И, если бы можно было вернуть этот миг, Николай бы остался в нем, растворившись. Или бы выжег из памяти. Н а в с е г д а.
Собравшись якобы “на охоту“ в теплый солнечный день, получив от брата-императора “— С дуба рухнул? Какая охота ни с того ни с сего?“, Николай вместе с Павлом и несколькими стражами отправился на лошадях в охотничий летний домик, как его называл последний. Солнце ярко пригревало, хотя время не доходило даже до полудня, символизируя солнечное настроение двух любовников. Едва лошади остановились у ворот небольшой красивой постройки, как стражу было велено отпустить, и великий князь вместе с полковником отправились на прогулку по территории участка. Взору предстало необыкновенное: относительно большой участок земли был весь заполнен цветущими флоксами широкой палитры цветов: от нежно-розового, до настойчивого фиолетового.Your mouth is a revolver firing bullets in the sky. Your love is like a soldier, loyal till you die. And I've been looking at the stars for a long, long time. I've been putting out fires all my life.
— Это.... невероятно. — Романов не находит слов. Все вокруг выглядит настолько прекрасно, что хочется ущипнуть себя, чтобы проверить: а не сон ли это? Паша будто слышит его мысли и в знак подтверждения нежно переплетает свои пальцы с его. Это не сон. Это сказка. Самая прекрасная сказка, даже лучше тех, что читала ему государыня-матушка. — Словно сказка, волшебно. — не приходя в себя, завороженно шепчет Николай. — Я и сам своего рода волшебник. — смеётся полковник, крепче сжимая руку рядом стоящего мужчины. Улыбка трогает и его сухие, редко улыбающиеся губы. Урождённый Пауло, вечно хмурый и мрачный, казалось, светится словно солнце для Николая — это и есть так. Личное, ярко светящее только для него солнце.Everybody wants a flame, but they don't want to get burnt. And today is our turn.
Из-за жары возникает сильное желание избавиться от надоедливых мундиров, и Паша, быстро расправившись со своим, хитро улыбнулся. — Помощь нужна, ваше высочество? — насмешливо, чуть игриво спросил он, сокращая расстояние. — Такую работу следует выполнять слугам. — в привычно-царской манере надменно, но тепло отвечает великий князь. — Тогда на сегодня я ваш слуга, и как и всегда, ваш верный раб. — заманчиво с горящей искоркой в глазах шепчет Павел, обжигая кожу Николая горячим дыханием, и последний довольно закатывает глаза, чувствуя как шея начинает покрываться влажными поцелуями. Награды звенят, мундир остаётся лежать на тумбе, а Пестель с громким пошлым звуком отстраняется от губ мужчины, избавляя того и от рубашки, торопливо покрывая голое тело горячими поцелуями, двигаясь в направлении кровати.Days like these lead to, nights like this leads to love like ours, You light the spark in my bonfire heart. People like us, we don't need that much. Just someone that starts, starts the spark in our bonfire hearts.
— Это правда? — голос чуть подрагивает, Николай стоит спиной к вошедшему на допрос преступнику Пестелю. До сих пор непривычно употреблять два последних слова в одном предложении. — Правда. — уверенно, негромко. — Да как ты мог? — сдавленно шепчет император. — Меня предать, меня! — Я лишь для своего государства лучшего хотел, иной цели не имел. — холодным взглядом одаривает горящее от боли сердце. — Государство – это я! — Николай, ты не на моем месте, не поймёшь меня. — Павел подходит к отвернувшемуся обратно правителю, слегка поглаживая по плечам руками. Николай резко вздрагивает, грубо одергивая руки бывшего полковника. — Мы, Николай Павлович, император и самодержец Всероссийский. Отправляйтесь обратно в камеру, Пестель. Ждите решения суда, — кое-как выдавливает из себя, стараясь скрыть дрожь в руках и режущую боль в груди, после чего чуть ли не шипит на мужчину, — Проваливай к черту, я ненавижу тебя. Пестель лишь слегла тепло улыбается, всматриваясь в выразительные глаза, которые держали весь мир. Он коротко кланяется, оставляя Романову свое горящее сердце. Так, на память, скажем.This world is getting colder. Strangers passing by. No one offers you a shoulder. No one looks you in the eye. But I've been looking at you for a long, long time. Just trying to break through, trying to make you mine. Everybody wants a flame, they don't want to get burnt Well today is our turn.
Николай впервые за долгое время приезжает на место почти через месяц после казни пятерых декабристов. Солнце светит особенно в этот день, будто бы мимо нового императора, но в том же время прямо в лицо, мол, раскрой же глаза. И он раскрывает. И перед ним открывается все также ярко цветущий сад, состоящий из множества соцветий розовых и сиреневых флоксов. Только вот цветы, кажется, приобретают новое значение: “сжечь все твои письма“ — разлука, расставание, потеря. И только боль в костре-сердце. И только пылающее сердце.