1 августа 1997 г.
Осторожно добавив в булькающий котел листья моли и помешав пять раз по часовой стрелке, Миранда внимательно вчиталась в пергамент на столе. Основа Крововосполняющего зелья выглядела точно так же, как было описано в рецепте – значит, все в порядке, следующие ингредиенты нужно добавлять только через полчаса. Убавив волшебной палочкой огонь под котлом, она мельком заглянула в соседний котел, в котором неторопливо ворочалось, точно живое, варево темно-коричневого цвета. Оборотное зелье было почти готово, оставалось добавить златоглазок через пару дней, и можно разливать по флаконам. Она устало отбросила назад длинные пепельного цвета волосы, заплетенные в косы, и отерла пот со лба. Зельеварение ей всегда нравилось, и школьные успехи в нем были высоки, но в последние недели заниматься зельями, в том числе и сложными, приходилось только ей, и потому начинала скапливаться общая усталость. Когда после похорон Дамблдора школьники на лето покинули Хогвартс и сестры Фрост вернулись домой, отец сразу нашел им дело. Теперь Миранда с утра до вечера занималась зельями, а Пантея в срочном порядке осваивала сложные защитные чары, которые ей полагалось изучать в школе лишь через пару лет. Все остававшееся свободное время девушек уходило на тренировки – отец не жалел ни сил, ни времени на их обучение, заставляя раз за разом в дуэльном зале сражаться с ним или друг с другом, использовать новые и новые боевые заклятия. Мама хмурилась, глядя на эту картину, и точно так же хмурилась, когда видела, что ее чистую и опрятную кухню превратили в лабораторию для зельеварения, однако не говорила ни слова против, поскольку признавала правоту мужа. Все было понятно. Идет война. Миранда рассеянно взглянула на подоконник с сегодняшним «Ежедневным Пророком». Что ни день – то новые исчезновения, новые смерти, новые попытки Министерства убедить волшебников, что ситуация под контролем… Да только бред это все, ситуация не поддается никакому контролю, причем уже давно. Ричард Фрост, входивший в Орден Феникса, мог сказать это совершенно точно. Пожирателей Смерти все больше с каждым днем, силы Того-Кого-Нельзя-Называть только растут… Положение семьи Фрост в этой войне с самого начала было несколько обособленным. Начать стоило с того, что Ричард Фрост был последним представителем древнего магического рода, славившегося своей чистокровностью и нетерпимым отношением к магглам, предателям крови и магглорожденным. Наравне с другими чистокровными семьями – Малфоями, Блэками, Лестрейнджами и прочими – Фросты входили в «Священные двадцать девять» и крайне гордились этим фактом. На последнего наследника рода, Ричарда, возлагались огромные надежды, и он до поры до времени их оправдывал: учился на Слизерине, был старостой, с отличием закончил обучение. Ему пророчили великое будущее где-то неподалеку от кабинета министра магии, однако неожиданно для всей родни молодой маг отправился учиться на мракоборца, продемонстрировав незаурядные способности к боевой магии. Стезя мракоборца показалась Фростам не слишком перспективной, однако наследник рода умудрился сделать там головокружительную карьеру, став самым могущественным боевым магом в Управлении. И сфера деятельности молодого Ричарда была необычной – ему поручались самые сложные и опасные задания по всему миру, связанные с устранением тех, кто нес угрозу волшебникам и магглам. Чаще всего ему приходилось иметь дело с оборотнями, вампирами, нежитью, даже с великанами – только теми, кого уже было бесполезно пытаться арестовать и как-то до них достучаться. Работа была секретная, и в Управлении мракоборцев Ричард числился больше формально, хотя сам относился скорее к Отделу Тайн. Родственники, имевшие некоторое представление о его работе, наследником гордились и в его дела не вмешивались. И так бы семья Фрост ничем и не выделялась из прочих чистокровных семей, если бы в один прекрасный день талантливый и могущественный Ричард Фрост, чья фигура носила в магическом обществе ореол загадочности и тайны, не