и шага. Горячая капля скользнула по внутренней стороне его ноги. Если он попробует подняться наверх, он просто описается. Нянечка увидит это и у него будут проблемы. Он перенес вес на другую ногу в панике. К его смятению, на шортах уже виднелось влажное пятно, а под ним на ковре красовалась темная лужа. Но видна она была только если присмотреться. Ангел решил, что его оплошность можно будет скрыть, если он сядет прямо в нее. И тут Нянечка позвала его. Обед. Как же быть? У него будут неприятности! Он вздогнул. Может, просто сказать Нянечке, что он не голоден? — Ангел! — крикнула Нянечка и через миг появилась в дверях. — Я звала тебя. Обед готов. — Хорошо, — сказал Азирафаэль, не шевелясь. Нянечка хотела уйти, но почувствовала, что что-то не так. Она зашла в комнату. — Что ты делаешь? — спросила она. — Ничего. — Азирафаэль? — Я жду. — Чего? — Ледяной замок. Нянечка подошла ближе, решив, что ангел уж слишком подозрительно затих. Она заметила темное пятно на ковре под ним. — Ты что, описался, дорогой? — спросила она как можно терпеливее. Азирафаэль нахмурился, а его нижняя губа задрожала. — Нет, — соврал он, а глаза его сияли от подступающих слез. — Ангел, — нянечка подошла ближе. — Позволь мне взглянуть. — Это не я! — пролепетал он. Нянечка устало вздохнула и подняла его на ноги. — О, правда? — строго спросила она и опустилась на колени, чтобы взглянуть ему в глаза. Его шорты были очень мокрыми, и его вина была тут неоспорима. — Ты думал, что сможешь меня вот так провести? — Я не хотел, — шмыгнул носом ангел. Это был серьезный просчёт. Он знал, что случится и его предупреждали несколько раз. — Ты повел себя очень плохо. Я сказала тебе сходить в туалет еще полчаса назад, но ты меня не послушал. Азирафаэль расплакался, но Нянечка была непреклонна. Она стянула его мокрые шорты и трусики, уложила его себе на колени и шлепнула по попе. — Плохой мальчик! — она шлепнула его еще несколько раз. Она была строга — ее маленький ангел должен был быть умнее, а он вместо этого был ленивым, наглым, да еще и пытался врать. — Ты не будешь обманывать Нянечку. И будешь ходить в туалет как большой мальчик. Он ревел и извивался на ее коленях, а его попка уже покраснела от шлепков. Он попытался быть умным, спрятать следы, но его поймали. Ангел чувствовал себя очень плохо. — Нянечка! — всхлипнул он. — Прости! Она поставила его на ноги перед собой, зная, что его зад болит ровно так, как и должен. У ангелочка по щекам все еще стекали слезы, мятая футболка чуть задралась, а мокрые шорты были спущены до ступней, прямо над мокрым ковром. Она помогла ему снять мокрое и прижала его к себе. Она поцеловала его в обе щечки, стирая слезы. — Тише, тише, Азирафаэль. Ты заслужил, чтобы тебя били по попе? Он смиренно закивал. — Ты будешь делать так еще? Он покачал головой. Он явно не был таким скрытным, каким считал себя, поэтому лучше не писаться в тайне от нянечки, пока он не сможет скрыть все следы. — Хорошо, — нянечка собрала вещи и повела его в ванную, где заставила показать, как именно большие мальчики писают в туалете, и напомнила ему, что его ждет золотая звездочка за каждый правильный раз. Она вымыла его теплой мыльной губкой, насухо вытерла и одела в свежевыстиранные шорты. Светло-голубые. На таких любое недоразумение будет видно сразу. Азирафаэль прикусил губу. Нянечка подала обед и они досмотрели фильм вместе. Он сжался у нее в руках и сказал, что ему нужно в туалет. Когда он сделал все как нужно, нянечка похвалила его. Той ночью на него надели подгузник только ради безопасности. Засыпая, он придумал план. Если он пописает на дерево в саду, как собака, на ковре следов не останется. И если будет на улице, его шорты высохнут быстрее и нянечка ничего не узнает. Ангел довольно заснул.