Я отдал бы вечность, чтобы прикоснуться к тебе

Собрание проходит довольно напряжённо. Так, по крайней мере, кажется Серёже. Он намеревается несколько раз вклиниться в разговор, но красноречивый взгляд Пестеля удерживает его от этой затеи. Директора предоставляли первоначальные результаты работы своего отдела и давали некоторые прогнозы, но Муравьёв видел, что как и в случае с Павлом, каждый показывал наиболее оптимистичную версию развития событий и только вскользь упоминал возможные риски. Николай сидит во главе стола и тяжело наблюдает за всеми исподлобья, так что на его фоне Пестель кажется очень приятным и улыбчивым человеком. Изредка он задаёт вопросы по тому или иному интересующему его вопросу, но чаще просто молча сверлит взглядом выступающего, отчего даже сидящему далеко Серёже становится некомфортно. После того, как Каховский предоставляет последний на сегодня отчёт, в зале повисает не менее неловкая тишина. Николай листает документы, внимательно рассматривая графики и показатели. Было заметно, что особой радости увиденное ему не приносит. — Николай Павлович, — говорит неожиданно Трубецкой. Впрочем, неожиданно только для Серёжи. Все остальные, казалось, удивлены не были. Напротив, когда Трубецкой поднимается, Рылеев сразу же подбадривающе ему кивает, в то время как Павел и Пётр презрительно фыркают, всем своим видом показывая, что против этой затеи. От внимания Серёжи эта общая осведомленность не ускользает, но он решает разобраться с этим немного позже. — Я слушаю, — говорит тем временем Николай, оглядывая присутствующих и переводя взгляд на директора. — Я бы хотел обратить Ваше внимание, — начинает Трубецкой, немного нервно поправляя галстук, но тем не менее смотря прямо и уверенно, — что предоставленные нами прогнозы имеют относительно малую вероятность исполнения и слишком большой вызов для общей работы компании. Как я уже говорил, наш отдел... — Сергей Петрович, мы, кажется, уже говорили с Вами на эту тему, — резко прерывает Трубецкого Николай. — Я рассчитываю на то, что в моей команде работают исключительно профессионалы, которые знают как эффективно управлять своим отделом и добиваться поставленных целей. Хотя по отчётам я этого не вижу от слова совсем. — Но... — Но если нет, — поднимает руку генеральный, снова останавливая его, — то я найду тех, кто знает. И это касается всех. Я понятно выражаюсь? — Да, Николай Павлович, — сквозь зубы говорит Трубецкой и опускается назад на своё место под насмешливым взглядом Пестеля. — Может, кто-то ещё хочет высказаться? — интересуется Романов и, не увидев желающих, кивает. — Замечательно. Тогда все свободны. На сегодня совещание окончено, комментарии по невыполнению KPI жду сегодня к вечеру. Снова окинув подчиненных тяжёлым взглядом, Николай всем кивает и покидает кабинет первым. Остальные ещё некоторое время сидят, осмысливая произошедшее, после чего раздаётся скрип стула Пестеля и его негромкий смех. — Браво, Сергей Петрович, — говорит он. — Ваше выступление было крайне «полезным». Надеюсь, теперь Вы оставите свои бесполезные попытки и разделите мою точку зрения. — Обсудим это позже, — безэмоционально отвечает Трубецкой и, захватив свои бумаги, спешно покидает кабинет, явно не настроенный больше общаться. Расстроенный Рылеев укоризненно смотрит на Павла, но молчит, проворачивая ручку в пальцах. — Михаил поставит нам встречу на следующей неделе, — продолжает Пестель, как ни в чём не бывало. — Передайте Трубецкому. Поймав неохотный кивок Кондратия, Павел усмехается и, пожав руку Каховскому, также плавно выходит из кабинета. Сергей, безмолвно наблюдавший за всем представлением, также подрывается