Рагнар и Лагерта

– И тогда могучий орёл, что жить на самом край неба, расправит свои крылья, через это поднимется ветер, и мы выходить в море, – из сурового воина в такое время Кай превращался в песнопевца. Слушая, как тот рассказывает о славных делах старины, короли на пиру забывают обо всём и ловят каждое слово сказителя. Удобно растянувшись на его епанче, Аделаида внимала рассказу пирата с берегов бесконечно далёкой Дании. Испанское королевство, откуда был родом её отец, лежало там, за океаном, а Дания... Из книг она слышала немного о стране в северных морях, где из колоний знают разве что голландские, столица славится своей торговой делегацией, а жители исповедуют ту лютеранскую ересь, о которой ни один уважающий себя испанец не смеет и помыслить. – Тогда пусть гонит ветер как следует, потому что возвращаться без победы я не намерена, – рука Аделаиды покоится на груди возлюбленного, и кажется, совсем рядом отдаются гулкие удары его сердца. Лунный свет давно серебрится в тёмной, словно морская бездна, копне волос, но разве можно уснуть, не узнав, чем кончилась вражда Синезубого конунга с ярлом Хаконом и как на рассвете переплетаются ветви ивы и ясеня? Странный он, этот чужеземец. Но как рассказывает – заслушаешься. Пиратка уже не замечает, как Китобой ломает испанский язык, мысленно переносясь в мир народных преданий, доселе ей не ведомых. В них оживают бесстрашные герои незапамятных времён, такие же сдержанные и немного дикие, как он сам, а рассказы о его похождениях звучат, как старинная легенда. Таких Аделаида никогда не видела. И чем больше времени они проводили вместе, тем больше чувств вызывал в ней язычник. Безрассудный и неистовый. Лишённый предрассудков. А ещё – всегда открытый и честный. Кай не умеет притворяться. И эта прямолинейность оставила в её сердце глубокий след с первой же встречи. «Как ты встретил женщину, которая одна достойна войти в предания рядом с тобой?» – суровый северянин не смог бы подавить улыбку при этом вопросе. «Она не испугаться меня, она принять мой вызов, на глазах у всех сделать то, чего не сделать с полдюжин сильных мужчин. И она сумел устоять, да. Такой знакомство был у меня один только раз». Кай не из тех, кто любит за кружкой эля хвалиться победами над женским полом, куда больше его интересуют смертельные схватки – особенно с врагами, превосходящими числом в несколько раз – и не единожды он первым обличал чужие россказни, заподозрив ложь, а после минутной перебранки хватался за копьё и предлагал разрешить спор немедленно. Эта женщина из южных широт, где любят золото больше всего на свете и вместо северных лесов в полдень нежатся в тени лавров и апельсиновых садов, такая дерзкая, такая отважная – больше, чем кого-либо, её хотелось схватить в охапку и никуда не отпускать от себя. Не сомневайся, храбрый валькирия – Кай Китобой не удовольствоваться ничто, кроме победа. Славный победа! – На меньший, чем сегодня, я не рассчитываю. Мечты о грядущих победах приводят обоих капитанов в самое воинственное расположение духа, и вот уже вместо любования звездами хочется рваться в бой, мчаться навстречу опасности, и чем страшнее, тем решительнее сверкают глаза. Аделаида уже не может усидеть на месте, и ледяное спокойствие потомка викингов ничуть её не устраивает. – А теперь... смотри, я белый медведь – тот самый, которого ты выслеживал тогда два дня. Рррр!.. Давай, покажи, на что ты годишься! – опустившись на четвереньки, она отбросила волосы на спину и, рыча, кинулась на Кая. Ещё с четверть часа они катались по траве, изображая схватку с медведем, пока, обессилев от смеха, Аделаида не уткнулась лицом в шею любимого. Склонившись над ней, Кай отбрасывает со лба спутанные пряди и почему-то непривычно долго глядит в её ещё смеющиеся глаза. – Ты не похожа на белый медведь. Ты