Я отдал бы вечность, чтобы прикоснуться к тебе

— Павел Иванович, можно войти? — стучится Серёжа, заглядывая в кабинет руководителя. Пестель стоит возле окна, сложив руки за спину. Под его глазами залегли синяки, а сам он выглядит очень уставшим. — Да, конечно, — отвечает Павел и кивает в сторону стоявших в углу кресел. — Присаживайтесь. Муравьёв бросает взгляд в указанном направлении и, не раздумывая, принимает приглашение, располагаясь за небольшим столиком, на который раньше даже не обращал внимания. Пестель тем временем достаёт из шкафа бутылку виски с парой стаканов и присаживается напротив, ослабляя свой галстук. — Мы так и не отметили Ваш приход в нашу компанию, — с улыбкой отвечает на немой вопрос Павел. — Я не особо пью... — слабо пытается возразить Серёжа, но поскольку Пестель мало обращает на него внимания и уже наполняет второй стакан, то ему приходится согласиться. — Только если немного. — Вот и правильно, — довольно поддерживает Пестель, как будто чужое согласие имело значение, и пододвигает алкоголь ближе к заму. — Тем более завтра уже пятница. За Вас! Муравьёв скромно улыбается, прежде чем чокнуться и сделать пару больших глотков. Виски тем временем сразу обжигает горло, а тело наполняется приятным теплом. — Спасибо, Павел Иванович, — облизнув губы, говорит Серёжа. — Но вернёмся, пожалуй, к нашему разговору. Итак... — Итак, — повторяет Пестель и доливает в их стаканы ещё немного. — Что Вы хотели узнать? На его лице играет немного уставшая улыбка, но глаза остаются серьёзными. Ему всё ещё не хочется пока обсуждать эту тему с Муравьёвым. Слишком рано. Но выбор у него небольшой. Обман сейчас может слишком дорого ему обойтись. — Какую точку зрения должен разделить Трубецкой? — в отличие от Павла Сергей тянуть резину не хотел. Он ловит взгляд руководителя и приподнимает брови в ожидании ответа. Пестель вздохнул и сделал ещё глоток, прежде чем начать. — Как Вы уже заметили, — говорит он. — В нашей компании существуют некоторые проблемы. Муравьёв молчаливо кивает, поощряя продолжать. — И она требует некоторых изменений. Но Николай Павлович замечать этого не хочет, — мужчина тяжко вздыхает, разводя руками. — Трубецкой, конечно, не оставляет попыток до него достучаться, но это все бестолку. Поэтому я придумал план. Точнее, не придумал, а разработал с некоторыми неравнодушными к судьбе нашей компании людьми новый бизнес-план. В нём отображена новая стратегия компании вместе со всеми рисками и необходимыми затратами. — Новая стратегия? — переспрашиваете Сергей, хмурясь. — Да. Я считаю, что наша компания становится всё более бюрократической. Мы же должны ориентироваться на Запад, — глаза Пестеля загораются. — Улучшить условия работы, нанимать молодых специалистов. Но самое главное, нам нужно начать расширять свою деятельность, понимаете? Возможно, изменить портфель услуг. Сергей прокручивает в руке стакан. В принципе, мысли были верные. Он был с ними согласен. Конечно, сложно было судить без предварительного анализа, но это казалось хорошим решением в нынешней ситуации. Но одна вещь его всё же смущала. — И как же Вы планируете это осуществить, если Николай не слушает даже Ваши предложения с прогнозами? — спрашивает Муравьёв, откидываясь на спинку кресла. Пестель хмыкает и повторяет его жест, опрокидывая в себя остатки виски. — Я, к сожалению, не могу Вам этого пока рассказать, — отвечает он. — Не обессудьте. — Подставить планируете? — догадывается Серёжа и резко поднимается. — Это отвратительно и низко. — Вы просто подумайте! — даже не спорит Пестель, с грохотом опуская стакан на стол, отчего Муравьёв вздрагивает. — Мы жертвуем всего одним человеком для процветания целой компании. — Это не оправдание, — фыркает Сергей. — Я не собираюсь участвовать в Вашей афере. — Выслушайте, — пытается остановить его Пестель, но его зам уже громко хлопает за собой дверью, спешно уходя прочь. Павел Иванович, конечно же, не собирается за ним бегать и тешить чьё-то чересчур завышенное представление мира. Вместо этого он тянется к бутылке виски и наливает себе новый стакан, задумчиво сверля стену взглядом. Надо было предоставить этот разговор Мишелю. Он бы справился лучше. Внезапно слышится тихий стук. Пестель тут же оборачивается с улыбкой победителя, будучи почти уверенным в том, что Муравьёв