Слеза утопшего

      Пробуждение – штука сложная. И неважно, во сколько ты лёг, в пять вечера или четыре утра, всё равно просыпаться нелегко. А если ещё и не в своей постели, то тело непременно скажет тебе о том, как неудобно ему было на новом месте. Конкретно моё тело, донесло об этом через дискомфорт в шейной зоне. Сколько бы раз я её не разминала, напряжение всё никак не спадало. Мне ничего не оставалось, кроме как принять этот изъян и наконец-то встать с кровати.       Проспала я не так много, возможно часа три наберётся. И дело не в неудобной позе для сна, а в том, где я провела ночь. По-моему из-за этого сон выдался таким коротким.       Я вылетаю из коттеджа мордоплюя, как ядро из пушки, – мгновенно и лишь с недолгой задержкой в ванной комнате. Запашок внутри резкий и для того чтобы он выветрился, не хватит и одной недели.       Жаворонков как я нигде не было видно, все спали, причём кто где. Нашлись и такие, кто расположился прямо в центре лестницы. То ли до комнаты не доползли, то ли уже мест свободных не было. Среди них я заметила лишь часть своих однокурсников. Должно ли это значить, что остальные спят наверху? Или они не так давно ушли? На это мне тоже не узнать ответа, пока я сама у них не спрошу, а это полагаю случится не скоро или никогда вовсе.       Как только мои ноги ступают на тротуар, я резко останавливаюсь. Разве не здесь вчера была припаркована машина Чимина? И где она сегодня? Как мне помнится, он воспользовался своей силой и исчез. Или же он переместился именно в неё и уехал? Или эта машина вовсе не его, а той стриптизёрши? Более вероятно, но что это даст, если я продолжу в этом копаться?..       Следующую «остановку» приходится сделать в торговом центре. Отныне о возвращении домой не может идти и речи, но жить-то как-то надо. И я здесь не для трудоустройства и уж точно не для поиска жилья, а по причине того, что та одежда, которая на мне надета, смотрится неухоженной; плюс ко всему от неё не очень то и вкусно пахнет, как наверно и от тела, ведь в коттедже мордоплюя я только умылась и причесалась. Помыться у него я бы ни за что не рискнула.       В первую очередь я покупаю пачки салфеток для интимной гигиены и использую их в туалетной кабинке, а уже потом переодеваюсь в новую одежду. Так как теперь я официально ношу статус «бродяжки», то должна придерживаться соответствующего стиля: вместо элегантных лоферов – недорогие слипоны, на смену вечернему платью идёт более удобное ближе к спортивному. Менять верхнюю одежду мне не по карману, и благо, что от неё не несёт перегаром. Что касается старой одежды, то я размещаю её в новокупленном рюкзачке вместе с обувью и сумочкой. Он небольшой, но вместительный – то, что мне нужно. С причёской не пришлось возиться. Я собрала волосы в высокий хвост. Смотрится он не очень эффектно, так как волосы у меня короткие, но так, они хотя бы привлекают к себе минимум внимания. Финишным пунктом красоты становятся мои любимые фруктовые духи, которые я всегда ношу с собой вместе с бальзамом для губ. Они не такие приторные, как ягодный микс, это что-то среднее между сладостью и нежностью, – золотая середина, которая будоражит лично меня.       Полчаса пути я затрачиваю на то, чтобы дойти от торгового центра до нужной мне кофейни. Как только я подхожу к входу, раздвижные двери сразу же открываются, а добродушные работники данного заведения улыбчиво приветствуют у себя в гостях.       - Добрый день! За какой столик желаете присесть? – интересуется у меня один единственный официант. Для размеров этой кофейни этого вполне достаточно.       - Ам-м, – задумчиво протягиваю я, параллельно разглядывая свободные и занятые столики, а как только улавливаю сидящего ко мне в профиль знакомого мужчину, радостно произношу. – Я сяду за вон тот, у окна, – вдобавок указываю ему рукой.       - А, так вы с молодым человеком. Хорошо, присаживайтесь, я принесу меню. Он как раз ещё ничего не заказал, – напоследок извещает меня работник кофейни и удаляется к барной стойке.       - О, правда? Спасибо, – вдогонку негромко добавляю я.       Значит, я пришла вовремя, иначе он бы не стал голодать или отказывать себе в бодрящем напитке в выходной.       - День добрый, профессор Ким! – уже у столика я выражаю ему своё радужное приветствие.       - Кей, добрый день! – с чего-то изумляется он. – А я уже подумывал уходить. На учёбе вы более пунктуальна, чем вне её.       Уходить? Понятно, опоздала.       - Простите, профессор, – с камнем на сердце извиняюсь я, неуверенно присев на диванчик напротив него. – Давно ждёте? – отважилась спросить я.       - Минут тридцать-сорок.       Так уже около двух часов дня? Временные затраты на шопинг оказались больше, чем я ожидала. И как теперь себя вести? Неловко ему даже в глаза смотреть от чувства вины.       - Простите, что так получилось. Мой телефон разрядился, потому я даже время не могла узнать.       Стоило ли это говорить? Будто профессора интересуют мои оправдания. Что ж, если уже сказала, слов назад не вернёшь.       - Так вот в связи с чем я не мог до вас дозвониться. Это всё объясняет, – он нажимает на кнопку блокировки и, видимо смотрит на часы в телефоне. – На сегодня, кроме встречи с вами у меня планов нет, поэтому, несмотря на то, что вы опоздали, мы можем пробыть здесь столько, сколько вас не утомит.       - Спасибо, профессор Ким! – я склоняю голову и зажмуриваю глаза от своего постыдного поступка.       - Не стоит кланяться, – усмехается с моих действий профессор. – Вы ничего такого не сделали, чтобы отдавать мне такое почтение. Извинения было достаточно.       А мне всё ещё кажется, что нет.       - Ещё раз добрый день! – встревает между нами подошедший официант и кладёт возле меня и профессора по планшету с встроенной картой ассортимента кофейни. – Пожалуйста, ваше меню.       - Большое спасибо! – вежливо откликается Ким Сокджин и берёт планшет. – Давайте, чтобы наше общение казалось более непринуждённым и комфортным, перейдём на «ты»?       - Эм-м, – стопорюсь я. – Даже не знаю, всё-таки вы старше.       - И что? По возрасту я тебе в старшие братья гожусь, Кей, – живо переходит на неформальное общение профессор Ким, чем загоняет меня в угол конфуза.       - Тогда, как мне к вам обращаться?       Думаю, можно попробовать.       - Сокджин, – улыбчиво произносит он, смотря прямо на меня. – Но эта привилегия только за стенами университета, усвоила, Кей? – он игриво машет пальцем, как бы намекая, что нарушение этого несёт за собой определённые проблемы.       - Да, профес.., то есть, Сокджин! – мигом подсуетилась я, изобразив ту же улыбку, что и он, но слегка смущённую.       - В таком случае как насчёт кокосового рафа? – предлагает профессор, переключив изучающий взор на меню.       Я затихаю. Он так интересно ознакамливается с меню. Его глаза приближены к экрану планшета, а пальцы придерживают оправу очков. Он похож на студента старших курсов, внимательно штудирующим новую тему очередной лекции.       - Кей? – я ловлю его взгляд на себе.       - А, я, пожалуй, выпью простой кофе с банановым сиропом.       Я даже не посмотрела в меню, но то, что официант быстро забивает этот заказ у себя в электронном устройстве, говорит о том, что такой кофе есть у них в наличии.       - Твой выбор. А мне один кокосовый раф, – он перелистывает электронную страницу в меню и пробегает зрачками по новому списку. – Десерт?       - Нет, спасибо. Я завтракала.       Лгу, но только потому что не хочу чтобы он тратился, да и от вчерашней выпивки живот как-то непонятно ведёт себя.       - Тогда два шоколадных тортика. У тебя ведь нет аллергии на шоколад? – профессор Ким забирает у меня планшет и отдаёт вместе со своим работнику кофейни.       - Профессор! – за это он бросает на меня строгий взгляд. – Вернее, Сокджин! – исправляюсь я.       - Будем считать, что это ответ «да».       - Пару минут, и ваш заказ будет готов! – уверяет нас работник и уходит к бару.       Ну вот, теперь я не могу ни на что повлиять, остаётся лишь сказать:       - Спасибо.       - Пока не за что, – враз произносит Сокджин и зачем-то лезет к себе в сумку средних размеров.       По прошествии минуты он извлекает из неё power bank, кладёт его на стол и пододвигает ко мне.       - Заряди телефон. Не заставляй родителей волноваться, – вменяет он, но не сурово.       Вот бы все были такими добрыми как Ким Сокджин. Возможно, мир бы это не изменило, но немного светлее он бы явно стал.       - Огромное спасибо!       Я немедля подключаю своё средство связи к переносной зарядке и заметно радуюсь, когда оно включается.       - Так что, Кей, не время ли обсудить самое важное, когда все мелочи уже учтены?       В какой-то мере меня радует то, что Сокджин настроен на нашу беседу в позитивном ключе, но он ведь не забыл, что всё то, что я ему рассказала – не вымысел, а самая что ни на есть, реальность. И да, почему я рассказала всю правду о том, что со мной произошло и как это связано с Пак Чимином? Потому что профессор не из глупых людей. Он умный, а такие на право и налево языком не треплются. А теперь, когда он едва слышно говорит мне о том, что кое-что нашёл в архиве – это показывает то, что он и вправду никому об этом не рассказал. От этого степень доверия к нему лишь растёт.       Когда Сокджин вновь полез в карман сумки, я полагала, что он достанет из неё целую макулатуру с нужной мне информацией, но нет. Из всего возможного и представляемого мной, что он мог взять с собой из архива, он вынимает не более чем листок, на котором, было написано пару заметок в необходимой последовательности. Вот что значит настоящий преподаватель. Навыки запоминания у него на высоте.       - Перед тем, как я начну делиться с тобой тем, что мне удалось найти, давай ещё раз пробежимся по тому, что нам известно. Итак, первое... – он загибает большой палец, поставив локоть на стол. – После того, как ты нашла и надела украшение «Слезы утопшего» к тебе явился мертвец, в память которого оно и было сделано, – я уверенно киваю. – Второе… – он загибает следующий палец. – Когда он появился, то вогнал эту подвеску с цепочкой тебе под кожу в область над грудью и тогда на ней образовалась татуировка цветка Олеандр, которая, как ты сказала, буквально горит, а порой ещё и зудит, а совсем недавно один из её лепестков даже потемнел.       - Да, но вот вчера с цветком произошло ещё кое-что, – лучше осведомить его об этом, пока мы говорим.       - Что именно? – спрашивает профессор, пододвигаясь ближе к столу.       - Один лепесток исчез.       - Осмелюсь предположить, что ты не поняла, из-за чего это случилось, – заключил он, видимо считав мои мысли по выражению лица и тону голоса.       - Ни одной гипотезы.       - Кей, что касается потемнения лепестков или исчезновения, то в этом я тебе не помогу. О таком не пишут везде и всюду, поскольку этот случай, легко выражаясь, «нестандартный». Но сейчас ты та, кто о нём планирует писать, и кто занесёт его в историю. Поэтому мой тебе совет: попытайся проанализировать те дни, когда цветок стал вести себя иначе, и попробуй выяснить, что на него повлияло.       Я напряглась. Совет дельный, потому как это правда, только мне под силу узнать, как и в связи с чем татуировка стала меняться и что может от этого в дальнейшем случиться. Однако сделать это будет далеко непросто.       - А вот и ваши десерты с напитками, – сообщает нам официант, переставляя с разноса на стол тарелки с блюдами и, наполненными кофе, чашки. – Приятного аппетита! – желает он в конце и убегает к другим гостям.       Сокджин берёт чашку рафа и делает глоток.       - Трудно не то, что поверить, а ещё и предположить, что то, чем ты со мной поделилась – чистой воды правда. Для меня услышать от тебя подобное – как прослушать очередной, всем известный исторический факт и запомнить его для дальнейшего использования в преподавании. Конечно же, я расскажу тебе о том, что отыскал в архиве, но это будет строжайшим секретом, который ты должна пообещать, что не будешь распространять куда-либо, кроме как для работы на конкурс. Договорились?       Он не верит, хотя пошёл искать всевозможную информацию в архиве, куда доступ разрешён далеко не каждому, а лишь некоторым преподавателям нашего университета, среди которых профессор Ким самый молодой.       - Тогда, если вы до сих пор не верите мне на слово, то я заставлю вас.       Что поспособствовало моей смелости в общественном заведении расстегнуть замок платья до середины груди – неизвестно. Наверно, я хотела, чтобы Сокджин перестал сомневаться в верности моих слов и без подозрений помогал, ввиду того что обратиться с такой «бесценностью» мне больше не к кому, а тянуть на себе всё это в одиночку – не по моей части.       - Кей, что ты делаешь? Застегнись, пожалуйста, – вместо меня кофейню оглядывает Сокджин, чтобы удостовериться, что мы находимся вне внимания чьих-либо любопытных глаз.       - Я хочу, чтобы ты взглянул на это сам.       - Нет! Прежде всего, из-за уважения к тебе, как к своей студентке.       - Прежде всего, Сокджин, – отчего-то пререкаюсь я. – Ты обязан взглянуть, потому что это случай из моей жизни, который в будущем сможешь использовать только ты на своих лекциях, в научных работах или ещё где-нибудь. А, так как это действительно может случиться, то ты как минимум должен не просто мельком взглянуть на зону над моей грудью, а тщательно её рассмотреть, чтобы в дальнейшем говорить о том, что ты лично видел, а не слышал в теории.       - Если бы ты так всегда на парах умела убеждать своими доводами, я бы сейчас был менее удивлён.       Мы оба усмехаемся, и он, наконец-то наводит свои зрачки на зону от моей ямочки на шее до надгрудья. Я придерживаю разведённые в стороны бока раскрытого фрагмента платья, чтобы Сокджину была видна вся татуировка. Сама же я пытаюсь держать мысли под контролем, успокаивая себя следующим образом: «это для убедительности, не для соблазнения или совращения, как может показаться кому-то со стороны».       - Она выглядит.., ужасно, – всё, что говорит мне Сокджин, по прошествии минутного осмотра татуировки. – Кожа изрезана, да ещё так искусно, как будто поработала рука мастера.       Я, не комментируя, застёгиваю платье и отпиваю из своей чашки кофе.       Можно расслабиться, учитывая его интерес, он поверил.       - Тот лепесток, который закрашен и выглядит как синяк, болит?       - Нет. Даже когда он, раз уж мы так выражаемся, «закрашивался», то всего-то зудел.       - А исчезнувший лепесток? Их же пять было?       - Да, пять. Я поразилась, что такое оказалось возможным. Да до такой степени, что после исчезновения он от себя и следа не оставил. Поначалу была, конечно, краснота, но как ты видишь, её сейчас нет. Вполне нормальная, чистая кожа, как и всегда, к которой я привыкла и с которой с рождения живу. Но, перед тем как он пропал, ощущения были такие, словно тебя многократно протыкали кучей толстых игл. Противная, тягучая боль, но и не такая изводящая, как от возгорания всего шрамирования.       - Ты обсуждала это с Пак Чимином?       Вспоминая все мои с ним встречи и попытки, что-то узнать, выходит, что получить какие-то ответы от Пака…       - Это очень.., и очень сложно. У него своеобразный характер.       - Ты поймёшь его.       - Не думаю. Он же даже не человек, – категорично отчеканиваю я.       - Помни об этом, потому что это одна из причин, почему он такой.       Да как о таком забудешь, когда он постоянно проявляет свои силы?       Сокджин совершает ещё один глоток сладкого кофе, затем удобно располагает на переносице очки и устраивает локти на столе.       - Ты хорошо помнишь, на чём закончилась история Пак Чимина?       - Он утонул, а его подруга детства Ю Минри, в память о нём, сделала подвеску.       - Всё украшение, – поправляет меня Сокджин. – А позже…       - Она попросила мужа оставить изготовленное ей ювелирное изделие в его музее, – намеренно перебила я, чтобы показать Сокджину, что точно всё помню.       - Да, – улыбается профессор оттого, что я хорошо усвоила его «материал». – Но, какой бы печальной не показалась тебе эта история, на самом деле, её подробности куда более неутешительные.       - Всё намного хуже того о чём вы нам рассказывали? – я произношу это слишком тихо от незнания того, что в себе кроет тайна жизни Пак Чимина.       - Слушай внимательно, Кей и постарайся запомнить всё. Потому что, если понадобится, в один день эти знания станут твоей силой.       Я отставляю полупустую чашку кофе, из-за того что попросту ничего в меня не лезет. Я шокирована уже одними предупреждениями Сокджина.       - Когда украшению выделили место в музее, посетители стали уделять много внимания его истокам, отчего этот предмет быстро набрал популярность среди класса общества, заинтересованном в памятниках истории. Как писалось в одном из документов архива, любопытство немалой массы людей потревожило и без того не совсем упокоенную душу Пак Чимина и призвало его в наш мир. Но, Пак Чимин появился не возле вещи, которая была с ним связана, а где, как ты думаешь?       - Рядом с Ю Минри?       Сокджин кивает, а я боюсь представить, что было дальше. Случилось ли с ней тоже, что и со мной? Или всё произошло как-то иначе?       - В один летний день, в общий выходной Ю Минри и её мужа, они и их годовалые близнецы, – мальчик и девочка крепко спали, что было совершенно нормальным для ночного времени суток. Как и в твоём случае, всю квартиру затянуло густым, чернее чёрного туманом. В тот день, первое, что перед собой увидел Пак Чимин была Ю Минри, сладко спящая в кровати со своим мужем. Скажи, Кей, легко ли такое видеть человеку, безнадёжно влюблённому даже после смерти?       Когда твоя жизнь оборвалась на разбитом сердце и возродилась на этом же моменте…       - Вероятно, что нет.       - Больше, чем просто «нет», – вздыхает Сокджин, словно некогда сам проходил через такое, хотя почему я отрицаю это, ведь всё допустимо. – Его чувства по отношению к ней остались неизменными, но злость на то, что на месте его мужа мог быть он, поглотила его подобно голодному киту. Хоть я и восхищён благородным поступком Пак Чимина – пожертвовать собой ради счастья любимой, в следующем поступке я его никак не поддерживаю, правда и судить не стану, потому как никому неясно, что по возвращении к прежней жизни переживает в себе человек… После смерти, Пак Чимин уже тогда был наделён силой владения серой стороны стихии: молнии, дождя, ветра и тумана. Они – его энергия, с помощью которой ему удалось переместиться и пробыть какое-то время в нашем мире. Но эта энергия ещё и источник разрушения, который, на тот момент, управлялся его эмоциями и за счёт которых он с лёгкостью убил детей своей возлюбленной, а после разящей молнии, от звука которой проснулись Ю Минри и её муж, и их тоже.       - Убил? Он убил и её? Всю семью?       У меня не укладывалось это в голове. Как так можно было? Это вне моего понимания.       - Да, Кей, и в ту же ночь Пак Чимин пропал, а родители мужа Ю Минри после убийства их сына распорядились, чтобы сотрудники музея избавились от несущего смерть украшения. Эту историю запретили распространять, как и создавать её прототипы, вот почему о ней нет никакой информации в интернете, а то, что я вам рассказывал на паре – единственная часть, о которой ещё можно найти сведения в старого выпуска журналах и газетах, если конечно ты связал свой род деятельности с историей или журналистикой.       - От него же избавлялись, – нервно покусывая губу, высказываюсь я. – Так, как так вышло, что я нашла эту памятную ценность на улице?       - Её перевозили в место утилизации и по одной из людских сущностей, потеряли. Родителей мужа Ю Минри известили, что украшение было уничтожено и, до твоего случая, абсолютно все, кто ещё хоть как-то знал обо всём этом, так и думали.       В этот миг мои нервы дают сбой. Не так давно я наблюдала за тем, как жестоко Чимин обращался с моими сверстниками в парке; как проигнорировал просьбу о помощи, когда в области над моей грудью прорисовывалось шрамирование цветка Олеандр; тот день, когда он чуть не сбросил меня с балкона и весь вчерашний вечер. Я пригласила на рэп-тусовку мертвеца-убийцу, попросила его помощи и, самолично, поселила в своей квартире. Да как он ещё вчера никого на тот свет не отправил? Бояться то надо было не того, что он лишит меня девственности, а того, как бы он не свернул мне голову.       - Кей, почему ты плачешь? – Сокджин берёт меня за одну руку, в то время как второй я вытираю с лица слёзы.       - Мне страшно, мне очень страшно, Сокджин. Он не сверхчеловек, не мертвец, Пак Чимин – убийца. Он даже ту, которую любил, лишил жизни. Боже, у вас есть успокоительное? – я продолжаю плакать, кое-как сдерживая в себе волнение.       - Может не стоит прибегать к препаратам? Давай я лучше закажу тебе зелёного чая с мятой? – на лице Сокджина тоже присутствуют доли беспокойства, и он уже готов поднять руку, чтобы подозвать официанта, но я быстро её хватаю и опускаю.       - Нет, чай не поможет, если я сейчас сильно разволнуюсь, татуировка начнёт жечь и Чимин появится здесь. Не уверена, что справлюсь с этим самостоятельно, поэтому если у вас есть успокоительное, пожалуйста, дайте мне его, пока ситуацию ещё можно контролировать.       Я была настолько жалкая в эти минуты, что Сокджин не отказал, и шустро предоставил мне бутылёк стресса понижающего средства. Следом он попросил у официанта воды, которую тот нам быстро принёс, и я тотчас разбавляю с ней некоторую часть капель успокоительного, а затем живо всё выпиваю.       - Вы знаете, по какой причине Чимин тогда пропал, а в этот раз задержался в наш мире? Украшение же, что в те годы, что сейчас не уничтожено.       - Дело всё в том, Кей, что в тот раз, Пак Чимин остался без, как бы выразиться, подпитки. То есть он был неосязаемой душой, которая истратила всю свою энергию на убийство живых, и растворилась вместе с туманом. А в случае с тобой.., я, конечно, не знаю, что было у него на уме, но мне кажется, что он решил материализовать себя через установление связи с твоим телом и осуществил он это через подвеску.       - То есть, ты предполагаешь, что я для Чимина, – что-то вроде донора, который даёт ему энергию, чтобы он вновь не переместился в загробный мир?       - Из всего этого складывается вопрос, Кей, – глаза Сокджина внезапно поникают, и он отводит их к окну. – Сколько ещё ты будешь его донором?       - Со мной всё нормально. Побочных эффектов нет, – суетясь тараторю я.       - Как раз таки есть. Это твоё шрамирование и является побочным эффектом. И чем больше ты разузнаешь о том, от чего зависит его на тебя влияние, тем быстрее ответишь на вопрос о сроке поддержания жизни Пак Чимина среди живых.       Я склоняю голову вниз, поджав крепко губы, тем временем две слезы падают точно на онемевшие от неприятного разговора пальцы рук.       Стоит ли мне надеяться на то, что где-то в одной из точек нашей планеты уже разработали машину времени? Я хочу вернуться в тот неудачный день, но не увести себя подальше от того района, где нашла эту подвеску, а самолично уничтожить её любыми способами, чтобы никто как я не пострадал.       - Но как все узнали, что семью убил именно Пак Чимин? Это ведь мог быть вор или любой другой живой убийца.       - Когда Ю Минри бежала на крик детей в детскую, то вызывала полицию. Они как раз принимали вызов, но когда уже хотели положить трубку, то услышали визг Ю Минри и шёпот: «здесь кругом чёрный туман и призрак Пак Чимина». Сложное было дело для расследования. Органы следствия даже отказались сообщать о нём до тех пор, пока бы не нашли настоящего преступника, но когда сроки подошли к концу, то в итоге они прикрепили к делу запись последних слов Ю Минри и закрыли его. Ведь так проще.       Неплохо они так отделались. Хорошо ли им сейчас живётся, людям при повышении? И думают ли они о тех, кто по прошествии нескольких лет страдает от их липово расследованного дела?       - У меня есть ещё вопрос, Сокджин.       - Какой? – он снимает свои очки, вынимает из кармана рубашки платочек и вытирает им, видимо, запотевшую оправу.       Душновато здесь.       - Отчего изменился цвет подвески? У вас на презентации она была голубой, а у моей тёмно-синяя. Это же что-то значит, я правильно понимаю?       - Я предполагал, что тебя это заинтересует, а потому не зря задержался допоздна в архиве.       Если так поразмыслить, то профессор Ким провёл там около суток, или двое? От осмысления этого в моей душе что-то с дискомфортом рвётся, как хрупкий осенний лист дерева.       - Раньше подвеска была голубая, поскольку душа Пак Чимина пребывала в упокоенном состоянии, но после кровопролития в квартире Ю Минри, она потемнела до тёмно-синего цвета, – когда Сокджин ознакамливает меня с маленькой, но не менее важной, по сравнению с другими, информацией, то далее надевает очки обратно.       Мистика во всём. Украшение, её цвет, шрамирование и то, как оно себя проявляет, а вместе со всем этим ещё и Пак Чимин со своими сверхсилами. И если бы не упоминание о том, что его эмоции не всегда ему подконтрольны, возможно, я была бы менее напряжена.       Сегодня Сокджин сказал мне: «слушай внимательно, Кей и постарайся запомнить всё. Потому что, если понадобится, в один день эти знания станут твоей силой». Я выслушала его, и так прекрасно всё запомнила, что в данный момент задумалась над тем, как было бы чудесно вычеркнуть это всё из памяти и забыться в амнезии. Потому как я обычный человек, который и просмотр фильма ужасов то с трудом переносит. А тут такое…       - Кушай тортик, – просит Сокджин, и приступает первый.       - Да.       Аппетит меня всё также не посетил, зато мысль о том, когда я ещё поем не тратясь, моментально.       ♠♠♠       Несколько раз, нажав на кнопку звонка, я впоследствии жду, когда ко мне кто-то выйдет, между тем, застёгивая пальто на все пуговицы.       На улице свечерело, ввиду чего чувствовалось, как холодает, особенно остро, когда минутами ранее я вышла из тепло отапливаемого автобуса.       Широкие и высокие ворота, перед дверьми которых я стою, очень высокие. И если бы не выглядывающая из-за них крыша дома, я бы оценила их фразой: «достают до небес».       Что насчёт встречающего меня человека, его шагов не слышно, да и в принципе отсюда я улавливаю один шум воды, похожий на струящийся фонтан.       Эта территория вообще кем-то охраняется? Обычно, при звонке начинает лаять собака, заявляя этим, что у данного жилья есть сторож, но конкретно у этого, кажется, система охраны совсем иная.       Едва я касаюсь пальцами звонка вновь, но не успеваю нажать, как двери открываются, и меня встречает девушка с ошарашенным лицом.       - Кей? Что тебе нужно?       Я и сама не в восторге от того, что нахожусь здесь.       - Привет, Доён.       Сегодня она другая. Всё время распущенные волосы собраны в косу колос, макияжа нет совсем, но от этого девушка не утратила своей привлекательности. На ногах обычные меховые тапочки, а на теле, цвета лагуны, длинная пижама с поверх накинутой белой курткой.       Доён переступает мешающий нам обеим порог, но перед тем, как прикрыть за собой дверь она широко её раскрыла, невольно дав мне увидеть датчик, мигающий красным фонарём, установленный у входа под крышей жилого строения.       Значит у неё автоматизированная система охраны.       - Ты последняя из тех, кого я когда-либо могла представить увидеть у своего дома. Сама понимаешь почему.       Всё так. Мы не подруги и не хорошие знакомые, чтобы приходить друг к другу в гости. Мы вообще никак не взаимодействуем, кроме того, что пересекаемся взглядами в университете. Бывают исключения, когда мы коротко пообщаемся, но это происходит лишь из-за мордоплюя, как собственно и сегодня. У меня не было, и всё ещё нет номера телефона Доён, чтобы я связалась с ней на расстоянии, однако её домашний адрес известен всей нашей группе. До их отношений с мордоплюем многие одногруппники за ней ухаживали, и многое о ней обсуждали. Самой важной и громко озвучиваемой темой было не что иное как её адрес, но удивилась она всё же не тому, что я здесь, а тому «с чего бы мне здесь быть?».       Я держу в руках свой мобильный, но так и не решаюсь его ей передать. Меня разрывает на части от того, насколько нужно проинформировать Доён о проступке её парня и нужно ли в принципе? Всё же я лезу в их отношения, а так не должно быть. Они оба взрослые и сами строят своё совместное будущее. Если рассуждать так, то мне стоит убрать свой мобильный и уйти, но если оно не так? Что если мордоплюй морочит ей голову, а Доён верит всем его оправданиям? Если же вообще он оправдывается…       - Ну, так что у тебя? Помолчать пришла?       Её слова меня как-то подтолкнули. Благодаря ним, я разблокирую телефон и нахожу запечатлённое вчера фото мордоплюя с той незнакомкой. Но опять же, когда я поднимаю глаза на Доён, нейтрально смотрящую на меня, то свою руку ей не протягиваю.       Да как ему пришло в голову ей изменить? Доён же идеальна!       - Ты хочешь мне что-то показать? – заключает она, исходя из моих действий.       - Да, – как-то быстро. – То есть, нет,.. вернее, да.       Да что я несу?       - Так да или нет? – недоумевает она.       Если я ей покажу, она расстроится, а если нет, то ещё сильней, оттого что узнала об измене своего парня не сразу, а спустя время.       - Надо полагать, да, – выпаливает за меня она и вырывает мой мобильный. – Иначе ты бы сюда не пришла.       Вот теперь поздно что-то обмозговывать.       Доён мигом смотрит в разблокированный экран, а я, тем временем, не отрываю свой взгляд от неё.       Странно, но эмоции на её лице прежние, хотя отчего-то она оглядывается по сторонам. Убеждается в том, что около нас никого нет?       - Ты кому-нибудь ещё показывала это фото?       - Зачем?       Она думает, что я этим снимком хочу слухи распустить по университету? Хотя, чему изумляться? Доброту люди давно перестали ценить.       Доён живо перебирает пальцами по сенсорным кнопкам. Видимо удаляет фото. Впоследствии отдаёт телефон мне.       - Без доказательств тебе никто не поверит.       - Слухи тебя беспокоят значительней непотребного поступка твоего парня?       - Мне не нравится, что об этом знаешь именно ты, наша невинная Кей, – злобно бросает Доён, открыв дверь к себе во двор. – Уходи и не приходи сюда.       - Доён, я не собиралась никому…       - Хватит! Повеселилась над тем, какие хреновые у меня отношения с Юнги? Теперь вали отсюда!       Доён захлопнула дверь, а я осталась стоять на месте до тех пор, пока не услышала, как она зашла в дом. Я не зла ни на неё, ни на её грубые слова и нежелание меня видеть. Это всё объясняется. Мордоплюй – ещё тот подонок, но он ей нравится. Судя по всему, она прощает ему всё, а в ответ такой же отдачи не получает. Что ж, некоторые отношения на этом и строятся. Кто-то любит больше, кто-то меньше, а кто-то совершенно не любит и нагло этим пользуется. Грустно, что отношения Доён складываются по последнему типу. И всё-таки мне не жаль её. Это был её выбор. Пусть сердцем управлять нельзя, но ситуацией можно. Для этого у нас есть разум, который послушней кого-либо. И если бы Доён того хотела, то уже давно избавила себя от тяжёлой ноши манипуляций мордоплюя.