Сердце змеи

      Она снова лежала на деревянном полу, ее легкие наполнял тяжелый запах незнакомых благовоний. Перед глазами расплывались какие-то цветные пятна, и Миранда с задержкой сообразила, что это край узорчатой ткани, покрывавшей алтарь. В комнате с заколоченными окнами по-прежнему царил полумрак, темноту разгоняли только огоньки множества свечей, расставленных на алтаре, и свет из открытой двери.       Миранда моргнула и перевела взгляд – и обнаружила в шаге от себя Тома, который стоял рядом с ней на коленях, держа волшебную палочку. Он выглядел спокойным, и, когда Миранда пошевелилась и посмотрела на него вполне осмысленным взглядом, на лице Реддла отразилось лишь удовлетворение от хорошо выполненной работы. Руки Миранды непроизвольно дернулись вверх, когда она вспомнила, что произошло только что… и вспомнила слова Дамблдора о том, что сделал Том.       Ее рубашка была заскорузлой, жесткой от засохшей крови, на груди зияла прореха, но острая боль пропала. Судорожные ощупывания тоже никаких травм не выявили, и тогда Миранда сделала несколько глубоких вдохов. В груди неприятно тянуло, но никакого намека на глубокую резаную рану не осталось. Сердце билось ровно и сильно.       – Постарайся не совершать резких движений, – невозмутимо заметил Реддл тоном заправского целителя и с отсутствующим видом заклинанием «Тергео» очистил руки от крови. – И, по-хорошему, тебе стоит воздержаться от колдовства на пару дней. Любая нагрузка на организм после таких ран нежелательна.       Медленно, все еще с трудом осознавая происходящее, Миранда самостоятельно поднялась на ноги, пошатнулась и ухватилась за край алтаря. Том ей не помогал; вместо этого он даже чуть отступил назад, будто боялся, что Миранда упадет именно на него. Деревянный стол дрогнул, пламя свечей качнулось, и по стенам и потолку заметались тени, которые она едва замечала. Мысли Миранды все еще были полны тем, что она только что видела – летний день, запах цветов, трава под ногами и совершенно невозможная встреча с Дамблдором. И ей хотелось бы сказать, что это был только сон, привидевшийся на пороге смерти… Но разве бывают настолько яркие реалистичные сны, которые сохраняются в памяти от начала и до конца?       – Ты спас меня… – недоверчиво пробормотала она, все еще пытаясь понять, как так получилось, что только что Симона нанесла ей смертельный удар – и вот уже вместо Симоны рядом Том, а смерть отступила. На полу Миранда вдруг заметила уже знакомую фигурную рукоять – тот самый ритуальный нож, которым Симона и попыталась ее убить. Лезвие было измазано в крови, и несколько бурых, уже засохших клякс она разглядела на досках. Миранда содрогнулась от осознания, что кровь принадлежала именно ей, и поскорее перевела взгляд на Тома.       Тот стоял рядом молча и только неотрывно глядел на нее странным, неподвижным взглядом. Тонкие красивые пальцы стискивали волшебную палочку, четко очерченные губы сжаты и побелели.       – Симона с помощью жертвоприношения высвободила этот заряд магии, но использовал его ты, да? – спросила Миранда, все еще сохраняя заторможенность движений. Тупая ноющая боль в груди никуда не уходила, но после подобного ранения и неудивительно. Нужны специальные зелья, чтобы восстановиться полностью. Она сделала шаг и покачнулась. – Ты использовал именно ту магию, которая была так нужна Симоне… Которую я хранила после Ритуала Призыва. Именно с ее помощью ты исцелил мою смертельную рану? Я должна была умереть, и, если бы не эта необычная магия, спасти меня было бы невозможно, да?       