Слеза утопшего

      Этажом ниже было тише, но и не совсем. Басы, голоса отрывающихся, их свисты, доставали до перепонок и были слышны здесь – на небольшом балкончике, до которого я добрела без происшествий, единственное, с чьими-то любопытными посматриваниями, но без следующих за ними телодвижений.       Этот балкон был бы ещё тем соблазном для парочек, если бы хоть одна из них его приметила.       Лифт был установлен в другой стороне здания, на этаже всё закрыто, кроме туалетов, но они находились у лифта. Так что я стояла наедине со своими мыслями, созерцая великолепный вид города с беспокойно шумящими двигателями машин.       Я больше не могла оставаться там – у зоны танцпола. Слишком много событий для одного вечера, да и в целом для всего дня. Поцелуй от Юнги, встреча с Тэхёном, знакомство с Дженни, появление Чимина, драки и приставания незнакомца.       Эх, следовало ещё с начала дня обратить внимание на то, что он начался чересчур мирно.       От ребят я ушла потому как совсем запуталась в своей собираемой картине из пазл. Чимин ведь сказал, что он не мой, а я не его. Зачем тогда защищать меня? Сидел бы себе, да не лез. Сама бы справилась, или девчонки помогли, или Тэхён вступился, а так только больше ввёл в замешательство. Что мне думать? О том, как ему пришлась по душе беседа с Дженни? А знаешь, Кей, этого бы не было, если бы ты позволила сесть Чимину рядом, а не прогнала его. Сама виновата в том, что Чимин и Дженни сейчас воркуют как голубки. Хотя говорить «воркуют» тоже как-то сомнительно. Из-за холодной гримасы Чимина я так и не разобрала, как она ему? А вдруг понравилась?.. Да и пусть! Если я в его понимании в сексе: «такая, как все», то тоже самое могу сказать и о нём: «такой же кобель, как все»!       Ничего интригующего и абсолютно нового я не выяснила, лишь сильнее разочаровалась.       Прошла минута с тех пор как я сердито, надув щёки, подулась, глядя куда-то вперёд и плотно держа руки на перилах. Но чем больше секунд проходило, тем скорее меня отпускало, и я начинала осознавать, что такая я себе совершенно не нравлюсь. Такая ревнивая…       - Если бы в прятки играло человек десять, тебя бы нашли первой.       Нарастающих звуков шагов я не слышала. Выходит, Чимин переместился сюда с помощью тумана. Я не обернулась, чтобы в этом убедиться, а он немного прошагал, в итоге встав рядом.       - Плохо прячешься.       - Я не прячусь. Захотелось проветрить голову.       От Чимина запахло тем дерзким ароматом древесной ноты с грейпфрутом, который в сочетании с крепким алкоголем отражался на мне внушительно, сжимая всю уверенность перед ним как пластилин.       - Ты опьянела от двух коктейлей?       Нет, с ними я слегка расслабилась, в противном случае ведать не ведаю, сколько бы выдержала смотреть на него и Дженни, будучи трезвой. Невозможно же.       - Кей?       - От твоих чар голову ломит, сил нет.       Чимин с паузой, растянувшейся не более чем тяжка табачного дыма, менее серьёзный, чем был, изложил:       - Нет никаких чар.       - Знаю, – вздохнула я, убрав руки с перил и выпрямившись, так как до этого стояла чуть согнувшись к ним. – На меня они не действуют. Но смотреть на то, как эффективно они действуют на других, не могу.       Я всё ещё к нему не поворачивалась. Очень сильно старалась делать вид, что вдалеке есть нечто интереснее, чем он рядом со мной.       - Слушаешь меня, но не слышишь, – с наигранной угнетённостью сказал он, и я чуть-чуть на него покосилась. – Мои чары больше не действуют.       - Что-то слабо верится.       Дженни бы так на него не засматривалась, не балдела от его компании.       - Ты помимо того, что не слышишь ещё и не видишь?       - Вижу и слышу прекрасно! – с обидой выплюнула я, и он добился того, что я воззрилась на него. Если вообще добивался. Чимин снова выглядел холодно. – Но чем ты убедишь меня, что чары больше не действуют? И почему не действуют?       - Истёк срок годности, – он как бы между делом вынул руки из карманов брюк.       