Призраки будущего (Shadows of the future)

      Энакин сидел в инженерном отсеке, возясь с деталями дроидов, и вслушивался в мерное гудение корабля, летящего в гиперпространстве. Через минуту он отложил деталь и стал искать гаечный ключ, который использовал буквально секунду назад.       Прошло уже несколько дней, как он покинул Татуин. И несмотря на то, что глубоко внутри Энакин все еще чувствовал, будто кто-то вырвал часть его самого и потоптался еще на остатках при этом, боль уже не была такой опустошающей, как в первую ночь. Мальчик уже не скучал так отчаянно по дому и матери, и он подозревал, что все это благодаря джедаям, ну или если точнее благодаря Оби-Вану. Оба мужчины нашли общий язык с ребенком за последние пару дней, и мальчик чувствовал, что это в какой-то степени помогало ему приспособиться.       Каждое утро он просыпался, когда джедаи заканчивали медитацию, и присоединялся к ним во время завтрака. Он радовался, когда к ним подсаживалась и Падме, ведь похоже она поднималась так же рано, как и джедаи, и все они вчетвером весело беседовали во время завтрака. А потом Энакин весь свой день проводил или на мостике, изучая системы управления кораблем, или в двигательном отсеке, знакомясь с работой гипердвигателя и субсветовых двигателей, или же в инженерном отсеке, копошась с теми или иными частями дроидов, которые только мог найти.       И везде он таскал с собой Оби-Вана, который похоже был этому только рад. Конечно, вначале Энакин спросил его об этом (очень сильно стесняясь и краснея, припомнил он), и был удивлен, когда получил согласное «да» в ответ. Оби-Ван скорее всего заметил появившееся на его лице потрясение, так как после этого, подмигнув ему, сказал, что это будет намного интереснее, чем обсуждать политику с Квай-Гоном и королевой.       И с тех пор они двое были практически неразлучны, и Энакин ни разу не пожалел, что все же решился тогда подойти к джедаю и спросить его. И похоже это было одно из самых верных его решений, потому что тот факт, что он ходил с падаваном, давало ему доступ к местам и людям, к которым бы он в другом случае не смог бы подобраться.       Вчера, например, они лазили через инженерные шлюзы вокруг субсветовых двигателей, и Оби-Ван объяснял ему предназначение и функции разнообразных механизмов, окружающих их. И Энакин должен был признать, что джедаи были весьма подкованы во многих вопросах. Он никогда бы не подумал, что Оби-Ван знает столько всего о двигателях, но он быстро привыкал к тому, насколько разносторонне развит был молодой падаван.       Когда бы у Энакина ни возник вопрос, у Оби-Вана уже готов был развернутый и понятный ответ, и он всегда объяснял все спокойно и размеренно. И было видно, что молодой человек делает все возможное, чтобы Энакин действительно понял пояснение. Иногда Оби-Ван перефразировал свои ответы, если Энакин после разъяснения все равно кидал на него растерянный взгляд: но при этом он никогда не расстраивался и не выглядел разочарованным или злым.       Энакин был очень признателен ему за улыбку, которой Оби-Ван одаривал мальчика, если замечал, как тот хмурится или расстраивается из-за того, что не понимает, и затем он давал ему другое пояснение, которое было более доступным и ясным. Энакину даже однажды запретили заходить на мостик, когда там на дежурстве был определенный пилот, потому что мальчик «задает слишком много вопросов!». А он всего лишь спрашивал так много, потому что пилот сначала не мог простым языком рассказать, а затем не хотел немного по-другому объяснить.       У Энакина начало закрадываться подозрение, что не существует такого вопроса, на который Оби-Ван бы не смог ответить. Когда он озвучил свою мысль в машинном отсеке, джедай рассмеялся и взъерошил вымазанными в масле руками волосы Энакина.       — Спасибо, Эни, — ответил он, заразительно улыбаясь, отчего мальчику самому захотелось улыбнуться. — Но как бы я ни хотел это признавать, но я не всезнающий. Например, я не знаю, что у нас сегодня будет на ужин.       — Я могу тебе сказать, — ответил Энакин, пока они выбирались из шлюзов. — Будет то же самое, что и прошлым вечером, и вечером до этого, и еще раньше: какое-нибудь безвкусное мясо с синтетическими овощами, и очередные кореллианские трубочки. А также чай, сок муджа или вода, в зависимости от того, что будет лучше на вкус.       Оби-Ван рассмеялся.       — Вот тебе и доказательство, что не всегда пища и вкус дружат друг с другом, — вспомнил он шутку, которую изрек Энакин на второй день на корабле. И в этот момент их нашел Квай-Гон. Мастер-джедай удивленно уставился на вымазанную в масле парочку, и улыбнувшись приказал им вымыться перед тем, как подняться в столовую.       Также каждый день Энакин, прихватив с собой постель из инженерного отсека, присоединялся вечером к джедаям в их каюте, когда они оканчивали свою медитацию. Затем Оби-Ван помогал ему организовать себе спальное место между кроватями, и после кружки молока, которую Оби-Ван приносил ребенку (которому начинала нравиться эта традиция), мальчик сворачивался клубочком на коленях падавана, и они слушали истории Квай-Гона, который, как считал Энакин, был лучшим рассказчиком.       Мальчик обычно был таким сонным от молока, что глубокий голос Квай-Гона и мерный звук стучащего сердца Оби-Вана быстро усыпляли его даже до того, как история начинала развиваться.       А затем, если он просыпался от ночных кошмаров, он закутывался сильнее в одеяла или сворачивался в заботливых объятиях Оби-Вана, и вновь засыпал. И с утра все начиналось заново.       Энакин наконец нашел гаечный ключ, который искал, и вновь вернулся к оставленной части дроида. Было несколько минут после полудня, и как бы он ни хотел побродить по капитанскому мостику, сейчас на дежурстве был пилот, который и вынес ему запрет. Это Оби-Ван сходил на разведку под предлогом того, что потерял датапад, и когда он вернулся с этой информацией, Энакин надулся от разочарования.       «Отлично!», — вздохнул он. Будет еще возможность для него побродить по мостику, так как до Корусанта им еще пару дней лета.       Мысли о незнакомой планете наполнили Энакина предвкушением. И даже факты, которые ему удалось выудить из Оби-Вана, не смогли поведать ему, что же ожидать, потому что он даже представить себе не мог, как будет выглядеть город размером со всю планету. Частично он представлял что-то наподобие Мос-Эспа, только с очень-очень высокими зданиями, однако мальчик предполагал, что на Корусанте нет удушающей жары и песка повсюду.       — Черт! — прошептал Энакин, когда в попытках извлечь один из болтов, он сорвал его. Придется каким-то образом найти ему замену, и мальчик надеялся, что резьба на самой детали не пострадала.       — Все в порядке, Эни?       Он вскинул голову и увидел Оби-Вана, сидящего на рабочей кушетке, с которой Энакин постоянно на ночь утаскивал матрас. Падаван поднял голову от датапада, и остановил на ребенке заинтересованный и внимательный взгляд голубых глаз, и Энакин пожал плечами.       — Да, вполне, — ответил мальчик. — Ничего, что я не смог бы починить.       Оби-Ван улыбнулся и вернулся к своему чтению, а Энакин откинулся назад и попытался вспомнить, где лежали запасные детали. Возможно, они были в одном из ящиков для хранения, которые они отодвинули к дальней стене, чтобы у Квай-Гона и Оби-Вана было место для ежедневных тренировок, которыми сейчас как раз занимался старший мужчина. Энакин был осторожен и пытался в этот момент не путаться под ногами мастера-джедая, сидя в стороне, опершись о ножку кушетки, на которой сидел Оби-Ван, и разложив вокруг всякие запчасти.       — Если ищешь новые болты, посмотри в ящике в углу, — проговорил молодой джедай, не поднимая взгляда от датапада, и Энакин улыбнулся ему с благодарностью. Оби-Ван, отвечающий на даже не заданные вопросы — одна из первых особенностей джедая, о которой узнал мальчик. Молодой человек просто знал, о чем думал Энакин, потому что мальчик транслировал мысли в Силе просто сильно концентрируясь на них.       Несмотря на то, что в ящике действительно лежали запасные части и огромное количество болтов, ни один из них не подошел. Нетерпеливо вздохнув, Энакин кинул назад вытащенные при поисках запчасти и вернулся на свое место, вглядываясь в разные углы комнаты.       — Не повезло? — спросил Оби-Ван, когда мальчик вновь вернулся на свое первоначальное место. Ребенок покачал головой, наблюдая за занятиями Квай-Гона и серией его прыжков, которые по мнению ребенка были невозможны в таком ограниченном пространстве.       — Ничего, — ответил Энакин, вновь переводя взгляд на Оби-Вана, который сидел на углу кушетки. Молодой джедай оперся о спинку и одной рукой обхватил ее сверху, устроившись так и поджав под себя ноги. Энакин удивился, что на него еще никто не накричал, что он залез в обуви на довольно хорошую кушетку, но опять же, кто будет перечить джедаю?       — А что ты читаешь? — спросил мальчик, и падаван поднял на него взгляд, а потом постучал по месту рядом с собой, приглашая сесть.       — Взгляни сам, — ответил он, пока Энакин забирался и усаживался рядом, поближе пододвинувшись к джедаю. — Ничего особо занимательного: просто старый выпуск новостей. Но здесь, однако, есть небольшая статья про гонку на подах, в которой ты победил, и есть даже пара слов о тебе.       — Правда? — спросил Энакин, и глаза его от удивления расширились, а Оби-Ван обнял его, протягивая датапад для чтения. И точно, на экране была статья с полным и подробным описанием гонки и маленькой голофотографией его самого, машущего толпе. — Круто! Я знаменит! Конечно плохо, что они неправильно написали мое имя, однако наверное я должен быть рад, что они хотя бы упомянули бывшего раба, правда?       — Ну, не знаю, — ответил Оби-Ван, возвращая взгляд на датапад. — Судя по тому, что я слышал, это довольно большая гонка, и нигде здесь не упомянуто твое прошлое. Они просто пишут, как поразительно то, что человек вообще смог в ней принять участие.       Энакин почувствовал, как при словах Оби-Вана внутри него зародилось нечто теплое. Он был личностью, он был человеком, даже несмотря на то, что был рабом, и мальчик почувствовал себя счастливым оттого, что в статье не указана эта деталь.       — Вот, Эни, посмотри, — позвал его Оби-Ван, заставив уставиться в датапад. — Это статья о последних улучшениях в конструировании звездного истребителя. У джедаев есть собственный флот подобных кораблей, на которых мы отправляемся туда, куда бы ни заслала нас очередная миссия.       Энакин уже открыл было рот, чтобы подробнее расспросить о них, но почувствовал, как Оби-Ван рядом напрягся, бросив косой взгляд на Квай-Гона.       — Ну или, должны были бы отправляться... На данный момент нам приходится полагаться на гражданский транспорт, что зачастую вызывает кучу трудностей, когда на планету нужно добраться как можно быстрее или улететь с нее, — добавил Оби-Ван, и Энакин почувствовал, как парень расслабился от осознания, что Квай-Гон не услышал его.       Мальчик нахмурился: такое случалось несколько раз за последние дни, и он понял, что такое происходит, когда с губ младшего джедая срывалось что-то, что он не хотел или не должен был рассказывать. И это обычно происходило, когда рядом присутствовал Квай-Гон, и у мальчика было странное чувство, что Оби-Ван что-то скрывал от своего мастера. А в первое свое утро на корабле мальчик проснулся из-за их громкого спора, и Энакин успел заметить в каком замешательстве смотрел на своего ученика Квай-Гон, ну или по крайней мере ребенку так показалось, учитывая то, что мужчина был джедай.       Однако как бы странно это ни выглядело для Энакина, это не его дело, поэтому он просто пропускал все мимо ушей.       — И какие же улучшения? — спросил мальчик, пытаясь получше взглянуть в датапад и таким образом отвлечь Оби-Вана. — Есть ли в статье схемы, по которым можно понять?       — Да схема есть, но она не особо детализирована, — ответил Оби-Ван, наклонив датапад и начав прокручивать картинки. — Думаю, что за те схемы, о которых ты говоришь, нужно дополнительно доплатить.       Энакин скуксился, и Оби-Ван улыбнулся ему.       — Прости, Эни. Но тут тебе нужно использовать свое воображение.       Они посидели еще немного, обсуждая показанную технику, после чего Оби-Ван перешел к следующей статье на устройстве. Она касалась нового акта, который представили перед Сенатом, что бы это ни значило, и Энакин заметил, как Оби-Ван нахмурился, читая новость.       — Что-то плохое? — спросил он, и Оби-Ван по возможности постарался пожать плечами, будучи зажатым между Энакином и спинкой кушетки.       — Возможно, — ответил он, продолжая читать. — Как хорошо ты знаком с формой правления в Республике?       — Эм… — пробормотал в ответ Энакин, прикусив нижнюю губу.       — Тогда я попробую объяснить тебе немного, прежде чем рассказать о статье. Есть три основные ветви, которые составляют правительство Республики: судебная система, сенаториальная система и верховный канцлер. Сенат придумывает законы, верховный канцлер решает, какие из них имеют место на существование, а судебная система следит за соблюдением этих законов. Понятно?       Энакин кивнул, пытаясь в голове представить себе все это. Падме и Оби-Ван махали ему со своих мест, Квай-Гон был по уши зарыт в датападах, а Джа-Джа бегал вокруг и пытался заставить всех соблюдать законы, которые все же были приняты Квай-Гоном.       Похоже, у него не очень хорошо получается…       — Внутри Сената, в состав которого входят представители каждой системы в Республике, есть коллегии: одна из них голосует за предложения, которые достойны того, чтобы в будущем превратиться в законы, потом эти предложения поступают во вторую коллегию на финальное голосование. В случае успеха акт получает приемлемые очертания и описание, а потом он уходит верховному канцлеру на рассмотрение, который имеет право финального голоса. Если он или она решают, что акт верен, то он превращается в закон.       — И как это все происходит? — спросил Энакин, удивленно глядя на Оби-Вана. — Существуют же тысячи миров, и в каждом миллионы существ. Как они могут договориться до чего-либо?       Оби-Ван улыбнулся.       — Зачастую они не могут прийти к соглашению, из-за чего возникают дебаты и споры над самыми мелкими деталями. И это одна из причин, почему королева так обеспокоена: она боится, что у ее народа нет необходимого количества времени, и она не сможет их спасти.       — Оу, — нахмурившись пробормотал Энакин. — Но если так сложно, почему люди все еще придерживаются этой системы? Неужели не будет лучше, чтобы управлял один человек? Таким бы образом все делалось быстрее.       На лице Оби-Вана появилось странное выражение, а улыбка постепенно исчезла, и Энакин заметил, что падаван вновь напрягся.       — Это… Это возможно, Эни, — в конце концов проговорил он, переводя взгляд с датапада на мальчика, который немного занервничал: у него появилось чувство, будто Оби-Ван прощупывает его, пытаясь глубоко прочувствовать его душу и увидеть все.       Энакин уже привык к сложившемуся положению вещей, и ему нравилось проводить время с Оби-Ваном, от которого исходило тепло, напоминающее ему о маме, и иногда мальчику казалось, что он обрел старшего брата, которого, не подозревая об этом, так хотел иметь.       Но были моменты, когда тепло исчезало. Энакин мог сказать что-то, как он думал, незначительное, и Оби-Ван замирал, устремив пустой взгляд вдаль. И это лишь еще раз доказывало, что Оби-Ван что-то скрывал, и когда это произошло в первый раз, Энакину удалось узнать некоторые детали, которые могли подсказать ответ.       