Сердце змеи

      До вечера она бродила по острову, до ушей обмотавшись шарфом и надев теплые перчатки, – и все думала, думала… Том вскоре после их разговора трансгрессировал и с тех пор не появлялся, и Миранда понятия не имела, какие очередные шаги по завоеванию мира он предпринимает. Да именно в ту секунду она и не хотела этого знать. Ею владели совершенно иные раздумья – тревожные, мрачные.       Оранжевое, будто плавящееся солнце постепенно погружалось в море – и весь мир, казалось, окрасился в оранжевые и розовые тона. Таким было небо, вода до самого горизонта, камни, деревья в маленькой рощице, это же яркое розово-оранжевое сияние отражалось в окнах дома. Зачарованная открывшейся картиной, Миранда застыла на вырубленной прямо в скале лестнице, которая вела к берегу. Впервые в жизни ей доводилось наблюдать такой закат.       Едва солнце окончательно утонуло, небо сразу начало неудержимо темнеть. Розовые тона очень быстро перекрасились в фиолетово-синие. Как-то стремительно похолодало, с воды потянуло недружелюбным ветром. Чтобы не замерзнуть, Миранда снова двинулась в обход острова, внимательно глядя под ноги, чтобы не навернуться и не сломать шею в быстро наступавших сумерках.       Ничего успокаивающего она так и не надумала.       Как так вышло, что ее роль в происходящем переменилась в течение буквально одного разговора? Сегодня в Кенте ее решение остаться было совершенно спонтанным, и Миранда не загадывала и не строила никаких планов на будущее – она просто поняла, что не хочет уходить. Но почему-то она не ожидала, что Том… настолько кардинально изменит свои планы насчет нее.       Еще сегодня утром она по-прежнему полагала, что Том до сих пор воспринимает ее исключительно как некое временное затруднение, которое пока ему нужно для дела, и только потому он терпит его в своем доме. Но последний разговор… Он внезапно вывернул происходящее под совершенно другим углом, и к этому она как-то не оказалась готова.       Значит, он уже не просто не собирается убивать ее, но рассматривает ее присутствие в какой-то долгосрочной перспективе? Но в качестве кого? О том, что Пожирательницей Смерти по своей воле она ни за что не станет, Том прекрасно осведомлен. Как и о том, что совершенно бесполезно отдавать ей приказы в духе «убей-запытай-допроси».       А эти его слова о том, что Том Реддл временами против его воли вытесняет в нем лорда Волдеморта? Миранда попыталась представить себе, в какой пугающий коктейль из противоречивых эмоций временами превращается этот рациональный, холодный разум, в котором последние несколько десятков лет все было стройно, логично и подчинено одной цели – захватить власть в магической Британии. А тут внезапно дала о себе знать его наиболее человеческая часть, которая пятьдесят с лишним лет была заперта в крестраже, от которой он не в силах избавиться, – впору свихнуться!       И раз эта человеческая часть регулярно заявляет о себе, получается, он может рассматривать ее в качестве… жены? Миранда с шумом втянула холодный влажный воздух, и в легких словно закололо ледяными иголочками, а лицу внезапно стало очень жарко. Думать об этом было страшно – почему-то куда страшнее, чем о перспективе стать Пожирательницей. Может, именно это Реддл и задумывал с самого начала? Потому и перенес ее именно сюда, хотя об этом месте не было известно вообще ни одной живой душе, а, как известно, именно в этом состоит смысл тайного убежища – чтобы о нем не знал никто на свете?       От страха онемели ноги в осенних сапожках, а в желудке словно заворочался морской еж. Миранда сердито притопнула ногой, злясь на саму себя и силясь отогнать страх, но самовнушение не помогало. Да что же такое, в самом деле! Она взрослая, умная, решительная и умеет владеть собой. В конце концов, она же не невеста в первую брачную ночь, чтобы трястись, как осиновый лист! Да даже в собственную первую брачную ночь она чувствовала себя куда увереннее, а сейчас-то с ней что не так?!       «Прошло полвека. Велика вероятность, что ты его вообще больше не интересуешь, причем ни в каком смысле – ни в романтическом, ни даже в постельном. Он только показал, что прекрасно знает о том, как ты по-прежнему влюблена в него, но он в любом случае рано или поздно понял бы это! Обвести его вокруг пальца тебе никогда не удавалось. Так чего ты распереживалась, истеричка? Чего ты боишься?!»       Миранда запрокинула голову. В быстро темнеющем небе зажигались первые звезды – такие крупные и яркие, какие бывают только осенью.       «Я была замужем за Томом Реддлом. Но я понятия не имею, как быть женой лорду Волдеморту».       Впрочем, пока Том никак не обозначил свою позицию по данному вопросу, нет смысла стоять тут и придумывать какие-то фантастические теории. И подумать как раз стоило бы над тем, что он сказал четко и понятно.       Сделать выбор. Хотелось бы сказать, что она сделала его сегодня днем, когда отправила раненых мракоборцев в Министерство, но Реддл прав – ей по-прежнему отвратительна мысль о том, что родные и друзья будут считать ее предательницей. Но ладно друзья, а семья? Каким ударом это будет для них! Она не может представить себя их врагом, не может пойти против них!       А его жертвы? Лорд Волдеморт сегодня убил двух мракоборцев у нее на глазах, ни секунды не потратив на сомнения и колебания. Не задумавшись даже о теоретической возможности решить проблему по-другому.       «Вот это теперь и будет твоя жизнь, если ты останешься с ним. Наслаждайся. Интересно, на каком по счету трупе у тебя окончательно поедет крыша?»       Но и пойти против Тома она больше не сможет. В прошлом мае смогла, но сейчас, когда внезапно судьба предоставила шанс отыграть все назад, когда вернулся Том Реддл… Заставить себя отвернуться от него у нее тоже не получится; при одной только мысли об этом внутри Миранды все переворачивалось и корчилось, будто горело в огне.       Выбор, выбор…       Она простояла так до полной темноты, пока окончательно не продрогла. Изо рта плотными облачками вырывался пар, в окнах дома уютно горел свет. Ничего не надумав, Миранда отвернулась от ровно шумевших волн и принялась взбираться по каменным ступеням наверх, к коттеджу.       Едва она появилась на пороге, Тинки сразу провозгласил, что ужин готов, и Миранда, стянув шарф и мантию, отправилась в столовую. Упоительно пахло свежим хлебом и еще какими-то пряностями. Наблюдая, как домовик ловко расставляет посуду, Миранда спросила:       – Тинки, давно ты служишь Тому?       – Двадцать пять лет, хозяйка! Когда хозяин исчез на тринадцать лет, Тинки присматривал за домом! – отозвался тот охотно, и Миранда кивнула своим мыслям и похвалила себя за наблюдательность. Значит, этот дом и впрямь был убежищем Тома много лет.       – А другие гости, кроме меня, здесь когда-нибудь были?       – Хозяйка – не гость! – энергично не согласился домовик. Уши возмущенно колыхнулись, будто она нанесла ему невесть какую обиду, а сам Тинки поспешил внести ясность: – Хозяйка – это хозяйка! А других людей хозяин сюда не приводил!       Миранда против воли подобралась и села прямо, не отрывая внимательного взгляда от эльфа.       – Что, вообще никого? Ни разу? Даже Беллатрису?       Черт его знает, почему именно это имя первым пришло на ум, и, произнося его, Миранда поморщилась, как будто надкусила что-то горькое, но задумываться о причинах такой реакции ей сейчас не хотелось.       Тинки покачал головой.       – Хозяин говорит, мракоборцы не должны знать об этом месте! А тайна может остаться тайной, только если о ней больше никто не знает! Но Тинки рад, что появилась хозяйка! Хозяин никогда не рассказывал о хозяйке…       – Он много лет думал, что я умерла.       Эльф потрясенно сложил кулачки на груди, а Миранда в задумчивости поболтала ложкой в грибном супе. Значит, никто из Пожирателей, даже тех, чья преданность не вызывала у Тома сомнений, здесь не появлялся. Двадцать пять лет Реддл хранил в тайне даже не только местоположение своего убежища, но сам факт наличия такого убежища, а на двадцать шестой год передумал. Душа потребовала перемен?..       