В такое время он думает лишь об удобстве.       - А кроме шуток?       - Что ж ты, когда надо такая невнимательная? – задел он меня вновь, но я промолчала. Всё же в каком-то роде меня не очень привлекало с ним ссориться. – Миссис Ли, твои подруги, основная масса девушек сегодня в клубе – всем им я безразличен. Никто на меня не вешается, никто не стремится угодить. Прежние, кто от меня сходил с ума, остыли, а нынешние и внимания не обращают… – Чимин повернулся ко мне корпусом и, вытянув руку, легко коснулся её ладонью моего нагрудного кармашка с левой стороны. – После того, как вот здесь у меня поселилась ты.       Я дёрнула плечом назад, тем самым отстранившись от блондина, который никак не среагировал на это, а только опустил руку.       - А как насчёт интереса Дженни к тебе?       - Она неправильно поняла мою фразу «Я никому не присваиваюсь». Сделала вывод, что я полиамор, как она и Ким Тэхён, – к удивлению для меня как-то вычислил он. – И шестьдесят на сорок уверен, что запала, учитывая то, что она мне предлагала, и из-за чего злился Ким Тэхён. Он же несовершенный полиамор, – угадал он и понял это по моим слегка дрогнувшим ресницам. – Дженни и то чистокровней него, получается, – брал себе на заметку Чимин, из-за чего я чутче проникалась чувствами Тэхёна, который всё время сидел рядом с ними, слушал их беседу от и до, изредка в ней участвовал и с моей стороны неплохо демонстрировал бесстрастность.       - И это на тебя влияет?       - Каким образом? – он свёл брови, и его лицо сделалось немного внушительней, чем было, чего бы раньше я насторожилась.       - Не знаю, открывает какие-то новые горизонты… Любовные.       Наконец-то я хоть малость надколола лёд эмоций Чимина, за которыми он скрылся как за бронёй. Он зажал зубами нижнюю губу и, кажется, на миг раздул ноздри.       - Ты хорошо училась в школе?       - А это здесь к чему?       - Хорошо или нет? – сердито обрубил он, и я чуть усмирила свою дерзость.       - Хорошо.       - Знаешь, чем человек отличается от животного?       - Умением анализировать.       - И прогнозировать. А ещё чем?       Я шатко пожала плечами, без единого предположения о том, что Чимин в оконцовке ожидает получить от меня впоследствии перескока с темы на тему.       - А тем, что в природе животного при инстинктивном продолжении рода существует только одно понятие – полигамность. У человека же, более разумного существа, помимо этого понятия есть ещё и моногамность, что весьма распространено и адекватно. Поэтому не присваивай мне животных наклонностей. Пусть я и мёртвый, но человек и имею твёрдую позицию насчёт этого.       - Но не все животные полигамны. Волки, например, воспитывают своих детёнышей вместе с волчицей. Они моногамны.       - Но их меньшинство. Полигамность или моногамность животных не зависит от моральных факторов, какие испытываем мы. Здоровый человек – моногамен и всё то, что ты называешь «новыми горизонтами» – это порок, возникший вследствие неких негативных причин, из-за которых человек опустился до низшей ступени отношений.       Мнение Чимина показалось мне несколько жестоким и оскорбительным для тех, кто выбрал свой способ строить отношения. Не могу утверждать, что когда столкнулась с этим сама, думала иначе. У меня тоже проносились мысли, что полигамность – это что-то не то, нечто отличительное, не принимаемое большинством. Но ведь находятся и те, кому это близко. И благодаря тому, что я встретила парня, придерживающегося открытой форме отношений и вместе с ним испытала на себе начало этого пути, то научилась быть снисходительной. Не отвергать то, чему общество сразу выставило крест, а попробовать понять. И моё мнение, полигамность – это никакой не порок, а всего лишь один из видов того, как можно создавать отношения. И кстати, вот лев, к примеру, полигамен, и что его из-за этого меньше уважают? Он защитник своего прайда, даже не одной львицы.       