женился на обычной маггле. Описать грянувший за этим событием скандал не хватит никаких слов. Фросты были в шоке, прочие чистокровные семьи, считавшиеся друзьями Фростов, были в шоке. Как только первое потрясение чуть-чуть спало, со стороны родных и друзей последовали многочисленные уговоры, угрозы, проклятия, обещания, однако Ричард остался непреклонен. С Амелией Соммерс он познакомился, когда спас ее от какого-то спятившего вампира, которого выслеживал в Дублине, влюбился в нее и жениться собирался только на ней. Маггла узнала о мире магии, однако не испугалась, а сама прониклась к своему спасителю благодарностью и симпатией, а потом приняла его предложение руки и сердца. Занавес. С этого момента положение семьи Фрост пошатнулось. Ричард Фрост был заклеймен предателем крови и изгнан из всех великосветских гостиных, бывшие друзья отвернулись от него, родители перестали с ним общаться, его имя больше не упоминалось в разговорах и приравнивалось к ругательному слову. Хладнокровия и трезвого ума Фростов Ричарду хватило, чтобы отнестись к этому как к чему-то неизбежному и ни о чем не сожалеть. Покинув фамильный особняк в Грейт-Хэнглтоне, он перебрался с молодой женой в Лондон, где они и жили после свадьбы. Конечно, чистокровные волшебники и раньше преступали через принятые в их семьях устои и женились на тех, кто считался ниже них по положению. Взять хотя бы Андромеду Блэк, вышедшую замуж за магглорожденного, или Эйлин Принц, вышедшую замуж вообще за маггла. Однако в случае Ричарда ситуация была еще более скандальной – ведь тут предал род не кто-нибудь, а единственный наследник! Пожилые мистер и миссис Фрост в один голос заявляли, что никогда не признают своих внуков-полукровок частью рода Фрост, а имя невестки не прозвучало в их устах вообще ни разу. На много лет любое общение между родителями и сыном было прекращено. Потом грянула Первая магическая война, и имя Ричарда Фроста снова начали произносить в кругах чистокровных волшебников – правда, этими волшебниками являлись, в основном, Пожиратели Смерти, ибо лорд Волдеморт решил, что сильный маг из древней чистокровной семьи, прекрасно разбирающийся в темной магии, может стать отличной боевой единицей, если переманить его на свою сторону. Старшие Фросты Пожирателями Смерти не являлись, однако взгляды и политику Волдеморта, направленные на очищение магического мира от маггловской крови, горячо одобряли и охотно спонсировали его кампанию по захвату власти. Ричард Фрост же, доказавший своим браком, что не разделяет позицию большинства чистокровных семей, отреагировал на нависшую над его семьей угрозу оперативно – беременную жену отправил на материк, а сам, старательно уклоняясь от любых встреч с родственниками и бывшими друзьями, отправился прямиком к Ордену Феникса и предложил свою помощь. В 1981 году самый великий темный волшебник бесследно исчез, Гарри Поттер стал самым знаменитым ребенком в Англии, магический мир праздновал окончание войны, Фросты счастливо воссоединились, и Ричард впервые увидел свою годовалую дочь, которая родилась, пока Амелия скрывалась в Тулузе. В последующие четырнадцать лет жизнь протекала спокойно и размеренно. Ричард продолжал выполнять задания Отдела Тайн, у Фростов родилась вторая дочь. Умерли старшие Фросты, и Ричард-таки встал во главе рода вместе со своей женой-магглой, несмотря на все попытки родственников оспорить его права. Семья покинула лондонский дом и переехала в фамильное имение Фростов в Грейт-Хэнглтоне, где старинный особняк подвергся капитальному ремонту и переделкам, после которых ни один уважающий себя чистокровный волшебник не осквернил бы себя посещением оного, ибо в ремонте Ричард учел желания и привычки своей жены, и теперь в доме провели электричество, привезли привычную миссис Фрост маггловскую технику – в общем, новый хозяин дома наплевал на магическое наследие, как мог. Обитавший в поместье домовик поначалу наотрез отказывался подчиняться новой хозяйке, а многочисленные портреты предков начинали шипеть и сыпать