После ужина она поднялась к себе и, чтобы хоть ненадолго отвлечься, решила снова заняться беспалочковой магией. От тяжелых мыслей голова трещала, и нужно было направить эту беспокойную энергию в другое русло. Уже привычным движением Миранда вытряхнула из деревянной шкатулки письменные принадлежности, заперла ее и водрузила перед собой на кровать. Потом сосредоточилась и протянула руку к замку.       Прошло, наверное, около получаса бесплодных попыток, когда дверь ее комнаты открылась, и Миранда увидела Тома. Когда он вернулся, она не слышала, но сейчас он уже был без теплого плаща, хотя лицо после холода все еще было посмуглевшим. Тот, видимо, пришел с какой-то конкретной целью, однако с первого взгляда догадался, что тут происходит. Миранда вся подобралась, ожидая закономерный вопрос, но Реддл остановился в дверях, скрестил руки на груди и посмотрел с интересом. После всех сегодняшних тягостных раздумий Миранда немедленно почувствовала, как стало жарко щеке, на которую был направлен его взгляд, перетрусила и сразу сдала назад.       – Что-то случилось? – замороженным голосом спросила она, спуская ноги с кровати и садясь ровнее.       Он приблизился, под настороженным взглядом Миранды взял шкатулку с покрывала, подергал крышку, а затем поставил ее в центр постеленного у кровати ковра. Потом сам сел на пол. У Миранды, которая теперь смотрела на него сверху вниз, отвалилась челюсть.       – Иди сюда, – распорядился он спокойно.       Она медленно сползла с кровати на ковер, не спуская с Реддла широко распахнутых глаз. Том постукивал беззвучно пальцами по ковру, рассматривая шкатулку. Миранда, в свою очередь, продолжала, как загипнотизированная, таращиться на него. От горящего камина веяло теплом.       – И чего ждем? – нетерпеливо осведомился предмет ее душевных метаний, в упор не замечая ее огромного смятения, смешанного с испугом. – Показывай, что у тебя получается.       Миранда почувствовала, как лицу стало нестерпимо жарко. Идиотка, дура! Нафантазировала себе невесть что, а он вовсе не вкладывал в происходящее никакого двойного смысла!       – А-алохомора.       Ничего.       – Алохомора! – произнесла она более уверенно, направив руку на крышку.       Снова ничего.       – Беспалочковой магии тебя раньше никто не учил? – безо всякого удивления уточнил Реддл, и она кивнула.       – Только в книгах читала.       – Это видно, – констатировал Том, презрительно скривив губы. – Тоже мне, «одна из лучших студенток Хогвартса»… Руку ты держишь совсем неправильно. Движение кистью должно быть лаконичным и уверенным, ничего лишнего, а ты машешь рукой, будто хочешь выбить кому-то глаз. И заикаться при произнесении заклинания уж точно нельзя, это ты вроде с первого курса знаешь!       С Миранды разом слетел весь испуг, и теперь она смотрела на него с поднимающимся в душе возмущением. Опять он отчитывает ее, как пятилетнюю!       – Сегодня всего лишь второй раз, когда я пытаюсь колдовать без палочки! А на то, чтобы научиться владеть такой магией, уходят месяцы, а то и годы!       – Да-да, – согласился Том скучающе. – Могу я полюбопытствовать, чем ты занималась весь прошлый год, пока сидела дома и игнорировала мой режим? Освоила какой-нибудь новый раздел магии?       Миранда осеклась, сообразив, что рациональное зерно в его словах есть, а похвастать ей решительно нечем.       – Нет, – отозвалась она неохотно. – Изучала всякие полезные заклинания из магической медицины, а еще подтягивала боевые навыки. Но это отец со мной занимался…       – Понятно, – Том усмехнулся, как ей показалось, свысока, когда короткий список подошел к концу. – В общем, учить тебя еще и учить. Давай, приступай. И запомни жест кистью – вот, повторяй за мной…       Эта сцена настолько напоминала такую же, только в Хогвартсе, что Миранда не сразу справилась с собой, но потом послушно перевела взгляд на его руку и повторила показанное движение. Том далеко не сразу остался удовлетворен полученным результатом, и у Миранды успело заныть запястье, когда он наконец-то позволил ей переключиться на шкатулку.       