Он помнил, как произошедшее заставило мурашки бегать по спине Энакина, потому что когда Оби-Ван бросил на него взгляд, его аквамариновые глаза приняли оттенок серого тумана, и в них появлялись пугающие, блекнущие тени. Энакин видел такой взгляд только у отчаянно страдающих душ, а таких среди рабов было много. Иногда он даже ловил такой взгляд у своей матери, ее плечи опускались под весом невидимой ноши, а глаза излучали печаль.       Этот взгляд говорил о глубокой ране потери, когда боль становилась слишком сильной, чтобы ее сдерживать.       Он тогда потерял дар речи, когда Оби-Ван словно приковывал его к одному месту этим взглядом, поэтому он поступил так же, как с мамой, когда она выглядела настолько опустошенной: он обнял джедая так сильно, как только мог.       К его удивлению Оби-Ван не противился этому. Он отчаянно обнял его в ответ, словно соскучился по этому доброму жесту.       — Что ты потерял? — тихо спросил мальчик, наконец восстановив способность говорить и пытаясь помочь так, как мог.       — Все, — услышал он шепот, и всего одно это слово обескуражило его.       А затем Оби-Ван отвернулся, извиняясь за то, что напугал его, но Энакин теперь видел джедая совершенно в новом свете. Под маской счастья и нескончаемой доброты, которые он чувствовал исходящими от Оби-Вана, был темный слой печали и скорби, таких глубоких, что Энакин удивлялся, как они еще не поглотили джедая.       Как он все еще оставался таким сильным несмотря ни на что, было поразительно, и после того, как он открылся перед Энакином, молодой джедай каждый раз в присутствии мальчика все же подавлял в себе эти чувства.       И ребенок пытался быть с джедаем как можно чаще, радуясь, что его присутствие может доставлять кому-то облегчение и радость.       — Но просто подумай об этом, — Оби-Ван вновь начал разговор, пока еще смотря вдаль отстраненным взглядом, и Энакин очнулся от своих мыслей, сконцентрировав внимание на словах джедая. — Хотел бы ты, чтобы всей галактике говорил что делать один-единственный человек? И разве тебе нравится, когда какой-то определенный человек командует тобой, когда ты ничего не можешь сказать ему в противовес? Да, вопросы будут решаться быстрее, но действительно ли ты готов пожертвовать своим правом голоса? Стоит ли отказываться от этого из-за угрозы коррупции?       — Хм, — задумался Энакин. О такой стороне вопроса он не подумал.       — И конечно, любая форма правления подвержена риску коррупции, но по крайней мере в данной системе у нее меньше шансов из-за разногласий, — добавил Оби-Ван, и Энакин слегка кивнул его словам, пытаясь полностью осмыслить озвученные идеи. — Что же касается статьи, то она об акте, который ограничит вовлечение джедаев в общие переговоры, такие как мирные урегулирования и земельные споры.       — Но почему кто-то хочет не дать вам, ребята, помогать людям? — спросил мальчик, удивленный от услышанной информации.       — Многие считают, что в присутствии джедаев нет никакой необходимости, и некоторые люди вообще хотели бы полностью распустить Орден, — немного печально проговорил Оби-Ван. — Они утверждают, что хоть мы и позиционируем себя как хранители мира, но все равно якобы наш Высший Совет желает, чтобы вся Республика отвечала только им. Они не понимают, что джедаи не ищут власти: мы ищем баланса в мироздании.       При словах Оби-Ван Энакин почувствовал, как его сердце сжалось при упоминании мистического «Совета», и он почувствовал на себе взгляд Оби-Вана.       — Тебя что-то беспокоит, Эни?       — Что?.. — он встретился с вопрошающим взглядом Оби-Вана, но сразу же отвел глаза. — Что случится, когда мы прибудем на Корусант? — в конце концов спросил мальчик, озвучивая страх, который за последнее время все рос и рос внутри его. Он почувствовал, как Оби-Ван изменил свое положение и притянул его к себе, крепко обнимая за плечи.       — Ну, как только мы приземлимся, королева и ее свита скорее всего встретятся с канцлером. Что же касается меня и Квай-Гона, нас вызовет Совет для доклада о прошедшей миссии на Набу. Но тебя наверняка интересует, что будет с тобой, — сказал джедай, и Энакин кивнул. — Точно не могу сказать, но скорее всего ты пойдешь с нами, чтобы Совет мог тебя увидеть и протестировать.       — П-протестировать? — прошептал мальчик, замерев в страхе. — Что это значит?       — Больно не будет, если ты этого боишься, — уверил его Оби-Ван, улыбаясь. — Скорее всего они сыграют с тобой в определенную... угадайку, попросив тебя назвать то, что находится на экране датапада, который ты не можешь видеть. А затем, возможно, зададут несколько вопросов, чтобы понять, что ты за человек.       — Понять хороший я или плохой? Что-то в этом духе? — спросил ребенок с долей подозрения в голосе, и Оби-Ван одарил его подбадривающей улыбкой.       — Думаю, что здесь больше речь о том, какая ты личность, — ответил джедай, и Энакин прикусил в задумчивости губу. — Посмотрят, как ты отреагируешь и ответишь в определенных ситуациях: быстро ли ты разгневаешься и слишком ли ты агрессивен, или же ты ответишь спокойно и будешь всегда начеку.       — А если они решат, что я слишком быстро поддаюсь гневу? — спросил мальчик, и Оби-Ван убрал в сторону датапад, чтобы уже двумя руками обнять Энакина, который рефлекторно вжался в него. — Что будет, если они решат, что я не достоин обучения?       — Оставь это нам с Квай-Гоном, — ответил он. — Ты всего лишь маленький мальчик, Эни. Позволь тем, кто обещал позаботиться о тебе, сделать это, и сосредоточься на настоящем.       «Сосредоточься на настоящем», — повторил он сам себе.       — Оби-Ван, когда я встречусь с Советом, я постараюсь изо всех сил вести себя как настоящий джедай, — мягко проговорил он, и руки обняли его крепче в поддержке. — Я буду спокоен, не важно, что они будут спрашивать, и я постараюсь взвесить все стороны вопроса. Я не дам им возможности отказать мне в обучении.       — Я знаю, — ответил Оби-Ван.       «У тебя доброе сердце и широкая душа», — услышал мальчик чужую мысль и удивленно моргнул. Каким-то образом этот голос был похож на голос Оби-Вана.       — Не беспокойся, Эни. Квай-Гон и я все решим.       Энакин понял, что еще сильнее прильнул к джедаю, а его глаза стали закрываться, пока он прислушивался к мягким словам. Добрый, спокойный голос Оби-Вана становился все более расплывчатым с каждым новым словом, и его голова откинулась на плечо падавана…       — Эни?       Он вскинулся, сонно моргая и увидел улыбающегося Оби-Вана. Мальчик отстраненно отметил, что все еще сидел на коленях и свернулся клубком в объятиях джедая, руками ухватившись за его тунику и прильнув головой к груди.       — Прости, что приходится тебя будить, но мне нужно позаниматься, и я не могу высвободиться, — проговорил Оби-Ван, и Энакин отпустил его, чувствуя как внутри поднимается смущение.       — Прости, — пробормотал он, и Оби-Ван ласково потрепал его по волосам, вставая с кушетки.       — Ничего страшного. Никто не пострадал, — улыбнувшись, ответил Оби-Ван, и это немного успокоило стеснение Энакина. — Спи дальше. У меня такое чувство, что ты еще не привык к часовому поясу Корусанта.       Мальчик кивнул, и Оби-Ван приступил к упражнениям, или ката, как их правильно называли, и понял, что он лучше понаблюдает, чем будет спать.       После того, как Оби-Ван полный спокойствия и умиротворения выполнил особенно грациозное движение, которое Энакин когда-либо видел, мальчик задался вопросом: а сможет ли он когда-нибудь достичь такого же уровня и двигаться так же пластично.       «Я обязательно смогу, — вдруг понял Энакин, с уверенностью коротко кивнув самому себе. — И тогда никто не будет думать обо мне, как о Эни — рабе. Я буду Энакином Скайуокером, лучшим рыцарем-джедаем в галактике, и я никогда больше не буду таким беспомощным!»