Лучшее лекарство.

Каждый из этих героев нам чем-то знаком. Даже свои ассоциации вызывает. Йо – широкой улыбкой от уха до уха, Рен – гуандао и сложным характером, Хоро – беспечностью и странным чувством юмора, Джоко – просто плохим чувством юмора, Рио – вечными поисками святой обители и зашкаливающей романтичностью, Морти – книгами и набором смешных рожиц, Тамао – скромностью и патологической верностью, Анна – железным характером и изнуряющими тренировками, Фауст – неумирающей любовью, Хао – величайший шаман, повелитель огня и просто славный малый, на лице которого обычно не отражается ничего, кроме снисходительной улыбки Будды. Вся эта компания, помимо итако, уже хорошо знакома нам и находится здесь, в одной из комнат Фунбари Онсен, только сейчас ее не узнать. Йо нервно дергает глазом. На милом и еще детском лице явно проступает страх и нечеловеческое удивление. Хоро пытается удавиться своей повязкой, заталкивая ее как можно дальше в рот. Морти уже давно в обмороке, на всякий случай, прикрывшись журнальчиком. Тамао смеется в голос. Джоко бьется головой о стену, чем несказанно радует всех остальных. Фауст в шоке сидит у стены. Величайший шаман кусает подушку, стараясь скрыть неудержимый смех. И, наконец, Рен и Рио, которые сидят напротив Йо и показывают ему, как надо рычать, чтобы разогреть больные связки и прочистить горло. - Ребят, с вами все в порядке? – почти рыдая, осведомился младший Асакура. Рен недовольно нахмурился и сложил руки на груди. Уже десять минут он, высунув язык, старался показать другу, как правильно делать, чтобы болезнь поскорее отступила. - Ты хочешь выздороветь или нет? – интересуется Тао, пока Рио рядом продолжает издавать страшные звуки, свесив язык до подбородка. - Да я уж здоров, - жалостливо тянет Йо и пару раз быстро кивает, подтверждая свои слова. – Честно-честно. - Вот прорычишь один раз, и я поверю, - заключает Ренни. - Дафайте, гахпадин Йо, эта не флофно, - с высунутым языком подбадривает Рио. Хао перекатывается на футоне на живот, вжимаясь лицом в подушку. Йо отодвигается к нему ближе, спиной упирается в бок. - А ты там чего? – недовольно спрашивает китаец, срывая со старшего Асакуры одеяло. – Ты тоже болеешь, так что хватит ржать и начинай! Величайший с трудом отрывается от подушки. На раскрасневшемся от смеха лице явно видны мокрые следы. Смеяться уже сил нет, живот болит. - Рррр, - выдал он и уткнулся лбом между лопатками брата, находя силы для нового приступа смеха. - Рррр, - повторяет младший, почти не открывая рта. - Нет, так не сойдет! – уверенно заявляет Тао. – Открывай рот, высовывай язык и рычи так громко, как только можешь. Йо мнется, теребит пальчиками край юкаты и понимает, что пока он этого не сделает, от него все равно не отстанут. Открывает рот, заливается краской и высовывает розовый язык. Хоро уже лежит на полу и дергает ножкой. - РрРрРр, - собравшись с духом, громко выдает юный шаман и сразу начинает кашлять. - Вот! – как победитель, воскликнул китаец. – А говоришь, здоров! Хао быстро касается горла брата и кашель проходит. Йо еще пару раз кашлянул, вытер тыльной стороной рот и умоляюще посмотрел на друга. - Я буду тренироваться, хорошо? – попросил он. - Вечером проверю, - обещает Ренни и встает с пола. Хоро уже начал выползать из комнаты, но Рен догнал его и хорошенько пнул по пятой точке. Юсуи, однако, не обиделся: она у него не болела, а на большую нежность от Ренни рассчитывать при свете дня не выходит. Постепенно комнату покинули все – даже заботливо подхватили Морти и перенесли в гостиную, где коротышка сможет окончательно прийти в себя. Хао, все еще посмеиваясь, принялся вытирать слезы с горячих щек. - Ну хватит смеяться! – умоляюще воскликнул его близнец, обиженно надувая губки. - Перестань, солнышко, - примирительно произносит повелитель огня. – Я давно так не смеялся. - Они хотели помочь. Хао закрыл рот ладонью, стараясь снова не залиться хохотом, но распушившийся от обиды братик остановил новый приступ. - Конечно, маленький мой, как скажешь, - кивнул старший Асакура, переворачивая на другую сторону мокрую от слез и зубов подушку. Йо еще с минуту праведно подулся на брата, который не смог оценить старания друзей, а только беспрерывно ржал последние двадцать минут нехорошим смехом, и лег рядом. Случайно задел аники, который старался глубоко дышать и перестать смеяться, локтем. И коленом. И еще локтем три раза. - Прекрати пинаться, - попросил Хао, не отодвигаясь, а придвигаясь к братишке ближе. – И дуться прекращай. Давай лучше тебя долечим, чтобы вечером тебе не пришлось снова испытывать на себе китайские методы лечения. Йо неуверенно обернулся к брату и вскрикнул, когда тот подмял его под себя и настойчиво коснулся пухлых губ. Юный шаман ответил, закрывая глазки, но начал слабо отбиваться. Повелителю огня, впрочем, было от этого ни тепло, ни холодно. - Х-хао, - заикнулся младший, когда горячие руки скользнули под юкату, а острые зубы ласково сомкнулись на тонкой коже шеи. – Я же здоров. - А профилактика? – как будто искренне удивился огненный шаман. – А укрепление иммунитета? - По-моему, ты мне не иммунитет укрепляешь, - тихо застонал младший, хватаясь за запястье руки брата, которая уже скользнула под свободное белье. Хао не ответил, снова приникая губами к сладко пахнущей коже братишки, а Йо, судорожно выдохнув, решил, что поругается позже или никогда и обнял аники за шею. Лучше всего лечит забота и любовь, ну и секс, для профилактики.