Теперь я мёртв. Какое-то время я действительно так думал. Пока не проснулся. Проснулся в жутко белом помещении, от которого невольно закрывались глаза и по коже пробегали мелкие мурашки. Тут ничего страшного, просто было так не привычно, будто я ощущал присутствие прошлого. Но разве у меня есть прошлое?
- У вас Диссоциативная амнезия.
Из своих мыслей меня вырывает мужчина в белом халате, скорее всего, доктор, который нервно протирал стёклышки своих очков. Его чёткие движения, связанные с теми, что он делает невзначай из-за пережитого врачебного стресса, заставляли меня напрячься. Но не только они. Его слова задели мои ушные раковины, пробрались в недра мозга и, только тогда я осознал, что случилось не очень хорошее событие. Наверное, где-то там, плачет моя мама, потому что её сын потерял память и вряд ли когда-то назовёт её имя. И найду ли я эту женщину. Может она уже мертва. От таких мыслей я подумывал, почему же я не умер? Как я потерял память? Мне стоило спросить это у того мужчины, но я слишком голоден. Мозг действительно пытался найти источник пропитания, поэтому съел все мои воспоминания? Плохой мозг. - А ещё у вас был вывих в плечевом суставе, но не беспокойтесь.. Врач, смутно смотря на меня, подошёл ближе, как бы слегка опасаясь, это выглядело даже странновато. Но, его долг объяснить мне, даже если я мог не понять или, напасть на него. Я заметил крест на его запястье, вытатуированный чёрно-златыми чернилами. Думается, он был верующим. Я что, чёрт, чтобы меня бояться и подходить так, с осторожностью? - Вы не многословны, ну, это и к лучшему, - бухтит мужчина, листая папку с историей моей болезни. Там так же пусто, как и у меня в голове. - Нам очень жаль, что никто не сможет придти в вашу палату.. Тот задерживает дыхание, решая перевести разговор в другое русло, замечая мой по-истенне непонимающий взгляд. - Меня удивляет даже не то, что вы единственный человек, который выжил после такого ужасного события.. Ваша болезнь играется с вами. - то ли улыбаясь, то ли сдерживая нервный смешок, проговаривает он. - Я не помню своего имени, но знаю, какое мороженное любит это тело. Это, по-вашему, игра? - Да, а может и нет. Ваших документов нам так и не вручили, хотя, надейтесь, что их не уничтожило при крушении. - почти подытоживал доктор, пока не развернулся, что-то прокряхтев, и не ушёл, оставив меня в таком положении. Стоило понять, что я останусь тут до какого-то времени, пока доктора не поймут, кто я, что я и что со мной делать. А пока стоило вообще самому понять - где я нахожусь.***
- Ты стал так редко улыбаться.. я беспокоюсь, Джош.
Стоя под проливным дождём и зарываясь в пиджак, цвета бездонного днища, крепко сжимал свой такой же тёмный зонтик мужчина, слегка заросший щетиной. Его губы были опущены, создавалось ощущение мрачности и нежелаемой грусти. Она была так не желаема, что аж слезинки наступали на глазах. Девушка, стоящая рядом с тем, померкла, сжимая губы в одну лишь тонкую линию. Было мокро и холодно. Стереотипно, что на чьих-либо похоронах когда-то да пойдёт дождь. И это так. Джошуа не мог так близко стоять около пустого гроба. Закапывать труп, который так и не нашли - что-то не походящее на правду. Но он верит. Верит, будто в бога, которого никогда не видел. Есус отворачивается и, поднимая взгляд, чувствует, как капли бьют по её и так мокрому от слёз лицу. Как бы не хотелось осознавать всю иронию ситуации, позже все гости собрались на дому, чтобы почтить память погибшего. Дан не был рад большому скоплению людей. Только лишь..- Ха-ха! Ты посмотри, тут такое пространство! - бежит и, слегка спотыкаясь, кружится Тай, сверкая своей прекрасной и родной улыбкой. Этот новый дом - их крепость. Младший так рад, его переполняет счастье, что после медового месяца они наконец смогли остаться в новом гнёздышке. Одни, с, на удивление, большой кроватью. Старший же рад не меньше. Смотря на эту дурашку, что когда-то была отчуждённым ребёнком, которому нужно было лишь тепло. Оно появилось и солнце вновь разгорелось до такой степени, что Джош перестал быть единственным огнём в их семье. - Джоши..
