Лучшее лекарство.

Да будет вам известно, не все так просто, когда прекрасным зимним утром сидишь в горячем источнике, а потом, как малое дитя, бежишь на улицу лизать сосульки. Сначала это кажется дико романтичным: распаренный, согретый густым паром, надеваешь теплые носки, куртку, джинсы, и выбегаешь на улицу. Вокруг снег, солнце светит, все сверкает, мороз щиплет щеки. Собираешь друзей, играешь в снежки, аккуратно вставляешь морковку в снеговика, наорав на Хоро, который сперва не туда, куда надо ее поставил. Кубарем катишься с горки, потому что санки уехали раньше, чем ты, оставив в гордом одиночестве на склоне с кучей вопросов и криками «Куда, блин?!». В общем, прекрасный день. - У него температура, - вынесла вердикт Тамао, забирая у свалившегося в коридоре пару минут назад Йо градусник. Младший Асакура вообще умел все делать быстро – быстро засыпать, быстро все съедать и, как выяснилось, быстро заболевать. Когда ребята возвращались с прогулки дружной гурьбой, Йо смеялся, потирал озябшие в мокрых варежках руки и вполне неплохо себя чувствовал, но то, что ребята принимали за морозный румянец, оказалось температурой. Ступив в темный коридор дома, Йо схватился за голову и сразу упал. От удара о деревянный пол его спасло только то, что перед ним упал Джоко, но не от температуры, а от подножки Хорокея. - 38,2? Оклемается, - хмыкнул Рен, стряхивая с волос снег. – Не такая высокая. - Это высокая? – удивился Хао, выглядывая из-за плеча Тамао. – У меня всегда такая. - Ты сравнил, огненный мальчик! – воскликнул Хоро. – У меня всегда 35,9! Я б с такой умер уже! - Ты в курсе, что вякнуть лишнее – это подкинуть мне идею? – задумчиво проговорил Тао. - Заткнись, китайский император, это, между прочим, твоя вина, - парировал Хорокей. – Если бы ты не носился, как снегоуборочная машина, убирая снег нам в шарф, Йо бы не заболел. - А кто ему по рукам изморозью рисовал? – сразу взвился Ренни. - А ему нравилось! – нашел единственную отмазку Юсуи. – Я и тебе на куртке нарисовал, да ты б только заметил! Тао быстро снял куртку, развернул ее к себе и быстро покраснел от ярости. - Мастер чего?! – взревел он, прочитав надпись. - У меня неважно с английским! – оправдываясь на бегу, кричал айну, удирая из комнаты. Хао успел присесть, чтобы Рен, взмахнув в воздухе гуандао, не снес ему голову. Тамао приложила ладонь ко лбу больного и тяжело вздохнула. В комнату ввалились Манта и Рю. - Как Йо? – поинтересовался Оямада. - Заболел, - печально изрекла Тамамура, сбивая градусник. - Это не страшно! – заверил Рю, поднимая палец вверх. – Моя дорогая покойная матушка знала прекрасный рецепт, который лечит от всех болезней. Все ингредиенты легко найти в этом доме! Значит так: берем имбирь, трем его на терке, добавляем горчицы, сыворотку из желчного пузыря дикобраза, толченый уголь, цыганские иглы… - Перо из жопы полярной совы… - перебил Хао, насмешливо посмотрев на Рю. - Его должны излечить мои шутки! – подскочил Джоко и ломанулся к кровати больного. Старший Асакура щелкнул пальцами. Дух огня, заботливо открыв створки окна, просунул в дом свою лапу, схватил шутника за шкирку, вытащил на улицу и посадил в сугроб, чтобы убавить его энтузиазм. Судя по крикам, посадили Джоко прямо между дерущимися Хоро и Реном. Манта закрыл окно и задвинул шторы. Рю отправился готовить свое чудо средство, а Хао склонился к брату и внимательно начал вглядываться в его лицо, словно там написано, чем отото заболел и как это лечить. В это же время в комнату вернулся разъярённый, как тысяча ежиков, Ренни. Его черные волосы торчали в разные стороны, как сосульки. - ТЫ! – указал он гуандао на повелителя огня. – Отошел от постели! - С какой радости? – не понял Асакура. - Ты думаешь, мы тебя с Йо наедине оставим? – усмехнулся Тао. - По крайней мере, я знаю, как его вылечить, - высокомерно проговорил огненный шаман, выпрямляясь. - Там Джоко кормит твоего кошака, - выдал последний аргумент китаец. Хао сразу, закатывая рукава белого свитера, двинулся к выходу, а Тао последовал за ним – надо было снять Хоро с дерева и дать ему еще пару раз по лицу для профилактики личной болезни – отморожения мозгов. Тамао подошла к телефону и дрожащими руками набрала номер. Манта, сидящий на краю постели друга, дергал глазом. - Фауст, это Тамао, - проговорила она дрожащим голосом и оглянулась на дверь, откуда доносились крики. – Анна вчера уехала, Йо заболел, а дом скоро взлетит в воздух, приезжай, пожалуйста…