Слеза утопшего

      Я потеряла счёт тем, преимущественно, женским песням, которые исполнила совместно с Ханбином и Бобби. Не ожидала, что они будут настолько хороши в пении и танцах. Неважно, какой трек мы ставили, они пели не только припев, что является моим достоинством, но и куплеты. В один миг, Ханбин и Бобби подмечают мой нескрываемый шок, по поводу этого, и мельком конкретизируют, что если бы они исполняли песни мужских групп, то вряд ли смогли бы исполнить и припев без помощи субтитров на экране. Так что им всего-навсего повезло, что мы раз за разом останавливаем выбор на девчачьих песнях.       Ещё одна особенность заключалась в том, что мы договорились во время припева усердно петь в микрофон, а также исполнять оригинальную хореографию. Где-то я справлялась, но за отточенными движениями ребят явно не поспевала. И то ли чтобы я не расстраивалась, то ли потому что так всё и было, они как-то шепнули мне, что частенько проводят время в караоке и могут слаженно станцевать как часть песни, так и всю её разом.       Во время песен, хореографию которых я абсолютно не знала, Бобби указывал мне стоять между ними, так как стоя где-то сбоку я чересчур выделялась. Так даже было интересней и веселее всем, потому что я подобно суперзвезде блистала своими своеобразными движениями, при этом, не теряя сил и надсаживая горло.       Порой моя импровизация пугала Бобби и Ханбина, но чем больше пугала, тем сильнее смешила. В порыве зажигательных мотивов, я в ритм стучала ладонью по микрофону, создавая при этом живой бас, или расстёгивала застёжку обуви, а потом швыряла её то в соседние стены, то в потолок, что заставляло Бобби и Ханбина ложиться на пол, как при опасности, пролетающей мимо гранаты.       По обоюдному согласию, в связи с усталостью и периодическим кашлем от сверхбольшого напряжения голосовых связок, последней песней для исполнения стала «Red Velvet – Sappy». Но, так как она была завершающей, мы должны были произвести всё на высшем уровне, так, как будто мы айдол-группа, завершающая свой концерт. Сначала мы распределили роли, не забыв обосновать свой выбор. Бобби был за Джой, потому что он, как и она, не любит зануд. Ханбин за Йери, потому как его привлекают остроумные, как он выразился – дамы, а я за Вэнди, так как у меня нет проблем с английским. Парни упёрто добивались того, чтобы я отыгрывала Айрин, объясняя это тем, что есть во мне что-то такое таинственное и завораживающее от неё, но я настояла на своём. Кроме того, к нам подтянулись Джису и Чэён, пояснившие, что «неполноценная группа – это не группа, а одно название». Ввиду такого заявления мы не смогли им отказать и охотно приняли к себе, где первая девушка взяла на себя роль Сыльги, а вторая – Айрин. В таком составе мы начали своё мега-выступление для двух фанатов и единственных слушателей, – Тэхёна и Лимарио. Они подпевали нам на припеве, попадая в ритм руками, хлопали и поддерживали криками «вау!», когда Бобби и Ханбин двигали ягодицами, или забирались на край стола, одновременно с чем взмахивали вымышленными юбками почти до живота. Бесспорно, настроение поднималось у всех. Ещё полчаса назад я была зациклена на том, как эта компания будет со мной общаться, после случившегося, а сейчас что?       В течение моего соло Бобби, Ханбин, Чэён и Джису приободряющее кричали в микрофон, заменив слово в строчке текста с «come on, boy!» на «come on, baby!». Лимарио тоже выкрикнула это пару раз. Незадействованным оставался лишь Тэхён, но это меня уже практически не волновало.       Музыка в совершенстве сумела отбить напрасные мысли и вывести меня из уныния. С ней я не чувствую угнетения, только раскрепощение.       В начале песни Чэён и Джису пришлось под неё подстраиваться и запоминать танец на припеве, из-за того, что они располагали знаниями лишь в словах. Но уже к финалу, все плясали как профессионалы и истинные участницы Red Velvet. Лишь в одном критерии в нас можно было увидеть копию – в прослушивающихся, местами и перепевающих, грубых, сильных мужских голосах Бобби и Ханбина, которым мы позволили допеть в дуэте, а сами, втроём, только танцевали. Овации от публики посыпались сразу же, как и смех. Не хватало маркеров для автографов и букетов, чтобы закидать нашу небольшую сцену.       Когда мы впятером кладём микрофоны, то направляемся к столу, чтобы перевести дух. Парни занимают диван у выхода, а мы с девчонками у стены напротив. Сев, я сперва беру со стола бутилированный холодный, чёрный чай и, открыв его, жадно принимаюсь пить. Руки чуть-чуть трясутся, а тело смиренно прилипло к спинке дивана.       Да, танцы утомили, но это было приятное утомление. Правильно говорят, – чтобы привести разум в порядок, достаточно попахать физически. Вот он результат: ни единой мешающей мысли, ни желания вставать и заниматься ещё чем-либо. Во мне преобладает неукротимое желание отдыха, перевешивающее всё, и которого всегда навалом.       - Sappy sappy, – до сих пор находясь под соблазном, напевает Ханбин, поставив на стол баночку колы.       - Too cutie cutie, – тут же подпевает другу Бобби, разведя колени и раскинув руки вдоль спинки дивана.       - Ещё заход? – предлагает Джису, сняв с себя кожаную куртку и положив её рядом, оставшись сидеть в борцовке и кожаных приталенных штанах. Среди меня, Чэён и Лимарио она выделяется своим дерзким образом. Во время танца, я думала её будет стеснять одежда, но по тем чётким движениям, которые она выдавала, этого было не сказать.       Густые длинные волосы Джису собирает в пучок, видимо по той же причине, по которой сняла куртку, – здесь стало жарко.       - Как только передохнём, так сразу. Не торопись, – Ханбин налетает на еду, а конкретно на сырную косичку, выделяющуюся среди всех закусок, чтобы восполнить утраченную энергию.       Я следую его примеру, но менее пылко, и разбавляю свой рацион несытными, да и не совсем полезными, но такими манящими чипсами и сухариками.       - Оно ведь настоящее?       Когда никто не откликается, я подмечаю любопытный взор Ханбина в районе своей груди. Взгляды остальных тоже устремлены на меня.       Неудивительно, что он спрашивает о шрамировании, когда оно выставлено на всеобщее обозрение благодаря дугообразному вырезу блузки. Прикрыться мне нечем, верхнюю одежду я оставила сушиться на батарее ещё до того, как меня пригласили попеть, а руками… Зачем? Если забежать вперёд, то даже если я заслоню обзор на Олеандр, то, так или иначе, долго прятать его не смогу. Или руки затекут, или я переключусь на что-то и забуду, что должна была укрывать своё шрамирование. Поэтому, лучше пересилить себя и обсудить не привлекающую меня тему сейчас, чтобы потом к ней не возвращаться.       - Да.       - Джису, потрогай, – просит её Ханбин, затем снова любопытствует у меня. – Это же шрамирование?       - С чего бы мне?! – как гром разносится у моего левого уха.       - Хочешь, чтобы я потрогал? – возмущается Ханбин с набитым ртом. – Какая же ты невоспитанная, Джису! Ай-яй-яй!       - Причём здесь воспитанность, Ханбин, когда Кей может и без чужих касаний ответить на вопрос?!       - Ваа-у-у, оно такое необычное, – восхищается отвратительным рисунком Чэён, водя подушечкой указательного пальца по контурам лепестков Олеандра. – Впервые вижу на теле девушки подобное.       - Ну вот, в чём была сложность? – указывая ладонью вверх на Чэён, возмущается шатен. Между тем Джису, точно меткий стрелок, поражает его острым взором, полагаю, лучше кого-либо, разбираясь в лукавой натуре Ханбина.       - У какого мастера набивала?       Меня застаёт врасплох и вопрос, и человек, который его задал, – Лимарио. Не уж-то она хочет такую же? Для чего? У неё такая ровная, безупречная кожа, зачем её портить каким-то артом, который в будущем надоест, и от которого не избавишься, если уж он будет нанесён шрамом?       - Да, расскажи, Кей. Несмотря на то, что это какой-то девчачий цветок, смотрится он круто. Даже я бы набил себе такой, – выражает мне комплимент Бобби.       Круто? То есть, вот так они считают? Как изуродование кожи, даже путём обычного введения краски, может восприниматься как нечто классное? Оно не улучшает твоё здоровье, не делает из тебя кого-то статусом выше, не расширяет твои горизонты в духовном познании мира. Изуродование кожи – бесполезно, более того, в его власти спровоцировать такие заболевания как: гепатит, отёчность, ВИЧ, и я уверена, что на этом список не заканчивается. Если посмотреть на отношение к татуировкам в религии, то, например, в буддизме нанесение тату может помешать твоей реинкарнации после смерти, а в исламе и вовсе воспринимается как страшный грех, за который осуждают и проклинают. А мой опыт? Если бы он не был связан с мистическими силами, я бы непременно им поделилась. Нет в татуировке чего-то крутого или клёвого, сплошное горе.       - Я случайно наткнулась на него, он был в Пусане проездом.       Затянувшемся…       - А, иностранец. Дорого взял? – забросив горсть сухариков в рот, Ханбин начинает их с громким хрустом пережёвывать.       - Порядком.       И всё ещё берёт, мародёрствуя финансово и ментально.       - Почему цветок? – донёсшийся низкий тон голоса пробрал меня до костяшек пальцев. Его представитель быстро находит меня орлиным взглядом, от которого я и пыталась закрыться Джису, но не вышло.       - Эм.., я, – под пытливыми глазами я веду себя шатко. Едва прядь волос, которая, как мне показалось, некрасиво лежала, удаётся заправить за ухо. – Я очень люблю цветы…       - И этот твой любимый? – приманивает меня на себя Чэён, не касаясь. Моё внимание невольно оказывается на ней, потому как, с появлением Пак Чимина, слово «любимый» стало неуместным для этого вида цветка.       Олеандр, при всей его восхитительной красоте, помимо предостережения, носит с собой значение опасности. Он ядовит, им можно отравиться. Его листва, при попадании внутрь, уже через несколько часов вызовет боль в животе, тошноту, рвоту и это в лучшем случае, в самом худшем у человека произойдёт остановка сердца. Пусть Олеандр раньше и настораживал меня своими свойствами, но желания не приобретать такой цветок у меня отсутствовало, до тех пор, пока он не вошёл в мою жизнь, будучи шрамом над грудью, вреда от которого больше, чем от самого растения.       - Из цветов мастер идеально делал только такой, пришлось согласиться.       - Не жалей об этом, он выглядит прекрасно, – Джису наклоняет голову ко мне, любуясь шрамированием.       Не жалеть я вряд ли перестану, но надежда на это таится где-то глубоко внутри меня. Один лепесток исчез, причём бесследно. Так что гарантия того, что это повторится, не исключена, как впрочем, и закрашивание лепестков.       - Он таким и должен быть? Четырёхлистным? Кажется, что одного лепестка не хватает. А ещё вон те затемнены чем-то, что за фишка такая?       Меня не отталкивает ни наблюдательность Ханбина, ни его попытки выведать больше о шрамировании. Мы общаемся. Он, как и я, не собирается упускать момента, чтобы узнать друг о друге что-то ещё, тем более что с этого и завязываются прочные узы дружбы, не так ли?       - Чтобы ты спросил! – встревает Джису, которая, вероятнее всего, отнесла интерес своего друга к допросу. – Сказали же тебе, что мастер только такой умел делать. Что привязался-то?       - Чего наезжать то так? Как будто я квартиру твою ограбил…       - Это ты сейчас всерьёз сказал или так выразился?       Джису помрачнела.       - Спокойно. Давай без вот этого.       - В смысле «без вот этого»?! Отвечай, живо!       - Джису среди нас всех побогаче будет. У Ханбина и Бобби от её квартиры ключи есть. Порой они к ней заглядывают, чтобы в приставку порубиться, – разъясняет мне взбалмошность подруги Чэён.       - А-а, – протягиваю я, задумавшись. – Но, неужели..?       - Нет, они бы ни за что ничего не взяли. Они скорее к ней все свои вещи перенесут, чем что-то вынесут. Квартира Джису по сравнению с той, которую снимают парни – президентский люкс, а у них так, обычная румка* на двоих.       - Кей, пропусти меня, – вежливо, с хрипотцой просит Джису, вскочив с места.       - Нет, Кей! Не смей! – запротестовал Ханбин. – Если ты это сделаешь, то предашь меня!       - Я? В чём предам? – обескураженная я, указываю на себя.       - Да не слушай ты этого плута, – Джису зло косится на друга, суетящегося на мягкой мебели. – Пропусти, – повернувшись ко мне, от той её суровости и следа не осталось. Джису улыбалась. Ей бы в актрисы с таким навыком – лихо менять мимику лица.       - Пожалуйста, – я подгибаю ноги впритык к низу дивана, и Чэён вместе со мной, ожидая, когда Джису пройдёт мимо нас.       - Нет, нет, нет! Не подходи! – Ханбин практически залезает на бедную Лимарио, которая еле успевает отмахиваться от мужских рук, отчаянно старающихся крепче ухватиться за неё, как за ветку дерева, чтобы на ней повиснуть и спастись от пасти свирепой акулы.       - Ханбин, отвали! – сразу раздражается блондинка, хотя и сама ведёт себя не лучше. Она, то и дело, плотнее жмётся к плечу Тэхёна, который явно не норовит принимать в этом участие и с равнодушием пожёвывает кусочек сырной косички.       - Накрутишь себе чёрти что сначала, потом не только сам себя доводишь, но и остальных, – поучает Ханбина Джису, стоя у края стола и не спуская с него выразительных глаз. – Я петь шла, а не тебя лупить.       - А, да? – замирает Ханбин, совсем придавив корпусом Лимарио, которая впрочем, и не жалуется. Даже завидно. Она так непомерно близко к Тэхёну. Дышит ему прямо в открытый участок шеи и наверняка чует головокружительный запах его одеколона. Боже, сложно удержаться, даже только представив его запах. – Подожди, я с тобой!       Удивительно, но Ханбин рванул за Джису с таким азартом и запалом, что и не придал значения тому, как, по пути, передавил все пальцы Бобби, слёту кинувшему тому в спину пару матерных фраз. Сегодня в гороскопе, Бобби явно предупреждали беречь ноги.       - Такой неугомонный, – ворчит Лимарио, нехотя отстраняясь от Тэхёна.       - А я и не представляю его другим, – умиляется Чэён, глядя на то, как Джису и Ханбин уже спорят, выбирая песню.       - Я тоже, – с той же манерой речи и выражением лица высказывается Бобби.       - Ты кретин, Ханбин! – Джису заехала другу ладонью в затылок, который тот, стиснув зубы, почесал. – Я сказала Got7 поставить, а ты что сделал?!       Буквально через пару секунд заиграли TWICE.       - Рука дрогнула, – ухмыляется Ханбин, ни капли не расстроившись, что его раскрыли.       - Если это ещё раз произойдёт, моя нога дрогнет в сторону твоих яиц!       Все смеются и с угрозы темноволоски, и с того, как резко она вливается в пение, принимаясь игриво пританцовывать в такт музыки.       Нет, ну ей правда стоит попробовать проявить себя на сцене! Такой талант пропадает.       Теперь, когда Джису танцует, а её место пустует, я ощущаю некий дискомфорт, охватывающий весь мой профиль с левой стороны. Я допускаю возможным то, что из-за моих желаний у меня чересчур разыгралось воображение, в котором Тэхён смотрит на меня. Чепуха, не так ли? Разве я могу быть объектом, который приятен его зрительному наблюдению весомей, чем тот дуэт, который отжигает сейчас на сцене? Бесспорно, нет. К тому же, куда ему ещё смотреть, если не на всех нас? На потолок? В стену? Под ноги? Расслабься Кей, такой сногсшибательный подарочек тебя может ждать разве что во сне.       Минувший разговор о моём шрамировании кое-какое неудобство впоследствии себя запечатлел в памяти. По большей части я соврала ребятам, которые всегда относятся ко мне искренне. А к чему приводит ложь вначале отношений? Ни к чему иному, как к разрыву, к которому в будущем нужно быть готовой, пусть и совсем не хочется. Но раз это неизбежно, я бы предпочла уйти, заранее выяснив то, что кормит мою манию любопытства ещё с момента нашей самой первой с ним встречи…       - Что значит надпись твоей татуировки? Если она у тебя не единственная, то я про ту, что на ноге.       Наверно это было ненормально, спросить о не импонирующем мне объекте с неподдельным интересом, но я ничего не могла с собой поделать. Видимо на меня так подействовали влекущие, химические вещества Ким Тэхёна или я вот так вот запросто предала свои предубеждения. Это так путает, обезоруживает. Ещё никогда мой разум не был столь сильно сбит с толку чьими-то глазами. А у него они хваткие, целенаправленно смотрящие и подолгу не моргающие. Будь я полицейским, то арестовала бы Тэхёна лишь за один такой взгляд. Он преступно им обвораживает, отчего я претворяюсь во что-то наподобие суфле, пребывая на грани того, чтобы расплавиться от резкого подскока температуры в области груди.       - Одна. Больше мне не надо…       Мамочки, ну что за голос!       - Свобода там, где замирает твоё сердце, – напоминает мне Тэхён надпись татуировки. – Возможно, причина, по которой я её сделал, покажется тебе неразумной, но раз ты захотела узнать, я расскажу тебе. Понятия не имею как у других, но свою жизнь я осмыслил пару лет назад. Было время, когда я уже вырос из периодизации подростка, но от этого взрослее себя не почувствовал. Я смотрел на себя в зеркало, изо дня в день, и не понимал, почему с учётом внешних изменений я не изменился внутренне? Почему мне кажется, что я всё такой же десятилетний мальчишка? Я стал искать ответы. Сначала я пошёл к маме, и она поделилась, что не возраст делает человека взрослее, а самостоятельность. Тогда, рядом с ней сидел отец и он добавил: «а чтобы из тебя вышел толковый взрослый, нужно всего добиваться самому». После дня раздумываний я заявил, что ухожу из дома и не вернусь, пока не стану истинным взрослым. Да, амбиций в то время у меня было столько, что хватило бы каждому человеку, живущему в Пусане. Я устроился на работу в частную фирму обычным курьером, снял квартиру и своим умом поступил в Донг-А** на факультет бизнеса. Учёба и работа отнимали много времени и сил, но это не мешало мне собираться с тем кругом людей, с которым я сблизился в университете, чтобы пропустить пару стопочек спиртного и накуриться до бессознательного состояния.       Я впервые слышу такой объём слов со стороны Тэхёна, из-за чего он начинает привлекать меня значительней обычного.       - Месяц за месяцем пролетал практически одинаково. Сменялись лишь процент алкоголя, травка и девушки. В какой-то из дней в фирме заметили мой потенциал к чему-то большему и меня повысили до менеджера. Однако я проработал на новой должности пару месяцев и уволился, забрал документы из университета и порвал все связи с той дрянной компанией. Как думаешь, почему?       Меня слишком затянул кусочек прошлого Тэхёна, потому я забыла, о чём вообще его до этого спрашивала, и просто пожала плечами.       - Пока я как сумасшедший крутился в стези взрослого, ежедневно решая какую-то проблему, и постоянно получая похвалу от отца: «теперь ты у меня взрослый», который и не догадывался о моих пагубных привычках, в один день мне пришло осознание, что я упускаю кое-что важное… Да, я жил один, учился, обеспечивал себя сам, у меня были «друзья», но я всё делал неправильно, я поспешил, связал себя по рукам и ногам, лишившись самого главного, – свободы. Я жил один, но в одиночестве, я учился, но не на того, кем хотел стать, а на того, кого советовал отец. Я ходил на работу, на которой получал стресса выше Эвереста, а снимал его по рекомендациям псевдо-друзей за выпивкой, постоянным куревом и доступными девушками. Я был рабом чужих пристрастий, и когда перестал их оплачивать, меня послали… Я вернулся домой. Привычка покурить и как следует выпить никуда не ушла, более того, мне стало этого мало. Я пристрастился к наркотикам и веселился под их действием в клубе. Когда всё дошло до худшего, родители решили, что от безделья я совсем свихнулся. Они отправили меня к бабушке. Она живёт в далёкой деревне, куда я раньше ездил ещё совсем маленьким. А там ни интернета, ни нормальной сотовой связи, вместо пивка или виски – традиционный макколли***, вместо девчонок – тёлки на лугу, а вместо кайфа от наркотиков – одурение от невозможности там находиться. Но бабушка… – Тэхён усмехнулся. – Бабушка у меня не из простых. Такого, на тот период, овоща и позорище она излечила всего за несколько дней. Она нагружала меня поливом огорода, отправляла косить траву, рубить дрова, доить коз и коров, а потом гнала к дедушке. У них в доме своя система распределения обязанностей. Бабушка никогда не убирается и не готовит. Эта ответственность лежит на плечах её мужа, которой он учил меня. От завтрака до ужина я ежедневно старался угодить бабушке, но что бы я ни делал ей всё не нравилось. Поначалу это пробуждало во мне гнев, но впоследствии заставило двигаться вперёд до победного. Бабушка это оценила, и сказала, что, впредь, от её дел я освобождён. После этого я не имел понятия, чем заняться, ведь уже привык трудиться. На следующий день я пошёл к дедушке. Он ещё тем затейником оказался. В свободные часы от уборки и приготовления блюд, он что-то изобретает, и я вызвался ему помогать. К концу лета мы смастерили бабушке автоматическую поливку для растений, на которую у них не хватало денег. В благодарность за это, дедушка подарил мне свой старый мотоцикл. Он же и показал, как на нём ездить. Теперь у меня другой, дедушкин, увы, сломался, а починить и снова на нём куда-то ездить – подобно смерти. Но самое главное во всём этом то, что в последний день моего отъезда бабушка спросила: «ты был здесь счастлив?», не раздумывая, я ответил «да». На, что она сказала: «тогда запомни, что жизнь одна и не проста, и уподобится другим – лечь в гроб раньше, по прихоти же их, удел несчастных. Ты мыслью лучшее к себе тяни, в свободе счастье, а сама свобода там, где замирает твоё сердце»…       - Ну, а по возвращении домой от бабушки, Тэхён сразу подал документы к нам в университет, – подхватывает всё ещё усваиваемый мной рассказ Чэён. – Как теперь ты понимаешь, он всех нас старше на год.       А меня на целых три.       - Получается, ты нашёл свободу в ПНУ?       - Да, – лаконично отвечает Тэхён, но лишь этим не обходится. – Благодаря бабушке и дедушке я осознал, что свобода в тех вещах, которыми мне нравится заниматься, и в людях, с которыми мне нравится общаться. Мне хотелось и дальше изобретать что-то новое, и я поступил на инженера-конструктора, чтобы скорее научиться чему-то полезному для моей будущей профессии. Я устроился в цех, где сейчас с удовольствием работаю, пусть и допоздна. Нашёл друзей, в которых души не чаю, которые считаются с моим мнением и увлечениями. Теперь я вижу, я свободен. А раз я свободен, я счастлив, и моя татуировка мне об этом напоминает.       - Ты всегда можешь на нас положиться, – уверяет Тэхёна Бобби, несколько раз постучав кулаком по своей груди в области сердца.       - Ты тоже наша свобода. Не забывай об этом, – присоединяется к Бобби Лимарио, без жестов.       - Свобода? О татухе Тэхёна болтаете? – вовремя подходят к нам Ханбин, а за ним и Джису. – Респект твоей бабуле Тэхён, и долгих лет жизни! Если бы не она, такого другана потеряли бы!       Ханбин проходит через Бобби и размещается на диване, протянув руку Тэхёну.       - Спасибо.       Ким легко отбивает «пять» Ханбину.       - И как снова поедешь к ним, обязательно передай от меня своему дедушке крепкого здоровья. Всё-таки это он открыл в тебе склонность к изобретениям, – добавляет к речи Ханбина Джису, за что Ким мягко благодарит её, когда та садится на своё прежнее место.       Никогда прежде мне не доводилось видеть такую сплочённую, дружную и заботящуюся друг о друге компанию. Не ошибусь, если скажу, что наблюдала такое исключительно однажды и то в одном фильме, в котором каждый герой являлся друг другу не просто товарищем, другом, а целой семьёй. В этих людях видится то же самое, однако в их фильме жизни нет места недоброжелателям, полиции и, исходя из того, какой тип напитков стоит сегодня на столе, ежедневному распитию спиртного.       - Но вот одна Кей среди нас не свободна… – начинает Чэён, посмотрев на меня с какой-то тоской. О чём она? – Все же видели её утреннюю стычку с Шугой на заднем дворе универа? Какие будут предложения?       Так, значит, они всё-таки были сегодня, то есть, уже вчера в ПНУ и всё видели. Позорно-то как…       - Какие «какие»?! Я ещё тогда сказал, что пересчитаю ему кости! – ярится Ханбин, закатывая рукава джинсовой кофты. – Если бы не профессор Пэй, я бы, несомненно, это сделал! Вот он… мозгоклюй! Надо же было появиться так не вовремя, айщ! – шатен откидывается назад.       Так Ханбин намеревался вступиться за меня?       - Если бы ты не орал на весь универ как свинья резанная, то мы бы помогли Кей! А так пришлось идти на пару, – усмиряет Ханбина Джису, положив в рот чипсинку.       - Балинский! Я как всегда, проспал всё самое эпичное, – ругается сам на себя Бобби, за то, что, видимо, не пошёл вчера на пары.       - Вам вообще прощения нет, любезнейший! – переходит на официальное обращение Ханбин. Думаю, от разочарования. – Вы единственный из нас, кто мог бы отвлечь Пэя! Одного вас он недолюбливает за то, что вы к нему на пары не являетесь.       - Да если я не могу проснуться к первой паре, что я сделаю? А его пары всегда стоят в расписании первыми. Не суждено мне и всё, что тут!       - А то, что Лимарио ещё давно потратила все свои очаровательные штучки-дрючки на Тэхёна, и не в состоянии была применить их на Пэе. Чэён врёт плохо, Тэхён на смене был, а я не могу преподам перечить. Сам знаешь, что родители денег высылать не будут, если узнают, что я груб со старшими и пары прогуливаю!       - У меня были свои причины не применять женские хитрости, – Лимарио отчитывается Ханбину, но, при этом, смотрит на меня. Не трудно догадаться, на что она намекает этим строгим взглядом. Я, не стерпев, в момент берусь поглощать бутилированный холодный напиток, капля за каплей.       - Закончили! – Джису треснула кулаком по столу и все замерли, уставившись на неё как сурикаты. – Как поступим? – уже ровным тоном голоса спрашивает она, добившись тишины.       - Это уже Кей решать, – высказывается Лимарио, и я отпиваю ещё. – Сначала её мнения надо спросить.       Я ставлю пустую бутылку на стол.       - Оставьте всё как есть. Я справлюсь…       - Но, Кей… – рвётся переубедить меня Чэён.       - Правда, справлюсь. – Я поворачиваюсь ко всем, стараясь убедить каждого надёжным взором, но на Тэхёне мой настрой даёт сбой и я, чтобы не выдать этого, встаю. – Я отойду.       ♠♠♠       Прикрыв за собой дверь туалетной кабинки, я спускаюсь вниз по двум ступенькам прямиком к раковинам и подставляю ладонь под автоматический кран. Система подачи воды реагирует моментально и я, воспользовавшись пенным мылом, мою руки, вслед за чем избавляю их от влаги, посредством специальной сушилки.       Я не порываюсь покидать дамскую комнату. Я встаю в проходе, спиной облокотившись о дверной косяк.       Губительные желания мордоплюя и ребята, готовые оградить меня от него терзают одинаково. Изо дня в день, что себя, что кого-то другого я убеждаю в том, что преодолею преграды, выставленные мордоплюем самостоятельно. Надеюсь, что когда-нибудь ему самому надоест меня уговаривать, и он сдастся, найдёт занятее занимательнее, продуктивнее, чем каждодневные выдумки чего-то того, что меня повергнет в шок и угнетёт. Но сколько бы дней, я не таила на это надежд, всё без толку. Я как озадаченная хаски в упряжке, тяну сани с грузом и неукротимым погонщиком Мин Юнги, не понимая, почему пробежав столько километров от него, всё ещё остаюсь рядом… Осознавая, что ответ таится в плотно закреплённой к повозке шлейке, которую профессор Ким и ребята предлагают самолично перерезать, я, как бы то ни было, запрещаю им это реализовывать, до смерти напуганная возможными последствиями… Боже, когда уже разомкнётся этот замкнутый круг?       Опустив руку в карман джинс, сначала я нащупываю разряженный телефон, который подумываю по возвращению в караоке-комнату поставить на зарядку, а потом пластину таблеток, которую вместе со средством связи переложила из влажного пальто себе в джинсы. Привыкать к такому нельзя, но как быть, когда сдают нервы?       Я кладу на язык оставшиеся таблетки успокоительного и, наперекор показаниям, начинаю их разжёвывать. Во рту вяжет, но я это пересиливаю и проглатываю всё без остатка. Пустую пластину выкидываю в урну и, наконец, выхожу из уборной.       Не успеваю я и дверь закрыть, как, примерно, за метр от себя улавливаю силуэт Тэхёна на углу противоположной стены.       Мужской туалет не в этой стороне здания, а в женском, кроме меня никого нет. Не уж-то…?       - Давай, пройдёмся, – зовёт меня Тэхён и поворачивается к лестнице, ведущей на верхние этажи.       Мелкими, неуверенными шажками я безгласно следую за Кимом, не имея и малейшего представления, что у него на уме. Он ступает по ступенькам вверх и молчит, а я не рвусь наносить ущерб нашему тихому уединению, напрашивающимися вопросами: куда? Зачем он меня ведёт? Я упиваюсь каждой миллисекундой, неотступно идя за человеком, из-за которого бесперебойно стучит сердце.       Мы поднялись на самый верхний – седьмой этаж, и не похоже, что он относится к караоке. Здесь находится одна-единственная дверь и то закрытая.       Тэхён роется в кармашке рубашки и, достав из неё магнитную ключ-карту, прислоняет к замку, который впоследствии щёлкает, а сама дверь приоткрывается.       - Никому не говори. Это секрет, – Тэхён заходит внутрь тёмной комнаты, предварительно отдышавшись после поднятия по лестницам, как собственно и я.       «Никому» – это и его друзьям, тоже?       - Ты идёшь?       - Что там?       Я держусь за перила, а то вдруг меня попытаются затащить в пока неизвестную мне «обитель». Я может и доверчивая, но осторожная.       Ким выглядывает и усмехается, заметив как, я напряжена.       - А что воображаешь?       Он и я, в комнате, о которой никто ни сном, ни духом не ведает, куда не проникает свет и, от которой ключ есть у одного Тэхёна. На мгновение, я представляю, как едва переступив порог, Тэхён захватывает меня в свои жадные объятия и целует. Алчно, страстно, до онемения в теле, до боли в устах, а дальше…       Я ощущаю подступивший к щекам жар и, опомнившись, отворачиваю голову.       - Ничего.       - А румянец у нас тогда с чего нарисовался? – если бы не его смешок, я бы сильнее заалела.       - Ещё в дамской комнате румяна нанесла, ты поздно заметил.       - Больно уж естественные «румяна», – без остановки подкалывает он.       - К тому и стремилась.       - Ну да, – хохотнул он, не переставая поражать меня.       Ещё несколько часов назад у него лица не было, а что сейчас? Живой, игривый, как будто всегда таким был, а та угрюмая, с суровым лицом личность мне будто померещилась. Странно.       - Что решила?       Я заметно вбираю в лёгкие воздуха, с натугой отогнав от себя развратные помыслы, которые однозначно были видны Тэхёну так же, как и мне не застёгнутая на верхние пуговицы рубашка, а под ней его оголённая грудь.       - Иду.       Когда я ступаю на территорию неизведанного помещения, Ким, сию же секунду, закрывает за мной дверь. Какое-то внутренне чутьё говорит мне, что он норовит такими резкостями спровоцировать меня дважды и посмеяться над тем, куда ещё зайдут мои фантазии, но я не позволяю этому случиться.       Здесь есть свет, пусть и естественный, но его вполне хватает на то, чтобы рассмотреть из чего состоит помещение. Ворсистый ковёр, растянувшийся от двух начальных углов до двух конечных, ступать по которому одно удовольствие. Побеленные стены, где-то украшенные в одну линию на несколько рядов то старыми кассетами, то динамиками, что подходит заведению первого этажа, с которого мы сюда поднялись. Модульный диван, журнальный столик посреди него, а напротив панорамные окна, к которым я подступаю, не раздумывая, чтобы полюбоваться ночным городом. А его почти не видно. Одни огни, и то расплывчатые. Световая вуаль нависла над Пусаном от мелкого, беспрестанного дождя. Водные капли, раз за разом, норовят проникнуть сквозь окно, словно меткие стрелы они летят на нас, но как сухие ветки тут же обламываются и пропадают, сохраняя после себя похожую на слёзы влажную дорожку на стекле.       - Откуда у тебя эта карта? – любопытствую я у Кима, когда он встаёт сбоку.       - Постоянным посетителям разрешено ей пользоваться, если комната не занята. Её выдают на баре, предварительно всё проверив.       