Дети Аркадии

Джессика Чайни — лучшая балерина Блэкмаунта, и слава ее летит далеко за пределы городка. Говорят, ее приглашали даже в Эдинбургский театр. У нее белая кожа, не тронутая загаром, золотые локоны и прозрачно-голубые глаза со слишком длинными ресницами. Джессика Чайни — Подменыш, одна из сотен тысяч тех, кто был похищен феями, и одна из сотен тех, кто сумел вернуться. Неведомый мучитель превратил ее кожу в тончайший фарфор, суставы — в сложнейшей работы шарниры, а сердце заменил заводным механизмом, чтобы она никогда не сбивалась с ритма. Лора Рэгдотер не понаслышке знает, насколько могут быть жестоки фейри. Она и сама была пленницей вздорного кукольника. Ее тело сшили заново, набив ненужными лоскутами, и нарисовали улыбку на лице, но Лора не улыбается больше. Она смотрит на Джессику с неодобрением — как может та смеяться? Она считает Джессику пустышкой, неспособной осознать ужас своей доли. Джессика улыбается в ответ, бросает пуанты в сумку и выпархивает из театра, Марку навстречу. Марк — еще один бывший узник Аркадии. Тяжелая работа согнула его плечи, вечная тьма пещер сделала кожу зеленой, а глаза — огромными и черными. Он прячется в тени, как подземная змея, и глядит настороженно. Но рядом с Джессикой в его глазах снова загорается давно забытый свет, а на лице расцветает улыбка. Джессика целует его в губы, покрытые мелкой чешуей, и Марк тихо смеется чему-то. Одним проклятым утром Марка находят в его квартире. Он сидит за столом, глядя на рассвет пустыми глазами, и в груди его торчит нож холодного железа. Весь маленький фригольд, все сообщество Подменышей бурлит, охваченное страхом, и друзья глядят друг на друга с опаской. Джессика приезжает в полицию по первому звонку и сидит на лавке, бледнее обычного, отрешенная, как кукла, у которой кончился завод. Она словно не слышит неловких утешений, но в пять часов встает и выходит прочь. В семь спектакль, и у нее главная партия. Она сегодня танцует Весну. — Как ты можешь танцевать? — возмущается Лора и смотрит, как Джессика наводит грим. — Сегодня погиб Марк! Их эмиссар наверняка уже в городе, а ты красишься! Неужели тебе не… — Нет, — перебивает ее Джессика, и пальцы балерины вздрагивают, — я знаю, Лора, что это война, и поэтому я выйду на сцену. И буду танцевать так, как будто Он сидит в зале. Она поворачивается к Лоре, и голубые глаза горят яростным светом. — Клянусь Весной, — говорит она, — Им не запугать меня! Я выйду на сцену, будь она неладна! И пусть Их лизоблюды бегут обратно и расскажут — Блэкмаунт не струсил! Мы не будем покорно ждать, пока Их гончие схватят нас за задницы. Я покажу всем, кто в этом зале, — мы сильнее страха! Пусть Они и всемогущи, но мы сильнее Их чар! Я буду танцевать за всех, кто боится сегодня! Лора молчит, потрясенная, и наконец поднимает руку, чтобы поправить один из искусственных цветов на плече Джессики: — И да поможет тебе Весна. Через полчаса она стоит за кулисами и смотрит, как происходит чудо. Джессика шагает под софиты и исчезает — вместо нее в облаке зеленого шелка по сцене кружит Весна. Свободная, мятежная, бесстрашная — раз за разом она бросает вызов Зиме. Она смеется — и враг бежит. Она глядит в лицо ужасам зимних ночей — и те тают, превращаясь в дым и ветер. Весна словно не замечает, как ранят ее ледяные шипы, а кровь ее кажется алыми цветами. Раз за разом она разрывает путы, сплетенные коварными слугами холода, и замирает с последними нотами музыки. Непобежденная. Сильная. Прекрасная уже тем, что не сломалась под гнетом страха и чужих чар, как все они. Как каждый из них. Лора сжимает мягкие пальцы, и страх, навечно, как булавка, вонзившийся в ее сердце, впервые за много лет отступает