одумался, но на пороге стоял вовсе не он. — Кондратий Фёдорович, — разочаровано произносит Павел. — Не ожидал в столь поздний час. Чем могу быть полезен? — Павел Иваныч! — Кондратий мило улыбается и прикрывает за собой дверь, проходя к освободившемуся креслу и грациозно на него присаживаясь. — Да вот, увидел разъяренного Муравьёва, выходящего из Вашего кабинета, решил навестить. Узнать, как у вас дела. — Дела у меня прекрасно, — отвечает Пестель. — А Ваша способность оказываться в нужном месте в нужное время меня всё ещё поражает. Даже наталкивает на подозрения. — Чистое везение, — смеётся Рылеев. — Так что у вас стряслось? Павел пожимает плечами. Сегодня все от него чего-то хотят услышать. Вот только к сожалению, он не очень настроен разговаривать. — Я не враг Вам, — продолжает Кондратий, видя нежелание Пестеля делиться. — Напротив, хочу помочь. Вы же знаете, как Сергей Иванович важен для нашего дела. Этот аргумент был железным. Мужчина вынужден был признать правоту Рылеева и, что ещё хуже, принять его помощь. Потому что если завтра Сергей оставит на его столе заявление на увольнение или расскажет что-то Николаю, виноват будет только он. Тяжело вздохнув, Пестелю неохотно излагает ситуацию в двух словах, периодически прикладываясь к стакану, но легче ни от того, ни от другого себя не чувствует. Да и тяжелый взгляд Кондратия не помогает ситуации. — Мда, — только и говорит тот. — Нехорошо получилось. — Да ладно? — саркастично отвечает Пестель, наконец, оставляя бутылку в покое. — А я и не догадался. Вы очень помогли. Спасибо. Кондратий пожимает плечами, мол, а что Вы хотели ещё услышать. А Павел и сам не знает. Он давно уже так крупно не лажал, поэтому сейчас находился в некой прострации. В кабинете повисает тишина. Рылеев углубляется в размышления на тему того, как выйти из этой ситуации, а Пестель же молча сверлит бутылку взглядом, уходя в свои мысли. — Знаете, — спустя какое-то время говорит Кондратий. — Есть вариант того, как Вы можете всё исправить. — Да? И какой же? — не проявляет особого энтузиазма Павел. — Найти более сговорчивого зама? — Нет. Соблазнить старого. — Что? — начинает смеяться Павел с абсурдности предложения. — Не знал, что Вы шутник, Кондратий Фёдорович. Рылеев пожимает плечами, в то время как Пестель всё ещё не может перестать смеяться. — А я ведь серьёзно, — поднимается Кондратий с кресла и подходит к шкафу, доставая себе ещё один стакан. — Вы соблазняете Муравьёва, склоняете его на нашу сторону, нам открываются доступы к акционерам и всё. Считай, победа за нами. Чего Вам стоит? Поняв, что это действительно не шутки, Пестель резко затихает. Его лицо наливается кровью. — Нет, — резко говорит он. — Это унизительно. — А знаете, что унизительно по моему мнению? — чуть ли не поёт Рылеев, наливая себе немного виски и делая маленький глоток. — Что Вы... человек, который придумал весь этот план, который планирует занять кресло генерального, который утверждал на каждом собрании, как он безмерно любит свою компанию и работу... Кондратий явно наслаждался тем, как все больше краснеет от раздражения лицо Пестеля. — Так вот. Вы, Павел Иванович, не можете пойти на такой ма-аленький уступок своей гордости во благо всеобщего дела, — усмехается он. — Причём не будем забывать, что он требуется, только потому что Вы же и не смогли найти общий язык со своим заместителем, тем самым подвергая риску нас всех. А если он всё расскажет Николаю? Вы об этом подумали? Павел сжимает и разжимает ладонь, борясь с желанием ударить заместителя Трубецкого. Вот от этого ему явно станет намного легче. Пусть и в краткосрочной перспективе. — Об этом ведь кроме нас троих даже никто не узнает, — как дьявол на плече продолжает Рылеев. — А когда всё закончится... — Всё! — грубо прерывает его Пестель. — Я Вас услышал. Рылеев хмыкает и допивает содержимое своего стакана. — Уверен, Вы примете правильное решение, — говорит он, понимая, что время отступить. Кондратий тонко чувствует моменты, когда давление со стороны начинает иметь на человека обратный эффект. — Доброй ночи, Павел Иванович. Пестель не ответил, но Рылеев этого и не ждал. Тому действительно нужно побыть сейчас наедине с самим собой и определиться с собственной системой ценностей. Ломать себя - процесс нелегкий. Но в данном случае - необходимый.