Выходит, что и ребята имеют право воспользоваться ключ-картой. В таком случае к чему держать это в секрете? Если мы пробудем здесь ещё чуть дольше, то его друзья сразу догадаются, где мы… Но вот, что они подумают? Кгхм.       - А те этажи, что мы прошли, что там?       Я, на всякий случай, занимаю нас беседой, чтобы позже опровергнуть то нехорошее, чем бы мы тут занимались по выдумкам Ханбина, Бобби, Джису, Чэён и Лимарио.       - Различной категории номера. Это семиэтажное здание – отель, принадлежащий одному бизнесмену. Подвал, первый и седьмой этаж арендует владелец караоке-бара.       - Ты дружишь с персоналом?       Иначе откуда Ким столько знает?       - Не без этого, – Ким засиял улыбкой.       - Владелец караоке-бара? – я вскидываю бровями.       - Нет, – прыснул он.       - Отеля?!       Я готова упасть в обморок, если оно окажется правдой, и что ему приходилось скрывать это.       - Ха-ха, – смеётся Ким. – Я тщательно изучал бизнес. Вот и всё.       Однако, неплохие у него познания в этой сфере. Небось, преподаватели, с его предыдущего факультета, высококвалифицированные и достойные специалисты, раз студент, отучившийся там всего год, уже осведомлён в том, какой бизнес и кому принадлежит.       - И чем, главным образом, тут занимаются? – как следует не подумав, узнаю я, затем за секунду до столкновения взглядом с Тэхёном, увожу свой угол обзора к окну.       - Я мог бы поинтересоваться, что приходит тебе на ум? Но не буду. Не то опять незаметно нанесёшь себе румяна, – в конце Ким глумливо хохотнул.       Я внутренне внушаю себе не представлять Киму стыд, за то, что он меня раскрыл, ведь, да, как таковых «румян» на мне нет, и не было, но зачем-то мне захотелось себя выгородить.       - Да были они! Уже стёрлись, – прикрыв веки, я поворачиваюсь к окну и складываю руки на груди, изображая из себя саму невозмутимость.       - Так быстро?       - Да, быстро.       - Потому что это румянец?       - Да, потому что это румя…       Я тотчас распахиваю веки.       - Ахах, – бесцеремонно начинает смеяться Ким. Имеет право. Подловил. Эх, кто бы предупредил, что он такой прозорливый шутник!       Теперь я краснею вдвойне, но это неважно. Всё равно нынешнего света недостаточно, чтобы разглядеть в нём такую мелочь как алость на щеках.       Оттого, что мы надышали, стёкла немного запотели. В связи с этим меня посещает идея порисовать. Давно я этого не практиковала. Последний раз был на рождество, когда я возвращалась домой от родственников на такси.       Я встаю на шаг ближе к окнам и принимаюсь пальцем выводить знакомую каждому розу. Художник из меня так себе, но если и не на розу, то на типичный цветок она будет похожа.       - Я думал ты больше не придёшь к нам.       - Почему?       - Это же из-за меня ты потеряла управление… Я и среагировать толком не успел, как всё случилось.       Когда, в основном, вокруг тебя регулярно разгуливают надменные индивиды, слушать, как парень сожалеет – непривычно.       - Я же высказалась на этот счёт. Во всём виновата моя беспечность и честолюбивый замысел.       - Но я не забираю своих слов назад. Твои глаза очень красивые…       Всего на миг я перестаю рисовать и вскидываю взор в соседнее окно, в котором виднеются очертания лица Кима. По-видимому, его зрачки сосредоточены на мне, и когда он подмечает, что и мои зависли на нём, но в отражении, то он перемещает их на него же, но я сбегаю, вновь фиксируя свои на рисунке, и продолжаю расписывать стекло.       Как правило, за комплимент благодарят, но я подавляю в себе сделать это, боясь, что случится дежавю, без которого у меня итак приятно защемило внутри как минутой ранее, так и в прошлый раз.       - Не обессудь, если спрошу ещё раз, но у вас с Пак Чимином точно ничего нет?       - Нет, – устало выдаю я от часто озвучиваемого вопроса.       Хоть бери и встречайся с этим Пак Чимином, потому что все так говорят…       - Что это было? – напрямую пытаю я, уловив ту загадочную улыбку Кима, которую он являл мне часами ранее.       - Радостная эмоция.       - От чего?       Я практически дорисовала. Остались шипы и лепестки.       - От того, что у тебя с тем парнем ничего нет.       Если брать в расчёт часть отношений, то да, у нас с Пак Чимином ничего нет, но если… Стоять!       От создавшегося конфуза я случайно протянула палец вперёд, притворив из шипа что-то приближенное к основанию листа, и повернула голову к Киму.       - Тебя это волновало?       - Злило.       Злило? Вот прям серьёзно злило? Как злятся богачи, когда кто-то покушается на их богатство? Как злятся тщеславные люди, когда принижают их гордость? Правда, так? Нет, честно? Если эта не такая злоба, то у Тэхёна имеется проблема с выражением собственных чувств.       - Кей?       Кажется, Тэхён норовил добиться от меня нужной реакции, но я то и дело витаю в сомнениях.       - М-м? – наивно отзываюсь я. Ещё бы нимб над головой и от ангелка не отличишь.       От приближающихся шагов мне сделалось как-то неуютно. Уж больно стесняет мизерное между нами пространство. Подступая всё ближе и ближе, Тэхён медленно, но успешно вгоняет меня в тупик. Я думала, что двигаясь наискось, постепенно окажусь у выхода, но так как шла спиной, то соответственно мало что видела, более того, я упустила то, как мной управляли прельщающим взглядом.       Когда я касаюсь холодного стекла лопатками, по коже пробегает морозец, и я на миг ступаю вперёд, чуть не врезавшись в Тэхёна, а следом тут же возвращаюсь назад, и на этот раз уже вжимаюсь в стекло.       Перебороть прохладу казалось легче, чем атакующего Тэхёна, не сводящего глаз с моих приоткрытых губ.       - Если не нравлюсь, то просто отвергни, а если наоборот, позволь поцеловать.       Я передумала. Ким Тэхён мне точно, однозначно, неоспоримо нравится. Ни чуть-чуть, ни самую малость, а очень-очень! И я сглуплю, если возьму и отвергну его, лишь потому, что сталкиваюсь с таким впервые и мало верю во взаимность наших чувств.       Не колеблясь, я сама тянусь к Тэхёну, которому это видится зелёным светом, и он враз льнёт ближе, вжимаясь в меня своим телом, вслед за чем его уста, наконец, соприкасаются с моими. Спокойный, размеренный и сладкий, как джем поцелуй. Боже, я так ждала его!       