Том только кивнул, подтверждая все то, что сказал ей Дамблдор. Значит, не сон, – пронеслось в голове Миранды. Значит, это было взаправду…       – Как тебе это удалось? – кажется, она начинала приходить в себя, поскольку к ней понемногу возвращалась способность удивляться. – Только маг вуду смог бы провернуть этот фокус…       – Я же говорил тебе, что был в Новом Орлеане, где изучал этот раздел магии, – напомнил Реддл все тем же замороженным тоном. – Я не настолько глубоко продвинулся в изучении магии вуду, как та же Лефевр, но некоторые ритуалы могу проводить сам.       – Спасибо… – выдохнула Миранда, окончательно осознавая, что Тому в буквальном смысле удалось вырвать ее из лап смерти – что, наверное, оказалось бы неподвластным любому другому человеку. – Спасибо!       – Не за что, – так же холодно и бесстрастно произнес Реддл, тем не менее, по-прежнему не делая попытки вернуться к делам насущным и отправиться на поиски Лефевр, Гарри, прочих гриффиндорцев, чтобы уже хоть кого-нибудь убить и немного расслабиться. Вся его фигура до сих пор напоминала высеченную из камня, лицо все еще казалось неживым, и только лихорадочно горящий, почти безумный взгляд был по-прежнему прикован к ней – и именно он лучше всего показал Миранде, что заставило всегда хладнокровного, презирающего эмоции Тома Реддла обратиться в каменное изваяние. Поэтому она не стала больше ничего говорить, а вместо этого приблизилась к нему вплотную – Том продолжал молча пожирать ее взглядом – и обняла его, стараясь через прикосновения передать всю ту признательность, что она испытывала. Это движение отозвалось новой тянущей болью в груди, но Миранда проигнорировала ее.       Это было непривычно – ведь Том никогда не был любителем подобных нежностей и без необходимости не подпускал никого близко к себе. В 1945-м Миранда начала понемногу приучать его к таким мимолетным проявлениям привязанности, но в своем времени у нее как-то не выдалось возможности возобновить эту практику.       Проползли две невероятно долгие секунды – и наконец Реддл слегка оттаял, глубоко вздохнул и обнял ее в ответ. Миранда прижалась к нему крепче, чувствуя, как он до сих пор напряжен.       – Я люблю тебя, – прошептала она тихо, поскольку невозможно было как-то по-другому сформулировать свои истинные чувства.       – Я запру тебя дома, посажу в подвале на цепь и велю Тинки не спускать с тебя глаз, – мрачно пообещал Том, но угроза ее не напугала, потому что сейчас Миранда точно знала, что под ней скрывалось.       – Ты не потеряешь меня… снова. Я не оставлю тебя, никогда, – выдохнула она.       Том продолжал обнимать ее, явно помня о ее травмах и действуя удивительно бережно. Миранда же просто расслабилась в его объятиях, вдыхая родной запах и впервые за все время ощущая себя в безопасности. Обнимая его, она чуть подняла голову – и тут же ее глазам открылась престранная картина, причем на том самом месте, где уже после удара ножом ей привиделась какая-то промелькнувшая белая тень. В паре метров от них, прямо в дверном проеме, непонятным образом в воздухе повисла голова Гарри. Точнее, голова, шея и часть куртки, причем словно разрезанная наискосок, и там же в воздухе собрались складки чего-то текучего и почти бесцветного. На лице Поттера застыл совершенно первоклассный, не поддающийся описанию шок, и Гарри даже не заметил, что с него свалилась мантия-невидимка. Челюсть Поттера банальным образом отвисла, на лице – выражение безграничной растерянности и изумления.       Это длилось сущее мгновение, а затем произошло какое-то движение – и Гарри исчез. Миранде оставалось только понадеяться, что Поттеру хватит смекалки и навыков скрытности, чтобы ускользнуть отсюда незамеченным. Том, конечно, в любом случае захочет его убить… Но незачем давать заклятому врагу лишний повод для ненависти.       