Хорошо, что этот разговор состоялся. Теперь-то я, наконец, поняла, что полигамность меня не отталкивает. Таких людей я не сторонюсь и считаю, что это их право выбора, но также убеждена, что сама на это не пойду. Потому что если от чьей-то полигамности мне ни тепло, ни холодно, то, что до себя, я такая же сторонница моногамии как и Чимин, но не столь рьяно это отстаиваю.       - Okay, Чимин. С тем, что такие девушки как Дженни тебе не импонируют, я разобралась. Что с такими ты можешь пообщаться, но всерьёз никогда не воспримешь. Судя по тому, как ты отзываешься о полигамности, то и на эксперимент в постели тебя с такими не тянет, как и на обнимания и на поцелуи. Но я всё равно не исключаю, что Дженни способна повлиять на тебя…       - Ты снова не слушала?       - Слушала и слышала, Чимин. Но ты тоже пойми, любовь не контролируется разумом, если она вошла в твоё сердце, то уже не выйдет. Ты, может, сейчас не рассматриваешь Дженни, а пройдёт время и «бум», ты влюбился. Моногам в полиаморку.       - Кей, – как-то поуспокоился Чимин, возможно, оттого что устал спорить или стал понимать то, что я стараюсь до него донести, от чего в будущем страхуюсь, и что меня гложет. – Я – однолюб. Я не размениваюсь на мелочи. И так длилось всю жизнь, пока я был живым. Гулял с одной, играл с одной, ел и пил с одной, провожал до школы и после, дарил ей что-то, водил куда-то, обнимал, целовал и спал. Первый раз с ней и последний. Я любил её всем сердцем и не понимал тех своих друзей, которые сначала повстречались с одной девушкой, потом расстались и за короткий промежуток времени обзавелись новой. Я во второй раз пришёл в мир живых однолюбом и сейчас, в третий. Что ты надулась? Я не договорил, – заметил он моё изменение в эмоциях, когда не напрямую, но сказал, что до сих пор влюблён в подругу детства. – Если бы Минри не была миражом, воздухом, неизвестностью, которая куда-то исчезла будто бы и вправду умерла, а я ещё нет, я бы, может, заново в неё влюбился.       Заново?       - Да-да, Кей. Всё с чем я пришёл в этот мир так это с тёплыми воспоминаниями о прошлых отношениях. Я спутал уважение к чувствам, которые испытывал к Минри, с любовью. И толчок к этому прозрению сделала ты, когда вызволила меня из фобии.       Так, это всё ведь не на моей совести? Можно же считать, что Чимин всё также однолюб, потому что проживает как бы вторую жизнь? Вот, именно, вторую! А если в ней он уже не будет таким преданным, каким был в прошлой жизни?       Откуда этот жар?..       Я потрогала свои щёки, которые были теплее обычного и однозначно пунцовыми.       Алкоголь от коктейля, что ли во мне играет? Не от признания Чимина они же себя так повели?       Одно мгновение и Чимин наклонился ко мне на уровень лица. В изучающем движении головы стал всматриваться в мои глаза, при этом его блондинистая чёлка то чуть спадала набок, то выравнивалась.       - Щёчки сдулись, а цвет помидорок после себя оставили. Есть что-то ещё, за что ты на меня злишься или…       - Мне не нравится, что ты с ней там сидишь, о чём-то болтаешь, – обрубила я как топором его умеренный тон и на этом его безобидность во взгляде рассеялась. – Твои эмоции кое-как удаётся прочитать, как и желания, и то отрывисто, пока ты сам не разъяснишь. Приходится верить в то, до чего разум сам доходит, и это больно, потому что связано с девушкой. Я не собственница, Чимин. Со мной такое впервые и я без понятия, как при этом должна себя вести. Но всё, что пока пришло мне на ум – это не утаивать и с тобой поделиться.       Чимин выпрямился, снова возвысившись надо мной.       - А мне твой профессор не нравится.       - Это другое, Чимин. Когда мы встречаемся, то общаемся или по учёбе или решаем мои проблемы.       - Не нужно с ним связываться, когда у тебя проблемы.       - С кем, если не с ним?       Я итак долго никого к ним не подпускала, даже лучшую подругу с трудом удалось подключить, и то уже на тот момент многие проблемы были решены и просто ей пересказаны, как уже свершившиеся, не требующие разрешения.       В период размышлений с самим собой или, быть может, усмирения, просыпающегося где-то внутри огня, Чимин провёл языком по дёснам вдоль нижней челюсти.       - Со мной недостаточно?       - Достаточно. Я очень признательна тебе за помощь, за то, что управляешь моим ходом мыслей как умелый водитель, благодаря чему я еду по каждодневной дороги жизни ровно, объезжая опасные ямы. Ты смыслишь в тех вещах, в каких я плохо ориентируюсь в связи с нехваткой эрудированности или когда эмоции преобладают над моим разумом. Точно не скажу. Но даже наряду с этим не перестану видеться с Ким Сокджином. Он мой профессор.       Чимин не удосужился снять с себя надменность, которая показалась во время моих слов, вместе с улыбочкой.       И этот человек старше меня? Тоже мне, взрослый…       - Об учёбе общайтесь, но на учёбе или по телефону. Ни на какие источники больше с ним не езди, да впрочем, где-то помимо универа не встречайтесь…       - Ты мне запрещаешь? – перебила я.       - Всего лишь говорю, что не потерплю, если ты вопреки мне будешь делать что-то из этого не до конца перечисленного перечня.       - Почему?!       Что-то он слишком придирается к Киму. Ещё и смотрит так невнятно и неприятно, отчего неизвестно что, словно собака когтями по стеклу, скребётся внутри меня.       - Сокджин – чересчур идеальный вариант на роль твоего любимого.       - Ты ревнуешь?! – я не кричала, а откровенно удивлялась.       - Так нельзя?       - Хватит использовать мою же фразу против меня! – поругалась я, и он оттаял. – И вообще, повторюсь, Ким Сокджин – мой профессор, он не может быть моим парнем. Не может и всё, – категорично заявила я, потому что действительно так считала.       - В жизни всякое бывает, по нам разве не видно?       - Ага, и это утомляет, хотя бы тем, что буквально сегодня я пришла к выводу, что некрофилка.       Чимин засмеялся и, кажется, это было впервые, когда я услышала такой его смех – чистый, ребячий и искренний. Я смутилась, а он постепенно вернул свою умиротворённость.       - Это всё алкоголь, я не слежу за тем, что говорю, – попыталась оправдаться я, но Чимину было фиолетово, он принимал факты такими, какими они были.       - Хочешь уйти?       - Ещё с той поры как ты пошёл к бару, – призналась я, видя в этом единственный способ окончательно убить алчную ревность.       Сделавшись мягче в лице, мужчина подошёл ко мне, взял нежно за руку и переплёл наши пальцы.       - Предлагай куда.       - Хочу домой, – я не сдержала радостной улыбки, оттого что Чимин рядом со мной, а не с Дженни. – Но для начала зайдём за продуктами в круглосуточный? Хочу ещё приготовить что-нибудь вкусное.       Я склонила взгляд к нашим рукам и с взаимностью поводила своими пальчиками по его пальцам, таким маленьким, но во многом сильнее и чуть грубее моих.       - Дома есть из чего готовить.       Не сомневаюсь, что он снова наворовал где-то готовых блюд, а к холодильнику и не притрагивался, ведь госпожа Ли к нему уже не заходит, и в ближайшем будущем, наверняка, не зайдёт, чтобы чем-то угостить, раз чары спали.       - Не всё, – я помнила, чем наполнен холодильник. – Тем более для такого важного случая.       - Какого случая?       - Примирения и воссоединения.       Едва туман Чимина окутал наши стопы, как я вспомнила о затемнённых, садовых цветах, которые увлечённо разглядывала из палаты Юнги.       - Ты был сегодня у больницы?       - Решил проверить, как моя энергия поведёт себя при приближении к тебе.       Значит, он видел, как Юнги поцеловал меня. И не ревнует. Ни к нему, ни к Тэхёну, тем более, зато излишне к профессору Киму, что всё ещё казалось мне бессмысленным.       ♠♠♠       Я бросила смску Чэён о том, что уехала домой, чтобы она меня не теряла. Вслед за этим она мне сразу же перезвонила, чтобы убедиться всё ли со мной в порядке, не украли ли меня насильно и всё в этом духе. Спустя минут семь мне удалось её успокоить, и мы попрощались, пообещав, если что ещё как-нибудь созвониться и встретиться. Что мне понравилось, так это то, что она упомянула, какая Дженни там потерянная, с того момента как ушёл Чимин, и что Тэхён уже устал её успокаивать.       