похожа на Лагерту из наши дни. Это был храбрый воительница, жена великий герой, что со своими кораблями наводил страх на весь Европа. Да. Однажды скальды спеть песню о нас. И песня бушует, как ветер степей... Так бьются – за стаею стая – Студёные волны холодных морей, Скалистые кручи лобзая. ... тысячи всадников мчатся на диких конях, огромные валуны сверзаются в море с горных вершин от бешеного топота, крики чаек зовут в бой, а по небесному своду мчится золотая колесница, и правит ей гордая дева Альврёдуль – Солнце... Аделаида уже давно не видела снов. А где-то далеко-далеко шумят лавровые ветви и о чём-то щебечут болтливые кастаньеты... Время на затерянном острове словно останавливается, и только ссора райских птиц напоминает, что уже давно пора пробуждаться от ночных грёз. Найдя ручей, девушка опустилась на колени, чтобы умыться и окончательно прогнать остатки сна. Как хорошо, когда прохладная вода струится сквозь пальцы... совсем как вчера, когда они... – Женщина, если ты проспать отплытие, самой большой нашей победа станет какой-нибудь обезьян или мангуст, – несмотря на вчерашнюю суматоху, Кай выглядел совершенно отдохнувшим и пребывал в полной боевой готовности, то есть в своём естественном состоянии. – Если ты хочешь забрать все лавры себе, я тебя разочарую, – за время плаваний Аделаида научилась собираться за несколько минут, как хорошо вышколенный солдат. – Лавры? Что ты иметь в виду? – Кажется, я забыла рассказать тебе – у нас такой обычай. Самых славных героев в старые времена награждали венками из дерева лавра – я тебе покажу, когда увижу их. Это как самая почётная награда или орден. – Украшение для победителя? – Кай принял свой обычный суровый вид и вдруг сделал ей знак рукой. – Не торопись, – он глубоко спрятал руку за борт накидки, – чтобы ты помнить об этой охота, – и пират с гордостью потряс перед ней ожерельем из зубов агога. Воительница уже успела забыть о них, набегавшись со своим капитаном по джунглям и наплескавшись в водопаде. А что было после – великим героям не пристало нескромничать. – А ты знаешь, что нравится девушкам, – просиявшая Аделаида завела обе руки за спину, закрепляя узелок... но что-то пошло как-то не так, и уже несколько минут она возилась с украшением, никак не справляясь со скользкой верёвкой. Или не желая справиться совсем. – Не получается... И самая сильная женщина на свете, как обычно называл её Кай, подняла на капитана бездонные голубые глаза с таким искренним смущением, что даже придорожному камню не пришло бы в голову отказать ей в помощи. – Не может быть, чтоб не получаться, – неслышный вздох вырвался из груди пиратки, когда он оказался позади неё и в долю секунды закрепил свой трофей у неё на шее. – Твоё имя прославлять легенды, а у тебя не получаться уметь завязывать морские узлы. Великий капитан должен знать всё. Кто тот невежда, учивший тебя? Поглаживая блестящие зубки агога, Аделаида слегка наклонила голову набок. – Один пройдоха с корабля одноглазого Флинта. – Я сам научить тебя. Самое главное – не стараться затягивать во всей своей сила, так можно портить трос. Когда мы выходим в море, у тебя будет много время, – пират задержал взгляд на её пальцах, казавшихся особенно хрупкими в сравнении с его кулачищами. – Нет, не у тебя – у нас. – Какой ты коварный – оставишь меня вязать узлы, чтобы самому сразить всех врагов? Если уж ты связался со мной, тебе придётся делиться. Когда его южанка настроена так решительно, она кажется Китобою ещё пленительнее, чем прошлой ночью. – Моё копьё и твоя сабля – это будет созвездие легенд! Стопушечный галеон несётся на всех парусах на край света. На носу гиганта, подставив ветру лицо, выпрямился грозный капитан «Оскала». Аделаида стояла за его спиной, положив ладони на плечи возлюбленного, слушала рёв ветра и улыбалась.