Танец Мечей: Дело о Шинсенгуми

      Зима нынче выдалась снежной, снега было много и он как раз подходил для весёлых игр в снежки или лепки снеговика. А в этот день ещё и выдалась прекрасная тёплая погода, февральский день был тёплым, потому танто школы Аватагучи, к которым присоединился и Иманоцуруги, весело игрались на улице. Старшие* же были заняты рутинной повседневной работой по цитадели. Всё было тихо и спокойно, пока что ревизионисты не подавали признаков активности.       Кашу, первый меч цитадели, поставленный ответственным за новичков, на пути к кабинету Санивы мало представлял кто же прибыл на этот раз. Хотя, где-то внутри, каждый раз теплилась надежда что это Ясусада, но… Но пока что его всё не было и не было. Он ждал своего напарника, потому что со знакомыми, столь близкими цукумогами, было проще, лучше. Да, в цитадели был Хорикава, один из мечей Хиджикаты, он был этому рад в какой-то степени, но тот ждал своей меч, а Киёмицу ждал свой. И оба кого-то ждали. Хотя здесь многие кого-то ждут.       И вот только поднявшись по лестнице к комнате хозяина, он слышит голос, доносящийся из-за дверей. И тот был смутно знаком:       — Что ж, разрешите идти, — сёдзи разъезжаются и из комнаты выходит парень среднего роста, не слишком широкий в плечах, на лицо симпатичный, молодой.       Пока новичок стоит к нему в пол оборота, Кашу его не узнаёт, но стоит тому повернуться к учигатане лицом, как приходит осознание, кто перед ним. Помимо тех физических качеств, что успел Киёмицу отметить при первом взгляде на него, в глаза теперь бросалась опрятность внешнего вида: на тёмных одеждах не было ни пылинки, ни лишней складки. Свой меч новенький держал в руках, а на плечах свободно лежало форменное голубое хаори Шинсенгуми. Прибывший обратился к Кашу с доброй полуулыбкой на губах:       — Киёмицу-кун, я рад снова встретиться, — и склонился в лёгком поклоне.       — Окимицу-сан, я тоже рад Вашему прибытию, — почему-то голос его дрогнул, от вида этого лица и этой улыбки. Да он просто копия своего бывшего хозяина, вот почему!       — Мне сказали, что ты мне тут всё покажешь и расскажешь, первый меч цитадели, — в глазах мелькнул намёк на лукавость. — И так же мне дали эту вещь и я не знаю, что мне с ней делать, — в свободной от меча руке показался золотой колокольчик с разделённым справа деревом мальвы*.       — Что ж, тогда идём, — Киёмицу попытался улыбнуться, но вышло натянуто. Меня не было тогда уже с Окитой, но всё равно мне как-то не по себе рядом с ним. Интересно, кого же будет Ясусаде?

***

      В итоге почти часовой экскурсии по цитадели, напряжение с Кашу чуть спало и он смог спокойно разговаривать с бывшем, а теперь можно сказать и с новым, товарищем. К концу их занесло к додзё, где в этот момент практиковались Муцуноками и Хорикава. Очень кстати, блин…       — Это же мечи Сакамото Рёмы и Хиджикаты Тошидзо? — интересуется Окимицу, поглядывая на соревнующихся.       — Да, они самые, — Кашу кивает в ответ.       Поединок закончился через десять минут, победой Муцуноками. Какое-то время они не обращают внимание на стоящих в дверях мечей, пока Киёмицу не окликнул их, привлекая внимание.       — А, Кашу! — весело улыбается Ёшиюки, переведя взгляд на Секишина. — Ох, у нас новенький? Привет, как твоё имя?       — Секишин Окимицу, меч Саннана Кейске — второго вице-командира отряда Шинсенгуми, — и отвешивает короткий поклон.       — Ах, точно! Я помню тебя и твоего хозяина! Рад с тобой встретиться вновь*, — кивает меч Сакамото Рёмы.       — О-окимицу-сан, я тоже рад встречи с Вами*, — голос Хорикавы дрогнул. Для него встреча с этим человеком тоже была не самой приятной. Точней сказать чувство, которое настигло его при виде Секишина, было для него странно.       — Я тоже рад встречи, — тон обманчиво вежлив, он больше лукавит. Странная он персона.

***

      После Секишина, спустя неделя, приходит Яматоноками. Пришел он поздно ночью и свидеться смог тогда только с Кашу. А по утру он повел Ясусаду на экскурсию по цитадели. Всё было нормально, пока в конюшнях они не натолкнулись на Окимицу. Второй меч Окиты побледнел ещё больше своего при виде учигатаны, скомкано что-то пролепетал и потянул Кашу прочь с конюшен, подальше от Секишина. Киёмицу даже вопросом не задался с чего вдруг его товарищ так себя повел, потому что всё понял. А точней понимал, пройдя через тоже самое. Только вот Ясусаде сложней, он всё-таки приложил руку к убийству Яманами*.       Все следующие мечи Шинсенгуми, что приходили в цитадель, реагировали на Окимицу не лучше. Они его сторонились, обходили стороной и общались только по крайней необходимости. А тому казалось бы хоть что, он повелся дружбой с Муцуноками, даже с Ягеном, с которым Окимицу часто любил поговорить на умные темы. Во время дежурства на кухни он неплохо общался с Мицутадой, тот как не как, а был мечом самого Датэ Масамунэ, а Секишин был мечом человека родившимся и росшем в Сендае. Из-за своей крайней опрятности и чистоплюйства, а также любви к китайской поэзии*, отношения заладились и с Касеном. И от того, что Канесада-старший сдружился с Окимицу, он в упор не понимал, почему его младший брат, Изуминоками, так сторониться своего бывшего товарища. Да и наверное пол цитадели этого не понимали, ведь Секишин с лёгкостью смог расположить к себе почти всех. Точней всех, кого хотел, кто его интересовали, а всех остальных он попросту не замечал.       Сказать почему они Окимицу сторонились могли легко: их хозяева «убили» Яманами. Кто-то отдал приказ, кто-то его подписал, а кто-то был кейсяку* во время сеппуку. Странно, но даже несмотря на все обстоятельства, они чувствовали вину за смерть бывшего хозяина Окимицу. Он был их товарищем, но груз прошлого, легшего на их плечи, не позволял им нормально с ним общаться.       А значит им нужно то, что их сплотит и покажет истинную суть Секишина Окимицу.