Похоже, Поттер стал свидетелем всего, что происходило у этого алтаря вуду в последние полчаса. И если Дамблдор говорил правду, что дал Гарри один конкретный образ лорда Волдеморта и опустил некоторые существенные детали… то Поттера только что ждала картина, к которой он никоим образом не мог быть готов. Миранде даже стало его слегка жаль. Тяжело, наверное, когда то, что ты с детства воспринимал как непреложную истину, рассыпается, подобно карточному домику…       Под их ногами раздался топот, шум, и сквозь пол донеслись выкрики заклятий. Том наклонил голову, с любопытством прислушиваясь, а затем перевел взгляд на алтарь, и вид у него сделался задумчивый. Отпустив Миранду, он приблизился к столу, рассматривая лежавшие на нем предметы. Странной формы сосуды, восковые и тряпичные куколки, верхний ярус полностью занимали маленькие глиняные фигурки, хрустальные флаконы с кровью, пузырьки с непонятным дымчатым содержимым, оплывшие свечи, причем от некоторых остались только огарки, статуэтки неизвестных существ, миска со свернутыми кольцами волос разных оттенков… Том изучил это все с каким-то профессиональным интересом, причем Миранда видела совершенно отчетливо, что для него это не просто выставка непонятной магической утвари.       – Пожалуй, пора заканчивать эту комедию… – взмахом волшебной палочки Том заставил глиняных человечков с верхней полки рассыпаться пылью, а его губы тронула холодная улыбка, полная злого предвкушения. – Держись сейчас ближе ко мне, поняла? Колдовать тебе все равно нельзя.       – Хорошо.       Вместе они покинули святилище Симоны, и, стоило им выйти в освещенный коридор, у Миранды немедленно заслезились глаза. Том шагал вперед – судя по становившимся громче звукам, они приближались туда, где сосредоточилось основное сражение. Когда они проходили сквозной зал с камином и зеркалом, Миранда затормозила, а затем недоверчиво уставилась на свое отражение. Из зеркала с потрескавшейся амальгамой на нее смотрело исхудавшее, белое как полотно существо с запавшими глазами, черными синяками под ними и бескровными губами. Кожа туго обтягивала скулы и подбородок, и Миранда производила впечатление человека, который одновременно перенес тяжелую болезнь и ничего не ел в течение как минимум двух недель.       Она поскорее отвернулась от этого жуткого зрелища и поспешила дальше за Томом. По пути им попадались безжизненные тела на полу – и Миранда после некоторой задержки сообразила, что это были те самые бездушные слуги Симоны. Вспомнилось и то, как Том только что уничтожил глиняные фигурки.       – Это были те самые вместилища для похищенных душ? Там, на алтаре?       – При изготовлении в глиняный сосуд помещаются частицы того, чью душу необходимо похитить – кровь или волосы, – сказал Том буднично, будто читал лекцию в классе. – Если же просто уничтожить вместилище, человек умрет, вне зависимости от того, в каком состоянии было его тело.       Как обычно, он даже не стал проверять, была ли возможность этим душам вернуться в свои тела – ведь если тело не повреждено, человек мог просто очнуться и жить дальше. Но нет, это так в духе Реддла – просто убить всех, чтобы не тратить время впустую!       Вслух она, тем не менее, ничего говорить не стала, а через несколько секунд они очутились наверху парадной лестницы, у подножия которой развернулось сражение. Тут и там лежали трупы – большая часть слуг Симоны находилась именно здесь, и пали они не от рук друзей Миранды, а после вмешательства Тома в магию вуду. Гарри, Рон, Джинни и Гермиона тем временем вчетвером атаковали Симону – и при этом невозможно было сходу определить, на чьей стороне преимущество. Пол и ступени усеивали камни, обломки мебели, каменная крошка, щебень, также внизу лежала разбитая люстра, условно отделявшая Симону, стоявшую на лестнице, от противников, прятавшихся за колоннами на первом этаже. Лицо бывшей Ребекки было расцарапано, черные волосы прилипли к мокрому от пота лбу, лицо искажено от напряжения и ярости – но при этом она не выглядела уставшей. А вот Джинни и Гермиона, которых Миранда видела лучше всего, явно выбились из сил после всех сегодняшних боев. Само поле битвы неприятно напоминало Хогвартс после майских событий.       – Даже не могу понять, кому я сейчас больше желаю мучительной смерти, – заметил Том негромко. Он оперся на перила и с хищным интересом следил за сражением внизу, безошибочно отыскивая слабые места противников. Миранда ощутила, как у нее от этого взгляда бегут холодные мурашки по позвоночнику – ведь было совершенно очевидно, что Реддлу будет достаточно нескольких секунд, чтобы убить всех, кто находился внизу, поскольку их появления никто не заметил.       – А еще здесь, надо полагать, Уизли… грязнокровка… ну куда же без них?.. Кстати, а правильно мне докладывали, что Поттер неровно дышит вон к той рыжей предательнице крови?       – Понятия не имею, – заявила Миранда угрюмо, прекрасно понимая, что не может сделать ничего, чтобы помешать Тому убить ее друзей, пусть и бывших. Интересно, подобный поворот Дамблдор тоже предвидел и как-то вписывал его в свой хитроумный план под названием «Я-Умнее-Всех-И-Предусмотрел-Абсолютно-Все»?       – Так и думал… Жаль, я в прошлом году этого не знал, – в голосе Тома звучало неприкрытое сожаление. – Насколько все тогда было бы проще… Впрочем, довольно болтовни.       Очередное невербальное заклятие, почти неуловимый взмах волшебной палочкой – и по лестнице словно пролетела огромная птица, сотканная из голубоватого тумана. Симона, стоявшая на ее пути самой первой, в последний миг успела уловить новую угрозу и молниеносно создала вокруг себя какой-то аналог заклинания Клипеум, только гораздо более мощный – но возникший перед Симоной щит тут же рассыпался, стоило голубой дымке коснуться его. Впрочем, силы щита хватило на то, чтобы Симона уцелела. Ребята же вовсе не стали испытывать судьбу, а сразу бросились обратно за колонны. Странная птица пролетела мимо, задевая бестелесными крыльями стены, окна, полы, обломки мебели, и растаяла в воздухе. Но разрушительная мощь этого незнакомого проклятия была видна даже наверху лестницы – все деревянные обломки просто рассыпались пылью, а каменные колонны, за которыми прятались Гарри, Джинни, Рон и Гермиона, словно оплавились.       Воцарилась звенящая тишина, нарушаемая только тихим хрустом под ногами, когда друзья выглянули из импровизированных убежищ. Джинни при виде Тома спала с лица и помертвела, будто увидела призрака; даже рыжие волосы, казалось, потускнели. Симона на каблуках развернулась на ступеньке, поднимая голову, и взгляд ее уперся точно Миранде в лицо. На мгновение на нем отразилось настоящее потрясение – не из-за внешнего облика Миранды, а из-за самого того факта, что она все еще дышала и ходила по земле. Это продлилось всего секунду, а затем Симона перевела взгляд на Тома. Ее губы дрогнули от гнева, а в глазах отразилась смесь сильнейших чувств, которых она не пыталась скрыть – ярость, разочарование и осознание неумолимо приближающегося поражения. Потом она вздохнула.       – Этот дурацкий ритуал Призыва, вымотавший мне столько нервов, потом собственная смерть, пятьдесят лет ожидания, продуманный план мести… И все вот… ради этого? – даже как-то горестно спросила она и указала кивком на Миранду. В наступившей тишине ее голос гулко отражался от высоких стен. – Ведь столько существовало возможностей использовать такой колоссальный заряд магии! И в итоге все мои усилия вели… к этому? Насколько же это бездарная трата…       За ее спиной Миранда видела растерянные взгляды остальных, прикованные к ней – Рон, Гермиона и Джинни явно заметили, как переменился внешний облик Миранды за какой-то час. Лишь Гарри не проявил к Миранде вообще никакого интереса, и вместо этого всем его вниманием владел один Реддл. Что примечательно, ни Том, ни Симона никак не реагировали в эту минуту на подростков внизу – похоже, оба могущественных мага не видели в нескольких семикурсниках прямой угрозы.       – Я даже не говорю про твой нелепый расчет диктовать мне условия… Но неужели ты настолько глупа, если полагала, что это сойдет тебе с рук? – спросил Том негромко, но таким голосом, что и без того бледное лицо Ребекки стало землисто-серым, Джинни и Гермиона втянули головы в плечи, а Рон оступился и едва не упал.       Надо отдать Симоне должное – она быстро совладала с собой.       – Что же, все временами совершают ошибки, не так ли, Реддл? – прошипела она, явно намереваясь вывести того из себя, но Том на этот раз отреагировал на редкость спокойно. У Миранды было всего одно объяснение – он нисколько не сомневался в своем превосходстве и потому мог позволить Симоне напоследок выговориться – чтобы затем заставить ее перед смертью пожалеть о каждом неосторожном слове. Тем не менее, Симона, как выяснилось, легко сдаваться не собиралась и в следующий миг выхватила из длинных черных волос блестящую заколку. – Посмотрю, как вы справитесь с этим…       Том оставался спокоен, зато неожиданно на выпад Симоны отреагировал Поттер – как показалось Миранде, больше машинально. Стоило Ребекке занести острую заколку над своей ладонью, как Гарри воскликнул:       – Экспеллиармус!       Та вырвалась из руки Симоны и отлетела в сторону – и от соприкосновения с каменным полом заколка с тихим звоном разбилась, будто была сделана из стекла. На лице Ребекки застыло престранное выражение ошарашенности, и даже Том чуть дрогнул, а затем едва слышно пробормотал:       – Я до сих пор считаю, что этому болвану удавалось выживать только благодаря фантастической везучести, но уж точно не благодаря умственным способностям…       Миранде с самого начала стало ясно, что Поттер только что уничтожил какой-то артефакт, но не поняла, какой именно. Ответ пришел через несколько секунд – когда все замершие посреди холла маги ощутили пронизывающий, неестественный холод, а стены и остатки стекол в окнах начали на глазах покрываться инеем. Изо рта вырывался пар.       Ребекка вскинула волшебную палочку, но тут уже вмешался Том – и палочка Симоны рассыпалась пеплом прямо в руках хозяйки. Тем временем на Миранду хлынуло ощущение давящей тоски, пустоты… Клочья тумана возникали повсюду – в дверях, в окнах, за их с Томом спинами на втором этаже. Понимая, что сейчас все твари, находившиеся в подчинении Симоны, вот-вот набросятся на них всем скопом, она выхватила палочку, но движение вышло таким резким, что отозвалось новой вспышкой ноющей боли в груди. Вспомнив о предостережении Реддла, она неохотно опустила руку, хотя инстинкт самосохранения вопил, насколько неразумно это делать.       – Экспекто Патронум! – сквозь вату в ушах донеслись до нее разрозненные выкрики внизу.       – Экспекто Патронум! – спокойно и твердо произнес голос Тома сбоку от нее, и услышать это заклинание в его исполнении было настолько странно, что она даже смогла собственными силами вынырнуть из пучины безнадежности и страха, куда загоняли своих жертв дементоры.       Последовали вспышки яркого серебристого цвета, по холлу пронеслись потоки сухого и теплого воздуха, заставившие толпу дементоров отступить – и Миранда смогла различить очертания отдельных фигур, сотканных из серебра и положительных эмоций. Знакомые олень, терьер, выдра и лошадь, которых она не раз видела на занятиях Отряда Дамблдора или в тот вечер, когда дементоры напали на них с Гарри у озера, теперь кружили вокруг своих создателей, оберегая их от атаки потусторонних тварей.       Серебристый ворон сделал круг над их головами и начал парить над дверным проемом на втором этаже, через который на лестнице очутились Том и Миранда – и дементоры повисли в воздухе поодаль, не смея сунуться дальше, но и не желая просто покинуть столь лакомую добычу. Миранда некоторое время задумчиво рассматривала такого знакомого ворона, вспоминая, в какой именно момент успела его создать… пока через секунду до нее не дошло, что ее рука с палочкой опущена вниз, а ворон тем временем парил в воздухе без какого-либо участия с ее стороны.       