с места и, спешно прощаясь с оставшимися, выбегает вслед за руководителем. — Павел Иванович! — восклицает он, поравнявшись с Пестелем. — Да? — не отрываясь от документов в своих руках, отстранённо отвечает тот. — Павел, — снова тянет Муравьёв, вынуждая мужчину остановиться. — Что здесь происходит? — Где? Раздражённый выдох Серёжи был знаком того, что он не попадётся на эту уловку. — Не понимаю, о чём Вы, — равнодушно повторяет Пестель, пытаясь пройти дальше. — Вы думаете, я совсем слепой? — снова тормозит он Павла, скрещивая руки на груди. — Да вроде нет, — хмыкает Павел, но поймав раздражённый взгляд, вздыхает. — Но я думаю, что на данный момент Вам лучше всё-таки сосредоточиться на своих собственных обязанностях. — А смысл, если, судя по всему, компании осталось жить, дай бог, года три? Павел закатывает глаза. — Ладно, — после недолгих размышлений всё же нехотя уступает он, не желая устраивать сцену посреди коридора. — Зайдите ко мне в конце рабочего дня. Тогда и поговорим, а сейчас я занят. Прошу меня извинить. Павел, наконец, обходит Серёжу и продолжает свой путь, снова возвращаясь к просмотру документов. — И Сергей, — снова оглядывается он на секунду. — Позовите мне Мишеля, если увидите его. Не обращая на своего заместителя больше внимания, Пестель быстрым шагом скрывается за ближайшим углом, оставляя негодующего Муравьёва в одиночестве. *** — Тебя Павел Иванович вызывает, — говорит Сергей, возвращаясь в их с секретарём кабинет. Он постарался сказать это максимально безразлично, но Бестужев тут же поднимает голову, взволнованно осматривая заместителя. — Совещание закончилось, да? — спрашивает Миша осторожно, неуверенный в том, что Муравьёв настроен общаться. В целом, тот, конечно, выглядел как обычно, но в его движениях ощущалась некая напряжённость. Годы работы с Пестелем научили Бестужева обращать внимания на любые детали. — Да. — Понял, — кивает Мишель больше своим мыслям о том, что к Серёже сейчас лучше не лезть. Взяв ежедневник, он почти уже вышел из кабинета, как вдруг ярко улыбнулся и, не выдержав, посмотрел на Муравьёва. — Кстати спасибо за шоколадку. Моя любимая, — проговорил Миша, после живо исчезая за дверью. Эта искренность заставила Серёжу почувствовать себя немного лучше. По крайней мере, хотя бы кто-то в этой компании любил свою работу. Опустившись на своё рабочее место, Муравьёв тоскливо смотрит на появившуюся за утро стопку документов и лениво принимается её разбирать, по пути делая отметки того, в чём пока не очень хорошо разбирается. Свалка на столе и почте заставляет его почти совсем забыть о времени, так что опоминается он только тогда, когда Мишель вновь возвращается в кабинет, пытаясь удержать в руках две дымящиеся чашки и бумажный пакет. Серёжа тут же подскакивает, чтобы ему помочь, чем вызывает благодарную улыбку. — Настя сказала, что Вы никуда не выходили пообедать, — немного смущённо говорит Бестужев, водружая чашку и пакет на чужой стол. — Так что я взял на себя ответственность принести Вам перекусить. Муравьёв удивлённо смотрит на Мишу и на чашку чёрного кофе в своих руках, а после снова на Мишу. — Не стоило, правда, — начинает было он, но секретарь лишь весело отмахивается. — Ерунда. Простого «спасибо» будет достаточно. — Спасибо, — искренне благодарит Серёжа, пододвигая к себе кофе и с наслаждением делая глоток. Он правда проголодался. Какое-то время они сидели тихо. Секретарь утыкается в компьютер, что-то быстро печатая, а Серёжа «отгуливает» свой законный перерыв, роясь в собственном телефоне. — Так как прошло собрание? — как бы невзначай интересуется вдруг Бестужев, делая вид, что всё ещё увлечен содержанием