Взгляд того остановился на паре, которая, как и он, не отличалась по одежде, да и по лицам тоже. Его лучший друг приобнимал свою жену и разговаривал с родственниками Тая. Хоть кто-то был счастлив, но не сегодня. Сегодня никто не счастлив, здесь. Джо посмотрел на Дана, грустно улыбнувшись и кивнув тому. Джош, сделав тоже самое, быстро направился к веранде. Красная макушка догоняла его, протиснувшись через стеклянные дверца. Не смотря на то, что вот, есть шанс на разговор, они молчали. Те, что некогда были такими любителями поспорить и вспомнить былые времена. Не смотря на ту иронию, с которой решил уйти из жизни самый главный луч всей его жизни. Даже не замечая того, что он впервые за это не короткое время сумел потерять и врага, и любимого. - Слушай.. думаю, что Тай бы хотел посетить кое-чью могилу.. - робко начинает она, краем глаза смотря на реакцию, теперь, безэмоционального Джошуа. - Я сегодня на днях могу взять пикап и сгонять туда.. с тобой. - Он не хочет. - Джош, он умер, ты не знаешь, что он хочет. Бросая хмурый взгляд, поджимает губы Дан. Прокручивая у себя в голове эту фразу несколько раз, думает и не думает, но говорит: - Ты тоже не можешь знать, что он хочет или хотел. Моё решение - нет. - сжимая банку с пивом, оставшимся на дне, чуть ли не поднимает голос на Есуса. Не хотя оставаться на этом гнусном месте и, хлопая раздвижной дверью, проходит через удивлённую, но всё ещё болтающую толпу. Джо подбежал ко входящей в гостинную Есусу, смотря в спину уходящему. Напрягая плечи, он поворачивает голову, глядя на девушку, которая, опустив взгляд в пол, кусает щеку. Их безмолвное общение так и говорит за них самих, что не стоит трогать того, пока он сам не успокоится. А успокоится ли вообще - стоит только подождать.***
Мои плечи мёрзнут, ведь стоял я на холоде в одной лишь майке, которую мне подарил клёвый парень из палаты напротив. Я не знаю, серьёзное ли у него заболевание, но через одежду оно точно не передастся. Вообще, мне не так важно, заболею ли я тем, чем болеет тот. Он забавный и приятный человек. Меня не выпускают из этой больницы спустя того времени, как я прибыл сюда. И всё из-за того, что я, с американским акцентом, никак не могу удостоверить свою личность. Была бы здесь моя память и те же документы, я бы пулей отсюда вылетел. Впервые вижу, чтобы о пациенте так беспокоились. Особенно с огромной потерей памяти. Я же не ребёнок, который забыл, как говорить, есть, а то и ходить. Я не помню своего точного возраста, но выгляжу на 20, мои воспоминания лишь те, что затерялись когда-то в детстве. Например, я помню, как разодрал коленку и невнятный голос пытался уте-- Тайлер?