Вот так тебе Дженни! Этот мужчина в чёрном мой!       Я попросила Чимина переместить нас не в саму квартиру, а на площадку, чтобы не травмировать психику кота. Его туман развеялся вслед за тем, как я отворила дверной замок и вошла внутрь, в своё любимое пристанище с любимым питомцем, по которому очень соскучилась и, опустившись на колени, сразу приняла в свои объятия, когда он прибежал встречать.       В период объятий, вскоре переросших в ощупывание тела кота, Чимин разулся и с двумя пакетами прошёл к кухне, поставив их у одного из нижних шкафчиков.       - Лохматыч, ты ел вообще? – спросила я именно у кота, так как он, в отличие от Чимина мне не соврёт.       - Мяу.       - И что же интересно?       Я, держа любимца на руках, прошлась с ним к холодильнику, по пути сняв с себя обувь.       - Чимин, ты чем кормил его? – спросила я, увидев, что количество упаковок с кормом с момента моего ухода не изменилось. Я достала одну со вкусом индейки и закрыла дверцу холодильника, поставив любимца на пол, который тут же замурлыкал, не отводя хищных глаз от корма.       - Я не следил за ним. Что находил, то и ел, наверно.       Я гневно пронаблюдала за мужчиной, который отходил от меня по направлению к балкону, и судя по тому, что он прихватил с барного стола пачку сигарет то шёл он туда для того чтобы покурить.       Впоследствии более внимательного охвата квартиры на журнальном столике и под ним я уловила кучу наваленных коробок из-под пиццы, курочки и прочего фаст-фуда, над которыми кружило несколько мух.       - И этим ты питался всю неделю?! – взволнованно обратилась я к Лохматычу, понимая, что он был тем, кто подъел всё там до крошек.       - Мяу! – пожаловался он.       - И откуда у него такая бездушность к животным? – скорее у себя, чем у Чимина, спросила я, набрав в запылившиеся миски кота сначала воды, чтобы их промыть, а потом ещё воды в одну из них, чтобы он попил, а в другую, следом выложила весь корм. Лохматыч припал к нему мгновенно и жевал, причмокивая, на что было крайне досадно смотреть.       Нет, ну вот за что Чимин с ним так? Лохматыч же всего лишь кот…       - Прости, что оставила тебя одного надолго, – извинилась я за свою холодность перед Лохматычем, которого гладила, сев на корточки.       Со стороны балкона послышалась никак усмешка? Трудно было понять, так как мужчина закурил, стоя ко мне спиной в дверном проёме. Но даже если и она, то над чем здесь смеяться? Я же не с ним разговаривала.       ♠♠♠       Прошло нескольких минут, с тех пор как я собрала в мешки весь мусор, разбросанный по квартире, и выставила их у выхода. На тщательный полив цветов я затратила полчаса, в итоге отвлёкшись от основного дела ещё на подольше. Их просто нельзя было проигнорировать ввиду умирающего вида листьев.       По правде говоря, здесь требовалась более дотошная уборка, но пока я остановилась на самом малом и не так давно приступила к приготовлению пищи. Чтобы сэкономить на времени, переодевание я отложила на потом, а чтобы поберечь одежду, то поверх неё надела на себя защиту из фартука с рисунком крупных клубничек.       Я шинковала овощи под звук тишины, которая была непривычна слуху после посещения клуба. Вообще-то я думала, что Чимин включит себе телевизор, чтобы разбавить чем-то период ожидания готовящейся еды, но вместо этого он всё также мирно находился на балконе, но уже не курил, а стоял полубоком, прислонившись лопатками к дверному косяку и устроив за спиной руки.       Мне хотелось поговорить с ним, но я знала, что если заведу беседу, то приготовление праздничного ужина завершу к утру. А сбивать режим не хотелось, как и морить себя голодом вследствие моей не многофункциональности.       Сам же Чимин то ли не хотел отвлекать меня, то ли не находилось о чём поговорить, что маловероятно. Но раз он молчит и если так хочет, то ладно. Тишиной я тоже умею наслаждаться, особенно когда рядом со мной он и мой питомец.       