электронной почты. Серёжа мгновенно переводит взгляд на Мишу, понимая, что это не праздное любопытство, но тот не подаёт никаких признаков для сомнений, так что Муравьёв ещё пару секунд борется со своей подозрительностью, прежде чем ответить. — Скучно, — наконец, говорит он. — Во время выступления, кажется, Пётра Григорьевича, я думал, что усну. — Отдел ай-ти? — понимающе ухмыляется Миша. — Да-а, — тянет Муравьёв, и они оба смеются. — Вам ещё записывать это не приходится, — говорит Миша. — Я вообще, когда сидел, через слово понимал, что он говорит. Серёжа улыбается. Непосредственность Бестужева заражала. — А сегодня почему не пришёл? — интересуется он, хотя на самом деле хочет спросить немного другое. Мишель же лишь пожимает плечами. — Кто-то должен отвечать на звонки, когда Павла Ивановича нет на месте, — говорит он, явно не больно расстроенный этим фактом. — Так что я здесь полезнее время провожу. Он снова улыбается и возвращается к работе, которой у него, видимо, тоже накопилось. — Кстати Павел Иванович просил Вам напомнить, что он ждёт Вас к шести. Серёжа немного нервно отпивает кофе при этих словах, но более удачного момента ему явно уже не найти. Так что... он решает действовать сейчас. — Миш, — окликает он улыбчивого секретаря. — Да? — А можешь рассказать немного о нашем начальнике? Муравьёв видит, как пальцы Бестужева на мгновение замирают над клавиатурой, а сам он как будто немного напрягается. Но тем не менее сразу берёт себя в руки. — Например? — спрашивает он, переводя взгляд на Сергея. Тот немного теряется от серьёзности тона, но убеждает себя, что ему кажется. — Например, какой он, как человек? Миша подозрительно сверлит Муравьёва непонятным взглядом, но после легко улыбается и пожимает плечами. — Я бы сказал, закрытый, — отвечает он, немного подумав. — И непростой. Но когда с ним поработаешь немного, понимаешь, что он отличный руководитель. Бестужев видит краем глаза заинтересованный взгляд, поэтому всё же отлипает от своего компьютера и поворачивается к заместителю, быстро входя во вкус рассказчика. — Мы не особо близки. Не уверен, что такие люди вообще существуют в его жизни, — хмыкает он, откидываясь на спинку кресла. — Но я предпочитаю судить человека по поступкам, а Павел Иванович горой стоит за своих сотрудников. Он действительно в курсе всего, чем занимается каждый, а также на праздники посылает цветы тем девушкам, что ушли в декрет. — По нему и не скажешь, — неверяще говорит Муравьёв. — Но это так! — активно кивает в подтверждение своих слов Миша. — Он довольно молод для своей должности, думаю, Вы заметили, но столько, сколько он работает, не работает никто. Серёжа отметил, что парнишка явно вдохновлён Пестелем. — А как же личная жизнь? — улыбается он как бы между делом. — Я бы сказал, что если Павел Иванович и сделает предложение, так скорее всего этой компании, — шутит секретарь, после чего чуть понижает голос. — Он такие букеты просил меня своим бывшим возлюбленным заказывать, Вы бы видели. Но ни одна не выдержала его бесконечных задержек на работе, что на самом деле довольно грустно. — Действительно неприятно, — кивает Муравьёв, буквально видя, как Павел возвращается ночью один в холодную квартиру. Запрещённый приём. — Просто я каждый раз, как его вижу, будто сталкиваюсь с новым человеком. Не понимаю, как ты так просто с ним общаешься. Миша немного печально улыбается после этой фразы. — Вы просто будьте самим собой, — говорит он. — По секрету скажу, что он о Вас очень хорошего мнения. — Правда? Бестужев кивает и, мягко улыбнувшись Сергею, возвращается к своей работе. Остаток вечера они проводят почти в полной тишине.