Я, даже как-то странно, зачем-то повернул голову, будто звали меня, а не какого-то ещё Тайлера. Может, это и есть моё имя? Сначала, мне пришлось покрутить головой, чтобы оценить обстановку. Нет, никого тут и быть не могло, этот коридор был так пуст, он выходил на чёрный, запасной ход. Лишь я иногда бывал тут с некоторыми больными, так, подышать свежим воздухом ото всех. Конечно, никого не было, кроме девушки с испуганными глазами и, поняв, что она пыталась обратиться ко мне, неловко указал на себя пальцем, ничего не отвечая. Она вылупила глазёнки, делая первые шаги, направляясь прямо ко мне. Это меня, лишь слегка, но испугало. Но даже не напрягшись, так же уставился на её лицо. - Господи.. Тайлер, так это точно ты? Не могу поверить.. - уже подойдя так близко, будто к вещи, которую за всю свои жизнь не видела ни разу, разглядывая ака диковинку. Но, по её словам, я ей был знаком. Хоть она и называла меня Тайлером. Я очень надеялся, что та не путала меня с кем-то ещё. Имён на Т ещё так много, но я не хочу перебирать их все до конца своей жизни. - Прости, я не.. Девушка вдруг опешила. Тогда я и решил её осмотреть: та была одета в форму медсестры. Кажется, она работала тут, но почему же я не замечал её? Или я не помню. Хотя в большинстве случаев я выходил лишь из своей палаты либо сюда, либо в "игровую" для больных. Бейджик на её груди указывал то, что она работает в первом отделении, а имя её - Габри. Так смутно знакомое имя. Жаль, я ничего не помню. - Стой, так ты не Тайлер..? - слегка взгрустнув, на шаг отошла та.- Н-нет, нет! На самом деле, я не знаю, кто я.
- Ты, наверное, шутишь. - почти скептически недо спрашивает она вдруг, но, понимая, что на мне сейчас больничная одежда, слегка сбавляет своё удивление. Кажется, Габри, как я понял, только что встретила своего старого знакомого не в самый лучший момент. Не только данный, но физический. Та издаёт такой продолжительный звук "оу", улыбается и, протягивая мне руку, говорит: - Тогда давай вспоминать и знакомиться заново!***
Им всё-таки пришлось съездить туда. Есус так сильно настаивала, что все просто выдохнули и без всего нехотения отправились с ней в дорогу. Без Джоша. Его заставить - впихнуть дикую лошадь в маленький российский автомобиль. Он и сам теперь, как дикая лошадь, не выходит из дома, не хочет видеть ни лучика солнца, когда его лучик уже как покинул его. Это не должно ведь было продолжаться долгое время? Но оно затягивалось, превращаясь в апатию, может быть, переходящую в депрессию. Не стоило так сильно запускать его, но что поделаешь. Друзья пытались, родственники пытались. Все, одним словом, боролись. Но они не устали, просто решили себе и ему дать перерыв. Те всё ещё следили, не дай бог что-то могло случиться. Они не хотят потерять ещё одного. Было бы глупо каждый месяц посещать могилу Данов. Им не хотелось вновь ронять свои, а то и чужие слёзы. Эти мысли так грешны. Джо с Совой прекрасно понимают. Волнение для них сейчас - риск потерять нескольких членов семьи. Джош превратился в одного большого трудного подростка. Хоть им уже было по 26, тот всё равно агрессивно реагировал на каждое словечко про Тая. Как он делал тогда, в старшей школе. Но сейчас это была злость не из-за ревности или сбережения. Это всё из-за грусти и отчаяния. Он так больше не может. Запивая свои срывы уже которой банкой, Дан старший глупо пялился в рамку с фотографией с их свадьбы. Тот день..- Согласен ли ты, Джошуа Дан, взять в мужья этого прекрасного парня, оберегать его всю оставшуюся жизни, ценить пороки и любить таким, какой он есть? - священник щурится своими старыми глазами, улыбаясь в обе пухлые щёки. Все остальные, сидящие у алтаря, смахивали слёзы с глаз, лыбились и просто рыдали навзрыд. - Согласен. - понимая, что его щёки вот-вот сделают бульк и, расплавляясь за мгновенье, упадут вместе с его самооценкой. Ведь сейчас, смотря на своего жениха в этом прекрасном костюме, он был счастлив, что этот идеальный парень - его. Подружки "невесты" стояли рядышком, как и друзья, что сдерживались, чтобы не броситься на жениха, который иногда поглядывал на них, а те в ответ громко шептали "ДА". - Объявляю вас мужем и.. кхе, мужем! Можете обменяться кольцами и, - подмигивая парочке, что сейчас просто взорвётся и, развалится прямо тут, расцеловывая себя до потери пульса. - Поцеловаться, конечно же. Что и обещалось, то и сделалось. Они, всё же, упали.