Вечер постепенно перешел в ночь, а они так и сидели на полу в ее комнате, пока Реддл учил ее беспалочковой магии. Дрова в камине давно прогорели. Том сидел, вытянув ноги к двери и опершись спиной о кровать; у самой Миранды от усталости слипались глаза и отваливалась кисть, когда проклятое заклинание наконец начало получаться с первого раза. В последний раз она уверенно сделала нужный пасс рукой и тут же устало уронила ее – и замок с тихим щелчком открылся. Том впервые за все время довольно улыбнулся.       – Основной принцип поняла? Если да, то прочие заклинания будут получаться легко и без предварительной подготовки.       Миранда кивнула и, не удержавшись, зевнула.       – Поняла.       – Тогда завтра продолжишь. Возьмешь что-нибудь более сложное – Манящие Чары, к примеру…       Она взглянула на потухший камин, подняла руку и твердо произнесла:       – Инсендио!       Там снова весело заплясали языки огня, и Миранда даже подпрыгнула от неожиданности, не ожидая такого быстрого успеха.       – Впечатляет, – Том неожиданно улыбнулся, и у нее снова возникло совершенно иррациональное чувство довольства собой – как возникало всегда, когда он хвалил ее. Самой себе Миранда в этот момент напомнила домашнее животное, которое хозяин рассеянно почесал за ушами, и недовольно тряхнула головой. – Только без меня так не делай, чтобы случайно не сжечь весь дом.       Она против воли хихикнула и рассердилась на себя еще больше. Она не должна смеяться в его присутствии, она не может чувствовать себя рядом с ним свободной и в полной безопасности!       – А почему ты взялся учить меня беспалочковой магии? – спросила Миранда, не убрав до конца вызов из голоса, и Том взглянул на нее с веселым удивлением. Он казался совершенно расслабленным, и это словно снова был один из тех вечеров, которые они проводили вместе в сороковых – в Хогвартсе или уже после, в их квартирке в Лондоне. Словно лорд Волдеморт опять убрался на время, уступив место Тому Реддлу. – Не боишься, что я сейчас быстро ее освою и сбегу от тебя?       – Нет, – отозвался он безмятежно, и ее слова снова совершенно не задели его. – Во-первых, беспалочковой магией ты почти не владеешь, и если рискнешь трансгрессировать, то тебя, скорее всего, так расщепит, что обратно придется собирать по частям. А во-вторых…       Из кармана мантии он неожиданно достал… ее волшебную палочку и протянул ей. Миранда медленно, как во сне, вытянула вперед руку, и пальцы ощутили знакомое тепло, стоило им сомкнуться на древке из жасмина. Все еще не до конца поверив в происходящее, Миранда привычно взмахнула палочкой, которая идеально легла в ладонь – и оттуда вылетел сноп ярких искр. Потом она перевела растерянный взгляд на Тома. Так вот для чего он вообще пришел в ее комнату?       – У тебя был сегодня шанс сбежать. Или ты думала, я не заметил, какое решение ты приняла? Но я надеюсь, ты понимаешь, что это означает, – все его благодушие как-то рассеялось, и следующие слова он произнес чрезвычайно серьезно и со сталью в голосе: – Не разочаруй меня, Миранда!       Она молча переводила взгляд с палочки на лицо Тома, понимая, насколько он в одну секунду развязал ей руки и сколько возможных вариантов действия предоставил. Что это – очередное испытание? Или… жест доверия?       – Могу я сообщить родителям, что со мной все в порядке? Чтобы они перестали сходить с ума от страха за меня? – выпалила Миранда быстро, не сумев выдержать тактическую паузу. Реддл выразительно вздернул бровь, и она сердито повела плечами. – Брось! Ты знал, что я сразу об этом заговорю. Том, прошу тебя! Я не буду раскрывать им правду, а скажу, что я… например, сбежала и сейчас… ммм, нахожусь в безопасном месте, но вернуться пока не могу, это слишком опасно. Мой отец не начнет тебе мешать, пока я не вернусь домой. Пожалуйста!       