оскорблениями в адрес всех жильцов поместья. Ричард не ругался и никого не оскорблял, однако проявил свойственную ему твердость и решительность и просто громко пообещал все портреты в доме сжечь, а домовика – пожилого Лени, который служил Фростам более сотни лет – отпустить на все четыре стороны. После этого назревавший бунт сам собой утих, и дом, пусть неохотно, но принял новых хозяев. Жизнь потекла своим чередом. И вот, в 1995 году, старый кошмар начал повторяться… Выжив после новой встречи с Волдемортом, Гарри Поттер поведал о том, что темный маг возродился. Ричард Фрост не был склонен недооценивать данную новость и начал готовиться к новой войне. Следующие недели он укреплял и защищал поместье с помощью множества охранных и боевых чар, а также начал усиленно тренировать дочерей, Миранду и Пантею, обучая их боевой и защитной магии, а также окклюменции, в которых он был профи. Прекрасно помня о планах Волдеморта в отношении него, а также хорошо помня, как прошла его единственная встреча с темным магом, Ричард понимал, в какой большой опасности отныне будет находиться его семья. А потому стоило обучить хотя бы девочек, чтобы они не стали легкой добычей для Пожирателей Смерти. Совсем хорошо было бы, если бы им вовсе не довелось столкнуться с Волдемортом и его прислужниками, но на звание отчаянного оптимиста Ричард не претендовал никогда. Отправить бы Амелию из Англии, но миссис Фрост наотрез отказалась в этот раз покидать мужа и детей. На все попытки объяснить ей, что в случае нападения на Фростов именно Амелия станет для Пожирателей целью номер один, жена неизменно отвечала Ричарду: – А какой смысл мне куда-то ехать, если в этом доме нас даже ваш Сами-Знаете-Кто не найдет? Ты защитил поместье так, что у нас здесь надежнее, чем в Форт-Ноксе! Я никуда не поеду! – Амелия, дорогая, я все равно не могу находиться здесь безвылазно! Пока мы поддерживаем видимость, что ничего особенного не происходит, я должен появляться в Министерстве, ездить на задания и помогать Ордену! После смерти Дамблдора мы и так ослабли… Девочки уедут осенью в школу, ты будешь оставаться здесь совсем одна! – Не одна, а с Лени, – успокаивающе возразила ему Амелия и накрыла ладонь мужа своей. – Пока тебя нет, я не буду покидать имение. Работать я вполне могу на дому. А сюда никто из чужих проникнуть не может, ведь так? Честно говоря, я куда больше переживаю за девочек. Теперь, когда вашего Дамблдора нет, кто сможет защитить их в Хогвартсе? Ричард только вздохнул, признавая ее правоту. За себя он не беспокоился, поскольку славу невероятно одаренного боевого мага он получил не за красивые глаза, но как защитить тех, кто ему дорог больше всех на свете? Амелия, Миранда, Пантея… Как защитить его девушек от этой войны?***
Закончив Крововосполняющее зелье, Миранда перелила его в специальную бутылку и посмотрела ее на свет. Консистенция и цвет были идеальны, профессор Снейп мог бы гордиться своими преподавательскими навыками. Хоть он и оказался в итоге низким предателем… Подход отца к этой войне временами казался жестким, но был, на взгляд Миранды, совершенно оправданным. Ричард нисколько не сомневался, что Тот-Кого-Нельзя-Называть недолго будет держаться в тени, и очень скоро его последователи начнут действовать совершенно открыто, не опасаясь никого и ничего, особенно теперь, после смерти Дамблдора. Предотвратить это было невозможно, можно было только постараться подготовиться. Этим Фросты последние месяцы и занимались – варили зелья, тренировались, изучали боевую магию, усиливали защиту дома. Отдельной особенностью поведения Ричарда стало то, что он ни на кого не рассчитывал и предпочитал действовать в одиночку. После разрыва любых отношений с бывшими друзьями, обозленными на его женитьбу, новых он не заводил. Этому способствовал и характер его службы, на которой следовало избегать привязанностей, а также надменный и замкнутый нрав бывшего слизеринского старосты. Ричард привык рассчитывать только на себя, ни перед кем не раскрывал душу, а своих союзников в