Тогда она догадалась взглянуть на Тома. Его взгляд был обращен к серебристой птице, палочкой Том указывал ворону, куда перемещаться… и при всем при этом на лице Реддла было написано престранное выражение, будто он наблюдал перед собой невиданную магическую диковину.       И не только… У Тома было такое лицо, словно произошло что-то неизбежное. Что-то, чего он всей душой хотел бы избежать, но в то же время успел смириться с мыслью, что рано или поздно это свершится и он сам на это никак повлиять не сможет.       А потом – совершенно некстати, и неясно, из каких глубин ее разума эти воспоминания вообще вылезли, – перед глазами возник ее первый урок Защиты от Темных Искусств в 1944 году, вылившийся в горячую дискуссию с Томом – одну из первых…       Она шумно вздохнула, не в силах сдержать бушующих эмоций, и тело снова отозвалось на подобную несдержанность болью в том месте, где у Миранды находилось с таким трудом излеченное сердце.       Патронус Тома Реддла – ворон…       Она снова посмотрела на Тома – и это слегка привело Миранду в чувство, поскольку никакого счастья лицо Реддла не выражало. Наоборот, оно словно еще больше заледенело, а глаза на миг полыхнули алой яростью – стоило Тому уловить эмоции Миранды. Как и она, он тоже сразу вспомнил то памятное занятие Вилкост, где произошла их вторая встреча… Вспомнил, о чем тогда шла речь, и без всякой легилименции понял, о чем сейчас думала Миранда.       И – чего стоило ожидать – осознание, почему его Патронус принял именно такую форму, не принесло Реддлу никакой радости.       Губы Тома превратились в тонкую полоску, и он, метнув в Миранду выразительный взгляд, пророчащий что-то ужасное, повернулся к лестнице, где по-прежнему стояла Симона. Оставшись без палочки, она сама не могла призвать Патронуса, но остальные пять заклинаний успешно держали дементоров на расстоянии.       – И что теперь? – поинтересовалась Симона, которая явно не заметила стремительной перемены в настроении лорда Волдеморта – в противном случае она бы сообразила, что не стоит еще больше усугублять свое положение и лучше держать язык за зубами. – Поздравляю, вы лишили меня моего последнего оружия. Дементоры мне больше не подчиняются. Дальше что?       – А дальше ты умрешь, – флегматично сообщил Реддл, но Симону эта угроза не напугала. Запрокинув голову, она внезапно громко расхохоталась – без тени страха или наигранности.       – Ты и пятьдесят лет назад говорил то же самое, – сообщила она, отсмеявшись. – Почему ты полагаешь, что на этот раз что-то изменится?       Том молча безо всякого выражения смотрел на нее, и Симона злорадно продолжила:       – Меня не убить! Убьете мое тело – я просто займу новое, только и всего! Кстати, если хотите, можете сделать ставки, кого я выбрала в качестве нового вместилища. Пока я была в Хогвартсе, у меня было время присмотреть, повыбирать… Знаешь, Миранда, жаль, твоей сестре уже шестнадцать. Будь она лет на пять помладше – я бы взяла ее…       Не обращая внимания на очередную вспышку боли в груди, Миранда сделала шаг вперед, сама не зная, что собирается сделать – просто что-то сказать, или проклясть Симону – но Том вдруг, не глядя, вытянул левую руку в сторону, преграждая ей путь. При этом его губы скривила такая улыбка, обращенная к Симоне, что Миранда не стала настаивать и послушно остановилась.       – А если хотите пытать меня – пытайте, – тем временем продолжала Симона. – Я несколько дней разлагалась заживо, отравленная вашим ядом! Вы полагаете, что после этого Круциатус сможет хоть как-то меня впечатлить?       – Интересное предположение… В другой ситуации я бы даже воспринял его как вызов, – теперь Реддл говорил спокойно, почти скучающе, и Миранда поняла, что для Симоны в самом деле уже все кончено. – Значит, твое тело может умереть, а душа привязана к другому человеку, и ты просто займешь его тело?       Симона улыбнулась.       – Но сейчас-то твоя душа в этом теле? – спросил Том тихо и мягко. Его голос звучал вроде бы неторопливо, однако в одно мгновение приобрел те самые волдемортовские интонации, вгонявшие его врагов в дрожь, и Миранда сначала услышала их, и только после этого, похолодев, осознала, какой именно смысл Том вкладывал в данный вопрос.       Ребекка странно пожелтела, она нервно заозиралась по сторонам. Следующей, кто сообразил, что за этим последует, была громко ахнувшая Гермиона, чье лицо теперь выражало отвращение и ужас.       Том небрежно взмахнул палочкой – и серебристый ворон отлетел в сторону, освобождая дверной проем. В холл вплыли друг за другом две высокие фигуры в плащах и капюшонах, и Миранда вновь ощутила волну могильного холода. Приобняв Миранду, Том отступил в сторону, позволяя дементорам беспрепятственно проскользить мимо, на лестницу. Патронус-ворон парил перед нею и Томом, служа надежной преградой между ними и бывшими стражами Азкабана.       Симона вскрикнула – но крик сразу же перешел в полузадушенный всхлип, и теперь Миранда могла впервые своими глазами наблюдать, как человек впадает в оцепенение из-за близости этих существ. Даже такая старая опытная колдунья, как Симона, оказалась не в силах сопротивляться их воздействию без волшебной палочки. Миранда видела потрясение на лицах друзей, она видела, как Гарри дернул волшебной палочкой, явно намереваясь отправить оленя на помощь Симоне – но стоило Патронусу сорваться с места, как тут же еще несколько дементоров сделали попытку прорваться в дом с главного входа. Гарри пришлось торопливо отозвать оленя назад – и промедли он еще несколько секунд, то добычей для дементоров стал бы уже сам Поттер. В том же положении оказались и Рон с Гермионой, и Джинни. Силы их Патронусов хватало на то, чтобы удерживать целые полчища тварей в стороне от своих создателей, но помочь в спасении еще одного мага уже не могли.       И потому им оставалось только зачарованно наблюдать, как высокая фигура останавливается перед безучастной Симоной, в то время как второй дементор продолжал парить неподалеку, забирая из Симоны те крохи положительных эмоций, которые в ней еще оставались. Миранду передернуло от омерзения, когда она увидела склизкую, покрытую струпьями костлявую руку, впившуюся в белое предплечье Ребекки Паркинсон. Голова, скрытая под черным капюшоном, медленно наклонилась к лицу Симоны – со стороны это даже напомнило любовников, собирающихся слиться в поцелуе, и к горлу подкатила тошнота. Симона не кричала, не пыталась вырваться – и Миранда даже была отчасти рада, что та уже не отдавала себе отчет в происходящем.       – Вот и все, – негромко произнес Том, наблюдавший за этой… казнью совершенно равнодушно. В его голосе не отразилось никаких сильных эмоций от увиденного – только, пожалуй, удовлетворение от такого финала. И это шло разительным контрастом с тем, что Миранда видела на лицах друзей – Рон приобрел нежно-салатовый оттенок, Джинни зажимала себе рот. Гермиона явственно боролась с дурнотой, а Гарри не отрывал широко распахнутых глаз от того, что осталось от Симоны. Жестокость увиденной расправы впечатлила даже их – людей, кто лучше всех знал, на что способен лорд Волдеморт. Когда дементор отпустил ее, колдунья просто села на землю – живая, она дышала и даже находилась в сознании, но ее лицо, ее глаза… Миранда ни у кого никогда не видела такого бессмысленного, пустого лица, лишенного всякого выражения.       