До этого я и не подозревала какого это, когда два человека хотят одного и того же, потому и говорила, что необходимо любыми способами скрываться от симпатизирующего мне парня. Но не в эти мгновения. Я собираюсь распрощаться с этой никчёмной установкой сегодня же. Ведь так приятно мельком замечать, с каким упованием парень смотрит на тебя, с каким наслаждением поглаживает то твою талию, то бёдра, не терпя усладиться всем зараз; когда вы оба настолько окунулись в, пленящие клеточки тела, желания чувствовать друг друга, что не сразу придаёте значения тому, что поцелуй перешёл на новый уровень. Губы всё весомей становятся влажными, воздух поступает реже, а мои ноги подкашиваются всё больше. Я стараюсь удерживать себя ладонями, прочно прислонившись к, пуще прежнего, запотевшим стёклам, но это не помогало, я постоянно соскальзывала.       - Поднять тебя? – предлагает Тэхён, видя в моих суетливых движениях неудобство.       - Нет, – на секунду задумавшись как пошло это будет выглядеть, я отказываюсь и выхожу из этой ситуации тем, что обвожу руки вокруг мужской шеи. Конечно, становится проще и намного комфортней, но образовывается кое-что иное, что взбудораживает меня изнутри.       В момент, когда я прижалась грудью к Тэхёну, он томно выдохнул, а в его нижней части произошли изменения, от которых я тут же заалела. Ощущать возбуждение парня мне ещё не приходилось, но оно определённо вызывало что-то такое и во мне.       Я чувствую, что позволяю Киму большее. Он запускает ладони мне под блузку и, уже интуитивно, двигает их выше. В этот момент я думаю о не очень хороших последствиях, поэтому мягко перекладываю его кисти себе на бёдра, и стараюсь также плавно завершить поцелуй.       - Рядом с тобой моё сердце замирает, – шепчет он мне в губы, рассчитывая на продолжение.       «Зато отмирает кое-какой другой орган», – охота пошутить вслух, но полагаю, это будет неуместно, так как выдам себя тем, что не готова к этому… ну как его… ну, в общем, к чему это всё идёт. Боже, да отчего мне произносить это слово про себя стыдно? И выражение Тэхёна больно знакомое. «Сердце замирает», хм… Неужели? Я его «свобода»?       С моих уст вырывается усмешка.       - Что в этом смешного?       Ким хоть и в недоумении, но без доли серьёзности. Он отстраняется от меня, но из объятий не выпускает.       Вся правда в том, что я не хотела смеяться. Оно само вышло.       Я ощущаю, что к этим секундам ноги кое-как меня держат, мысли путаются, а в глазах всё размывается. Вялость и лёгкое головокружение овладевают мной внезапно. Удивительно, но мне вдруг становится так хорошо и абсолютно параллельно на всё. Какие же сногсшибательные эти чувства… от таблеток.       - Хэй, улыбашка? Что с тобой?       Я практически вишу на Тэхёне от слабости в конечностях.       - Хм, улыбашка. Так ми-ило-о, – протягиваю я, играясь пальчиками с воротником рубашки Тэхёна, как котёнок с клубочком ниток.       Тэхён конечно размякает с моих внезапных перемен в настроении, но тот факт, что я слишком ослабла, причём беспричинно, по-моему, его настораживает.       - Я что-то пропустил? Ты пила?       - Возможно, – мимолётно произношу я и встаю на носочки, чтобы носиком коснуться открытой шеи Тэхёна и, наконец, вдохнуть самой его запах.       От Кима веет лёгкостью и особым шармом, которые охота в прямом смысле куснуть, и мне ничто не помешало осуществить это.       - Ай, Кей! – вздёргивается Ким, смеясь. – С тобой явно что-то не так. – Ким склоняется к моим губам, которые я облизываю так, будто вот-вот съела кусочек его аромата и наслаждаюсь его послевкусием, и принюхивается. – Алкоголем не пахнет. – Он слегка водит языком у себя во рту, видимо пытается разобраться с ощущением от поцелуя. – Ты что-то принимала?       - Ну-у…, – я витаю где-то там под покрывалом эйфории, отчего мне тяжело сосредоточить свой обзор на чём-то конкретном, как и разум. – Совсем чуточку.       Между большим и указательным пальцами я показываю разрыв в один сантиметр, который никак не соответствует количеству принятых таблеток.       - Что это было?! – всполошился Тэхён, живо схватив меня за плечи. – Экстази? Кокаин? Героин? ЛСД?       - Не паникуй. Мне просто нужно было снять напряжение.       Я спокойна. Даже если помыслить о мордоплюе мне также всё равно. А, если о Чимине? И вновь точно также. Как же прекрасно оставаться умиротворённой, вспоминая о плохих парнях. Ха-ха. Плохих... Откуда они взялись в моей жизни?       - Это ничем хорошим не закончится, Кей. Покончи с этим, сегодня же.       На минуту, передо мной, как по щелчку, возникает момент, когда я отговаривала Чимина ввести себе психотропный препарат. Тогда мне казалось, что я поступаю правильно, и что мне удастся переубедить его, но столкнувшись с подобной ситуацией лично, я начинаю понимать негативное отношение Пака ко мне. Нам обоим известно, что ничто нам не поможет, нет того совершенного, за что все бесконечно цепляются. И не надо нас отговаривать, это, правда, очень выводит. Мы оба слабые, раз прибегаем к этому, но, пожалуйста, не надо нам об этом напоминать.       - Если я скажу, что «не хочу», что будешь с этим делать?       Тэхён призадумывается, явно не ожидав услышать это. Я же став, как и прежде, твёрдо ощущать под собой пол, впоследствии скидываю с себя руки Тэхёна, уверенная, что дальше смогу стоять сама, а затем начинаю поправлять одежду, за ней и взлохмаченные волосы.       Голова ещё кружится, но не так ощутимо.       - Для начала спрошу, что спровоцировало это напряжение, из-за которого ты дошла до такого?       Тэхён так требователен, будто если он не разберётся в корне этой проблемы, то она настигнет и его, снова. Но я не дам этому случиться.       - Это то, о чём знает практически весь универ.       Неизвестно, что нашло на меня, что я поделилась с Тэхёном своим наболевшим. Возможно, я увидела в нём поддержку, хотя это странно, всё-таки она сильнее исходила от Ён или от профессора Кима. Вероятно, я так захотела, а под действием успокоительного, рассказать об этом оказалось легче лёгкого.       Ким ненадолго задумывается, а когда до него доходит, о чём я, то изображает эмоции, наподобие: «точно! Это же очевидно!» и вскоре, узнаёт у меня то, что я воспринимаю таким прелестным:       - Мне начистить этому Шуге морду? Почему ты должна терпеть унижения, из-за того что отказалась спать с ним?       - Нет, Тэхён, не вмешивайся в это, прошу тебя.       Не хватало, чтобы ещё и о старшекурснике гнусные слухи поползли. Как-то за репутацию Тэхёна я беспокоюсь значительней, чем за свою, вконец испорченную.       - В таком случае, как намереваешься поступить? Собираешься и дальше позволять ему так издеваться над собой?       - Нет, – твёрдо выдаю я. – Но и как поступить, я без понятия…       Возникшее на короткий срок молчание, остро выделило шум капель дождя, хаотично бьющихся об асфальт, и потихоньку начало меня усыплять. Всё-таки нехватка сна, вперемешку с чудодейственным успокоительным, подействовали эффективней чем, к примеру, какой-нибудь расслабляющий массаж или нудный фильм, под который обычно норовишь скорее заснуть.       - Кажется, я знаю, но не гарантирую, что это сработает, – делится со мной Ким, придумав что-то.       - Говори, подойдёт всё что угодно, – поспешно выманиваю я дельный совет от Кима. Мне не терпится услышать его от кого-то кроме себя.       - Тебе нужно переспать с кем-то.       - Что?! Нет! Просто так, ради этого, я не стану! Нет! Ни за что!       Для правдоподобности заявлений я демонстрирую крест руками, а затем помещаю их в задние карманы джинс.       - Ого, сколько отрицаний в одном предложении, – смеётся надо мной Ким.       - Нет, Тэхён, я серьёзно.       В отличие от него меня на каламбур не тянет вовсе. Девственность – вопрос нешуточный. И отдать её кому попало – так же легкомысленно, как отправить на чемпионат мира команду футболистов, состоящую из неподготовленных новичков. И игроки игрой не насладятся и авторитет страны опустится. И я как любая девушка хочу, чтобы хотя бы мой первый раз случился по любви, чтобы потом, элементарно, вспоминать его не с сожалением, а с трепетом в душе.       - И я серьёзно. Ты только раззадориваешь Шугу своим противостоянием и тем, что ни с кем не встречаешься. Он убеждён в том, какая ты правильная, мягкая, добрая, так? – Я не отрицаю, поэтому парень продолжает: – Значит, точно не согласишься спать с кем-то, и он уверен в этом. А ты возьми и докажи обратное, чтобы он рот заткнул и впредь не рассматривал тебя, как объект потехи или галочки в своём списке. Притвориться, что ты состоишь с кем-то в отношениях – пара пустяков, а вот то, что ещё и спишь с этим человеком, здесь уже сложнее пойти на такое, и Шуга, осознающий это, так легко от тебя не отстанет.       - Он не отстанет пока не получит меня, – отчаявшись вовсе, я пытаюсь доказать Тэхёну, что его вариант проигрышный. – И, по-моему, ему неважно девственница я или нет, одинока или встречаюсь с кем-то, у него одна цель – закрыть этот список.       - Так вот и закрой его, но по-своему. В нём же не прописаны правила?       Верно, в нём нет правил. Там не сказано, что я обязана спать с мордоплюем. Поэтому, да, я сама решу с кем буду этим заниматься, и он должен убедиться в моём твёрдом стержне лично. Впредь я не позволю угрожать мне!       - Мне нужно обговорить с ним это прежде, чем я проведу ночь с кем-то.       - У него и обговоришь. Бобби водится с кем-то из его друзей. Он может узнать, когда ближайшая вечеринка у Шуги и провести тебя туда.       Это подойдёт на случай, если мы не встретимся с мордоплюем на учёбе.       - Тогда, Тэхён…       - Да? – он весь во внимании.       - Если Шуга не откажется от моего предложения.., – над которым я обещаю себе поразмыслить в ближайшие дни. – Не станешь моим партнёром на одну ночь?       Кроме него, мне некого просить об этом. К тому же меня влечёт к Тэхёну и если его чувства ко мне истинны, то, по крайней мере, он не бросит меня так мерзко, как мордоплюй – мгновенно и с раскатистым смехом наслаждения от победы. Но, зачем я ляпнула «на одну ночь»? Вдруг ему и один раз не понравится, а я к нему пристаю с «на одну ночь»? Ведь, как правило, если парням девушка в постели никак, то они пропадают из её жизни и отныне не ищут способов встретиться снова. Жестокая правда, которую необходимо иметь в виду, правильно понимать и быть к ней готовой. Кто бы ещё пояснил, откуда у мне такие познания в том, чем мне прежде не приходилось интересоваться? Я бы попытала у него ещё чего, а до тех пор сброшу всё на типичное женское чутьё.       Ким, поразмыслив, не спеша сокращает между нами расстояние, нежно кладёт ладони мне на шею и чмокает в губы, а следом растягивает их в греющую мою душу улыбку.       - Хорошо.       Я облегчённо ему улыбнулась. Не нервничаю, не переживаю насчёт того, на что согласилась пойти, и к чему подтолкнула Кима. Это всё ещё эффект от успокоительного, которое требует, чтобы я уже наконец приняла горизонтальное положение и поспала? Или… А что гадать, если, как мне кажется, я смогу это выяснить только завтра, когда его действие закончится?       - Но как мы всё подтвердим? Не на виду же у Шуги этим заниматься?       Как по мне, это виделось одним из смешных и похабных анекдотов.       - Мы ещё подумаем над этим, а пока давай вернёмся к ребятам.       Тэхён невесомо берёт меня за руку и тянет за собой к выходу. Его ладони слегка шершавые, поэтому я, всматриваюсь в них и разглядываю царапины, которые он, видимо, получил после падения с мотоцикла и которые ещё не зажили.       И пусть я уже извинилась, но мне всё ещё жаль.       - Эм, вот так? За руку? – я указываю на то, о чём обмолвилась, и лишь на немного, лениво прошагала за ним.       Вялость нагло распоряжалась моим телом. Так, словно оно мне не принадлежит.       - А что? Хочешь, чтобы я понёс тебя на руках до караоке-комнаты, а там при всех зацеловал? – Тэхён несколько раз, игриво вскидывает бровями и ухмыляется.       - Нет-нет! – я мигом подхожу к Киму, не придав значения тому, что сильнее сжимаю своей ладонью его ладонь. – Пойдём так.       Чтобы заверить свою речь, я широко улыбаюсь, глядя на Тэхёна, светящегося эмоциями, словно солнце, который похоже, не сдерживается и дарит мне новый поцелуй. Тягучий, местами горячий, но непродолжительный.       - Идём, улыбашка.       Тэхён подмигивает мне и, когда я ослабляю руку, переплетает наши пальцы.       Хоть это всё и взаправду, но я не верю. Как не верила и в то, что когда-то и у меня появится парень. Да ещё такой решительный, красивый и безумно, до дрожи в коленках, сладострастный. Конечно, всё переменчиво и не исключено, что по прошествии нашей грядущей совместной ночи, Тэхён решит порвать со мной, но пока он рядом, я не желаю концентрироваться на своих напрасных домыслах. Я хочу жить этой сказкой ещё долго-долго.       Румка* (от англ. слова «room») – комната.       Донг-А** – частный университет в Пусане, Южная Корея. Это единственный частный университет и один из двух университетов, в котором есть медицинская и юридическая школа.       Макколли*** – корейское рисовое вино.