Ордене Феникса воспринимал исключительно как союзников, но не друзей. Поэтому заботы о подготовке к войне легли на плечи и Миранды с Пантеей, когда они вернулись на каникулы домой. Ричард просто не видел смысла обращаться к другим людям за помощью. Миранда рассеянно коснулась ушиба на локте – результат вчерашней неудачной попытки отразить проклятие отца. Надо бы помазать заживляющей мазью, а то скоро вернется отец из Министерства, будет новая тренировка, а у нее старые травмы не вылечены… – Мири, ты тут? – в кухню вошла красивая и стройная миссис Фрост и чуть сморщила нос при виде бурлящего в котле Оборотного зелья. – Ты очень занята? – Нет, до вечера у меня все. В чем дело? – Мне нужно в город на почту, а потом в университет, чтобы забрать новые тексты. Перенесешь меня? – Конечно. Амелия улыбнулась и, привстав на цыпочки, коснулась губами щеки старшей дочери. Миранда была очень похожа на нее – те же пепельного цвета волосы и серые глаза. Младшая, Пантея, внешне пошла в отца – темноволосая и синеглазая. Ростом же обе девочки пошли в Ричарда – такие же высокие, возвышающиеся над матерью на полголовы. Накинув куртку, Миранда вышла следом за матерью из дома. Вместе они дошли до границы поместья, где Миранда накрыла обеих Дезиллюминационными чарами, прежде чем выйти за границы Антитрансгрессионного барьера. Семнадцать ей исполнилось лишь два месяца назад, и теперь она от души наслаждалась возможностью свободно колдовать. На территории поместья Фросты могли перемещаться совершенно свободно в любое время дня и ночи, но, покидая его пределы, они четко следовали предписанным отцом правилам безопасности. Амелии выходить за пределы сада в одиночестве вовсе не позволялось, но она понимала важность этой меры предосторожности и не роптала. Когда ей что-то было нужно «во внешнем мире», как шутливо называла Пантея все, что располагалось за пределами дома Фростов, ее сопровождали либо Ричард, либо Миранда. Пантее было только пятнадцать, она пока не могла трансгрессировать, и потому ей тоже лучше было не покидать дом без крайней нужды. Миссис Фрост же смирилась с домашним арестом, ушла в долгий отпуск с работы, однако, чтобы не сойти с ума от скуки (работу по дому делал верный Лени, а проводить все время за книгами и рукоделием Амелия уже не могла), начала брать работу на дом. В университете, где она работала, уже давно лежали тексты на ирландском и гэльском языках, которые требовали перевода, но ни у кого не доходили руки, и миссис Фрост вызвалась этим заняться. Ох, наверное, и удивились бы все эти чистокровные семьи, если бы узнали, что презренная жалкая маггла, ради которой наследник Фростов отрекся от семьи и друзей, происходит из известной профессорской семьи, великолепно говорит на четырех языках, знает правила этикета и хороших манер, играет на фортепиано, имеет два образования и преподает в университете! Миранда с матерью шагнули на небольшой пятачок за пределами Антитрансгрессионного барьера – специальное место, где уже можно было трангрессировать, однако здесь еще действовали многочисленные охранные, защитные, маскировочные и магглоотталкивающие чары. Привыкшая к магии Амелия крепко взяла дочь за руку и приготовилась перенести это отвратительное ощущение трансгрессии, когда до нее донесся испуганный крик со стороны дома: – Миранда, стой! Папа вчера добавил сюда новые чары, вы слишком близко от… Миссис Фрост распахнула глаза и увидела, как от дома к ним бежит встревоженная Пантея. Темные волосы развеваются за спиной, в глазах застыл испуг, в руке дрожит волшебная палочка. Воздух подернулся рябью, вокруг сгустилось напряжение, как при грозе, и было ясно, что еще пара секунд – и произойдет что-то страшное. Миранда отреагировала быстрее. Осознав, что сейчас грянет взрыв, в котором они не выживут, она сделала единственное, что пришло ей на ум – схватила мать за плечи и толкнула ее вперед, под защиту охранных чар. На то, чтобы поднять палочку и выкрикнуть: «Протего!», времени уже не оставалось. Мир потонул в яркой белой вспышке.