Лохматыч, с того времени как поел, лёг на соседнюю столешницу от той у которой я стояла. Он тихоходно посапывал, удовлетворяясь моему возвращению. Чудодейственный кот. Вот поглядываю на него и, как и он, расслабляюсь. И, наверно, поэтому так легко спрашиваю о следующем:       - Чимин, а ты можешь как-нибудь кое-куда переместить меня?       - Куда?       - Есть какое-то место, где бы ты ни хотел оказаться? Поэтому уточняешь? – я разговаривала с ним, не поворачиваясь, чтобы точно следовать рецепту чапчхэ*.       - Да нет, перемещу, куда захочешь, в пределах своих возможностей.       - Тогда, к твоей могиле?       - А тема-то выходит пикантней, чем предстоящий праздничный ужин, – иронично подчеркнул он, явно не осознавая моего настроя посетить кладбище.       - Я серьёзно. Переместишь?       Я всё-таки отвлеклась, глянув на мужчину через плечо, который был обращён ко мне своей светлой макушкой.       - Неважно для чего. А потому что ты так хочешь.       Я, заулыбавшись, продолжила нарезать овощи.       - Взамен этого я устрою тебе завтра сюрприз.       - Какой ещё сюрприз? – это был не интерес, в голосе Чимина читалась бдительность, с которой, вероятно, он ко мне обернулся.       - А нет, уже сегодня, – хохотнула я, убедившись на часах холодильника, что время уже за полночь. – Но только после того как мы поедим и поспим.       Лично мне понадобятся силы, и моральные и физические, на то, чтобы сюрприз прошёл идеально и в хорошем настроении.       Закончив с овощами, я спустила их ножиком с дощечки в глубокую миску и стала шарить по полкам в поиске приправ и жидкой заправки, и когда потянулась к самому верхнему шкафчику, то рука, пострадавшая от нунчак, напомнила о себе дискомфортом, заставившим от неожиданности замереть, и подождать пока боль утихнет. И благо это продлилось около минуты.       - Ещё болит? – спросил Чимин, как-то осторожно. Может, остерегался, что я вспылю, оттого что он ворошит не благостное прошлое?       - Нет, боль почти прошла. Раньше было труднее переносить её, а сейчас, после пропитого курса таблеток и обработки мазями она затихла, практически.       Я закрыла шкафчики, когда извлекла из них всё необходимое и по очерёдности стала добавлять к овощам в миску.       - Я не ссадины имел в виду, – пояснил Чимин, и через какое-то время до меня дошло, о чём он спросил на самом деле.       Я мгновенно совершаю остановку всех своих действий. И пусть стараюсь казаться абсолютно спокойной, мои щёки всё же выдают меня, а я не выдаю их тем, что остаюсь стоять всё также – к нему спиной.       - А.., ты об этом, – вышло слишком робко. – Пару дней назад мне было некомфортно, но не сейчас.       И «некомфортно» – я ещё мягко выразилась. На самом деле, мне было сложно это терпеть, потому как любое действие оборачивалось для меня каким-то сложным уровнем, который следовало преодолевать. Но, а как по-другому? Это же был мой первый раз. С ним.       - Тогда, могу я сделать это снова? – мирно и очень сдержанно спросил Чимин, полагаю, замерев как я, в одном положении, всё ещё спиной к дверному, балконному косяку и уставив взор на мой затылок.       «Что?» – внутренне вырвалось у меня и хорошо, что не вслух. Потому что это «что» относилось скорее к слову «боль», а не к тому, что Чимин, истинно, подразумевал под словом «это».       От рассуждений мои пальцы самовольно сжались в кулаки, как бы раздавливая в ладонях неуверенность, вместо этого выпуская на волю то, что по своему желанию глубоко запряталось и дремало, – это смелость.       Я разворачиваюсь всем телом к мужчине, являя его глазам, равнодушно взирающим на меня, пунцовые щёки, ничуть не спавшие от смущения, и в меру удивлённый взгляд. Он стоял далеко, и это было моим преимуществом.       - Ты.., хочешь меня? Совсем неопытную во всём этом деле? Можно сказать, всё ещё такую же девственницу, саму собой пристыжённую после того, как ты ушёл от неё на утро, обманутый собственными ожиданиями? – уточнила я, тряся кулаками, потому как складывалось впечатление, что это всё его грубая и очень глупая шутка, которая была в состоянии разрезать мне сердце без нанесения телесного повреждения.       - Так, можно? – напорист, но заставляет ждать себя, ждать моего ответа. И я смотрю на него, такого холодного и уверенного, такого чаще всего недовольного, но всё же, какого-то запредельно притягательного и отдаю себе отчёт в том, что, кажется, люблю, просто люблю его и неважно какого, пусть даже, если завтра он найдёт свою подругу детства и навсегда обо мне забудет.       Праздничный ужин отошёл на задний план сразу же, как мои губы дрогнули в тихом и манерном «Да». Вслед за ним, готовить стали меня. И это блюдо точно было из особой кухни, то, что подаётся только горячим. Таким со мной был Чимин, когда настиг меня, переместившись впритык и переправив в своём чёрном тумане Лохматыча на всё тот же балкон.       Цепкие руки, чувственные подушечки пальцев оббегали меня как что-то ещё неиспробованное, преимущественно в скрытых местах, словно неизвестную ягоду, с которой постепенно стали снимать упаковку и познавать. Сначала, втягивая запах, что от неё источался, затем кончиком языка её вкус, крывшийся под обёрткой из трёх верхних расстёгнутых пуговиц, а в завершении вкушая её сок призывными губами, оставившими по одному сладострастному укусу на каждой из аккуратной выпуклости и ещё несколько на самом хвостике ягоды – моей шее.       Несдержанный порыв Чимина, с головой погрузившегося в готовку, был секундным. Он перенёс нас с одного поля готовки в другое – удобное, комфортабельное и угодно мягкое для моей спины, в сравнении со столешницей, в которую мужчина, в забытье чувств, меня собой придавливал.       Эротическое блюдо готовилось на медленном огне. Было столько сласти в касаниях губ, столько искристости в его тёмных, расширенных зрачках. Прям до дрожи. Глаз не отвести. А сколько фривольности в лавировании его рук!       Чем дольше длилось «кухонное» ремесло, тем сильнее формировалось представление, что готовится десерт. Много фруктовой начинки из не прекращающегося желания испить друг друга, доведённая до идеала мучная основа, а точнее сброшенная с нас одежда, украшаемая различными сливками из слов-комплиментов и сочнее сочного поцелуев. Но когда данное кушанье поперчили острым, то, как раз оно, этот нюанс, перемотал ленту мыслей к тому, что всё-таки сотворялось не кондитерское изделие, а изысканный деликатес.       Поначалу дегустация давалась мне через силу. Приходилось привыкать к остроте заправки. Но постепенно эта жгучесть вкуса стала для меня всепоглощающей, безумным опиумом, который возбуждал жажду удовольствия. Это был самый изощрённый и совращённый рецепт в моей жизни, который гипнотически воздействовал на частоту сердечных сокращений. И всё из-за (благодаря) аппетиту самого повара, смаковавшего и аромат угощения, и то из каких ингредиентов оно было сформировано.       ♠♠♠       Интимная обстановка планомерно переплыла в атмосферное «после», где я и он, очарованные друг другом, сосредоточенно смотрели глаза в глаза, будто бы в них, где-то там, глубоко-глубоко, ещё осталось то не увиденное, заманчивое, точь-в-точь такое же обнажённое как и наши тела, которые лежали близко друг к другу на смятом одеяле, но пока не привлекали так, как масштабность взгляда.       Между тем Чимин, как подобает галантному мужчине, держал мою ладонь в своей ладони и целовал её тыльную сторону, затем каждый пальчик, как разбалованный котёнок, которого пусть и обеспечили добавками ещё несколько раз, впоследствии съеденного основного блюда, но ему всё было мало. В довершении он ещё и губы облизнул. Бессовестный. Он просил ещё, но раз косвенно…       - Вот и что ты наделал?       Чимин, уже переключенный на то, о чём я, а не на секс, гадал обо всём. И я помогла ему сократить охват всевозможного, украдкой опустив глаза на свою грудь с двумя багровыми печатями. Его печатями.       - Такую грудь и с розоватыми сосками едва заметишь, что уж какие-то засосы.       