Поскольку Том совершенно точно предвидел, что именно об этом она попросит в первую очередь, свое решение он уже принял, и повлиять на него она вряд ли сможет. Поэтому Миранда не стала пускаться в уговоры, а лишь молча посмотрела на него, ожидая его вердикта. И через пару секунд, показавшихся ей целой вечностью, Реддл неохотно кивнул. Миранда так и не смогла определить, что именно раздражало его больше – ее привязанность к родным или тот факт, что он уступил ей.       – Спасибо!       – Ложись спать, Миранда, – Том поднялся на ноги, и Миранда поспешила последовать его примеру. Затекшие ступни немедленно пронзило миллионом иголочек, и она едва не свалилась обратно на пол. – А мне еще надо подумать, что делать с твоим преподавателем Трансфигурации…       Миранда, собиравшаяся снова зевнуть, резко сомкнула челюсти, клацнув зубами и едва не прикусив язык. Усталость и сонливость сразу как рукой сняло.       – А ты узнал, что с ним?       – Он в больнице Святого Мунго. Состояние тяжелое, но стабильное, целители оказывают ему всю возможную помощь. Трудность в том, что, как только он поднимется на ноги, сразу вернется в Хогвартс – во-первых, у него все-таки работа, а, во-вторых, в Хогвартсе он будет в безопасности.       – Ясно, – она несколько раз задумчиво кивнула головой. – Значит, надо добраться до него, пока он в больнице? Ты сможешь прочитать его мысли прямо там?       Реддл взглянул на нее, как ей показалось, с интересом.       – На то, чтобы добраться до нужных воспоминаний, времени много не надо, но в этом случае в Хогвартсе освободится вакансия преподавателя, потому что такая легилименция попросту сварит в кашу содержимое его черепа, – Миранда охнула и посмотрела на него с ужасом, а Том буднично продолжил. – Но этот способ ненадежный, поскольку можно что-нибудь упустить или недосмотреть. Нет, здесь на легилименцию нужно много времени, и самым удобным было бы похитить Монтгомери из больницы. Но как это организовать, я пока не придумал. Монтгомери видел меня, запомнил мое лицо. Есть вероятность, что об этой встрече узнает и Поттер, а ему известно, как я выглядел в восемнадцать лет… И в этом случае в больнице, скорее всего, будет дежурить толпа мракоборцев. В одиночку будет трудно…       – А ты не можешь узнать из своих источников наверняка, дежурят там мракоборцы или нет?       – Ты слишком невысокого мнения об Управлении мракоборцев, а заодно о своем отце. Они вполне могут отправить своих агентов тайно, не информируя об этом все Министерство.       Миранда прошлась по комнате, посмотрела в зеркало, висевшее над комодом. Из него на нее смотрело собственное отражение – точно такое же, которое она наблюдала в зеркале уже девятнадцать лет. Или больше нет? Или в ней все же что-то неотвратимо переменилось за эти два года, и возврата к прошлому уже никогда не будет?       – Я могу помочь, – сказала она и не узнала собственный голос. Будто это говорил кто-то совсем другой. В зеркале она видела, как Том прислонился к дверному косяку и не сводит с нее внимательных, каких-то настороженных глаз. Однако ничего не произносил, давая ей возможность собраться с мыслями и окончательно решиться. Несколько раз глубоко вздохнув, Миранда с усилием отвернулась от зеркального Тома и посмотрела на настоящего.       – Я хорошо ориентируюсь внутри…       – Ты проходила стажировку в Святом Мунго пятьдесят лет назад. Многое могло измениться, – возразил он, но Миранда покачала головой. Несмотря на внешнее спокойствие, внутри нее все обмирало – точно так же, как в тот вечер, когда она пошла с Томом за Добревым и ЛаКруа.       – Я все прошлое лето провела в больнице, помогала целителям. Я знаю персонал, знаю распорядок дня, знаю, где что лежит. Лучшего помощника, чем я, тебе не найти.       Том усмехнулся и слегка склонил голову набок, разглядывая ее. Но спросил внезапно другое – совсем не то, что она ожидала.       – И как твои успехи на целительском поприще? Ты до сих пор не передумала посвятить себя такой ерунде, как помощь болванам, которые не знают, как правильно пользоваться волшебной палочкой и с какого конца браться за метлу?       – Я хочу помогать людям, пострадавшим от Темных Искусств, – напомнила она прохладно, уязвленная его надменным тоном. – И все лето я спасала тех, кто пострадал либо от твоих рук, либо от рук твоих приспешников. По-твоему, это тоже ерунда?       – Раз пострадали от моей руки – значит, они это заслужили, – парировал Том без каких-либо сомнений. – А из тебя вышел бы отличный боевой маг. Если бы твоим обучением дальше занимался я, со временем ты даже смогла бы превзойти Ричарда…       – И куда мне дальше идти с такими талантами и умениями? – Миранда усмехнулась. – В мракоборцы? Том, неужели ты готов собственными руками создать почву для появления еще одного мракоборца? А боевой единицей в твоей армии я все равно не стану. Мне не нравится причинять боль людям. А когда я помогаю им, то чувствую, что совершаю что-то правильное.       Он странно смотрел на нее, даже не рассердившись на ее очередной отказ стать Пожирательницей – такой взгляд Миранде был знаком, но она до сих пор не научилась понимать, что он означал. На несколько секунд они застыли, не спуская глаз друг с друга, и Миранда испытала странное ощущение, будто в этот миг в лице ее и Тома столкнулись два противоположных мира – один темный, жестокий и беспощадный, понимающий только язык силы, и второй – миролюбивый, светлый, способный на сострадание и милосердие. Два мира, которые никогда не смогут понять друг друга.       Тьма и свет… Две противоположности, которые, тем не менее, не могут существовать друг без друга…       И – тут совершенно некстати вспомнилась какая-то ерунда, прочитанная ею где-то однажды – что при всем их различии тьма тянется к свету...       – И как прошла летняя практика? – вдруг спросил Том, чуть прищурившись.       – Замечательно! – воодушевилась Миранда, когда странное оцепенение спало. – Я столько всего выучила! Знаешь, целитель Асклепиус очень меня хвалил! Когда я пришла туда в мае, никто не ожидал, что я уже знаю столько заклинаний и умею варить столько зелий! А после… битвы и вообще прошлогодних событий пациентов было очень много, свободных рук не хватало, и девочкой на побегушках я пробыла недолго. Мне очень скоро начали поручать более сложную работу, а еще было несколько пациентов, которых лечила только я. И я со всем справилась!       – Тогда что ты сейчас делала в Хогвартсе? Почему не осталась в Святом Мунго? – продолжал допытываться он, и Миранда помрачнела, когда вспомнила, чем все в итоге закончилось.       – А… Меня отправили на седьмой курс доучиваться. Асклепиус сказал, что без ЖАБА в целители меня не возьмут, хотя я пыталась его убедить…       Она замолкла, увидев циничную усмешку на красивых губах.       – Позволь, я уточню – ты все лето помогала раненым, смогла без какого-либо опыта за плечами вылечить нескольких человек, однако без дурацкой бумажки тебя отказались взять на работу? Даже не просто целителем, а хотя бы стажером?       – Да.       – А тебе эта ситуация не показалась неправильной? Как минимум несправедливой? И ты еще говоришь, что я не прав, и что магическому сообществу не нужны перемены! Эту идиотскую бюрократическую систему давно пора менять, из-за нее наше общество давно зашло в тупик и загнило! И я почти добился своего, я бы смог все переделать, если бы не усилия кучки несогласных…       – Я не говорю, что перемены не нужны, я только не согласна с методами, которые ты используешь! Не говоря уже о твоей конечной цели – истребить всех магглорожденных!       – Лес рубят – щепки летят, – философски отозвался Реддл, изучая ее лицо, пока Миранда ловила ртом воздух. – Впрочем, мы рискуем снова пойти по тому же кругу, а сейчас на это нет времени.       Она молча смотрела на него, нервно сжимая палочку в руках.       – Я подумаю над тем, что ты сказала. Вероятно, твоя помощь может пригодиться, – сказал он величественно, будто оказывал ей огромную честь, и вышел.