Погоня Симоны за бессмертием обернулась против нее самой. Ведь то, что в итоге произошло с ней, было куда хуже, чем смерть…       Том взмахнул палочкой – и Патронус-ворон взмыл в воздух, отгоняя дементоров прочь. Те отступали неохотно, уходить не желали – но справиться с этой магией никак не могли. Серые фигуры в капюшонах убрались прочь, а затем Миранда заметила, что и Гермиона не сводит взгляда с серебристой птицы, и в ее глазах отражается то же понимание, что сегодня испытала и Миранда. Она запоздало спохватилась, что правильные выводы из увиденного могут сделать, в общем-то, все, кто находился в доме – ведь о форме Патронуса Миранды было известно всем присутствующим.       Но сделать их явно предстояло гораздо позднее… В холле в один миг так сгустилось напряжение, которое не шло ни в какое сравнение с тем, что царило здесь пять минут назад, хотя дементоры по-прежнему держались неподалеку и сдавать позиций не собирались. Том замер неподвижно на одном месте, не сводя мрачного взгляда с Поттера. Лицо его превратилось в маску, челюсти плотно сжаты – и Миранда ощущала в нем такую из последних сил сдерживаемую жажду убийства, которой не чувствовала в Томе никогда раньше. Тисовая палочка в тонких бледных пальцах чуть подрагивала.       Гарри тоже был бледен, но не утратил присутствия духа, в очередной раз очутившись лицом к лицу со своим смертельным врагом. Хотя беспокойство все равно проступало на его лице – но то был страх за друзей, не за самого себя. На Реддла Поттер смотрел прямо, без вызова или показушной бравады. Пожалуй, Миранда впервые могла понять, что то Пророчество, которому Том придавал столь огромное значение, действительно странным образом переплело судьбы двух людей – поскольку между Томом Реддлом и Гарри Поттером сейчас ощущалась невидимая, но прочная связь, с которой эти двое ничего не могли поделать. Связь, которую не сможет до конца постичь никто третий.       – Похоже, мы снова вернулись к тому, на чем закончили, Поттер? – мягко спросил Том.       Рон, Гермиона и Джинни одновременно дернули волшебными палочками, намереваясь броситься на помощь Гарри – но вместе с ними дернулись и Патронусы, чего никак нельзя было допустить, чтобы на них не ринулись дементоры. Формально Том находился в том же положении, ведь тисовая палочка продолжала удерживать в воздухе ворона. Но как-то было совершенно ясно, что самому могущественному темному магу столетия не составит труда избавиться от четырех школьников – и он бы сделал это с одинаковой легкостью либо с помощью беспалочковой магии, либо забрав палочку Миранды. И судя по напряженным лицам всех остальных, включая Гарри, они это тоже понимали.       – Предлагаешь возобновить наш последний разговор? – дерзко спросил Гарри и кивком указал на Миранду, а потом перевел выразительный взгляд на Патронуса-ворона. – Похоже, ты с тех пор все-таки что-то переосмыслил?       Значит, Поттер тоже все понял правильно… Миранда обреченно прикрыла глаза. Дипломатия – явно не самая сильная сторона Гарри. Ну кто его за язык тянул, да еще в такой момент?!       – «Переосмыслил»? – Том сделал вид, будто задумался, а его губ коснулась улыбка – застывшая, лишенная живого чувства. – Что же, можно сказать и так… И, полагаю, у тебя еще будет возможность прочувствовать это в полной мере. Я позволю тебе увидеть самому…       Глаза за круглыми стеклами очков недоуменно расширились, теперь Гарри смотрел с замешательством – слова Реддла явно предполагали какую-то долгосрочную перспективу. А Том взмахом палочки развеял Патронуса и взял Миранду за руку.       – Увидимся, Поттер.       Она успела снова ощутить подступающий холод от оживившихся дементоров, но эмоциональная опустошенность не нахлынула – в следующее мгновение на глазах изумленных гриффиндорцев они трансгрессировали. Миранда едва успела в последний раз посмотреть на бывших друзей, увидеть обращенный к ней растерянный взгляд Гарри, как холл полуразрушенного дома растворился в воздухе.