Я ударила в плечо мужчину, которого это на толику оттолкнуло, но не доставило не крупицы боли, а вот от этой его проказливой физиономии, вдруг появившейся, закрыла грудь руками. Отчего-то он до них дотронулся и стал оттягивать. Я сопротивлялась, где-то в закромах души понимая, что если ему взбредёт приложить все свои силы, то плакала моя оппозиция.       Чимин приник ко мне и чмокнул в область, куда от нахмура сползли брови, отчего я разоблачёно на него воззрилась. Улыбочка, которой в принципе несвойственно освещать его лицо, плавно перевоплотилась в безобидную, пристрастную.       - Меня всё устраивает. Не прячь её.       Умилившись, я уступила, убрав руки под подушку. Мужчина обвёл взглядом открытый соблазн, надумывая что-то ясное ему одному.       - До тех пор, пока цветок с тобой, ты всегда будешь носить закрытый верх, – огласил он неопровержимое.       - Ты исчезнешь… – не к месту вспомнила я о том, что без предела желала вычеркнуть из памяти.       - Тому, что некогда возникло, уготовано исчезнуть, – с задержкой ответил он.       - Память о тебе во мне, тоже?       - Нет, не беспокойся.       Мне бы такую уверенность.       - Беспокоюсь.       Мужчина прикоснулся к кончикам моих пшеничных волос и равномерно начал их поглаживать, замечая в интонации голоса смену настроения.       - Зря...       - Забери… – твёрдо попросила я, вынудив приостановить его проводить надо мной успокаивающие процедуры. – Или память или меня с собой.       Загребая меня к себе с теплотой и осторожностью, как хрупкую и безгранично дорогую хрусталь, Чимин впивается мне в уста и греет, и тело и душу. Ладонью закидывает мою ногу на себя и масленно её нежит, в то время как его язык проникает в меня и ощущается, что жаждет глубже, но я не даю, потому что плохие мысли ещё не отступили. И Чимин без слов, лишь действиями пытается мягко но, в тот же момент, поучающе его послушаться, посредством покусывания моих губ.       Неприятно. Дурнота представлений будущего всё также лезет в голову, потому я пытаюсь оттолкнуться. Но Чимин сам внезапно толкает меня, укладывая на спину, и взбирается сверху. Нещадно держит мои руки своими, словно те – оковы, и жадно крадёт мой поцелуй. Пылко, нельстиво орудует губами, затмевая загорающейся похотью мой встревоженный разум. Одухотворённо проскальзывает в рот языком и оперирует им так, что только и думаешь, как бы при всей этой напирающей страсти успевать дышать.       С запалом его горячие ладошки ублажают моё тело в уже выясненных, ужасно любимых местах, и я, окончательно расслабившись, отдаюсь ему.       - Ты не последуешь за мной в цитадель. Это не обсуждается, не оговаривается, – строго запретил он, и у меня не возникло позыва с ним препираться.       Мне разрешили одно – быть покорной и если и импровизировать то в сексуальном плане, без разговоров, ненужных раздумываний, исключительно чувствами. И обязательно, обязательно принимать его. Поскольку его любовь выражалась так: порывами в единоличность, будучи слившимися в прочном телесном контакте, но, как я уже поняла, она быстро размякала, потому как он придерживался того, что не одному ему должно быть блаженно. И хотя я позволила ему, в этот раз, побыть немного эгоистом и удовлетвориться мной так, как ему не терпелось, Чимин же полагаясь на то, что видит, на знания, почерпанные где-то ранее, поступил в угоду мне. И смешанные внутри меня порывы, то переживания за него, то любви к нему, вылились в одну жгучую слезу, которая мигом соскользнула по щеке. Скорее всего, Чимин это заметил, поскольку его корпус ещё ниже опустился к моей груди, глухие стоны стали откровенней, а поцелуи подарены ещё любовней. Они не кончались, как и добавки, следующие друг за другом, но с перерывами, которые продлились всю ночь, кроме того в разных местах дома, и среди какого-то числа последних на ум не пришло ничего, кроме того, чтобы встретить рассвет под одеялом в крепких объятиях мертвеца, ничейного Пак Чимина.       Чапчхэ* – праздничная закуска. Вместе с бататовой или иной восточной лапшой жарят овощи, грибы, мясо в раскалённом кунжутном масле, заправляют соевым соусом и посыпают семенами кунжута.