Хотелось бы сейчас съесть несколько ведер мороженого, того любимого, что прятал от Джоша Тай, отговариваясь тем, что Джошуа нужно сохранять форму. А сам уплетал за обе щеки, когда смотрел сериалы на нетфликс. Даже вспоминая такие радостные моменты из жизни, ему никак не становилось лучше. Лишь больнее и больнее. Этот душевный хруст был слышен вместе с хрустом затекшей шеи. Потягиваясь на диване, подбирая подушку под голову и, прикрывая глаза, забывается на этой мягкой обивке. А когда-то он был нежно-бежевым, его выбирал сам Та- Сейчас хотелось бы рыдать в ту самую подушку.***
Как я уже и говорил - мой американский акцент выдал меня. Как бы не звучало странно, но я давно, наверное, хотел побывать в Англии. Как я только попал в больницу, не сразу стал расспрашивать людей своё местонахождение. Думаю, они бы посчитали меня странным, не посмотри они в мою карточку. Она всё ещё была заполнена лишь моим диагнозом. Но, недавно Габри, теперь по совместительству моя подруга и медсестра, быстро записала туда моё "новое" имя и, возможную дату рождения. Явно, с годом она точно не перепутала, а в от дата рождения.. Я не сразу поверил ей. Именно в то, что она могла знать меня. Но да, она не так хорошо знала меня, как я думал. Как та сказала мне на обеде: - Знаешь.. Мы учились в одной школе с тобой, но я никак не могла подойти и поговорить там. Так что я знаю лишь твоё имя и возраст.. - трёт пальцы та, на что я лишь подпираю голову кулаком, внимательно слушая её и доедая пудинг. - Позже мы с родителями уехали из Америки, таки сказать, бежали из неё в Лондон. Я до сих пор не знаю причину, но тут мне нравится. - Значит, одна школа. Что ты ещё знаешь? Может, у меня были друзья? - Ты был в какой-то компании, но я действительно боялась подойти ха-ха, так что я знала тебя, как хорошого и тихого одноклассника. Ну, из друзей могу отменить только нашу старосту, которая дружила со всеми. - улыбается она из-за своей подростковой боязни, но всё в прошлом, ведь так. - Иисус, как бы странно это не звучало, но у неё такое имя.. Вроде бы. - Иисус.. - постепенно вылетая из данного общения, понимая, что его мозг немного начал выплёвывать куски. Это немного радовало, но и настораживало. Он мог себе это придумать, или.. - Это было так давно, что я не всё помню.Сидя на тротуаре, протирая задницей всю грязную дорогу, я вижу чёрные лица, не доступные мне из-за нехватки воспоминаний. Тут я слышу девичий голос, который кричит "БЕРЕГИСЬ!" и отчётливый стук, который раздаётся прямо рядом со мной. Мне не больно, я не могу чувствовать боль, думая. Но, кажется, там я скривил морду. Мне больно. - Прости, Тай, мне так жаль! - Ничего, - потираю я ушиб. - Есус, всё впорядке..
Голова вдруг разболелась и я, схватившись за голову, чуть ли не опрокинул коробочку в пудингом, не обляпавшись в нём же. Гаври забеспокоилась моим состоянием, поэтому та резко встала, оставляя всё на столе, а меня подбирая под руку и выводя из столовой, беговым шагом направляясь в мою палату. Ей лучше знать, что со мной делать, она медсестра, мой личный новый психолог и человек, который дал мне начало восстановлению памяти. Так даже было непривычно, идти и смотреть на её беспокойное лицо, скрывающее за собой прошлое, залитое слезами от незнания всех ситуаций. Я шёл и думал, понимаю ли я её? Смогу ли вообще понять. Мы не были друзьями при моём состоянии, когда я ещё что-то помнил. Доступными для меня были вопросы лишь: почему я не умер (хотя на него ответа бы и не было), как долго это продолжится (и на этот) и как долго меня здесь продержат. Не могу есть один лишь пудинг. Но могу до конца жизни слушать забавные истории Габри, пытаясь вспомнить из своей жизни хоть что-нибудь.Надеюсь, что это ненадолго.